CC BY
167
© 2006 г. С. С. Витвицкая
ПРЕСТУПЛЕНИЯ В СФЕРЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, СОВЕРШАЕМЫЕ ДОЛЖНОСТНЫМИ ЛИЦАМИ (ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ И СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА)
Государство играет в рыночной экономике активную роль. С учетом юнсгитуционюго устройства России и функционирования частной, государственной и муниципальной собственности на средства производства и предметы труда можно выделить общее государственное воздействие на предпринимательскую деятельность, осуществляемое независимо от форм собственности, и особенное (особое), когда государство выступает как собственник своего имущества. Управление муниципальным имуществом строится по той же схеме, что и государственным, хотя и составляет самостоятельный блок публичного воздействия органов местного самоуправления.
Общее государственное воздействие на предпринимательскую деятельность выражается в применении экономических механизмов по ее стимулированию (финансовых, налоговых, таможенных, антимонопольных и др.) и контролю государства за состоянием и развитием рынка. С точки зрения содержания общий государственный контроль в сфере предпринимательства должен включать требования в области стандартов, официального статистического и бухгалтерского учета, свободы конкуренции. Сюда же относится предварительный контроль за образованием субъектов предпринимательской деятельности. Путем государственной регистрации в качестве индивидуальных предпринимателей или предпринимателей-юридических лиц и дачи разрешений на занятие тем или иным видом деятельности государство осуществляет проверку законности их учреждения.
В то же время законодательство РФ гарантирует свободу осуществления предпринимательской деятельности, предусматривает ответственность должностных лиц за незаконное вмешательство в нее. Уго -ловно-правовой основой для борьбы с посягательствами должностных лиц органов государственной власти и местного самоуправления на свободу осуществления предпринимательской деятельности являются ст. 169 УК РФ «Воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности», ст. 170 УК РФ «Регистрация незаконных сделок с землей».
Прежде всего отметим, что уголовно-правовое понятие должностного лица дается в примечании к ст. 285 УК РФ. В соответствии с ним «должностными лицами... признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях РФ».
Интересно, что, согласно прямому указанию, примечания к ст. 285 УК РФ это определение относится к статьям главы «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления». Однако ученые и правоприменители единодушно полагают, что его можно распространять и на другие статьи со специальным субъектом - должностным лицом. Не возражая против этой точки зрения, хотелось бы внести предложение о легальном закреплении сложившейся практики. Это можно сделать, указав в примечании к ст. 285 УК РФ на то, что это определение относится ко всем статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за преступления должностных лиц.
К наиболее актуальным аспектам квалификации преступлений в сфере экономической деятельности, совершаемых должностным лицом, необходимо отнести вопросы разграничения их со смежными составами.
В научной литературе высказываются различные позиции на соотношение преступлений, предусмотренных ст. 169, 170 УК и ст. 285, 286 УК РФ. По мнению ряда ученых, названные нормы соотносятся между собой как специальная и общая, признавая таким образом первенство специальной нормы в случаях совершения действий, перечисленных в ст. 169, 170 УК РФ [1, 2]. Большинство из этих авторов полагают, что сам факт совершения преступления должностным лицом с использованием своего служебного положения свидетельствует о причинении существенного вреда.
Другие авторы полагают, что нормы об этих преступлениях нельзя рассматривать как конкурирующие, поскольку ни одна из них не является более полной ни по объему, ни по содержанию в сравнении с другой.
При этом одни исследователи предложили квалифицировать воспрепятствование законной предпринимательской деятельности, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности и повлекшее существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, по совокупности ст. 169 и 285 УК РФ [3].
Другие специалисты считают, что воспрепятствование законной предпринимательской деятельности или регистрация незаконных сделок с землей должно квалифицироваться по ст. 169 (ст. 170) УК РФ лишь при условии, что оно совершено без сочетания двух признаков: корыстной или иной личной заинтересованности и причинения последствий, указанных в диспозиции ч. 1 ст. 285; ч. 1 ст. 286 УК РФ. В тех случаях, когда указанные признаки налицо, содеянное полностью охватывается составом преступлений, предусмотренных ст. 285, 286 УК РФ [4].
С этими умозаключениями можно согласиться лишь отчасти. Действительно состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 169 (ст. 170) УК РФ, является полнее по объектам уголовно-правовой охраны, а преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 285 УК РФ и ч. 1 ст. 286 УК РФ обладают конститутивными признаками, характеризующими последствия преступного посягательства. Это означает, что конкуренции общей и специальной норм в точном значении этого слова здесь нет.
Что касается соотношения ч. 2 ст. 169 УК РФ и ст. 285, 286 УК РФ, то здесь дело обстоит по-другому. Совершая деяние, содержащее признаки квалифицированного состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 169 УК РФ, должностное лицо тем самым злоупотребляет своими служебными полномочиями по контролю и обеспечению нормальной предпринимательской деятельности, либо их превышает. Такие действия влекут причинение крупного ущерба, который может рассматриваться как разновидность тяжких последствий [5, с. 113, 114]. Иными словами, ч. 2 ст. 169 УК РФ является специальной нормой по отношению к ч. 3 ст. 285 и п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ.
В свете сказанного законодательная конструкция норм, описывающих преступления в сфере экономической деятельности должностных лиц представляется небезупречной. Как известно, одним из залогов эффективности уголовного закона является соблюдение единообразия и последовательности использования технических приемов при построении общих и специальных норм. В частности, норма, устанавливающая ответственность узкоспециального субъекта, должна признаваться специальной по отношению к общей норме, предусматривающей ответственность специального субъекта. Поэтому в ст. 169, 170 УК РФ следует указать на криминообразующие признаки, присущие преступлениям, описанным в ст. 285 и 286 УК РФ. Для этого необходимо дополнить ч. 1 ст. 169, 170 УК РФ словами «повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций, либо охраняемых законом интересов общества и государства».
Анализ уголовного законодательства свидетельствует о несоответствии санкций ст. 169, 170 УК РФ характеру общественной опасности деяний, за которые они могут быть назначены и их несогласованности с санкциями ст. 285, 286 УК РФ. Так, основные составы преступления, предусмотренные ст. 169, 170 УК РФ, относятся к небольшой тяжести. Основные составы злоупотребления и превышения должностными полномочиями (ст. 285, 286 УК РФ) оцениваются законодателем как преступления средней тяжести, а квалифицированные и особо квалифицированные разновидности этих деяний относятся к тяжким преступлениям. Как ни странно, указанное несоответствие оценки степени тяжести преступлений имеет место и в случае воспрепятствования законной предпринимательской деятельности, причинившего крупный ущерб (ч. 2 ст. 169 УК РФ), по сравнению с иным злоупотреблением должностными полномочиями, повлекшем
тяжкие последствия, или превышением должностных полномочий с причинением тяжких последствий (ч. 3 ст. 285 или п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ). Преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 169 УК РФ, является преступлением небольшой тяжести, а преступные посягательства, описанные ч. 3 ст. 285 и ч. 3 ст. 286 УК РФ, -тяжким преступлением. Неясна и позиция законодателя, исключившего из санкции ст. 170 УК РФ такой вид наказания, как лишение свободы, в то время как в ст. 285 и 292 УК РФ данный вид наказания установлен (на это обстоятельство указывали некоторые исследователи) [5; 6, с. 106, 107]. На наш взгляд, санкции за преступления, предусмотренные ст. 169, 170 УК РФ, в любом случае не должны быть меньше, чем за иные преступления, совершаемые должностными лицами (ст. 285, 286 УК РФ). Поэтому в уголовный закон необходимо внести соответствующие изменения.
В то же время государство и муниципальные органы могут выступать в качестве субъекта экономической деятельности в тех случаях, когда они являются собственником имущества организации.
Следует отметить, что в диспозициях статей гл. 22 УК РФ употребление терминов «собственник организации-должника» (ст. 195 УК РФ) и «собственник ком -мерческой организации» (ст. 196, 197 УК РФ), «собственник организации» (ст. 199-2 УК РФ) вызывает серьезные трудности в уяснении круга субъектов уголовной ответственности за соответствующие преступления в сфере экономической деятельности.
По мнению ряда ученых, указывая в рассматриваемых нормах собственников организаций, законодатель, вероятно, тем самым пытался включить в круг субъектов рассматриваемых преступлений физических лиц - учредителей (участников, членов) хозяйственных товариществ и обществ, производственных кооперативов, поскольку они, «...как правило, принимают самое непосредственное участие в „спасении" имущества этих организаций при банкротстве» [1, с. 129]. A.M. Плешаков, стоящий на тех же позициях, пишет, что собственником коммерческой организации является ее учредитель, который вправе по своему усмотрению совершать в отношении имущества, принадлежащего организации, любые действия, в том числе отчуждать его, передавать другим лицам права владения, пользования и распоряжения, отдавать имущество в залог и обременять иным способом, а также применять любые управленческие решения, связанные с хозяйственной и финансовой деятельностью, с реорганизацией и ликвидацией юридического лица [7].
Мы полагаем, что это толкование термина «собственник (коммерческой) организации» - результат неверных представлений о гражданско-правовом режиме имущества организации. Совершенно очевидно, что в процитированных определениях необоснованно смешиваются признаки собственника имущества и учредителя (участника) юридического лица.
Гражданское законодательство, по общему правилу, не признает учредителей (участников) юридического лица собственниками его имущества (ч. 3 ст. 213 ГК РФ). Собственниками имущества коммерческих и
некоммерческих организаций (кроме государственных и муниципальных предприятий, а также учреждений, финансируемых собственником) являются сами эти организации. Учредители (участники) юридических лиц, выступающих в качестве собственников, не имеют на имущество юридического лица никаких вещных прав. Они имеют в отношении юридических лиц либо обязательственные права, если речь идет о хозяйственных товариществах и обществах, производственных и потребительских кооперативах, либо вообще не имеют в отношении юридических лиц имущественных прав (ни вещных, ни обязательственных), если речь идет об общественных и религиозных организациях, благотворительных и иных фондах, ассоциациях и союзах (п. 2 и 3 ст. 48, п. 4 ст. 213 ГК РФ).
Право собственности на имущество не принадлежит только унитарным предприятиям (ст. 113 ГК РФ) и учреждениям, финансируемым собственником (ст. 120, 296 ГК РФ). К собственникам имущества унитарного предприятия относятся только государство, субъекты РФ или муниципальные образования. Однако они в силу прямого указания ст. 19 УК РФ не могут привлекаться к уголовной ответственности как собственники организаций-должников (собственников коммерческой организации), о которых речь идет в ст. 195-197 УК РФ [8].
На этом основании некоторые авторы пришли к выводу, что вопрос о собственнике имущества унитарного предприятия в контексте уголовного права рассматриваться не может [9].
На наш взгляд, это мнение ошибочно. Анализ положений Гражданского кодекса РФ (в частности ст. 48, 50, 113-115, 120, 294-300), Федерального закона от 14.11.2002 г № 161 «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» позволяет предположить, что полномочия собственника имущества унитарного предприятия могут осуществлять следующие физические лица:
1) от имени Российской Федерации (государственная федеральная собственность) - руководители органов государственной власти РФ в рамках их компетенции, установленной актами, определяющих статус этих органов (например, председатель и заместитель председателя правительства РФ, руководители и заместители руководителя министерств, федеральных служб и агентств и т.п.);
2) от имени субъектов РФ (государственная собственность субъекта) - руководители органов государственной власти субъекта РФ в рамках их компетенции, установленной актами, определяющих статус этих органов (например, президент или губернатор субъекта РФ, председатель и заместитель председателя правительства субъекта РФ, руководители и заместители руководителя министерств, управлений, департаментов субъекта РФ и т.п.);
3) от имени муниципального образования (муниципальная собственность) - руководители органов местного самоуправления в рамках их компетенции, установленной актами, определяющих статус этих ор-
ганов (например, глава и заместители главы органа местного самоуправления) [10].
На этом основании можно сделать вывод, что к категории собственников организаций-должников в ст. 195197 УК РФ относятся только должностные лица - представители государственных или муниципальных органов, осуществляющих полномочия собственника имущества унитарного предприятия.
К категории собственников организаций, о которых речь идет в ст. 199-2 УК РФ, относятся не только государство, субъекты РФ или муниципальные образования, являющиеся учредителями унитарных предприятий (ст. 113 ГК), но и государство, муниципальное образование, юридическое лицо, финансирующие учреждения (ст. 120, 296 ГК РФ). Все они не могут являться субъектами преступления. Поэтому ответственность в этом случае будут нести либо должностные лица, либо лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации.
Сказанное обусловливает внесение предложения о приведении формулировки уголовно-правовых норм в соответствие с базовым законодательством и конкретизации понятия «собственник» применительно к отдельным преступлениям в уголовном законе. Для этого полагаем целесообразным слова «собственник организации-должника» (ст. 195 УК), «собственник коммерческой организации» (ст. 196, 197 УК) в диспозициях соответствующих уголовно-правовых норм заменить на слова «собственник имущества унитарного предприятия». В примечании к первой из этих норм указать, что ответственность за деяния собственника имущества унитарного предприятия несут должностные лица, выполняющие функции по управлению государственным или муниципальным имуществом.
В ст. 199-2 УК РФ слова «собственник организации» заменить на слова «собственник имущества унитарного предприятия или учреждения» [11]. В примечании к данной норме необходимо дать пояснения, что за деяния собственника имущества унитарного предприятия или учреждения отвечают лица, выполняющие функции по управлению государственным или муниципальным имуществом или имуществом учреждения.
Литература и примечания
1. Горелик А.С., Шишко И.В., Хлупина Г.Н. Преступления в сфере экономической деятельности и против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Красноярск, 1998.
2. Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономической деятельности: Комментарий к гл. 22 УК РФ. Ростов н/Д, 1999. С. 39; Ежов Ю.А. Преступления в сфере предпринимательства. М., 2001. С. 72.
3. См.: Аванесян Г.С. Уголовно-правовая охрана предпринимательской деятельности: Дис. ... канд. юрид. наук. Ульяновск, 2000. С. 112; Научно-практический комментарий к УК Российской Федерации: В 2 т.
Т. 1. / Под ред. П.Н Панченко. Н. Новгород, 1996. С. 462.
4. Чугунов А.И. Уголовно-правовая охрана свободы предпринимательской деятельности. Ульяновск, 2002. С. 85.
5. Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Преступления в сфере экономической деятельности. М., 1998.
6. См.: Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности. СПб., 2002. С. 146, 147.
7. Плешаков А.М. Преступные способы уклонения от погашения долга, мониторинг кредита и уголовная ответственность // Законодательство и экономика. 1997. № 5, 6. С. 50.
8. В соответствии с п. 2 ст. 1 Закона о несостоятельности 2002 г. не могут быть признаны несостоятельными казенные предприятия и учреждения.
9. См.: Колб Б. Субъекты криминальных банкротств // Законность. 2000. № 3. С. 14; МихалевИ.Ю. Криминальное банкротство / Под ред. И.Э. Звечаров-ского. СПб., 2001. С. 153.
10. Караханов А. Изменения в законе о налоговых преступлениях: вопросы практики применения // Уго -ловное право. 2005. № 1. С. 28-31.
11. В Федеральном законе «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 г. термины «собственник организации-должника» и «собственник коммерческой организации» не употребляются. В отношении государственных и муниципальных предприятий применен более точный, соответствующий юридической природе отношений термин «собственник имущества должника - унитарного предприятия».
Ростовский государственный университет
30 января 2006 г.
