CC BY
39жуазным судом и политическими институтами самодержавия. Вместе с тем была нарушена целостность судебного механизма.
Библиографические ссылки
1. Высочайше учрежденная комиссия для пересмотра законоположений по судебной части: Объяснительная записка к проекту новой редакции Учреждения судебных установлении. Т. 1.
2. Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. Пг., 1917,
3. Катков М. Н. Московские ведомости. 1884. 23 янв. (передовая).
4. Ковязина Ю. Основы возникновения и существования надзорной власти в России / Законность. М., 2002, № 1.
5. Петражицкий Л. И. О мотивах человеческих поступков. СПб., 1900.
6. Победоносцев и его корреспонденты; Письма и записки. Т. 1. Полутом 1. М., Пг., 1923.
7. Победоносцев К.П. и его корреспонденты. Воспоминания и мемуары. Минск, 2003. Т. 2.
8. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3-е. Т. 1. Ст. 6195.
9. ЦГИА СССР. Ф. 995. Оп. 3. Д. 15. Л. 1.
References
1. Highest established by the Commission for the revision of regulations on the part of the judiciary: The explanatory note to the draft new edition of the Institution of judicial establishment. T. 1.
2. Pokrovsky I.A. Basic problems of civil law. Pg., 1917.
3. Katkov M.N. Moscow News. 1884. January 23. (Advanced).
4. Kovyazina Yu. Basics emergence and existence of the supervisory authority in Russia / the law. M., 2002, № 1.
5. Petrazhitsky L.I. about the motives of human actions. SPb., 1900.
6. Pobedonostsev and his correspondents; Letters and notes. T. 1. Semivolume 1. M., Pg., 1923.
7. Pobedonostsev K.P. and its correspondents. Memories and Memoirs. Minsk, 2003. T. 2.
8. Complete Collection of Laws ofthe Russian Empire. Coll. 3rd. T. 1. Art. 6195.
9. TsGIA USSR. F. 995. Op. 3. D. 15. L. 1.
Информация об авторе
Реуф Владислав Маркович, кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Самарского юридического института ФСИН России, г. Самара, Россия. E-mail: [email protected]
Получена: 08.04.2015
Information about the author
Reuf Vladislav Markovich, Candidate of Law, associate professor of the Department of Theory and History of State and Law of Samara Law Institute of the Federal Service for Execution of Punishments of Russia, Samara, Russia. E-mail: [email protected]
Received: 08.04.2015
УДК 340
ВИНОГРАДОВ Алексей Сергеевич КОМАРОВ Сергей Александрович,
доктор юридических наук, профессор ФРОЛОВА Наталья Алексеевна,
доктор юридических наук, профессор
ПРЕФЕРЕНЦИИ КУПЕЧЕСТВА КАК НЕОБХОДИМОЕ УСЛОВИЕ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ В ДОПЕТРОВСКОЙ РУСИ
Древнерусское государство образовалось во многом благодаря предпринимательскому духу восточных славян. Экономические отношения, основавшиеся на обмене, как древнейшем виде экономической деятельности, впоследствии породившим торговлю, явились одной из экономических причин становления государственности на Руси. Усложнение экономической деятельности требовали ее упорядочивания и властной регламентации. Первоначально на Руси поддержка предпринимательства, и в частности купечества, осуществлялась русской церковью, поскольку православие не подавляло, а развивало предпринимательский интерес. Государство также брало на себя заботу о защите интересов купцов, торговых людей, но феодальная раздробленность значительно осложнила торгово-экономические отношения в русских землях, как и торговлю русских княжеств с иностранными государствами. Развитию торговли препятствовали таможенные сборы, вводившиеся на границах княжеств, усиление натурального характера экономики русских земель, что до минимума сократило торговые связи.
Ключевые слова: купец, предпринимательская деятельность, торговля, привилегии, льготы, поддержка предпринимательства.
VINOGRADOV Aleksei Sergeyevich KOMAROV Sergei Aleksandrovich,
doctor of sciences (law), professor FROLOVA Natalia Alekseyevna, doctor of sciences (law), professor
MERCHANTS PREFERENCES AS A NECESSARY CONDITION OF FORMATION AND DEVELOPMENT OF ECONOMIC RELATIONS IN
PRE-PETRINE RUSSIA
Old Russian state was formed largely due to the entrepreneurial spirit of the Eastern Slavs. Economic relations, based on the exchange, as the oldest form of economic activity, which subsequently gave rise to the trade, has been one of the economic causes of the formation of statehood in Rus. The increasing complexity of economic activity demanded its ordering and authority regulation.
Initially in Rus, to support entrepreneurship, and in particular merchants, carried out by the Russian Church, since Orthodoxy did not suppress but developed entrepreneur interest. The state also took care of the protection of the interests of merchants, traders, but feudal disunity complicated trade and economic relations in the Russian lands, and trade of the Russian principalities with foreign States. Trade development was obstructed by customs fees, introduced at the boundaries of principalities, enhancing the self-sufficient character of the economy of the Russian lands, cutting to a minimum the trade ties.
Key words: merchant, entrepreneurship, trade, privileges, benefits, support for entrepreneurship.
Для уяснения динамики правового обеспечения современных экономических отношений необходимо осветить историю становления в Древнерусском и Московском государстве законодательства о преференциях, предоставленных правительством такому сословию как купечество, которое в значительной мере способствовало образованию и дальнейшему процветанию Российского государства. Как четко подметил Н.М. Карамзин, «правители, законодатели действуют по указаниям истории и смотрят на ее листы, как мореплаватели на чертежи морей. Мудрость человеческая имеет нужду в опытах, а жизнь кратковременная [1, с. 5]. Установление на законодательном уровне мер защиты, привилегий и льгот - преференций для русского купечества можно проследить, начиная с древнейших времен.
Древнерусское государство образовалось во многом благодаря предпринимательскому духу восточных славян. Экономические отношения, основавшиеся на обмене, как древнейшем виде экономической деятельности, впоследствии породившим торговлю, явились одной из экономических причин становления государственности на Руси. Усложнение экономической деятельности требовали ее упорядочивания и властной регламентации.
Развитие древнерусской экономики восходит ко времени образования Древнерусского государства, когда на Русь в 862 г. «пришли княжить три брата». «Первые известия о нашем древнем купечестве относятся уже ко времени варяжских князей...», - отмечал Н. М. Карамзин [1, с. 118].
Государство оказало влияние на зарождающиеся экономические отношения путем создания первых писаных источников права, регулирующих экономические отношения, например, русско-византийских договоров 907, 911, 944, 971 гг., а позже первого законодательного акта - «Русской Правды». Сам термин «купец» появляется именно в 907 г. в договоре князя Олега с греками. Под купцом понимался всякий, кто постоянно занимался торговлей. В узком смысле под термином «купец» понимался торговец, участвующий во внутреннем обмене товарами в пределах города и близлежащей округи, в широком понимании купцами называли всех, причастных к организации торговли. Однако лишь с середины XI в. купечество окончательно оформляется как профессиональная и социальная группа населения, и появляется купеческий капитал. По мнению Е. П. Хорьковой, именно тогда и возникло законодательство, охраняющее купечество, дающее ему торговые и социальные привилегии [2, с. 42]. Процесс же юридического обособления купеческого сословия в России завершился лишь в ХУШ в., с оформлением гильдейского купечества [3, с. 45].
В ходе дипломатических отношений с Византией русские купцы получили право торговать беспошлинно на территории Византии еще до принятия христианства, во времена правления Олега и Игоря: «[и] да творять куплю, якоже им надобе, не платяче мыта ни в чем же» [4, с. 7]. Предпринятые позже в первой половине X в. военные походы русских князей преследовали цели защиты интересов русских купцов и обеспечения им свободы торговли. Активная предпринимательская работа русских позволила добиться важных торговых соглашений уже в 907, 911 гг., затем в 944 г., а особенно в ходе дипломатической миссии княгини Ольги в 957 году. Эти договоры представляют собой исключительные по важности памятники, говорящие о большом удельном весе Киевской Руси в международных отношениях X в., об экономических, политических и культурных связях Руси с Византийской империей. Так, по соглашениям 907 и 911 гг., заключенным после победоносного похода князя Олега, византийцы обязались в течение шести месяцев ежегодно выдавать русским гостям довольствие («месячну»*) разными продуктами, сколько угодно позволять посещать столичные бани, а на обратную дорогу снабжать якорями, парусами, прочими снастями и продовольствием, а в ст. 8 говорилось о взаимной помощи при кораблекрушении [5, с. 168]. Статья предусматривала отмену так называемого берегового права. Вместо захвата потерпевшего от аварии судна и его имущества договаривающиеся стороны обязались взаимно помогать в спасении судна и имущества и в доставке его до границ земли (Руси или Византии). В случае каких-либо насилий и убийства виновные должны были понести наказание согласно тем статьям договора, которые предусматривают наказание за эти преступления**.
В договоре же 944 г., подписанном после неудачного похода князя Игоря на Царьград, права киевских коммерсантов ограничивались запретом закупать дорогие шелковые ткани («паволоки») больше, чем на 50 «золотников» - византийских монет [6, Ст. 30-32, 49]. «...Входяще же Русь в [г]рад, да [не творить пакости] не имеють власти купити наволок лише по 50 златьник. И от тех наволок аще кто крьнеть, да показать цесаревичу мужю, и тъ е запечатасть и дасть им (ст. 2а)» [5]. По этому договору купцы были застрахованы от краж в Византийской империи. Ст. 6 гласит, что если украдет русин у грека или грек у русина, то виновный обязан возвратить не только самую украденную вещь, но и еще столько же, сколько она стоит. Если же украденная вещь была продана вором, то возвращается вдвойне ее стоимость, а затем вор будет наказан сообразно с законами договаривающихся стран.
Не только приближенные лица и послы, но и купцы сопровождали вдову Игоря княгиню Ольгу во время ее путешествия в Константинополь и получили после императорских приемов денежные подарки - по 6 и по 12 византийских монет-милиарисиев [7,8]. Согласно договору, подписанному в 971 г. в Дорогостоле великим киевским князем Святославом и византийским императором Иоанном Цимисхием, возобновлялись поездки купцов-русов в Царьград. Из всего этого следует, что торговые люди пользовались неоспоримым авторитетом у русских князей, которые справедливо отмечали важную роль купцов в развитии и процветании Российского государства. Благодаря этому, значительная часть в политике государства была отведена проблемам, связанным с предоставлением привилегий купечеству, а также его защите, как на русских землях, так и на чужбине.
Первоначально на Руси поддержка предпринимательства, и в частности купечества, осуществлялась русской церковью, поскольку православие не подавляло, а развивало предпринимательский интерес. Русская церковь относилась к торговле покровительственно, поэтому в самом Киеве деловые отношения развивались в тесной связи с церковной жизнью. Христианские храмы предпочитали строить в наиболее людных местах: в местах торговли у стен городов - на погостах (от слова «гостьба» - торговля). В дни религиозных праздников, а также по выходным дням в соборы, церкви и монастыри стекалось множество людей, среди которых было очень удобно рекламировать свой товар, поэтому туда сходились звероловы, смолокуры, ремесленники и прочие «промышленники». В день открытия торговли перед храмом понимался крест или флаг. Это означало, что торг охраняется церковью или
княжеской властью. В подвалах церквей хранился необходимый для торговли инвентарь, складывались товары, сберегались торговые договоры. Церковь брала на себя ответственность за поддержания порядка в торговле, провозглашая всякий обман в сделках грехом. Поскольку торги, как правило, происходили на территории церквей и монастырей (на погосте), настоятель имел право удалить нарушителей порядка и торговых обязательств. Благотворное влияние православной церкви на экономическую жизнь обусловило даже благосклонное отношение татаро-монгольских завоевателей, которые не только не преследовали ее, но и освободили от дани. Благодаря этому торговля шла своим чередом, защищенная от произвола захватчиков, пусть даже лишь на своей низшей ступени -под покровом церквей и монастырей. Русское государство также брало на себя заботу о защите интересов купцов, торговых людей. Купцы, однако, не были выделены в отдельное сословие, и в предпринимательской деятельности принимали участие не только профессионалы, но и князья, бояре, духовенство, крестьяне, ремесленники.
Одним из первых письменных законов, регулирующим (в частности) торговую деятельность на Руси следует считать, по-видимому, «Русскую Правду», в которой купцы упоминаются как отдельный разряд людей, стоявший в одном ряду с боярскими тиунами, мечниками и гридью [9, с.104]. Русская правда, по мнению ученых, «была пронизана духом предпринимательства» [10, с. 4]. Так, в ней устанавливался льготный порядок и условия возврата денег для купцов, определялась очередность возмещения долгов. Ст. 44, например, была посвящена порядку передачи купцом купцу денег в оборот из барыша или на торговлю без свидетелей, что для гражданского займа с участием других субъектов права было неприемлемо. Также, как отмечает Т.А. Батрова, не ограничивался и процент по такому займу, ибо торговец, занимая деньги, помещал их в предприятие, от которого мог получить выгоду [11, с. 35]. Статьи 54 и 55 Русской Правды предусматривали различные виды банкротства торговых людей, когда несостоятельность наступала в результате несчастного случая, купец получал рассрочку в платеже [12, с. 73-74]. Первое писаное русское законодательство также весьма дорожит жизнью купца: за его голову в XI - XII вв. предполагался штраф в 2 раза больше, чем за голову простолюдина. «О ремественике и о ремественице. А за ремественика и за ре-мественицю, то 12 гривен. А за смерди холоп 5 гривен, а за робу 6 гривен», - так говорилось в статьях 15-16 Русской Правды [13, с. 65]. Для сравнения одна лошадь в то время стоила примерно 2 гривны. Таким образом, занятие торговлей существенно повышало социальный статус: за обиду, нанесенную торгующему лицу, штраф удваивался.
Феодальная раздробленность значительно осложнила торгово-экономические отношения в русских землях, как и торговлю русских княжеств с иностранными государствами. Развитию торговли препятствовали таможенные сборы, вводившиеся на границах княжеств, усиление натурального характера экономики русских земель, что до минимума сократило торговые связи. Многочисленность княжеств порождала множество торговых пошлин. Однако ряд пошлин взимался не в казну, а на благоустройство самой торговли: на создание складов, на оплату и содержание караула при складах, на услуги по клеймению и прочие. От уплаты пошлин освобождалось только духовенство, остальные торговцы независимо от сословия обязаны были платить. Однако в некоторых случаях в виде награды за особые заслуги отдельные лица или даже определенная часть населения могли получить привилегии, освобождающие от уплаты пошлин, что оформлялось соответствующей грамотой. Духовенство, как и прежде, покровительствовало внутренней торговле. Церковь продолжала поддерживать порядок в торговле, умеренность процентов по кредиту. Купцы, в свою очередь, отдавали ей должное, и поэтому каждая купеческая артель строила свою церковь или, по крайней мере, придел, носившие имя святого, которому они посвящались.
Еще больший ущерб нанесло татаро-монгольское иго, которое продолжалось почти два с половиной столетия. Уплата дани означала регулярное изъятие значительной части валового продукта. Центр экономической жизни страны переместился на северо-восток, что существенно изменило хозяйство и быт. Резко сократились традиционные внешнеэкономические связи. Были подорваны важнейшие стимулы экономической деятельности: процветание могло только увеличить дань Золотой Орде. Ко всему этому добавился упадок многих русских ремесел.
Опустошительное монгольское нашествие нарушило устоявшийся и постепенно ускорявшийся ход экономической жизни большинства русских земель. Но уже со второй половины XIII в. начинается постепенное возрождение городской экономики и в наиболее пострадавших областях, особенно на северо-востоке, куда устремляются переселенцы (в том числе торговцы и ремесленники) из южных районов, находившихся на границе со степью. К этому времени русское купечество уже прошло длительный исторический путь бытия, но по-прежнему главной сферой его деятельности оставалось торговое предпринимательство. В древнерусских землях, отличающихся отставанием политических и социально-экономических процессов, часть городского населения состояла из холопов и прочих зависимых людей. Все это не могло не сузить рамки свободной торгово-предпринимательской деятельности. Лишь верхушка купечества имела более высокий социальный статус, участвуя в решении важных государственных дел, и особенно вопросов, касавшихся торговли. Вместе с тем даже ее права и привилегии за единичными исключениями (уставы новгородского князя Всеволода «О церковных судах, людях и мерилах торговых» и купеческой корпорации церкви Ивана на Опоках) не были в ХП-ХШ вв. оформлены законодательным путем. Говоря о привилегиях, предоставляемых купцам со стороны государства, нельзя обойти стороной нормы Смоленской Правды 1229 г. Так, в ст. 33 Договора Смоленска с Ригою и Готским берегом («Смоленской Правде») законодатель фактически санкционирует право осуществлять купцам расправу над лицами (ворами), покушавшимися на их товар («Аще Русин или Немчичъ, иметь татя у своего товара в том его воля [что хочеть учинити]») [14, с. 68; 15].
В XIV в. Москва, Нижний Новгород, Тверь, бывшие когда-то незначительными периферийными пунктами Владимиро-Суздальского княжества, превратились в крупные центры ремесла и торговли. Средневековые источники подтверждают, что на Руси в XIV-XV вв. продолжали торговать как профессиональные купцы, так и другие социальные слои населения, не исключая зависимых от феодалов людей, в том числе находившихся в положении холопов. Так, Белозерская таможенная грамота 1497 г. свидетельствует, что на Белоозере (между Ярославлем и Вологдой) вели торговлю представители различных слоев населения: городские жители Белоозера и других земель (Московской, Новгородской, Тверской), пригорода и сельской округи, а также купцы, крестьяне и служилые люди [13, с. 201-203].
Не лишнее указать еще на один источник пополнения средневекового русского купечества - свободных и зависимых церковных людей, которые, как и прежде активно участвовали в предпринимательской деятельности Российского государства. При московских великих князьях Дмитрии Донском и его сыне Василии Дмитриевиче представители митрополита, торговавшие излишками натуральных доходов, уже были освобождены от уплаты тамги. «А митрополичим людем церковным тамги не давати, как было и при Алексеи митрополите: кто продаст свое домашное, тот тамги не даст; а который имеет прикупом которым торговати, а тот тамгу дасть» [16, с. 67]. Направляя своих людей торговать, митрополит Филипп (1464 - 1473 гг.) снабжал их подорожными грамотами, освобождавшими от уплаты всяческих пошлин на всей территории Московской митрополии. Древнейшая из сохранившихся княжеских грамот на право беспошлинной торговли была дана в 20-х годах XIV в. Спасскому Ярославскому монастырю. В следующем столетии такую привилегию получили и многие другие монастыри - Кирил-ло-Белозерский, Ферапонтов, Суздальский Спасо-Евфимьев, Вологодский Глушецкий [17, с. 11-76].
Таким образом, предпринимательская деятельность вкупе с духовной выигрывала максимальное количество выгод и привилегий от правительства, чем значительно повышала извлекаемую прибыль с продаж. Правда, по мере завершения объединения русских земель великокняжеские власти с конца XV в. стали ограничивать привилегированную торговлю церковных учреждений, освобождая от уплаты пошлин лишь перевозимые в монастыри продукты их вотчинного хозяйства, но не купленные для перепродаж товары. Однако изворотливые церковные торговцы ухитрялись, нарушая запреты, доставлять беспошлинно и их на рынки, что не могло не вызывать зависти и недовольства остальных купцов, не имеющих возможности воспользоваться привилегиями в уплате таможенных и проездных сборов.
Для средневекового московского населения XIV-XV вв. характерна значительная имущественная и социальная дифференциация, отразившаяся в наименовании представителей различных его групп. Высшую группу составляли занимавшиеся крупной международной торговлей «гости нарочитые», иногда в источниках именуемые «купцами великими». Среди них выделялась особо привилегированная корпорация гостей-сурожан***, привозивших дорогой шелк, красители, ковры, пряности и прочие экзотические товары из Сурожа - современного Судака, Кафы - Феодосии (Крым), Константинополя и даже далекой Италии. Они получали большие прибыли и пользовались значительными привилегиями. К примеру: на оживленных рынках Крыма нередко случались конфликты между самими купцами и местными чиновниками (итальянскими, а затем татарскими и турецкими), ведавшими торговлей. И московские великие князья стремились защитить экономические интересы своих сурожан. Так, когда в 1474 г. последний консул Кафы Джоффредо Леркари приказал конфисковать товары московских гостей Гридки Жука и Степана Васильева «с товарищи» на значительную сумму в 2 тыс. рублей серебром, чтобы возместить потери десяти кафинских торговцев, которых ограбили по пути из Москвы в Крым лихие разбойники. В качестве ответной меры правитель Московии Иван III запретил генуэзским купцам из Кафы въезд в свои владения [19, с. 167181]. И позднее великокняжеская администрация не раз проявляла заботу о сохранении и передаче законным наследникам имущества московских гостей, умерших в Крыму, с помощью дипломатических средств, протестовала против сбора с них завышенных таможенных пошлин и поборов в пользу литовских властей Киева, через который они иногда возвращались из Крыма в Северо-Восточную Русь.
Ведущую роль в торговом обмене со странами Запада играла еще одна привилегированная группа - «сукон-ники», известные в Москве по летописи с 1382 г. и нередко упоминавшиеся в источниках XIV-XV вв. вместе с су-рожанами, но стоявшие на более низкой ступени в иерархии средневекового московского купечества. В отличие от сурожан в летописях и грамотах применительно к суконникам даже не употреблялся термин «гости». Значит, они и не пользовались такими же большими льготами. Суконная сотня - одна из привилегированных корпораций русского купечества конца XVI - начала XVIII вв., 3-я по значению и богатству её членов (после гостей и гостиной сотни), торговавших сукнами с зарубежными государствами. Впервые Суконная сотня фигурировала на соборе 1398 г. До формирования Суконной сотни в Москве и других городах имелась корпорация суконников. Члены Суконной сотни - суконники - играли крупную роль во внутренней торговле. Их положение определялось особой жалованной грамотой, выданной им на рубеже XVI-XVII вв. Они освобождались от налогов и повинностей посад, общины, исключались из юрисдикции местных властей и имели другие привилегии (кроме права покупки вотчин и свобод, выезда за границу). Члены Суконной сотни служили «в товарищах» при гостях, заведовали более мелкими предприятиями, а также несли материальную ответственность в случае недобора казённых сумм. В конце XVI -начале XVII вв. насчитывалось 250 членов Суконной сотни [20].
Одной из высших категорий населения Пскова было купечество. Купцы не только занимались торговлей, но обладали большими земельными владениями. Они объединялись в ряды, или купеческие общины (суконщики, кожевники, мясники и т. д.), имевшие свое корпоративное устройство. На своих собраниях купцы решали вопросы, касавшиеся жизни ряда. Текущими делами ведали избираемые купцами старосты. Последние рассматривали конфликты между членами своего ряда, хранили общие суммы и представляли интересы ряда перед органами власти. Купцы города Пскова, кроме того, имели свое купеческое вече, которое избирало двух старост, их функции были аналогичны функциям старост ряда.
И.Д. Беляев, исходя из теории «северорусского народоправства» в Пскове, представлял дело так, что псковские купцы, пользуясь своей организованностью и выступая на вече вместе с черными людьми, играли основную роль на вече и поэтому занимали руководящие положение в обществе. Он полагал, фактически первым классом общества было не боярство, а купечество. Бояре, по его мнению, были лишь простыми исполнителями воли веча [21, с. 29]. Другого мнения придерживается И.Д. Мартысевич, полагая, что анализ псковских памятников показывает, что боярство и купечество выступали единым фронтом на вече против черных людей. Что же касается псковского веча, то оно выносило решения, угодные и выгодные боярству и связанному с ним на почве эксплуатации народных масс купечества [22, с. 9].
Псковская торговля развивалась в XV в. на основании важнейшего памятника права - Псковской Судной грамоты 1467 г. Практически с первых ее статей можно увидеть, что класс, к которому относилось и купечество, имел особые привилегии, закрепленные правом. Законодательство Пскова ставило в привилегированное положение залогодержателя, крупного купца или боярина, всячески ущемляя интересы залогодателя, вынужденного закладывать свое имущество с целью получения займа у ростовщика. В целях защиты интересов залогодержателя, в соответствии со ст. 30 Грамоты, денежные займы на сумму свыше рубля непременно должны были выдаваться залогодателю под заклад движимого имущества или по формальному договору [23]. Такой порядок вполне устраивал как бояр, так и купцов. В случае если вещь была заложена без формального договора, а затем залогодатель сам требовал заложенную вещь или на суде заявлял, что эта вещь была отдана на хранение, то, как указывалось в ст. 30 Грамоты, суд должен был верить на слово залогодержателю (купцу, боярину) относительно размера выданной ссуды. Кроме того, дело в любом случае решалось в пользу залогодержателя, он мог сам принять присягу и тем самым выиграть дело или, положив заложенную вещь у креста, присягнуть и тем решить дело в свою пользу. Все это свидетельствует о выгодном положении залогодержателя: выступал ли он в качестве истца или в качестве ответчика, все равно дело решалось по его усмотрению. Выбор доказательств также предоставлялся ростовщику-залогодержателю. Он мог в любой стадии процесса уменьшить цену иска или совсем отказаться от него, не платя при этом пени.
Судная Грамота в ст. ст. 73 и 74 регулировала взимание «гостинца» или процентов по займу. Если долг с процентами не уплачивался в срок, предусмотренный соглашением сторон, заимодавец при предъявлении иска должен был обратиться в суд с тем, чтобы последний решил вопрос о начислении процентов за последующий период. В противном случае проценты уплачивались только за срок, обусловленный договором. Из приведенного примера видно, что Грамота во всех случаях становилась на сторону ростовщиков. Однако Псковская Судная Грамота не предусматривала последствий при неуплате займа, лишь в ст. 111 говорилось, что в случае неуплаты 1 рубля за нанесение побоев на суде своему противнику виновный выдавался головой обиженному. Остается предположить, что несостоятельный должник в Пскове также выдавался головой заимодавцу впредь до отработки своего долга.
Псковская Грамота довольно подробно регулировала договоры личного найма (ст. ст. 39, 40, 41, 102). Договор личного найма оформлялся путем записи - форменного договора. При отсутствии записи такого рода споры решались по желанию ответчика. Он мог положить у креста цену иска, предоставив возможность присягнуть истцу, или мог принести присягу сам. Судная Грамота упоминала случай спора хозяина-мастера с учеником, которого мастер обязался обучить какому-либо ремеслу. Если ученик утверждал, что он уплатил мастеру за обучение, а мастер отрицал это, то дело решалось по желанию мастера-хозяина. Он мог принести присягу о том, что ученик действительно должен ему определенную сумму или предоставить возможность ученику принести присягу. Таким образом, во всех случаях споров помещиков, купцов с наемным работником закон стоял на стороне собственников, охраняя и защищая их интересы. Обычно дело решалось по желанию собственника.
По Псковской Грамоте лишь одна статья касается лично интересов торговых людей. Это статья о «кримской татьбе», которая относилась к разряду квалифицированной. Вокруг этого термина ходит много споров. Так, профессор С.В. Юшков считает «кримской татьбой» просто кражу церковного имущества [24, с. 162]. Профессор же М.М. Исаев полагал, что под «кримской татьбой» следует понимать не только кражу церковных вещей в собственном смысле этого слова, но и кражу ценного имущества и товаров, хранившихся в подвалах каменных церквей. Он исходит из того, что в Пскове вследствие частых пожаров наиболее ценное имущество, принадлежащее отдельным купцам, боярам и т. д., обычно хранилось в подвалах каменных церквей. Это сданное на хранение церкви имущество, а также церковное имущество охранялось государством повышенными мерами - смертной казнью [25, с. 137].
Белозерская уставная грамота 1488 г. детально регулировала отношения торговых людей с государственной властью, защищая интересы первых и предотвращая трения обоих. И это неслучайно. В Русском государстве XV века торговля играла большую роль. Право оберегало интересы купечества, особенно его верхушку, понимая, что поддержка купечества имеет важное значение в деле укрепления Русского государства и в борьбе правительства с феодальной оппозицией. Наведение строгого порядка во взимании пошлин с торгового люда требовало четкого указания в законе размера взимаемых пошлин и определения мест для производства торговли. В грамоте две статьи напрямую связаны с купечеством - это ст. ст. 7, 8. Постановления этих статей своими строгими регламентаци-ями количества уплачиваемых купцами пошлин гарантировали в какой-то мере охрану их интересов [26]. Так, например, купец (ватаман торговой ладьи), уплативший торговый сбор на Волоке, более пошлин не платил. Ст. 8 устанавливала привилегированное положение торговцев из числа Белозерских городских людей. Следовательно, Белозерская уставная грамота защищала купечество от произвола местных таможенников, устанавливая определенный порядок взимания налогов с торговых людей. Привилегии же Белозерским купцам давались в качестве дани прежней самостоятельности Белозерского княжества.
Интересна в контексте данной темы Белозерская таможенная грамота 1497 г., которая является первым дошедшим до нас документом, устанавливающим ряд привилегий для купечества, по крайней мере, для его верхушки. Так, ст. 8 Белозерской таможенной грамоты посвящена порядку взимания торговых пошлин со служилых людей. Пошлины с этой категории представителей господствующего класса не взыскивались при обычных поездках. В случае же поездки с торговыми целями и при ведении торговли служилый человек не ставился в привилегированное положение по отношению к купцам. Служилые люди платили те же пошлины, что и купцы, так как государство не было заинтересовано в ущемлении прав купечества и не хотело в лице служилых людей создавать ему конкурентов. Ст. же 16 определяет порядок взыскания и размеры пошлин с иногородцев, привезших товары на Белозерский рынок речным путем. Основные постановления этой статьи почти дословно воспроизводят соответствующие нормы Белозерской Уставной грамоты (см. ст. ст. 7, 8). Нежелание государства создавать конкуренцию для русского купечества, в чьем бы то ни было лице, говорит о многом, подчеркивая значимость торговых людей в Русском государстве.
Одной из самых важных законодательных работ конца XV в. являлся Судебник 1497 г., также дававший немалое количество привилегий купеческому сословию и способствовавший развитию экономической деятельности. Судебник вводит понятие «добрых» и «лихих» людей. К людям добрым Судебник относит наиболее зажиточных, благонамеренных представителей господствующего класса или черного крестьянства, зарекомендовавших себя рачительными хозяевами или особо ревностно проявляющих себя на службе. Им предоставлялось право «облихо-вать», то есть признать «ведомым лихим человеком» любого. Доказывать виновность оговоренного не требовалось по ст. 9 Судебника. Наиболее интересными отношениями были имущественные отношения. Судебник предусматривал следующие виды преступлений против имущественных прав: 1) разбой; 2) похищение чужого имущества; 3) истребление или повреждение чужого имущества; 4) противозаконное пользование чужим имуществом.
Если обвиняемый не являлся «ведомым лихим человеком», (который приговаривался к смертной казни), он должен был возместить пострадавшему нанесенный ущерб («исцево доправити») и наказаться «продажей», что означало в данном случае денежный штраф в пользу княжеской казны (ст. 38). При невозможности возместить убытки из-за отсутствия имущества виновный выдавался истцу «головой на продажю», то есть в холопство (ст. 10). Оговор в краже со стороны «добрых» людей (например, купцов, бояр) влек для оговоренного обязанность уплатить «без суда исцеву гибель», то есть сумму предъявленного истцом иска (ст. 12). Что касается противозаконного пользования чужим имуществом, то в самом Судебнике говорится лишь о злостной невыплате долга. Споры, возникавшие из обязательств по договорам, разрешались «полем», то есть состязанием сторон и влекли для виновного обязанность уплаты требуемого истцом и судебных расходов (ст. 6). Так, в деле, возбужденном купцом против своего должника (купцы часто занимались ростовщичеством), неизменно победителем выходил сам купец. Однако Судебник устанавливал различную ответственность, в зависимости от наличия или отсутствия злой воли виновного. Неуплата долга вследствие происшедшего с виновным несчастного случая влекла за собой обязанность возвратить взятую сумму «без росту», то есть без процентов. Если же невозвращение долга или потеря чужого имущества произошли по вине ответчика, то он выдавался истцу «головой на продажу» (ст. 55).
Следует также упомянуть также такое преступление против личности, как ябедничество, которое означало злостную клевету, имевшую своей целью обвинить в преступлении невиновного с тем, чтобы воспользоваться его имуществом. Это деяние, совершенное «лихим» человеком, относилось к категории «лихих» дел, перечисляемых в ст. 8 Судебника, и каралось смертной казнью. Немаловажен также тот факт, что показания свидетелей расценивались в зависимости от социальной принадлежности. «Свидетельство одного человека из благородного сословия, -отмечал барон Герберштейн, - значит более чем свидетельство многих людей низкого состояния» [27, с. 84]. Нетрудно догадаться, во сколько оценивались свидетельские показания торговых людей.
В XVII в., когда государство стало вмешиваться в организацию торговли, устанавливая определенные правила ее осуществления и проводя протекционистскую политику, пришло осознание того, что «купечеством всякое государство богатитца, а без купечества никакое и малое государство быть не может» [28, с. 410], что находило отражение в постановлениях, указах и иных законодательных актах.
Так, принятое в 1649 году Соборное Уложение было призвано сгладить возможные разногласия между боярами, дворянами и купцами, с одной стороны, и простым людом - с другой. Оно содержало в себе немало статей, напрямую связанных с экономической деятельностью, правами и привилегиями купечества. Так, в главе VI Соборного Уложения впервые в российском законодательстве дается общая правовая регламентация выезда за рубежи Московского государства, что имеет прямое отношение к купечеству, в особенности его верхушке. Данная глава определяет особую заботу государства о купцах. Оно заботилось о том, чтобы бюрократизация и централизация не нанесли чрезмерного ущерба развитию торговли. Так, ст. 1 устанавливает два обязательных условия для выезда в иное государство: мирные с ним отношения и получение проезжей государевой грамоты. Характерно конкретное указание на торговый промысел в качестве возможной причины выезда. Ст. 2 содержит норму, защищающую интересы купцов в случае причинения им воеводами, из-за волокиты с выдачей грамот, простоя и убытков [29, с. 92]. Возмещение ущерба купцам в двойном размере не исключало ответственности воеводы перед государем, мера которой, правда, была не определена.
С конца XVI началось освоение сибирских земель русскими купцами, стремившимися использовать несметные богатства новых территорий. Среди крупных русских купцов, осваивавших богатства Урала и Сибири, выделялся род Строгановых, во второй половине XVI века получивших земли в пермской земле, обширные территории по берегам Камы. Они пользовались многими привилегиями: неподсудность обыкновенным властям, правом строить города и крепости, содержать собственное войско, лить пушки, вести беспошлинную торговлю с сибирскими народами, получили льготы от многих податей и многие другие [29, с. 45]. До 15% полученных от предпринимательской деятельности прибылей Строгановы перечисляли в казну. Их заслуги перед Русским государством, их исключительное богатство поставили купеческий род в особое положение: «А будет кто обесчетит имя-нитых людей Строгановых. а по суду или по сыску про то сыщется допряма, и им правити за бесчестье. Строгановым по сту рублев человеку.». Уже тогда эта семья выделялась среди других купеческих родов. Следовательно, заслуги перед государем также давали немало привилегий для купцов. Случай же со Строгановыми является верхом вожделения всех купцов, так как даже самое крупное купечество по ст. 94 Соборного Уложения главы X получало лишь 50 рублей на человека за бесчестье [30, с. 16].
Таким образом, Соборное Уложение, важнейший памятник права, который определил систему права Российского государства на многие последующие десятилетия, открыто закреплял привилегии купечества. Кроме того, важным нововведением, закрепленным в Уложении, явилась монополия купечества на ведение торговой деятельности [31, с.74]. Уложение было призвано ликвидировать имевшиеся в законах противоречия, тем самым оно вобрало максимальное количество статей, посвященных и экономической деятельности. Такая систематизация ограничивала произвол должностных лиц по отношению торговых людей, что, несомненно, приветствовалось русскими предпринимателями.
Завершением формирования законодательства, которое давало целый ряд привилегий для купечества, в допетровское время стал Новоторговый устав 1667 года. Его появлению предшествовало давление торговых людей, главным образом, крупного купечества на правительство с целью ограничения прав иностранных купцов в Российском государстве. В ответ на челобитную торговых людей в 1646 году была отменена беспошлинная торговля англичан, а с 1649 года английским купцам разрешалось торговать только в Архангельске. Будучи связанным с Голландией закупкой оружия, русское правительство не пошло на предложение торговых людей о высылке голландских и гамбургских купцов из России, но торговля иностранных купцов внутри страны была обложена повышенными пошлинами. Принятый тогда же Торговый устав 1653 г. знаменовал новый этап в развитии таможенной системы. Прежнее дифференцированное таможенное обложение было ликвидировано, а вместо него вводилась единая рублевая пошлина (10 денег с рубля или 5% с продажной цены товара).
Введение к Уставу, ссылаясь на челобитье купцов и посадских людей, указывает на притеснения, которые претерпело русское купечество от иностранных купцов: «...и русским торговым людем в заповедех в промытах многие убытки и домовные разорения учинились» (русские торговые люди из-за штрафов за продажу некачественных и поддельных товаров, привозимых иностранными купцами, терпят убытки и разорения).
По примеру окружных государств признается необходимым предоставить торговым людям право свободного торга, оградить их от конкуренции иностранцев и поставить во главе внешнеторговых дел «гостя с товары-щи», которых отправить из Москвы в Архангельск. Головы и целовальники, поочередно избираемые в Москве и пограничных городах из «гостей и из лутчих торговых людей», обязаны были под страхом наказания следить за соблюдением законов о торговле, оберегать торговых людей от разорения и радеть о поступлении таможенных сборов в государеву казну. Торг с иноземцами признавался монополией торговых людей, в связи с чем «чинов белых» (то есть не торговым, не тяглым) людям торги и подряды с иностранцами запрещались.
«А домов недостатки наполнять по достоинству из московской таможни и из городовых земских изб мирского подмогового» - означало кредитование торговли из средств московских таможенных и земских изб, органов посадского управления. Это была попытка превратить земские избы в разновидность купеческого банка, однако, к сожалению, в ту пору не было экономических предпосылок для широкого развития кредитования, поэтому данное начинание не имело должного успеха.
«.Также и торговые маломочные люди у гостей и лутчих людей были в береженьи, чем им торгами завестись меж рускими людьми складом к большим товаром.» - выдвигается идея объединения крупного и мелкого торгового капитала под эгидою крупного в целях борьбы с иностранным купечеством и изоляции от него мелких русских торговых людей, зачастую становившихся его агентами через получение средств по подрядам.
Все эти мероприятия по защите и усилению отечественного предпринимательства в интересах крупного купечества имели своей конечной целью умножение доходов государевой казны.
«На Двине у Архангельского города в таможне быти на ярманке гостю с товарыщи. А гостя с товарыщи воеводам в таможенных торговых во всяких делах ни в чем не ведать, чтоб в том великого государя казне в зборех порухи не было». «Всякая полная росправа у города Архангельского в торговых делах руским людем и иноцемцом чинить в таможне гостю с товарыщи». Данные постановления ст. ст. 1,2 являются воплощением в жизнь проекта реформы городского управления в Пскове, разработанного в 1666 году А.Л. Ординым-Нащокиным, который содержал ограничение административных прав воевод в отношении торговли. Новоторговый устав развивал и укреплял этот принцип. Вопрос организации торговли и руководства ею, включая право суда («полная росправа»), сосредоточивался в руках выборных из числа крупных купцов («гостя с товарыщи»). В их ведение переходило и таможенное дело в важнейшем центре внешней торговли - Архангельске. Служба в архангельской таможне была привилегией крупной торговой знати: «И гости и гостиной и суконной сотни торговые люди в сказке за руками написали, что им служити московския службы, да у Архангельского города на ярманке» [32, с. 41]. Статья 16 подтверждает отмену отвозных пошлин, проведенную Торговым уставом 1653 г. (налицо очередная привилегия, предоставленная исключительно русским купцам). Статья 18 включает в себя новый ряд ограничений компетенции воевод в отношении торговых людей, защищая купцов от произвола должностных лиц. Купцам предоставлялось право беспрепятственного проезда по городам и свободного найма вольных людей в качестве передовщиков, кормщиков, извозчиков. Причем воеводы лишались права вмешиваться в условия найма. Подтверждалась отмена проезжих пошлин по городам следования товара. Установления ст. 18 имели большое значение для развития торговли. Статья 20 брала под защиту имущество крупных купцов в случаях незаконных действий их приказчиков и слуг (расхищение хозяйского добра, нарушения правил торговли, продажа заповедных товаров и т. п.), возлагая ответственность на самих приказчиков и определяя им наказание кнутом и штраф в размере половины их собственного имущества.
Ст. 31, 32 запрещали осмотр судов с товарами, проходивших по Северной Двине через Холмогоры, в чем легко усмотреть тенденцию к сокращению таможенных перегородок в торговле. Однако такой осмотр товаров у русских и иностранных купцов был обязателен в Архангельске [33, с. 350]. Статья 35 распространяла принцип ограничения власти воевод в торговых делах на территории Сибири (см. ст.ст. 1, 2, 18). Ст. 39 освобождала торговых людей гостиной и суконной сотен от уплаты пошлин при покупке съестных припасов на свой обиход на сумму, не превышающую 50 - 60 рублей. Ст. ст. 40, 41 узаконили взимание с иностранных купцов при торговле ими между собой русскими товарами сверх единой рублевой пошлины - проезжей пошлины, от уплаты которой освобождались русские купцы. Ст. 56 устанавливала, что помимо основной пошлины иноземные купцы в случае вывоза товара в Москву и другие города уплачивали проезжие пошлины по гривне с рубля (20 денег), кроме того, при продаже товаров с них взималось по 2 алтына (12 денег) с рубля (ст. 59). В итоге иностранцы платили торговые пошлины в 3 - 4 раза больше, чем русские купцы (ст. ст. 47 - 50). В такой градации торговых пошлин с наибольшей силой сказывался протекционистский характер Новоторгового устава. Ст.ст. 85 - 87 содержат территориальные ограничения для деятельности иностранных купцов, приезжавших в Россию через Архангельск, Новгород,
Псков. Все эти законные меры ставили целью оттеснить иностранное купечество с внутреннего рынка и предоставить его исключительно в распоряжение русских скупщиков и оптовиков.
Новоторговый устав 1667 г. предоставлял торговым людям право свободного торга, ограждал их от иностранной конкуренции, назначал специальных лиц, в обязанность которых входили наблюдение за исполнением законов в торговле, защита торговых людей от разорения и способствование поступлений в казну таможенных сборов. В ст. 88 - 89 ставился вопрос о создании специального приказа (органа), который ведал бы делами торговли и купечества. Были предоставлены льготы представителям торгово-промышленного мира.
Таким образом, принятые во второй половине XVII в. Торговый устав 1653 г. и Новоторговый устав 1667 г., регулировали внутреннюю и внешнюю торговлю, поощряли и защищали купечество, ограничивали иностранную конкуренцию [34, с. 510].
Вышеизложенное позволяет прийти к выводу о том, что система правовых норм, регулирующих, в частности торговую деятельность купцов, сложилась на самых ранних этапах становления Российского государства. Законодательство допетровской Руси отражало исключительно протекционистскую политику государства по отношению к купцам, что выразилось в предоставлении торговым людям множества преференций, порой беспрецедентных по своей щедрости. Проводя указанную политику, государство четко осознавало важную роль купечества в становлении, развитии и дальнейшем процветании страны. Представляется, что данный опыт является полезным для современного законодателя.
Примечания
*Месячна (месячное) - ежемесячное довольствие, выдававшееся Византией русским торговцам, гостям, в течение 6 месяцев их пребывания в Царьграде.
** В договорах Руси XII - XIII вв. часто встречаются аналогичные статье 8 договора 911 г. постановления (ст. 12 договора с немцами 1189 - 1199 гг.; ст. 37 договора 1229 г. Смоленска с Ригою).
***Впервые о гостях-сурожанях в Москве упоминается в 1357 г. (свидетельство Рогожского летописца: Полное собрание русских летописей. - Пг., 1922. - Т. 15. - Вып. 1. - Стб. 65).
Библиографические ссылки
1. Карамзин Н.М. История государства Российского. М.: Изд-во Эксмо, 2002.
2. Хорькова Е.П. История предпринимательства и меценатства в России. М., 1998.
3. Перхавко В.Б. Торговый мир средневековой Руси. М.: Academia, 2006.
4. Манько А.В. История российской коммерции IX-XX вв.: курс лекций. 2-изд. М., 2001.
5. Юшков С.В. Памятники русского права. Ч. I. М., 1952.
6. Полное собрание русских летописей. Т. 1. М., 1997. Ст. 30-32, 49.
7. Литаврин Г.Г. О юридическом статусе древних русов в Византии в X столетии (Предварительные замечания) // Византийские очерки. М., 1991.
8. Литаврин Г.Г. Условия пребывания древних русов в Константинополе и их юридический статус // Византийский временник. М., 1993. Т. 54.
9. Правда Русская. Тексты / Под ред. Б.Д. Грекова. М., Л., 1940. Т. 1.
10. 1000 лет русского предпринимательства. М., 1995.
11. Батрова Т.А. Развитие торгового права в России в IX - XVIII вв. // Внешнеторговое право. 2010. № 1.
12. Иващенко А.А. Традиции предпринимательства в России и диалектика его гражданско-правового регулирования // Вестник Пермского университета. 2012. № 4.
13. Российское законодательство X-XX веков. - В 9-ти томах. Т. I. М., 1984.
14. Договор («Правда») Смоленска с Ригою и Готским берегом 1229 г. // Памятники русского права: В 8 вып. / Под ред. С.В. Юшкова. М., 1953. Вып. 2: Памятники права феодально-раздробленной Руси XII - XV вв. С. 68.
15. Георгиевский Э.В. Собственность как объект охраны в уголовном праве Древней Руси // Lex russica. 2013. № 4. С. 410-420.
16. Российское законодательство X-XX веков. В 9 томах. Т. 2. М., 1985.
17. Российский феодальный архив XIV - первой трети XVI века. М., 1986. Вып. 1.
18. Каштанов С.М. Социально-политическая история России конца XV - первой половины XVI века. М., 1967.
19. Впервые о гостях-сурожанях в Москве упоминается в 1357 г. (свидетельство Рогожского летописца: Полное собрание русских летописей. Пг., 1922. Т. 15. Вып. 1. Стб. 65).
20. Эрнст Н.Л. Конфликт Ивана III с генуэзской Кафой // Известия Таврической ученой архивной комиссии. Симферополь, 1927. Т. 1.
21. Базилевич К.В. Крупное торговое предприятие в Московском государстве в первой половине XVII в. Л., 1933.
22. Беляев И.Д. История города Пскова и Псковской земли («Рассказы из русской истории». кн. 3). М., 1867.
23. Мартысевич И.Д. Псковская Судная Грамота. М., 1951.
24. Псковская Судная грамота 1467 г. // Отечественное законодательство XI -XX веков. Ч. 1. / Ред. проф. О.И. Чистякова. М., 1999. С. 43.
25. Юшков С.В. История государства и права СССР. Ч. 1. М., 1947.
26. Исаев М.М. Уголовное право Новгорода и Пскова XIII-XV вв. (Труды научной сессии Всесоюзного института юридических наук). М., 1948.
27. Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы XIV-XV вв. В 2-х частях. Ч. 2. М., 1951.
28. Записки о Московии барона Герберштейна. СПб, 1866.
29. Посошков И.Т. Книга о скудости и богатстве // Вслед подвигам Петровым... М., 1988.
30. Российское законодательство X-XX веков. В 9 томах. Т. 3. М., 1985.
31. Воронин В.П., Тонких В.А. История российского предпринимательства. Воронеж, 2000. С. 16.
32. Грамота 1648 года, ААЭ (Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедицией Академией наук. Т. I-IV. СПб., 1836. В данном случае т. IV.
33. Памятники русского права. Выпуск 7. М., 1963.
34. Российское законодательство X-XX веков. В 9 т. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1986.
References
1. Karamzin N.M. The history of the Russian state. M.: Eksmo in 2002.
2. Khorkova E.P. history of entrepreneurship and philanthropy in Russia. M., 1998.
3. Perhavko V.B. Trading world of medieval Russia. - M .: Academia, 2006.
4. Manko A. History of Russian commerce IX-XX centuries .: Lectures. 2nd ed. M., 2001.
5. Yushkov S.V. Monuments Russian law. Part I. M., 1952.
6. Complete Collection of Russian Chronicles. T. 1. M., 1997. Art. 30-32, 49.
7. Litavrin G.G. On the legal status of ancient Rus in Byzantium in the X century (Preliminary notes) // Byzantine sketches. M., 1991.
8. Litavrin G.G. Terms of residence of ancient Rus in Constantinople and their legal status // Byzantine Annals. M., 1993. T. 54.
9. True Russian. Texts / Ed. BD Grekov. M., L., 1940. T. 1.
10. 1000 years of Russian business. M., 1995.
11. Batrova T.A. The development of commercial law in Russia IX - XVIII centuries. // Foreign Trade Law. 2010. № 1.
12. Ivashchenko A.A. The tradition of entrepreneurship in Russia and its dialectic of civil regulation // Bulletin of Perm State University. 2012. № 4.
13. Russian legislation X-XX centuries. - In 9 volumes. T. I. M., 1984.
14. Agreement ("Truth") with Smolensk Rigoyu shore and Gotha 1229 // Monuments Russian law: in 8 vol. / Ed. SV Yushkova. 1953. Vol. 2: Monuments rights feudal Russia crushed XII-XV centuries. 68.
15. George's, E.V. Property as an object of protection in criminal law of ancient Russia // Lex russica. 2013. № 4. S. 410-420.
15. Russian legislation X-XX centuries. In 9 volumes. T. 2. M., 1985.
16. The Russian feudal archive XIV - first third of the XVI century. Moscow, 1986. Vol. 1.
17. Kashtanov S.M. The socio-political history of Russia in the late XV - the first half of the XVI century. M., 1967.
18. For the first time on a party-surozhanyah in Moscow is mentioned in 1357 (certificate Rogozhskoe chronicler: The Complete Collection of Russian Chronicles. Pg., 1922. 15. T. Vol. 1 col. 65).
19. Ernst N.L. Conflict of Ivan III with the Genoese Kafa // News Taurian scientific archival commission. Simferopol, 1927. T. 1.
20. Bazilevich K.V. Largest trading company in the Moscow State in the first half of the XVII century. L. 1933.
21. Belyaev I.D. The history of the city of Pskov and Pskov land ("Stories of Russian history." Vol. 3). M., 1867.
22. MaTtysevich I.D. Pskov Judicial Charter. M., 1951.
23. Pskov Judicial Charter in 1467 // Domestic legislation XI -XX centuries. Part 1 / Rev. prof. OI Chistyakov. M., 1999. P. 43.
24. Yushkov S.V. History of State and Law of the USSR. Part 1. M., 1947.
25. Isayev M.M. Criminal law of Novgorod and Pskov XIII-XV centuries. (Proceedings of the scientific session of the All-Union Institute of Legal Sciences). M., 1948.
26. Tcherepnin L.V. Russian feudal archive XIV-XV centuries. In 2 parts. Part 2. M., 1951.
27. Notes on Muscovy Baron Herberstein. St. Petersburg, 1866.
28. Pososhkov I.T. Book on Poverty and Wealth // Following the exploits of ... Petrov M., 1988.
29. Russian legislation X-XX centuries. In 9 volumes. 3. T. M., 1985.
30. Voronin V.P., VA Thin The history of Russian entrepreneurship. Voronezh, 2000. P. 16.
31. Diploma 1648 AAE (Acts, collected in libraries and archives of the Russian Empire Archeological Expedition of the Academy of Sciences. T. I-IV. SPb., 1836. In this case, t. IV.
32. Monuments of Russian law. Issue 7. Moscow, 1963.
33. Russian legislation X-XX centuries. At 9 m. T. 4. Legislation formative period of absolutism. M., 1986.
Информация об авторе
Виноградов Алексей Сергеевич, ст. преподаватель кафедры теории и истории государства и права Юридического института, г. Санкт-Петербург, Россия. E-mail: [email protected] Комаров Сергей Александрович, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории государства и права им. Г.В. Мальцева Юридического факультета им. М.М. Сперанского Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации -научный руководитель Юридического института (Санкт-Петербург), г. Москва, Россия. E-mail: [email protected] Фролова Наталья Алексеевна, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры теории государства и права им. Г.В. Мальцева Юридического факультета им. М.М. Сперанского Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, г. Москва, Россия. E-mail: frolova. rags@yandex. ru
Information about the author
Vinogradov Alexei Sergeyevich, senior instructor of the chair of theory and history of state and law of the Law Institute, St. Petersburg, Russia. E-mail: [email protected] Komarov Sergei Aleksandrovich, doctor of sciences (law), professor, holder of the chair of theory of state and law named after G. V. Maltsev of the lawdepartment named after M. M. Speran-skiy of the Russian Academy of National Economy and State Service under the President of the Russian Federation - scientific supervisor of the Law Institute (St. Petersburg), Moscow, Russia. E-mail: [email protected] Фролова Natalia Alekseyevna, doctor of sciences (law), associate professor, professor of the chair of theory of state and law named after G. V. Maltsev of the department of law named after M. M. Speranskiy of the FSBEI HPE the Russian Academy of National Economy and State Service under the President of Russian Federation, Moscow, Russia. E-mail: frolova. rags@yandex. ru
Received: 08.04.2015
Получена: 08.04.2015
