CC BY
0
Антонян Юрий Миранович
Причины преступности
Подчеркивается сложность и дискуссионность научной проблемы причин преступности, что предопределяет необходимость их дальнейших исследований. Критикуются попытки объяснения таких причин с позиций вульгарного материализма. Автором высказывается точка зрения, согласно которой природа закладывает в человеке для решения жизненных задач агрессивность и интеллектуальную энергию (активность), реализующиеся в поведении, а его отдельные формы признаются обществом преступными. Но оно же в силу различных социальных причин также детерминирует преступность (преступное поведение). В целом причины носят двуединый характер, признание которого потребует отделять само преступное поведение от его внешних оценок. Акцентируется внимание на непреходящей потребности людей совершать те действия, которые способны улучшить их жизнь. Это глубинный смысл и преступных деяний, хотя не всех без исключения.
Ключевые слова: преступность, причины преступности, причины преступного поведения, агрессивность, интеллектуальная энергия (активность).
Causes of crime
The complexity and debatability of the scientific problem of the causes of crime is emphasized, which predetermines the need for their further research. Attempts to explain such reasons from the standpoint of vulgar materialism are criticized. The author expresses the point of view according to which nature lays in a person aggressiveness and intellectual energy (activity) to solve life problems, which are realized in behavior, and its individual forms are recognized as criminal by society. But for various social reasons it also determines crime (criminal behavior). On the whole, the reasons are of a twofold nature, the recognition of which will require separating the criminal behavior itself from its external evaluations. Attention is focused on the enduring need of people to take those actions that can improve their lives. This is the deep meaning of criminal acts, although not all without exception.
Keywords: crime, causes of crime, causes of criminal behavior, aggressiveness, intellectual energy (activity).
Причины преступности всегда относились к числу самых дискуссионных проблем в криминологии, особенно в годы, когда она зарождалась (во второй половине XIX в. в Западной Европе и России) или возрождалась (в 1960-1970-е гг. в СССР). Если в период первоначального развития криминологии обсуждение природы и причин преступности проходило в условиях свободного научного обмена мнениями, то в советское время все было иначе. Государственная тоталитарная партия ни в коем случае не могла допустить, чтобы ученые вольно и без диктата определяли происхождение и сущность преступности. Это был важный участок идеологической работы, поэтому он всегда находился под прессом вульгарных материалистических штампов, не имеющих ничего общего с наукой. Мы вынуждены были это терпеть, чтобы иметь хоть какую-нибудь возможность высказаться по вопросам, которые составляли суть нашей профессии.
Самые первые объяснения причин преступности в советском обществе сейчас выглядят смехотворными, поскольку партия учила, что социализм не может порождать преступность, ведь он представлял собой самую справедливую, демократичную, свободную социальную
систему. Получалось, что явление имеется, а его причины отсутствуют, с чем даже коммунистическая власть не могла согласиться. Виновник преступности был найден достаточно быстро, им, естественно, был не кто иной, как загнивающий западный капитализм, который самым коварным образом проник в сознание отдельных простых советских людей и толкнул их на преступление. Но и этого бдительным идеологам показалось мало, а посему было добавлено следующее: поскольку социализм исторически вышел из капитализма, его пережитки остались у простых советских людей. От этого было совсем недалеко до открытия «великого» социального закона - отставания сознания от бытия. Иными словами, бытие было прекрасным и лучезарным, а сознание, отставая от него, нехорошим, иногда совсем. Это «открытие» довольно долго тешило профессиональных неспециалистов и давало твердую надежду на неминуемое изжитие преступности.
Названный «закон», однако, мог сыграть дурную шутку: известный в советскую пору профессор И.С. Ной, опираясь на него, сделал абсолютно немарксистский вывод. Он утверждал, что если актуальное бытие не рождает преступность, то, следовательно, это делают биологические задатки человека. Подобное су-
7
ждение немедленно вызвало шквал обвинений И.С. Ноя в ломброзианстве, что было равносильно измене Родине.
Еще один идеологический постулат пытался господствовать в советской криминологии: преступности не существовало в доклассовом обществе, она возникла только вследствие классовой борьбы. Подобное указание сверху входило в противоречие с возможностью объяснения причин совершения, например, убийств из ревности или изнасилований. Оно не соответствовало и эмпирическим изысканиям многих этнологов, которые сами наблюдали жизнь современных первобытных людей. Так, Б. Малиновский, осуществлявший многолетние этнологические исследования среди туземцев Тробрианских островов, отмечал, что само понятие преступления у них могло быть определено лишь в самых общих чертах: иногда в качестве такового выступает взрыв страсти, иногда нарушение табу, иногда покушение на личность или собственность(убийство, кража, нападение), иногда это уступка своим преувеличенным амбициям, богатство, не санкционированное традицией и противоречащее прерогативам вождя или кого-либо из старейшин. Кража у тробианцев понимается в двух смыслах: один из них означает присвоение предметов личного потребления, орудий и ценных вещей, второй - кражу пищи растительного происхождения с огородов или из хранилищ. Убийства случаются редко, Б. Малиновский выделяет те из них, которые имели место на почве кровной мести [1, с. 263]. Как мы видим, структура преступности у тробианских дикарей весьма схожа с соотношением преступлений в наши дни.
Анализ первобытной преступности дан в работах Д.Д. Фрезера («Золотая ветвь», 1986), Э.Б. Тайлора («Первобытная культура», 1989), Р. Жирара («Насилие и священное», 2000) и др.
Надо учитывать, что первобытный период в истории человечества был весьма длительным и прошел несколько этапов. Это очень убедительно показал Ф. Энгельс в своей работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства». В ней он упоминал о позорном наказании за всякую половую связь вне «брачных классов» в первобытном обществе, о кровной мести и убийствах при бытовых конфликтах [2, с. 49, 89, 91]. Марксистская криминология, отстаивая свое ложное учение о классовом происхождении преступности, попросту игнорировала недвусмысленное утверждение одного из собственных основателей.
Советским идеологам было необходимо утверждать тезис о классовом происхождении преступности, поскольку из него вытекало, что с исчезновением классов, т.е. построением коммунизма, будет ликвидирована и преступность. Таким нехитрым способом деклариро-
валась надежда на то, что в будущем обществе богатства и справедливости не будет самого опасного зла.
Приведенная здесь критика компартийных толкований природы и причин преступности вовсе не означает, что в то время все криминологи их разделяли. К счастью, тогда творили науку криминологию такие ученые, как Г.А. Ава-несов, И.И. Карпец, В.Н. Кудрявцев, Г.М. Минь-ковский, А.Б. Сахаров и некоторые другие. Их труды, всегда актуальные и востребованные, отличались глубиной, творческим новаторством, постановкой и решением самых сложных проблем. Они и сейчас остаются отправной точкой для дальнейших исследований.
В.Н. Кудрявцев и В.Е. Эминов представили развернутую систему причин преступности, которые вместе со способствующими ей условиями объединяются, по их мнению, общим термином детерминации преступности, т.е. объективной причиной объективной зависимости, причинной обусловленности ее другими явлениями природы и общества. Авторы считали, что причины на социологическом уровне необходимо прежде всего искать в экономических отношениях, в их противоречиях, несбалансированности хозяйственного механизма, пороках и недостатках экономической политики, а также в системе распределительных отношений. Ученые также полагали, что причины преступности нужно искать во всей палитре отношений человека как социального существа с внешней средой, в том, что является содержанием его социального бытия во всех сложностях и противоречиях. Политические интересы и конфликты, по мнению В.Н. Кудрявцева и В.Е. Эминова, разводят людей к различным полюсам, тем более что в подавляющем большинстве случаев они связаны с борьбой за власть. Поэтому в порождении преступности действуют и политические факторы. Нравственное состояние общества, наличие или отсутствие тех или иных моральных ценностей и установок также могут иметь причинное значение [3, с. 127-150]. К сожалению, отметив, что преступность зависит и от явлений природы, авторы в дальнейшем не стали исследовать данный фактор.
Ни в коем случае не будем критиковать представленные В.Н. Кудрявцевым и В.Е. Эми-новым суждения относительно причин преступности не только потому, что каждая научно обоснованная теоретическая позиция имеет все права на существование. Мнение этих исследователей по рассматриваемой очень сложной проблеме достаточно и обоснованно, оно вполне может стать исходной позицией для дальнейших творческих поисков.
Исследование причин преступности может быть успешным при соблюдении некоторых требований:
8
1. Необходимо понять, что представляет собой человек, совершающий преступления, именно человек, а не только личность как продукт его социализации.
2. Субъективные причины преступного поведения нужно отделять от причин преступности.
3. Причинами преступности могут быть и такие явления, которые нам неизвестны или известны частично.
4. Предстоит еще многое сделать, чтобы уяснить содержание и характер взаимодействия внешних общесоциальных и субъективных причин преступности, а также в рамках каждой из них.
М.М. Бабаев и Ю.Е. Пудовочкин справедливо считают, что никто не знает, насколько полны наши представления о реальном круге явлений, деятельно участвующих в криминогенном процессе, о том, что представляют собой «факторы-незнакомцы», как велик их массив. Их, этих факторов, больше, чем хорошо известных, из чего авторы делают необоснованный, на наш взгляд, вывод, что наши знания о причинах преступности эфемерны [4, с. 166]. Они всегда будут ограниченными, если это научные знания, а не фантазии, обман или заблуждения, ограниченность является залогом постоянного движения вперед, причем, конечно, не только в криминологии, но и в любой другой науке.
М.М. Бабаев и Ю.Е. Пудовочкин считают криминологические знания о причинах преступности более чем скромными. Для подтверждения этой позиции авторы обращаются к энергичному росту преступности в России с 1985 г. по 2006 г., в рамках которого зафиксированы три ее крупных всплеска: 1989-1992 гг., 1999 г., 2005-2006 гг. С полным на то основанием ими отвергаются попытки объяснить эти явления желанием высокого начальства сначала объявить о бурном росте преступности с тем, чтобы затем с удовольствием для себя бахвалиться ее снижением [4, с. 163]. Верно, что подобное объяснение с позиции рукотворной динамики не дает возможность понять эти глобальные криминальные явления.
Между тем причины бурных событий 19852006 гг. достаточны очевидны. С 1985 г. в СССР усилился всенарастающий кризис советской социалистической системы, сократилось производство продукции для населения, снизились заработки, люди перестали верить демагогической идеологии и доверять руководству страны, существенно ослаб правоохранительный контроль. 1991 г. ознаменовался подлинной революцией, полным крушением тоталитарного строя. Как и в любой другой стране, события такого уровня породили дезорганизацию общества, для многих неуверенность в завтрашнем дне, непонимание происшедшего, утрату жизненных ориентиров, кризис нравственных норм
и т.д. в соединении со значительным падением уровня материального благополучия и даже обнищанием с одновременным ростом коррупции и ганстеризма. Криминогенность всех этих процессов не может не быть высокой.
Соответствующие статистические данные и материалы выборочных исследований вполне доступны.
Чтобы объяснить причины преступности, надо понять саму преступность и преступное поведение, уяснить, ради чего она существует, ради чего совершают преступления, в чем их личностный и в целом человеческий смысл. Иными словами, что человек и человечество выигрывают путем совершения подобных поступков, хотя может возникнуть и вопрос о том, можно ли вообще говорить о выигрыше, ведь может быть и проигрыш. Однако думается, что все без исключения уголовно наказуемые деяния имеют место ради какой-нибудь выгоды - защиты своей чести и достоинства, жизни и здоровья, улучшения материального благополучия, повышения жизненного статуса, демонстрации собственной силы, сохранения места в неформальной или формальной структуре, отношения к себе и т.д. Как мы видим, преступления имеют место ради «Я», причем все, даже неосторожные и совершаемые мазохистами, которые решаются на насилие, чтобы стать жертвой ответной агрессии, от чего получают удовольствие. Даже тот, кто по легкомыслию самонадеянно рассчитывает на предотвращение общественно опасных последствий своего поведения, не способен поступить иначе, так как в противном случае пострадает его самолюбие, его представление о себе как о человеке, умеющем верно рассчитывать и прогнозировать. Бессознательное и сознательное влечение делать все или почти все для себя вытекает из человеческой природы, поскольку со времени своего появления на Земле люди не могли не делать того, что их может защитить или улучшить их жизнь.
Поэтому, если человек, рискуя жизнью, спасает другого или других, нельзя исключить, что он делает так из бессознательного некрофильского влечения к смерти, мазохизма, желания показать себе и окружающим свое бесстрашие, свою силу. Отшельник, удаляющийся от мирской суеты в свой нищий скит, чтобы только возносить молитвы божеству, тем самым спасает свою душу, т.е., образно говоря, работает на себя. Молитвенное общение с ним не может не вдохновлять такую личность, стимулируя на дальнейшее отшельничество.
Потребность улучшить свою жизнь и все условия для нее является самой главной для человека, как, впрочем и для животных, но в отличие от них он должен знать и свое будущее, в том числе далекое. Если оно лучезарное, то это улучшает настоящее, какой бы не была ни-
9
щенской жизнь сейчас. В таком прогнозе можно видеть необходимость религии, равно как и веру в коммунизм.
При анализе природы преступности, особенно с ориентацией на понимание ее причин, следует учитывать, что она вечна, иными словами, всегда была и всегда будет, при любых социальных условиях. Казалось бы, в богатой процветающей стране (подобные страны крайне редки) ее не должно было быть, но она там все-таки есть, хотя совершается меньше преступлений, чем в раздираемом социальными противоречиями обществе. При этом важно отметить, что среди преступников немало представителей самых обеспеченных социальных групп, виновных в насильственных и корыстных преступлениях, преступлениях против мира и безопасности человечества. Вместе с тем в некоторых бедных странах с традиционным укладом жизни отмечается низкий уровень преступности. Таким образом, неблагоприятные социальные условия далеко не всегда являются ведущей причиной преступности, она есть везде.
Приведенные характеристики уровней преступности давно известны, и обычно их пытаются объяснить низким уровнем нравственности, воспитательной работы или привычным строгим религиозным контролем. Однако не учитывается, что нравственность, воспитание и догматическое давление сами не являются независимыми, а уголовно-правовые запреты порождаются интересами человека, потребностями общества и желаниями государства.
Среди этих трех причинных факторов особое значение имеет человек, который прямо или опосредованно определяет все остальные социальные явления. Связанные с ним объекты исследованы поистине бесчисленное количество раз, в поисках же причин преступности необходимо прежде всего отметить, что все живое на Земле появилось, сформировалось и развилось в условиях глобальной агрессии со стороны самой природы. Вначале, поскольку агрессивные силы представлялись сверхестественными, сопротивление им носило столь же «сверхестественный» характер. Жизнь человека с самых первых дней существовала в агрессивной среде, поэтому он постоянно защищался - от разрушительных явлений природы (землетрясений, наводнений, засухи, эпидемий и т.д.), от других людей, своих конкурентов, от государства и общества, иногда даже от своего рода или племени, его традиций и обычаев, от чуждых идеологий и установок, от зверей, от собственной природы и заключенных в себе же темных сил, от многочисленных и опасных болезней. Человек страшился злых духов и даже добрых, поскольку они представляли потусторонний, а потому непонятный и опасный мир.
Можно возразить, что, раз так было, значит, так необходимо, в первую очередь для того, чтобы, как это парадоксально не звучит, человечество выжило. Подобное возражение неоспоримо в силу его аксиоматичности, но ясно, что человек всегда держал и держит круговую оборону. А это не может не отразиться на его коллективной памяти, на архетипах, на которые он ориентируется, на идеологии и психологии.
Известно, что в истории человечества не существовало ни одного более или менее значительного по времени периода, когда не было войн и в связи с этим массовых убийств, насилий, грабежей, поджогов, угонов людей в рабство, разрушений материальных и духовных ценностей и т.д. В результате конфликтов исчезли целые народы, другим был нанесен невосполнимый ущерб. На самом низшем, обыденном межличностном и межгрупповом уровнях насилие не прекращалось никогда, и в нынешнем XXI в. люди уничтожали друг друга с такой же неистовостью, как и XXI в. до нашей эры. Поэтому есть все основания полагать, что на протяжении тысячелетий человечество накопило неисчерпаемый потенциал к разрушению, обману, завладению чужими ценностями, всегдашнюю готовность к ненависти, которая только ждет повода взорваться. Агрессия и замаскированный захват чужого уже давно стали одной из ведущих потребностей людского рода и способов разрешения противоречий, в том числе субъективных.
Можно, конечно, утверждать, что всемирная история - это история войн, насилия и обмана. Но столь же весомые основания имеются для ее оценки как непрерывной цепи создания и творчества, любви, взаимопомощи и взаимопонимания. То и другое, несомненно, отложилось в коллективном (историческом) бессознательном, в многотысячном опыте и архетипах, но первое - в тени, как все то, чего стыдятся. Однако понять движущие механизмы общества невозможно, если не принять во внимание то, что всегда скрыто в темноте, но все-таки вскрывается вовне. Поэтому даже теоретически невозможно когда-нибудь решить утопическую задачу устранения преступности.
Природа обеспечила человека не только физической силой, но еще умением постоянно улучшать свои жизненные условия, снабдив сознанием, речью и способностью к деятельности. Таким путем в нем закрепилась агрессия - для защиты, обороны и движения вперед, и интеллектуальная энергия (активность) -тоже для защиты, обороны и движения вперед, причем обе эти динамики, переплетаясь, могут действовать одновременно, но чаще ради улучшения себя, причем и тогда, когда это совсем не очевидно.
То, что можно назвать насилием, проявлением агрессии и интеллектуальной энергии, есть, очевидно, продукт природы, которым мы
10
пользуемся для себя и во вред себе тоже. В последнем случае человечество сосредоточено на том, чтобы разрушать и убивать, а не защищать свою жизнь и здоровье, а поэтому агрессия торжествует. Но она не всегда зло и может способствовать добру. Например, при защите Родины она с ним способна единоборствовать. Агрессия шире понятия насилия и имеет место не только в физическом и психическом нападении, но и в снах, фантазиях, бреде, неизменно в насильственных преступлениях. В корыстных и иных ненасильственных преступлениях проявляется не агрессия, а интеллектуальная энергия, призванная обеспечить «Я» условия его существования. Нет нужды объяснять, что эта энергия порождает не только преступления, она есть источник культуры, всего необъятного мира науки, техники, искусства, литературы, всей человеческой жизни в целом.
Э. Фромм различал доброкачественный, т.е. общественно полезный, и злокачественный, т.е. общественно опасный, виды агрессии [5, с. 162 и др.]. Предлагаем применять такое деление и относительно интеллектуальной энергии (активности), во втором случае - применительно к ненасильственной преступности. Чтобы объяснить природу и причины преступности, необходимо знать, что такое человек. Э. Фромм определял человека как примата, который начинает свое развитие в тот момент эволюции, когда инстинктивная детерминация становится минимальной, а развитие мозга достигает максимального уровня. Такое сочетание минимальной инстинктивной детерминации с максимальным развитием мозговых структур прежде никогда еще не встречалось на пути эволюции и с биологической точки зрения представляет собой совершенно новый феномен.
По мнению Э. Фромма, когда человек только начал свое развитие, он руководствовался инстинктами лишь в незначительной мере. Не считая элементарных инстинктов самосохранения и сексуального влечения, у человека нет других врожденных или унаследованных программ, которые бы ему предписывали, как вести себя в большинстве случаев, связанных с принятием решения [5, с. 194-195].
Действительно, у человека инстинктивная детерминация уступила место разумной, поскольку он стал обладателем самого могучего орудия - мозга, дарующего сознание. Оно регулирует поведение, но это не означает игнорирование значимости инстинктов, вряд ли следует относить инстинкт самосохранения к числу элементарных, как, впрочем, и инстинкт сексуального влечения. Вообще значимость инстинктов в криминологии не следует преуменьшать, в агрессивном поведении они весьма заметны, особенно в стимуляции убийств, изнасилований и других сексуальных преступлений. Отсутствие инстинкта материнства,
например, является причиной убийства матерью своего новорожденного ребенка.
Инстинкт материнства можно считать архетипом, среди людей извечно передающимся из поколения в поколение. Это особое отношение женщины к своему ребенку, измененное, но неизменное и тогда, когда он стал взрослым. Это врожденное отношение, являющееся едва ли не важнейшим залогом бессмертия человечества, и в качестве инстинкта оно закреплено в женщине не только к родному ребенку, но и к детям вообще, особенно к маленьким.
Таким образом, первой глобальной, главной причиной преступности является природа, наделившая человека агрессией и интеллектуальной энергией (активностью) для решения, во-первых, проблем, ею и создаваемых, и, во-вторых, тех трудностей, которые возникают у него в процессе общения с другими людьми. Природно-рожденные причины преступлений обычно не действуют только сами по себе без участия благоприятствующих им условий, многие из которых создают сами же личности: материального и социального неравенства, просчетов в воспитании и обучении подрастающего поколения, технических и организационных недостатков, непринятия мер регулирования острых социальных конфликтов, защиты собственности граждан, организаций или государства, обеспечения равенства всех перед законом и т.д. Социальная жизнь постоянно требует криминализации тех или иных деяний, и если в глубокой древности это было, например, похищение из пещеры медвежьей шкуры, то сейчас - «Мерседеса» последней модификации. Это вторая глобальная, главная причина преступности, которая путем слияния и взаимодействия с первой образует полную причину преступности.
Изначально идущая от природы агрессия и интеллектуальная энергия (активность) в своем долгом и противоречивом развитии обрастала сугубо личностными, социальными особенностями, которые мешают разглядеть их главную, двойственную и сплетенную воедино определяющую роль. Все многолетние рассуждения отечественных и зарубежных криминологов о криминогенности только материального неравенства, эксплуатации человеком человека, борьбе классов, урбанизации, социальных конфликтах не давали возможности установить названную двуединую причину.
Например, источником агрессии является природа, но только общество решает, какие ее проявления считать преступными. Все, что породила природа (имеются в виду живые существа), активно или агрессивно либо предназначено для того, чтобы стать добычей, прикормом для других живых существ, хотя даже олень и баран способны на насилие в борьбе за самку. Для человека совершение преступле-
11
ний так же естественно, как болезнь, рождение, смерть и т.д., а это уже рождает другую социальную сеть: здравоохранение, образование, семью, производство материальных благ и т.д. Все социальные факторы негативного социального характера приводят в действие природу человека, иногда как бы высвобождают ее, ту самую природу, которая в нем заложена от рождения, даже от зачатия, и частью которой он является. Вместе с причиной - природой все негативные социальные факторы составляют причинный механизм, который всегда нуждается в научном познании.
Биологически обусловленные особенности, согласно эмпирическим наблюдениям, больше проявляют себя в агрессивном преступном поведении. В связи с этим надо указать на психические расстройства. Под такими расстройствами следует понимать психические болезни, чаще всего обусловливающие вывод о невменяемости, и психические аномалии, которые объединяют расстройства психики между болезнью и здоровьем. Первые исключают уголовную ответственность, поскольку причиной общественно опасных действий выступает не личность, а болезнь. Последнюю же, лишь частично детерминирующую такие действия, можно отнести к пограничным состояниям (психическим аномалиям). Н.И. Фе-линская считала, что для них характерны три основных признака: 1) подвижные переходы между нормой и патологией; 2) подвижные границы между отдельными формами внутри группы пограничных состояний; 3) подвижное взаимоотношение между личностью и патогенной средой, психогенным фактором. Область пограничных состояний имеет поливалентные связи с психологией, социологией, юридическими науками [6].
Пограничные состояния влияют на характер человека, на его интеллект (например, на уровень развития последнего), на способности (тормозя их развитие, например), на мировоззрение (препятствуя, например, усвоению нравственных норм) и т.д. В ряде случаев отнесение того или иного расстройства психики к числу болезней или психических аномалий (пограничных состояний) представляет собой большую сложность. Решение об этом зависит от субъективного мнения профессиональных экспертов-психиатров.
Мы акцентируем внимание на причинах насильственной преступности потому, что она наиболее опасна для человечества, если учитывать, что ее составляют не только убийства из ревности и даже разбойные нападения, но еще и войны, мировые и региональные, в том числе развязанные преступными правителями, расправы с мирным населением, концлагеря и т.д. Понятно, что это угрожает мировой цивилизации.
Нельзя относить кражи, хищения, коррупцию и другие корыстные и должностные преступные деяния к числу агрессивных, поскольку последние предполагают применение физического или (и) психического насилия. Нет оснований считать ущерб правам и интересам личности, организации или государству, причиненный им без агрессии, насильственным преступлением. Ненасильственные преступные действия могут быть не менее активными, чем насильственные, но первые всегда лучше продуманы, чем вторые.
Известно, что признание какого-либо действия преступным зависит от общества и государства, в том числе от высших чиновников последнего1. До признания каких-либо поступков преступными они обычно уже совершались и были названы преступными потому, что их особый вред был очевиден. То же самое можно отнести и к первобытному сообществу, где вначале подобные поступки тоже наблюдались, но постепенно стала очевидной опасность, и их стали осуждать. Поэтому в исследовательских целях необходимо отделять само поведение от реакции на него общества, которому принадлежит естественное право запрещать или поощрять его. Это важно для понимания причин преступлений и их природы.
Все социальные факторы негативного характера: плохое и очень плохое воспитание, низкий уровень материального обеспечения и образования, социальные конфликты, антиобщественные влияния и другие криминогенные обстоятельства - приводят в действие природу человека, ту самую, которая заложена в нем от рождения, даже от зачатия, «большой» природой, частью которой он является. Вместе с причинами социального содержания начинает действовать единый рождающий механизм.
Поэтому искоренить преступность невозможно. В разных культурах будут разные криминогенные явления, каждое из них вследствие неодинаковых исторических путей и несовпадающих уровней развития способно действовать по-своему. Глобализм объединяет лишь некоторые страны и народы, но и между ними есть существенные различия, особенно часто наблюдаемые в микрокультурах, в повседневном общении, обычаях и традициях. Глобализм -это только всеобщая информированность и информация, воздействующие тем не менее
1 В тоталитарных странах преступлением могли обозначить не только общественно опасное действие или бездействие. Так, ст. 581в УК РСФСР 1926 г. предусматривалось уголовное наказание совершеннолетним членам семьи изменника Родины, даже если они ничем не способствовали готовящейся или совершенной измене и не знали о ней, но совместно с ним проживали или находились на его иждивении к моменту совершения преступления. Это наказывалось лишением избирательных прав и ссылкой в отдаленные районы Сибири на пять лет. Понятно, что «виновными» часто были старики и инвалиды.
12
не на весь мир, а на группы культур, родственных друг другу вследствие единой или схожей национальной психологии. Социальные и природные детерминанты способны к взаимному усилению. Например, хроническая бедность части населения может вызывать ухудшение не только воспитания, особенно семейного, но и здоровья, в том числе психического.
Природа не распределяла, кто будет добропорядочным приходским священником, кто карточным шулером, а кто убийцей. Она наделила людей агрессивностью и интеллектуальной энергией (ак-
тивностью), но, конечно, не в равной мере, а еще способностью противостоять антиобщественным влечениям. Еще первобытное общество сдерживало слишком агрессивных и активных, стремясь ограничить их энергию в определенных границах. Однако если иметь в виду нравственный аспект как самый важный аспект культуры, то окажется, что по филогенез-шкале у человечества нет движения вперед. Об этом более чем убедительно свидетельствует современный мир, а рассуждениям о достигнутом совершенстве личности всегда противостоит Освенцим.
1. Малиновский Б. Избранное: Динамика культуры. М., 2004.
2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21.
3. Криминология: учеб. / под ред. В.Н. Кудрявцева и В.Е. Эминова. М., 2004.
4. Бабаев М.М., Пудовочкин Ю.Е. Уголовная политика и преступность: трансформация в эпоху перемен. М., 2023.
5. Фромм Э. Анатомия человеческой де-структивности. М., 1994.
6. Фелинская Н.И. О понятии и классификации пограничных состояний // Пограничная психиатрия / под ред. Ю.А. Александровского. М., 2006.
1. Malinovsky B. Sel. works: Dynamics of culture. Moscow, 2004.
2. Marx K., Engels F. Op. Vol. 21.
3. Criminology: textbook/ed. by V.N. Kudryavtsev and V.E. Eminov. Moscow, 2004.
4. Babaev M.M., Pudovochkin Yu.E. Criminal policy and crime: transformation in an era of change. Moscow, 2023.
5. Fromm E. Anatomy of human destructiveness. Moscow, 1994.
6. Felinskaya N.I. On the concept and classification of borderline states // Borderline psychiatry / ed. by Yu.A. Alexandrovsky. Moscow, 2006.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Антонян Юрий Миранович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, главный научный сотрудник ВНИИ МВД России; email: antonyaa@yandex.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
Yu.M. Antonyan, Doctor of Sciences in Jurisprudence, Professor, Honored Scientist of the Russian Federation, Chief Researcher, National Research Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation; email: antonyaa@yandex.ru
13
