CC BY
229
ПРЕДРАСПОЛОЖЕННОСТЬ К АДДИКТИВНОМУ ПОВЕДЕНИЮ В СТРУКТУРЕ ИНТЕГРАЛЬНОЙ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ
А. В. Смирнов
В статье анализируются глубинно-психологические компоненты предрасположенности к аддиктивному поведению лиц, принадлежащих к разным группам аномальных влечений.
Ключевые слова: аддиктивное поведение, расстройства, зависимость, индивидуальность.
Возможности эволюционного подхода в изучении аддиктивного поведения
Многие отечественные и зарубежные исследователи отмечают существенное увеличение форм аддиктивного поведения [1-3]. Наряду с известными, описанными в Международной классификации болезней [4], определены новые формы зависимостей, которые получили распространение за последние 10 лет и продолжают изучаться [5; 6]. В настоящее время представлено две группы расстройств, характеризующихся развитием аномальных влечений с выраженной зависимостью от них.
Первую группу (Р10-Р19) составляют психические расстройства и расстройства поведения, связанные с употреблением психоактивных веществ (ПАВ), т. е. обусловленные химической зависимостью [7; 8].
Вторую группу расстройств составляют расстройства привычек и влечений - Б63 (Р63.0-Р63.3). Сюда традиционно включены: патологическое влечение к азартным играм (гэмблинг), патологическое влечение к поджогам (пиромания), патологическое влечение к совершению кражи (клептомания), выдергивание волос (три-хотилломания). Именно эта группа расстройств существенно расширяется за счет увеличения числа нехимических аддикций. Наиболее проработаны в медицинских источниках следующие.
1. Омниомания - компульсивное влечение к совершению ненужных покупок и трат [9].
2. Зависимость от работы с компьютером или в сети Интернет [10; 11].
3. Трудоголия - сужение интересов рамками трудовой деятельности в ущерб другим сферам жизни [12].
4. Адреналиномания - влечение к повторению ситуаций, опасных для жизни, с целью получения удовольствия от этого [13].
5. Любовная зависимость - проявляется любовью к недоступному объекту [14].
6. Аддикция отношений - характеризуется болезненно навязчивой привычкой человека к определенному типу отношений и к отношениям с определенными людьми или группой [15].
7. Сексуальная зависимость [16; 17].
Эти группы расстройств характеризуются развитием выраженной зависимости, которая связана с повторным, часто насильственным, вынужденным совершением определенных поступков без ясной рациональной мотивации, противоречащим интересам аддикта и окружающих его людей.
Анализ отечественных и зарубежных источников позволил выделить два генеральных подхода к изучению аддиктивного поведения - клинический и эволюционный. Представители их однозначны в оценке аддиктивного поведения как деструктивного, «которое характеризуется стремлением ухода от тягостной реальности путем искусственного изменения сознания за счет поддержания определенных видов деятельности и уровня интенсивности эмоций путем приема некоторых веществ» [18, с. 29]. Различия подходов начинают проявляться, когда речь заходит о соотношении «нормы» и «не нормы».
В клиническом подходе аддиктивное поведение понимается как антипод нормы. Поэтому здесь изучаются различные отклонения от нее. Как правило, лица, имеющие клинические формы конкретных аддикций, сравниваются с контрольной группой «не аддиктов». На основании получаемых различий делаются выводы о тех или иных качественных особенностях представителей конкретной аддикции. Признается, что истоки патологических процессов следует искать в нормальных проявлениях [19], однако принято считать, что «аддикт» и «не аддикт» качественно различны. Вклад «клиницистов» в изучение проблем аддиктологии значителен, вместе с тем этот подход априори содержит в себе ряд трудностей. Во-первых, всегда остается открытым вопрос о том, результатом чего являются устанавливаемые особенности, черты, свойства, аддиктов - следствием влияния аддиктивного поведения или же они были преморбидными? Во-вторых, невозможно уйти от практики изучения «с нуля» очередной аддик-ции, по мере того как технический прогресс порождает новые формы зависимости. Хорошим примером в этом смысле служит интернетомания. Не было Интернета - не было и соответствующей аддикции. Трудно ответить однозначно, являются ли личностные качества интернет-ад-диктов следствием аддикции.
От этих проблем в определенной мере ушли представители эволюционного подхода, согласно которому различные формы зависимого поведения изначально присущи любому человеку [20]. Например, человек зависим от пищевых потребностей. Ребенок изначально зависим от матери и имеет партиципативную взаимозависимость с ней [21-23]. Установлено, что многие люди несут в себе генетическую предрасположенность к тем или иным аддикциям [24]. Исследователи отмечают, что все описанные на сегодняшний день нехимические зависимости, по существу, «... покрывают весь спектр поведенческих актов человека, все стороны его жизни: секс, любовь, работа, деньги, спорт и т. д. Получается, что любой человеческий поведенческий акт таит в себе угрозу возникновения зависимости к нему. Все многообразие нашей жизни - это богатство потенциальных ад-дикций» [25]. Почему же не все люди, в таком случае, становятся аддиктами?
Представители эволюционного подхода постулируют, что между нормой и патологией существует не жесткое качественное, а диалектическое количественно-качественное отличие. Другими словами, каждый человек обладает общими факторами предрасположенности к аддиктивному поведению. Однако у потенциальных и реальных аддиктов эти факторы имеют разное количественное выражение, приобретая тем самым иное качество. Следовательно, необходимы поиск не радикальных качественных различий между «аддиктами» и «не аддиктами», а общих для всех людей факторов предрасположенности к аддиктивному поведению и их количественно-качественная оценка как у аддиктов, так и у лиц, предрасположенных к аддикциям или не склонных к ним.
Такой подход диктует и иную методологию исследований. Она должна давать возможность изучить максимальное число этих факторов и их взаимосвязей. Этими возможностями, на наш взгляд, обладает методология интегральной индивидуальности, где индивидуальность человека понимается как сочетание всех его индивидных и личностных свойств на всех уровнях этой индивидуальности: глубинно-психологическом, психофизиологическом, личностно-психологическом и социальнопсихологическом.
Как определенный вклад в развитие выдвинутой идеи, в рамках представленной работы приводятся результаты изучения и сравнительного анализа состояния глубинно-психологической сферы у лиц, предрасположенных к аддиктивному поведению, и лиц, у которых такой предрасположенности не обнаруживается. В контексте представленной нами методологии эти исследования затрагивают глубинно-психологический уровень интегральной индивидуальности
Эмпирическое исследование глубинно-психологической сферы
Отметим, что под глубинно-психологической сферой мы понимаем сферу «родового бессознательного», открытого и введенного в научный оборот швейцарским психологом Л. Зонди. Оно вмещает в себя диалектическое взаимодействие глубинных экзистенциальных потребностей, общих для всех людей, специфика проявления которых детерминируется наследственностью.
Генеральная теоретическая и экспериментальные гипотезы исследования
В качестве генеральной гипотезы был выдвинут тезис о том, что общее состояние глубинно-психологической сферы и глубинных потребностей у лиц с предрасположенностью к аддиктивному поведению имеет количественно-качественные отличия по сравнению с лицами, не предрасположенными к нему. Эти отличия формируют специфичные для потенциальных аддиктов особенности их глубинно-психологической сферы. На основании этого положения были выдвинуты экспериментальные гипотезы.
1. У лиц, предрасположенных к аддиктивному поведению, в отличие от лиц, не предрасположенных к нему, в глубинно-психологической сфере существуют специфичные глубинные конфликты, создающие в ряду других факторов почву для развития такого поведения.
2. У лиц, предрасположенных к аддиктивному поведению, отмечается большая количественная выраженность социально-негативных тенденций в состоянии глубинно-психологической сферы, чем у лиц, не предрасположенных к нему, что способствует социальной отчужденности потенциальных аддиктов и усиливает риск возникновения аддиктивного поведения.
3. В глубинно-психологической сфере лиц, предрасположенных к аддиктивному поведению, можно выделить структуру аддиктивной предрасположенности.
Диагностический инструментарий
Поскольку наиболее сложной выступила проблема дифференциации лиц, предрасположенных к аддиктивному поведению, но не являющихся клиническими ад-диктами, и лиц, не предрасположенных к нему, нами использовалась батарея методик и методов, применяемых к участникам обеих групп по принципу многослойного фильтра.
1. Структурированное интервью, содержащее вопросы, направленные на диагностику качественно-количественной аддиктивной симптоматики.
2. Опрос лиц, знающих участников исследования не менее 2,5 лет.
3. Проективный тест Л. Зонди, содержащий точные тестовые синдромы исследуемых зависимостей, включая дополненные по новым зависимостям.
4. Проективная психографологическая методика «ГАЛС-2005» [26].
Проективные методы были избраны с целью избежать искажения результатов тестирования стремлением испытуемых к социально-позитивной презентации, что особенно проявляется при сексуальной, любовной ад-дикциях и гэмблинге.
Указанные проективные методы предназначены для диагностики, в том числе аддикций и предрасположенности к ним, на основе количественно-качественных показателей. Надежность и различные виды валидности этих методик были многократно проверены автором в специально организованных исследованиях. Дополнительно укажем, что надежность теста Зонди составляет
0,97, прогностическая валидность - 0,94, надежность методики «ГАЛС-2005» составляет 0,92, прогностическая валидность - 0,92.
В ходе исследования представленными методами из общего массива испытуемых выщелялись лица с предрасположенностью к следующим видам аддикций: наркотическая; алкогольная; гэмблинг; сексуальная; любовная; адреналиномания; Интернет и компьютерная аддик-ция; аддикция отношений и трудоголия.
Характеристика выборки и ее репрезентативность
После обработки диагностических даннык были выделены две генеральные группы.
1. Группа лиц, предрасположенных к аддиктивному поведению в различных, перечисленных выше формах аддикций, общей численностью 54 человека (30 лиц женского и 24 - мужского пола) в возрасте 18-45 лет (далее - ГПАП).
2. Группа лиц, не предрасположенных к аддиктивно-му поведению, в количестве 46 человек (19 лиц женского и 27 - мужского пола) в возрасте 18-45 лет (далее - ГНАП).
И первая, и вторая группа проверялись на репрезентативность методом расщепления выборок по типу «чет-ный-нечетный» с последующей проверкой различий между половинами группы. Статистическая обработка данных по критерию Ъ Вальда-Вольфовица показала отсутствие различий между половинками выборок, что указывает на их репрезентативность. Таким образом, результаты исследования могут распространяться на достаточно большие объемы генеральной совокупности.
Характер распределения данных и применяемые критерии статистического анализа Проверка характера распределения данных в ГПАП и в ГНАП по критерию d-Смирнова-Колмогорова показала по методике «ГАЛС-2005» нормальное распределение и в первой, и во второй группах. По тесту Зонди отмечен биноминальный характер распределения в обеих группах. Соответственно далее использовались следующие критерии: различий Z Вальда-Вольфовица; углового преобразования Фишера - ф*; критерий %2 (df = 1); различий Фишера - ф. Применялся также метод кластерного анализа.
Результаты проверки гипотез Проверка экспериментальной гипотезы № 1. С этой целью первоначально проводился подсчет частоты встречаемости векторных картин в каждой группе по каждому из векторов глубинной сферы. Затем в группах были выделены картины с максимальной частотой встречаемости (табл. 1). Выделенные картины сравнивались по критерию Z Вальда-Вольфовица (табл. 2) и проводился их качественный сравнительный анализ.
При сравнении обнаруживается, что многие векторные картины двух групп оказываются содержательно схожими (табл. 1): в векторе S - на 75%, в векторе Р - на 50%, в векторе Sch - на 50%, в векторе С - на 75%. Это указывает на то, что представители сравниваемых групп сталкиваются с одинаковыми жизненными проблема-
Таблица 1
Векторные картины по тесту Зонди с максимальной частотой встречаемости в экспериментальных ГПАП и ГНАП
Позиция Сексуальный вектор (S) Пароксизмальный вектор (Р) Вектор «Я» (Sch) Вектор контактов (С)
ГПАП ГНАП ГПАП ГНАП ГПАП ГНАП ГПАП ГНАП
векторная картина частота векторная картина частота векторная картина частота векторная картина частота векторная картина частота векторная картина частота векторная картина частота векторная картина частота
1 + + 28 + + 23 - -! 27 - - 31 - 0 32 +- 37 0 + 25 0 + 32
2 +! + 24 + 0 16 + - 21 +- 30 - + 31 - 0 20 - + 16 - + 23
3 +! - 22 0 + 11 + -! 20 ± - 21 ± 0 14 ± + 18 + + 9 + + 14
4 +! 0 21 + - 10 0 -! 18 + -! 8 -! + 13 ± 0 11 0 ± 7 0 ± 11
5 + 0 20 +! 0 9 ± - 14 0 -! 7 ± + 10 - - 9 - ± 6 - ± 9
6 + ± 18 + ± 8 - 0 8 0 ± 4 -!+! 9 - +! 8 - +! 5 ± + 5
7 + - 17 +! + 7 - ± 7 ± 0 3 0 + 8 + + 7 + - 4 + ± 4
8 ± + 6 - + 6 - + 6 ± + 2 - +! 6 0 0 6 + ± 3 ± - 2
Таблица 2
Различия векторных картин по тесту Зонди с максимальной частотой встречаемости в экспериментальных ГПАП и ГНАП
Вектор ГПАП ГНАП Z Статистическая значимость
среднее
Сексуальный (S) 21,8 13,7 14,76 0,001
Пароксизмальный (P) 18,5 23,1 10,29 0,00001
Я (Sch) 20,1 23,4 11,66 0,001
Контактов (C) 14,9 19,9 11,16 0,00001
ми, используют схожие механизмы защиты и адаптации. Тем не менее, обнаруженные статистические (количественные) отличия (табл. 2) подтверждают, что между лицами, предрасположенными к аддикциям и не предрасположенными к ним, изначально существует не качественное, а именно количественно-качественное различие.
В векторе контактов (С) мы наблюдаем (табл. 1), что лица, предрасположенные к аддикциям, меньше стремятся к установлению прочных социальных контактов (0 +), (- +), в меньшей степени склонны к поиску новых отношений и связей (+ +). Как следствие, у них меньше формируется так называемых несчастливых связей (0 ±) или конфликтных отношений (- ±), (+ ±). Специфичным для них является стремление к свободе от связей и даже разрыву отношений (+ -). С одной стороны, наблюдается устойчивая тенденция к избеганию развития прочных социальных контактов. С другой, у лиц, предрасположенных к аддикциям, наблюдается острый дефицит принятости себя со стороны как конкретных объектов, так и социума в целом (- +!).
Таким образом, обнаруживается глубинно-психологический конфликт между избеганием установления прочных социальных связей и отношений и их острой нехваткой. Данный конфликт, а вместе с тем возникающая неустойчивость могут выступать глубинными факторами риска аддиктивного поведения. Установлено, что такие картины контакта, как (+ -), (- +!), усиливающие указанный конфликт, характерны для аддикции отношений, сексуальной, любовной и алкогольной видов зависимости. Количественный анализ показал, что доля лиц из группы предрасположенных к аддикциям с данным тестовым синдромом статистически больше, чем в группе лиц, не предрасположенных к аддикциям (ф* = 2,33, при р < 0,01).
В сексуальном векторе (Б) представители обеих групп (табл. 1) испытывают потребность в персональной любви (+ +), (+ 0), (+ ±), (+ -). Однако у лиц, предрасположенных к аддиктивному поведению, эта потребность крайне напряжена и трансформируется в болезненную форму острого дефицита персональной любви, который у них выражен гораздо сильнее (+! +), (+! 0), (+! -). Доля лиц с болезненно острым дефицитом любви в первой группе статистически больше доли лиц с аналогичным тестовым синдромом во второй группе (ф* =
3, при р < 0,001). Предрасположенные к аддикции в большей мере стремятся к инфантильно-иждивенческому потреблению любви, которая пассивно ожидается ими со стороны других лиц (+! -), (+!0), (+ 0), (+ -). Лица, не предрасположенные к аддикции, занимают активную позицию в удовлетворении потребности в любви, адаптируются к среде, часто преобразуя ее через собственную активность (- +), (0 +). Лица, предрасположенные к аддикциям, сталкиваясь с дефицитом любви, в большей мере склонны испытывать агрессию (+! +), идти на конфликтное требование любви (+ ±) со стороны других или удовлетворять потребность в любви в крайне инфантильных формах (± +). Они в большей мере остаются социально инфантильными и социально пассивными (+! -), (+ -), (+! 0), (+ 0). Причем доля таких лиц в первой группе
статистически больше, чем в группе лиц, не предрасположенный к аддикции (ф* = 2,91, при р < 0,001).
Таким образом, потенциально возможная аддикция может выступать для таких лиц, во-первых, как форма компенсации дефицитарности персональной любви, во-вторых, как форма и содержание социальной и адаптационной активности.
Вектор «Я» (Sch) представляет для нас особый интерес, поскольку выраженность тех или иных защитных механизмов, входящих в структуру «Я», позволяет судить о способах и формах адаптации индивида к окружающей действительности, сохранности его психического здоровья, способах совладания с различными противоречиями (табл. 1). Здесь мы вновь видим, что представители обеих групп используют схожие механизмы адаптации: невротическое приспособление и вытеснение (- 0); навязчивость в виде навязчивых мыслей, действий и деятельности (± 0), (± +); реализацию определенных идеалов или целей (- +!). Эти механизмы выфажены1 в равной степени у представителей и первой, и второй группы.
Однако имеются и качественные отличия. Так, лица, не предрасположенные к аддикциям, будучи активно включенными в социум (—), стремятся к достижению высокого материального и социального статуса, престижного положения (+ -). Сталкиваясь с трудностями в реализации собственных устремлений (- +!), они могут без ущерба для себя приспособиться к ситуации (- -), найти новый, социально позитивный путь реализации своих устремлений (+ +) или отказаться от задуманного, потеряв к нему интерес (0 0). Другими словами, они чувствуют себя включенными в среду, социальную жизнь и проявляют, в зависимости от изменения ситуации, весь спектр имеющихся у них адаптивных механизмов.
У лиц, предрасположенных к аддикции, подобные механизмы защиты и адаптации количественно слабы и не выражены. Важная особенность таких лиц заключается в их неспособности найти оптимальные способы для воплощения в реальность собственных устремлений (0 +). Сталкиваясь с трудностями в реализации задуманного, они либо отказываются от своих устремлений, обесценивая себя (- +), либо проявляют себя как агрессоры и деструкторы по отношению к социуму, воспринимаемому ими как препятствие (-! +!), (-! +). Важно отметить, что доля лиц, воспринимающих социум как препятствие для реализации своих устремлений, враждебно и агрессивно относящихся к нему, статистически больше в ГПАП (ф* = 2,32, при р < 0,01). Таким образом, мы наблюдаем еще один глубинно-психологический конфликт. Личность отказытает себе в реализации собственных устремлений из-за неверия в собственные силы, не зная путей воплощения задуманного в реальность и воспринимая среду реализации задуманного (социум) как враждебное препятствие. Выявленная деструктивность и агрессивность согласуются с такими формами аддик-ций, как гэмблинг, зависимость от ПАВ, адреналинома-ния, сексуальная зависимость и трудоголия.
Пароксизмальный вектор (Р) отражает специфику эмоциональной сферы индивида, что позволяет установить, насколько успешно или неуспешно проходит процесс
социальной адаптации. Здесь учитывается регуляторная, мотивирующая и защитная функция эмоций (табл. 1).
Анализ вновь показывает содержательную схожесть половины регуляторных механизмов у представителей сравниваемых групп. Наблюдается выфаженность социально-позитивной морально-этической цензуры поведения (+ -), (± -). У представителей обеих групп выражены совестливость в регуляции поведения и страх к нарушению социальных норм и запретов (+ -!).
Однако у лиц, предрасположенных к аддиктивному поведению, менее выражена способность к совладанию с аффективной агрессией, злобой, досадой, завистью (- 0), (- ±), (- +), естественно возникающими в процессе социального взаимодействия. В то же время в группе лиц, не предрасположенных к аддикциям, векторные картины указывают на достаточную развитость механизмов сдерживания притязаний «Каина» через возникновение этических дилемм совестливости: (± 0) и (± +).
Если лицо, не предрасположенное к аддикциям, ис-пыпывая зависть, пытается подавить эти чувства (—), не допустить их эскалации через механизм совести (± 0), (± +), то лица, предрасположенные к аддикциям, напротив, склонны к их спонтанной, внезапной для окружающих манифестации (- +), (- 0), (- ±). Единственным механизмом совладания для них служит возникновение страха социальнык взаимоотношений, подавляющего социально-негативные аффекты (—!). Установлено, что доля лиц, предрасположенных к аддикции с тестовым синдромом «Каин», статистически больше доли лиц с аналогичным синдромом во второй группе (ф* = 2,35, при р < 0,01). Все это, естественно, только отдаляет потенциального аддикта от социума, той среды, в которой он может реализовать свои устремления. Эмоциональная сфера, таким образом, не компенсирует, а только усиливает указанные ранее конфликты. Аффективность потенциальных аддиктов хорошо согласуется с компульсивной спецификой ряда форм аддиктивного поведения, таких как адреналиномания, сексуальная и любовная аддикция, аддикция отношений, гэмблинг и интернетомания.
Таким образом, сравнительный анализ глубиннопсихологической сферы показывает, что лица ГПАП обладают схожими глубинно-психологическими механизмами адаптации, также представленными у лиц ГНАП. Однако количественная выраженность этих механизмов и их взаимодействие у потенциальных аддик-тов формирует у них специфичные противоречия во всех областях глубинно-психологической сферы.
Указанные особенности подтверждают выдвинутую гипотезу и хорошо согласуются с симптоматическими проявлениями рассматриваемых аддикций.
Проверка экспериментальной гипотезы № 2. В соответствии с методологией экспериментальной диагностики побуждений Л. Зонди все векторные картины, получаемые при тестировании, классифицируются на социально-позитивные и социально-негативные, и четко отражают степень социальной или асоциальной направленности поведения и образа жизни человека. Чем больше количественное преобладание позитивных или негативных картин, тем выше вероятность социального или асоциального поведения и образа жизни личности. Это положение позволяет нам проверить вторую гипотезу.
Все полученные на представителях двух групп векторные картины рассматривались с точки зрения их социально-позитивной и негативной природы. Частота их встречаемости сравнивалась с соответствующей частотой у представителей «конкурентной» группы, использовались критерии х2 (^=1) и различий Фишера - ф (табл. 3).
Приведенные данные не только подтверждают гипотезу, но и указывают на то, что у лиц ГПАП трудности включенности в социум объясняются не только спецификой представленного выше взаимодействия глубинных побуждений, но и наличием присущих им социально-негативных тенденций в глубинной сфере. В связи с этим потенциальные аддикты изначально выбирают социально-негативные способы взаимодействия как единственно возможные, что только увеличивает дистанцию между ними и социумом, усиливая риск аддиктивного поведения.
Проверка экспериментальной гипотезы № 3. Если вышвленныге ранее закономерности не случайны, то глубинно-психологическая сфера потенциальных аддиктов несет в себе устойчивую структуру, которую можно выделить и описать. Применение кластерного анализа в отношении факторных реакций теста Зонди позволило построить эту структуру (табл. 4). Кластеризация и значимость выделенных кластеров определялись методами Варда и «Манхеттенские кварталы».
Представленные результаты подтверждают устойчивость закономерностей и ранее выщвинутую гипотезу.
Общие выводы
1. Анализ эмпирических данных подтвердил, что между лицами, предрасположенными к аддикциям, и лицами, не предрасположенными к ним, изначально существует не качественное, а именно количественнокачественное различие, по крайней мере, в состоянии глубинно-психологических потребностей.
Таблица 3
Статистически значимое преобладание социально-негативных векторных картин по тесту Зонди
в ГПАП по сравнению с ГНАП
Вектор х2 ^=1) Коэффициент ф Статистическая значимость
Сексуальный (8) - - -
Пароксизмальный (Р) 13,51 0,26 0,003
Я (БоЬ) 4,66 0,15 0,02
Контактов (С) 4,35 0,22 0,01
Кластерная структура глубинно-психологической сферы лиц ГПАП
Кластер Переменные R P Интерпретация
I h=0; k + 0,29 0,03 Неспособность обладать объектом любви и чувствовать его любовь
II P J. P H- 0,40 0,003 Отсутствие прочной партиципативной связи с матерью, приводящее к глубинному чувству одиночества
III h -; hy=0 0,38 0,005 Неспособность чувствовать любовь окружающих
IV m -; e ± 0,31 0,01 Стремление рвать связи и переживание досады и чувства вины в связи с возникающей неустойчивостью
V е=0; k ± 0,37 0,006 Систематически повторяющееся компульсивное поведение
VI s -; d + 0,28 0,05 Депрессивный фон настроения в связи с неустойчивостью и чувством одиночества
VII d -; s + 0,35 0,009 Агрессия, направляемая вовне
2. Сравнительный анализ глубинно-психологической сферы показывает, что лица, предрасположенные к ад-диктивному поведению, и не предрасположенные к нему, обладают схожими глубинно-психологическими механизмами адаптации и защиты.
3. Однако у потенциальных аддиктов количественная выраженность силы этих механизмов и их взаимодействие формируют специфичные противоречия во всех областях глубинно-психологической сферы.
4. В качестве таких противоречий выступают: нехватка прочных социальных связей и отношений и их избегание; острый дефицит персональной любви и инфантильно-иждивенческое ожидание любви со стороны других; стремление к реализации собственных устремлений и отказ от них из-за неверия в собственные возможности, неспособности находить оптимальные пути для их воплощения, восприятия социума как враждебного препятствия, а также собственной деструктивности и агрессивности. Обнаруживаются слабость и неконструктивность механизмов совладания с социально-негативными аффектами, усиливающими социальную дистанцию.
5. Глубинно-психологическая сфера потенциальных аддиктов изначально несет в себе социально-негативные тенденции, отражающиеся на способах и формах социального взаимодействия, которые увеличивают дистанцию между потенциальными аддиктами и социумом.
6. Неслучайность выявленных закономерностей позволила выделить устойчивую глубинно-психологическую кластерную структуру потенциальных аддиктов.
7. Все выявленные закономерности согласуются с симтоматическими и поведенческими проявлениями, представленными в данном исследовании аддикций.
1. Griffiths M. D. Behavioural addiction: an issue for everybody? // Journal of Workplace Learning. 1996. V. 8, N 3. P. 19-25.
2. Ворошилин С. И. Расстройства привычек и влечений: феноменология проявлений и границы диагностики // Журнал практического психолога. 2008. № 2. С. 34-47.
3. Егоров А. Ю. Нехимические (поведенческие) аддикции (обзор) // Аддиктология. 2005. № 1. С. 65-77.
4. Чуркин А. А., Мартюшов А. Н. Краткое руководство по использованию МКБ-10 в психиатрии и наркологии. М., 1999. 232 с.
5. Егоров А. Ю. Социально приемлемые аддикции. URL: http://www.Narcom.ru/publ/260/ (дата обращения: 24.03.2009).
6. Короленко Ц. П. Аддиктивное поведение: Общая характеристика и закономерности развития // Обозрение психиатрии и медицинской психологии. 1991. № 1. С. 8-15.
7. Каплан Г. И., Сэдок Б. Дж. Клиническая психиатрия : в 2 т. / пер. с англ. М., 2002. Т. I. 315 с.
8. Клиническое руководство: Модель диагностики и лечения психических и поведенческих расстройств / под ред. В. Н. Краснова и проф. И. Я. Гуровича : приложение к Журналу социальной и клинической психиатрии. М., 1999. 107 с.
9. Schlosser S., Black D. W., Repertinger S., Freet D. Compulsive buying: Demography, phenomenology and comorbidity in 46 subjects // General Hospital Psychiatry. 1994. V. 16, № 3. P. 205-212.
10. Лоскутова В. А. Интернет-зависимость как форма нехимических аддиктивных расстройств : автореф. дис. ... канд. мед. наук. Новосибирск, 2004. 25 с.
11. Кимберли Янг С. Диагноз - интернет-зависимость // Мир Internet. 2000. № 2. С. 24-29.
12. Griffiths M. D. Workaholism is still a useful construct // Addiction Research and Theory. 2005. V. 13, № 2. P 97.
13. КуккВ. P. Адреналиномания. URL: http://www.dr.kukk. ru (дата обращения: 01.06.2009).
14. Sex and Love Addiction - Health and Medical information. URL: http://www.MedicineNet.com/ (дата обращения: 20.07.2008).
15. Смирнов А. В. Аддикции и кадровая безопасность : учебное пособие. Екатеринбург, 2009. 102 с.
16. Roschbeth E. Sexual Addiction. URL: http://www. AllPsych/Journal.com/ (дата обращения: 28.07.2008).
17. Смирнов А. В. Наш взгляд на сексуальную аддикцию // Психологические проблемы развития и существования человека в современном мире : сб. науч. тр. / отв. ред. С. А. Ми-нюрова. Екатеринбург, 2008. С. 75-86.
18. Семке В. Я. Аддиктивная личность в зеркале персо-нологии // Наркология. 2002. № 1. С. 27-34.
19. Егоров А. Ю. К вопросу о новых аспектах аддиктоло-гии. URL: http://www.Narcom.ru/publ/221/ (дата обращения: 27.05.2009).
20. Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В. Социодинамичес-кая психиатрия. М., 2000. 460 с.
21. Szondi L. Lehrbuch der Experimentellen Triebdiagnostik. Bern, 1972. 354 s.
22. Смирнов А. В. Екатеринбургские лекции по экспериментальной диагностике побуждений Леопольда Зонди. Екатеринбург, 2005. 255 с.
23. Юттнер Ф. Судьбоанализ в выводах: обзор пяти основных книг Леопольда Зонди / пер. с нем. А. В. Тихомиров. Екатеринбург, 2002. 262 с.
24. NestlerE. J. Genes and addiction // Nature Genetics. 2000. Vol. 26. P. 277-281.
25. Егоров А. Ю. Указ. соч.
25. Смирнов А. В. Графологическая психодиагностика личности с использованием методики «ГАЛС-2005» : научное издание. Екатеринбург, 2008. 266 с.
