CC BY
111
УДК 811.581:398.9 у. Н. РЕШЕТНЁВА
Омский государственный педагогический университет
ПРЕЦЕДЕНТНЫЕ ИМЕНА ДАОССКИХ БОЖЕСТВ В НАРОДНЫХ РЕЧЕНИЯХ КИТАЯ
В работе анализируются прецедентные имена даосских божеств, обладающих широкой известностью и выступающих в качестве культурного знака. Особое внимание уделяется их функционированию в китайских народных речениях. Данный материал может быть использован в работах по ономастике, прецедентности, лингвокультурологии и фольклористике.
Ключевые слова: прецедентные имена, даосские божества, религиозный синкретизм, этнокультурная информация, китайские пословицы.
Неожиданная встреча со знаменитым востоковедом, академиком РАН Борисом Львовичем Риф-тиным стала новым ориентиром в моей научной деятельности, связанной с изучением китайских пословиц и поговорок. Ориентиром строгим и значимым.
Научные достижения Б. Л. Рифтина принадлежат целой эпохе. В богатой палитре его научных интересов одно из важных мест занимает китайский фольклор, комплексное изучение которого базируется на понимании единства народного искусства, верований и литературы. В рамках исследования жанров китайского фольклора внимание Бориса Львовича к живой устной традиции неслучайно. Китайским пословицам и поговоркам посвящены его статьи [1], его перу принадлежат переводы паремий [2, 3]. А в области китайской мифологии Борис Львович является непревзойденным авторитетом. Именно им написаны многие статьи для томов энциклопедий «Мифы народов мира» и «Духовная культура Китая», которые буду цитировать в своей работе, иллюстрируя выводы.
В рамках научной статьи, несмотря на «сухость» данного жанра, попытаюсь показать богатство творческого наследия Бориса Львовича Рифтина, необъятную широту его научных интересов и свое безмерное уважение великолепному китаисту и искусному переводчику. В данной статье, с опорой на идеи и взгляды ученого, рассмотрены герои китайской мифологии (мифонимы) в народных речениях, а именно, представители пантеона даосизма.
Необходимо в свете теории прецедентности раскрыть понятия, которые используются при написании работы, а также акцентировать внимание на точках зрения, ставшими основными при пояснении отдельных положений статьи. В последние десятилетия усилился интерес ученых к феномену преце-дентности. Основные положения нового научного направления изложены в работах Ю. Н. Караулова (1987), Г. Г. Слышкина (2002), Д. Б. Гудкова (2003), В. В. Красных (2003). Одним из прецедентных феноменов является прецедентное имя, которое в настоящее время стало объектом исследования многих наук: когнитивной лингвистики, лингвокультуроло-гии, психолингвистики, ономастики. В связи с этим в каждой науке используется свое толкование термина прецедентное имя, то есть в настоящее время отсутствует единое общепринятое определение феномена прецедентного имени.
В своей работе, определяя понятие прецедентного имени, принимаю точку зрения В. В. Красных и Д. Б. Гудкова, которые считают, что это «индивидуальное имя, связанное с широко известным текстом, как правило, относящимся к прецедентным, или с прецедентной ситуацией» [4, 5].
Исследование феномена прецедентного имени в арабских пословицах и поговорках осуществлялось в работах Е. В. Кухаревой [6, 7], анализируя личные имена в татарских и туркменских пословицах, З. А. Биктагирова и Г. С. Хазиева-Демирбаш выделяют среди них прецедентные имена [8]. В китайско-язычном дискурсе прецедентные имена рассматривает Н. Н. Воропаев и указывает на наличие специфических признаков, позволяющих отнести то или иное имя к числу прецедентных [9].
Прецедентные имена в китайских народных речениях освещаются впервые. Возможность исследования китайских мифонимов как прецедентных имен, на наш взгляд, диктуется тем, что данные имена — собственные и обладают сопоставимыми признаками. Первый из них — это широкая известность прецедентного имени, обусловленная длительной историей Китая со значимой литературной традицией, имеющей тесные взаимосвязи с народной культурой. Второй — способность данного прецедентного имени выступать в качестве культурного знака и являться актуализатором ассоциативных связей, понятных для китайского слушателя и читателя.
Анализируя функционирование китайских ми-фонимов в народных речениях, убеждаемся в необходимости лингвострановедческого комментария для каждого прецедентного имени, поэтому при переводе афоризмов предлагаем краткие пояснения, чтобы смысл высказывания стал понятен всем участникам процесса иноязычного общения.
Под народными речениями понимаем пословицы и поговорки т$Ш янъюй, привычные выражения Vгуаньюнъюй и недоговорки-иносказания сехоуюй. В статье используем их синонимичное значение — народный афоризм. Источниками для работы послужили сборники народных речений, изданные в Китае [10— 12]. Из перечисленных сборников предлагаются выражения с прецедентными имена даосских божеств. Тексты переведены автором данной статьи, в качестве примеров цитируются на языке оригинала и вводятся в научный оборот на русском языке.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013 ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013
В статье обосновывается перечень даосских божеств, которые анализируются как прецедентные. Ввиду многочисленности персонажей даосского пантеона и порой их совмещения с персонажами народной религии рассмотрены лишь некоторые из них, именно те, которые ученые называют даосскими. В процессе работы принят во внимание и тот факт, что на формирование пантеона даосских божеств оказали влияние не только религиозные воззрения, но и древняя мифология. Иерархические ступени, по которым выстроены ранги даосских божеств, обусловлены влиянием конфуцианства и буддизма. Поэтому, анализируя функционирование прецедентных имен божеств, считаю, что уместнее их рассматривать в контексте синтеза трех религиозно-философских учений Китая, т.е. с позиций религиозного синкретизма, играющего важную роль в китайской культуре.
Элементы религиозного синкретизма описывались в работах В. М. Алексеева, И. Г. Баранова, Л. С. Васильева и других ученых. По мнению российских исследователей, существовало два уровня религиозного синкретизма: верхний и нижний [13]. На верхнем уровне для избранных, для образованных сохранялись различия между тремя учениями. Религиозный синкретизм нижнего уровня возник и существовал в основном для удовлетворения духовных нужд малообразованного и неграмотного крестьянства и стоявших рядом с ним слоев китайского общества. Эту особенность отмечал в начале ХХ в. В. М. Алексеев: «Китайский храмовый синкретизм покоится всецело на безликой верообразной потребности народа в незаслуженном прямым житейским путем счастье, потребности, направленной по адресам, которые услужливо вырабатываются полуграмотными «сяньшенами», готовыми все понять и все объяснить, ничего по существу не понимая и не объясняя» [14].
Нижний уровень синкретизма, ориентированный на большую часть населения, принято также именовать народной религией. К ее сфере традиционно относят геомантию, народную астрологию и персонажи народного пантеона, включавшего в себя любых существ или объектов, от которых можно было ждать помощи или поддержки. Он органично впитал и трансформировал конфуцианских, даосских и буддийских святых и богов, т.е. «на профаническом уровне божества даосизма сливаются с персонажами народного пантеона, ответственными за различные стороны бытия человека» [15].
Традиционно богов даосизма в отечественной науке делят на две группы: «прежденебесных» и «посленебесных». Последних многие тысячи. В их число входят бессмертные-сяни — «личности, обретшие не просто бессмертие, но и сверхъестественные свойства, сближающие их с божественными персонажами» [16]. Среди них наибольшим почитанием в народе пользовались «восемь бессмертных» (ба сянь): Чжунли Цюань (Хань Чжунли), Чжан Голао (Чжан Го), Люй Дунбинь (Люй Янь), Ли Тегуай, Хань Сянцзы, Цао Гоцзю, Лань Цайхэ, Хэ Сяньгу.
Для каждого из прецедентных имен есть свои история и иконография. Следует отметить, что в анализируемых нами сборниках народных речений встречаются не все указанные персонажи. Афоризмы, в которых выявлены прецедентные имена даосских божеств, немногочисленны, но и в них содержится этнокультурная информация о сянях. Например, Борис Львович Рифтин пишет, что Чжан Голао «изображается обычно в виде старца-даоса с бамбуковой трещоткой в руках, нередко сидящим
на осле лицом к хвосту» [17]. Об этом свидетельствует и фольклорный материал: тки^ИД!,,
ЙІїїЙВь^жан Голао сидит на осле задом наперед, никогда не хочет видеть морду животного [18]. Это выражение употребляется в ситуации, когда хотят разорвать отношения, не желая никого видеть.
Следующий персонаж из названных восьми — Ли Тегуай (Ли Железный костыль), один из самых колоритных сяней. В народных речениях встречается под именем Тегуай Ли. Иконографические варианты его изображения в целом однотипны — «горбатый, хромоногий, с кудрявой головой, лицом темного цвета и большими выпученными глазами...» [19]: Шл^ИЕЦЩ, Тегуай Ли глазом под-
мигивает, ты оставил в дураках меня, я оставил в дураках тебя [18, с. 1194].
Люй Дунбин еще один даосский святой из восьми бессмертных. «В народных верованиях Люй — святой сподвижник, познавший в мирской жизни страдания и решивший служить людям в качестве заклинателя демонов, преследующих беспомощный народ» [20]. О нем в анализируемых сборниках есть несколько однотипных выражений, указывающих на глупую ситуацию, в которой хорошего человека приняли за плохого. Отметим, что афоризмы отличаются перестановкой их частей: ^ ІЯ Я Л /£>, Ш Р£ иЯЙ. Не узнав сердце хорошего человека, собака кусает Люй Дунбиня [18, с. 66]; -ЙРЙніНЙ, ^іД£їЛ'Ь'. Собака кусает Люй Дунбиня, не узнав сердце хорошего человека [18, с. 346].
К числу «посленебесных» даосских божеств относится бог войны и богатства Ф Гуань-ди, который в то же время наделяется и конфуцианскими добродетелями. Прототипом этого божества считается знаменитый полководец III в. н.э. Гуань Юй. Данное прецедентное имя встречается в народных речениях в пяти формах: Гуань-гун (господин
Гуань), 5^1 Гуань-ван (князь Гуань), Гуань
Лаое (почтенный господин Гуань) и Гуань
Юньчан (взрослое имя), ^^ Гуань Аре (второй господин Гуань).
Военные доблести и заслуги полководца остались в народной памяти, о нем сказано немало афоризмов, в которых прославляется его воинское искусство и подчеркивается, что перед человеком с большим дарованием не стоит хвастаться: зёйИш Л. Перед Гуань-гуном размахивать мечом [18, с. 357]. К тому же «этот человек с детства пристрастился к чтению и изучению хроники Конфуция (Чуньцю)...» [21]. За эти и другие конфуцианские добродетели его не раз отмечали императоры, «<...> при Сунской династии (960 — 1279) дали ему сначала титул гуна — «графа», а затем вана — «князя». При Минской же династии (1368 — 1644) произвели в императоры и стали называть Гуань-ди (ди — император)» [22].
Храбрый воин прославился бесстрашием, честностью и безукоризненной верностью своему побратиму — правителю Лю Бэю. Об этом повествуется в легендах, преданиях, народных книгах и в самой ранней книжной эпопее исторического характера «Троецарствие». Называется отличительная внешняя черта героя — темно-красный цвет лица. О том, что для слушателя достаточно указания на цвет лица персонажа, чтобы понять, о ком идет речь, свидетельствуют следующие выражения: йШШёК, ®5|5ТЗ££;. Скажешь краснолицый, тут же пришел Гуань-гун [23]; ШЙШШЙ*.
Не бойся краснолицего Гуань-гуна, бойся поджимающего губы бодхисатву [24]. Данное выражение применимо к человеку с прямым, открытым характе-
ром, которому нужно опасаться людей, притворяющихся милосердными.
Гуань Юй родился на территории современной провинции Шаньси. Фольклор, фиксируя информацию, подчеркивает покровительственное отношение великого полководца к жителям провинции: И’ЙИ', К[°]К, Чиновник [стоит] за чинов-
ника, народ [стоит] за народ, Гуань Лаое [стоит] за жителя Шаньси [18, с. 362].
Показательно, что к нему обращались с разного рода мольбами о богатстве, даже о потомстве, а не только с просьбой добиться военной славы. Среди его почитателей преобладали люди мирных профессий, к тому же он сам рассматривался в качестве покровителя страждущих, патрона литературы, защитника торговли и богатства, даже покровителя буддизма [13, с. 385]. Анализируя этот образ, Борис Львович Рифтин указывает, что Гуан-ди жил продажей соевого сыра (доуфу), поэтому торговцы доу-фу почитали его своим богом покровителем [25]: Л51 Л£М. Гуань Юньчан продает доуфу, человек твердый, а товар мягкий [18, с. 358].
Персонажи даосской тематики в народных речениях разнообразны и многочисленны, но лишь очень немногие божества имеют государственное и поли-функциональное значение. Большинство же из них выполняет локальную роль. К ним относятся божества-покровители определенных территорий: Чэн-хуан — Божество города и Ту-ди — Божество земли. Их культы восходят к глубокой древности, имеют свои особенности и повсеместное распространение. Как отмечают исследователи, «все города страны, как большие, так и маленькие, обзавелись своими чэн-хуанами и храмами, сооруженными в их честь» [13, с. 385], а «святилища ту-ди можно было видеть не только в деревнях, но и на территории религиозных учреждений, складов, рынков и т.п.» [26]. В народных речениях также подчеркивается локальный характер божеств: ШЖШ1, Нанкинский Чэн-
хуан, Пекинский Ту-ди[ 18, с. 761];
Ту-ди с восточной деревни прибыл в западную деревню — не чудодейственен [18, с. 242].
Как правило, прототипом территориальных бо-жеств-покровителей служили реальные исторические деятели, знаменитые и удачливые чиновники. Божества являлись отражением административного устройства китайского общества. «Чэн-хуан в любых его ипостасях изображается в виде высокопоставленного чиновника, чаще всего занятого служебными делами: выслушивает доклады подчиненных, принимает прошения от горожан, ведет судебные расследования и т.д.» [27]. В народной афористике данная информация находит свою фиксацию: тКЗШШ!, Водяной ищет Чэн-хуана, злодей прежде всего жалуется [в суд] [18, с. 1121].
К числу малых божеств даосизма также принадлежит Бог домашнего очага, прецедентное имя которого в анализируемых сборниках народных речениях встречается в двух формах — Цзао-шэнь / Цзао-ван. Его почитание восходит к культу предков. Он являлся защитником дома и всех членов семьи, со временем превратился в самое близкое божество для простого китайца. По народным представлениям, Цзао-ван в течение года следит за хозяйством, а за неделю до Нового года отправляется к Юй-ди (Нефритовому императору), «которому докладывает о всех делах, происшедших в своем доме» [28]:
Цзао-ван поднимается на Небо: есть хорошее — говорит хорошее, есть плохое — говорит плохое [18, с. 1524].
Народные речения традиционно связаны с оценкой социальных норм членов общества. При этом оценка, выраженная с помощью афоризмов с прецедентными именами, является эмотивной и субъективной, в то же время такие изречения способствуют стереотипизации норм социального поведения человека.
Научное направление, представленное теорией прецедентности, дает возможность по-новому проанализировать функционирование имен собственных, в том числе и китайских мифонимов, в народных речениях. Специфической чертой прецедентных имен китайских народных речений является их двухтысячелетняя литературная традиция, впитавшая различные мифологические, философские представления, воззрения китайского религиозного синкретизма, а также имеющая тесную связь с фольклором. Прецедентные имена китайских мифонимов в народных речениях выполняют оценочную, прагматическую, эстетическую, парольную и эвфемическую функции.
Прецедентные имена даосских божеств в народных речениях, с одной стороны, являются носителями этнокультурной информации, с другой стороны, прецедентные имена как культурный знак, актуализируя ассоциативные связи слушателя или читателя, позволяют адекватно понимать значения китайских народных речений. Апелляция к прецедентным именам в паремиях активизирует механизмы речевого воздействия, служащие для привлечения и удержания внимания адресата. Прецедентные имена в народных речениях, выступая элементами их поэтики, раскрывают художественный мир народной афорис-тики, способствуют формированию и развитию этнокультурной картины мира.
Не будет преувеличением сказать, что имя Бориса Львовича Рифтина считается прецедентным для всей китаистики. Его имя — это знак культуры, которое не требует расшифровки или комментирования, оно является самодостаточным.
Библиографический список
1. Рифтин, Б. Л. Китайские пословицы как материал для изучения народного мировоззрения / Б. Л. Рифтин // Советская этнография. — 1960. — № 4. — С. 105—120.
2. Китайские пословицы и поговорки // Ложь не задушит правду: китайские рассказы, пословицы, поговорки / Пер. с кит. Б. Рифтин, В. Стариков ; сост. О. Л. Фишман. — Л. : Лениздат, 1959. — С. 369 — 377.
3. Китайские пословицы и поговорки / Пер. с кит. Б. Л. Рифтина // Пословицы и поговорки народов Востока / Отв. ред. И. С. Брагинский ; сост. Ю. Э. Брегель ; пред.
В. П. Аникина. — М. : Вост. лит., 1961. — С. 279 — 315.
4. Гудков, Д. Б. Теория и практика межкультурной коммуникации / Д. Б. Гудков. — М. : Гнозис, 2003. — С. 108.
5. Красных, В. В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? / В. В. Красных. — М. : Гнозис, 2003. — С.197.
6. Кухарева, Е. В. Прецедентные имена и события и проблемы системного анализа и дискурсивного описания арабских паремий / Е. В. Кухарева // Восточные языки и культуры : материалы I Междунар. науч. конф., 22 — 23 ноября 2007 г. — М. : РГГУ, 2007. - С. 44-48.
7. Кухарева, Е. В. Прецедентные имена и события как один из источников арабских паремий / Е. В. Кухарева // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер. Русский и иностранный языки и методика их преподавания. -2008. - № 2.- С. 68-77.
8. Биктагирова, З. А. Личные имена в татарских и турецких пословицах и поговорках / З. А. Биктагирова, Г. С. Хазиева-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013 ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013
Демирбаш // Вопросы современной науки и практики. — 2012. - № 2 (40). - С. 271-274.
9. Воропаев, Н. Н. Структурно-семантические особенности прецедентных имен в китайскоязычном дискурсе / Н. Н. Воропаев // Вестник РУДН. Сер. Лингвистика. — 2011. — № 2. — С.109-118.
10. Чжунго яньюй цзичэн Нинся цзюань (Сборник китайских пословиц и поговорок Нинся-Хуэйского автономного района) / Чжунго миньцзянь вэньсюэ цзичэн цюаньго бяньцзи вэйюаньхуй бянь (Всекит. ред. совет кит. фольклористики). — Пекин : Изд-во : Чжунго миньцзянь вэньи, 1990. — 783 с.
11. Яньхай (Море пословиц) / Чжубянь (Отв. ред.) Вэнь Дуаньчжэн. — Бэйцзин (Пекин) : Изд-во Юйвэнь, 1991. — 989 с.
12. Чжунго суюй яньюй ку (Сборник китайских народных речений, пословиц и поговорок). Шан, ся (Т. 1, 2) / Бянь (Сост.) Чжан Иньдунь. — Чжэнчжоу : Изд-во : Чжунчжоу гуцзи, 2001. — 1620 с.
13. Васильев, Л. С. Культы, религии, традиции в Китае / Л. С. Васильев. — 2-е изд. — М. : Вост. лит., 2001. — С. 374.
14. Алексеев, В. М. Из области китайского храмового синкретизма / В. М. Алексеев // Восточные записки. — Л., 1927. — Т.1. — С. 296.
15. Кожин, П. М., Юркевич А. Г. Даосизм / П. М. Кожин, А. Г. Юркевич // Духовная культура Китая : энциклопедия. В 5 т. Т. 2. Мифология. Религия. — М. : Вост. лит., 2007. — С. 205.
16. Торчинов, Е. А Даосизм. «Дао-Дэ-цзин». / Е. А. Тор-чинов ; пер. Е. А. Торчинова. — СПб, 1999. — С. 180.
17. Рифтин, Б. Л. Восемь бессмертных / Б. Л. Рифтин // Мифы народов мира: энциклопедия. : В 2 т. Т. 1 / Гл. ред. С. А. Токарев. — М. : Сов. энциклопедия, 1991. — С. 249.
18. Чжунго суюй яньюй ку (Сборник китайских народных речений, пословиц и поговорок). Шан, ся (Т. 1, 2) / Бянь (Сост.) Чжан Иньдунь. — Чжэнчжоу : Изд-во : Чжунчжоу гуцзи, 2001. — С. 1533.
19. Кравцова, М. Е. История культуры Китая / М. Е. Кравцова. — СПб : Лань, 1999. — С. 495.
20. Рифтин, Б. Л. Люй Дун-бинь / Б. Л. Рифтин // Духовная культура Китая : энциклопедия. В 5 т. Т. 2. Мифология. Религия. — М. : Вост. лит., 2007. — С. 514.
21. Алексеев, В. М. Китайский культ бога Гуаня / В. М. Алексеев // Русский музей. Этнографический отдел. — Л., 1926. —
С. 41.
22. Баранов, И. Г. Верования и обычаи китайцев / И. Г. Баранов. — М. : Муравей-Гайд, 1999. — С.147.
23. Яньхай (Море пословиц) / Чжубянь (Отв. ред.) Вэнь Дуаньчжэн. — Бэйцзин (Пекин) : Изд-во Юйвэнь, 1991. — С. 719.
24. Чжунго яньюй цзичэн Нинся цзюань (Сборник китайских пословиц и поговорок Нинся-Хуэйского автономного района) / Чжунго миньцзянь вэньсюэ цзичэн цюаньго бяньцзи вэйюаньхуй бянь (Всекит. ред. совет кит. фольклористики). — Пекин : Изд-во: Чжунго миньцзянь вэньи, 1990. — С. 154.
25. Рифтин, Б. Л. Гуань-ди / Б. Л. Рифтин // Мифы народов мира : энциклопедия. В 2 т. Т. 1 / гл. ред. С. А. Токарев. — М. : Сов. энциклопедия, 1991. — С. 337.
26. Алимов, И. А. Ту-ди / И. А. Алимов // Духовная культура Китая: энциклопедия. В 5 т. Т. 2. Мифология. Религия. — М. : Вост. лит., 2007. — С. 611.
27. Кравцова, М. Е. Мировая художественная культура : история искусства Китая / М. Е. Кравцова. — СПб. : Лань : Триада, 2004. — С 538.
28. Рифтин, Б. Л. Цзао-ван / Б. Л. Рифтин // Духовная культура Китая : энциклопедия. В 5 т. Т. 2. Мифология. Религия. — М. : Вост. лит., 2007. — С. 679.
РЕШЕТНЁВА Ульяна Николаевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков второй специальности.
Адрес для переписки: ulresh@mail.ru
Статья поступила в редакцию 11.01.2013 г.
© У. Н. Решетнёва
Информация
Персональные стипендии имени А. А. Вознесенского
Министерство образования и науки Российской Федерации проводит конкурсный отбор кандидатов на получение ежегодно утверждаемой персональной стипендии имени А. А. Вознесенского для студентов, обучающихся по направлениям подготовки (специальностям) высшего профессионального образования в области литературы и журналистики, реализуемым в имеющих государственную аккредитацию образовательных учреждениях высшего профессионального образования.
Кандидатами не могут одновременно являться кандидаты на назначение персональных стипендий имени А. И. Солженицына, учрежденных постановлением Правительства Российской Федерации от 23 апреля 2009 г. № 363 «Об учреждении персональных стипендий имени А. И. Солженицына для студентов образовательных учреждений высшего профессионального образования Российской Федерации».
Для отбора кандидатов на получение персональной стипендии имени А. А. Вознесенского Департамент государственной политики в сфере высшего образования Минобрнауки России просит в срок до 1 июня 2013 года представить необходимые документы.
Назначение вышеуказанной стипендии на 2013/14 учебный год производится с 1 сентября 2013 года на один учебный год и оформляется приказом Минобрнауки России.
Источник: http://www.rsci.ru/innovations/grants_for_students/234095.php (дата обращения: 09.04.2013)
