CC BY
35
ЭКОНОМИКА И УПРАВЛЕНИЕ
УДК 338.62
ПРЕОБРАЗОВАНИЕ КООРДИНАЦИОННОГО ПРИНЦИПА КОНКУРЕНЦИИ
Н. И. УСИК, доктор экономических наук, профессор кафедры экономики и финансов Е-mail:nшs50@yandex. ги Санкт-Петербургский национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики
В статье обосновывается преобразование координационного принципа конкуренции в региональных кластерах в координационный институт по согласованию интересов экономических агентов. Исследованы возможности развития экономики Российской Федерации на основе неодирижизма. Показано, что материальным носителем инновационной стратегической цели развития экономики страны выступает доля добавленной стоимости в производстве продукта, товаров и услуг.
Ключевые слова: принцип координации конкуренции, координационный институт, согласование интересов, кластеры регионального развития, неодирижизм.
В современном мире стала очевидной зависимость национальных и региональных хозяйствующих субъектов от глобальных «игроков». Финансовый капитал в погоне за прибылью сформировал глобальную экономику, в которой осуществляется координация посредством управляющих параметров. Антинациональный характер финансового капитала привел многих авторов к выводам о конце рыночной экономики из-за глобализма (Ю. М. Осипов), альтерглобализма (А.В. Бузгалин, А. И. Кол-ганов), антиэкономики (П. С. Лемещенко).
В рыночной экономике субъекты могли распределять доход (прибыль, заработную плату, проценты от инвестиций). В настоящее время организационно-управленческие отношения позволяют так организовать деятельность, что можно получить ренту. Отсюда появилось новое выражение — конкуРЕНТОспособность, т. е. способность получать ренту, влиять на ценообразование. Конкуренция в глобальном масштабе — это не соперничество в установлении цены, а возможность влиять на цены. Примеров тому множество. Так, летом 2012 г. цена на дизтопливо для заправки сельхозтехники сравнялась с высокооктановым бензином АИ-95. Регламентирование в национальном масштабе может осуществлять антимонопольное законодательство. Статус транснациональной компании легко позволяет обойти существующие государственные торговые барьеры. Вступление в ВТО возможности защиты национального рынка в основном ликвидирует.
Конкуренцию обеспечивал принцип координации деятельности субъектов рынка (экономических агентов) путем формирования цен на товары и услуги. В настоящее время центры экономической власти сами назначают цены. Прикрытием этого процесса
являются торги на товарных и фондовых биржах, а также обслуживающие их рейтинговые агенты (институты). Сложилась институциональная (организационная) сетевая структура, включающая в сферу своей деятельности весь мир. Этот процесс начался в 1950-е гг., усилился с отменой золотого стандарта, а затем с крушением Бреттон-Вудской системы.
Конкуренция неизбежно исчезает из экономики из-за порождения современной техникой все большей концентрации производства. В послевоенной Европе В. Ойкен пришел к выводу о необходимости замены саморегулирующегося механизма конкуренции другими системами. Стимул и деятельность государства играют все более важную и решающую роль... в хозяйственной жизни [2]. К аналогичным выводам спустя 50 лет приходит А. Рих, утверждающий, что система координации рыночной экономики лишь в малой степени удовлетворяет требованиям полной конкуренции. Столь же мала вероятность ее фактического существования при нынешних технико-экономических условиях. Это вовсе не значит, что конкуренция вообще исчерпала себя как принцип экономической координации. Ведь даже в предельном случае при наличии абсолютной монополии, когда прямые конкуренты отсутствуют, конкуренция сохраняется по крайней мере в рамках ограниченного бюджета потребителя [5].
Ошибочное представление о работающем принципе координации, обеспечивающем конкуренцию, дают труды Й. Шумпетера, считавшего, что бизнесмен ощущает себя в конкурентной ситуации всегда, что порождает поведение, близкое к модели совершенной конкуренции [8]. Произошла подмена экономических отношений психологическими восприятиями, например, стоимости, которая воспринимается как цена товара или услуги. Вместе с тем он считается идеологом инновационной конкуренции
К сожалению, эти и последующие рекомендации ведущих ученых и практиков не принимаются во внимание, потому что они рассматривают в основном только рациональное поведение индивида, а не координацию (согласование) взаимодействий, взаимосвязей и взаимозависимостей в экономике и политике регионального и глобального масштабов.
Хозяйствующие субъекты, работающие внутри глобальной сети, выходят за пределы национальных и географических границ. Однако глобальная экономика не является политически независимой, поскольку национальные правительства развитых стран играют важную роль в управлении экономи-
ческими процессами с целью реализации своих интересов. Но накопление капитала, концентрация знаний и управление информацией осуществляются с расчетом на глобальную экономику. Поэтому политическая зависимость глобальной системы определяет экономические процессы и стратегию конкурирующих агентов [6].
В условиях глобализации экономики управляемость нарушается, поскольку такие важные инструменты, как денежно-кредитная политика, ставки процента и технологические инновации, в высокой степени зависят от глобальных тенденций, выходят за рамки экономической политики национального государства, осуществляющего макроэкономическое регулирование [1].
Глобальные масштабы финансовых операций и услуг, обусловленные совершившейся революцией в области технологии связи, во все возрастающей мере превращают национальные рынки в субсистемы единого всемирного рынка.
Отличие глобальной экономики состоит в том, что она способна работать как единая система в режиме реального времени в масштабе всей планеты на основе новой инфраструктуры (информационные и коммуникационные технологии). Указанные технологии основаны на знаниях во всех процессах производства и распределения, что проявилось в размахе и возможностях системы обращения. С этих позиций глобальную экономику можно воспринимать как инновационную.
Решающее влияние на хозяйствующие субъекты оказывают два фактора: глобализация рынков и вложений и технологические изменения, которые приводят к быстрому старению оборудования. Поэтому фирмам приходится неустанно обновлять информацию о процессах и продуктах. В таком контексте кооперация есть не только способ разделить между собой затраты и ресурсы, отмечает М. Кастельс, но также страховой полис против неудачного технологического решения: от последствий такого решения должны также пострадать и конкуренты, поскольку сети всеохватны и взаимно переплетены [1].
В глобальной экономике концентрация знаний и информации в определенных центрах не ограничивает, а способствует распространению инноваций вместе с перемещением ученых, инженеров и обменом знаниями во взаимосвязанной глобальной сети. К сожалению, такому распространению знаний и передовой информации препятствуют ведущие мировые центры и подвластные им институты,
например Всемирная торговая организация (ВТО). С вступлением в ВТО к России будут применяться стандарты, относящиеся к развивающимся странам. О двойных стандартах в ВТО (для развитых и развивающихся стран) давно уже никто даже не спорит.
Очевидно, что сформировалась другая система взаимодействий в региональном масштабе, основанная не на конкуренции, а на координации (согласовании) действий с помощью создаваемых новых институтов. Происходит преобразование координационного принципа конкуренции в кластерах регионального развития в координационный институт по согласованию интересов экономических агентов. Координационный аспект институтов проявляется в таких мировых структурах, как G20, под эгидой которой формируются мировое правительство и Всемирный экономический форум в Давосе, где формулируются глобальные нормы и правила. Хотя с точки зрения учета интересов всех государств необходимо участие 176 стран мира.
Глобальные и региональные «игроки» вместо решения проблем повторяющихся финансовых и экономических кризисов пошли по пути создания институтов. Так, например, в Евросоюзе было создано несколько комиссий по урегулированию деятельности финансовых рынков, координации бюджетов стран и их налоговых систем. Но создание этих институтов не привело к выходу из кризиса таких стран, как Греция, Испания, Италия. От них по-прежнему требуется соблюдение бюджетных параметров, которых они не в состоянии достичь. Одной из причин называют вхождение в состав ЕС стран бывшего социалистического лагеря с административно-командными экономиками. На самом деле причины кризисных ситуаций в основном находятся в «раздувании» финансовых «пузырей» без соотношения с товарными потоками. Производные финансовые инструменты (фьючерсы, опционы), а также выпуск облигаций (бондов) на финансовый рынок на основе рыночных котировок компаний (оценка бизнеса) и путем расчета финансовых коэффициентов (неолиберальный подход) из-за спекулятивного характера этих операций пока не поддаются регулированию вновь созданными институтами.
Можно с большей долей определенности констатировать преобразование координационного принципа конкуренции на товарных рынках в координационный аспект институтов виртуальной экономики финансового характера. Поэтому регулирование национальной экономики невозможно
без учета глобального масштаба, включая прогнозные оценки. Глобальная же экономика породила новое противоречие между интересами кластеров, деловых сетей и целями развития национальных государств и регионов. Как географические кластеры, так и деловые сети представляют собой форму взаимодействия корпораций в различных регионах мира в целях получения прибыли, отражая регионализацию как системную характеристику глобальной экономики [6]. Процессы взаимодействия между глобальными экономическими агентами и исторически сложившимися национальными институтами все более усложняются.
В развитых обществах горизонтальные связи позволяют согласовывать интересы субъектов. Российская специфика состоит в том, что в ней превалируют вертикальные связи (иерархические). Теория кластеров отстаивает построение видов производства на возникающих концентрациях компаний и поощрение развития в этих областях деятельности с сильными горизонтальными связями внутри каждого кластера (кооперация, а не конкуренция). Работа деловой сети будет зависеть от согласованности интересов отдельных сетевых предприятий (элементов сети) в целях самой сети, а также устойчивости связей. Первоначально сетевые предприятия были, как и кластеры, структурированы географически. С наступлением информационной эпохи географическая определенность с точки зрения распределения ресурсов не имеет значения.
Следует учитывать то, что в сетевых пространственных структурах сотрудничество и согласование интересов позволяют достигать конкурентоспособности. Вместе с тем в кластерах устойчивые взаимосвязи снижают конкурентное давление, направленное на инновации. Географическая определенность кластеров постепенно трансформируется в деловых сетях в свою противоположность — рассредото-ченность. Кластеры и деловые сети в глобальной экономике представляют собой институты, осуществляющие координацию деятельности.
Современная экономика, основанная на знании, отводит кластерам значительно более структурированную роль. Очевидно, возникновение на территории кластера квазиобщественных благ есть естественный побочный продукт конкурентной борьбы (сюда входят информационный и технологические пулы, репутация региона, в котором находится кластер, преимущества в маркетинге и получении ресурсов). Происходит преобразование
координационного принципа конкуренции в кластерах в координационный институт по согласованию интересов экономических агентов.
В качестве одного из решений проблем развития экономики России Ю. М. Осипов видит согласование неодирижизма и неолиберализма [3]. В глобальной корпоративно-сетевой экономике дирижизм в виде планирования объема производства и продаж товаров и услуг присутствует, несмотря на либерализм.
Дирижизм (фр. — dirigism) — политика активного вмешательства в управление экономикой со стороны государства в середине 1940-х гг. во Франции. В результате этой политики, опирающейся на теорию французского экономиста Ф. Перру, основанной на принципах индикативного (рекомендательного) государственного планирования в привилегированных точках экономики, был создан большой сектор государственной экономики, включающий в себя ряд секторов промышленности и кредитно-финансовых учреждений [9]. Этот взгляд противоречит либеральному подходу, но подтверждает свою эффективность в развитии экономики.
Ф. Перру именно в государственном дирижизме, т. е. в управлении экономическими процессами видел возможность структурной перестройки экономики Франции после II мировой войны (так называемое кейнсианство). В этом впоследствии он увидел и важнейшее средство преодоления мирового экономического кризиса середины 1970-х гг. В Германии такое же развитие осуществлялось по предложенному В. Ойкеном конкурентному порядку, главным условием которого было невмешательство государства в производственный процесс (в чистом виде либерализм). Экономическая власть монополий и олигополий не позволила реализовать идеи В. Ойкена в полной мере. В СССР на основе государственной собственности путем централизованного планирования составлялись межотраслевые балансы по достижению целей, определяемых правящей партией. Экономическая история последних 60—70 лет свидетельствует о поступательном развитии экономики на основе дирижизма, включая Южную Корею, Китай, Индию и т. д.
На современном этапе развития общества происходит сближение либерализма с дирижизмом, когда осуществляются мероприятия по ликвидации «провалов» рынка, в последнее время — это повторяющиеся финансовые кризисы. Данный процесс Ю. М. Осипов представляет как видоизмененные дирижизм и либерализм, то есть неодирижизм и
неолиберализм. Такой подход вполне реалистичен, исходя из эффективности указанной политики в различных регионах мира.
Поскольку в России национальный государственно-корпоративный комплекс состоит из пространственно-сетевых институциональных структур, функционирующих благодаря организационным методам, то развитие может осуществляться путем формирования пространственных (деловых) сетей и кластеризации по отраслям (неодирижизм): автомобилестроение, фармацевтика, лесопромышленный, сельскохозяйственный, военно-промышленный комплексы, авиация и космос, биотехнологии, рациональное природопользование.
Развитие неодирижизма национального государственно-корпоративного комплекса России требует решения двух основополагающих задач:
1) стратегическая задача состоит в нивелировании разрыва между так называемым низшим и высшим слоями общества и выравнивании уровня жизни населения всех регионов;
2) развитие кластеров и структур деловых сетей в регионах компактного проживания граждан Российской Федерации выступает формой реализации неодирижизма национального государственно-корпоративного комплекса. Вторая задача будет решена, если будут приняты меры по решению первой.
Для выполнения поставленных задач необходимо разрабатывать скоординированную политику по основным направлениям развития, конечно же, с помощью вновь создаваемых институтов. Продвижение в этом направлении в России уже имеется. Так, началась реализация приоритетных национальных проектов, в которых упор сделан на критические технологии в качестве источников инновационного развития для новой индустриализации России. Финансирование указанных направлений осуществляется из бюджета страны и в рамках государственно-частного партнерства. Упор сделан на взаимодействие научных, образовательных и коммерческих организаций, имеющих свои интересы, но способствующих уходу от сырьевой направленности долгосрочного развития страны.
Ю. М. Осипов видит функции неодирижизма — «экономического (хозяйственного) центра, контролирующего национальное экономическое (хозяйственное) пространство, в соблюдении национальных интересов. Речь идет о контроле над открытой экономикой, а потому не над отдельной частью мировой экономики, а всего лишь над ло-
кальным пространством общемировой экономики, что является возможным в режиме центрового социального предпринимательства, подкрепляемого политической властью и государственной мощью... Ловкий дееспособный центр в открытом изменчивом пространстве — таков ныне самый привлекательный императив!» [4].
Реализация стратегической цели Российской Федерации — инновационное развитие экономики приведет к максимизации добавленной стоимости как цели развития организации, представляющей материальный носитель конкурентоспособности [7]. С этих позиций мы обосновываем возможности достижения конкурентоспособности российскими компаниями. Целью любой деятельности внутри компании является управление процессом добавления стоимости продукта таким образом, чтобы максимально удовлетворить запросы потребителя. В России неолиберализм как проявление координационного принципа конкуренции и неодирижизм в роли институтов государства присутствуют в развитии региональных кластеров и национальных проектов на базе повышения доли добавленной стоимости. Современные трактовки добавленной стоимости исходят из цены продаж, а не из издержек производства товаров. Цены продаж устанавливаются исходя из субъективных факторов и социальных обстоятельств. Так, ожидания уменьшения объемов добычи сырой нефти или уменьшения запасов крупнейшими потребителями в современном мире приводят к росту ее цен и цен нефтепродуктов. Таким образом, происходит перераспределение добавленной стоимости в виде суммы прибыли, заложенной в цене продаж, а не произведенной в форме планового накопления. Обоснованием такого перераспределения добавленной стоимости выступает либеральная традиция спроса и предложения, свидетельствующая о внерыночном принуждении, а не о конкуренции.
В отраслевом менеджменте концепция добавленной стоимости базируется на разработках М. Портера о ценностной цепочке. Применительно к конкретной организации — это обладание какой-то компетенцией (ключевой, стержневой), т. е. отличительными способностями. Но представления о ценностной цепочке рассматриваются с маркетинговой точки зрения, т. е. со стороны покупателя, а не производителя, поскольку на этом анализе и осуществляется производство товаров, работ или услуг. А добавленная стоимость и ее доля характеризуют
технологичность хозяйственной деятельности организации. Оба подхода в основном присутствуют в любой хозяйственной деятельности, их необходимо анализировать, а не противопоставлять.
Анализ ценностной цепочки позволяет установить, насколько она поддерживает существующую стратегию предприятия. Например, если существующая стратегия направлена на повышение качества, тогда все виды деятельности будут ориентированы на создание высококачественного продукта. Если же предприятие ведет борьбу за конкурентные цены, то все виды деятельности должны способствовать минимизации затрат. Информация о добавленной стоимости хозяйствующего субъекта позволяет осуществлять функции неодирижизма в экономике.
Таким образом, происходит преобразование координационного принципа конкуренции в региональных кластерах в координационный институт по согласованию интересов экономических агентов. Дальнейшее развитие экономики возможно на основе неодирижизма, при котором материальным носителем инновационной стратегической цели в хозяйственной деятельности выступает доля добавленной стоимости в производстве продукта, товаров и услуг.
Список литературы
1. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / пер. с англ. М.: ГУ ВШЭ, 2000.
2. Ойкен В. Основные принципы экономической политики / пер. с нем. М.: Прогресс, 1995.
3. Осипов Ю. М. Неодирижизм плюс неолиберализм равняется экономика современной России // Философия хозяйства. Альманах Центра общественных наук и экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. 2012. № 2.
4. ОсиповЮ. М. Обретение. М.: ТЕИС, 2011.
5. Рих А. Хозяйственная этика / пер с нем. М.: Посев, 1996.
6. Усик Н. И. Теоретические аспекты регионального взаимодействия в глобальной экономике // Региональная экономика: теория и практика. 2010. № 28.
7. Усик Н. И. Формирование конкурентной среды в России. СПб: ОЦЭиМ, 2003.
8. Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия / пер с англ. М.: Экономика, 1995.
9. URL: http://ru. wikipedia.org.
