CC BY
73
УДК 347.91/.95
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ПРАВА КРЕДИТОРОВ НА ОБЖАЛОВАНИЕ СУДЕБНЫХ АКТОВ И ЕГО МЕСТО В СУДЕБНОМ ПРОЦЕССЕ
М.М. Дайнеко
Описывается правовая природа права кредиторов на пересмотр судебных актов, на основании которых другими кредиторами в деле о банкротстве заявлены требования к должнику.
Ключевые слова: банкротство, пересмотр судебных актов, право на судебную защиту
По смыслу ч.3 ст. 123 Конституции Российской Федерации [1], состязательность и равноправие сторон в механизме судебной защиты являются основополагающими принципами судопроизводства, обеспечивающими справедливость судебного разбирательства.
Ряд авторов оценивают конституционные принципы правосудия как объединяющую основу для всех видов судопроизводства [2, с. 29]. Вместе с тем, заложенные в основу указанных принципов идеи не всегда находят единообразный подход в различных формах судопроизводств, что искажает их конституционно-правовой смысл и создает препятствие к эффективной реализации права на судебную защиту.
Определяя причины такого различия, ряд авторов отмечает, что развитие процессуального законодательства, происходящее отдельно для каждого вида судопроизводства, привело к тому, что даже принципы правосудия, которые, казалось бы, должны быть едиными уже в силу их конституционно-правовой природы, тем не менее, различаются во всех процессуальных Кодексах не только редакционно, но и по их количеству и содержанию. Ничем не может быть оправдано и различие юридической техники при регулировании принципов судопроизводства. Например, в УПК РФ выделена специальная гл. 2, посвященная принципам уголовного судопроизводства. В АПК РФ и ГПК РФ принципы судопроизводства определены в виде отдельных статей в числе прочих основных положений. Кодекс административного судопроизводства РФ предлагает отдельную статью (ст. 6), содержащую перечень из семи принципов административного судопроизводства, после чего каждый из принципов более детально раскрывается и регулируется в отдельных статьях [2, с. 29].
Так, специфика дел о банкротстве предполагает возможность включения требований в реестр кредиторов на основании судебного решения (решения третейского суда) о взыскании с должника денежных средств (или истребовании имущества) без исследования фактических оснований возникновения обязательств. В этом случае судебное решение является самостоятельным и достаточным основанием для включения подобных требований в реестр требований кредиторов.
Такое положение вещей обусловлено реализацией в законодательстве принципа обязательности судебных актов, закрепленного в ст. 6 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" [3] и применением института преюдиции (ст. 90 УПК РФ, ст. 61 ГПК РФ, ст. 69 АПК РФ), направленного на обеспечение стабильности результатов судебного разбирательства в случаях необходимости оценки одного и того же факта, имеющего юридическое значение.
Обстоятельства и факты, установленные судом при рассмотрении одного дела, впредь, до их опровержения, принимаются другим судом по другому делу в этом же или ином виде судопроизводства, если они имеют значение для разрешения данного дела. Через законодательное признание преюдициальности обеспечивается законная сила судебных решений, их общеобязательность и исполнимость как актов судебной власти.
Такой подход к пониманию содержания и значения преюдиции в судопроизводстве позволяет обеспечивать необходимый уровень баланса между общеобязательностью и непротиворечивостью судебных решений и независимостью суда, с одной стороны, а также состязательностью судопроизводства - с другой. Устанавливая пределы действия преюдиции, порядок ее опровержения, в том числе путем пересмотра судебных решений, вступивших в законную силу, законодатель связывает все виды судопроизводства как единую деятельность по осуществлению судебной власти. Одновременно такое регулирование должно обеспечивать порядок, процедуры исправления судебных ошибок как в случае появления сведений о вновь открывшихся или новых обстоятельствах, так и при допущении судом существенных нарушений, повлиявших на исход дела [2, с. 31].
Вместе с тем, в отличие от обычных правил судебного разбирательства, одной из фундаментальных особенностей производства по делам о банкротстве является более тщательная проверка обоснованности заявлений о включении в реестр требований кредиторов, в ходе которой проверяется реальность хозяйственных операций (исследуется фактическая возможность кредитора оказывать услуги или предоставить денежные средства должнику), на основании которых заявлены указанные требования и не позволяет вынести судебное решение по формальным основаниям, когда должником признается (или, как минимум, не отрицается) то или иное обстоятельство, формальная оценка судом которого впоследствии может привести к нарушению прав других кредиторов в последующем деле о банкротстве.
Указанная особенность обусловлена необходимостью реализации права других кредиторов на судебную защиту от злоупотребления со стороны недобросовестных кредиторов, обязательства должника перед которыми оформлены документально, но фактически не существуют в реальности или оформлены в целях злоупотребления правом. В судебной практике нередко встречаются случаи, когда требования недобросовестного кредитора искусственно многократно завышены, что приводит к необоснованному снижению количества голосов других кредиторов (и, как следствие,
невозможности принятия решения другими кредиторами решения на общем собрании) и, соответственно, к невозможности удовлетворения за счет конкурсной массы требований добросовестных кредиторов.
То есть, по своей правовой природе тщательная детальная проверка реальности хозяйственных операций и обоснованности заявленных требований по делу о банкротстве представляет собой законодательно закрепленный механизм реализации предусмотренного ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации права на судебную защиту от злоупотребления правом.
Так, глава III Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» позволяет оспорить сделки должника, в совершении которых имеются признаки недобросовестного поведения сторон сделки [4].
По общему правилу (ст., ст. 16, 71, 100, 189.85 Закона о банкротстве), вступившие в законную силу судебные акты и решения третейских судов, устанавливающие состав и размер требований кредиторов, являются основанием для включения указанных требований в реестр требований кредиторов.
Как правило, для того, чтобы избежать тщательной проверки реальности обстоятельств, на основании которых недобросовестные кредиторы подают заявления о включении требований в реестр, указанные лица предъявляют будущему банкроту формальный иск, который признается ответчиком. В основу требований могут быть положены не только несуществующие обстоятельства (отсутствие реально поставленного товара, реальной передачи денег, реально выполнения работ и т.п.), но и намеренно завышенные неустойка или процент за пользование чужими денежными средствами. При этом у суда, рассматривающего подобного рода требования до начала процедуры банкротства должника, безусловно, нет оснований сомневаться в добросовестности поведения сторон и, соответственно, отказать в удовлетворении иска.
В целях полноценной реализации прав на судебную защиту от недобросовестных кредиторов Пленум ВАС РФ от 22.06.2012 №35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» предложил не предусмотренный законом механизм пересмотра арбитражных судебных актов, в которых решение принято по формальным основаниям, без учета интересов добросовестных кредиторов. Так, если конкурсные кредиторы полагают, что их права и законные интересы нарушены судебным актом, на котором основано заявленное в деле о банкротстве требование (в частности, если они считают, что оно является необоснованным по причине недостоверности доказательств либо ничтожности сделки), то на этом основании они, а также арбитражный управляющий вправе обжаловать в общем установленном процессуальным законодательством порядке указанный судебный акт, при этом в случае пропуска ими срока на его обжалование суд вправе его восстановить с учетом того, когда подавшее жалобу лицо узнало или должно было узнать о нарушении его прав и законных интересов [5].
Приведенная правовая позиция представляется вполне обоснованной с точки зрения расширенного понимания банкротства, как вновь открывшегося обстоятельства. Вместе с тем, по своей процессуальной природе предложенный механизм судебной защиты отличается от пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам и на практике реализуется в рамках процедуры обжалования, что также представляется оправданным с точки зрения обеспечения прав сторон на разрешение судом споров в разумные сроки.
Вместе с тем, механизм пересмотра в подобных случаях судебных актов действует только в отношении решений арбитражных судов. Указанное положение вещей приводит к тому, что добросовестные конкурсные кредиторы не обладают подобным правом в отношении судебных решений, принятых судами общей юрисдикции.
Существующий механизм пересмотра решений судов общей юрисдикции, не позволяет добросовестным кредиторам самостоятельно реализовать свое право на судебную защиту, поскольку ст. 394 ГПК РФ установлен исчерпывающий перечень лиц, имеющих право на подачу заявления о пересмотре решения, в число которых конкурсные кредиторы не входят.
Возможность апелляционного обжалования в суде общей юрисдикции для добросовестных кредиторов также не предусмотрена, поскольку ст. 320 ГПК РФ право апелляционного обжалования решения суда принадлежит только сторонам и другим лицам, участвующим в деле, в число которых указанные выше добросовестные кредиторы не входят.
С другой стороны, ст. 376 ГПК РФ предоставляет право обжаловать вступившие в законную силу судебные акты в суд кассационной инстанции лицами, участвующими в деле, и другими лицами, если их права и законные интересы нарушены судебными постановлениями. Вместе с тем, предусмотренный приеденной нормой механизм судебной защиты представляется затруднительным для добросовестных кредиторов, поскольку указанные кредиторы не являются участниками правоотношений, которые были предметом рассмотрения обжалуемого решения. При оценке факта нарушения прав других кредиторов кассационному суду общей юрисдикции придется выйти за рамки оценки правоотношений, бывших предметом судебного рассмотрения и установить факт нарушения прав добросовестных кредиторов о появлении которых не могло быть известно суду первой инстанции.
Указанное обстоятельство создает две существенные процессуальные проблемы.
Первая проблема практического плана состоит в том, что оценка факта нарушения прав добросовестного кредитора может быть дана только на основе норм закона о банкротстве, которая относится к компетенции арбитражного суда и влечет неопределенность в отношении подведомственности дальнейшего разрешения спора в случае отмены судебного акта.
Вторая проблема теоретического характера состоит в том, что неизвестный суду общей юрисдикции при вынесении судебного акта факт
нарушения прав добросовестных кредиторов, по своей правовой природе, представляет собой неизвестное суду обстоятельство, то есть не является судебной ошибкой или иным пороком судебного решения, которые являются основанием для отмены в порядке кассационного пересмотра. Поскольку по своей правовой процессуальной природе указанный факт является неизвестным ранее суду обстоятельством, то он в качестве основания для пересмотра подлежит выяснению в рамках иного процессуального механизма пересмотра судебного решения - пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам.
Отсутствие единообразия к реализации права на судебную защиту в части возможности обжалования добросовестными кредиторами решений судов общей юрисдикции и арбитражных судов создает почву для злоупотребления недобросовестными участниками в деле о банкротстве и приводит к умалению авторитета судебной власти, поскольку позволяет использовать решения судов общей юрисдикции для нарушения в последующем прав других лиц в деле о банкротстве.
Анализируя возможность судебной защиты от подобного рода нарушений прав кредиторов, следует отметить, что она близка к правовой природе вновь открывшегося обстоятельства. В доктрине отечественного процессуального права традиционно к таковым относили обстоятельства, существовавшие в момент рассмотрения дела и имеющие существенное для дела значение, которые не были и не могли быть известны одной из сторон, впоследствии заявившей об этом суду [6].
Е.В. Васьковский считал, что пересмотр решения допускается в этом случае потому, что суд неправильно решил дело, не зная какого-либо обстоятельства, которое заставило бы его решить дело иначе. Следовательно, закон имеет в виду в действительности не новое обстоятельство, возникшее после решения дела, а обстоятельство, существовавшее уже во время постановления решения, но не бывшее известным тяжущемуся и потому не указанное им суду" [7].
Возможность включения требований в реестр кредиторов на основании решения третейского суда и невозможность его обжалования добросовестным кредитором свидетельствуют об отсутствии в правовом регулировании универсального подхода к реализации права на защиту кредиторов.
Очевидно, что процессуальный институт вновь открывшихся обстоятельств направлен, в том числе, на защиту от недобросовестного поведения участников спорного правоотношения, скрывших от суда имеющие значение по делу обстоятельства.
По этой причине в качестве практического решения указанных проблем, с учетом необходимости реализации права стороны на эффективную судебную защиту права и, соответственно, на рассмотрение дела в разумный срок, было бы разумным (с учетом правовой природы предмета судебного рассмотрения) определить место права добросовестных кредиторов на пересмотр судебного акта в механизме пересмотра судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам (как в арбитражном, так и в гражданском процессе).
При этом суд (третейский суд), установив факт нарушения права добросовестного кредитора, отменяет ранее вынесенное решение и оставляет заявление без рассмотрения в связи с тем, что заявленное требование подлежит рассмотрению в рамках дела о банкротстве.
Подобный подход отвечает общей идее института оставления заявления без рассмотрения во всех процессуальных формах, и, соответственно, принципу универсальности норм, направленных на обеспечение единообразия в регулировании механизма права на судебную защиту, позволяющего на практике с большей эффективностью реализовать провозглашенный ч.3 ст. 123 Конституции Российской Федерации принципы состязательности и равноправия сторон, обеспечивающих справедливость судебного разбирательства.
Предложенный механизм потребует введения в гражданском, арбитражном и третейском производстве еще одного основания для окончания производства по делу без вынесения решения по существу спора -установления факта нарушения прав кредитора. В качестве правовых последствий установления указанного обстоятельства и оставления заявления без рассмотрения сохраняется возможность рассмотрения требования по существу в рамках дела о банкротстве.
Список литературы
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, N 31, ст. 4398
2. Проблемы развития процессуального права России: монография / под ред. В.М. Жуйкова. М., 2016.
3. Федеральный конституционный закон от 31.12.1996 N 1-ФКЗ (ред. от 05.02.2014) «О судебной системе Российской Федерации» // Российская газета, N 3, 06.01.1997
4. Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 02.06.2016) «О несостоятельности (банкротстве)» // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru
5. Постановление Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 N 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» // Вестник ВАС РФ, N 8, август, 2012
6. Рожкова М.А., Глазкова М.Е., Савина М.А. Актуальные проблемы унификации гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства: монография / под общ. ред. М.А. Рожковой. М., 2015
7. Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. М., 2003
Дайнеко Михаил Михайлович, судья Двадцатого арбитражного апелляционного суда, [email protected], Россия, Тула.
THE LEGAL NATURE OF THE RIGHTS OF CREDITORS TO APPEAL AGAINST JUDICIAL ACTS AND ITS PLACE IN THE JUDICIAL PROCESS M.M. Dayneko
The article describes the legal nature of the rights of creditors on the revision of judicial acts on the basis of which other creditors in the bankruptcy case asserted claims against the debtor. Keywords: bankruptcy, review ofjudicial acts, the right to judicial protection
Dayneko Mikhail Mikhailovich, the judge of the Twentieth Appellate Court, [email protected], Russia, Tula.
УДК 343.98
ПОНЯТИЕ И СТРУКТУРА ЛИЧНОСТИ В КРИМИНАЛИСТИКЕ
Ю.Л. Дяблова
Рассмотрено происхождение понятия «личность» в русском языке, его современная трактовка. Соотнесено общефилософское понимание личности и криминалистическое. Проанализированы имеющиеся в криминалистике трактовки понятия «личность», а также элементы, выделяемые различными авторами в его структуре. Предложена собственная классификация свойств личности, на основе которой сформулировано авторское определение понятия «личность» в криминалистике.
Ключевые слова: личность, структура личности, свойства личности
Полагаем, что не будет слишком громким и ошибочным заявление о том, что изучением личности наука занимается со времени своего возникновения, первоначально в рамках философии (от древнегреческих и древнеримских философов до современных ученых), потом медицины, психологии, психиатрии, социологии, а также в рамках юридических наук. Процесс исследования личности обладает многосторонним, многоплановым характером.
Происхождение слова «личность» в русском языке связано со словом «личина» - маска, которую надевали те или иные персонажи театрального представления. В английском языке слово «личность» производно от слова «персона» (лат. persona), и его возникновение связано с древней Грецией и древним Римом. Таким образом, первоначально термином «личность» обозначалось внешнее выражение социальной функции, «роль» человека, играемая им в обществе.
Современное общефилософское и междисциплинарное понятие личности, считаем, соотносится с происхождением слова. Так, Большой Энциклопедический словарь следующим образом определяет личность: 1) «человек как субъект отношений и сознательной деятельности; 2) устойчивая
