Причины серийных сексуальных убийств Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Криминология

Научная статья УДК 343.9

Причины серийных сексуальных убийств

Юрий Миранович Антонян

ВНИИ МВД России, Москва, Россия, [email protected]

АННОТАЦИЯ. Анализируются понятия и основные особенности серийных сексуальных убийств, ведущие черты личности виновных в их совершении; из числа последних выделяются разного рода зависимости. Дана типология серийных сексуальных убийц, а также фазы совершения названных преступлений. Их причины связываются с личностью преступника, с отношением к мертвому, к смерти, которое может сочетаться со страхом перед ней, в сочетании имея амбивалентную направленность.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: серийные сексуальные убийства, серийные сексуальные убийцы, зависимость (аддукция), некрофилия

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Антонян Ю. М. Причины серийных сексуальных убийств // Научный портал МВД России. 2023. № 1 (61). С. 72-81.

Criminology

Original article

Causes of serial sexual murders

Yuryi M. Antonyan

NRI of the Ministry of Interior of the Russian, Moscow, Russia, [email protected]

ABSTRACT. The concepts and main features of serial sexual murders, the leading personality traits of the perpetrators are analyzed; among the latter, various kinds of dependencies stand out. The typology of serial sexual killers is given, as well as the phases of committing these crimes. Their causes are associated with the personality of the offender, with the attitude towards the dead, towards death, which can be combined with fear of it, in combination having an ambivalent orientation.

KEYWORDS: serial sexual murders, serial sexual killers, dependence (adduction), necrophilia

FOR CITATION: Antonyan Yu. M. Causes of serial sexual murders // Scientific portal of the Russian Ministry of internal Affairs. 2023. № 1 (61). P. 72-81 (In Russ.).

Что представляют собой серийные сексуаль- одну из них не изнасиловал, поскольку был импо-ные убийства? Прежде всего необходимо отме- тентом. Но предсмертные муки и судороги жертв тить, что серийность присуща не только им, но и вызывали в нем сильное половое возбуждение и многим другим преступлениям - кражам, мошен- оргазм.

ничествам, взяточничеству и др. Серийные сек- Сексуальными убийствами должны призна-

суальные убийства привлекают особое внимание ваться все преступления, в мотивации которых своей необычностью, кровожадностью, садиз- найдена сексуальная стимуляция. Это может мом, чаще всего направленными против женщин, быть месть женщинам за собственную сексу-причем многократно. Сексуальными они имену- альную недостаточность, часто скрываемую за ются совсем не потому, что сопровождаются из- позицией якобы очистить мир от неугодных, по насилованием. Так, небезызвестный Чикатило, мнению преступника, людей. Убийства женщин, повинный в садистских убийствах 53 женщин, ни совершенные до, во время или после полового

© Антонян Ю. М., 2023

акта, насильственного или добровольного, должны расцениваться в качестве сексуальных. О них же могут свидетельствовать телесные повреждения гениталий или вблизи гениталий жертвы.

Таким образом, только те убийства, в которых наличествуют мотивы, порожденные сексуальными потребностями, могут считаться сексуальными. Во многих случаях они способны переплетаться с другими мотивами - например, очищение общества от «гадких» женщин. Поэтому убийство изнасилованной женщины во избежание уголовной ответственности не может быть названо сексуальным.

Серийных сексуальных убийц часто называют маньяками. Это люди с навязчивыми формами поведения, попавшие в рабскую зависимость от чего-то или от кого-то. Они видят мир лишь в узкую щель своей всепоглощающей зависимости от идеи (например, переустройства мира и всемогущества своей религии или политического учения), своей преданности сверххаризматическому кумиру (лидеру), необходимости и важности (далее -только для себя) собственного поведения.

Из множества человеческих зависимостей можно выделить следующие:

химическую (от алкоголя, наркотиков, психотропных веществ и т. д.);

личностную (от другого человека, что может вести к частичной или полной потере самостоятельности);

поведенческую - от собственного поведения. Осознание насильственного характера на-вязчивостей, в корне отличающее их от бреда, неотделимо от внутренней коллизии, не разрешающейся в действии, а принимающей символическую форму: человек понимает и социально запретный, и опасный, и лично неприемлемый характер многих образов, мыслей или действий, страшится их и потому отвергает и вместе с тем мысленно отдается им и, следовательно, не может от них избавиться.

При навязчивостях, в том числе при компуль-сии, реальные жизненные ситуации отходят на второй план перед внутриличностным конфликтом. Он может быть разрешен и путем совершения общественно опасных действий. Компульсии и другие навязчивости представляют собой глубинные влечения и в то же время механизмы защиты. При фиксированных формах поведения имеет место нарушение связи с внешним миром, само поведение выступает не адекватной реакцией на объективные обстоятельства, а итогом субъективных переживаний и влечений. Фиксированные формы поведения - это акты поведения, упорно и непроизвольно по-

вторяющиеся или продолжающиеся в ситуациях, которые объективно требуют их прекращения и (или) изменения.

Зависимой можно считать такую личность, поведение которой, подчиняясь глубинным, по большей части бессознательным, влечениям и побуждениям, недостаточно регулируется (управляется) сознанием и волей или вообще не регулируется. Это приводит к личностному оскудению, регрессу и дезадаптации.

Зависимость человека часто именуется ад-дикцией.

Понятие аддикции (от англ. - пристрастие, склонность, пагубная привычка) использовалось в наркологии как синоним алкоголизма, наркомании и токсикомании до тех пор, пока в 1964 г. Всемирная организация здравоохранения не рекомендовала заменить его термином «зависимость» как более емким и динамичным, призывающим к изучению ее механизмов. Можно определить аддиктивное поведение как стремление к уходу от реальности путем изменения своего психического состояния посредством приема каких-либо веществ или постоянной фиксации внимания на каких-то определенных явлениях, имеющих для личности определяющее значение. Для сексуального маньяка - это всегда удовлетворение сексуальных потребностей и потребности самоутверждения как мужчины.

Удовлетворение этих важнейших для него потребностей становится навязчивостью, мужчина попадает в зависимость от них, и очередное нападение выступает как звено серии. Некоторые осужденные за серийные сексуальные убийства рассказывали мне, что они пытались справиться с таким влечением, отговаривали себя, много занимались спортом и тяжелым физическим трудом, но не смогли преодолеть его.

Серийные сексуальные убийства ни в коем случае не являются аффектами, которые возникают внезапно, неожиданно для самого преступника. Сексуальные же убийства, точнее, решение их совершить, вызревает постепенно, порой болезненно и все для укрепления и даже торжества своего «Я», которое Л. Сонди справедливо назвал строителем моста между противоположностями [1, с. 334]. Но торжества не наступает, и убийства становятся длительной серией. Серийный сексуальный маньяк - это определенного рода архетип, действующий по строгому сценарию.

Повторное сексуальное убийство, как правило, является вторым звеном в серии подобных нападений, а поэтому надо принимать экстренные меры по предотвращению следующих зло-

деяний. Уже первое убийство может указывать на возможность повторения.

Проблемы серийных убийств неоднократно исследовались в России и за рубежом. На рубеже XX-XXI вв. в Москве был создан исследовательский коллектив из числа научных работников Всероссийского научно-исследовательского института МВД России и Государственного научно-исследовательского центра (ГНЦ) социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского. Они изучили материалы о 103 серийных сексуальных убийствах, лицах, их совершивших. Из архива ГНЦ им. В. П. Сербского были получены материалы обследований находившихся в Центре лиц, обвинявшихся в серийных убийствах и проходивших там комплексную психолого-психиатрическую экспертизу. Также использовались результаты изучения серийных убийц, отбывающих наказание в местах лишения свободы. Статистическая обработка клинического материала проводилась по 185 признакам, разделенным на блоки: пер-сонографические, биографические (анамнестические), психопатологические, сексологические, криминологические, виктимологические (описание жертв преступления), психологические сведения. Основная задача заключалась в установлении причин совершенных ими преступлений.

В науке имеется несколько типологий серийных сексуальных убийц. Д. Дуглас выделяет следующие типы.

1. Утверждающийся насильник. Он ощущает себя несостоявшимся мужчиной, не способным строить сексуальное общение с женщиной на основе взаимного согласия, и поэтому прибегает к насилию. Нередко утверждающийся насильник, насилуя жертву, извиняется за свои действия или спрашивает, не делает ли он ей больно. Такие вопросы продиктованы не заботой насильника о жертве, а все тем же стремлением убедиться в том, что он все-таки может иметь «нормальный секс». Утверждающийся насильник склонен к вуайеризму и эксгибиционизму, неравнодушен к женскому белью, покупает и хранит порнографию. Если он страдает половыми расстройствами, то с большой вероятностью это преждевременное семяизвержение. Во время акта он почти или совсем не употребляет бранные слова и не стремится (в сравнении с остальными типами насильников) унизить или оскорбить свою жертву. Однако он может потребовать от жертвы говорить то, что ей предписывает «роль», - восхищаться им как любовником, выражать вожделение...

Утверждающийся насильник не заставляет жертву раздеться и не разрезает на ней одежду.

Скорее, он просто «разденет» только те места, которые намерен использовать.

2. Насильник-эксплуататор - более импульсивный тип. Он не планирует своих преступлений и не фантазирует о них, он просто пользуется подвернувшейся возможностью. Секс приносит ему настоящее удовлетворение только тогда, когда это акт полного подчинения и унижения женщины. Заполучив жертву в свои руки, он заботится только о том, чтобы как можно сильнее унизить ее. Если у него есть расстройства психосексуального порядка, то это, вероятнее всего, задержка эякуляции или неспособность переживать оргазм. Эти расстройства равно проявляются у него и в половом акте с жертвой, и в его «нормальной» половой жизни.

Этот насильник озабочен своим физическим состоянием и старается создать себе репутацию мачо. Он интересуется, а то и занимается спортом, ездит на джипе или каком-нибудь пикапе, специально оборудованном для охоты. В сексуальном насилии находят выход гнев и агрессия, направленные, как правило, на конкретную женщину (мать, жену, подругу) или группу женщин, иногда - на женщин вообще. Практически никогда жестокий насильник-убийца («злой») не нападает на того, кого он в самом деле ненавидит. Когда он нападает, он может проявлять свою злость как угодно: способы варьируют от словесных оскорблений до убийства. Впрочем, поскольку его осознанная или неосознанная цель состоит в том, чтобы дать выход гневу, обычно «злой» все же не убивает.

Поскольку он стремится не только подчинить жертву, но и уничтожить ее морально, все его поведение подчиняется этому стремлению: он постоянно употребляет грязные слова по отношению к жертве, насилует анально, а потом принуждает к оральному сексу, эякулирует на ее лицо, на тело или на одежду.

3. Садист - самый опасный из сексуальных маньяков. Сексуальное наслаждение и стремление причинять боль у него неразрывно переплетены. Затягивая в свои сети намеченную жертву, он может быть обаятелен, соблазнителен, очарователен и мил. Насильник-садист обычно умен, уровень его интеллектуального развития выше среднего, у него могут быть высшее образование и хорошая работа.

Он совершенно замкнут на себе самом. Единственное, что его заботит, - собственное удовлетворение и наслаждение. В зависимости от его предпочтений насилие может включать в себя значительный компонент сексуального над-

ругательства, а может и вовсе протекать без полового контакта. Жертва нужна садисту лишь как существо, испытывающее страх и боль. Садист нередко истязает свою жертву, иногда на протяжении нескольких дней, при этом может фотографировать или снимать на видео ее мучения. Он способен хранить женские вещи и даже части женского тела [2].

Приведенная типология не во всем представляется удачной. Прежде всего «утверждающийся насильник» - никак не убийца, ведь он извиняется за свои действия или спрашивает у жертвы, не делает ли он ей больно. Что касается «насильника-эксплуататора», то не очень понятно, кто он такой. О «садисте» этого не скажешь - он, действительно, сексуальный убийца, причем очень опасный. Однако необходимо отметить, что не каждый садист убивает, поскольку убийство лишает его жертвы. Вообще серийных сексуальных убийц следует различать по тому, насиловали ли они жертву или совершали иные сексуальные действия до либо после убийства, причиняли ли ей особо жестокие мучения и страдания. При этом надо помнить, что отдельные действия виновного могут иметь свой личностный смысл, о многих из которых ему самому неизвестно.

Большой научный и практический интерес, особенно для понимания причинного механизма, вызывает вопрос о фазах серийных сексуальных убийств. Д. Норрис выделяет следующие фразы.

Фаза ауры. Она знаменуется отходом от повседневной действительности. Преступнику начинает казаться, что время замедлило свой бег. Звуки и цвета приобретают особую яркость. Началом этой фазы иногда становится продолжительная фантазия, когда преступник совершает в своем воображении чудовищные акты насилия. Он переходит в сумеречное состояние, где законы, угроза смерти или возмездия, нравственность, идеалы, человеческая жизнь теряют значение.

Фаза троллинга (ловческая). Войдя в фазу навязчивости, преступник начинает активно искать жертву, особенно там, где она может появиться, -на темных городских улицах, в студенческих центрах, на игровых площадках, сельских дорогах, по которым ребятишки возвращаются домой после уроков. (Чикатило искал жертвы чаще на вокзалах и рынках. - Ю. А.).

Фаза захвата. Обычно она происходит внезапно: как бы захлопывается дверь, убийца врывается в дом через окно или наносит быстрый смелый удар, в результате которого жертва оказывается поверженной к его ногам.

Фаза убийства. Убийства могут совершаться самым жестоким образом, принося жертве неимоверные страдания. Основополагающее свойство, объединяющее серийных убийц, - фаза убийства является ритуализированным воспроизведением перенесенных в детстве драматических переживаний.

Фаза тотема. Как и в любой другой момент интенсивнейшего эмоционального переживания, когда открывается истина, видение стремительно меркнет. Фантазия убийцы бывает такой всепоглощающей, что преступление совершенно опустошает его и он начинает неизбежно впадать в депрессию. Иногда серийные убийцы пытаются удержать остроту переживания, вызванного убийством, продлить ощущение власти и триумфа над своим прошлым, для чего стараются сохранить тело жертвы, совершая ритуальное уродование трупа. Они могут отрезать и забрать гениталии, отпилить конечности или отрубить голову. Случалось, серийные убийцы съедали какие-либо органы жертвы, носили с собой части их тела, хранили их в банках либо закапывали трупы в своих «святилищах» где-нибудь в уединенном месте и подчас показывали своим следующим жертвам. В тотемной фазе жертва превращается в символ эмоционального триумфа. Из символического существа она трансформируется в символический трофей, который, как рассчитывает убийца, будет подпитывать у него ощущение собственной власти и славы, пережитое в кульминационный момент.

Фаза депрессии. Причина этого явления кроется в эмоциональной предпосылке самого убийства: преступник лишь разыгрывает фантазию, имеющую значение ритуала. Данное действие настолько же далеко от возможности кого-либо излечить, насколько ритуальная роль жертвы далека от ее реальной личности. Трагедия состоит в том, что какой-то беспомощный человек оказывается принесенным в жертву прошлому своего мучителя и убийцы. Но когда жертва принесена, ее личность теряется в фантазии насильника. Теперь она уже не олицетворяет того, чем была до совершения преступления. Образ невесты, отвергшей убийцу, голос, в котором эхом отзываются злобные интонации ненавистной матери или пьяная ругань отца, - все эти призраки остаются жить в душе серийного убийцы и после совершения злодеяния. Убийство не стерло прошлое из памяти, не изменило его, потому что убийца ненавидит себя едва ли не больше, чем прежде, до того, как он пережил высший накал чувств. Даже в момент убийства он может сознавать, что все-

го-навсего разыгрывает собственное прошлое. Итак, снова фиаско [3, с. 32-48].

Пофазный анализ каждого сексуального убийства будет способствовать научному объяснению такого явления в целом, а практическое использование соответствующей информации придаст необходимую четкость и целеустремленность оперативно-розыскной деятельности и предварительному расследованию, в частности построению оперативных (розыскных) версий. По объективным причинам автор этого пофазно-го анализа не мог предусмотреть все возможные детали, присущие отдельным фазам. Так, в период депрессии серийные сексуальные убийцы часто испытывают очень сильную усталость и после совершения убийства сразу могут проспать глубоким сном много часов. Рассказы об этом я слышал от некоторых обвиняемых в названных преступлениях.

Самой сложной проблемой является объяснение серийных сексуальных убийц, понимание того, что они из себя представляют и ради чего совершают эти преступления, какими причинами последние вызываются. Иными словами, возникает вопрос, что хотели сказать природа и общество, породив такие чудовищные деяния. Надо задуматься над тем, почему половое влечение, являясь непременным условием продолжения человеческого рода, так часто оборачивается гибелью женщины. Важно отметить, что речь идет не об одном сексуальном убийстве, а об их череде, иногда длительной.

Д. Норрис считает, что до самого недавнего времени, исследуя случаи преступного насилия и жестокости, криминологи и врачи не усматривали заболевания в совокупности таких факторов, как злоупотребление алкоголем или наркотиками, эпилепсия, сопровождаемая приступами невменяемости, возможно, кратковременной, случаи, когда индивидуум в детском возрасте подвергался сексуальному насилию или жестокому обращению, а также наличие извращенных тенденций к саморазрушению. Людей, у которых проявляется данный синдром, традиционно относят к категориям социопатов или психопатов, предоставляя заботу о них уголовному правосудию. В правоохранительной системе к ним относятся так, словно они способны контролировать свое поведение, подобно нормальным людям, однако по собственной воле выбирают криминальную стезю.

Во-первых, серийные сексуальные убийства нельзя относить к болезням, хотя психические болезни могут оказать существенное влияние на

общественно опасное поведение. Однако большинство виновных в подобном поведении (с расстройством психической деятельности) оказываются вменяемыми.

Нельзя согласиться с тем, что серийный убийца - это человек, лишенный личности. Ведь личность - это человек, наделенный сознанием, речью и способностью к деятельности; если преступник не был бы личностью, он не подлежал бы уголовной ответственности. Серийные убийцы не распространяют синдром убийства, какового, кстати, не существует, подобно гриппу или иной инфекционной болезни. Правда, они исключительно редко раскаиваются в содеянном, что объясняется, во-первых, тем, что среди них много психопатов, то есть людей без совести, без чести и чувств (П.Б. Ганнушкин). Во-вторых, следствие и суд не подводят их к покаянию, раскаянию в содеянном.

К проблеме причин серийных сексуальных убийств неоднократно обращались и отечественные криминологи. Небезынтересные соображения о ней представил И. И. Аминов. Он писал, что, во-первых, отдельные эпизоды в таких убийствах чаще всего совершаются по различным мотивам и по-разному осмысливаются субъектами таких преступлений. Даже в тех случаях, когда преступления совершаются на основе схожей насильственной мотивации, у преступника сохраняется персонифицированное (личностно значимое) отношение к жертве, что определяет характер его действий. В серийных же преступлениях проявляются единство и патосексуальный характер мотивации отдельных эпизодов, что позволяет говорить не столько о серийных убийствах, сколько о серийных сексуальных убийствах.

Во-вторых, в многоэпизодных преступлениях, как правило, не вызывает сомнений разумность цели, к достижению которой стремился виновный. Преступник наказывает жертвы за те действия, которые они совершили или могли бы совершить. В серийных преступлениях основной целью преступника является иррациональное наказание жертвы. В этих преступлениях жертвы выступают в определенном смысле символами некоего явления, которое должно быть уничтожено, или события, которое не должно наступать.

В-третьих, для многоэпизодных убийств не характерны признаки стереотипности и ритуальности агрессивного поведения. Персонифицированное отношение преступника к жертве обусловливает разнообразие проявлений агрессивного поведения. Единство мотивации и деперсонификации жертвы определяет испол-

нение одного и того же репертуара в различных эпизодах серийных преступлений. Что касается других признаков (временные интервалы между эпизодами, отсутствие взаимоотношений между преступником и жертвой и др.), то они достаточно вариативны и не являются типичными признаками серийного убийства1.

Неясно, на каком теоритическом или (и) эмпирическом материале построены приведенные положения, но отдельные из них вызывают вопросы. Непонятно, например, что такое насильственная мотивация, ведь насилие - это образ действия, но не его мотив. Вряд ли следует называть разумной ту цель, к которой стремится сексуальный преступник, а также непонятно, что означает наказание жертв за то, что они совершили или могли совершить. На самом деле жертва ничего не совершала и виновата лишь в том, что она женщина или что ее можно убить, доказав себе «свое могущество», потому, что она есть символ всех женщин, которые наносят болезненные травмы, причем незаслуженные; потому, что она позволяет удовлетворить потребность убить, встретиться со смертью; еще и потому, что ее убийство очищает мир. Это внутренние личностные смыслы серийных сексуальных убийств, объясняющие в том числе особую жестокость при их совершении. Смыслы образуют мотивы сексуальных убийств.

И. И. Аминов справедливо обращает внимание на то, что еще один из признаков этого типа убийств - «modus operandi» («способ действия») и «signature» («автограф»), составляющие в совокупности известное всем криминологам и криминалистам понятие «почерк преступления». Почерк преступника указывает на динамику его когнитивных и эмоциональных процессов, лежит в основе мотивации поведения, становится косвенным отражением его личности, образа и смысла жизни, характеризует сексуальный опыт, а потому имеет не столько криминалистический, сколько криминологический подтекст. Так, анализ места преступления может отражать садистский (порой патологический) характер действий преступника. В отличие от других убийств, где огнестрельное оружие - наиболее распространенный тип оружия, серийные преступники лишают жизни своих жертв «вручную»2.

Действительно, практически во всех случаях сексуальные убийцы лишают жизни своих жертв не с помощью огнестрельного оружия, а

1 См.: Криминология : учебник для аспирантов / под ред. И. М. Мацкевича. М., 2017. С. 139.

2 См.: Там же. С. 140.

только холодного или путем удушения. Думается, что в этом можно усмотреть такие причины: во-первых, подобные убийства порождаются глубинными и глубоко интимными потребностями, а поэтому их необходимо совершать, так сказать, своими руками, напрямую, но не с помощью огнестрельного оружия, которое становится чем-то опосредованным, отдаляет нападающего от жертвы. Максимальное сближение с ней ему необходимо. Во-вторых, применение огнестрельного оружия всегда чревато опасностью разоблачения и поимки преступника хотя бы потому, что его применение во всех случаях представляет собой громкий и необычный звук. К тому же серийные убийцы не из мира преступников и поэтому им трудно приобрести стреляющее оружие. К тому же очередное нападение им крайне необходимо, и они не могут рисковать.

Иногда анализируемые преступления представляют собой некий ритуал, когда женщина убивается в качестве носителя мирового зла, чтобы люди очистились от него. Таким «очистителем» был, например, Джумагалиев, убивший 10 женщин; он объяснял, что почувствовал улучшение мира, кровью одной из жертв помазал надгробие на могиле своего деда, тем самым как бы совершая жертвоприношение.

Жертвы серийных сексуальных нападений практически всегда деперонализированы, то есть их убивают не за то, что они совершили какие-то аморальные или даже преступные поступки, а за то, что они представляли собой объект, уничтожение которого жизненно важно для нападающего. Иркутский душегуб Попков объяснял, что он убивал только тех женщин, которые пили водку, однако это не означает персонализацию потерпевших, поскольку этот критерий у него был один и применял он его ко всем. Женщины, употреблявшие спиртные напитки, Попкову были очень нужны, потому что был и теми, кого необходимо было убить для удовлетворения его некрофиль-ных влечений.

Обозначение этих преступлений как совершенных на сексуальной почве указывает на наличие причинной связи лишения жизни и половой сферы преступника. Связь между сексуальностью человека и причинением смерти другому лицу давно известна, хоть она и не всегда очевидна. Отсюда следует, что между сексуальной потребностью и смертью должно быть что-то общее. Ведь сама возможность установления причинно-следственной связи между любыми двумя явлениями основана на какой-то общности этих явлений, их тождественности в каком-либо опре-

деленном отношении или аспекте. Поэтому понять эту связь - значит в конечном счете выявить то общее, что присуще как одному, так и другому явлению.

Лишение человека жизни и половая сфера жизни только на первый взгляд кажутся совершенно противоположными явлениями. По своему биологическому смыслу половая сфера предназначена для воспроизводства жизни и ее репродукции в индивидуальных формах. Причинение смерти - это редукция индивидуальной формы жизни, уничтожение ее как данной качественной определенности. Убийства на сексуальной почве показывают, что эти две противоположные линии - порождения и уничтожения жизни - могут иметь единую основу и поэтому рассматриваются как два противоположно направленных действия одной и той же силы, обозначаемой в общей форме как «сексуальная почва». Когда говорят о ней, то имеют в виду тесную вплетенность акта лишения жизни человека в процессе удовлетворения виновным своей половой потребности или его сексуального переживания. Особая жестокость, проявляемая многими убийцами, говорит об их желании, так сказать, до конца уничтожить жертву, а серийность - извести весь женский род.

1. Между мужчинами и женщинами издревле существовали союз и сотрудничество и в то же время - противоречия, иногда острые, непонимание друг друга. Мужчина всегда стремился к женщине, как и она к нему, но он не отдавал себе отчета в том, что у нее иная психология, которая оставалась ему непонятной и чуждой, а поэтому таящей в себе какую-то не всегда ясную и опасную для него угрозу. Он и вожделел ее, и боялся, то есть у мужчины сформировалось амбивалентное, двойственное отношение к женщине. Пользуясь правом сильного, мужчина часто держал женщину в угнетении и не признавал за ней тех же прав, что и за собой. Такое положение сохранилось и в современном мире во многих культурах, например в исламской. Наиболее открыто их противостояние проявилось в Средние века в Европе, где католичество планомерно уничтожало женщин, считая их колдуньями, ведьмами и т. д., то есть опасными для людей, иными словами, для мужчин.

Амбивалентность образа и прообраза женщины определяется тем, что в них сочетаются доброе и злое начала, а впрочем, иного и не может быть, поскольку женщина олицетворяет земное существование, в котором переплетаются указанные противоположности. Справедливости

ради следует отметить, что часто в обыденном сознании женщину (мать не может быть искусственно оторвана от нее) часто отличают особая греховность и безнравственность, лживость и суетность, коварство и завистливость; она якобы всегда влекома к плотским наслаждениям, ей охотно приписывается разлагающее влияние на мужчину, даже на все общество, государство и страну, поскольку она - источник разрушений и смут, болезней и гибели людей, посевов, животных. Закономерно, что женщина поэтому вызывала страх и ненависть, и я полагаю, что пылавшие в средневековой Европе костры, на которых сжигали ведьм, во многом раздувались этими чувствами. Страх перед женщиной порождается и тем, что она является носительницей другой, немужской психологии, а поэтому непонятна, таинственна и потенциально опасна и к тому же обладает неисчислимыми плотскими богатствами, от вожделения которых трепещут многие сексуальные неудачники.

Вот что писали о женщинах монахи-инквизиторы Я. Шпренгер и Г. Инститорис в своей печально знаменитой книге «Молот ведьм»3, ставшей практическим руководством для кровавых расправ над подозреваемыми в ведовстве и теоретическим обоснованием этих расправ: у них недостает разума; в их натуре никому не подчиняться и следовать собственным внушениям; почти все государства были разрушены из-за женщин; из-за них человеческая жизнь подвержена неисчислимому вреду, и можно утверждать, что, если бы мир мог существовать без женщин, мы общались бы с богами; они не верят в бога, честолюбивы и алчны... Перечень женских пороков в изложении этих богобоязненных монахов можно продолжить, но я бы хотел выделить еще одно качество, предписываемое ими женщинам, -способность и желание насылать порчу, приносить всем вред. Конечно, книга была написана в XV в., инквизиторские костры давно потухли, но предубеждение, враждебность и даже ненависть к женщинам остались. Боюсь, что навсегда. Кемпбелл приводит слова Э. Маля, что для монаха женщина почти так же могущественна, как и дьявол. Она - его орудие, и он использует ее, чтобы губить святость. Так рассуждали великие аббаты и реформаторы монашеских орденов. Все было вызвано страхом перед женщиной: они не хотели, чтобы монах сталкивался с ее искушениями, так как были совершенно уверены, что монах

3 См.: Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм / пер. с лат. Н. Цветков. М. : Литагент АСТ, 2017.

им поддастся. «Жить рядом с женщиной и не подвергнуться опасности, - говорил святой Бер-нар, - труднее, чем оживить умершего». Каких только мер предосторожности они не предпринимали! В аббатстве Клюни женщинам не позволяли пересекать границы монастыря ни под каким предлогом. Цистерианский устав был еще суровее, он не разрешал женщинам даже приближаться к воротам монастыря: исполняющему обязанности привратника брату запрещалось подавать женщинам милостыню. В своей самообороне цистерианцы дошли до того, что полностью прекратили благотворительную деятельность. Если же женщина входила в церковь, служба останавливалась, аббата лишали должности, а все братство постилось, перебиваясь хлебом и водой [4, с. 80].

Христианство, особенно в Средние века, воспринимало женщину как силу, которая губит людей, маня и соблазняя земным раем, а поэтому является прямой соперницей и даже врагом бога. По этой причине ее наделяли самыми отвратительными атрибутами, приписывали ей такие особенности, которые только отталкивали бы от нее. Однако христианство так и не смогло одержать верх над женщиной, скорее, она одержала победу (во всяком случае, до сих пор), в отличие в первую очередь от ислама, который продолжает держать ее в жестких, даже жестоких, тисках. Женщина, женственность, вожделение и влечение к ней без каких-либо препятствий демонстрируются в повседневной обывательской культуре западного мира. Это стало настолько обыденно, что перестало замечаться.

Женщина во все века и во всех культурах выступала как грозное и разрушающее начало (в отношении, конечно, в первую очередь мужчин) также и по той весьма весомой для последних прозаической причине, что некоторые из них не находили признания со стороны женщин, отвергались ими или считали себя отверженными. Такие мужчины могли ощущать себя сексуальными банкротами по вине женщин.

Отсюда архетипическое представление о женщине как враге, источнике несчастий и неприятностей, что может стимулировать не только насилие в отношении нее в семье и притеснение в обыденной жизни, но и серийные сексуальные убийства.

2. Некрофилия - это влечение, тяготение к смерти, ощущение ее постоянной близости и доминирующего влияния на личность, любовь к ней, признание ее решающей роли в жизни человека и общества, что, к сожалению, довольно редко

становится предметом научного анализа в отечественной литературе.

Природа некрофилии еще недостаточно изучена мировой наукой, но утверждать, что это комплексная проблема, означает ничего не сказать. Полагаю, что, скорее всего, она относится к психологии, вероятнее всего, и к психопатологии. Эти явления встречаются гораздо чаще, чем принято считать, особенно если иметь в виду не сексуальные, а общесоциальные их проявления, прежде всего во время войн, в практике тоталитарных режимов, в обыденных конфликтах, при совершении умышленных убийств и других насильственных преступлений и т. д. В проблемах некрофилии и танатологии тесно переплетаются психологические, психиатрические и криминологические вопросы. Разрешение даже одного из них может быть значимо для других. Но танатологические вопросы не способны решить только психология, психиатрия и криминология даже при условии их тесного взаимодействия друг с другом. Нужны еще усилия со стороны физиков, химиков, танатологов, антропологов, этнологов.

Греческое слово «nekros» означает труп, нечто мертвое, неживое и жителей загробного мира. В латинском языке «nex», «necs» означает насильственную смерть или убийство. Слово «nekros» совершенно определенно относится не к смерти, а к мертвому, мертвечине и убиенному (смерть которого, очевидно, отличается от естественной кончины). Слова «умирать» и смерть имеют другое значение: они относятся не к трупу, а к процессу ухода из жизни. В греческом языке аналогичную роль играет слово «thanatos», а в латинском - «mors» и «mori». Английские слова «die» и «death» (так же, как немецкие «tod» и «tot») восходят к индоевропейскому корню «dhen», «dhou».

Хотя слово «nekros» и означает труп, нечто мертвое, образуемое им научное понятие некрофилии означает не только «любовь» к мертвецу, трупу. В современном терминологическом понимании - это влечение, тяготение к смерти, в том числе к трупу, непреходящие навязчивые думы о смерти, удовлетворение своих сексуальных потребностей путем различных манипуляций с ним, а также особое отношение к смерти как способу достижения своих эгоистических, политических, военных и иных личных целей. Последнее - социальная (общесоциалъная) некрофилия.

Э. Фромм писал, что понятие «некрофилия» обычно распространяется на два типа явлений. Во-первых, имеется в виду сексуальная некрофилия (страсть к совокуплению или иному сексуальному контакту с трупом). Во-вторых, речь

может идти о феноменах несексуальной некрофилии, среди которых желание находиться вблизи трупа, разглядывать его, прикасаться к нему и, наконец, специфическая страсть к расчленению мертвого тела [5, с. 280]. Правда, в ходе своего исследования Э. Фромм приходит к выводу о существовании еще одного вида некрофилии (социального), который он самым блестящим образом иллюстрирует на примере Гитлера. Однако еще есть одна разновидность некрофилии - это убийство ради убийства, цель которого - приблизиться к смерти, соприкоснуться с ней, увидеть переход от жизни к смерти, наконец, насладиться убийством, показать свою силу и смелость, «создать» мертвеца. Речь, собственно, идет о некрофилии как мотиве убийства. Это достаточно распространенный мотив. Следовательно, большинство многоэпизодных и серийных убийц можно рассматривать в качестве некрофилов. Однако из-за незнания этого убийства по непонятным мотивам обычно квалифицируют как совершенные из хулиганских побуждений.

Человечество биофильно, о смерти думают главным образом старики и тяжело больные, а стремятся к ней лишь те, о которых идет речь ниже. Тем не менее, смерть имеет над человечеством необычайную власть. Она всегда была для него первостепенной загадкой и тайной, в которую он не проник и, возможно, не проникнет никогда. Смерть во всем ее многообразии является одним из самых мощных источников религии, мистики, мифологии, сказок и, конечно, искусства. Существенная часть мифов прямо или косвенно посвящена именно ей.

Некрофилия - не только влечение, тяготение к смерти как таковой, это еще влечение, тяготение

к трупу, что очень важно помнить. В ней присутствует страх потерять то, что человек имеет: свое тело, свое «Я», свою собственность и свою идентичность, это страх «потерять себя», столкнуться с бездной, имя которой - небытие) [6, с. 134].

3. Расстройства психической деятельности. Имеются в виду такие расстройства, которые препятствуют надлежащему нравственному формированию личности, мешают адекватно воспринимать других людей и их отношение к себе, а также самого себя. Такие расстройства не позволяют находить правильные решения, могут вызывать в них проявление насилия в сложных ситуациях и способствовать закреплению в личности антиобщественных взглядов и представлений, в частности циничного отношения к женщинам. Указанные расстройства препятствуют воспитательным воздействиям и созданию надлежащих нравственных установок, всячески заставляя видеть вокруг себя лишь угрозы и опасности.

Непосредственным толчком к нападению на женщину или ребенка является отчаяние, неспособность видеть в себе настоящего мужчину, принять себя именно в таком качестве. Сексуальный банкрот - весьма вероятный сексуальный убийца.

В заключение коснемся такой непростой проблемы: надо ли оказывать исправительное воздействие на тех сексуальных убийц, которые приговорены к пожизненному лишению свободы. На мой взгляд, это необходимо, даже если у осужденного не будет ни одного дня свободы. Главное, чтобы он понял, что ошибся, совершил великое зло и, может быть, покаялся в душе. Все это возможно достигнуть психотерапевтическими методами.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

1. Юнг К. Г., Сонди Л. Патология влечений. Руководство по профайлингу. - М., 2021. - 368 с.

2. Нокс М., Дуглас Д. Я - серийный убийца. Откровения великих маньяков. - М. : Родина, 2021. - 336 с.

3. Норис Д. Говорят серийные убийцы. Пять историй маньяков. - М. : Алгоритм Литагент, 2018.

4. Кэмпбелл Д. Мифический образ / пер. с англ. К. Е. Семёнова. - М. : АСТ, 2002. - 686 с.

5. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктив-ности / пер. ; авт. вступ. статьи П. С. Гуревич. - М. : Республика, 1994. - 447 с.

6. Фромм Э. Иметь или быть? / пер. с англ. ; общ. ред. и послесл. В. И. Добренькова. 2-е изд., доп. - М. : Прогресс, 1990. - 330 с. (Б-ка зарубеж. психологии).

REFERENCES

1. Yung K. G., Sondi L. Patologiya vlechenij. Rukovodstvo po profajlingu (Pathology of attraction. Profiling guide), Moscow, 2021, 368 p.

2. Noks M., Duglas D. Ya - serijnyj ubijtsa. Otkroveniya velikikh man'yakov (I am a serial killer. Revelations of the great maniacs), Moscow: Motherland, 2021, 336 p.

3. Noris D. Govoryat serijnye ubijtsy. Pyat'istorij man'yakov (Serial killers speak. Five stories of maniacs), Moscow: Algorithm Litagent, 2018.

4. Kehmpbell D. Mificheskij obraz / per. s angl. K. ESemyonova (Mythical image), transl. from English. K. E. Semyonova, Moscow: AST, 2002, 686 p.

5. Fromm Eh. Anatomiya chelovecheskoj destruktivnosti / per. ; avt. vstup. stat'i P. S. Gurevich (Anatomy of human destructiveness), transl. ; ed. intro. articles by P. S. Gurevich, Moscow: Respublika, 1994, 447 p.

6. Fromm Eh. Imet' ili byt?/ per. s angl. ; obshh. red. i poslesl. V. I. Dobren'kova. 2-e izd., dop. (To have or to be?), per. from English; total ed. and after. V. I. Dobrenkov. 2nd ed., add., Moscow: Progress, 1990, 330 p. (Library of foreign psychology).

ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ

Ю. М. Антонян - доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РСФСР, заслуженный работник органов внутренних дел СССР, почетный работник высшего профессионального образования, главный научный сотрудник отдела по исследованию проблем социологического обеспечения деятельности органов внутренних дел, изучения общественного мнения о полиции центра по исследованию проблем криминологического обеспечения деятельности органов внутренних дел, анализа и прогнозирования преступности, социологического обеспечения деятельности органов внутренних дел, изучения общественного мнения о полиции федерального государственного казенного учреждения «Всероссийский научно-исследовательский институт Министерства внутренних дел Российской Федерации» (Российская Федерация, 121069, г. Москва, ул. Поварская, д. 25, стр. 1).

INFORMATION ABOUT THE AUTHOR

Yu. M. Antonyan - Doctor of Juridical Sciences, Professor, Honored worker of Science of the Russian Federation, Honored Worker of Internal Affairs of the USSR, Honorary Worker of Higher Professional Education, Chief Researcher of the Department for the Study of the Problems of Sociological Support of the Activities of the Internal Affairs Bodies, Study of Public Opinion about the Police of the Center for the Study of the Problems of Criminological Support for the Activities of the Internal Affairs Bodies, Analysis and Forecasting of Crime, Sociological Support of the Activities of the Bodies police investigating police of the Federal public establishment «National Research Institute of the Ministry of Interior of the Russian Federation» (Povarskaya str., 25, b. 1, Moscow, 121069, Russian Federation).

Рукопись поступила в редакцию 06.02.2023; одобрена после рецензирования 01.03.2023; принята к публикации 27.04.2023.

The article was submitted 06.02.2023; approved after reviewing 01.03.2023; accepted for publication 27.04.2023.