CC BY
157
После активного периода коллективизации сельского хозяйства в первой половине 1930-х гг. в СССР колхозы (в форме сельскохозяйственной артели) стали организационной основой производства сельскохозяйственной продукции на землях сельскохозяйственного назначения. В целом колхозное движение в последующие годы расширялось, причем для этого использовались преимущественно принудительные меры (нередко и репрессии [1, с. 276-305]), и зачастую крестьяне, даже не желавшие трудиться в качестве членов колхоза, просто не имели возможности заниматься иной трудовой деятельностью по месту проживания, поскольку принятый голосованием Устав конкретной сельскохозяйственной артели (на основании Примерного устава [2]) предполагал предоставление колхозу близлежащих сельхозугодий для организации производства сельхозпродукции по государственным заданиям.
Выполнение этих заданий было обязательным условием представления земель колхозу в бессрочное и бесплатное пользование со стороны государства как исключительного собственника земли, т. е. государство и колхоз де-факто заключали договор со взаимными правами и обязанностями, при этом члены колхоза имели определенные привилегии, в том числе в вопросе выделения приусадебного земельного участка.
Тогда же создавались и функционировали совхозы как государственные сельскохозяйственные предприятия, которые так же, как и колхозы, являлись землепользователями и также выполняли государственные задания по производству сельскохозяйственной продукции, однако их статус был иным - они находились в прямом подчинении соответствующих органов государственной власти местного уровня, поэтому на них не распространялись нормы Примерного устава сельскохозяйственной артели, т. е. у совхозов как землепользователей с точки зрения самостоятельного решения вопросов землепользования прав было меньше, чем у колхозов, поскольку эти права могли быть в любой момент изменены решением органа власти, но, вместе с тем, было больше гарантий с точки зрения оказания финансовой помощи в случае сложной экономической ситуации.
В послевоенное время численность совхозов стала расти более высокими темпами, в то время как численность колхозов к тому времени уже стабилизировалась. Данное обстоятельство объяснялось различными факторами, среди которых основным, на наш взгляд, являлось освоение - в сельскохозяйственном плане - новых территорий СССР. Дело в том, что колхозы создавались там, где уже традиционно, еще со времен монархической России, осуществлялось сельскохозяйственное производство на общинном уровне, т. е. где местное сельское население имело оседлый образ жизни в нескольких поколениях (преимущественно в европейской части России), их общность обладала определенной сплоченностью, и где наличие своей земли (пусть даже на праве землепользования) представляло собой высокую социальную ценность. И на таких территориях возможности создания колхозов были в основном уже исчерпаны.
В осваиваемых же районах (Север, Сибирь, Дальний Восток) для прибывавших туда людей указанные условия имели гораздо меньшее значение, учитывая, что во многих случаях они нередко заранее знали о том, что пребывание на новом месте являлось временным, направленным прежде всего на зарабатывание денег и предполагающим возврат (как правило, после получения льготного трудового стажа) в родные места. В таких ситуациях совхоз являлся более оптимальной организационно-правовой формой для целей землепользования.
Помимо этого, наблюдался процесс, который также активизировался после окончания Великой Отечественной войны, связанный с преобразованиями колхозов в совхозы, что обуславливалось, чаще всего, низкой экономической эффективностью колхозов. И поскольку колхозы являли собой негосударственные организации, то государству с формальных позиций было затруднительно обеспечивать колхозникам определенный размер заработной платы, иные социальные гарантии, учитывая, что уровень их благосостояния напрямую зависел от результатов работы колхозов, в то время как работники совхозов имели такие же гарантии, какие имели рабочие и служащие всех других государственных предприятий, где даже при низких экономических показателях минимальный уровень заработной платы и прочие социальные гарантии в любом случае обеспечивались.
Не удивительно, что динамика формирования совхозов показывала рост их численности. Так, в период 1940-1953 гг. количество совхозов в советском государстве выросло с 4 159 до 4 857, а в
период 1953-1965 гг. - до 11 681 совхоза, а на целинных землях только за четыре года (1954-1958 гг.) было создано 1 750 совхозов [3, с. 159-160; 4, с. 370-371]. В последующие годы динамика также была положительной. Так, за период 1965-1985 гг. численность совхозов в СССР увеличилась с 11 700 до 22 700, а если иметь в виду РСФСР, то здесь соответствующие цифры составляли 6 300 и 12 400 совхозов [5, с. 450-452; 6, с. 162-164], при этом наибольший рост имел место в 1965-1970 гг. Соответственно увеличивалась и посевная площадь земель, которая выделалась совхозам как землепользователям, в частности, в период 1965-1985 гг. в РСФСР она увеличилась с 52,7 млн га до 116 млн га [6, с. 165]. Вместе с тем нужно иметь в виду, что совхозы чаще создавались для целей производства продукции животноводства, чем для растениеводства, хотя в контексте выделения земли для указанных видов деятельности принципиальных различий не было, если не считать того, что для животноводства оговаривались более подробно вопросы использования земель, занимаемых пастбищами, и сенокосных угодий.
Еще одна особенность преобразований колхозов в совхозы заключалась в том, что один совхоз образовывался, как правило, на базе двух-четырех прежних низкорентабельных колхозов, т. е. трансформация предполагала существенное укрупнение хозяйств с соответствующим увеличением площади земель, которые отводились создаваемым совхозам. Так, в период 1957-1964 гг. 20 254 колхоза были преобразованы в 4 880 совхозов [7]. И в дальнейшем основным источником расширения системы государственных сельскохозяйственных производств стало как раз преобразование колхозов в совхозы.
На практике, однако, нередко имели место случаи преобразования колхозов в совхозы без достаточных на то оснований, и прежде всего без учета самих колхозников, поскольку ликвидация колхоза как кооперативного предприятия требовала проведения собрания членов колхоза и принятия ими соответствующего решения, что нередко заменялось формальным согласием руководства колхоза.
Этот административный путь подвергся критике при выработке нового экономического курса в 1965 г., когда на мартовском (по сельскому хозяйству) и затем октябрьском (по промышленности) пленумах ЦК КПСС были скорректированы пути дальнейшего развития советской экономики, что в литературе получило название «косыгинской реформы», поскольку именно А. Н. Косыгин, бывший тогда Председателем Правительства СССР, являлся их идейным вдохновителем. Общий смысл реформы сводился к большей хозяйственной самостоятельности предприятий - к хозрасчету, и в этом смысле Пленум ЦК КПСС признал недопустимым необоснованное вмешательство органов власти разных уровней в деятельность хозяйствующих субъектов, в том числе это касалось вопросов преобразования колхозов в совхозы.
Помимо этого, Мартовский пленум ЦК КПСС [8] наметил меры по реформированию сельского хозяйства, основанные на более оптимальном сочетании личных и общественных интересов и как следствии - усилении материальной заинтересованности членов колхозов и работников совхозов в повышении эффективности производства на каждом рабочем месте. Так, для колхозов план обязательных закупок объявлялся неизменным на десять лет при одновременном повышении закупочных цен на сельхозпродукцию в 1,5-2 раза. При превышении плана производства сельхозпродукции закупочные цены должны были увеличиваться до 50 % к основной цене. Кроме того, снижались цены на сельхозтехнику. С колхозов и совхозов были списаны имеющиеся долги. Для крестьян был уменьшен подоходный налог. В пределах государственных планов хозяйствам предоставлялась самостоятельность в решении вопросов планирования и развития сельхозпроизводства.
Следует заметить, что трансформация колхозов в совхозы означала автоматически и изменение содержания права пользования землями сельскохозяйственного назначения. Так, поскольку колхоз являлся собственником своего сельхозпроизводства и его результатов (земля, как мы отмечали, являясь собственностью государства и предоставлялась колхозу в бессрочное и бесплатное пользование), то он самостоятельно решал вопросы организации производства в рамках артели. При этом после мартовского (1965) Пленума ЦК КПСС государственные плановые органы стали доводить до колхозов только задания, определявшие объем и номенклатуру сельхозпродукции, закупаемой государством. Остальные вопросы землепользования (такие, как структура посевных площадей,
поголовье скота, набор культур, развитие подсобных отраслей) колхоз решал самостоятельно, исходя из особенностей природных и экономических условий.
Что касается совхозов, то в отношении них действовали также установки не только мартовского, но и сентябрьского (1965) Пленума ЦК КПСС [9], посвященного развитию промышленности, поскольку совхоз представлял собой государственное предприятие. Для этой формы хозяйствования также изменялись условия экономической деятельности. В частности, сокращалось количество обязательных плановых показателей (с 30 до 9). Основным показателем эффективности теперь становился объем реализованной продукции (вместо производства объема валовой продукции), т. е. совхоз ставился в зависимость от спроса на произведенную сельхозпродукцию. Обобщающий результат деятельности определялся размерами полученной прибыли. Зарплата зависела от уровня рентабельности, прибыли, а также перевыполнения плановых показателей, тогда же появилась так называемая «13-я зарплата» как премия по итогам года при достижении определенных показателей.
Как видно, и колхозы, и совхозы в результате экономической реформы 1965 г. получили более широкие рамки самостоятельной хозяйственной деятельности, в том числе расширялось их право землепользования. Однако на общую тенденцию развития указанных организационно-правовых форм это повлияло мало - колхозы по прежнему все в большем количестве преобразовывались в совхозы и основная причина заключалась в низких экономических показателях.
Создавалась парадоксальная ситуация. Колхозы как предприятия кооперативного (негосударственного) типа обладали большей свободой в реализации права пользования землей, чем совхозы. И, казалось бы, они должны были быть более эффективными, чем совхозы, но чаще происходило наоборот. Мы полагаем, что это объясняется тем, что каждый отдельный колхоз мог рассчитывать только на себя, только на свои ресурсы, в то время как каждый совхоз являлся частью огромного государственного сектора экономики, и поэтому мог пользоваться государственными ресурсами, включая ресурсы государственного бюджета, что и происходило на практике.
Государство не давало совхозам «утонуть» и одновременно спокойно относилось к банкротству колхозов, имея в виду тут же преобразовать колхоз в совхоз и сделать это хозяйство более управляемым с точки зрения непосредственного включения его в государственную экономическую политику. Как нам представляется, государство и в поздний период СССР также прохладно относилось к колхозам, как в первые годы советской власти к крестьянам-единоличникам, поскольку ни колхозы, ни крестьяне-единоличники не вписывались в политико-идеологическую концепцию советского социалистического государства.
Литература
1. Рассказов Л. П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в советском государстве (1917-1941 гг.). Уфа, 1994.
2. Примерный устав сельскохозяйственной артели (утвержден СНК СССР, ЦК ВКП(б) 17 февраля 1935 г.) // Свод законов СССР. 1935. № 11, ст. 82.
3. Достижения советской власти за сорок лет в цифрах: статистический сборник. М., 1957.
4. Сельское хозяйство Союза ССР за шестьдесят лет: юбилейный статистический ежегодник. М., 1977.
5. Сельское хозяйство СССР: статистический сборник. М., 1988.
6. Народное хозяйство РСФСР в 1985 году. М., 1986.
7. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 7486. Оп. 21. Д. 427. Л. 2.
8. Материалы мартовского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС. М.: Политиздат, 1965.
9. Материалы сентябрьского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС. М.: Политиздат, 1965.
