CC BY
93
ОРИГИНАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Преждевременный разрыв плодных оболочек и перинатальная смертность
Туманова У.Н., ФГБУ «Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии
Шувалова М П им. акад. В.И. Кулакова» Минздрава России, Москва
Щеголев А. И.
Преждевременный разрыв плодных оболочек (ПРПО) закономерно считается грозным осложнением беременности и родов.
Цель работы - анализ частоты преждевременного разрыва плодных оболочек при мертворождении и ранней неонатальной смерти в Российской Федерации в 2015 г.
Материалы. В основу работы положен анализ статистических форм А-05 Росстата за 2015 г., относящихся к мертворождаемости и ранней неонатальной смертности.
Результаты. В целом по Российской Федерации, согласно данным Росстата за 2015 г., развитие ПРПО в 141 (1,2%) наблюдении способствовало мертворождению и в 165 (3,5%) случаях - ранней неонатальной смерти. Большая часть записей о ПРПО фигурировала при респираторных нарушениях (92,9% при мертворождении и 46,1% при ранней неонатальной смерти). При этом частота ПРПО как состояния, способствовавшего гибели новорожденного, была значимо выше у проживающих в сельской местности по сравнению с городскими и варьировала в различных федеральных округах РФ. Для выяснения конкретных звеньев танатогенеза необходимо проведение клинико-патологоанатомических сопоставлений аутопсийного материала.
Ключевые слова:
преждевременный разрыв плодных оболочек, плацента, причина смерти, мертворождение, ранняя неонатальная смертность
Неонатология: новости, мнения, обучение. 2017. № 1. С. 86-92.
Статья поступила в редакцию: 16.11.2016. Принята в печать: 07.02.2017.
Premature rupture of membranes and perinatal death
Tumanova U.N., Shuvalova M.P., V.I. KuLakov Obstetrics, Gynecology and Perinatology Research
Shchegolev A.I. Center of Ministry of Healthcare of the Russian Federation, Moscow
Premature rupture of membranes (PROM) naturally considered severe complication of pregnancy and childbirth.
Objective. To analysis of the frequency of premature rupture of membranes with stillbirth and early neonatal death in the Russian Federation in 2015.
Materials. The study is based on analysis of statistical forms A-05 of Rosstat for 2015, which relate to stillbirth and early neonatal mortality.
Results. In the Russian Federation as a whole, the development of PROM in 141 (1.2%) observation contributed to the stillbirth and in 165 (3.5%) cases - early neonatal death, according to Rosstat at 2015. Most of the records of the PROM was at respiratory disorders (92.9% with stillbirth and 46.1% with early neonatal death). The frequency of PROM as a condition contributing to the death of the newborn was significantly higher
among women from rural compared to urban, and varied in different federal districts of the Russian Federation. To determine the precise links of tanatogenesis is necessary to conduct a clinical and postmortem comparisons of autopsy material.
Keywords:
premature rupture of membranes, placenta, cause of death, stillbirth, early neonatal mortality
Neonatology: News, Opinions, Training. 2017; (1): 86-92.
Received: 16.11.2016. Accepted: 07.02.2017.
Преждевременный разрыв плодных оболочек (ПРПО) характеризует нарушение целостности оболочек плода и излитие околоплодных вод до начала родовой деятельности независимо от срока беременности [1]. Средняя частота ПРПО при доношенной беременности составляет 8-10% и возрастает до 25-38% при преждевременных родах [2, 3].
Частота осложнений со стороны матери и плода также зависит от того, при каком сроке беременности произошел ПРПО. По данным Американской коллегии акушеров-гинекологов (American College of Obstetricians and Gynecologists, ACOG), разрыв плодных оболочек при беременности до 37 нед осложняет 2-4% беременностей одним плодом и 7-20% при многоплодии [4]. В целом развитие ПРПО при беременности повышает заболеваемость новорожденных в 3 раза и перинатальную смертность в 4 раза [5]. Согласно данным литературы, в США ПРПО отмечался в 18-20% случаев перинатальной смерти [3, 6].
Цель работы - анализ частоты преждевременного разрыва плодных оболочек при мертворождении и ранней нео-натальной смерти в Российской Федерации в 2015 г.
Материал и методы
В основу работы положен анализ статистических форм А-05 Росстата за 2015 г., относящихся к мертворож-даемости и ранней неонатальной смертности. Данные формы А-05 Росстата представляют собой перекрестные таблицы, в которых по горизонтали представлена патология плода или новорожденного, ставшая первоначальной причиной смерти, а по вертикали приведены заболевания или состояния матери, осложнения со стороны плаценты, пуповины и оболочек, патология беременности и родов, обусловившие (способствовавшие) наступление смерти плода или новорожденного. В группу поражений, обусловленных осложнениями беременности у матери, отдельной строкой входит ПРПО (код по МКБ-10 - Р01.1), анализ частоты развития которого при мертворождении и ранней неонатальной смерти и стал целью настоящего исследования.
При анализе показателей мертворождаемости и ранней неонатальной смертности значимость различий оценивали при помощи критерия х2 Пирсона, в том числе с поправкой Йейтса, и точного критерия Фишера в зависимости от количественных характеристик.
Результаты и обсуждение
Согласно данным Росстата за 2015 г., в целом по Российской Федерации родилось 1 940 579 живых новорожденных и погибло в перинатальном периоде 16 173, включая 11 453 мертворожденных и 4720 умерших в первые 168 ч жизни. Соответственно этому значения показателя перинатальной смертности в Российской Федерации в 2015 г. составили 8,29%о, показателя мертворождаемости - 5,87%о и показателя ранней неонатальной смертности - 2,43%.
Среди всех случаев мертворождения осложнения со стороны плаценты, пуповины и плодных оболочек (код по МКБ-10 - Р02) фигурировали в 5576 (48,7%) медицинских свидетельствах о перинатальной смерти при мертворожде-нии (табл. 1) и в 1079 (22,7%) - при ранней неонатальной смерти (табл. 2). Развитие ПРПО отмечалось в 141 (1,2%) наблюдении мертворождения (табл. 3) и в 165 (3,5%) случаях ранней неонатальной смерти (табл. 4).
Для сравнения: в 2010 г., когда статистическому учету подлежали мертворожденные и новорожденные, родившиеся на сроке беременности >28 нед, родились живыми 1 788 948 детей. В перинатальном периоде погибло 13 248, в том числе было 8300 мертворожденных и 4948 умерших в первые 168 ч. В результате показатели перинатальной смертности, мертворождаемости и ранней неона-тальной смертности составляли 7,37, 4,62 и 2,75% соответственно [7].
При этом осложнения со стороны последа отмечались у 3336 (45,1%) мертворожденных и у 854 (17,3%) младенцев, умерших в первые 6 сут жизни. В свою очередь ПРПО фигурировал в 58 (0,7%) случаях мертворождения и в 164 (3,3%) - ранней неонатальной смерти.
Другими словами, изменение критериев живорождения и мертворождения в виде снижения нижней границы времени регистрации с 28 до 22 нед сочеталось с увеличением общего количества мертворождений (на 38,0% в 2015 г. по сравнению с 2010 г.) и уменьшением числа ранней неонатальной смерти (на 4,6%). При этом возросло количество осложнений со стороны последа на 65,2 и 26,3% при мертворождении и ранней неонатальной смерти соответственно и частоты ПРПО на 143,1 и 0,6% соответственно. Кроме того, более высокие значения показателей в 2015 г. также обусловлены включением в общероссийскую статистику данных по Крымскому федеральному округу.
Таблица 1. Частота патологии последа (абсолютные значения и процент от количества умерших в данной группе), способствовавшей мертворождению в Российской Федерации в 2015 г.
Мертво- _Первоначальная причина смерти
рожденные РТ РН И ГГН ЭМН ВА ТО НУ всего
I 7 5208 4 26 169 99 0 54 5576
(41,2%) (51,0%) (66,7%) (34,2%) (55,0%) (18,0%) (20,0%) (48,7%)
II 4 2806 4 13 83 50 0 26 2986
(50,0%) (51,4%) (80,0%) (30,2%) (52,5%) (17,2%) (18,8%) (48,9%)
III 3 2402 0 13 86 49 0 28 2581
(33,3%) (50,5%) (39,4%) (57,7%) (18,8%) 21,2%) (48,3%)
IV 3 3742 2 24 115 66 0 38 3990
(27,3%) (51,4%) (66,7%) (40,7%) (55,0%) (16,8%) (22,2%) (49,0%)
V 4 1466 2 2 54 33 0 16 1577
(66,7%) (49,9%) (66,7%) (11,8%) (55,1%) (20,9%) (16,2%) (47,5%)
Примечание. Здесь и в табл. 2-4:I - все умершие новорожденные; II - новорожденные мужского пола; III - новорожденные женского пола; IV - новорожденные городской местности; V - новорожденные сельской местности; РТ - родовая травма; РН - респираторные нарушения; И - инфекции; ГГН - геморрагические и гематологические нарушения; ЭМН - эндокринные и метаболические нарушения; ВА - врожденные аномалии; ТО - травмы и отравления; НУ - причина смерти не установлена.
Таблица 2. Частота патологии последа (абсолютные значения и процент от количества умерших в данной группе) при ранней неонатальной смерти мальчиков и девочек городской и сельской местности в Российской Федерации в 2015 г.
Новорож- _Первоначальная причина смерти
денные РТ РН И ГГН ЭМН ВА ТО НУ всего
I 16 523 167 196 84 81 0 1 1079
(20,8%) (26,7%) (26,1%) (28,2%) (17,9%) (10,3%) (2,3%) (22,7%)
II 12 304 93 128 54 44 0 1 637
(22,6%) (26,2%) (25,1%) (29,8%) (20,1%) (9,6%) (3,6%) (22,9%)
III 4 219 74 68 30 37 0 0 433
(16,7%) (27,5%) (27,4%) (25,8%) (14,9%) (11,3%) (22,5%)
IV 8 366 124 145 51 57 0 0 753
(17,4%) (27,6%) (27,3%) (30,2%) (18,4%) (10,4%) (23,5%)
V 8 157 43 51 33 24 0 1 317
(25,8%) (24,8%) (23,0%) (23,8%) (17,5%) (10,2%) (9,1%) (21,0%)
Таблица 3. Частота преждевременного разрыва плодных оболочек (абсолютные значения и процент от количества умерших в данной группе) при мертворождении мальчиков и девочек городской и сельской местности в Российской Федерации в 2015 г.
Мертво- 1 Первоначальная причина смерти |
рожденные РТ РН И ГГН ЭМН ВА ТО НУ всего
I 0 131 (1,3%) 0 1 (1,3%) 2 (0,7%) 6 (1,1%) 0 1 (0,4%) 141 (1,2%)
II 0 79 (1,4%) 0 1 (2,3%) 1 (0,6%) 4 (1,4%) 0 0 85 (1,4%)
III 0 52 (1,1%) 0 0 1 (0,7%) 2 (0,8%) 0 1 (0,8%) 56 (1,0%)
IV 0 88 (1,2%) 0 1 (1,7%) 0 3 (0,8%) 0 1 (0,6%) 93 (1,1%)
V 0 43 (1,5%) 0 0 2 (2,0%) 3 (1,9%) 0 0 48 (1,4%)
Таблица 4. Частота преждевременного разрыва плодных оболочек (абсолютные значения и процент от количества умерших в данной группе) при ранней неонатальной смерти мальчиков и девочек городской и сельской местности в Российской Федерации в 2015 г.
Новорож- 1 Первоначальная причина смерти |
денные РТ РН И ГГН ЭМН ВА ТО НУ всего
I 7 (9,1%) 76 (3,9%) 17 (2,7%) 30 (4,3%) 22 (4,7%) 11 (1,4%) 0 1 (2,3%) 165 (3,5%)
II 6 (11,3%) 45 (3,9%) 9 (2,4%) 22 (5,1%) 11 (4,1%) 7 (1,5%) 0 1 (3,6%) 102 (3,6%)
III 1 (4,2%) 31 (3,9%) 8 (3,0%) 8 (3,0%) 11 (5,5%) 4 (1,2%) 0 0 63 (3,3%)
IV 4 (8,7%) 45 (3,4%) 10 (2,2%) 15 (3,1%) 13 (4,6%) 5 (0,9%) 0 1 (3,0%) 93 (2,9%)
V 3 (9,7%) 31 (4,9%) 7 (3,7%) 15 (7,0%) 9 (4,7%) 6 (2,5%) 0 0 72 (4,8%)
Наиболее частой (в 89,2% наблюдений) причиной мертворождения в 2015 г. в целом по Российской Федерации были так называемые респираторные нарушения, среди которых преобладала антенатальная гипоксия плода (код по МКБ-10 -Р20.0), составившая 80,7% от всех случаев мертворождения. Второе место по частоте развития (4,8%) занимали врожденные аномалии развития (код по МКБ-10 - Q00-Q99), что соответствует показателям предыдущих лет [8, 9].
При этом осложнения со стороны плаценты отмечались в 48,7% от всех случаев мертворождения (см. табл. 1). Наибольшее значение удельной частоты (66,7%) патологии последа, обусловившей мертворождение, наблюдалось в случаях гибели плода от инфекции. На 2-м месте (55,0%) стоит группа эндокринных, метаболических и других нарушений, специфичных для перинатального периода. В случаях гибели плода от респираторных нарушений патология плаценты фигурировала в 51,0% свидетельств о перинатальной смерти.
Развитие ПРПО составило лишь 2,5% среди всех осложнений со стороны последа и отмечалось, как уже указывалось выше, в 141 (1,2%) наблюдении мертворождения (см. табл. 3). Частота ее выявления несколько отличалась в зависимости от первоначальной причины гибели плода. Так, частота ПРПО была значимо выше при интранатальной гипоксии (код по МКБ-10 - Р20.1) (в 3,7%) по сравнению с наблюдениями антенатальной гипоксии (код по МКБ-10 -Р20.0) (1,1%). Подобная закономерность, видимо, отражает особенности тактики родовспоможения, направленной на сокращение времени родов [10, 11].
В 4,8% случаев ПРПО фигурировал при гибели плода от кровопотери или нетравматического кровоизлияния (код по МКБ-10 - Р50-Р52, Р54) и в 4,6% - в группе «других врожденных аномалий нервной системы», включающих, в частности, энцефалоцеле (код по МКБ-10 - Q01), микроцефалию (код по МКБ-10 - Q02), редукционные деформации головного мозга (код по МКБ-10 - Q04). Примечательно, что в 2015 г. отсутствовали случаи ПРПО при мертворождении в результате травм и отравлений. Другим положительным моментом следует считать отсутствие ПРПО в случаях мертворождения от родовой травмы. Хотя последняя, по мнению Ю.Э. Доброхотовой и соавт., является наиболее серьезным осложнением для недоношенного ребенка и встречается в 7 раз чаще при преждевременных родов по сравнению со своевременными [12].
В результате сравнительного анализа гендерных отличий нами установлено, что в целом по Российской Федерации количество мертворожденных мальчиков значимо превышало соответствующее число девочек (53,3% против 46,7%; p<0,05). При этом средняя частота выявления патологии последа, способствовавшей мертворождению, практически не отличалась в наблюдениях гибели мальчиков (48,9%) и девочек (48,3%) (см. табл. 1). Вместе с тем патология плаценты несколько чаще встречалась при мертворождении мальчиков в результате родовой травмы, респираторных нарушений и инфекции. В группе мертворожденных девочек частота патологии последа была выше при геморрагических и гематологических, эндокринных и метаболических нарушениях, а также при врожденных аномалиях.
Частота ПРПО как состояния, обусловившего мертво-рождение, также несколько преобладала в случаях гибели мальчиков по сравнению с девочками (1,4% против 1,0%; р>0,05). Наиболее выраженные отличия наблюдались в случаях гибели от геморрагических и гематологических нарушений (код по МКБ-10 - Р50-Р61) и врожденных аномалий (код по МКБ-10 - Q00-Q99) [см. табл. 3].
При анализе показателей мертворождаемости в зависимости от места проживания (или точнее регистрации смерти) обращают на себя внимание более высокие их значения у родильниц, проживающих в городской местности, по сравнению с женщинами сельской местности (71,0 и 29,0% соответственно от всех мертворожденных; р<0,01). В то же время частота патологии последа практически не отличалась у жительниц городской и сельской местности (49,0% против 47,5%; р>0,05) (см. табл. 1). Однако патология плаценты встречалась значимо чаще у городских жительниц в случаях смерти от геморрагических и гематологических нарушений (р<0,05). В случаях смерти от родовой травмы и врожденных аномалий патология последа чаще регистрировалась у жителей сельской местности (р>0,05).
ПРПО, способствовавший гибели плода, чаще фигурировал у проживающих в сельской местности (1,4%) по сравнению с городскими (1,1%; р>0,05) (см. табл. 3). При этом он также преобладал в случаях гибели от врожденных пороков развития (р>0,05).
Из анализа табл. 5 видно, что частота регистрации ПРПО при мертворождении отличалась и по федеральным округам. В 2015 г. ПРПО фигурировал преимущественно в Приволжском и вообще отсутствовал в Крымском федеральном округе. При этом следует уточнить, что графа «Свидетельство о перинатальной смерти», в которой должна указываться патология плаценты, пуповины и оболочек, была заполнена в 51,9% от общего количества мертворождений в Приволжском и в 83,6% - в Крымском федеральном округе.
Наиболее частой (в 41,5% наблюдений) причиной ранней неонатальной смерти в 2015 г. в целом по Российской Федерации были так называемые респираторные нарушения, среди которых преобладала болезнь гиалиновых мембран (17,4% от всех случаев ранней неонатальной смерти). 2-е место (16,6%) по частоте развития занимали врожденные аномалии плода и новорожденного и 3-е (14,7%) -геморрагические и гематологические нарушения.
Патология последа фигурировала в 22,7% случаев смерти младенцев в первые 6 сут жизни, и частота ее регистрации зависела от первоначальной причины смерти (основного заболевания) (см. табл. 2). Практически половина (48,9%) от всех наблюдений патологии последа звучала в случаях гибели от респираторных нарушений, 18,3% записей фигурировало при геморрагических и гематологических нарушениях и 15,6% -при инфекциях. При этом в группе респираторных нарушений патология плаценты отмечалась в 26,7% наблюдений, в группе геморрагических и гематологических нарушений - в 28,2% и при инфекциях - в 26,1% (см. табл. 4). Примечательно, что частота выявления патологии последа практически не имела гендерных отличий (22,9% у мальчиков и 22,5% у девочек) и несколько чаще встречалась у городских жителей (23,5%) по сравнению с сельскими (21,0%) (см. табл. 2).
Частота ПРПО как состояния, обусловившего развитие ранней неонатальной смерти, фигурировала в 3,5% от всех случаев гибели младенцев (см. табл. 4), т.е. значимо больше, чем при мертворождении. Большая часть (46,1%) записей о ПРПО в смерти новорожденных в первые 6 сут жизни отмечалась в случаях смерти от респираторных нарушений, в 18,2% - при геморрагических и гематологических нарушениях и в 13,3% - при эндокринных и метаболических нарушениях. Полученные результаты согласуются с данными литературы, указывающими, что наиболее частым осложнением ПРПО и преждевременных родов оказываются респираторные нарушения [13]. Более того, у 10-20% таких новорожденных имеется гипоплазия легких, которая связана с высоким риском летального исхода [14].
Следует добавить, что в случаях ранней неонаталь-ной смерти от врожденной пневмонии, входящей в группу респираторных нарушений, нарушения со стороны последа фигурировали в 19,1% медицинских свидетельств о перинатальной смерти, включая хориоамнионит (в 7,5%). В случаях смерти от бактериального сепсиса, входящего в группу инфекций, патология плаценты имелась в 29,8%, включая хориоамнионит (в 19,8%). ПРПО звучал гораздо реже (в 2,4% наблюдений пневмоний и в 2,0% - сепсиса).
Примечательно, что основными причинами развития ПРПО считаются многоплодие, аномалии развития матки, отслойка плаценты и хориоамнионит [2]. Каждая 3-я пациентка с ПРПО при недоношенной беременности имела положительные результаты посевов содержимого из генитального тракта [15], у 15-25% беременных выявлялись клинические признаки внутриамниотического инфицирования [16]. Более того, по данным И.А. Сейталина и соавт., во всех случаях преждевременных родов отмечалось наличие хронической фетоплацентарной недостаточности с нарушением кровотока и воспалительных изменений в плаценте [17]. Действительно, ПРПО является важным патогенетическим моментом при выраженном хориоамнионите, предупреждающим внутриутробное инфицирование плода путем спонтанного разрыва воспаленных плодных оболочек.
Более низкая частота ПРПО по сравнению с хориоам-нионитом в медицинских свидетельствах о перинатальной смерти вследствие инфекций обусловлена, по нашему мнению, желанием врачей, оформляющих свидетельство, привлечь внимание к хориоамниониту и, соответственно, назначению антибактериальной терапии как родильнице, так и новорожденному. В этой связи одним из путей снижения ранней неонатальной смерти может быть выявление воспалительных поражений последа не только при кли-нико-лабораторном обследовании беременных, но и при морфологическом исследовании структур плаценты [18, 19]. Именно полноценный гистологический анализ всех компонентов последа позволяет определить стадию и степень воспалительных процессов [20, 21].
Наиболее часто при преждевременном излитии околоплодных вод выявляются следующие условно-патогенные микроорганизмы: в монокультуре или в ассоциации Enterococcus faecalis, Esherichia coli, Streptococcus Agaluctiae, Staphylococcus epidermidis и aureu, Candida albicans [1].
Согласно данным Росстата за 2015 г., частота ПРПО, обусловившего раннюю неонатальную смерть, практически не отличалась у мальчиков и девочек (3,6% против 3,3%; p>0,05), но была значимо выше у проживающих в сельской местности по сравнению с городскими (4,8% против 2,9%; p<0,01) (см. табл. 4).
Чаще всего ПРПО фигурировал в медицинских свидетельствах о перинатальной смерти в Северо-Кавказском (в 8,0%) и Крымском (6,5%) федеральных округах (табл. 6). Реже всего разрыв оболочек наблюдался в Дальневосточном (в 0,8%) и Центральном (в 1,3%) федеральных округах. При этом в Северо-Кавказском федеральном округе удельная частота ПРПО преобладала в случаях смерти от родовой травмы (в 16,1%) и геморрагических и гематологических нарушений (в 15,2%). В Дальневосточном федеральном округе ПРПО ассоциировался с респираторными нарушениями.
Положительным моментом следует считать, что в 2015 г. в Российской Федерации отсутствовали наблюдения ранней
Таблица 5. Частота преждевременного разрыва плодных оболочек (абсолютные значения и процент от количества умерших в данной группе) при мертворождении в федеральных округах РФ в 2015 г.
Территория Первоначальная причина смерти
РТ 1 РН 1 И 1 ГГН ЭМН ВА 1 ТО 1 НУ I всего
РФ 0 131 (1,3%) 0 1 (1,3%) 2 (0,7%) 6 (1,1%) 0 1 (0,4%) 141 (1,2%)
ЦФО 0 12 (0,6%) 0 0 0 1 (0,6%) 0 0 13 (0,5%)
СЗФО 0 17 (1,9%) 0 0 0 0 0 0 17 (1,6%)
ЮФО 0 14 (1,4%) 0 0 0 0 0 1 (3,3%) 15 (1,4%)
СКФО 0 8 (1,1%) 0 0 0 3 (21,4%) 0 0 11 (1,4%)
ПФО 0 48 (2,1%) 0 1 (7,1%) 1 (1,2%) 0 0 0 50 (1,9%)
УФО 0 11 (1,3%) 0 0 0 0 0 0 11 (1,1%)
СФО 0 18 (1,2%) 0 0 0 2 (3,4%) 0 0 20 (1,2%)
ДФО 0 3 (0,5%) 0 0 1 (4,8%) 0 0 0 4 (0,6%)
КФО 0 0 0 0 0 0 0 0 0
Примечание. Здесь и в табл. 6: РФ - Российская Федерация; ЦФО - Центральный, СЗФО - Северо-Западный, ЮФО - Южный, СКФО - Северо-Кавказский, ПФО - Приволжский, УФО - Уральский, СФО - Сибирский, ДФО - Дальневосточный, КФО - Крымский федеральные округа; РТ - родовая травма; РН - респираторные нарушения; И - инфекции; ГГН - геморрагические и гематологические нарушения; ЭМН - эндокринные и метаболические нарушения; ВА - врожденные аномалии; ТО - травмы и отравления; НУ - причина гибели не установлена.
Таблица 6. Частота преждевременного разрыва плодных оболочек (абсолютные значения и процент от количества умерших в данной группе) при ранней неонатальной смерти в федеральных округах Росийской Федерации в 2015 г.
Территория _Первоначальная причина смерти
РТ РН И ГГН ЭМН ВА ТО НУ всего
РФ 7 (9,1%) 76 (3,9%) 17 (2,7%) 30 (4,3%) 22 (4,7%) 11 (1,4%) 0 1 (2,3%) 165 (3,5%)
ЦФО 0 2 (0,6%) 1 (0,8%) 5 (2,9%) 1 (1,2%) 3 (1,5%) 0 0 12 (1,3%)
СЗФО 0 4 (2,7%) 2 (3,7%) 1 (2,7%) 0 0 0 0 7 (2,2%)
ЮФО 1 (12,5%) 8 (4,2%) 1 (2,3%) 5 (5,4%) 1 (8,3%) 0 0 0 16 (3,8%)
СКФО 5 (16,1%) 27 (8,6%) 3 (3,5%) 12 (15,2%) 12 (7,3%) 4 (3,3%) 0 0 64 (8,0%)
ПФО 0 16 (4,3%) 4 (2,6%) 4 (3,2%) 7 (8,0%) 2 (1,5%) 0 0 33 (3,6%)
УФО 0 8 (5,2%) 4 (6,6%) 1 (2,0%) 0 0 0 1 (20%) 14 (3,9%)
СФО 1 (8,3%) 5 (2,0%) 2 (2,4%) 2 (2,0%) 1 (1,9%) 1 (0,9%) 0 0 12 (1,9%)
АФО 0 2 (1,4%) 0 0 0 0 0 0 2 (0,8%)
КФО 0 4 (9,8%) 0 0 0 1 (25%) 0 0 5 (6,5%)
неонатальной смерти новорожденных в результате травмы, сопровождающейся патологией последа и, соответственно, ПРПО. Вместе с тем отмечалось 2 случая гибели новорожденных, когда не была установлена первоначальная причина смерти (основное заболевание), но имелось упоминание о ПРПО.
Таким образом, преждевременный разрыв плодных оболочек закономерно считается грозным осложнением беременности и родов. По данным Росстата за 2015 г., развитие ПРПО в 141 (1,2%) наблюдении способствовало мертворож-дению и в 165 (3,5%) случаях - ранней неонатальной смерти.
Большая часть записей о ПРПО фигурировала при респираторных нарушениях (92,9% при мертворождении и 46,1% при ранней неонатальной смерти). При этом частота ПРПО как состояния, способствовавшего гибели новорожденного, была значимо выше у проживающих в сельской местности по сравнению с городскими и варьировала в различных федеральных округах РФ. Для выяснения конкретных звеньев танатогенеза необходимо проведение клинико-патологоа-натомических сопоставлений аутопсийного материала.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии возможных конфликтов интересов.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Туманова Ульяна Николаевна - кандидат медицинских наук, научный сотрудник патологоанатомического отделения ФГБУ «Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. акад. В.И. Кулакова» Минздрава России, Москва Е-таН: [email protected]
Шувалова Марина Петровна - кандидат медицинских наук, заведующая отделом медико-социальных исследований ФГБУ «Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. акад. В.И. Кулакова» Минздрава России, Москва E-maiL: [email protected]
Щеголев Александр Иванович - доктор медицинских наук, профессор, заведующий патологоанатомическим отделением ФГБУ «Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. акад. В.И. Кулакова» Минздрава России, Москва E-maiL: [email protected]
ЛИТЕРАТУРА
1. Шалина Р.И., Ходжаева З.С. Преждевременные роды // Акушерство : национальное руководство / под ред. Г.М. Савельевой, Г.Т. Сухих, В.Н. Серова, В.Е. Радзинского. М. : ГЭОТАР-Медиа, 2015. С. 213229.
2. ACOG Practice Bulletin No. 80: Premature rupture of membranes. Clinical management guidelines for obstetrician-gynecologists // Obstet. Gynecol. 2007. Vol. 109, N 4. P. 1007-1019.
3. ACOG Practice Bulletin No. 127: Management of preterm labor. Clinical management guidelines for obstetrician-gynecologists // Obstet. Gynecol. 2012. Vol. 113, N 6. P. 1308-1317.
4. ACOG Practice Bulletin No. 160: Premature rupture of membranes // Obstet. Gynecol. 2016. Vol. 127, N 1. P. 39-51.
5. Баев О.Р., Васильченко О.Н., Кан Н.Е., Клименченко Н.И. и др. Преждевременный разрыв плодных оболочек (преждевременное из-литие вод) : клиническое руководство. М., 2013.
6. Ohlsson A. Treatments of preterm premature rupture of the membranes: a meta-analysis // Am. J. Obstet. Gynecol.1989. Vol. 160. P. 890906.
7. Щеголев А.И., Павлов К.А., Дубова Е.А., Фролова О.Г. Мертво-рождаемость в субъектах Российской Федерации в 2010 году // Арх. пат. 2013. № 2. С. 20-24.
8. Щеголев А.И., Туманова У.Н., Фролова О.Г. Региональные особенности мертворождаемости в Российской Федерации. Актуальные вопросы судебно-медицинской экспертизы и экспертной практики в региональных бюро судебно-медицинской экспертизы на современном этапе. Рязань, 2013. С. 163-169.
9. Щеголев А.И., Туманова У.Н., Шувалова М.П., Фролова О.Г. Гипоксия как причина мертворождаемости в Российской Федерации // Здоровье, демография, экология финно-угорских народов. 2014. № 3. С. 96-98.
10. Simhan H.N., Canavan T.P. Preterm premature rupture of membranes: diagnosis, evaluation and management strategies // BJOG. 2005. Vol. 112, suppl. 1. P. 32-37.
11. Савельева Г.М., Шалина Р.И., Плеханова Е.Р., Таран А.Г. и др. Проблемы преждевременных родов в современном акушерстве // Практическая медицина. 2010. № 4 (43). С. 7-12.
12. Доброхотова Ю.Э., Керчелаева С.Б., Кузнецова О.В., Бурденко М.В. Преждевременные роды: анализ перинатальных исходов // РМЖ. 2015. № 20. С. 1220-1223.
13. Lemons J.A., Bauer C.R., Oh W., Korones S.B. et al. Very low birth weight outcomes of the National Institute of Child health and human development neonatal research network, January 1995 through December 1996. NICHD Neonatal Research Network // Pediatrics. 2001. Vol. 107. P. E1.
14. Waters T.P., Mercer B.M. The management of preterm premature rupture of the membranes near the limit of fetal viability // Am. J. Obstet. Gynecol. 2009. Vol. 201. P. 230-240.
15. Новикова В.А., Пенжоян Г.А., Рыбалка Е.В., Аутлетова С.Р. и др. Роль инфекции в преждевременном разрыве плодных оболочек // Рос. вестн. акуш.-гин. 2012. № 6. С. 35-39.
16. Kenyon S., Boulvain M., Neilson J.P. Antibiotics for preterm rupture of membranes // Cochrane Database Syst. Rev. 2010. Vol. 8. CD001058.
17. Сейталин И. А., Бандурин Ф. А., Карамамуд-Оглы Д., Сейталин Т.А. Особенности плацент при преждевременных родах // Достижения вузовской науки. 2012. № 1. С. 67-71.
18. Милованов А.П. Патология системы мать-плацента-плод. М. : Медицина, 1999. 272 с.
19. Низяева Н.В., Волкова Ю.С., Муллабаева С.М., Щеголев А.И. Методические основы изучения ткани плаценты и оптимизация режимов предподготовки материала // Акуш. и гин. 2014. № 8. С. 10-18.
20. Щеголев А.И. Современная морфологическая классификация повреждений плаценты // Акуш. и гин. 2016. № 4. С. 16-23.
21. Щеголев А.И., Павлов К.А., Дубова Е.А. Морфология плаценты. М., 2010. 46 с.
REFERENCES
1. ShaLina R.I., Hodzhaeva Z.S. Premature birth. Obstetrics: national leadership. Edited by Savel'eva G.M., Suhih G.T., Serova V.N., Radzinskiy V.E. Moscow: GEOTAR-Media, 2015: 213-29. (in Russian)
2. ACOG Practice Bulletin No. 80: Premature rupture of membranes. Clinical management guidelines for obstetrician-gynecologists. Obstet Gynecol. 2007; 109 (4): 1007-19.
3. ACOG Practice Bulletin No. 127: Management of preterm labor. Clinical management guidelines for obstetrician-gynecologists. Obstet. Gynecol. 2012; 113 (6): 1308-17.
4. ACOG Practice Bulletin No. 160: Premature rupture of membranes. Obstet. Gynecol. 2016; 127 (1): 39-51.
5. Baev O.R., Vasil'chenko O.N., Kan N.E., Klimenchenko N.I., et al. «Premature rupture of membranes» (premature outpouring of water): guidelines. Moscow, 2013. (in Russian)
6. Ohlsson A. Treatments of preterm premature rupture of the membranes: a meta-analysis. Am J Obstet Gynecol. 1989; 160: 890-906.
7. Shchegolev A.I., Pavlov K.A., Dubova E.A., Frolova O.G. Stillbirth rates in the subjects of the Russian Federation in 2010. Arkhiv patologii [Archive of Pathology]. 2013; (2): 20-4. (in Russian)
8. Shchegolev A.I., Tumanova U.N.., Frolova O.G. Regional aspects of stillbirth rates in the Russian Federation. Topical issues of a forensic medical examination and expert practice in regional bureaus of a forensic medical examination at the present stage. Ryazan', 2013: 163-9. (in Russian)
9. Shchegolev A.I., Tumanova U.N., Shuvalova M.P., Frolova O.G. Hypoxia as a cause of stillbirth in the Russian Federation. Zdorov'e, demo-grafija, jekologija finno-ugorskikh narodov [Health, Demography, Ecology of Finno-Ugric People]. 2014; (3): 96-8. (in Russian)
10. Simhan H.N., Canavan T.P. Preterm premature rupture of membranes: diagnosis, evaluation and management strategies. BJOG. 2005; 112 (1): 32-7.
11. Savelieva G.M., Shalina R.I., Plekhanova E.R., Taran A.G., et al. Problems of preterm birth in modern obstetrics. Praktiches-
kaya meditsina [Practical Medicine]. 2010; 4 (43): 7-12. (in Russian)
12. Dobrokhotova Yu.E., Kerchelaeva S.B., Kuznetsova O.V., Burdenko M.V. Premature birth: the analysis of perinatal outcomes. Russkiy meditsinskiy zhurnal . 2015; 20: 1220-3. (in Russian)
13. Lemons J.A., Bauer C.R., Oh W., Korones S.B., et al. Very low birth weight outcomes of the National Institute of Child health and human development neonatal research network, January 1995 through December 1996. NICHD Neonatal Research Network. Pediatrics. 2001; 107: E1.
14. Waters T.P., Mercer B.M. The management of preterm premature rupture of the membranes near the limit of fetal viability. Am J Obstet Gy-necol. 2009; 201: 230-40.
15. Novikova V.A., Penzhoyan G.A., Rybalka E.V., Autletova S.R., et al. Role of infection in premature rupture of the membranes. Rossiyskiy vestnik akushera-ginekologa [Russian Messenger Obstetrician-Gynecologist]. 2012; (6): 35-9. (in Russian)
16. Kenyon S., Boulvain M., Neilson J.P. Antibiotics for preterm rupture of membranes. Cochrane Database Syst. Rev. 2010; 8: CD001058.
17. Sejtalin I.A., Bandurin F.A., Karamamud-Ogly D., Sejtalin T.A. Features placentas in preterm labor. Dostizheniya vuzovskoy nauki [. 2012; (1): 67-71. (in Russian)
18. Milovanov A.P. Pathology of mother-placenta-fetus system. Moscow: Meditsina, 1999: 272 p. (in Russian)
19. Nizyaeva N.V., Volkova Yu.S., Mullabaeva S.M., Shchegolev A.I. The methodical bases for placental tissue examination and the optimization of material pre-preparation regimens. Akusherstvo i ginekologiya [Obstetrics and Gynecology]. 2012; (6): 35-9. (in Russian)
20. Shchegolev A.I. Current morphological classification of damages to the placenta. Akusherstvo i ginekologiya [Obstetrics and Gynecology]. 2016; (4): 16-23. (in Russian)
21. Shchegolev A.I., Dubova E.A., Pavlov K.A. The morphology of the placenta. Moscow, 2010: 46 p. (in Russian)
