CC BY
93
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 27 2012
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 27 2012
УДК 93/94
ПРЕССА КАК ФАКТОР ГОСУДАРСТВЕННО-КОНФЕССИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ
(1960-1980-е гг.)
© и. и. МАСЛОВА
Пензенский государственный университет архитектуры и строительства,
кафедра права e-mail: [email protected]
Маслова И. И. - Пресса как фактор государственно-конфессиональной политики (1960-1980-е гг.) // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского. 2012. № 27. С. 815-820. - В статье анализируется проблема взаимовлияния прессы и государственно-конфессиональной политики во второй половине ХХ столетия. В основе исследования материалы ранее засекреченных архивов.
Ключевые слова: Средства массовой информации (пресса), государственно-конфессиональная политика.
Maslova I. I. - The press as a factor of state religious policy (1960-1980) // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im.i V.G. Belinskogo. 2012. № 27. P. 815-820. - The article analyzes the problem of interaction between the press and public religious policy bodies during the second half of the twentieth century. The research bases on the previously secret archives recordings.
Keywords: The mass media (press), the state religious policy.
Общеизвестно, что «четвертой властью» называют прессу и её влияние в социуме. Историку интересно увидеть взаимодействие триады - пресса-политика-общество. Вдвойне интересно сделать это на примере взаимовлияния прессы и государственноконфессиональной политики во второй половине ХХ столетия - эпохи кардинальных поворотов курса государства по отношению к религии.
Вспомним, что в октябре 1961 г. XXII съезд партии принял Программу КПСС, в которой провозглашалось построение коммунизма в основном за 20 лет. Во всех своих докладах и выступлениях на съезде
Н. С. Хрущев вновь выдвигал задачи борьбы с религией. Известно печально «знаменитое» обещание Хрущева как музейную редкость показать по телевидению «последнего советского попа» [1]. В периодической печати усилились нападки на религию. Впервые после эпохи «Воинствующего Безбожника» в газетах и журналах появились антирелигиозные статьи. Вслед за публикацией постановления ЦК в средствах массовой информации началась широкая кампания по пропаганде «научно-атеистических знаний». Большинство авторов представляли духовенство в карикатурном виде, высмеивали религиозные обряды и таинства, чувства верующих. ни одна центральная или местная газета не обошла эту тему, что побудило председателя Совета по делам Русской православной церкви Г. Г. Карпова совместно с председателем Совета по делам религиозных культов И. В. Полянским направить в ЦК КПСС
письмо, в котором сообщалось: «Многие центральные и местные газеты, особенно «Комсомольская правда», ленинградская «Смена», «Литературная газета» и другие сбились на широкую, невыдержанную антицер-ковную, антипоповскую пропаганду, стали злоупотреблять сказками, карикатурами, пословицами. Этими ошибками и извращениями приведены в движение не тысячи, а миллионы населения нашего Советского Союза, которые из этих ошибок делают провокационные выводы. Делают такие выводы и отдельные церковные руководители в странах народной демократии» [2].
очередной виток антирелигиозной пропаганды на страницах прессы имел большой резонанс в обществе. Антирелигиозные стереотипы со страниц периодической печати переходили в область общественнополитической практики. Вновь частыми стали факты применения мер административного воздействия на верующих и духовенство. Совет по делам РПЦ составил обширную сводку по стране «о нарушениях законодательства о религиозных культах и фактах грубого администрирования по отношению к церкви и верующим» [3]. Председатель Совета по делам Русской православной церкви Г. Карпов обратил внимание советского руководства на новое явление, которое не наблюдалось ранее, а именно: факты хулиганских выходок, сквернословия, в основном со стороны молодежи, в адрес священнослужителей, разгром и поджог храмов и молитвенных домов, битьё окон в церквях во время прохождения службы и т.д. [4] В пещерах
Киево-Печерской лавры группа молодежи устроила погром, разбила лампады, осквернила иконы [5]. «Воинствующее» поведение молодежи было следствием, в частности, огульной антирелигиозной пропаганды на страницах прессы.
однако среди творческой интеллигенции появилась плеяда писателей, которые почувствовали свою ответственность за мировоззрение и поведение молодежи и не поддержали политический курс на борьбу с религией, например, мыслитель-филолог, искусствовед, историк, хорошо известный мировой науке, чье имя было присвоено планете № 2877, - академик Д. С. Лихачев. Его книга «Письма о добром» была опубликована к 90-летию автора в типографии провинциальной газеты - газеты «Пензенская правда». Столичные издательства не отметили юбилей известного ученого опубликованием данной книги, что не вызовет недоумения, если обратиться к архивным документам, которые до недавнего времени были недоступны исследователям и отмечены грифом «совершенно секретно». Трудно предположить, что книга с таким названием - «Письма о добром» - вызвала пристальный интерес советской цензуры, как и другое произведение того же автора - «Земля родная». Но в информационном письме КГБ для ЦК КПСС, датированном 1982 г. (всего за два года до присвоения имени Лихачева планете), читаем: «В Комитет госбезопасности поступили данные, что академиком Д. С. Лихачевым готовится к печати книга под названием «Земля родная», предназначенная для учащихся старших классов средней школы. «Рассуждая с правильных, патриотических по сути позиций о краеведении, экологии, этике и других областях науки и жизни, автор допускает некоторые идеологически неоправданные мнения и выводы. В подготавливаемой к изданию книге имеются идеологически неоправданные выводы и тенденциозные суждения о недостатках в сфере охраны памятников прошлого нашего государства».
Цензоров насторожило то, что в рукописи приведено большое количество примеров гибели и разрушения архитектурных памятников России в советские годы, нередко подчеркивается сознательный характер этих разрушительных действий. Критике подверглись такие высказывания автора рукописи: «надо уголовно наказывать разрушение и порчу памятников культуры»; «должна быть резко повышена ответственность органов власти»; «пора напомнить о том, что изучение искусства Древней Руси у нас ведется слабо»; «краеведение сейчас находится в жалком состоянии»; «архитектурный ландшафт Ленинграда находится в смертельной опасности» и т.д.
Рукопись, по мнению цензоров, имела следующие недостатки: «идеализация старины», «непомерное любование предметами патриархальности», «неумеренное восхваление атрибутов православной церкви». Вывод цензоров был бескомпромиссным: «Книга создает искаженное, тенденциозное представление о деятельности местных органов власти, учреждений культуры и общественных организаций в сфере охраны архитектуры и других памятников прошлого нашего
государства» [6]. Автору был высказан ряд серьезных замечаний и рукопись возвращена на доработку. Все-таки книга была издана год спустя в 1983 г. Трудно судить о том, что осталось в книге от первоначальной рукописи после т.н. «доработки».
Архивные документы свидетельствуют о вторжении советской цензуры в сферу религиозной жизни страны посредством ограничительных мер, используемых против творчества известных писателей. Еще один пример, в секретной информации КГБ в ЦК КПСС сообщалось, что в 1980 г. на страницах журнала «Грани» на французском языке был опубликован рассказ писателя В. Солоухина «Колокол», прежде не публиковавшийся в СССР. В рассказе описывалась жизнь колокола от первого лица. Повествование вызывало у читателя чувство сожаления об утраченных культурных ценностях и традициях: «Никакого преступления не знали за собой колокола... Но однажды в судьбе колоколов произошла перемена. решено было колокола казнить: сбросить их с колокольни, вырвать им языки, предать избиению и раздроблению на части, а затем и части эти предать огню».
Факт публикации рассказов В. Солоухина в антисоветском издании обсуждался парткомом Московской писательской организации. Писателю было указано на грубое нарушение им установленного порядка передачи рукописей зарубежным издательствам и предложено сделать должные выводы. В письменном объяснении, представленном в Союз писателей СССР, В. Солоухин вынужден был признать, что допустил ошибку, передав за рубеж этот рассказ[7].
Писатели протестовали против диктата цензоров. Писатель О. Гончар резко высказался с трибуны IV съездом писателей (1967). По его словам, цензор
- это «человек-невидимка с цветным карандашом, крепко зажатым в руке» [8]. Вскоре писатель - член ЦК КПУ, лауреат Ленинских, Государственных и Шевченковских премий, первый секретарь Правления Союза писателей украины - стал объектом пристального интереса КГБ. В мае 1968 г. КГБ сообщал в ЦК КПСС, что Киевским издательством «Днепр» в популярной серии «Романы и повести» на украинском языке издан 100-тысячным тиражом и распродан в течение 2-3 дней его роман «Собор». В информационном письме говорилось: «По своему содержанию «Собор» является политически вредным произведением, пропагандирует элементы национализма и в извращенном свете представляет советскую действительность». Критику председателя Комитета вызвало то обстоятельство, что действие романа развертывается в пригороде индустриального центра юга украины, где живут потомственные металлурги. Основа конфликта - намерение «деятеля культуры районного масштаба, карьериста и приспособленца Лободы снести в рабочем поселке православный собор - памятник архитектуры XVIII века». «Однако, история с собором служит автору лишь внешним поводом для охаивания достижений советского руководства, - делается вывод в письме». Его роман «Собор» более двадцати лет не допускался к печати в центральных издательствах. В годы пере-
стройки у писателя О. Гончара были все основания в письме М. С. Горбачеву написать следующее: «Прошу принять эту книгу в знак моего глубокого к Вам уважения и признательности. Ведь «Собор» после двадцати лет травли и замалчивания сегодня приходит к всесоюзному читателю, приходят благодаря нынешней атмосфере гласности и демократизации - автор полностью это осознает и всегда будет об этом помнить» [9].
Именно М. С. Горбачев 29 апреля 1988 г. встретится в Кремле с Патриархом Пименом и членами Священного синода. Эта встреча, ставшая исторической по своему значению, подтвердила поворот государства к диалогу с церковью и верующими. Было принято решение проводить приближающееся тысячелетие крещения Руси не только как церковный, но и как общественно-значимый юбилей[10].
В июне 1988 г. в Большом театре состоялся торжественный акт, посвященный 1000-летию крещения Руси. Патриарх Пимен и группа иерархов были награждены государственными наградами за активную миротворческую и патриотическую деятельность. Для участия в юбилейных торжествах прибыли более 200 делегаций из 89 стран мира: главы и представители поместных православных церквей, представители других христианских и нехристианских религий. Многие гости церкви приехали с намерением выяснить, как коснулась перестройка, гласность, демократизация сферы государственно-церковных отношений, проблемы прав человека. Этот же вопрос чрезвычайно интересовал журналистов, которых оказалось на юбилейных торжествах больше, чем гостей. Аккредитацию получили более 1000 журналистов из разных стран[11].
А ведь прошло всего шесть лет после унизительной цензуры упомянутой книги академика Лихачева «Земля родня», когда выдающегося мыслителя обвинили в «неумеренном восхвалении атрибутов православной церкви».
Причины резкого поворота в государственноконфессиональной политике тех лет историки исследуют с разных точек зрения. Интересно определить роль, которую сыграла в перестроечных процессах по отношению к религии пресса.
Светская и церковная пресса перестроечных лет является важным историческим источником. На страницах периодических изданий можно увидеть и вектор изменения политического курса государства в отношении религии и отражение перемен в общественном сознании.
В середине 1980-х годов в стране по исторической инерции продолжалась атеистическая пропаганда, целью которой было сведение к минимуму значения религии в истории и культуре России. Журнал «Наука и религия» убеждал своих читателей: «...позитивные акции церкви в нерелигиозной сфере вовсе не означают позитивной роли ее религиозной деятельности. Там, где церковь выполняла свои мировоззренческие функции, ее деятельность всегда была реакционна и нередко выливалась в инквизиторство» [12].
В полемику с атеистическими изданиями включились известные писатели и ученые, которые своими
публикациями побуждали к переосмылению роли религии в истории страны и культуры. Большой вклад в поднятие статуса Церкви в глазах советской общественности сделали такие ученые, как астрофизик академик Раушенбах, византолог академик Аверинцев, писатель В. Астафьев[13].
Широкий резонанс вновь имели многочисленные выступления академика и историка древнерусской культуры Д. С. Лихачева по вопросам нравственности и сохранения архитектурно-исторических памятников
- храмов и монастырей. Размышляя о церкви как об источнике нравственности, Лихачев писал на страницах «Литературной газеты»: «Что можно противопоставить заповеди «не убий» ... «не укради» ... «не лжесвидетельствуй»?» Писатель высказал свое мнение об атеистической пропаганде: «Она нередко внушает нашим гражданам враждебное отношение к верующим и Церкви. Вера считается признаком невежества, хотя как раз враждебность к верующим от невежества, от незнания истории Церкви, истории вообще. у нас бытует мнение, что монастыри были рассадниками мракобесия. Но кто же переписывал книги? Кто вводил новые системы хозяйствования, как, скажем, на Соловках?.. Проблемами селекции и генетики именно в монастырях занимались еще в Древней Руси! Ведь было известно до 40 сортов яблок! Я уж не говорю об эстетике... церковного пения, церковного слова, живописи, архитектуры...». Переходя к современности, Лихачев выступал за подлинное и полное отделение Церкви от государства, прекращение вмешательства государства в церковную жизнь, полную свободу издательской и вероучительной деятельности церкви [14].
В полемике на страницах прессы принял участие Московский патриархат, который стремился создать в обществе представление о церкви не как об институте пропаганды чуждого материализму мировоззрения, а как составной части общества, как элементе национальной гордости, хранительнице национального духа, культуры, государственности. В качестве аргументов руководство РПЦ обращалось к таким моральнонравственным ценностям, как патриотизм, служение обществу, борьба за мир, укрепление семьи, преодоление пьянства, алкоголизма и антиобщественных проявлений. Церковь пыталась доказать приоритет православия в формировании этих ценностей и реализации этих действий.
В церковной периодике находила все более широкое отражение тема религиозной интерпретации истории отечества, его национальной культуры. Как о значительном факте для культурной жизни славянских народов говорилось о первой русской печатной Библии Ивана Федорова [15]. Роли церкви и православных святых в распространении русской культуры уделялось внимание в статьях о житиях епископов Варсонофия Казанского и епископа Питирима Великопермского [16]. Значительное место в богословских публикациях занимали вопросы церковной трактовки изобразительного искусства, подчеркивание религиозных истоков в творчестве известных художников прошлого, особенно Андрея Рублева [17].
В светской периодической печати стали появляться сообщения, которые влияли на принятие политических решений. Например, появилась серия публикаций о вопиющих фактах ограблений церквей. В 1985 году одна из статей под названием «Похищение «Чудотворной» привлекла внимание первого заместителя председателя Совета Министров СССР Г. А. Алиева. Статья сообщала об исчезновении ярчайшего памятника древнерусской живописи - двухсторонней выносной иконы 14 века «Богоматерь Одигитрия -Никола Чудотворец». Эта икона имела огромную художественную и историческую ценность, сравнимую по значимости с иконой Владимирской Богоматери
- главной иконописной святыней России [18]. После прочтения статьи Г. А. Алиев направил в Министерство культуры, Министерство внутренних дел и Совет по делам религий запросы, в которых предлагал рассмотреть вопросы, поднятые журналистом, и принять необходимые меры [19].
Через месяц в СМ СССР поступила справка о состоянии сохранности культурных ценностей, находящихся в пользовании религиозных объединений, подписанная министром МВД В. В. Федорчуком. Министр сообщал, что в 1985 году расследование по делам о хищениях икон и других предметов старины проводилось на территориях 8 республик, 22 областей РСФСР, Украине [20]. Хотя мероприятия по учету культовых ценностей были предприняты на десять лет ранее данной публикации, но надо признать, что неравнодушное отношение журналистов побуждало чиновников более добросовестно выполнять свои обязанности.
С 1987 года светская печать все чаще берет на себя миссию защиты прав верующих, разоблачает местные власти, нарушающие эти права. Так, журнал «Огонек» активно поддержал несколько приходов в Краснодарском крае, боровшихся за право построить себе храмы или заменить новыми постройками тесные и прогнившие деревянные молитвенные дома, чему всеми силами сопротивлялись местные власти [21].
Даже статьи в ортодоксально-партийном журнале «Коммунист» по поводу Тысячелетия Крещения Руси в августе 1987 года подтверждают постепенное изменение религиозного климата в СССР [22]. Председатель Совета по делам религий К. Харчев в апреле 1987 года на страницах журнала «Наука и религия» приветствовал поддержку, оказываемую перестроечной властью верующим, отметив их важную роль в процессе обновления: «Верующие поддерживают курс партии на коренное обновление нашего общества. Они видят в перестройке заботу партии, государства о... сохранении мира, об утверждении принципов социальной справедливости, о чистой нравственной атмосфере общества» [23].
Показательно, что именно в 1987 году К. М. Хар-чев представил в ЦК КПСС аналитическую записку, которая в условиях гласности подводила итоги многолетнему анализу религиозной ситуации в стране [24]. Председатель Совета по делам религий подчеркивал, что за последние десятилетия в этой сфере
общественной жизни произошли существенные изменения, требующие корректив в государственноконфессиональной политике. Необходимо признать, что советские верующие это честные советские труженики, патриоты своей страны. По прогнозам Совета, эта группа населения (10-20 %) будет существовать еще длительное время. К. М. Харчев подчеркивал, что главным средством борьбы с религией должно стать активное вовлечение верующих в общественную деятельность, не оскорбляя при этом религиозные чувства верующих, не нарушая принципа свободы совести.
Однако местные партийно-государственные кадры продолжают борьбу с религией методами административного нажима. у значительной части партийных и советских работников заметна неприязнь к верующим, стремление ограничить и ущемить их в гражданских правах. Но позиции религии стабилизировались. К 1987 г. в стране действовало более 20 тысяч религиозных объединений разных конфессий, укрепивших свою материальную базу. В последней четверти века практически не снижался уровень религиозной обрядности.
Но последствия «кавалерийского наскока» на религию и рецидивов волюнтаристской практики борьбы с религией 1960-х годов, прогнозируемые Советом, приведут к числу роста незарегистрированных и неконтролируемых религиозных общин, где чаще всего будут возникать экстремистские настроения. Вывод К. М. Харчева был неутешительным для политического руководства страны: «Все это говорит о том, что возникла реальная опасность ослабления роли и влияния государства в управлении процессами, происходящими в деятельности религиозных объединений и способствующих воспроизводству религиозности населения». Возможными последствия этого могут быть, во-первых, растущий протест верующих, их неуверенность в искренности политики государства в религиозном вопросе - препятствие в деле укрепления политического и морального единства советского общества. Во-вторых, повод для антисоветских спекуляций, что помешает укреплению авторитета страны на международной арене» [25].
Нужно подчеркнуть, что первоначальные планы советского руководства реформировать общество предусматривали не достижение диалога государства с церковью и верующими, а лишь некоторое сдерживание атеистической пропаганды в канун церковного юбилея с целью нейтрализации критики положения религии в СССР со стороны общественного мнения Запада. Поскольку данный юбилей первоначально рассматривался лишь как внутрицерковное событие, малозначительное для страны.
Но в ход событий вмешалась зарубежная пресса. За рубежом тема 1000-летний юбилей официального введения христианства на Руси привлекала большое внимание мировой общественности, что нашло подтверждение на страницах многих зарубежных периодических изданий. Особую активность проявили зарубежные эмигрантские церкви, представители которых рассматривали атеистическую работу в СССР нака-
нуне юбилея как «идеологический поход советского государства против православной церкви», проявление стремления правительства помешать церковным торжествам. Они развернули широкую подготовку к юбилейным торжествам.
В западной прессе информация о предстоящем юбилее преподносилась неоднозначно. С одной стороны, признавался авторитет РПЦ, ее исторические заслуги в деле становления российской государственности, развития национальной культуры. С другой стороны, против иерархов выдвигались обвинения в забвении интересов верующих и рядового духовенства, в действиях по указке советского правительства.
Зарубежные СМИ отмечали резкий скачок повышения религиозности населения в СССР - «религиозный ренессанс». В статьях констатировались выводы о духовном кризисе коммунистической идеологии, о «крахе воспитательной работы КПСС в массах» и неверии людей в идеалы партии. Часто упоминались факты дискриминации советских граждан по принципу веры.
К 1988 году окончательно произошел пересмотр отношения к религии и церкви со стороны партийногосударственного руководства страны. М. С. Горбачев на встрече с патриархом Пименом 29 апреля высказал положения новой концепции государственноцерковных отношений, согласно которой верующие
- это советские люди, трудящиеся, патриоты, которые имеют полное право достойно выражать свои убеждения [26].
Возобладали тенденции защиты правовых гарантий, предоставляемых верующим. С 1988 г. начинается быстрое увеличение зарегистрированных религиозных объединений. Изменения в законодательстве о свободе совести и религиозных организациях в 1990-е годы впервые за послереволюционную историю предоставили им статус юридических лиц, которые вправе участвовать в общественной жизни и использовать средства массовой информации, осуществлять культурно-просветительную, благотворительную, издательскую деятельность.
Причины поворота вероисповедной политики в годы перестройки исследователи объясняют неоднозначно. Но, безусловно, одной из причин пересмотра отношения власти к религии, стали начинающиеся перемены в общественном сознании, которые отражала пресса. Общество постепенно осознавало, что верующие являются полноправными гражданами страны, а их взгляды достойны уважения, поскольку религия
- это часть мировой и отечественной культуры. Во многом это было обусловлено усилиями интеллигенции - ученых, писателей, деятелей культуры, светских и религиозных правозащитников, духовенства. Общественное мнение побуждало власть осознать недопустимость продолжения борьбы с религией. В периодической печати перестроечных лет прослеживается эволюция государственно-конфессиональных отношений в нашей стране от противостояния к стабилизации и диалогу. Пресса стала активной участницей этих сложных процессов в перестроечные годы.
Благодарности. Статья подготовлена в рамках проекта «Государственно-конфессиональная политика в России (вторая половина XX - начало XXI века): предпосылки, итоги, перспективы» по ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России (2009-2013 гг.)», ГК № № П361 от 7мая 2010 г.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Никита Сергеевич Хрущев. Материалы к биографии. М.: Политиздат, 1989. С. 349.
2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1116. Л. 7.
3. ГАРФ Ф.6991. Д. 1116. ЛЛ. 28-39, 90, 153, 173.
4. ГАРФ Ф.6991. Д. 1115. Л.192, Д. 1224. Л. 209, Д. 1226 Л. 31.
5. ГАРФ Ф.6991. Оп. 1. Д. 1116. Л. 11.
6. Подробнее см.: Маслова И. И. Советское государство и Русская Православная церковь: политика сдерживания (1964-1984 гг.) М.: Изд-во МНЭПУ, 2005. С. 95.
7. См.: Маслова И. И. Советское государство и Русская Православная церковь: политика сдерживания (19641984 гг.). М.: Изд-во МНЭПУ, 2005. С. 92-95.
8. Казак В. Энциклопедический словарь русской литературы с 1917 года. Лондон: Overseas Publicatioms Interchange Ltd, 1988. С. 819-826.
9. Маслова И. И. Советское государство и Русская Православная церковь: политика сдерживания (19641984 гг.) М.: Изд-во МНЭПУ, 2005. С. 93.
10. Маслова И. И. Совет по делам религий при Совете Министров СССР и Русская Православная церковь (1965-1991 гг.) Российская история. 2005. № 6. С. 62.
11. Бессонов М. Н. Православие в наши дни. М.: Политиздат, 1990. С. 227.
12. Наука и религия. 1985. № 6. С.43-45.
13. Наш современник. 1986. № 5. С. 111-121.
14. Лихачев Д. С. Тревоги совести // Литературная газета. 1987. 8 января.
15. Журнал Московской Патриархии. 1980. № 12; Журнал Московской Патриархии. 1981. № 1.
16. Журнал Московской Патриархии. 1981. № 7. С. 64; Журнал Московской Патриархии. 1981. № 5. С. 60
17. Журнал Московской Патриархии. 1981. № 11-12.
18. Советская культура. 1985. 22 августа
19. Маслова И. И. Советское государство и Русская Православная церковь: политика сдерживания (19641984 гг.) М.: Изд-во МНЭПУ, 2005. С. 110-11.
20. Маслова И. И. Совет по делам религий при Совете Министров СССР и Русская Православная церковь (19651991 гг.) Российская история. 2005. № 6. С. 55-56.
21. Огонек. 1987. Март. № 13. С 30-31;0гонек. 1987. Сентябрь. № 39; «Чудо» в Грушеве // Литературная газета. 1987. 19 августа; Обидели верующих // Литературная газета. 1987. 15 июля; Века истории и чудо красоты // Там же: 1987. 2 сентября; Сияла Оптина пустынь // Московские новости. 1987. 20 декабря; Минеев А. Возрождение Толгской обители // Московские новости. 1988. 21 февраля.
22. Коммунист. 1987. № 12.
23. Наука и религия. 1987. № 2
24. Маслова И. И. Совет по делам религий при Совете Министров СССР и Русская Православная церковь (1965-1991 гг.) Российская история. 2005. № 6. С. 60
25. Маслова И. И. Совет по делам религий при Совете Министров СССР и Русская Православная церковь (1965-1991 гг.) Российская история. 2005. № 6. С. 61
26. Маслова И. И. Совет по делам религий при Совете Министров СССР и Русская Православная церковь (1965-1991 гг.) Российская история. 2005. № 6. С. 62
