CC BY
20
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2019. № 3 (23). С. 77-84. УДК 902.03.29
DOI 10.25513/2312-1300.2019.3.77-84
С. А. Мулина
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО КАК СПОСОБ СОЦИАЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ ПОЛЬСКИХ ССЫЛЬНЫХ В СИБИРИ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX в.)*
Анализируется предпринимательская деятельность ссыльных участников Январского восстания в Сибири и её роль в процессе их адаптации. Выявляются стратегии успеха польских предпринимателей, особенности функционирования бизнеса польских ссыльных в Сибири. Делается вывод, что польское предпринимательство в Сибири не носило выраженного этнического характера.
Ключевые слова: Польская ссылка; Январское восстание; этническое предпринимательство; адаптация; Сибирь.
S. A. Mulina
ENTREPRENEURSHIP AS A WAY OF SOCIAL ADAPTATION OF POLISH EXILES IN SIBERIA (SECOND HALF OF THE 19th CENTURY)
The author analyzes the entrepreneurial activity of the exiled participants of the January Uprising in Siberia and its role in the process of their adaptation. The success strategies of Polish entrepreneurs, the peculiarities of the business of Polish exiles in Siberia were identified. The author concludes that Polish entrepreneurship in Siberia was not of a pronounced ethnic nature.
Keywords: Polish exile; January Uprising; ethnic entrepreneurship; adaptation; Siberia.
Предпринимательской деятельности поляков в Сибири посвящено немало исследований. Многочисленные примеры реализации ими своих талантов и амбиций в экономической сфере позволили историкам сделать вывод, что поляки внесли значительный вклад в развитие зауральской России [1]. Профессор Алтайского государственного университета В. А. Скубневский выявил 60 фамилий или семей польского происхождения, которые занимались хозяйственной деятельностью в Сибири. Активность большинства из них приходилась на 90-е гг. XIX в. и, особенно, на начало XX в., т. е. на период строительства сибирской железной дороги [2, 8. 31]. Новосибирский историк
Л. К. Островский, расширив хронологические границы до середины XIX в., установил имена 268 поляков, которые торговали и владели разного рода предприятиями в Западной Сибири [3, с. 47]. Историки отмечали, что поляки проявляли активность практически во всех сферах промысла и торговли, но чисто польскими сферами деятельности в Сибири являлись только колбасное и кондитерское производство [2, 8. 38]. Инициативы польских предпринимателей, даже мелкие, часто становились импульсом, активизирующим богатое местное купечество к более масштабной деятельности [4, 8. 540], и оказывали позитивное воздействие на мо-дернизационные процессы в регионе [5].
* Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ, проект № 18-49-550018 р_а «Деловая элита Омского Прииртышья: торговля и предпринимательство в зеркале персональной истории (XVIII - первая треть XX в.)».
© Мулина С. А., 2019
Мы предлагаем рассмотреть польскую коммерческую активность с позиции этнического предпринимательства, понимая под этим явлением специфический способ организации и ведения бизнеса этнических меньшинств в инонациональной для них среде. Подобный подход позволит сместить акцент с изучения вклада поляков в развитие региона на способ организации польского предпринимательства, особенности функционирования сибирской полонии и стратегии адаптации польских мигрантов.
В основе нашего исследования положение о том, что развитие этнического предпринимательства связано с неадаптирован-ностью мигранта в принимающее общество. Мигрант, сталкиваясь с внешней дискриминирующей силой, сосредотачивается на торговле и другой экономической деятельности, которые позволяют найти выход из создавшейся дискриминации [6, с. 115]. С этой точки зрения этническое предпринимательство становится способом достижения экономической стабильности и внедрения в принимающее общество.
Важнейшим фактором, определяющим характер развития этнического предпринимательства, является использование (мобилизация) ресурса этничности. Предпринимательская деятельность актуализирует этнич-ность, и в то же время активация родственных и этнических связей играет значительную роль в поддержке экономических проектов, консолидирует этническую группу. Более того, по мнению некоторых социологов, возникновение этнических сообществ и сетей может порождать инфраструктуру и ресурсы для малого этнического бизнеса ещё до того, как будет выработано групповое сознание [7, с. 42]. Если начальная стадия развития этнического предпринимательства, характеризующаяся «маргинализацией» мигрантов, отличается максимальной степенью консолидации в пределах этнической группы, то по мере укрепления социально-экономического положения мигранта может происходить ослабление его связей с представителями своей диаспоры [8, с. 75-77].
Мы ограничили объект исследования предпринимателями из числа ссыльных участников польского восстания 1863 г., что связано с желанием охватить лишь мигран-
тов в первом поколении, предпринимательская активность которых сопровождалась выработкой адаптационных стратегий в новых условиях жизни.
Прежде всего отметим, что структура занятости польских ссыльных определялась многими факторами: личными приоритетами мигрантов, их образованием и навыками, запросами местного общества и политикой власти. Например, значительная часть участников Январского восстания была сослана на водворение. Ссыльные этой категории приписывались к сословию государственных крестьян и должны были заниматься сельским трудом. С другой стороны, недостаток в Сибири образованных специалистов вынуждал местное население и власть предоставить ссыльным доступ к медицинской практике и различным канцелярским должностям. Уже эти два обстоятельства формируют нетипичную для мигрантов структуру занятости, которая характеризуется значительным участием поляков в сельском хозяйстве и сфере интеллигентного труда.
По материалам Западной Сибири около трети польских ссыльных было вовлечено в торгово-предпринимательскую деятельность. Мастерством зарабатывали на жизнь 23 % ссыльных, имевших работу; частным извозом - 1,3 %. Изготовители продуктов питания и работники соответствующей сферы обслуживания (колбасники, булочники, пекари, повара, кулинары, буфетчики, кондитеры) составляли 3,8 %, подвальные, приказчики, смотрители, доверенные, строительные подрядчики - 3,1 % [9, с. 188]. Торговля в качестве основного занятия зафиксирована у 5 % ссыльных повстанцев. Но этот вид деятельности часто сопутствовал иным занятиям, не являясь главным источником дохода, а значит, торгующих поляков было гораздо больше. По данным официальной статистики на 1877 г. из числа повстанцев, сосланных в Западную Сибирь и имевших постоянные заработки, 15 % было вовлечено в торговлю [10, с. 94]. Не требуя никаких особенных навыков, этот вид деятельности был доступен практически каждому. Торговля становится спасением для поляков, сосланных на водворение, «особенно для непривычных к тяжёлой работе» [11, с. 320]. Так, в 1881 г. из 170 польских переселенцев, причисленных
к Дмитриевской волости Мариинского округа Томской губернии, 19 человек (11 %) торговали [12, л. 27-35 об.].
Условия ссылки ограничивали возможности повстанцев в коммерческой деятельности. Они не имели права производить купеческую торговлю по соответствующим свидетельствам [13, л. 366], были ограничены в ряде имущественных и личных прав. Тобольский губернатор А. И. Деспот-Зенович отмечал, что «даже частные лица затрудняются входить с ними в какие-либо соглашения или принимать их для торговых занятий, потому что суровый правительственный контроль каждого внешнего их шага поселяет и поддерживает в них недоверие к этим лицам и совершенно стесняет коммерческие расчёты и соображения» [14, л. 15]. Основное неудобство было связано с невозможностью свободно передвигаться по региону. Эта проблема становится основной в диалоге поляков с местной администрацией. Иногда только подобного рода переписка позволяет зафиксировать хозяйственные инициативы некоторых поляков. Так, о Сигизмунде Кржиштофовиче мы знаем лишь то, что он состоял на жительстве в Таре и в 1864 г. обращался к властям с просьбой разрешить ему отлучаться с места причисления для занятий «коммерческим делом» [15]. Оказалось, что его услугами заинтересовался почётный гражданин Алексей Щербаков, предложивший Кржиштофовичу получить свидетельство приказчика и управлять его делами по виноторговле в Омске [16, л. 844, 861].
Полицейский надзор препятствовал реализации финансовых проектов ссыльных не только в первые годы изгнания, но и на рубеже 1870-1880-х гг., когда значительная часть участников Январского восстания получила частичную амнистию. Дворянин Киевской губернии Юрий Мацевич проживал в Иркутской губернии до начала 1879 г. Затем вместе с женой Пелагеей и четырьмя детьми переехал на жительство в Томск, сохранив коммерческие интересы в Восточной Сибири. В сентябре 1880 г. он получил поручение от управляющего Николаевским железоделательным заводом братьев Бутиных купить лошадей и товар и доставить всё по первому зимнему пути [17, л. 1]. Так как надзор полиции с Мацевича не был снят, он был вынуж-
ден просить у властей паспорт на свободный проезд туда и обратно [17, л. 2]. Даже ссыльные, получившие «Высочайшее прощение», то и дело сталкивались с ограничениями. Мещанин Гродненской губернии Павел Павловский постоянно проживал в Тюкалинске, занимаясь виноторговлей. В 1877 г. он получил разрешение записаться в купцы, участвовать в городских выборах и считаться добровольно поселившимся в Сибири. Павловский получил купеческий паспорт для разъездов по территории империи, но столкнулся с противодействием тобольской казённой палаты, ограничившей его перемещения территорией губернии [18].
В условиях ссылки в предпринимательскую деятельность вовлекаются представители всех социальных слоёв. Если среди ремесленников лидировали мещане, то среди лиц, занимавшихся торговлей, значительную долю составляли дворяне [10, с. 94]. Маргинализация ссыльных, живущих за счёт незначительного казённого пособия, вынуждала преодолевать внутренние барьеры и осваивать сферы деятельности, не свойственные им на родине. Однодворец Гродненской губернии Лев Менчинский до ссылки работал волостным писарем, а в Тюмени служил приказчиком у крупного промышленника польского происхождения действительного статского советника Альфонса Фомича По-клевского-Козелл [19]. Дворянин Виленской губернии Эдуард Радванский, сосланный на жительство в Курган, одолжил несколько десятков рублей и стал торговать вином в двух кабачках. То, что эта сфера деятельности была для него новой, говорят и незначительная прибыль, и опасения, что супруга не одобрит этот вид заработка. «Наверно огорчит тебя то известие, что я сделался целовальником, - писал Эдуард, - но что же делать, нужно как нибудь зарабатывать на кусок хлеба...» [20, 8. 318].
Со временем некоторые польские ссыльные смогли войти в состав гильдейского купечества. В купцы второй гильдии был записан помещик Ковенской губернии Онуфрий Рымкевич, имевший мыловаренный завод в Тобольске [21]. Дворянин Гродненской губернии Казимир Зеленевский, служивший ответственным винокуром на заводе томского купца Е. Исаева в Каинском
округе, после амнистии переехал на жительство в Томск, выкупил патент купца второй гильдии и завёл своё дело [22, с. 214-216]. Интересный казус получился с помещиком Варшавской губернии Иосифом Турчинови-чем, сосланном с лишением прав на жительство в Тобольскую губернию. Он служил доверенным по торговым делам Поклевского-Козелл, но по закону не мог производить торговлю без записи в купеческое сословие. Поэтому местное городовое хозяйственное управление записало его во временные павлодарские купцы, без всякого на то разрешения гражданских властей [23, л. 5]. Но большая часть польских предпринимателей занималась бизнесом, не входя в состав гильдейского купечества. Их социальный статус определялся не только сословной принадлежностью, но и родом деятельности. Например, в метрическом свидетельстве о смерти ссыльного Константина Тышкевича, имевшего на Центральном базаре Омска магазин по продаже железных изделий, говорилось, что умер «дворянин Ковенской губернии, торговец гор. Омска» [24, л. 150].
Выстраивание адаптационных стратегий в условиях дискриминации потребовало от ссыльных мобилизации ресурсов, в том числе и ресурса этничности. В первые годы ссылки повсеместно наблюдаются примеры консолидации поляков, проявлявшиеся в совместном проживании, регулярных контактах, коллективном труде и организации так называемых обществ вспомоществования. Но не всегда подобные объединения были направлены на интеграцию в принимающее общество. В историко-литературном произведении члена общества политкаторжан и политических ссыльных С. С. Анисимова представлен мрачный образ колонии поляков в Ялуторовске. Более ста повстанцев проживали в заброшенном дворце откупщика Никиты Фёдоровича Мясникова, не желая браться ни за какую работу и дистанцируясь от местного населения. «Они всё ждали нового восстания в Польше и внезапного наступления свободы. В их воображении революционные события в Польше продолжались. Они питались слухами о них и передавали друг другу самые невероятные сообщения о революции в Польше» [25, с. 12-13]. Примеры коллективного проживания ссыль-
ных, вызванные нуждой, известны и в других сибирских городах, правда, в значительно меньшем масштабе. Подобные объединения были непрочны, и как только материальное положение отдельных ссыльных улучшалось, они отделялись от товарищей, нанимая собственное жилье.
Другого рода сообщества представляли собой ссыльные, объединённые общей предпринимательской деятельностью. Поляки среди своих соотечественников старались найти партнёров по бизнесу, прислугу, наёмных рабочих. В Омске в столовой Войцеха и Юстинии Грушецких работали пятеро польских ссыльных, в столярных заведениях Вильгельма Троля и Антона Грушинского -по двое [26, л. 9]. В Тобольске несколько ссыльных, надеясь на «гигантские барыши», открыли польскую столярню. Из одних только поляков состояли действовавшие в Тобольске переплётные мастерские [20, 8. 284, 286].
Власти настороженно относились к скоплению ссыльных и препятствовали созданию коллективных польских предприятий. Ссыльный инженер из Варшавы Бронислав Марчевский предоставил работу нескольким соотечественникам в своей мастерской в Омске. Но после доноса о том, что они производят ножи, пики, косы и ружья, предприятие было закрыто, а Марчевский арестован. Наиболее масштабный проект попытался реализовать Осип Понсет. В 1865 г. он открыл в Томске столярню, выписал для работы из деревень около сорока мастеров и подмастерьев разных ремёсел, оформив на каждого вид на свободное проживание и поручительство местных купцов. Но столярня просуществовала около полугода. Власти выслали всех рабочих на прежние места жительства, а Понсет закрыл мастерскую, понеся огромные убытки [27, л. 110].
Массовое использование труда польских ссыльных практиковали и добровольно прибывшие в Сибирь поляки, например уже упомянутый нами промышленник А. Ф. По-клевский-Козелл, чиновник Милослав Жи-ромский, занимавшийся в Омске виноторговлей, и даже родившийся в Сибири и вполне обрусевший потомок ссыльного участника восстания 1830-1831 гг. «пан Михалевский». Последний был одним из доверенных
и управляющих Поклевского и в памяти ссыльных остался «благодетелем» [20, 8. 263-264]. «Как и Поклевский, он тоже был другом и покровителем поляков. Где только мог, в чем и как только мог, он охотно спешил помогать своим собратьям, как он сам нас называл», - вспоминал сосланный на водворение в Омский округ Константы Боровский [11, с. 322]. Эти примеры позволяют говорить об актуализации этничности поляков, прибывших ранее, вследствие массовой ссылки соотечественников.
Более масштабные попытки консолидации поляков проявились в попытках создания польских обществ вспомоществования, ориентированных на материальную взаимопомощь и сохранение культурной идентичности. Экономическая деятельность подобных организаций мало известна. Между членами организации существовала складчина и торговля, ориентированная не на получение выгоды, а на помощь бедным товарищам. В курганской организации на деньги, собранные с поляков, получавших пособие, покупался табак, спички, свечи, вакса и другие мелкие предметы, которые затем продавались ссыльным. А так как товары покупались в большом количестве и по оптовой цене, а продавались по лавочной, то организаторы торговли выигрывали некоторые проценты, которые шли на вспомоществование бедным. Оборот почти никогда не превышал 40 рублей [20, 8. 81]. Примерно в это же время ссыльными в Кургане была организована торговля совершенно иного вида: несколько человек, объединив капитал, открыли на улице Дворянской лавочку на правах товарищества, где торговал один из ссыльных, на имя которого было выписано соответствующее разрешение [20, 8. 82]. Сложно оценить перспективу этих экономических проектов. Ужесточение полицейского надзора привело к исчезновению подобных организаций.
Значительным подспорьем на пути к финансовому успеху мог стать брак. Но архивные материалы не позволяют говорить, что использование данного ресурса имело этническую основу. Известны примеры браков предпринимателей из ссыльных и с польскими женщинами, и с местными уроженками. Так, ишимский купец из ссыльных Ян Плонский женился на дочери участника
Январского восстания Людвига Шадэ - Анне, укрепив тем самым деловые контакты с купеческим миром, так как старшая сестра Анны - Софья была замужем за известным ишимским купцом И. А. Кутыревым [28, с. 251]. Другой польский ссыльный Людвиг Садович, служивший приказчиком у А. Ф. Поклевского, женился на уроженке Сибири, родственники которой имели в Тобольске собственное пароходство «Братья Смородинниковы», и с тех пор работал «по пароходной части» [18].
Специфическим фактором, способствующим успеху польского предпринимательства, становилось развитие новых или неразвитых в Сибири видов ремесла и производства, в рамках которых у поляков не было конкуренции. Поляки начали выпекать в сибирских городах хлеб на продажу, основали кондитерские, рестораны, колбасные мастерские [4, 8. 531]. Значительная роль поляков в производстве продуктов питания сопровождалась ростом польского сегмента в соответствующей сфере услуг. В начале 1866 г. структура предпринимательства польских ссыльных в Тобольске выглядела следующим образом: столярных мастерских - 3, сапожных - 3, слесарных - 2, портных - 2, кузнечная - 1, щёточная - 1, жестяная - 1, пивоваренный завод - 1, но булочных - 11, трактиров - 8, мелочных лавок - 20 [29, л. 37 об.]. Нам известны имена более 20 польских ссыльных, работавших поварами и кондитерами в Омске . Мастера польской кухни работали в омской военной гимназии, гостиницах «Москва» и «Европейская», в благородном собрании, Кадетском корпусе, нескольких столовых и у частных лиц различной социальной принадлежности: купца Вялых, генерала Хабарова, казака Быкова, купца Смолина, учителя Буланже и даже полковника корпуса жандармов Рыкачева, энергично отстаивавшего идею ужесточения полицейского надзора за ссыльными [21; 30, л. 20; 31, л. 8-22, 26-43; 32, л. 39]. Происходила ли через кухню трансляция польских культурных традиций, сказать сложно. Скорее всего, меню подгоняли под запросы местной публики и ассортимент доступных продуктов, но появление на столах сибиряков отдельных польских блюд вполне возможно. На рубеже XIX-XX вв. ряд польских брендовых про-
дуктов сыскали популярность у российской, в том числе и сибирской, публики. Сосланный в Среднеколымск участник польского социалистического движения Ян Стружец-кий следующим образом описывает праздничное застолье в колонии ссыльных: «... были конфекты из Варшавы и Келец, бисквиты из Иркутска, колбаса келецкая и окорок из Верхоянска» [33, л. 1 об.].
Доминирование поляков в ряде направлений торговли вызывало у сибиряков устойчивые ассоциации тех или иных услуг с поляками. В Иркутске считалось хорошим тоном носить одежду, сделанную поляками, есть польский хлеб, использовать польскую мебель, пить польское пиво. Эти товары и продукты пользовались большим спросом и приносили полякам большие доходы [34, 8. 185-187]. Не случайно в названиях магазинов поляки стали использовать термин «Варшавский», стремясь подчеркнуть качество продаваемых товаров. Дворянин Ковен-ской губернии Иван Каменский и уроженец Варшавской губернии Александр Павловский, состоявшие под надзором полиции в Омске, торговали галантерейным товаром под вывеской «Варшавский магазин» [31, л. 2-2 об.]. На рубеже Х1Х-ХХ вв. в Омске действовала сапожная лавка «Варшавская», магазин дамских нарядов с таким же названием, в Барнауле была открыта «Варшавская колбасная» [1, с. 114, 116; 35, с. 162, 175]. В Иркутске наилучшие магазины принадлежали полякам и носили название «варшавских магазинов» [34, 8. 184]. Появляется термин «варшавские товары». Чаще всего это были модные мелочи и предметы старины, например кошельки.
Предпринимательская деятельность заставляла ссыльного выходить за привычный круг общения, налаживать контакты с поставщиками, покупателями, представителями власти, тем самым способствуя адаптации. Тобольский губернатор А. И. Деспот-Зено-вич отмечал, что ссыльные, которые «при самом вступлении в новую жизнь случайно вталкивались в известный круг деятельности, промышленной, хозяйственной или служебной, сразу отрезвлялись, теряли свой исключительный оттенок, понятия их постепенно космополитизировались, жизнь с всею своею мелочностью обхватывала их всецело, и не
только они мирились с настоящим, но оно их поглощало безвозвратно» [14, л. 21]. Тобольский губернатор старался облегчить условия для польской коммерции, полагая, что материальный интерес станет действенным способом перевоспитания ссыльных и даже их ассимиляции. «В народе, по преимуществу дворянском и презиравшим купечество, -писал Деспот-Зенович, - обращение к преследованию материальных интересов и торговле служит самым лучшим доказательством перерождения народного духа и отречения от политической жизни. В этом можно убедиться на каждом шагу в Сибири» [29, л. 39].
Польские предприниматели из бывших ссыльных не спешили возвращаться на родину. Уже упомянутый нами Лев Менчинский получил в апреле 1883 г. билет для следования в западные губернии, но выезжать отказался, заявив, что навсегда остаётся тюменским мещанином [19, л. 29, 31]. Расчёт был точным: в Сибири Лев по состоянию здоровья и пожилому возрасту был исключён из оклада податей, но при этом работал приказчиком у одного из крупнейших промышленников, его сын Людвиг служил в Красно-уфимском уезде на заводе Поклевского-Ко-зелл, а возвратившись на родину, семья Мен-чинского оказалась бы и без работы, и без пособия.
Павлодарский купец из политических ссыльных Иосиф Турчинович получил возможность покинуть Сибирь значительно раньше, 13 февраля 1870 г. ему был выдан билет на свободное следование на родину. Но ссыльный не только не воспользовался билетом, но значительно расширил прежние обороты, уплатив торговые пошлины за гильдейские купеческие свидетельства [23, л. 22]. Он обратился к генерал-губернатору Западной Сибири с просьбой выдать свидетельство на свободное проживание в Павлодаре в течение 1871 г. с правом выезжать в Каркаралы, Томск, Семипалатинск, Усть-Каменогорск, Тюмень, Туринск и Омск по торговым делам. Власти разрешили для окончания коммерческих дел совершить поездки только в Омск и Томск. Но 21 октября 1871 г. Турчинович вновь обратился к генерал-губернатору Западной Сибири с просьбой разрешить свободное проживание в Пав-
лодаре и Тюмени до окончания Ирбитской ярмарки, т. е. по 15 марта 1872 г. Турчинович отмечал: «Объявление мне высочайшей милости в прощении меня и возвращении на родину за последние события политические в Царстве Польском, застало меня в таком положении, что, как ведущий довольно обширную торговлю хлебов и товарами, и как доверенный Альфонса Фомича Поклевского-Козелл по Его делам в г. Павлодаре, я не мог сейчас поехать на родину без громадных убытков в своих и доверителя моего торговых делах» [23, л. 25]. Власти снова пошли навстречу ссыльному. В результате из Сибири Турчинович выехал только в феврале 1872 г. Вероятно, он вернулся не с пустыми руками и смог обустроиться на родине, в Петраковской губернии.
Обобщая вышесказанное, отметим, что предпринимательство ссыльных участников Январского восстания существенно отличается от современного этнического предпринимательства. Польская коммерция не стала для региона источником социальных проблем и катализатором конфликтов между мигрантами и местными жителями. Напротив, торговая деятельность способствовала налаживанию контактов мигрантов с внешним миром, укрепляла их социальный статус, повышала престиж в глазах местной власти. Этнический облик поляков дополнялся новыми положительно окрашенными деталями: качество, доверие, прогресс. Созданные поляками предприятия ориентировались на широкий круг потребителей, включающих представителей разных этнических групп. Использование же ресурсов своей этнической группы было затруднено контролем правительства, обеспокоенным попытками самоорганизации поляков. Поэтому польское предпринимательство в Сибири не носило выраженного этнического характера.
ПРИМЕЧАНИЕ
1 Иван Байер, Иосиф Бекик, Афанасий Боч-ковский, Станислав Борзевский, Юлиан Брачков-ский, Клементий Вельчинский, Юзеф Подзерский, Иван Гордарчук, Александр Дзиковский, Валериан Дычканец, Иосиф Зелинский, Тимофей Кульчин-ский, Станислав Кущик, Клементий Кымицкий, Иосиф Лазовский, Павел Мордасевич, Пётр Мор-чак, Иван Низовский, Осип Павловский, Владислав Петровский, Иван Софронович, Казимир Юдилевич, Якуб Якубовский [21].
ЛИТЕРАТУРА
1. Островский Л. К. Польские предприниматели в Сибири (1890-1917) // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. - 2010. - Т. 9. - № 1 : История. - С. 112-117.
2. Skubniewski W. Dziatalnosc gospodarcza Pola-kow na Syberii (druga potowa XIX - pocz^tek XX w.) // Wroctawskie Studia Wschodnie. -4 (2000). - Wroclaw, 2000. - S. 29-39.
3. Островский Л. К. Вклад поляков в развитие предпринимательства г. Новониколаевска (1890-е-1917 г.) // Известия Иркутского государственного университета. Серия «История». - 2019. - Т. 27. - С. 46-55.
4. Nowinski F. Syberia w zyciu Polakow: od XVII do poci^tkow XX wieku : wydanie z okazji czterdziestolecia pracy naukowej / wybor studiow i red. Z. Opacki. - Gdansk : Wydawnictwo Uniwersytetu Gdanskiego, 2016. -631 s.
5. Скубневский В. А. Предпринимательство поляков в Сибири // РУСТРАНА. - 2007. -11 дек. - URL: http://pycTpaHa.рф/347363 /Predprinimatelstvo-polyakov-v-Sibiri (дата обращения: 06.03.2019).
6. Интеграция экономических мигрантов в регионах России. Формальные и неформальные практики / науч. ред. Н. П. Рыжова. - Иркутск : Оттиск, 2009. - 264 с.
7. Уолдингер Р., Олдрич X., Уорд Р. Этнические предприниматели // Экономическая социология. - 2008. - Т. 9, № 5. - С. 30-55.
8. Рязанцев С. В. Этническое предпринимательство как форма адаптации мигрантов // Общественные науки и современность. - 2000. -№ 5. - С. 73-86.
9. Мулина С. А. Мигранты поневоле: адаптация ссыльных участников Польского восстания 1863 года в Западной Сибири : моногр. -СПб. : Алетейя, 2012. - 200 с.
10. Рощевская Л. П. История политической ссылки в Западной Сибири во второй половине XIX в. (60 - нач. 80-х годов) : учеб. пособие для студентов истор. факультета по спецкурсу. - Тюмень : Тюм. гос. ун-т, 1976. - 137 с.
11. Боровский К. На чужих хлебах // Кучинь-ский А. Сибирь : 400 лет польской диаспоры. Ссылки, мученичество и заслуги поляков в освоении Сибири. Исторические очерки : антология. - М. : МИК, 2015. - С. 308-322.
12. Государственный архив Томской области. Ф. 2. Оп. 2. Д. 40.
13. Государственный архив Красноярского края. Ф. 595. Оп. 63. Д. 27.
14. Государственный исторический архив Омской области (ГИАОО). Ф. 3. Оп. 4. Д. 5727.
15. ГИАОО. Ф. 3. Оп. 13. Д. 18470.
16. ГИАОО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 496.
17. ГИАОО. Ф. 3. Оп. 10. Д. 16757.
18. ГИАОО. Ф. 3. Оп. 10. Д. 16810.
19. Государственный архив в г. Тобольске (ГАТ). Ф. И152. Оп. 9. Д. 5.
20. Syberyjska korespondencja zestancow postyczniowych (1864-1866): „Po drodze zycia wstgpic przed smiercig, do Polski" / Wybor,
opracowanie, wstçp W. Caban i S. A. Mulina. -Kielce : Wydawnictwo Uniwersytetu Jana Kochanowskiego w Kielcach, 2018. - 380 s.
21. Мулина С. Участники польского восстания 1863 года, сосланные в Западную Сибирь. -URL: https://nprh3.ujk.edu.pl/wp-content /uploads/2017/05/dokument.pdf (дата обращения: 10.02.2019).
22. Поляки в Томске (XIX-XX вв.) : биографии / авт.-сост. В. А. Ханевич. - Томск : Изд-во Том. гос. пед. ун-та, 2012. - 686 с.
23. ГИАОО. Ф. 3. Оп. 6. Д. 9067.
24. ГИАОО. Ф. 348. Оп. 2. Д. 15.
25. Анисимов С. Исторический город Ялуторовск. - М., 1930. - 68 с.
26. ГИАОО. Ф. 3. Оп. 6. Д. 8455.
27. ГИАОО. Ф. 3. Оп. 13. Д. 18502.
Информация о статье
Дата поступления 12 марта 2019 г.
Дата принятия в печать 29 июля 2019 г.
Сведения об авторе
Мулина Светлана Анатольевна - канд. ист. наук, доцент, старший научный сотрудник Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского (Омск, Россия) Адрес для корреспонденции: 644077, Россия, Омск, пр. Мира, 55а
E-mail: swetmulina@rambler.ru Для цитирования
Мулина С. А. Предпринимательство как способ социальной адаптации польских ссыльных в Сибири (вторая половина XIX в.) // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2019. № 3 (23). С. 77-84. DOI: 10.25513/2312-1300.2019.3.77-84.
28. Меньшиков В. Н. И. В. Плонский - ишимский купец конца XIX в. (социально-психологический портрет) // Сибирско-польская история и современность: актуальные вопросы : сб. материалов Междунар. науч. конф. / редкол.: Б. С. Шостакович и др. - Иркутск, 2001. -С. 250-253.
29. ГАТ. Ф. 152. Оп. 1. Д. 129.
30. ГИАОО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 528.
31. ГИАОО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 582.
32. ГИАОО. Ф. 3. Оп. 10. Д. 17389.
33. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 167. Оп. 1. Д. 153.
34. Librowicz Z. Polacy w Syberii. - Wroclaw, 1993. - 380 s.
35. Весь Омск : справочник-указатель на 1911 год. - Омск, 1911. - 329 с.
Article info
Received March 12, 2019
Accepted July 29, 2019
About the author
Svetlana A. Mulina - PhD in Historical Sciences, Associate Professor, Senior Researcher of Dosto-evsky Omsk State University (Omsk, Russia)
Postal address: 55a, Mira pr., Omsk, 644077, Russia
E-mail: swetmulina@rambler.ru For citations
Mulina S.A. Entrepreneurship as a Way of Social Adaptation of Polish Exiles in Siberia (Second Half of the 19th Century). Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2019, no. 3 (23), pp. 77-84. DOI: 10.25513/2312-1300.2019.3.7784 (in Russian).
