CC BY
60
УДК 340.1
DOI 10.23672/z5978-0887-0285-m
Дергунов Александр Алексеевич
заместитель директора по учебной работе, Институт
правоохранительной деятельности, Саратовская государственная юридическая академия [email protected]
Alexander A. Dergunov
Deputy Director on Educational Work, Institute Law Enforcement, Saratov State Law Academy [email protected]
Преимущественное право
как юридический термин и правовое преимущество как правовое понятие: вопросы соотношения
Preemptive law as a legal term
and legal advantage as a legal concept: correlation issues
Аннотация. В статье освещается сущность такого неоднозначного словосочетания как «преимущественное право». Отмечается, что оно представляет собой юридический термин, отражающий такое правовое понятие как правовое преимущество. Указывается, что преимущественное право, наряду с другими терминами, олицетворяющими правовое преимущество, составляет особую терминологическую систему. Называются отличительные признаки преимущественного права, раскрывается его сложная и неоднозначная природа.
Ключевые слова: преимущественное право, правовое преимущество, правовое понятие, юридический термин, терминосистема, привилегия, льгота, иммунитет, особая правовая процедура, преимущество.
Annotation. The article highlights the essence of such an ambiguous phrase as "preemptive right". It is noted that it is a legal term that reflects such a legal concept as a legal advantage. It is indicated that the preemptive right, along with other terms embodying the legal advantage, constitutes a special terminological system. The distinctive features of the preemptive right are named, its complex and ambiguous nature is revealed.
Keywords: preemptive right, legal advantage, legal concept, legal term, terminology, privilege, privilege, immunity, special legal procedure, advantage.
Преимущественное право - словосочетание, находящее свое доминантное выражение только в парадигме нормативного правопонима-ния, основанного на теории позитивного права, интегрирующего права (как совокупность юридических норм) и его внешнего объектирования (форма).
Присутствие в законодательных предписаниях данного фразеологического оборота детерминирует мысль о том, что оно представляет собой словосочетание, в котором базовым доминантным понятием выступают слова «право» и «преимущество», поскольку именно они наиболее верно характеризуют его сущность, обусловливающую наличие у какого-либо субъекта юридически закрепленного преимущества одних субъектов перед другими. В том, что преимущественное право определяется как нормативно закрепленное словосочетание, как нами думается, никак не умаляет значения данного правового феномена. «Юридическая словосочетаемость, - как верно отмечает Н.А. Власенко, - одно из величайших достижений правового языка, одна из его главных ценностей. Благодаря фразеологическим и иным устойчивым словосочетаниям, появляется
возможность адекватной языковой формы выражения юридических норм» [1, с. 166].
Именно преимущественное право позволяет интегрировать в себе две языковые единицы: «преимущество» и «право»,показывая в нормативном тексте зафиксированную возможность обладания преимуществом. Так, например, в ч. 6 ст. 42 Жилищного кодекса РФ установлено, что преимущественным правом покупки комнаты в коммунальной квартире обладают собственники остальных комнат, имеющихся в этой квартире.
Само слово «право» в данном контексте указывает не на совокупность норм и правил, регулирующих отношения людей в обществе. Здесь речь идет о субъективном праве, то есть, о правовой возможности осуществить (либо не осуществить) определенные действия. «Субъекту права дана возможность по своему усмотрению использовать или не использовать то положение, какое ему обеспечено правом, и как угодно в отведенных ему пределах» [2, с. 199].
Тем самым, преимущественное право является правом субъективным; однако, и в этом -
определенного рода парадокс, оно существует и может быть реализовано, только когда имплемен-тировано в нормы объективного права, которые, в свою очередь, выражаются во внешнем реальном, в признаваемых государством формах. Как нам думается, никакого противоречия здесь нет; преимущественное право - яркий пример гармоничного синтеза естественного и позитивного права, о необходимости и достижимости которого писал М.И. Байтин, обоснованно полагающий, что «...естественное право практически неосуществимо без позитивного, а духовная основа, нравственная сила позитивного права коренятся в праве естественном» [3, с. 137].
В свою очередь, преимущество - это качество, свойство, обозначающее выгоду, превосходство над кем или над чем либо [4, с. 472].
«Правовое преимущество - это юридическая категория, характеризующаяся правомерной возможностью субъекта удовлетворить свои интересы наиболее полно и всесторонне и выражающаяся как в предоставлении особых дополнительных прав, так и в неподверженности определенным обязанностям, запретам и ограничениям» [5, с. 13].
А.Г. Репьев предложил систему правовых преимуществ, в которую, по его мнению, входят иммунитет, привилегия, льгота, особая правовая процедура. При этом три последних также стратифицируются ученым. В частности, разновидностями привилегии выступает преференция, субсидия, квота, властная прерогатива; льгота включает в себя компенсации и пособии (последние в свою очередь делятся на субвенции и дотации); особая правовая процедура подразделяется на преимущественное право и особый правовой порядок [5, с. 17-18].
В целом, разделяя предложенный А.Г. Репьевым концепт классификации правовых преимуществ, хотелось бы отметить, что она, все же, далеко не бесспорна. Но не совсем понятно, почему не проведена сегментация иммунитета, интегрирующего в себе правовую неприкосновенность и ин-демнитет[6, с. 37-47]?
Еще больше вопросов вызывает особая правовая процедура. В отличие от иммунитета, привилегии, льготы, олицетворяющих собой как преимущества, так и исключения, особая правовая процедура исключением не является [7, с. 27-38]. В еще большей степени сложно согласиться с тем, что преимущественное право (дефиниция которого, предложенная А.Г. Репьевым также не является безукоризненной [5, с. 35]) служит лишь подвидом особой правовой процедуры.
Действительно, реализация преимущественного права в доминанте своей (однако не всегда) проходит в рамках особой правовой процедуры. Но, по нашему мнению, подобное положение вовсе не означает в отказе преимущественному праву быть в системе правовых преимуществ в качестве самостоятельного правового феномена.
Надо отметить, что преимущественное право также представляет собой комплексную категорию, интегрируя в себе такие относительно автономные подвиды, как внеочередное право и первоочередное право. Наряду с преимущественным правом, названные разновидности последнего вместе встречаются в нормативных актах [8, п. 24, 26], подтверждая в очередной раз наличие сигнально-информационной функции юридической практики [9, с. 8].
Наша принципиальная позиция заключается в том, что преимущественное право, без сомнения, входит в систему правовых преимуществ, занимая в ней свое отдельное место.
Доказательством выдвинутой апории является освещение соотношения правового преимущества и преимущественного права (а, равно, иных элементов системы правовых преимуществ) с точки зрения правового понятия и нормативного термина.
«Значение понятий в праве трудно переоценить. В законотворчестве, как и правотворчестве, в целом, правовые понятия играют роль первоисход-ного материала, «кирпичиков» в создании нормативного правового документа» [1, с. 195]. Как уже было отмечено, правовое преимущество служит той самой детерминантой, посредством которой происходит имплементация исходящих от нее компонентов (иммунитета, привилегии, льготы, особой правовой процедуры, преимущественного права) в юридические нормы. При этом все названные правовые феномены обладают определенными общими качествами (в первую очередь, возможности обладания преимуществом), экстраполированными базовым понятием «правовое преимущество». В этой связи, можно утверждать, что содержание правового преимущества как понятия соответствует требованию учета его объема, который составляет «совокупность предметов (объектов) обладающих его признаками» [1, с. 195].
Иллюстрацией того, что обозначенные термины аккумулированы в систему магистральным понятием «правовое преимущество», служит то, что каждый из юридических терминов в определенном, присущим только ему ракурсе, олицетворяет наличие преимущества - блага, которое есть (или может быть) у одного субъекта (либо субъектов) по сравнению с другими.
Таким образом, правовое преимущество - это правовое понятие, а иммунитет, привилегия, льгота, особая правовая процедура, преимущественное право выступают в качестве юридических терминов, которые непосредственно и фиксируются в нормах права.
То, что названные лексические единицы представляют собой именно юридические термины, обусловленные правовым понятием, подтверждается их соответствием генеральным признакам юридического термина [10, с. 8].
В частности, преимущественное право как юридический термин точно обозначает воплощаемое
им правовое понятие («правовое преимущество»); однозначно воспринимается в рамках юридического языка (как нормативно закрепленная возможность обладания преимуществом); наличие определения.
Проблема дефинирования как преимущественного права непосредственно, так и многих юридических терминов реально существует. По нашему мнению, дефиниция термина должна быть предложена юридической наукой (в особенности, общей теории права), а затем воспринята участниками правотворческого процесса, после чего апробирована в ходе правореализации.
Юридические термины, отражая правовое понятие, составляют определенного рода терминоси-стему. В.Ю. Туранин очень точно назвал признаки правовой терминосистемы, среди которых им выделяются следующие: связь терминов с юридическим языком, множественность юридических терминов, структурная упорядоченность элементов системы, взаимосвязь и взаимозависимость юридических терминов, цикличность в развитии самой системы [10, с. 8].
Как мы полагаем, все названные качества характерны и для системы правовых преимуществ (в том числе, и цикличность, проявляющаяся в том, что в разные временные периоды начинает доминировать тот либо иной термин).
Подобного рода позиция относительно соотношения правового понятия и нормативного термина достаточно часто встречается в общей теории права, адекватно отражая тенденции юридической практики.
В качестве примера можно привести точку зрения С.Ю. Суменкова, предпринявшего удачный, на наш взгляд, анализ корреляции словосочетания «исключение в праве» с лексическими единицами, фигурирующими в нормативных текстах. «Правовые понятия, - отмечает ученый, - такие как «исключение в праве», объективируются во внешнем мире в фонетически-знаковой форме юридических терминах. ... Понятие «исключение в праве», в плане юридической техники, отражают, прежде всего, такие термины, как «за исключением случаев», «исключительный случай», «за исключением», «в порядке исключения», «в виде исключения» [11, с. 72].
При этом необходимо понимать, что при всей близости, аналогия терминосистем об исключениях в праве и преимуществах в праве не может быть абсолютной.
Прежде всего, это касается характеристики самих понятий «исключение в праве» и «преимущество в праве». «Правовые понятия, - указывает Н.А. Власенко, - следует подразделять на «понятия права», выраженные в текстах законов и иных нормативных правовых актов, и «понятия науки права» [1, с. 196].
Исключение в праве представляет собой органичный синтез понятия «право» и понятия «наук права». Не случайно, как мы полагаем, С.Ю. Су-менков, вначале воспринимавший исключение в
праве сугубо как научное понятие, которое «прямо не употребляется ни в процессе правотворчества, ни в текстах правоприменительных актов» [11, с. 72], затем изменил свое мнение, отметив достаточно редкие случаи использования слова «исключение» в качестве нормативно-правовой единицы [12, с. 135].
В свою очередь, понятие «правовое преимущество» не встречается в нормативных текстах, выступая тем самым только в качестве «понятия науки права».
При этом на роль юридического термина и, возможно, автономного элемента системы правовых преимуществ, может претендовать слово «преимущество». Именно оно употребляется наряду с термином льготы в ст. 4.12 Закона Краснодарского края от 23 июля 2003 г. № 608-КЗ «Об административных правонарушениях» [13]. Данное преимущество, в том числе, то, о котором говорит субъект регионального правотворчества, не синонимично понятию «правовое преимущество». По нашему мнению, здесь наблюдается определенного рода омонимия слов в языке права. Омонимами выступают «правовое преимущество», с одной стороны, и «преимущество», с другой. «На наш взгляд, омонимия в языке - явление объективное, способное не только украшать язык, но и нести прагматические функции. Все это требует более глубоких исследований, в том числе, правовой стилистикой» [1, с. 148]. Равным образом требует своего исследования и юридический термин «преимущество», понимаемый именно в узком, конкретизированном смысле.
В проекции к «преимущественному праву» названный термин отличается тем, что не олицетворяет собой правовую возможность, подразумевая лишь предоставляемое благо, поэтому вполне целесообразно в названиях различных нормативных актов вести речь именно о предоставлении преимуществ (курсив наш - А.А.) различным субъектам, будь то учреждения и предприятия уголовно-исполнительной системы [14], либо организации инвалидов [15]. Момент возможности, о котором пишут Н.И. Матузов и Н.В. Ушанова применительно к субъективному праву, характерен, соответственно, и для преимущественного права, но отсутствует у преимущества как специфического термина [16, с. 226].
Преимущественное право отличается не только от названного термина, но и всех остальных терминов, нормативно отражающих понятие «правовое преимущество».
Так, от привилегии преимущественное право страти фицировано генезисом происхождения и формой выражения.
Привилегия как преимущество имеет более длительный эволюционный путь по сравнению с правом. Это, прежде всего, половозрастные привилегии, детерминированные, как считает Г.В. Горланов, объективными факторами [17, с. 4-5]. Привилегии находили и находят свое отражение в социальных нормах, возникших раньше норм права;
юридическое оформление многих привилегий -лишь фиксация реально сложившегося положения [18, с. 88-96].
Преимущественное право существует лишь в правовых нормах, находящих свое отражение в юридически значимых формах. С некоторой долей условности преимущественное право можно считать законодательной категорией, понимая под законодательством всю совокупность нормативных актов, выступающих в качестве основной формы права в романо-германской правовой семье вообще и в России, в частности. Вне рамок нормативного текста преимущественного права не существует.
Различие между льготой и преимущественным правом коренится в круге субъектов, на которые распространяется их юридическая сила. Льготы предназначены, прежде всего, для социально уязвимых слоев населения, нуждающихся в социальной защите [19, с. 68-70]; диапазон субъектов, которые могут обладать преимущественным правом значительно шире, охватывает более чем разновекторный субъектный состав.
Сфера действия выступает стратификационным критерием разграничения преимущественного права и иммунитета. Последний наделяет своих обладателей преимуществами при привлечении к юридической ответственности или (и) выполнении процессуальных обязанностей [20, с. 127]. В этой области законодательством не предусмотрено никаких преимущественных прав.
Отличительным признаком, о котором уже говорилось выше, подчеркивающим разделение между привилегией, льготой, иммунитетом и преимущественным правом, служит то, что первые три термина подразумевают собой одновременно как преимущество, так и исключение.
Литература:
1. Власенко Н.А. Избранное. М. : Норма, 2015. 672 с.
2. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права : в 2 т. М. : СПАРК, 1995. Т. 2. 840 с.
3. Байтин М.И. Единство естественного и позитивного права - основа обеспечения прав и свобод человека / М.И. Байтин // Вопросы общей теории государства и права. Саратов : Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2006.
4. Ожегов С.И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов / С.И. Ожегов; Под ред. Н.Ю. Шведовой. 19-е изд., испр. М. : Рус. яз., 1987. 750 с.
5. Репьев А.Г. Преимущества в российском праве: теория, методология, техника : автореф. дис. д-ра юрид. наук. Саратов, 2020. 50 с.
6. Терехин В.А. Правовой иммунитет как необходимый элемент статуса судей / С.Ю. Суменков,
Особая правовая процедура, равно как и преимущественное право, исключением не является.
Различие между ними заключается в том, что преимущественное право относится к статике, а особая правовая процедура - к динамике. Если, все же, согласиться с А.Г. Репьевым с включением особой процедуры в систему правовых преимуществ, то она обуславливает преимущество именно в процессе, в деятельности. Этого не скрывает и сам А.Г. Репьев, дефинируя особую правовую процедуру как специальный нормативно установленный порядок совокупного применения правил и способов, ставящих субъекта в более выгодное положение относительно других [5, с. 18].
Таким образом, резюмируя все вышеизложенное, хотелось бы отметить следующее.
Преимущественное право является одним из юридических терминов, сконцентрированных вокруг понятия «правовое преимущество».
Преимущественное право имеет как общие свойства, характерные для всех терминов, отражающих понятие «правовое преимущество», так и специфические качества.
Преимущественное право представляет собой нормативно закрепленную возможность обладать благом, которого нет у иных субъектов.
Преимущественное право существует только при выражении его в нормах объективного права.
Особыми разновидностями преимущественного права выступают внеочередное право и первоочередное право.
Преимущественное право нуждается в дальнейшем теоретическом осмыслении и научном изучении.
Literature:
1. Vlasenko N.A. Favorites. M. : Norma, 2015. 672 p.
2. Shershenevich G.F. General theory of law : in 2 vol. M. : SPARK, 1995.T. 2. 840 s.
3. Baytin M.I. The unity of natural and positive law is the basis for ensuring human rights and freedoms / M.I. Baytin // Questions of the general theory of state and law. Saratov: Publishing house of «Saratov State Academy of Law», 2006.
4. OzhegovS.I. Dictionary of the Russian language: Ok. 57,000 words / S.I. Ozhegov; Ed. N.Yu. Shve-dova. 19th ed., Rev. M. : Rus. yaz., 1987. 750 p.
5. Repyev A.G. Advantages in Russian law: theory, methodology, technique : author. dis. ... Dr. law sciences. Saratov, 2020. 50 p.
6. Terekhin V.A. Legal immunity as a necessary element of the status of judges / S.Yu. Sumenkov,
B.А. Терехин; Под ред. М. И. Байтина // Вопросы теории государства и права. Актуальные проблемы современного Российского государства и права : межвузовский сборник научных трудов. Саратов : Изд-во ГОУ ВПО «СГАП», 2006. Вып. 5 (14). С. 37-47.
7. Суменков С.Ю. Исключения в праве и преимущества в праве: критический анализ оценки соотношения / С.Ю. Суменков // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2019. № 4(129). С. 27-38.
8. Порядок приема на обучение по образовательным программам начального общего, основного общего и среднего общего образования (утв. Приказом Министерства просвещения Российской Федерации от 02 сентября 2020 г. № 458 // Официальный интернет-портал правовой информации. URL : http://pravo.gov.ru (дата обращения 11.05.2021).
9. Палагина Е.Н. Функции юридической практики : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2003. 27 с.
10. Туранин В.Ю. Юридическая терминология в современном российском законодательстве : ав-тореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Белгород, 2017. 46 с.
11. Суменков С.Ю. Понятие «исключение в праве» и проблемы его терминологического выражения / С.Ю. Суменков // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2011. № 1.
C. 71-83.
12. Суменков С.Ю. Исключения в праве: теоретико-инструментальный анализ. М. : Юрлитин-форм, 2016. 376 с.
13. Закон Краснодарского края от 23 июля 2003 г. № 608-КЗ «Об административных правонарушениях» // Информационный бюллетень Законодательного собрания Краснодарского края. 2003. № 11(82). Ч. I. С. 61.
14. Постановление Правительства РФ от 14 июля 2014 г. № 649 «О порядке предоставления учреждениям и предприятиям уголовно-исполнительной системы преимуществ в отношении предлагаемых ими цены контракта, суммы цен единиц товара, работы, услуги» // Собрание законодательства РФ. 2014. № 29. Ст. 4153.
15. Постановление Правительства РФ от 15 апреля 2014 г. № 341 «О предоставлении преимуществ организациям инвалидов при определении поставщика (подрядчика, исполнителя) в отношении предлагаемых ими цены контракта, суммы цен единиц товара, работы, услуги» // Собрание законодательства РФ. 2014. № 18 (Ч. IV). Ст. 2184.
16. Матузов Н.И. Возможность и действительность в российской правовой системе / Н.И. Мату-зов, Н.В. Ушанова. Саратов : Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2010. 392 с.
V.A. Terekhin; Ed. M.I. Baitin // Questions of the theory of state and law. Actual problems of the modern Russian state and law: interuniversity collection of scientific papers. Saratov : Publishing house of GOU VPO «SGAP», 2006. Iss. 5 (14). P. 37-47.
7. Sumenkov S.Yu. Exceptions in law and advantages in law: critical analysis of the assessment of co-relationship / S.Yu. Sumenkov // Bulletin of the Saratov State Law Academy. 2019. № 4(129). P. 27-38.
8. The procedure for admission to study in educational programs of primary general, basic general and secondary general education (approved by Order of the Ministry of Education of the Russian Federation dated September 02, 2020 № 458 // Official Internet portal of legal information. URL : http: // pravo .gov.ru (date of access 05/11/2021).
9. Palagina E.N. Functions of legal practice: author. dis. Cand. jurid. sciences. Saratov, 2003. 27 p.
10. Turanin V.Yu. Legal terminology in modern Russian legislation : author. dis. ... Dr. law sciences. Belgorod, 2017. 46 p.
11. Sumenkov S.Yu. The concept of «exclusion in law» and the problems of its terminological expression / S.Yu. Sumenkov // Izvestia of higher educational institutions. Jurisprudence. 2011. № 1. P. 7183.
12. Sumenkov S.Yu. Exceptions in Law: An Instrumental-Theoretical Analysis. M. : Yurlitinform, 2016. 376 p.
13. Law of the Krasnodar Territory of July 23, 2003 № 608-KZ «On Administrative Offenses» // Information Bulletin of the Legislative Assembly of the Krasnodar Territory. 2003. № 11(82). Part I. P. 61.
14. Decree of the Government of the Russian Federation of July 14, 2014 № 649 «On the procedure for granting institutions and enterprises of the penal system of advantages in relation to the contract prices they offer, the sum of prices for units of goods, work, services» // Collected Legislation of the Russian Federation. 2014. № 29. Art. 4153.
15. Decree of the Government of the Russian Federation of April 15, 2014 № 341 «On the provision of benefits to organizations of persons with disabilities when determining the supplier (contractor, performer) in relation to the contract prices they offer, the sum of prices for units of goods, work, services» // Collected Legislation of the Russian Federation 2014. № 18 (Part IV). Art. 2184.
16. Matuzov N.I. Possibility and reality in the Russian legal system / N.I. Matuzov, N.V. Ushanova. Saratov : Publishing house of GOU VPO «Saratov State Academy of Law», 2010. 392 p.
17. Горланов Г.В. Экономические привилегии. Источники и формы проявления. М. : Экономика, 1990. 111 с.
18. Суменков С.Ю. Привилегия как правовое преимущество / С.Ю. Суменков // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2019. № 3(51). С. 88-96.
19. Морозова И.С. Основы теории правовых льгот. Саратов : Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2007. 260 с.
20. Малько А.В. Привилегии и иммунитеты как особые правовые исключения / А.В. Малько, С.Ю. Суменков. Пенза : Информационно-издательский центр ПГУ, 2005. 180 с.
17. Gorlanov G.V. Economic privileges. Sources and forms of manifestation. M. : Economics, 1990. 111 p.
18. Sumenkov S.Yu. Privilege as a legal advantage / S.Yu. Sumenkov // News of higher educational institutions. Volga region. Social Sciences. 2019. № 3 (51). P. 88-96.
19. Morozova I.S. Foundations of the theory of legal benefits. Saratov : Publishing house of GOU VPO «Saratov State Academy of Law», 2007. 260 p.
20. Malko A.V. Privileges and Immunities as Special Legal Exceptions / A.V. Malko, S.Yu. Sumenkov. Penza : Information and Publishing Center PSU, 2005. 180 p.
