CC BY
310
ПРЕЗУМПЦИИ В ПРАВЕ СОЦИАЛЬНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ
© М. Н.Бронникова
Бронникова Марина Николаевна
кандидат юридических наук
доцент кафедры гражданского и предпринимательского права
Самарский
государственный университет
В статье впервые в юрилической литературе ставится вопрос о презумпциях в праве социального обеспечения. В частности, анализируется елинствен-ная правовая презумпция ижливенства несовершеннолетних, характеризуются фактические социальнообеспечительные презумпции (общие и специальные).
Ключевые слова: презумпция, социальное обеспечение, правовая презумпция, предполагаемый признак, право опровержения, добросовестность, прожиточный минимум.
Вопрос о презумпциях в праве не является новым в юридической литературе, однако в праве социального обеспечения до сих пор он не ставился. Представляется, что под презумпцией следует понимать предположение о признаке (предполагаемый признак), характеризующем какого-либо субъекта или предмет, или факт [1]. Необходимость изучения такой правовой конструкции как презумпция применительно к праву социального обеспечения определяется, на наш взгляд, ее правовым значением.
В юридической литературе традиционно различают материально-правовое и процессуальное значение правовой презумпции [2]. При определении процессуального значения правовой презумпции одни авторы исходят из того, что презумпция распределяет бремя доказывания между сторонами в процессе, другие полагают, что она полностью или частично освобождает заинтересованных лиц от доказывания [3].
Распределение бремени доказывания в гражданском процессе означает указание на то, какая сторона в процессе и что должна доказать. По общему правилу каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений (п. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса РФ от 23.10.2002 № 138-Ф3) [4]. Однако заинтересованная сторона не доказывает наличие предполагаемого признака, поскольку он закреплен в законе, но другая сторона вправе его опровергнуть. Следовательно, презумпция вообще не устанавливает обязанности по доказыванию, а потому не может распределять бремя доказывания. Представляется, что ее процессуальное значение состоит в освобождении стороны от доказывания указанного в законе предполагаемого признака ввиду его нормативного закрепления.
Вопрос о том, в чем заключается материально-правовое значение правовой презумпции, не достаточно исследован и решается неоднозначно.
Материально-правовое значение правовых презумпций, по мнению одних авторов, сводится к толкованию правовых норм. Так, Я. Л. Штутин пишет: «Практическое значение материально-правовой стороны законного предположения состоит в том, что с ее уяснением как основания, мотива, которым руководствовался законодатель, вводя ту или иную норму права, можно познать истинный смысл правовой нормы, ец назначение, а отсюда и обеспечить правильное ец применение» [5]. Отрицать факт использования презумпций при толковании правовых норм, на наш взгляд, не следует. В то же время не стоит ограничивать значение правовых презумпций лишь рамками толкования.
По мнению В. К. Бабаева, материально-правовое значение презумпции «состоит в том, что она предопределяет применение нормы, в которой выражена, либо норм, действие которых возможно лишь в силу действия самой презумпции» [6]. Однако ввиду того, что вопросы, связанные с порядком применения норм материального права, относятся к процессуальным отраслям права, представляется, что предлагаемое понимание значения презумпции отражает процессуальный, а не материально-правовой аспект. Более того, правовая норма неотделима от правовой презумпции, является ец формой, а потому определить применение нормы сама норма не может (это абстрактная категория).
Материально-правовое значение презумпции предопределяется, на наш взгляд, ец формой: поскольку правовая презумпция по форме является правовой нормой, общепризнанным санкционированным государством правилом поведения [7], то участники правоотношений в своей деятельности должны руководствоваться указанным в правовой норме предположением, если не установлено иное — предполагаемый признак не опровергнут. Следовательно, участник правоотношения, урегулированного, в том числе презумптивной правовой нормой, имеет право опровергнуть предполагаемый признак. Думается, что указанное положение в полной мере согласуется с теоретическим пониманием субъективного права как меры возможного поведения управомоченного лица. Если предполагаемый признак не опровергнут, у сторон правоотношения возникают другие
субъективные права, обусловленные правовой презумпцией, например, если одним участником правоотношения презумпция вины не опровергнута, то у другого субъекта такого правоотношения появляется возможность применить меры имущественного воздействия к виновному.
Таким образом, правовая презумпция — это закрепленное в норме права предположение о признаке, характеризующем какого-либо субъекта или предмет, или факт, которое освобождает стороны от доказывания предполагаемого признака и обусловливает наличие субъективных прав.
Анализ действующего законодательства, посвященного социальному обеспечению, показывает, что единственной правовой презумпцией в праве социального обеспечения является презумпция иждивенства несовершеннолетних, которая закреплена в норме п. 4. ст. 9 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» № 173-Ф3 от 30.11.2001 [8], в п. 2 ст. 7 Федерального закона «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» № 125-ФЗ от 02.07.1998 [9].
В соответствии с п. 4 ст. 9 ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» иждивение детей умерших родителей предполагается и не требует доказательств, за исключением указанных детей, объявленных в соответствии с законодательством Российской Федерации полностью дееспособными или достигших возраста 18 лет. На основании п. 2 ст. 7 Федерального закона «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» иждивенство несовершеннолетних детей предполагается и не требует доказательств.
О закреплении презумпции в приведенных нормах права свидетельствует наличие, во-первых, слова «предполагается», во-вторых, предполагаемый признак — иждивение, характеризующий субъекта права - ребенка. Основанием указанной презумпции, на наш взгляд, является факт наличия родителей (применительно к п. 4 ст. 9 ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации») либо законных представителей (применительно к п. 2 ст. 7 Федерального закона «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний»).
Однако в действительности указанная правовая презумпция имеет более широкое применение. В правоприменительной практике нередко возникает вопрос об иждивении несовершеннолетних касательно не только вопросов пенсионного обеспечения или обязательного социального страхования, но и, например, наследования (ст. 1148 Гражданского кодекса Российской Федерации), возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью граждан (ст. 1088 Гражданского кодекса Российской Федерации). Таким образом, презумпция иждивенства несовершеннолетних имеет межотраслевой характер.
Тем не менее, можно утверждать, что в праве социального обеспечения имеется немало фактических презумпций, т. е. предположений, не закрепленных в норме права, не имеющих общеобязательного значения, а используемых при толковании нормативных предписаний, для совершенствования законодательства. Их можно разделить на две большие группы: общие —
применяемые во всех институтах права социального обеспечения и специальные — действующие в отдельных институтах, например, в пенсионном праве, в обязательном социальном страховании на случай утраты трудоспособности, в социальном обслуживании.
К общим презумпциям, на наш взгляд, можно отнести презумпцию предоставления социального обеспечения в размере, не ниже величины прожиточного минимума, презумпцию добросовестности участников социально-обеспечительных отношений, презумпцию осуществления профессиональной деятельности полный рабочий день, полную рабочую неделю и выполнение норм выработки не менее, чем на 100 %.
Положение о существовании фактической презумпции предоставления социального обеспечения в размере, не ниже величины прожиточного минимума, вытекает, на наш взгляд, из анализа ряда правовых норм, например, федерального закона «О прожиточном минимуме в Российской Федерации» от 24.10.1997 № 134-ФЗ10 , в соответствии с преамбулой которого величина прожиточного минимума учитывается при установлении гражданам Российской Федерации государственных гарантий получения минимальных денежных доходов и при осуществлении других мер социальной защиты граждан Российской Федерации. Кроме того, ст. 4 Закона РФ «О занятости населения в РФ»от 19.04.1991 № 1032-111 также предусматривает правила учета величины прожиточного минимума при оценке подходящей для гражданина работы. Федеральный закон «О социальной помощи» от 17.07.1999 № 178-ФЗ12 устанавливает зависимость права на социальную помощь от размера среднедушевого дохода семьи по сравнению с величиной прожиточного минимума, в частности в соответствии со ст. 2 указанного закона государственная социальная помощь оказывается в целях поддержания уровня жизни малоимущих семей, а также малоимущих одиноко проживающих граждан, среднедушевой доход которых ниже величины прожиточного минимума, установленного в соответствующем субъекте Российской Федерации.
Презумпция добросовестности участников социально-обеспечительных отношений в нормах права социального обеспечения также не предусмотрена, поэтому ец применение возможно при толковании закона только исходя из общеправового представления о добросовестности. Представляется, что указанную презумпцию в праве социального обеспечения следует рассматривать как фактическую, предопределенную закрепленной в преамбуле Конституции РФ верой в добро. Вместе с тем, придание презумпции добросовестности правовой формы позволит, на наш взгляд, обеспечить наиболее эффективную защиту социальных прав, переложив бремя доказывания добросовестности на более сильную сторону. Например, если гражданин как участник пенсионного правоотношения будет предполагаться добросовестным, то Пенсионный фонд Российской Федерации или государственный орган, осуществляющий пенсионное обеспечение, как наиболее сильный субъект права обязан будет провести проверку предоставленных гражданином сведений, в том числе и устных, в целях опровержения добросовестности заявителя. В другом случае, при реализации
права на пособие гражданин не обязан будет «собирать» множество справок, выдаваемых различными ведомствами, т.к. предполагается добросовестным, тогда как свойство опровержения этого признака, присущее любой презумпции, позволит уполномоченному лицу, наделенному государственновластными полномочиями, проверить добросовестность, запросив необходимую информацию у компетентных органов.
На основании изложенного, представляется необходимым закрепить презумпцию добросовестности в праве социального обеспечения, в частности, в Федеральном законе «Об основах обязательного социального страхования» от 09.06.1999 № 165-ФЗ13 , изложив ец в следующей редакции: «В случае реализации права на социальное обеспечение участник правоотношения по социальному обеспечению предполагается добросовестным».
Роль презумпции осуществления профессиональной деятельности полный рабочий день, полную рабочую неделю и выполнение норм выработки не менее, чем на 100 %, на наш взгляд, достаточно велика, поскольку указанное предположение позволяет толковать все сомнения относительно занятости гражданина в его пользу. Представляется, что указанная презумпция явилась мотивом (основанием) многих норм права социального обеспечения, предусматривающих предоставление правовых гарантий работающим гражданам. Так, например, при определении продолжительности стажа, влияющего на возникновение права на социальное обеспечение или на размер социальной выплаты, законодатель, по общему правилу, не устанавливает обязанность гражданина всякий раз доказывать факт полной занятости и позволяет получать причитающиеся материальные блага при доказывании только лишь факта работы.
К специальным презумпциям относятся презумпция подтверждения стажа документами, вытекающая из анализа, например, норм ст. 13, ст. 30 ФЗ «О трудовых пенсиях в РФ»; презумпция выбора наиболее выгодного порядка определения размера трудовых пенсий — ст. 4, ст.30 ФЗ «О трудовых пенсиях в РФ», ст. 3 ФЗ «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации» от 30.11.2001 № 166-ФЗ14; презумпция нуждаемости граждан, имеющих детей, в материальной помощи — ФЗ «О государственных пособиях гражданам, имеющим детей» от 26.04.1995 № 81-ФЗ15 ; презумпция необходимости оказания инвалидам и престарелым материальной и моральной поддержки — ФЗ «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» от 20.07.1995 № 181-ФЗ16, ФЗ «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» от 17.05.1995 № 122-ФЗ17 .
На основании изложенного, можно сделать следующий вывод: правовая презумпция как правовая конструкция, позволяющая придавать недостоверным положениям правовое содержание, освобождая тем самым субъектов права от обязанности доказывания предполагаемого признака и наделяя правом его опровержения, крайне редко используется в нормах права социального обеспечения, что, безусловно, нельзя оценить положительно. Поскольку правовая презумпция — это достаточно совершенный и эффективный правовой инструмент, в праве социального обеспече-
ния существует необходимость более подробного его изучения и применения, а также объективно назрела потребность придания правового статуса такой презумпции, как презумпция добросовестности.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. См., например: Полстъянова (Бронникова) М. Н. Проблема определения сущности презумпции как правовой категории // Юридический аналитический журнал. 2004. № 4 (12). С. 38.
2. См.: Кузнецова О. А. Презумпции в российском гражданском праве : авто-реф. дис. ... канд. юрид наук. Екатеринбург, 2002. С. 13; Штутин Я. Л. Предмет доказывания в советском гражданском процессе. М. : Юрид. лит., 1963. С. 98—99; Щукин Д. М. Юридические презумпции в налоговом праве : учеб. пособие / под. ред. С. Г. Пепеляева. М. : Академический правовой университет, 2002. С. 76.
3. См.: Штутин Я. Л. Предмет доказывания в советском гражданском процессе. С. 84.
4. СЗ РФ. 18.11.2002. № 46. Ст. 4532.
5. Штутин Я. Л. Указ. соч. С. 99—100.
6. Бабаев В. К. Презумпции в советском праве : учеб. пособие. Горький, 1974. С. 54—55.
7. См. подробно: Полстъянова (Бронникова) М. Н. Правило поведения как внешнее выражение (форма) гражданско-правовой презумпции // Актуальные проблемы правоведения. 2005. № 2
8. СЗ Ф. Р 24.12.2001. № 52 (1 ч.). Ст. 4920.
9. СЗ РФ. 03.08.1998. № 31. Ст. 3803.
0. СЗ РФ. 27.10.1997. № 43. Ст. 4904.
11. СЗ РФ. 22.04.1996. № 17. Ст. 1915.
2. СЗ РФ. 19.07.1999. № 29. Ст. 3699.
3. СЗ РФ. 19.07.1999. № 29. Ст. 3686.
4. 1 СЗ РФ. 17.12.2001. № 51. Ст. 4831.
5. СЗ РФ. 22.05.1995. № 21. Ст. 1929.
6. СЗ РФ. 27.11.1995. № 48. Ст. 4563.
7. СЗ РФ. 07.08.1995. № 32. Ст. 3198.
