CC BY
127
УДК 94(420).05
Колпаков М. Ю.
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПРИРОДЕ ВОЙН И ПРАКТИКЕ РАЗРЕШЕНИЯ ВОЕННЫХ КОНФЛИКТОВ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ XIII—XIV вв.
Данная статья посвящена изучению категорий «войны» и «мира» во французском общественном сознании в эпоху формирования централизованного государства.
Ключевые слова: история идей, средневековье, война, мир, монархия, Франция, суверен, легисты, Людовик IX Святой, Филипп IV Красивый.
Традиционная оценка средневековой европейской цивилизации как «общества, организованного для нужд войны и функционирующего в условиях хронической войны» вынуждает исследователей заниматься анализом восприятия категорий «войны» и «мира» людьми Средневековья.
Общеевропейская эволюция представлений о войне и мире детально представлена в фундаментальных исследованиях Джеймса Джонсона1 и Филиппа Контамина1 2. В российской медиевистике — образы войны в коллективном сознании европейцев времён крестовых походов (Светлана Игоревна Лучицкая3), Столетней войны (Наталья Ивановна Басовская4 и Елена Викторовна Калмыкова5) и в обобщающем труде Юрия Павловича Малинина6, посвящённом общественной мысли позднесредневековой Франции.
Первая попытка выделить этапы эволюции воззрений на природу войн в средневековом сознании предпринята Н.И. Басовской в статье 1990 г. «Идеи войны и мира в западноевропейском средневековом обществе»7. Автором констатируется недостижимое стремление средневековой цивилизации к миру и выделяются следующие парадигмы: 1) представления германцев-варваров, кото-
1 Johnson J. T. Ideology, Reason, and the Limitation of War: Religious and Secular Concepts, 1200 — 1740. Princeton, 1975; Johnson J. T. The Quest for Peace: Three Moral Traditions in Western Cultural History. Princeton, 1987.
2 Контамин Ф. Война в средние века. СПб., 2001.
3 Лучицкая С. И. Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. СПб., 2001.
4 Басовская Н. И. Столетняя война 1337 — 1453 гг. М., 1985; Басовская Н. И. Столетняя война: Леопард против лилии. М., 2010.
5 Калмыкова Е. В. Образы войны в исторических представлениях англичан позднего Средневековья. М., 2010.
6 Малинин Ю. П. Общественно-политическая мысль позднесредневековой Франции (XIV — XV вв.). СПб., 2000.
7 Басовская Н. И. Идеи войны и мира в западноевропейском средневековом обществе / / Средние века. Вып. 53. М., 1990. С. 44 — 51.
рые воспринимали войну как «естественное общее дело», а потому — акт «достойный восхваления и одобрения»; 2) формирование понятия «справедливой войны» в смысле войны в защиту веры; 3) постепенная эволюция содержания термина «справедливая война» от его трактовки как войны в защиту веры до применения к определению любого военного конфликта, получившего соответствующее юридическое и идеологическое обоснование (XII — XIII вв.); 4) апелляция к мнению народа при обосновании категорий «справедливости» или «несправедливости» войны, что получило повсеместное распространение во второй половине XIV — начале XV вв.
В данном тексте речь пойдёт о мировоззренческих принципах французов эпохи перехода к позднему средневековью.
Итак, как это не покажется странным, французская общественная мысль абсолютизирует и идеализирует состояние «мира» и противопоставляет его военному конфликту.
Особой популярностью пользовалась идея третейского судьи в международных конфликтах, на роль которого безусловно выдвигалась только одна кандидатура — французского монарха. Первым таким арбитром Европы, причём не только по духу, но и по факту, стал Людовик Святой.
В расширенном варианте «Наставлений», дошедшем до нас в «Жизни Святого Людовика» Гийома де Сен-Патю, король обращается к сыну Филиппу Смелому с требованием поддерживать «мир» в королевстве и стараться решать конфликты невоенным путём, избегая таким образом ответственности за причинение зла подданным.
«Дорогой сын, я завещаю тебе не воевать со всеми христианами; и если тебя как-то оскорбляют, испробуй множество путей, которыми ты можешь восстановить своё право, не прибегая к войне; речь идёт о том, чтобы избежать грехов, совершаемых на войне, и если тебе придётся воевать, потому что один из твоих вассалов нанёс ущерб твоей курии, либо оскорбил какую-нибудь церковь или
55
кого бы то ни было и не пожелал исправиться — из-за этого или другой разумной причины тебе надлежит воевать, командуя рассудительно, чтобы бедные люди, не совершившие ничего худого, не понесли убытков, не пострадали бы их имущества ни из-за пожара, ни другим образом; ибо для тебя лучше наказать злодея, захватывая его имущество, его города, замки, нежели опустошать имущество бедных людей; и прежде чем ты начнёшь войну, хорошенько посоветуйся, достаточно ли разумна причина, и хорошенько отчитай нарушителя и подожди столько, сколько возможно» (Guillaume de Saint-Pathus, Vie de Saint Louis. P. 192).
Благодаря своей приверженности к справедливости Людовик IX пользовался очень большим авторитетом в политическом мире Западной Европы. Поэтому ему часто предлагали выступить в роли третейского судьи для решения тех или иных политических споров. О миротворческой деятельности святого короля сообщает Жуанвиль. Людовик мирил сыновей Маргариты, графини Фландрии и Эно, вступивших в конфликт из-за материнского наследства, выступал судьёй в споре между королём Наваррским и герцогом Бретонским, графом Люксембургским и герцогом Лотарингским. Не раз умиротворял он так называемое Арелатское королевство. Короля Франции избрали третейским судьёй восставшие английские бароны, которые в 1258 г. издали Оксфордские провизии, по которым создавался совет из 15 баронов, без чьего согласия король Англии, Генрих III, не мог принимать никаких решений. На его суд был вынесен вопрос о законности провизии, и он принял решение в пользу короля, считая, что власть помазанника Божьего никто не может ограничивать.
Советники Людовика убеждали короля, что разумный политик должен воспользоваться распрями во владениях своих оппонентов, а не примирять противоборствующие стороны. «На это король отвечал, что они не дело говорят: «Ведь если бы иноземные государи поняли, что я преднамеренно им позволяю воевать, то могли бы столковаться меж собой и сказать: «Король из хитрости допускает, чтобы мы воевали». А поэтому случилось бы так, что из-за ненависти, которую бы они ко мне питали, они напали бы на меня, и я мог бы многое потерять, не считая того, что заслужил бы гнев Господа, который говорит: «Благословенны все миротворцы». (Жуан-виль, § 683)
В эпоху правления Филиппа Красивого были сведены воедино все предшествующие положения, доказывающие право королей
Франции судить европейских суверенов, а кроме того были внедрены в общественное мнение и новые аргументы. Если говорить кратко, то арбитром в споре может быть только совершенный монарх, обладающий уникальными атрибутами:
- Сакральная фигура, способная творить чудеса и принадлежащая к святой династии («Господь небесный, верховный владыка, того, кто носит корону, так награждает, чтобы всяк, кто её получил, прекрасные чудеса всю жизнь творил; пластырь он на опухоль не кладёт, золотушных же тем исцеляет, что свою руку на них возлагает; не умеют того другие короли») (Guillaume Guiart. Р. 175);
- Глава королевства, получившего особую связь с Богом и исключительный статус во всём христианском мире («Господин наш король — прямой потомок французских монархов, которые начиная с далёкого предка господина нашего Пипина Короткого все были людьми богобоязненными, пламенными и стойкими защитниками истинной веры и Святой матери-церкви») (Guillaume de Nogaret, Guillaume de Plaisian. Apologia VI. Р. 518);
- Безупречный христианин («Он всегда был строг и целомудрен — как до брака, так и вступив в него. Он всегда отличался особой скромностью и сдержанностью как в облике своём, так и в речах, ничем не проявляя ни гнева своего, ни неприязни к кому-либо, и всех любил. Он воплощение милосердия, доброты, сострадания и благочестия, истинно верующий христианин») (Guillaume de Nogaret, Guillaume de Plaisian. Apologia VI. Р. 519) ;
- Первый, сюзерен среди французов, а, следовательно, и среди всех европейцев. Пьер Дюбуа, доказывая превосходство французской нации над другими, утверждает, что «в названном королевстве гораздо лучшее расположение звёзд и их влияние более благотворно, чем в других землях и королевствах». Поэтому «французы много более рассудительны и в поступках уравновешеннее, чем любые другие нации; им редко или никогда не изменяет здравый рассудок, чего не скажешь про других» (Pierre Dubois. De recuperatione Terre Sancte. Р. 129). Под французами он подразумевал уже всех подданных короля, но всё же по традиции выделял Иль-де-Франс, как наиболее благоприятную в природном отношении область, где рождаются люди, осенённые особой благодатью природы: «Благодаря доброму расположению и гармонии небесных тел, люди, зачатые, рождённые и воспитанные в королевстве франков, особенно возле Парижа, нравами, твёрдо-
56
стью, силой и красотой естественным образом намного превосходят уроженцев других стран» (Pierre Dubois. De recuperatione Terre Sancte. Р. 139);
- Правитель самого сильного королевства. Гийом из Нанжи вкладывает в уста Людовика Святого следующие слова, обращённые к германскому императору: «Поразмыслите над этим и вынесите верное суждение из того, что мы вам сообщили, и не удерживайте прелатов силой и вашей императорской волей; ибо Французское королевство ещё не настолько ослабло, чтобы начать плясать под вашу дудку» (Guillaume de Nangis, Vita Sancti Ludovici. Р. 332).
Французские авторы указывают на важность проведения переговоров, которые могут достойно завершить войну и даже позволить её избежать, если подкрепляются военной мощью (угрозой применения силы).
Для иллюстрации наиболее типичен пример из Больших французских хроник, повествующий о конфликте между Францией и Фландрией в июле — августе 1314 г. Ангеранн Мариньи, являвшийся главным советником короля, убедил сюзерена собрать экстраординарные налоги на войну, но вся кампания свелась к переговорам, торгам и подкупам. («И когда было предложено наступать на Фландрию и на фламандцев.. .этот Ангерран удержал и завернул войско, которое, ничего не предпринимая, бесславно и без всяких почестей вернулось во Францию») (Les Grandes Chroniques de France. T. VIII. Р. 302).
Для достижения мира легистами Филиппа Красивого (Pierre Dubois. De recuperatione Terre Sancte. Р. 97) была обоснована и необходимость создания Всеобщего Совета из числа правителей европейских стран, который бы охранял мир в Европе и являлся постоянным международным судом. Во главе этого органа должен был встать король Франции, которому отводилась роль вселенского монарха, способного возродить античную римскую державу. Карла Валуа, брата короля, планировалось женить на наследнице латинских императоров Константинополя и помочь ему отвоевать его владения, дабы суверенная власть на латинском Востоке дополняла власть короля Франции в Европе, которому, в свою очередь, следовало бы передать все светские полномочия римского папы, дабы он правил, нося титул римского сенатора (Pierre Dubois. De recuperatione Terre Sancte, Р. 109). Таким образом, Пьер Дюбуа предполагал восстановить двойную империю, империю на Западе и империю на Востоке. Франция, взяв на себя могущество Святого
престола, была бы естественным сеньором государств, признавших себя вассалами Рима.
Высшим судебным и законодательным органом христианского мира советники короля предлагали сделать Вселенские Соборы. Таким образом, Ногаре, Плезиан, Дюбуа выступили против существовавшей с XII в. церковной практики и доказывали идею верховенства Собора как высшей судебной инстанции.
В определённых случаях война является неизбежностью. Однако важно, чтобы этот акт насилия являлся законным, справедливым.
Справедливой признавалась война ради защиты своего права и собственности.
Идея справедливости является одной из кардинальных идей общественного идеала. Справедливость как категория моральноправового и социально-политического сознания содержит в себе требование соответствия между ролью и положением, правами и обязанностями, деянием и преступлением, преступлением и возмездием, трудом и вознаграждением.
В начале XIII в. термин «justitia» («справедливость») имел очень ёмкое нравственное и правовое содержание. Справедливость в религиозной и социальной идеологии трактовалась двояко: во-первых, как добродетель, во-вторых, как законопослушность каждого человека и правопорядок в обществе.
Стремление к справедливости понималось как «правый путь, который ведёт на небеса», как «следование общепринятому по-рядку»8. Следование обычаям помогало человеку быть справедливым, не впадать в грех и не быть виноватым ни перед людьми, ни перед Богом. Классификация обычаев на «хорошие» и «дурные» являлась прерогативой Церкви. Понятие права (jus, droit) использовалось в этот период как синоним справедливости и наполнялось преимущественно нравственным содержанием, судопроизводство мыслилось как служение Богу9.
В XIII - XIV вв. соотношение понятий «справедливость» и «право» изменилось.
Прежде всего монарх стал восприниматься как «высшая власть в исполнении справедливости» (Guillaume de Nogaret. Accusatio in Bonifacium per Guillelmus de Nogareto multem. P. 31). Королевские юристы, опираясь на римскую правовую традицию, стали подразумевать под правом «искусство
8 Ourliac P., Gazaniga J. L. Histoire du droit prive frangais de l'An mil au Code civil. Paris, 1985. P. 25.
9 Le Goff J. Histoire medievale et histoire du droit un dialogue difficile / / Storia sociale e dimensione giuridica. Milano, 1986. P. 40—41.
57
добра и справедливости» (Pierre Dubois. De facto templariorum P. 181), а под правосудием -«постоянное и вечное требование каждому воздавать по заслугам» (Pierre Dubois. Pamphlet dirige contre Clement V, pour le forcer a suprimer l'ordre du Temple. P. 178).
Появилось деление справедливости на «справедливость духовную» (нравственные христианские заповеди), хранителем которой является Церковь (Philippe de Beaumanoir. Coutumes de Beauvaisis. T. I. § 311), и «справедливость светскую» (светские законы), хранителем которой является королевская власть (Philippe de Beaumanoir. Coutumes de Beau-vaisis. T. II. § 1475).
В первом случае восстановление нарушенной справедливости отсрочено, поскольку преступник подлежит божественному суду после окончания земной жизни, а во втором — нарушитель несёт незамедлительное наказание. Правда, непреодолимой пропасти между этими двумя видами справедливости не существовало, поскольку «они должны взаимно помогать друг другу» (Philippe de Beaumanoir. Coutumes de Beauvaisis. T. II. § 1475).
Стержнем «светской справедливости» являлось непосягательство на «право другого» и защита «своего права». «Своё право» включало в себя два компонента — имущество и социальный статус (должностной ранг, служба). В «своём праве» состояли все члены общества, т.к. они занимали строгое место в социальной иерархии и владели имуществом.
Самым страшным нарушением справедливости, не имеющим срока давности, и самым тяжким нравственным грехом считалось присвоение чужого имущества, поскольку это более всего оскорбляло Бога. Показательным является следующий фрагмент из «Наставления» Людовика IX Святого сыну Филиппу.
«Если ты услышишь, что присвоил чужое — или сейчас, или это было сделано во времена твоих предков, — немедленно возврати это, какой бы великой сия вещь ни была, то ли землёй, то ли деньгами или чем-то другим; если же дело неопределённое и ты не можешь по нему дознаться правды, установи такой мир по совету достойных мужей, посредством которого твоя душа и души твоих предков обретут покой; и если когда-нибудь ты услышишь, что твои предки всё вернули, возьми на себя труд узнать, не надо ли возвращать ещё, и если обнаружишь, что есть ещё кое-что, вели вернуть немедленно, дабы спасти свою душу и душу твоих предков» (Guillaume de Saint-Pathus, Vie de Saint Louis. P. 191).
Справедливой признавалась война, носившая священный характер — ведущаяся ради уничтожения ереси, война против нехристиан, война для защиты Церкви. Однако уже в конце XIII в. риторика священной войны используется для обоснования непопулярных действий королевской власти.
Так Ногаре в своём проекте возможного крестового похода (Guillaume de Nogaret. Memoire de Nogaret sur la posibilite d'une croisade. Р. 199-205) полагает, что именно тамплиеры были ответственны за поражение в Святой Земле, поэтому их имущество должно быть конфисковано и передано Филиппу Красивому, как руководителю нового объединённого похода христиан Европы. Кроме того, уместным будет передача королю земель других рыцарских орденов, и обложение налогом всего имущества и всех доходов церкви.
Пьер Дюбуа, прикрываясь идеей крестового похода, предлагал (Pierre Dubois. De recuperatione Terre Sancte. Р. 150-154) объединение рыцарских орденов, которые, по его словам, получали огромный доход и собирали невероятные урожаи со своих бескрайних земельных владений по ту сторону Средиземного моря, но мало что делали для укрепления и защиты границ самой Святой Земли. Порою внутри этих Орденов случались раздоры, и они раскалывались на враждебные группировки, осыпая друг друга издевательствами и насмешками. Поэтому их совершенно необходимо объединить как в плане управления ими, так и плане их Уставов, статуса и средств, выделяемых на их содержание. Решить подобные вопросы должен церковный Собор.
Легист предлагал конфисковать имущество монашеских орденов, члены которых не живут в монастырях, имея в виду главным образом тамплиеров и госпитальеров, поскольку у них явно наблюдался «недостаток веры» и они «вплоть до сегодняшнего дня ради собственного обогащения предавали Святую Землю и грешили против неё» (Pierre Dubois. De recuperatione Terre Sancte. Р. 13-15). Благодаря подобным мерам планировалось получать 800000 турских ливров ежегодно, что давало возможность переправлять корабли с крестоносцами через море.
И, наконец, законной и справедливой называлась оборонительная война, которая мыслится не только как защита от прямой военной угрозы, но и как превентивный удар по замыслившим Зло оппонентам.
Во всех трёх случаях объявления легитимной войны, обязанностью всех подданных будет объединение вокруг монарха и всесто-
58
ронняя помощь ему, граничащая с абсолютным самопожертвованием. «Сеньор король Филипп Красивый должен также принуждать каждого из своих вассалов, герцогов, графов, баронов, шателенов, рыцарей и всех тех, кто обязан ему определёнными службами, появляться и выполнять их без обмана или послабления; он не должен уступать или отказываться от своих требований, поскольку это в ущерб всем тем, кто должен быть созван только по арьербану (Pierre Dubois. De recuperatione Terre Sancte. Р. 64).
Наибольший интерес для понимания природы оборонительной войны представляет работа Дюбуа «Quaedam proposita рарае rege super facto templariorum», вдобавок в этом произведении автор объясняет свой взгляд на роль «народа» в политической жизни Франции.
Королевский адвокат советует папе Клименту V прислушаться к мнению «малых», уличающих его в грехе, ибо, по его словам, даже святому Петру приходилось выслушивать упрёки. Папа не должен пренебрегать их советами, так как «Господь может открыть для малых своё слово, которое будет полезно выслушать и великим» (Pierre Dubois. Quaedam proposita papаe rege super facto templariorum. Р. 182). Только это спасёт папу от греха, и лучше «предупредить опасную болезнь, чем потом заботиться о лекарстве для неё» (Pierre Dubois. Quaedam proposita papаe rege super facto templariorum. Р. 186).
Дюбуа считает, что неважно, перед кем будет раскрыто преступление тамплиеров, -перед мирянами или инквизиторами, т.е. людьми церкви, так как «всех касается это дело и все призываются к защите веры» (Pierre Dubois. Quaedam proposita papаe rege super facto templariorum. Р. 186). Согласно учению церкви, продолжает свою мысль легист, все люди «суть одно тело с Христом» (Pierre Dubois. Quaedam proposita papаe rege super facto templariorum. Р. 183). Тамплиеры затронули Христа, следовательно, они поразили каждого верующего. Долг обязывает каждого встать на защиту веры. «Когда налицо опасность и отсутствует судья, защитник или министр, каждый должен защищать себя, соседа, ближнего; если он этого не сделает, его следует осудить, как обязывают гражданские законы и учение святых отцов» (Pierre Dubois. Quaedam proposita papаe rege super facto templariorum. Р. 184).
По мнению Дюбуа, каждый человек должен встать рядом с королём на защиту церкви: «итак, если правая рука, а именно рука церкви, изменит в деле защиты его святого тела, разве левая рука — светское правосу-
дие — не должна подняться на защиту? И если обе руки изменят, разве другие члены — ноги и всё остальное, как, например, народ, не должны подняться на защиту в силу необходимости»? (Pierre Dubois. Quaedam proposi-ta papаe rege super facto templariorum. Р. 185).
Таким образом, мы видим, что не со второй половины XIV в., а почти на столетие раньше риторика «справедливой войны» и «законного мира» использовалась для манипуляции общественным мнением, применялась как средство политической борьбы с королевскими оппонентами и превратилась в одну из основ монархического патриотизма и национального чувства.
Источники
Guillaume de Nangis Vita Sancti Ludovici Regis Franciae // Recueil des Historiens des Gaules et de la France. Paris, 1840. T. XX. P. 312—465.
Guillaume de Nogaret, Guillaume de Plaisian Apologia VI // Dupuy P. Histoire du differrend entre le pape Boniface VIII et Philippe le Bel, roi de France. Paris, 1655. Р. 515 — 521.
Guillaume de Nogaret Accusatio in Bonifacium per Guillelmus de Nogareto
multem //Documents relatifs aux Etats Geneuraux et assemblees reunis sous Philippe le Bel. Publ. par G. Picot. Paris, 1901. Document XIII. P. 28 — 34.
Guillaume de Nogaret Memoire de Nogaret sur la posibilite d'une croisade // Boutaric E. Notices et extraits des manuscripts de la Bibliotheque imperiale. Paris, 1862. T. XX. Part. 2. Document XXVII. P. 199—205. Guillaume de Saint-Pathus Vie de Saint Louis / Ed.
N.-F. Delaborde. Paris, 1899.
Guillaume Guiart La branche des royaus lingnages // Recueil des Historiens des Gaules et de la France. Paris, 1857. T. XXII. P. 171 — 300.
Les Grandes Chroniques de France / Ed. J. Viard. Paris, 1934. T. VIII.
Philippe de Beaumanoir Coutumes de Beauvaisis / Ed. A. Salmon. Paris, 1899. Т. I— II.
Pierre Dubois De facto templariorum / / Boutaric E. Notices et extraits des manuscripts de la Bibliotheque imperiale. Paris, 1862. T. XX. Part. 2. Document XXVIII. P. 180— 181. Pierre Dubois De recuperatione Terre Sancte / Ed.
Ch.-V. Langlois. Paris, 1891.
Pierre Dubois Pamphlet dirige contre Clement V, pour le forcer a suprimer l'ordre du Temple / / Boutaric E. Notices et extraits des manuscripts de la Bibliotheque imperiale. Paris, 1862. T. XX. Part. 2. Document XXVII. P. 175 — 179.
59
Pierre Dubois Quaedam proposita papae rege super facto templariorum // Boutaric E. Notices et extraits des manuscripts de la Bibliotheque imperiale. Paris, 1862. T. XX. Part. 2. Document XXIX. P. 182-186.
Жан де Жуанвиль Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика. СПб., 2012.
Литература
Johnson J. T. Ideology, Reason, and the Limitation of War: Religious and Secular Concepts, 1200 — 1740. Princeton, 1975.
Johnson J. T. The Quest for Peace: Three Moral Traditions in Western Cultural History. Princeton, 1987.
Le Goff J. Histoire medievale et histoire du droit un dialogue difficile //Storia sociale e dimensione giuridica. Milano, 1986. P. 40 — 41.
Ourliac P., Gazaniga J. L. Histoire du droit prive frangais de l'An mil au Code civil. Paris, 1985.
Басовская Н. И. Идеи войны и мира в западноевропейском средневековом обществе / / Средние века. Вып. 53. М., 1990. С. 44 —51.
Басовская Н. И. Столетняя война 1337—1453 гг.
М., 1985.
Басовская Н. И. Столетняя война: Леопард против лилии. М., 2010.
Калмыкова Е. В. Образы войны в исторических представлениях англичан позднего Средневековья. М., 2010.
Контамин Ф. Война в средние века. СПб., 2001.
Лучицкая С. И. Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. СПб., 2001.
Малинин Ю. П. Общественно-политическая мысль позднесредневековой Франции (XIV—XV вв.). СПб., 2000.
Колпаков Максим Юрьевич, заведующий кафедрой всеобщей истории и регионоведения, кандидат исторических наук (Псковский государственный университет, г. Псков, Россия); e-mail: [email protected].
Representations of the Nature of War and Practice of Settlement of the Military Conflict in the French
Public Thought in XIII — XIV Centuries
This article is devoted to the study of the categories of "war" and "peace" in the French public consciousness in the era of the formation of a centralized state.
Key words: history of ideas, the Middle Ages, war, peace, the monarchy, France, sovereign, legists, St. Louis IX, Philip IV the Fair.
Maksim Yu. Kolpakov, Head of the Department of World History and Area Studies, Candidate of Historical Sciences (Pskov State University, Pskov, Russia); e-mail: [email protected].
60
