ПРЕЮДИЦИАЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ СУДЕБНЫХ АКТОВ О ВЗЫСКАНИИ ЗАДОЛЖЕННОСТИ ПРИ ПРЕДЪЯВЛЕНИИ ТРЕБОВАНИЙ В РЕЕСТР КРЕДИТОРОВ Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 347.42

DOI: 10.17072/2619-0648-2020-4-136-151

ПРЕЮДИЦИАЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ СУДЕБНЫХ АКТОВ О ВЗЫСКАНИИ ЗАДОЛЖЕННОСТИ ПРИ ПРЕДЪЯВЛЕНИИ ТРЕБОВАНИЙ В РЕЕСТР КРЕДИТОРОВ

М. В. Юрченко

Аспирант кафедры гражданского права Пермский государственный

национальный исследовательский университет 614990, Россия, г. Пермь, ул. Букирева, 15

E-mail: [email protected]

Аннотация: рассматривается вопрос о пределах преюдициального значения судебных актов, на основании которых кредиторы предъявляют свои требования к должнику в деле о его банкротстве. Делается вывод о нераспространении преюдициального значения судебных актов на арбитражных управляющих и конкурсных кредиторов, не принимавших участие в судебном деле о взыскании долга, против которого заявлены возражения в деле о банкротстве. Также анализируется эффективность предложенного в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 июня 2012 г. № 35 механизма защиты прав кредиторов путем обжалования судебных актов, подтверждающих необоснованные требования. Приводятся аргументы в подтверждение права суда в деле о банкротстве давать иную правовую оценку требованиям кредиторов, включая признание таких требований необоснованными.

© Юрченко М. В., 2020

Ключевые слова: банкротство; требования кредиторов; преюдиция; обжалование судебных актов; стандарт доказывания; недобросовестность

PREJUDICE OF THE COURTS' DECISIONS, CONFIRMING DEBTS, FOR INCLUDING IN THE REGISTER OF CREDITORS

M. V. Yurchenko

Perm State University

15, Bukireva st., Perm, Russia, 614990

E-mail: [email protected]

Abstract: in this article author investigates the question of prejudice of the courts' decisions, which confirm debts, for including such requirements in the register of creditors. Author concludes that such courts' decisions aren't obligate in the bankruptcy procedure for court-appointed administrator and other creditors, who can object to such requirements, if they aren't well-grounded. Besides author analyzes the efficiency the legal mechanism of creditors' rights protection, which is described in the Resolution of the Supreme Arbitration Court №35, accepted in 22.06.2012. This mechanism needs to be improved by confirmation of courts' rights in the bankruptcy procedure to check all the requirements to the debtor, including such of these, which are founded on the courts' decisions, accepted before beginning of bankruptcy procedure. Keywords: bankruptcy (insolvency); creditors' requirements; appeal of courts' decisions; the standard of evidence; prejudice; unfair behaviour

За 2019 г. в арбитражные суды Российской Федерации поступило 146 482 заявлений о признании должников (граждан и юридических лиц) несостоятельными (банкротами), из них 127 719 было принято к производству1. Это на 35 % больше, чем в 2018 г. (95 820 и 79 199 заявлений соответственно).

Ввиду неблагоприятной экономической ситуации в 2020 г., вызванной ограничительными мерами в отношении хозяйствующих субъектов для предотвращения распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-19), стоит ожидать еще более значительный рост количества дел о банкротстве в указанном году.

1 URL: http://www.cdep.ru/i№dex.php?id=79&item=5257 (дата обращения: 20.09.2020).

- 137 -

С учетом изложенного представляется актуальным исследовать один из проблемных теоретических и практических вопросов, возникающих при рассмотрении дел о банкротстве: вопрос о преюдициальном значении судебных актов, за рамками дел о банкротстве при рассмотрении обоснованности требований кредиторов.

Данный вопрос представляется актуальным, т. к. с ростом количества дел о банкротстве увеличивается и количество злоупотреблений со стороны недобросовестных участников гражданского оборота. Эти злоупотребления направлены на получение контроля кредиторами над процедурой банкротства аффилированного им должника, в том числе посредством подтверждения фиктивных по существу требований судебными актами арбитражных судов и судов общей юрисдикции.

Логика процессуальных действий таких субъектов основана на разнице в стандартах доказывания, которые применяются судами при рассмотрении дел в порядке общеискового производства и споров в деле о банкротстве, а также на принципе обязательности судебных актов и их преюдиции по отношению к делу о банкротстве.

В деле о банкротстве не подлежит применению часть 3.1 статьи 70 Арбитражного процессуального кодекса РФ (Федеральный закон от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ), согласно которой обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований2.

Также при установлении требований в деле о банкротстве признание должником или арбитражным управляющим обстоятельств, на которых кредитор основывает свои требования (ч. 3 ст. 70 АПК РФ), само по себе не освобождает другую сторону от необходимости доказывания этих обстоятельств.

Верховный Суд РФ неоднократно выражал правовую позицию, заключающуюся в том, что при рассмотрении дел о банкротстве применяется более строгий стандарт доказывания, чем при рассмотрении гражданских дел в порядке общеискового производства.

Так, в Определении от 4 июня 2018 г. № 305-ЭС18-413 по делу № А40-163846/2016 Верховного Суда РФ указано, что при рассмотрении за-

2 Пункт 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 июня 2012 г. № 35 (ред. от 21.12.2017) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс».

явлений о включении рядовых гражданско-правовых кредиторов суд осуществляет более тщательную проверку обоснованности требований по сравнению с общеисковым гражданским процессом.

При включении в реестр в деле о банкротстве кредиторы должны представить ясные и убедительные доказательства наличия и размера задолженности, а если они являются аффилированными по отношению к должнику, то и опровергнуть наличие у такой задолженности корпоративной природы3.

Аналогичные выводы Верховного Суда РФ содержатся в Определении от 20 сентября 2018 г. № 305-ЭС18-6622 по делу № А40-177314/2016, согласно которому проверка обоснованности заявленных кредитором требований осуществляется судом более тщательно по сравнению с обычным общеиско-

4

вым гражданским процессом .

В соответствии с пунктом 10 статьи 16 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ разногласия по требованиям кредиторов или уполномоченных органов, подтвержденным вступившим в законную силу решением суда в части их состава и размера, не подлежат рассмотрению арбитражным судом, а заявления о таких разногласиях подлежат возвращению без рассмотрения, за исключением разногласий, связанных с исполнением судебных актов или их пересмотром.

В соответствии с частью 1 статьи 16 Арбитражного процессуального кодекса РФ вступившие в законную силу судебные акты арбитражного суда являются обязательными для органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории Российской Федерации.

Аналогичная правовая норма содержится в части 2 статьи 13 Гражданского процессуального кодекса РФ (Федеральный закон от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ).

Согласно части 2 и части 3 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица.

3 Определение Верховного суда РФ от 4 июня 2018 г. № 305-ЭС18-413 по делу № А40-163846/2016 (документ опубликован не был) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

4 Определение Верховного суда РФ от 20 сент. 2018 г. № 305-ЭС18-6622 по делу № А40-177314/2016 (документ опубликован не был) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

Вступившее в законную силу решение суда общей юрисдикции по ранее рассмотренному гражданскому делу обязательно для арбитражного суда, рассматривающего дело по вопросам об обстоятельствах, установленных решением суда общей юрисдикции и имеющих отношение к лицам, участвующим в деле.

Таким образом, будучи осведомленными о более строгом стандарте доказывания в делах о банкротстве и имея намерение обеспечить включение необоснованного требования в реестр требований кредиторов должника, недобросовестные субъекты обращаются с иском к должнику в рамках общеискового производства в арбитражный суд или суд общей юрисдикции.

Будучи аффилированными по отношению к должнику и имея с ним общую неправомерную цель, - получение контроля над процедурой банкротства - такие лица обычно представляют суду все формальные доказательства наличия долга5 при отсутствии каких-либо возражений против его взыскания со стороны ответчика-должника.

Получив вступивший в законную силу судебный акт, подтверждающий наличие долга, такие кредиторы в силу указанных правовых норм (ст. 16 Закона о банкротстве, ст. ст. 16 и 69 АПК РФ) освобождаются от повышенного стандарта доказывания при рассмотрении их требований в деле о банкротстве.

Более того, конкурсный управляющий и не связанные с должником конкурсные кредиторы лишаются права представлять какие-либо возражения относительно заявленных требований даже при наличии достаточных и достоверных доказательств их необоснованности.

Такое же неблагоприятное для независимых конкурсных кредиторов и конкурсного управляющего процессуальное положение возникает и при оспаривании договоров и иных сделок, лежащих в основе заявленных недобросовестными аффилированными по отношению к должнику кредиторами необоснованных требований.

В подтверждение сказанного можно привести судебную практику Семнадцатого арбитражного апелляционного суда6.

Аналогичные выводы были сделаны судьей Арбитражного суда Северо-Западного округа Е. Н. Бычковой при анализе судебной практики по рас-

5 Определение Верховного Суда РФ от 11 сент. 2017 г. № 301-ЭС17-4784 по делу № А38-1381/2016 (документ опубликован не был). Доступ из справ.-правовой системы «Кон-сультантПлюс».

6 Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 15 августа 2019 г. по делу № А50-23227/2018 (документ опубликован не был) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»; Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 5 августа 2019 г. по делу № А50-15019/2018 (документ опубликован не был) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

смотрению обоснованности требований кредиторов Арбитражного суда Северо-Западного округа7. Она отмечает, что если требование кредитора основывается на вступившем в законную силу судебном акте (судебном приказе, решении арбитражного суда или суда общей юрисдикции), то возражения против него судом не рассматриваются и оно подлежит включению в реестр8.

Однако данный подход и сложившаяся на его основе судебная практика являются по меньшей мере дискуссионными, т. к. они не соответствуют фундаментальным принципам гражданского права: принципу добросовестности и принципу справедливости.

Нельзя признать соответствующим этим правовым принципам предоставление судебной защиты заведомо недобросовестным субъектом, чье правовое поведение является законным по форме, но не по содержанию.

Представляется обоснованной позиция О. А. Кузнецовой, заключающаяся в том, что при толковании правовой нормы необходимо учитывать содержание принципов гражданского права, которые являются критериями ее

9

истинного смысла .

В. Г. Голубцов отмечал, что принцип добросовестности является одной из существенных гарантий реализации субъективных гражданских прав и применение критериев добросовестности к участникам обязательственных правоотношений будет способствовать установлению баланса интересов должника и кредитора10.

Высокий суд в деле «Ям Сенг ПТЕ Лтд против Интернейшнел Трейд Корпорейшен Лтд (ИТК)» указывал на то, что отрицание общей обязанности вести себя добросовестно означает «плыть против течения»11.

Верховный Суд РФ в пункте 21 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2020) (утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 10 июня 2020 г.) отмечал, что судебный акт о взыскании задолженности, с одной стороны, предоставляет возможность кредитору в упро-

7 Бычкова Е. Н. Обоснованность включения в реестр требований кредиторов должника задолженности по договору займа в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) // Информационно-аналитический журнал «Арбитражные споры». 2018. № 4. С. 5-35.

8 Там же.

9 Кузнецова О. А. Проблемы правоприменения принципов гражданского права // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2008. № 3 (16). С. 25.

10 Голубцов В. Г. Принцип добросовестности как элемент правового механизма стимулирования должника к надлежащему исполнению обязательств и гарантирования интересов кредиторов: анализ судебно-арбитражной практики // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2016. Вып. 32. С. 183.

11 Цит. по: Гришина Я. С., Борисова Л. В. Принцип добросовестности в реализации и защите субъективных гражданских прав сторон договора в Англии и России // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2020. Вып. 47. С. 48.

щенном порядке (с точки зрения процесса доказывания) добиться включения в реестр требований кредиторов должника-банкрота.

С другой стороны, этот судебный акт объективно противопоставляется имущественным правам и интересам иных кредиторов, не участвовавших в рассмотрении дела, т. к. включение требований в реестр уменьшает долю удовлетворения их требований12.

Проблема защиты прав добросовестных кредиторов от злоупотреблений при включении в реестр необоснованных требований, подтвержденных вступившими в законную силу судебными актами, являлась предметом изучения как в научном сообществе, так и в высших судебных инстанциях.

Пунктом 24 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 июня 2012 г. № 35 предусмотрено право конкурсных кредиторов и арбитражного управляющего обжаловать в общем установленном процессуальным законодательством порядке судебный акт, на котором основано требование кредитора, если они полагают, что их права и законные интересы им нарушены (в частности, если они считают, что требование является необоснованным по причине недостоверности доказательств либо ничтожности сделки). В случае пропуска ими срока на его обжалование суд вправе его восстановить с учетом того, когда подавшее жалобу лицо узнало или должно было узнать о нарушении его прав и законных интересов13.

Конкурсный кредитор, не участвовавший в приказном производстве, вправе обжаловать судебный приказ применительно к части 11 статьи 229.5 Арбитражного процессуального кодекса РФ.

Если вынесенный судебный приказ влечет или может повлечь необоснованное увеличение кредиторской задолженности в ущерб конкурсной массе, суд кассационной инстанции отменяет судебный приказ применительно к пункту 4 части 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса РФ14.

Как точно было отмечено Р. Т. Мифтахутдиновым, хотя такое решение тоже можно назвать своего рода относительностью судебного акта, но относительностью осторожной, неполноценной, дающей право заинтересованно-

12 Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2020) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10.06.2020) (документ опубликован не был) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

13 Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 июня 2012 г. № 35 (ред. от 21.12.2017) «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

14 Пункт 44 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 дек. 2016 г. № 62 «О некоторых вопросах применения судами положений Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации о приказном производстве» (документ опубликован не был) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

му лицу (кредитору, арбитражному управляющему) не возразить в новом процессе против необоснованного требования с использованием всего правового инструментария, а только обжаловать судебный акт, которым оно под-тверждено15.

Предложенный в пункте 24 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 35 механизм защиты прав конкурсных кредиторов на первый взгляд соответствует принципам обязательности судебных актов и их преюдиции по отношению к более поздним судебным разбирательствам с участием тех же самых лиц. Однако этот механизм является дискуссионным с доктринальной точки зрения и противоречивым с точки зрения его практической реализации в правоприменительной деятельности.

Во-первых, спорным является распространение преюдиции судебного акта (ч. 2, ч. 3 ст. 69 АПК РФ), на котором основано требование кредитора, на иных кредиторов и арбитражного управляющего, возражающих против этого требования.

Е. В. Суворов, анализируя вопрос защиты прав ответчика по заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности, пришел к выводу о невозможности противопоставления лицу в судебном разбирательстве судебного акта по другому разбирательству, в котором оно не участвовало. Он справедливо указал на то, что правопорядок должен обеспечивать этому лицу право на судебную защиту, включая возможность представить свои доводы и доказательства по вопросу, решенному этим судебным актом16.

П. Н. Мацкевич обратил внимание на то, что процессуальное законодательство допускает расширение круга субъектов, на которых распространяется преюдиция (например, иски о защите прав и законных интересов группы лиц), в тех случаях, когда интересы не привлеченных к участию в деле лиц были косвенно представлены иными участниками спора.

В случае же с банкротством должник в первоначальном процессе отстаивает свои собственные интересы, а интересы других кредиторов не представляет даже косвенно17.

15 Мифтахутдинов Р. Т. Ограниченная относительность судебного акта при банкротстве: как добросовестным кредиторам защититься от необоснованного требования, подтвержденного судебным актом // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2018. № 4. С. 104-125.

16 Суворов Е. Д. Возражения субсидиарного должника по обязательствам несостоятельного лица как способ достижения баланса конституционно значимых интересов // Закон. 2018. № 7. С. 50-67.

17 Мацкевич П. Н. О действии свойства преюдициальности судебного решения при рассмотрении вопросов включения в реестр требований кредиторов в рамках производства по делу о банкротстве // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 5. С. 198-206.

И. М. Шевченко указал на возможность принятия подхода, согласно которому законная сила судебного решения распространяется только на лиц, участвующих в деле. В качестве примера он ссылается на пункт 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22, согласно которому обстоятельства, установленные при рассмотрении дела по иску о праве на имущество, не имеют обязательного характера для не участвующих в этом деле 18

лиц .

Похожие идеи были озвучены в указанной ранее статье Р. Ф. Мифта-хутдинова, который отмечал, что судебный акт по спору между должником и одним из кредиторов всегда относителен и не может быть противопоставлен другим кредиторам в случае банкротства должника.

При этом принцип недопустимости повторения процесса не нарушается, т. к. отсутствует идентичность стороны спора: должник не участвует повторно в процессе, на его место встает новый субъект - конкурсная масса и связанная с ней общность интересов кредиторов19.

О различном субъектном составе споров как о критерии, свидетельствующем о возможности заявлять возражения в отношении требований кредиторов, подтвержденных вступившими в законную силу судебными актами, писали также А. Ю. Ноздрачева и Г. А. Скутин. В соответствии с их точкой зрения, с момента признания должника банкротом он как самостоятельный субъект de facto перестает существовать, а арбитражный управляющий осуществляет полномочия руководителя должника, но не является при этом его органом управления и не осуществляет функции учредителя20.

Указанные суждения представляются обоснованными, т к. части 2 и 3 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса РФ направлены на освобождение от доказывания фактических обстоятельств, которые уже были ранее установлены в отношении тех же самых участников процесса с их непосредственным участием.

Стороны арбитражного процесса несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий (ч. 2 ст. 9 АПК РФ).

При инициировании процедуры банкротства появляются новые участники процесса (арбитражный управляющий, конкурсные кредиторы), кото-

18 Шевченко И. М. О проблеме субъективных пределов законной силы судебных актов в делах о банкротстве // Арбитражный и гражданский процесс. 2015. № 10. С. 55-60.

19 Мифтахутдинов Р. Т. Указ. соч.

20 Ноздрачева А. Ю., Скутин Г. А. Конкуренция судебных актов, принятых в рамках дела о банкротстве и за его пределами // Арбитражные споры. 2019. № 4. С. 105-128.

рые не могли участвовать в судебном процессе о взыскании с должника денежных средств в пользу кредитора, против требования которого выдвигаются возражения.

Следовательно, на арбитражного управляющего и конкурсных кредиторов не может быть возложен риск умышленного совершения или несовершения должником и кредитором процессуальных действий при взыскании такого долга (признание долга должником, незаявление возражений против иска по мотивам отсутствия долга, недействительности сделки и т. д.).

Также представляется важным толковать части 2 и 3 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса РФ во взаимосвязи с принципом недопустимости противоречия своим юридически значимым действиям, которые были совершены стороной процесса ранее (так называемый процессуальный эстоппель, который активно используется в судебной практике).

Д. Б. Володарский и И. Н. Кашкарова в работе «Процессуальный эс-топпель в практике российских судов (эмпирический анализ)» приводят примеры применения данного принципа, когда изменение позиции стороны за пределами одного процесса признано недобросовестным поведением21.

Цель установления правового механизма преюдиции заключается и в недопустимости недобросовестного процессуального поведения стороны и отрицания ей своей процессуальной позиции, которая была выражена по тому же или по иному судебному спору.

Несмотря на то что в процессуальном законодательстве РФ не закреплен принцип добросовестности, следует согласиться с Д. Б. Володарским и И. Н. Кашкаровой, отмечающими необходимость его применения к поведению сторон, которые должны осуществлять свои процессуальные права добросовестно (ч. 1 ст. 35 ГПК РФ, ч. 2 ст. 41 АПК РФ)22.

Из изложенного следует, что, если должник (юридическое лицо - в процедуре наблюдения и финансового оздоровления, представитель учредителей юридического лица - в процедурах внешнего управления и конкурсного производства, физическое лицо - во всех процедурах банкротства) и кредитор занимают в деле о банкротстве иную процессуальную позицию, чем при рассмотрении дела о взыскании долга в пользу такого кредитора, к их возражениям могут и должны быть применены нормы о преюдиции (ч. 2 или ч. 3 ст. 69 АПК РФ).

21 Володарский Д. Б., Кашкарова И. Н. Процессуальный эстоппель в практике российских судов (эмпирический анализ) // Вестник гражданского процесса. 2019. Т. 9. № 5. С. 61-110.

22 Там же.

К возражениям арбитражного управляющего и иных конкурсных кредиторов данные нормы применяться не должны, т. к. они ранее не озвучивали свою процессуальную позицию в отношении заявленных к должнику требований и делают это впервые в деле о банкротстве, следовательно, их возражения не могут быть признаны недобросовестными.

Указанные доводы в полной мере соотносятся с пунктом 23 Проекта Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве», который не был принят. В соответствии с этим Проектом возражения должника или представителя учредителей (участников) должника - юридического лица относительно требования кредитора не подлежат рассмотрению судом, если требование такого кредитора подтверждено вступившим в законную силу судебным актом.

Исключением являлись возражения о прекращении этого требования в связи с обстоятельствами, произошедшими после принятия судебного акта (например, в связи с исполнением должником судебного акта), а также требования об истечении срока предъявления исполнительного документа к исполнению.

При этом арбитражный управляющий и другие кредиторы, предъявившие требования к должнику, могли предъявлять любые возражения относительно указанного требования, в том числе о недействительности сделки, на которой данное требование было основано.

Принятие арбитражным судом, рассматривающим дело о банкротстве, судебного акта по результатам рассмотрения требования, подтвержденного вступившим в законную силу другим судебным актом, не являлось основанием для пересмотра этого последнего судебного акта по новым или вновь открывшимся обстоятельствам23.

Помимо несовпадения субъектного состава споров о включении в реестр требований кредиторов в деле о банкротстве и споров о взыскании задолженности в общеисковом порядке, существуют иные заслуживающие внимание аргументы для совершенствования защиты прав кредиторов от необоснованных требований, подтвержденных судебными актами.

А. Ю. Ноздрачева и Г. А. Скутин говорили о том, что возможность иной оценки фактических обстоятельств возникновения долга перед кредитором, требование которого основано на судебном акте, следует также из констатирующего, а не конститутивного значения судебного акта, не затрагивающего материальные правоотношения сторон, из отсутствия в современ-

23 Цит. по: Мифтахутдинов Р. Т. Указ. соч.

ном гражданском процессуальном законодательстве требования к суду об установлении объективной истины по делу24.

Также указанные авторы обратили внимание на разную цель судебных процессов в общеисковом порядке и в деле о банкротстве, на наличие в деле о банкротстве публичного интереса, на разный круг фактических обстоятельств по делу, требующих установления при взыскании задолженности в общеисковом порядке и при предъявлении требования в реестр в деле о банк-ротстве25.

К похожим выводам пришел и Ю. Д. Подольский, указывающий на разный предмет доказывания по гражданским делам о взыскании задолженности и по спорам о включении в реестр в деле о банкротстве, на ограниченные полномочия суда при рассмотрении иска о взыскании долга, который связан доводами сторон спора, а также на разную цель судебных процессов26. Он выделил следующие основания, по которым суд в деле о банкротстве может прийти к иным выводам, чем те, которые содержатся в судебном акте о взыскании задолженности: мнимость или притворность сделки между должником и кредитором, злоупотребление правом с целью причинения вреда кредиторам, недостоверность доказательств, на основании которых была взыскана задолженность27.

Представляется также важным вывод Е. В. Широковой о том, что только при возбуждении производства по делу о несостоятельности возникает задача дифференциации долговых и корпоративных требований, которые не подлежат включению в реестр требований кредиторов должника28.

Данный вывод связан со сформировавшейся судебной практикой по понижению очередности аффилированных должнику кредиторов, которые предоставляли ему финансирование в целях восстановления его платежеспособности на нерыночных условиях29.

24 Ноздрачева А. Ю., Скутин Г. А. Указ. соч.

25 Там же.

26 Подольский Ю. Д. Обособленные споры в банкротстве: монография. М.: Статут, 2020. С. 136.

27 Там же.

28 Широкова Е. В. Изменение нормативно установленной иерархии требований кредиторов в деле о банкротстве: зарубежный опыт и перспективы отечественного регулирования // Закон. 2019. № 3. С. 174.

29 Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020) (документ опубликован не был) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

Из перечисленных доводов в пользу возможности иной правовой квалификации требования кредитора, основанного на вступившем в законную силу судебном акте, на наш взгляд, ключевыми будут являться:

1. Разный стандарт доказывания, который применяется судами в общеисковом порядке и при рассмотрении требований кредиторов в деле о банкротстве.

Именно стандарт доказывания влияет на объем фактических обстоятельств по делу, подлежащих установлению.

Цель и требования кредитора, и иска о взыскании долга одна - подтвердить судебным актом имущественное право требование к должнику и получить правовые гарантии понуждения должника к исполнению обязательства перед кредитором.

Однако при рассмотрении требования кредитора в деле о банкротстве суд «осуществляет более тщательную проверку обоснованности требований по сравнению с общеисковым гражданским процессом, то есть основанием к включению являются ясные и убедительные доказательства наличия и размера задолженности»30.

Также более строгий стандарт доказывания влияет на полномочия суда при рассмотрении требований кредиторов, который не связан исключительно с доводами участников спора. Например, при установлении требований в деле о банкротстве не подлежит применению часть 3.1 статьи 70 Арбитражного процессуального кодекса РФ (освобождение от доказывания обстоятельств, не оспоренных другой стороной), на что прямо указывается в пункте 26 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 июня 2012 г. № 35.

Кроме того, повышенный стандарт доказывания обуславливает необходимость опровержения кредитором, заявившим требование, возражений о злоупотреблении правом, мнимости или притворности сделки при их нали-чии31, которые не могли быть заявлены при взыскании задолженности в общеисковом порядке (т. к. должник и кредитор обычно действуют в соответствии с целью искусственного создания «дружественной» задолженности).

Изложенное доказывает необоснованность действующего в настоящее время приоритета судебных актов о взыскании задолженности в общеиско-

30 Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 4 июня 2018 г. № 305-ЭС18-413 по делу № А40-163846/2016 (документ опубликован не был) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

31 Пункт 4 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 дек. 2010 г. № 63 (ред. от 30.07.2013) «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"» [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

вом порядке для суда, рассматривающего требование кредитора в деле о банкротстве.

2. Право суда в деле о банкротстве понизить очередность корпоративного требования кредитора, даже если оно подтверждено вступившим в законную силу судебным актом, если обстоятельства его возникновения свидетельствуют о предоставлении должнику компенсационного финансирования (п. 3 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 29 января 2020 г.)).

Дифференциация требований к должнику обусловлена инициированием дела о банкротстве, и в общеисковом порядке у суда нет обязанности устанавливать правовую природу долга, аффилированность должнику и кредитора, наличие между ними корпоративных отношений, обстоятельства предоставления денежных средств с точки зрения критериев компенсационного финансирования неплатежеспособного должника.

Исходя из изложенного, подтверждение корпоративного по своей природе долга вступившим в законную силу судебным актом не должно лишать суд права понизить его очередность при включении в реестр.

Иные содержащиеся в научной литературе признаки (разная цель судебных процессов, наличие публичных интересов в деле о банкротстве) не имеют самостоятельного значения для решения вопроса о полномочиях суда в деле о банкротстве давать иную оценку требованию кредитора, которое подтверждено вступившим в законную силу судебным актом.

Более того, специфика цели судебных процессов в деле о банкротстве и наличие в них публичного элемента реализуются через повышенный стандарт доказывания, включающий в себя проверку возражений по фактическим обстоятельствам возникновения долга и недействительности сделки, лежащей в основе его возникновения, а также через право суда дать особую квалификационную корпоративным требованиям, понизив их очередность.

Проанализировав указанные точки зрения и обобщив изложенные ранее положения о недопустимости применения преюдиции к возражениям арбитражного управляющего и конкурсных кредиторов против необоснованного требования, подтвержденного судебным актом, мы пришли к следующим выводам:

1. Должник (юридическое лицо - в процедуре наблюдения и финансового оздоровления, представитель учредителей юридического лица - в процедурах внешнего управления и конкурсного производства, физическое лицо - во всех процедурах банкротства) и кредитор, заявляющий требование, не

должны иметь право выдвигать возражения против требования, основанного на вступившем в законную силу судебном акте, при рассмотрении которого они участвовали.

2. Арбитражный управляющий и конкурсные кредиторы при рассмотрении требования о включении в реестр, основанного на вступившем в законную силу судебном акте, должны иметь право выдвигать возражения против него, которые подлежали бы рассмотрению судом.

3. Данные возражения могут касаться:

3.1. Фактических обстоятельств дела, а именно фактического отсутствия долга или его меньшего размера, включая недостоверность, недостаточность или недопустимость доказательств, представленных в подтверждение наличия долга при рассмотрении первоначального иска кредитора к должнику.

3.2 Недействительности сделки (по смыслу п. 1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 декабря 2010 г. № 63), лежащей в основе требования, включая ее ничтожность ввиду мнимости, притворности или злоупотребления правом с целью причинения вреда иным кредиторам.

3.3. Правовой квалификации требования кредитора с точки зрения наличия или отсутствия у него корпоративного характера, в силу которого должна быть понижена его очередность.

Библиографический список

Бычкова Е. Н. Обоснованность включения в реестр требований кредиторов должника задолженности по договору займа в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) // Арбитражные споры. 2018. № 4. С. 5-35.

Володарский Д. Б., Кашкарова И. Н. Процессуальный эстоппель в практике российских судов (эмпирический анализ) // Вестник гражданского процесса. 2019. Т. 9. № 5. С. 61-110.

Голубцов В. Г. Принцип добросовестности как элемент правового механизма стимулирования должника к надлежащему исполнению обязательств и гарантирования интересов кредиторов: анализ судебно-арбитражной практики // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2016. Вып. 32. С.175-184.

Гришина Я. С., Борисова Л. В. Принцип добросовестности в реализации и защите субъективных гражданских прав сторон договора в Англии и России // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2020. Вып. 47. С.45-65.

Кузнецова О. А. Проблемы правоприменения принципов гражданского права // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2008. № 3 (16). С. 23-32.

Мацкевич П. Н. О действии свойства преюдициальности судебного решения при рассмотрении вопросов включения в реестр требований кредиторов в рамках производства по делу о банкротстве // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 5. С. 198-206.

Мифтахутдинов Р. Т. Ограниченная относительность судебного акта при банкротстве: как добросовестным кредиторам защититься от необоснованного требования, подтвержденного судебным актом // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2018. № 4. С. 104-125.

Ноздрачева А. Ю., Скутин Г. А. Конкуренция судебных актов, принятых в рамках дела о банкротстве и за его пределами // Арбитражные споры. 2019. № 4. С. 105-128.

Подольский Ю. Д. Обособленные споры в банкротстве: монография. М.: Статут, 2020. 171 с.

Суворов Е. Д. Возражения субсидиарного должника по обязательствам несостоятельного лица как способ достижения баланса конституционно значимых интересов // Закон. 2018. № 7. С. 50-67.

Шевченко И. М. О проблеме субъективных пределов законной силы судебных актов в делах о банкротстве // Арбитражный и гражданский процесс. 2015. № 10. С. 55-60.

Широкова Е. В. Изменение нормативно установленной иерархии требований кредиторов в деле о банкротстве: зарубежный опыт и перспективы отечественного регулирования // Закон. 2019. № 3. С. 174.

Информация для цитирования

^ Юрченко Е. М. Преюдициальное значение судебных актов о взыска-

ли

S3

нии задолженности при предъявлении требований в реестр кредиторов // Ex jure. 2020. № 4. C. 136-151. DOI: 10.17072/2619-0648-2020-4-^ 136-151.

И Yurchenko M. V. Prejudice of the Courts' Decisions, Confirming Debts, for Including in the Register of Creditors. Ex jure. 2020. № 4. Рр. 136151. (In Russ.). DOI: 10.17072/2619-0648-2020-4-136-151.