CC BY
121
3. Орлов С. В. Субъект преступления. М., 1958.
4. Любавина М. А. Ответственность лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения // Криминалистъ. 2014. № 2.
5. Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. (в ред. Указа Президиума ВС РСФСР от 14.11.1969, Федерального закона от 24.04.1995 № 61 -ФЗ) // Ведомости ВС РСФСР. 1969. № 47. Ст. 1361.
6. Коробеев А. И. Транспортные преступления. СПб., 2003.
7. Евлоев Н. Д. Уголовно-правовые аспекты ответственности за неосторожность: мо-ногр. Краснодар, 2002.
8. Бохан А. П., Иванов В. Д. Управление транспортным средством в состоянии опьянения: уголовная или административная ответственность? // Юристъ-Правоведъ. 2013. № 5.
9. Петухов Б. В., Ревин В. П. Проблемы совершенствования уголовного законодательства и борьбы с правонарушениями на транспорте // Состояние законности, борьбы с преступностью и коррупцией: матер. науч.-практ. конф. М., 1993.
10. Постановление Правительства Российской Федерации от 26.06.2008 № 475 (в ред. от 18.11.2013). URL: http://www.pravo.gov.ru/
11. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (в ред. от 13.07.2015, с изм. от 16.07.2015). URL: http://consultant.ru
3. Orlov S. V. Subject of a crime. Moscow, 1958.
4. Lyubavina M. A. Otvetstvennost of the persons who committed a crime is able intoxication // Kriminalist. 2014. № 2.
5. The criminal code of RSFSR 1960 (ed. by the decree of Presidium of VS RSFSR of 14.11.1969, the Federal law of24.04.1995 № 61 -FZ // Sheets of VS RSFSR. 1969. № 47. Art. 1361.
6. Korobeev A. I. Transport crimes. St. Petersburg, 2003.
7. Evloyev N. D. Criminal and legal aspects of responsibility for imprudence: monograph. Krasnodar, 2002.
8. Bokhan A. P., Ivanov V. D. Driving in a state of intoxication: criminal or administrative liability? // Jurist-Pravoved. 2013. № 5.
9. Roosters B. V., Revin V. P. Problems of improvement of the criminal legislation and fight against offenses on transport // The Condition of legality, fight against crime and corruption: materials of scientific practical conference. Moscow, 1993.
10. Resolution of the Government of the Russian Federation of 26.06.2008 № 475 (ed. by 18.11.2013). URL://www.pravo.gov.ru/
11. The criminal code of the Russian Federation of 13.06.1996 № 63-FZ (ed. by 13.07.2015, with amendment of 16.07.2015). URL: http:// consultant.ru
УДК 342.56 ББК 67.410
© 2016 г. Д. H. Чушенко
ПРЕЮДИЦИЯ И ЭФФЕКТИВНОСТЬ СУДОПРОИЗВОДСТВА
В статье рассматриваются проблемные вопросы применения преюдиции в отечественной судебной практике и вносятся предложения по повышению эффективности ее применения путем совершенствования процессуального законодательства.
Ключевые слова: эффективность судопроизводства, правила доказывания, освобождение от доказывания, преюдиция, преюдициальность, противоречивость приговоров.
PREJUDICE AND EFFICIENCY OF JUSTICE
The article discusses the problematic application of issue preclusion in domestic judicial practice and makes suggestions to improve the efficiency of its use by improving the procedural legislation.
Key words: the efficiency ofjudicial proceedings, rules of evidence, exemption from evidence, preclusion, prejudicialness, the contradiction of judicial acts. .
Судебная власть как одна из ветвей государственной власти, а равно проблемы реализации и повышения эффективности ее деятельности являются важными объектами научных
исследований. В последние время в научном сообществе отмечается большой интерес к вопросам повышения эффективности судопроизводства, что связано как с процессом совер-
шенствования отечественной судебной системы (самым значительным из которых было упразднение Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в 2014 году), так и с оптимизацией осуществления деятельности судов в процессе отправления правосудия.
Среди проблем современной науки, связанных с изучением вопросов эффективности судебной деятельности и отправления правосудия, следует отметить то обстоятельство, что одни представители ученого сообщества рассматривают указанные категории с точки зрения общетеоретической науки, в то время как другие (в частности, представители процессуальных отраслей) применяют свои узкоспециализированные подходы.
К таким факторам, за счет которых можно повысить эффективность рассмотрения и разрешения дел, подведомственных российским судам, относится преюдиция, вопросам ее применения в качестве механизма освобождения от доказывания в последние годы уделяется значительное внимание. Выступая средством познавательной деятельности, с одной стороны, и следствием презумпции истинности вступившего в законную силу судебного решения - с другой, преюдиция позволяет ускорить процесс доказывания посредством процессуальной экономии времени и ресурсов, а также добиться непротиворечивости и последовательности судебной практики. В то же время неверное применение преюдициального начала повлечет за собой вынесение ошибочного судебного решения, которое в силу особенностей отечественного процессуального законодательства в части освобождения от доказывания не всегда может быть исправлено вышестоящей судебной инстанцией.
Прежде всего, мы считаем необходимым отграничивать преюдициальность самого судебного решения как правоприменительного акта от преюдициальной силы обстоятельств, им установленных, а также данных судом юридических оценок этих обстоятельств и высказанных правовых позиций.
В частности, в уголовном законодательстве предусмотрен принцип «non bis in idem»*,
согласно которому недопустимо дважды наказывать за одну провинность. Это положение закреплено в ст. 4 протокола № 7 к Римской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года, где прямо указано, что никто не должен быть вторично судим или наказан в уголовном порядке за преступление, за которое он уже был окончательно оправдан или же осужден**.
Данная норма нашла свое отражение в ч. 1 ст. 50 Конституции Российской Федерации, гласящей, что никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление; в ч. 1 и ч. 3 ст. 12 Уголовного кодекса Российской Федерации, содержащих положения, касающиеся привлечения к уголовной ответственности лиц, совершивших преступные деяния против интересов Российской Федерации либо ее граждан.
Что касается гражданского, административного и арбитражного судопроизводства, то и в данных отраслях существует запрет повторного рассмотрения дела по тому же спору, между теми же лицами и по тем же основаниям***.
Очевидно, что в указанных случаях преюдициальное значение имеет само судебное решение при условии, что оно полностью отвечает диспозиции норм соответствующего процессуального закона (по кругу лиц, предмету спора, инкриминируемому деянию и т. д.).
Помимо преюдициальности судебного акта, вступившего в законную силу, огромное значение имеют те или иные обстоятельства, признаваемые в качестве преюдициальных, а также юридические оценки, данные судом этим обстоятельствам. И если дискуссионных вопросов относительно применения внутриотраслевой преюдиции в гражданских и административных делах практически не возникает (за малым исключением), то споры относительно применения преюдиции в уголовном процессе, а равно об объективных и субъективных пределах применения межотраслевой преюдиции не утихают до настоящего времени.
Так, отечественный законодатель в июне 2015 года внес долгожданные изменения в ст. 90 УПК РФ [1], согласно которым об-
* Non bis in idem (лат.) - не дважды за одно и то же.
** Исключения предусмотрены этой же статьей для новых или вновь открывшихся обстоятельств, а также в случаях, когда в ходе разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела.
*** См.: п. 3 ч. 1 ст. 134, ч. 3 ст. 209 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, п. 4 ч. 1 ст. 128 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, п. 2 ч. 1 ст. 148 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
стоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, постановленным судом в соответствии со ст. 226.9, 316 или 317.7 УПК РФ, с 11 июля 2015 года утратили преюдициальное значение. Таким образом, были исправлены недостатки ранее действовавшего законодательного регулирования, позволявшие признавать виновными в совершении преступления лиц «...на основании приговора, основанного только на показаниях осужденного по другому приговору, когда подсудимые фактически лишены возможности оспаривать такое доказательство» [2].
Полагаем, что с принятием этих изменений в ст. 90 УПК РФ исправлена значительная часть недостатков, связанных с данным механизмом в уголовном процессе, однако круг проблем регулирования отраслевой и межотраслевой преюдиции в уголовном судопроизводстве остается достаточно широким.
Во-первых, является открытым вопрос о преюдициальности обстоятельств, установленных приговором суда в случаях выделения уголовных дел в порядке, предусмотренном ст. 154 УПК РФ.
Так, обстоятельства, установленные в приговоре по выделенному делу, могут не найти подтверждения в «основном» процессе (и наоборот), что может повлечь за собой противоречивость двух судебных актов. На вопрос о том, каким образом разрешать данную коллизию, Уголовно-процессуальный кодекс ответов не дает.
Заметим, что еще в семидесятые годы прошлого века советскими учеными обращалось внимание на то, что «коллизионная ситуация, связанная с преюдицией, возникает. когда суд, рассматривающий выделенное уголовное дело, приходит к иным выводам, чем суд, постановивший приговор или вынесший определение по основному делу» [3, с. 361]. В качестве примера авторами приводилась ситуация, когда лицо, в отношении которого уголовное дело было выделено в самостоятельное производство, согласно приговору суда по основному делу участвовало в преступлении в качестве его организатора, а при рассмотрении выделенного уголовного дела суд приходил к убеждению, что это лицо вообще не принимало участия в преступлении, либо его роль в совершении преступления была иной (пособник, подстрекатель), либо оно было лишь прикосновенным к преступлению (недоносительство, заранее необещанное укрывательство) [3].
По нашему мнению, в случае подобной коллизии двух вступивших в законную силу
судебных актов противоречие необходимо разрешать в интересах стороны защиты, так как на основании положений ч. 3 ст. 1 4 УПК РФ все неустранимые сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого. Данный вывод полностью согласуется с доктринальным положением о том, что в результате соблюдения гарантий прав обвиняемых, многоступенчатых судебных проверок и мер прокурорского надзора может быть оправдан виновный, но никак не должен быть осужден невиновный. В связи с этим мы полагаем необходимым законодательно закрепить в указанных случаях возможность пересмотра приговора по вновь открывшимся обстоятельствам, внеся соответствующий пункт в качестве дополнения в ч. 3 ст. 41 3 УПК РФ.
Во-вторых, остается спорным вопрос о том, должна ли быть преюдиция в уголовном процессе оспоримой либо нет. С одной стороны, инструментарий уголовного процесса является одинаковым по всей стране, в связи с чем теоретически ни у кого не должно быть сомнений как в правосудности вступившего в законную силу приговора, так и в преюдициально-сти обстоятельств, им установленных. В данном случае применение строгой отраслевой преюдиции соответствует целям правосудия и повышает его эффективность посредством процессуальной экономии ресурсов, не нарушая при этом права на защиту.
С другой стороны, в случаях применения межотраслевой преюдиции в уголовном процессе при оценке обстоятельств, устанавливаемых судом в ходе рассмотрения гражданских и арбитражных дел, необходим критический подход в силу различных стандартов доказанности, а также определенных субъективных причин, как правило, свойственных сторонам. В частности, как отмечалось исследователями [4, с. 73], выигрыш в гражданском (арбитражном) процессе в значительной степени зависит от того, насколько профессиональны лица, представляющие ту или иную сторону, верно сформулированы исковые требования (а равно и возражения на них), правильно выбран предмет исковых требований, а зачастую и от финансовых возможностей сторон, поскольку «.если для подтверждения заявленной позиции требуется проведение экспертизы (иногда весьма трудоемкой и дорогостоящей), вызов свидетелей (порой иногородних), тогда та сторона, которая ходатайствует об этом, должна внести на депозитный счет арбитражного суда денежные суммы, подлежащие выплате экспертам и свидетелям (включая возна-
граждение за работу, расходы на проезд, найм жилой площади, суточные и др.), - ч. 1 ст. 108 АПК РФ» [4].
Возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных решений и опровержения их преюдициальности, которую фактически провозгласил Конституционный Суд Российской Федерации, проверяя ст. 90 УПК РФ (в редакции Федерального закона от 29.12.2009 № З8З-ФЗ) на предмет соответствия ее Конституции РФ [5], касается лишь случаев квалификации их как противоправных с точки зрения исключительно уголовного закона и не распространяется на иные случаи, указанные выше (недостаточная квалификация, отсутствие финансовых возможностей и т. д.).
В связи с существующим в настоящее время различием в подходах к оценке доказательств, установленных в ходе рассмотрения уголовного дела и при разрешении гражданско-правового спора, нам видится разумным ограничить преюдициальную силу доказательств, вытекающих из судебного решения, вынесенного в порядке гражданского либо арбитражного судопроизводства, так как оспоримая межотраслевая преюдиция позволяла бы соблюдать необходимый баланс между возможностью доказывания в рамках уголовного процесса и обязательностью вступившего в законную силу судебного решения, разрешающего гражданско-правовой спор.
В-третьих, оценивая эффективность применения межотраслевой преюдиции, необходимо отметить, что последние изменения в ст. 90 УПК РФ, исключившие некоторые судебные акты из числа преюдициальных в уголовном судопроизводстве, не предполагают устранение их преюдициального значения в гражданском или арбитражном процессе. На наш взгляд, это недоработка отечественного законодателя, которая негативно сказывается на судебной практике, снижая эффективность правосудия.
В качестве примера можно привести дело о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью «Эко-про-дукт» (дело № А32-38839/2011) [6], в котором арбитражный суд кассационной инстанции признал преюдициальное значение вступившего в законную силу приговора Ейского районного суда Краснодарского края [7], постановленного с применением особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, посчитав установленными обстоятельства, изложенные в указанном приговоре.
Полагаем, что в подобных случаях применение межотраслевой преюдиции на основании приговора, постановленного с применением особого порядка принятия судебного решения, необходимо ограничить, так как поведение обвиняемого при согласии его с предъявленным ему обвинением должно исключать возможность ссылаться на правовые и фактические обстоятельства в той мере, в какой любой разумный участник правоотношений мог бы полагаться на их опровержение (то есть опровергать предъявленное обвинение, а не соглашаться с ним).
В качестве обоснованности такого подхода мы считаем возможным сослаться на зарубежный опыт (в частности, США), где приговоры, основанные на признании вины, как правило, не могут быть признаны имеющими преюдициальный эффект для гражданского суда, поскольку основным доводом для определения возможности применения пре-юдиции становится вопрос о том, насколько лицо имело возможность защитить свою позицию в уголовном процессе. Логика непризнания преюдициального начала такого приговора состоит в том, что вопрос не обсуждался фактически в судебном процессе, а признание вины могло быть просто судебной тактикой обвиняемого.
Еще одним немаловажным фактором при применении межотраслевой преюдиции является необходимость четкого отграничения пре-юдициальности установленных судом фактов от данных им юридических оценок. В частности, в качестве примера можно привести правовую позицию Верховного Суда Российской Федерации (весьма дискуссионную), который в своем определении от 25 февраля 2014 года № 18-КГ13-165 указал, что пояснения, данные лицом суду в рамках рассмотрения уголовного дела, не могут рассматриваться как юридические факты гражданско-правового характера [8]. В этом деле Коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ не признала в качестве основания для прерывания срока исковой давности по возврату суммы займа признание долга лицом, которое являлось потерпевшим по уголовному делу, подтвержденное им в ходе допроса в суде, хотя ст. 203 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что в качестве основания для прерывания течения срока исковой давности выступает совершение обязанным лицом действий, свидетельствующих о его признании.
Полагаем, что вопрос различной оценки одних и тех же обстоятельств судами в рамках производства по уголовному делу и рас-
смотрения гражданско-правого спора обоснован различными целями и задачами, что уже указывалось отечественными исследователями [4, с. 81]. Впрочем, необходимо отметить, что доказательства, полученные в рамках следственных мероприятий из материалов уголовного дела, могут служить доказательствами в гражданском или арбитражном процессе, так как они являются допустимыми с точки зрения содержания и способа получения и должны быть исследованы судом при условии их соответствующего документального подтверждения [9].
Таким образом, говоря о преюдиции как о факторе повышения эффективности судебной деятельности, необходимо оценивать степень достижения его целей при рассмотрении и разрешении уголовных, гражданских и арбитражных дел при применении механизма освобождения от доказывания, а также качество судебного контроля, проводимого в поряд-
ке административного судопроизводства, с учетом минимизации затрат сил и средств на их осуществление.
Представляется, что для устранения недостатков современного правового регулирования преюдиции законодателю необходимо:
1. Предусмотреть в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации механизм пересмотра судебных актов в случае существенных противоречий, содержащихся в них, когда в отношении одного либо нескольких обвиняемых уголовное дело было выделено в отдельное производство.
2. Закрепить в УПК РФ нестрогий (оспоримый) характер межотраслевой преюдиции.
3. Исключить из арбитражного, административного и гражданского процессуального законодательства возможность применения преюдиции вступивших в законную силу приговоров в случаях, когда УПК РФ не признает их преюдициальными.
УДК 343.97 : 343.85 : 343.352 ББК 67.408
© 2016 г. П. И. Левченко
УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ОХРАНА ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ В СФЕРЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ И ИНТЕРЕСОВ СЛУЖБЫ В КОММЕРЧЕСКИХ И ИНЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ КАК ПРИОРИТЕТНАЯ
ЗАДАЧА УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ПОЛИТИКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО ПРОТИВОДЕЙСТВИЮ КОРРУПЦИИ
В статье раскрывается сущностное понимание уголовной политики Российской Федерации, дается ее классификация, проводится анализ основных направлений противодействия коррупции. Особое внимание уделяется проблемам совершенствования уголовно-правовой охраны общественных отношений в сфере государственной власти и интересов службы в коммерческих и иных организациях.
Ключевые слова: уголовно-правовая охрана, уголовная политика, коррупция, взяточничество, коммерческий подкуп.
CRIMINAL AND LEGAL PROTECTION OF THE SOCIAL RELATIONS IN THE SPHERE OF STATE POWER AND THE INTERESTS OF SERVICE IN COMMERCIALAND OTHER ORGANIZATIONS AS A PRIORITY TASK OF THE CRIMINAL LAW POLICY OF THE RUSSIAN FEDERATION ON STRUGGLING AGAINST CORRUPTION
In the article reveal the essential understanding of the criminal policy of the Russian Federation give its classification by analyzing the main directions of anti-corruption. Particular attention is paid to the problems of improving the criminal law protection of public relations in the sphere of state power and interests of service in commercial and other organizations.
Key words: criminal-law protection, criminal policy, corruption, bribery, commercial bribery.
В результате применения экономических санкций западных стран и стран - членов Европейского союза Россия переживает эконо-
мический кризис, который неминуемо отражается на социально-политической обстановке в государстве, увеличивая тем самым
