CC BY
438
□
□
УДК 002.2 (091) (571.56)
О.Д. Якимов
ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ
В статье говорится о предпосылках возникновения в середине XIX в. периодической печати в Восточной Сибири. Сделан короткий анализ роли сибирской интеллигенции, политических ссыльных в этом процессе. Дана также характеристика рукописных газет и журналов.
В историографии Сибири даже в недавнем прошлом территории за Уралом времени самодержавного правления представлялись глухоманью, население которой прозябало в полном невежестве и дикости, культура же аборигенных жителей - невообразимой архаикой. И в современном сознании не изжит стереотип, согласно которому магистральным путем развития индивидов и всего сообщества народов Земли представляются лишь ценности европейской материальной и духовной культуры. Отсюда следует, что единственный путь развития культуры коренных народов Сибири - ее европеизация. Официальной историографией коммунистического времени был создан другой стереотип: исключительно политические ссыльные будили в Сибири общественное сознание и вносили в него прогрессивные идеи, только благодаря им возникла в сибирских регионах периодическая печать, а письменность у коренных народов появилась «благодаря Великому Октябрю», а до того были лишь ее зачатки. Многие явления в общественной жизни Сибири рассматривались частью исследователей как бы в замкнутом пространстве, в отрыве от общероссийских процессов, что вело, вкупе с идеологизированным подходом, к изучению исторического процесса, к преувеличению роли отдельных личностей.
Представляется неоспоримым, что во всех сферах общественной жизни Сибири наблюдались те же процессы, что и в Европейской России. Специфика же определялась тем, что царизм и крупный русский капитал смотрели на Сибирь как на колонию и не стремились развивать ее экономику и культуру. С другой стороны, как отмечал Н.Г. Чернышевский, «по особенностям своей исторической судьбы Сибирь, никогда не знавшая крепостного пра-
ва, получавшая из России постоянный прилив энергического и часто самого развитого населения, издавна пользуется славой, что стоит в умственном отношении выше Европейской России» [1, с. 34].
Казаки, промышленники и переселенцы из Европейской России были, как правило, грамотными, а политические ссыльные - образованными людьми. В 20-х года XVIII века в Восточной Сибири стала распространяться прак-тически-прикладная грамотность, возникли школы при церквях и православных миссиях, появились молодые люди из зажиточных семей, стремившиеся получить образование в учебных заведениях центра России. Они были и среди «инородцев». В XVIII в. появились так называемые цифровые школы, затем духовные и гарнизонные школы и, наконец, народные училища. В Иркутске духовная школа была открыта в 1725 г., а в 1780 г. - духовная семинария. В первой половине XVIII в. духовные школы появились в Енисейске и Якутске. Их выпускники работали в казенных учреждениях и учителями в школах. В 30-е годы Витус Беринг основал навигацкую школу в Охотске. В 1745 г. в Иркутске возникла геодезическая школа, а несколькими годами позже навигацкая - в Нерчинске. Во второй половине XVIII в. в Нерчинске открылось учебное заведение, готовившее специалистов горного дела и горнорабочих. В 1788-1790 гг. в Верхнеудинске, Енисейске, Иркутске, Красноярске появились народные училища, преобразованные в начале следующего столетия в гимназии.
Народное образование в Восточной Сибири делало в
XVIII в. первые шаги. В 1815 г. появились уездные училища в Верхнеудинске, Енисейске, Иркутске, Кяхте и Якутске, в 1817 г. в Ачинске, Киренске, Красноярске, Нерчинске
и Нижнеудинске. В селах расширялась сеть местных школ, создававшихся на средства населения. Развитие капитализма дало толчок дальнейшему развитию образования. В одном только Иркутске в 1872 г. действовали мужская гимназия, девичий институт Восточной Сибири, учительская семинария, техническое и горное училища. Учительские семинарии были открыты в 1873 г. в Красноярске и в 1892 г. в Чите. Таким образом, к концу XVIII в. в Восточной Сибири возникла среда для формирования интеллигенции из местного населения, включая «инородческое».
В конце XVIII в. ив первой половине XIX в. в Восточной Сибири, как и во всей России, шел процесс разложения феодально-крепостнического строя, формировался капиталистический уклад. На постепенно приходивших в упадок кабинетских и казенных предприятиях подневольный труд «приписных» крестьян, каторжных и рекрутированных мастеровых заменялся трудом наемных работников. Рубежными стали 60-е годы XIX века. После отмены крепостного права вслед за Европейской Россией Сибирь втягивалась в период промышленного капитализма. Отмечается наиболее быстрый, из всех городов Восточной Сибири, рост Иркутска и Красноярска.
С развитием капитализма усилился приток за Урал переселенцев из центральных районов России. По данным переписи 1897 г., население Сибири составляло 5760 тысяч человек. Из них 4650 тысяч человек русских, 822600 человек коренных народов и 210 тысяч человек других национальностей. В Енисейской губернии проживало 50065 человек, Иркутской -116361, Забайкальской и Якутской областях соответственно 212587 и 235623 человека. Возрастали темпы заселения Сибири. Если в 1861-1895 гг. ежегодно из Европейской России сюда переселялось по 12 тысяч человек, то в 1895-1905 гг. - по 76 тысяч, а в 1906-1910 гг. - по 500 тысяч человек [2, с. 46]. Исследователи отмечали, что рост числа переселенцев совпадал по времени с обострением аграрного кризиса в Европейской России [3]. Многолюднее становились города. В 1863 г. в Иркутске проживало свыше 10 тысяч человек, Красноярске - 9997, Енисейске - 6830, Якутске - 5665, Кяхте - 5431, Верхнеудинске - 4032, Нерчинске - 3774, Чите -3019 человек. Увеличивалось число политссыльных. К концу 70-х годов XIX в. их насчитывалось около 400 тысяч человек [3]. Развернувшаяся в 90-е годы XIX в. борьба между империалистическими государствами за укрепление своих позиций в бассейне Тихого океана и в Китае, в которую включилась и Россия, побудила русский царизм приступить к строительству Транссибирской железной дороги. Сооружение и ввод в эксплуатацию этого транспортного пути вызвали настоящий бум в экономике, появление новых городов и промышленных производств, активизировали все сферы общественной жизни в Сибири.
Появление в Восточной Сибири полиграфических производств было связано с нуждами административного управления. В 1783 г. в Иркутске было учреждено наместничество с аппаратом управления. В архивах сохранились
сведения о том, что в том же году в столицу наместничества «в рассуждении предполагаемого заведения типографии» был приглашен из Петербурга печатник Михаил Петров. Однако первые документально подтвержденные сведения о том, что она действительно существовала и выпускала продукцию, относятся к началу XIX века. В других губернских и областных центрах Восточной Сибири первые типографии также являлись государственными и удовлетворяли в первую очередь нужды в печатной продукции царской администрации и православных епархий.
Что касается частных полиграфических предприятий, то они могли возникнуть не ранее 1804 г., когда был отменен царский указ о запрещении вольных типографий. В Красноярске частная типография появилась в первой четверти XIX века и выполняла лишь мелкие заказы. Предпринятое местной интеллигенцией издание альманаха оказалось не по силам красноярским типографам. Его отпечатали в 1828 г. в Москве. В Енисейске частная типография выдала первую продукцию в 1821 и 1822 гг. В Минусинске в 1888 г. существовали две частные типографии.
В середине 30-х годов XIX века обзавелось печатным производством управление горного округа в Нерчинске. Купец А. М. Лушников основал в 1860 г. типографию в Кяхте. В Нерчинске первый печатный оттиск в типографии, также принадлежавшей купцу, был сделан в 1876 году. Первая частная типография в Якутске была оборудована на деньги купца П. А. Кушнарева. В Иркутске в 70-е годы
XIX века, кроме двух казенных, одна из которых находилась в ведении военного ведомства, существовали, по крайней мере, еще две частные типографии. Примечательно, что в первой половине XIX века в Восточной Сибири не было типографий, которые бы создавались с целью выпуска местных газет и журналов, хотя некоторые из них, например, типография Н. Синицына в Иркутске, обладали для этого производственными возможностями. По сведениям С. Гольдфарба, в начале XX века в Иркутской губернии имелось 16 типографий, в Забайкальской области - 10, в Енисейской губернии - 9. Только в Иркутске действовали 15 типографий, в Чите - 3, в Верхнеудинске, Енисейске, Красноярске, Нерчинском заводе и Якутске по две типографии. Полиграфические производства имелись также в Ачинске, Баргузине, Канске, Минусинске, Нерчинске, Троицкосавске и Черемхово [4]. Из них 27 были частными.
Существование письменности и полиграфической базы не вели автоматически к зарождению периодической печати. Необходим был такой уровень развития общественных отношений, когда возникала в ней потребность. Это подтверждается историческим опытом. Первые газеты в набравшейся грамоты полуфеодальной Европе появились через полтора столетия после того, как Иоганн Гутенберг изобрел книгопечатание, когда стал формироваться рынок и возникла потребность в них у нового формировавшегося класса - буржуазии. В этом же ряду примеров - опыт с «Ангарским вестником».
и 79
В 20-е годы XIX в. сначала в Иркутске, а затем в Енисейске, Красноярске, Кяхте, Нерчинске возникли кружки интеллигенции, в которые входили любители русской словесности и краеведы. Их участники почти сразу же приступили к выпуску рукописных литературно-краеведческих журналов и сборников. В Красноярске поэт И. Петров издал в 1828 г. «Енисейский альманах за 1828 год», но он не стал периодическим изданием. В Иркутске литератор М. Александров предложил членам кружкаВ.Н. Бас-нина и Дудоровского идею издания печатной газеты «Ангарский вестник» по разработанной им программе еженедельно, объемом два печатных листа и на деньги из го-родскойказны [5, с. 390]. Предполагалось, что кроме официального отдела она будет иметь литературный. Кружковцы программу не приняли и издание газеты не состоялось. В «Истории Сибири» этот факт оценивается как не-удавшаяся попытка издавать литературную газету «Ангарский вестник» [6], любопытная тем, что желали соединить официальный орган с литературными потребностями времени [7]. Исследователи печати Сибири высказывают предположение, что осуществить проект помешали ограниченные производственные возможности единственной в то время в Иркутске губернской типографии. Они оставались такими и десять лет спустя, когда иркутским типографам оказалось не по силам выпустить сборник «Прозаических сочинений учеников мужской гимназии». Его отпечатали в 1837 г. в Петербурге. Малая мощность типографии была одной из причин неудачи с изданием «Ангарского вестника», причем не главная. Несмотря на успехи в народном образовании, патриархальный Иркутск первой четверти XIX в. с его малочисленной еще интеллигенцией, малограмотным и общественно пассивным населением не нуждался в печатной газете. Она могла вызвать интерес у крайне ограниченного числа людей.
Аналогичная ситуация отмечалась почти сто лет спустя в Якутске, где 18 мая 1915 г. выпустили так называемую однодневную газету «День печати в Якутске». «Население Якутской области, - говорилось в передовой статье, - в своем взгляде на существующее печатное слово разделилось на несколько частей». Одна часть считает печать необходимым явлением жизни далекой окраины не только потому, что она способствует развитию края по пути приобретения качеств культуры, но и видит в печатном слове конечный пункт, где должна торжествовать справедливость и правда. Другая часть населения, наоборот, считает печатное слово лишним балластом, который мешает этой части населения округлять свои капиталы или заниматься «темными делишками». Наверняка нашлись противники у «Ангарского вестника» среди купечества, не пожелавшего раскошелиться на издание газеты, и в самой администрации Иркутска, в печатном органе в то время не нуждавшейся. Литературный отдел «Ангарского вестника» мог выполнять функцию средства общения для узкого круга высокообразованной интеллигенции.
Согласимся с мнением Н. Романова: «Главные причины, тормозившие основание в городе собственной газеты, лежат, конечно, не в отсутствии типографии, при желании ее можно было купить в России, инев отсутствии литературных работников, здесь было довольно людей с образованием, например, чиновники из приезжих и ссыльные. Надо полагать, что часть общества просто не желала иметь печатного органа, который мог стать обличителем их деятельности, а кроме того, вообще внешние условия сибирской жизни того времени не могли способствовать возникновению и прочности печатного органа в отдаленном Иркутске» [5, с. 390].
Неудача с изданием «Ангарского вестника» в Иркутске и в аналогичных условиях газеты в Якутске свидетельствовала о том, что возникновение неправительственных периодических изданий в решающей степени зависело от уровня общественных отношений и общественного сознания. Из всех социальных слоев оно, прежде всего, пробудилось у интеллигенции, которой нужна была трибуна для выражения общественного мнения, а своего рода лакмусовой бумажкой явился рост ее интереса к литературному творчеству, истории и краеведению.
У коренных народов Восточной Сибири в силу отсутствия у них письменности и рынка потребления типографской продукции печатная культура отсутствовала до середины XIX века. Они обрели ее разными путями и в разные периоды своего этнокультурного развития. На южных окраинах региона письменность у коренных народов могла отлагаться в печатную форму в более раннее время в виде монгольских ксиллографов, но только в буддийских монастырях. Буряты, начиная с XVIII, пользовались старомонгольской письменностью, на которой велось делопроизводство и обучение грамоте. Она использовалась также в частной переписке. Выполнявший функции книжнописьменного языка старомонгольский или, точнее, уйгу-ро-монгольский письменный язык был довольно широко распространен среди бурят, живших к востоку от озера Байкал. Среди бурят, проживавших к западу от Байкала, была распространена письменность на основе миссионерского алфавита. Она использовалась для издания религиозной литературы и записи произведений устного народного творчества, при создании оригинальных литературно-художественных произведений. Применялась она также для издания научной литературы, в обучении и частной переписке. В более позднее время были разработаны проекты нескольких алфавитов бурятского языка, но, как отмечают лингвисты, новые алфавиты не могли соперничать с классическим старомонгольским письмом [7].
Якутский язык привлек внимание ученых и путешественников в XVII веке. Первые несколько десятков слов и числительные были приведены в книге немецкого путешественника Никколо Витзена «Север и Восток Татарии». Книга эта была издана в 1692 году в Амстердаме и выдержала потом еще два издания. Другой исследователь Восточной Сибири Ф. Страленберг сделал попытку выяснить
происхождение якутского языка, приведя в своей книге «Путешествие в Россию, Сибирь и Великую Татарию» таблицу, позволявшую сравнить языки якутов, чувашей и сибирских татар. Материал о «якутском письме» собирали ссыльный шведский офицер Филипп Табберт, академик Российской академии наук Петр Паллас, участники Второй Камчатской экспедиции 1733-1743 годов Герард Миллер, Георг Стеллер, Яков Линденау. Не обошли вниманием якутский язык и такие исследователи восточных рубежей России, как участники Северо-Восточной экспедиции 1785-1794 годов - английский моряк на русской службе И.И. Биллингс, гидрограф Г.А. Сарычев и профессор Карл Мерк. Якутский язык привлек также пристальное внимание миссионеров и иерархов Русской православной церкви в Восточной Сибири и Святейшего правительствующего синода. Было создано еще несколько алфавитов якутского языка. На алфавите О.Н. Бетлингка была издана огромная для того времени научная и художественная литература, записаны произведения устного народного творчества якутов, вплоть до 40-х годов XIX в. выпускались газеты и журналы.
Вторая половина XIX в. была временем, когда завершилось формирование важнейших предпосылок для зарождения национальной печати у бурят и якутов - самых многочисленных ив то время общественно развитых коренных народов Восточной Сибири.
С развитием в Восточной Сибири капитализма, сопровождавшимся ростом городов, увеличением численности купечества, чиновников, военных и учащейся молодежи, прибавлялось образованных людей, проявлявших интерес к общественно-политической жизни России, литературе и искусству. Назревавший в стране кризис феодально-крепостнической системы, следствием которого явилось восстание декабристов и отмена крепостного права, отражался в сознании сибирской интеллигенции, уровень общественных интересов которой год от года рос. Это подтверждает такое малозначительное, на первый взгляд, явление, как хождение в последней четверти XVIII в. в Иркутске рукописных сборников. Столичные журналы выписывали казенные учреждения и немногие состоятельные горожане. Некоторые получатели переписывали вызвавшие у них интерес статьи в тетради, сшивали их в виде книжек и давали для прочтения друзьям и знакомым. Известные сибирские интеллигенты В.И. Вагин и А.П. Щапов назвали эти книжки «Иркутскими рукописными сборниками». Иркутский литератор и историк печати Н. Романов утверждал, что в 1828 г. в библиотечных и архивных хранилищах города имелись четыре таких сборника с неразборчивыми текстами на толстой серой бумаге и толщиной до семи сантиметров. ««Экземпляр, который я недавно видел, - писал он, - состоял из 588 страниц-четвертушек листа, в нем помещено 59 статей» [5, с. 389].
Возрастал спрос и на российские общественно-политические журналы. Подписчики на журнал «Современник» жили не только в губернских и областных городах, ноив
Ачинске, Баргузине, Верхоянске, Киренске, Кяхте, Нерчинске, Олекминске, Петровске-Забайкальском, Селенгин-ске. Из анализа подписки на периодические издания в России на 1859 год, сделанном Н.Г. Чернышевским, следует, что в Иркутской губернии выписывали газет и журналов столько же, сколько в Казанской губернии с населением в четыре раза большим. В Енисейской губернии подписчиков было в четыре раза больше, чем в Олонецкой при одинаковой численности населения [1, с. 34]. Темпы роста числа подписчиков в Сибири вдвое превышали средний показатель по Российской империи.
С изменениями в общественном сознании в Восточной Сибири в XVIII-XIX вв. и, главным образом, среди интеллигенции, связано такое явление, как рукописные сборники и журналы. В историографии сибирской печати времени господства коммунистической идеологии о рукописных сборниках, выпускавшихся в XIX веке в Енисейске, Иркутске, Красноярске, Кяхте, Якутске и в других местах Восточной Сибири, утвердилось представление как о предшественниках печатных периодических изданий. Исследователь печати Сибири Л.С. Любимов «прямыми предшественниками краевой периодической печати» считает не все, а только «лучшие из рукописных газет и журналов» [1, с. 32].
Такой подход к оценке места рукописных сборников и журналов в истории печати проистекает из коммунистической методологии. Согласно ей, в зарождении и развитии, например, социал-демократической печати усматривалась последовательность: листовки и прокламации, рукописные, нелегальные печатные издания, а потом уже легальные газеты и журналы, сформированные в систему, управляемую из одного политического центра. При этом печать рассматривалась не как институт общественного самоуправления, а как орудие управления обществом, как средство пропаганды и агитации. Из этой искусственно смоделированной цепи рукописные издания Восточной Сибири XIX в. явно выпадают, поскольку они возникли, можно сказать, стихийно, как ответ на потребность в них определенного слоя интеллигенции, деятельность которой в этом направлении не направлялась и не контролировалась властью или организованной политической силой. Либерально настроенные интеллигенты объединялись в литературно-краеведческие кружки или действовали по собственной инициативе. Это была первая в Восточной Сибири попытка использовать периодически выпускавшиеся в рукописной форме издания как канал выражения общественного мнения. Источником этого явления, его движущей силой являлся рост у интеллигенции общественного сознания, чувства патриотизма, на который в числе таких факторов, как общественный подъем в России 50-60 годов XIX в., оказали влияние победа России в Отечественной войне 1812 года и поражение в Крымской войне.
Возникновение литературно-краеведческих кружков и выпускавшихся их участниками рукописных журналов и
сборников нельзя объяснить исключительно влиянием декабристов и политических ссыльных. Это явление имеет корни в общественно-политической жизни России XIX века. Литературно-краеведческие кружки стали возникать в Восточной Сибири до прибытия туда декабристов и нет свидетельств того, что они появились благодаря их влиянию. Появление кружков и рукописных «изданий» явилось следствием изменявшихся настроений в обществе, было связано со сдвигами в экономическом и социальном развитии Восточной Сибири, также находившими отражение в сознании сибирской интеллигенции и обострявшими ее интерес к литературному творчеству, сибирской истории и краеведению. На всех этапах своего развития периодическая печать Восточной Сибири находилась в русле общероссийского общественно-политического процесса и никогда из него не выпадала.
Первоначально выпуск рукописных изданий не преследовал политических, идеологических и даже просветительских целей. Они не предназначались для широкой читательской аудитории, а служили средством общения для самой интеллигенции. Среди организаторов рукописных изданий, даже сатирических, не присутствовали политические ссыльные, приток которых в Сибирь в те годы был невелик. Он усилился во второй половине XIX века, когда в Сибирь стали попадать участники крестьянского движения, революционеры-демократы 50-60 годов, польские повстанцы 1863-1864 гг., а затем последовали революционные народники, деятели первых рабочих союзов [8]. Изменения в общественно-политической ситуации в Восточной Сибири, в расстановке сил внутри общества и в их организации оказали влияние на рукописные журналы и сборники, являвшиеся с самого начала каналом звучания общественного мнения, выразителем которого выступала наиболее продвинутая часть интеллигенции. Возникла потребность в других информационных средствах общественного самоуправления, которыми стали печатные газеты и журналы. Однако история России шла в таком направлении, что потребность эта не была реализована в полной мере ни в XIX, ни в XX веках.
После неудачи с «Ангарским вестником» в Иркутске стали выпускать рукописную газету «Домашний собеседник». Ее редактором и переписчиком являлся Н.И. Виноградский. Один из авторов газеты В.И. Вагин много лет спустя дал ей такую оценку: «Газета была довольно пустая» [9]. В 1828 году группа интеллигентов Красноярска выпускала рукописный «Енисейский альманах», содержавший произведения местных поэтов, прозаиков и краеведов.
В конце 20-х годов XIX века кружок прогрессивно настроенных литераторов и краеведов возник в Кяхте. Интеллигенция в этом приграничном городе была довольно многочисленна. Сибирский писатель А. А. Мордвинов, побывавший в этом городе в 1841 году, писал: «Кяхта, по своему богатству, умна, образованна, много читает, много выписывает газет и журналов, любит вместе с прейскурантами и политику» [10]. В 1861 году журнал «Совре-
менник» в Кяхте выписывали в расчете на одну тысячу жителей в 3-4 раза больше, чем в Иркутске. Имеются многочисленные свидетельства о том, что «Полярная звезда» и «Колокол» А.И. Герцена по пути из Лондона в Россию попадали в китайский город Тяньцзинь, а оттуда по русской почте и с чайными караванами через Калган и Монголию в Кяхту [10, с. 362]. Это происходило после 1861 года, когда таможня была переведена из Кяхты в Иркутск.
Кяхтинские кружковцы - служащие таможни, учителя русско-монгольской школы, поддерживали связи с декабристами - братьями М. А. и Н.А. Бестужевыми, С.М. Волконским, А.М. и Н.М. Муравьевыми, С.П. Трубецким, Ф.Б. Вольфом, В.К. Кюхельбекером, и показывали им свои литературные опыты. Существует версия, что идею выпускать рукописный журнал или альманах подсказал кях-тинцам М.А. Бестужев, но прямых свидетельств этому нет. Выпуск первых рукописных журналов «Кяхтинский литературный цветник» и «Кяхтинская стрекоза» организовал занимавшийся на досуге литературным творчеством штаб-лекарь таможни А.И. Орлов.
Не сохранилось ни одного выпуска «Кяхтинского литературного цветника». М.К. Азадовский, основываясь на мнении не указанных им «знатоков-литераторов», писал: «Выбор статей в журнале сем... совершенно оправдывает приличное наименование его. Главная цель сих изданий будет состоять в изображении местности кяхтинской в литературном, статистическом, топографическом и этнографическом отношениях и предположил, что «К.Л.Ц.» был, вероятно, не журнал, а альманах» [11]. В журнале помещались стихи, статьи краеведческого характера. В числе авторов выступали Ф.Вольф и другие декабристы.
Больше сведений сохранилось о рукописном журнале «Кяхтинская стрекоза». Достоверно известно, что он был сатирическим и выпускался тиражом от 20 до 60 экземпляров, начиная с 1829 года. Исследователи предполагают, что некоторые помещенные в журнале литературные произведения, эпиграммы, например, принадлежали перу М.А. Бестужева и В.Л. Давыдова, находившихся в это время в Петровском Заводе. Выпуск «Кяхтинской стрекозы» прекратился в 1833 году. Есть свидетельство тому, что Волконским, находившимся в 30-е годы неподалеку от Иркутска в селе Урик, присылали рукописную газету, подобную «Кяхтинской стрекозе», из села Тунка, что в Тун-кинской котловине в Прибайкалье [12].
В 30-е годы XIX века в Нерчинске, являвшемся одним из экономических и культурных центров Забайкалья, сложился литературно-краеведческий кружок, в который входила местная интеллигенция. Организовал кружок М.А. Зензинов - купец, проявлявший интерес к истории и топонимике края, литературе, медицине и ботанике. Во время поездок по торговым делам он встречался с декабристами Бестужевыми, И.И. Горбачевским, Д.И. Завали-шиным и вел с ними переписку. Участники кружка выпускали рукописный «Нерчинский журнал», переименованный в 50-е годы в «Реставрационный листок». Сам же
центр горного округа - город Нерчинск с его пятитысячным населением, уездным училищем и краеведческим музеем располагал значительным для того времени интеллектуальным потенциалом.
Отмена крепостного права и другие реформы эпохи Александра II способствовали развитию капиталистических общественных отношений, усилили среди интеллигенции и Восточной Сибири либеральные настроения. Возрастала потребность в свободном печатном слове. В либерализм не прочь были поиграть даже высокопоставленные чиновники. «Когда я приехал в Иркутск, - вспоминал граф П. А. Кропоткин, состоявший во время ссылки в этот город адъютантом генерала Кугеля - начальника штаба Восточной Сибири, - реакционная волна, поднимавшаяся в Петербурге, еще не достигла столицы Восточной Сибири. Меня очень хорошо принял молодой генерал-губернатор генерал-майор М. Корсаков, только что сменивший Муравьева, и заявил, что очень рад видеть возле себя людей либерального образа мыслей... Как только ознакомился со мной, повел меня в одну комнату в своем доме, где я нашел лучшие русские журналы и полную коллекцию лондонских революционных изданий» [13]. Благосклонность же, проявленную в Иркутске к П.А. Кропоткину, можно объяснить и тем, что теоретик анархизма состоял в близком родстве с Н.Н. Муравьевым'-Амурским
- предшественником М.Корсакова на посту генерал-губернатора Восточной Сибири.
После студенческих волнений осени 1861 г. их участники подверглись репрессиям. Многие студенты-сибиряки вынуждены были оставить учебу и вернуться домой. Среди тех из них, кто оказался в Иркутске, возникла идея издания журнала «Сибиряк», который замышлялся как литературный. Разработанная его инициаторами программа не нашла поддержки у сибирского землячества в Петербурге, которое считало, что журнал должен быть не только литературно-беллетристическим, но и обличительным. Идея издания «Сибиряка» осталась неосуществленной. Н. Романов - автор уже упоминавшейся статьи «Периодическая печать в г. Иркутске», писал по этому поводу: «В сентябре 1862 г. Ник. Щукин, автор книг «Поездка в Якутск», «Посельщик», «Ангарские пороги», издатель книги «Сибирские рассказы», предполагает издавать в Иркутске ежемесячный литературный журнал «Сибиряк» и уже принималась подписка в библиотеке Вагина и Шес-тунова, но издание по каким-то причинам не состоялось. Выписанная для печатания журнала газетная бумага в количестве 160 стоп была распродана» [8, с. 139]. Позицию землячества один из его руководителей Г.И. Потанин в решительных выражениях высказал в 1862 г. в письме Н.С. Щукину: «Теперь время прокламаций, а вы мечтаете о каких-то романах. Теперь нам нужны Джефферсоны, Франклины, а вы мечтаете о сибирском Тургеневе, Гончарове». Автор письма предлагал «ударить на местные интересы.., интересы народа, а не интересы литературы» [12, с. 140]. Высказывалась мысль об издании в Иркутске об-
щественно-литературного журнала, который являлся бы легальным пропагандистским изданием.
Это была задача в то время неосуществимая. Поднимавшаяся в Петербурге реакционная волна, о которой писал в своих воспоминаниях П.А. Кропоткин, докатилась и до Восточной Сибири. На общественно-политической ситуации в регионе не могли не сказаться, с одной стороны, подавление восстаний на западных окраинах Российской империи, разгром «Земли и Воли», а с другой, - резко возросший с 1863 г. приток политических ссыльных -русских и поляков. Печать оказалась под особым надзором царской администрации. В 1865 г. вся русская периодика перешла в ведение Главного управления по печати Министерства внутренних дел, которое неохотно давало разрешение на новые издании на периферии России. Министр внутренних дел граф Д.А. Толстой писал в одном из своих циркуляров: «Вообще относительно периодических изданий, особенно же политическо-общественных и литературных, необходимо заметить, что увеличение их количества и расширение программы нежелательно, главным образом, по затруднительности цензурирования в местностях, где нет штатных цензоров» [14]. Издание газет на окраинах России сталкивалось подчас с непреодолимыми препятствиями.
Особенно пристальным было внимание в Главном управлении по печати к редакторам. «Явилась мысль о создании местной газеты, - вспоминал П.И. Макушин - редактор «Сибирской газеты». - В сотрудниках недостатка быть не могло, - был достаточный кадр местных интеллигентов и значительное число политических ссыльных, рассеянных по разным углам Сибири. Трудность представлялась в сыскании редактора, политически благонадежного с точки зрения властей, и еще большая трудность
- в получении разрешения на издание окраинной газеты» [15, с. 91].
Трудности в получении разрешения на печатное издание и действия цензуры породили явление, аналогичное имевшему место в 70-80-е годы в СССР «самиздату». По рукам ходили рукописные сочинения, которые нельзя было опубликовать в легальной печати. Высшие чиновники высказывали по этому поводу беспокойство. Приамурский генерал-губернатор барон Корф, например, в официальной записке Александру II обратил внимание императора на то, что рукописная литература очень опасна, поскольку «она читается с жадностью и против нее бессильны все полицейские меры» [16]. К такой «литературе» можно отнести выпускавшийся в Иркутске в 1860-1863 гг. рукописный сборник «Либералист или Собрание разных либерально-литературных произведений». В нем как раз и помещалось то, что не могло появиться в легальных журналах и «читалось с жадностью». Читался же сборник не только в городе на Ангаре, но и попадал в Енисейскую губернию и в Забайкальскую область.
Исследователь печати Сибири Л.С. Любимов к тому же направлению, что и «Либералист», относит рукописный
сатирический листок «Шаман», который выпускал в 1863 г. в селе Каратуз Минусинского округа Енисейской губернии учитель Василий Суриков [17]. На двух листах «Шамана» размещались материалы о местной жизни и иллюстрации к ним в виде карикатур. Вышло 80 номеров.
В 50-60-е годы XIX века в Иркутске выпускались рукописные журналы «Козуля», «Заушаковский вестник» и «Мещанин». В отделе «Критика» редакция «Мещанина» поместила рецензию на два номера «Заушаковского вестника» и определила их направление как консервативное» [1, с. 31]. В Иркутском государственном архиве среди бумаг известного сибирского публициста М.В. Загоскина сохранились первый номер «Мещанина», второй и третий номера журнала «Козуля», выпущенных в 1856 году. В№ 3 «Козули», ставшем последним, редакция в прощальном слове обратилась к читателям с пожеланием: «Будь добр, люби все прекрасное в природе, в жизни и в поэзии, больше всего и пламеннее всего люби свою родину и благу ее будь готов служить честно до последнего вздоха». Так редакция могла обратиться только к учащимся гимназий. По содержанию сохранившихся номеров можно предположить, что журнал был ученическим.
«Либералист», благодаря его областнически настроенной редакции, представлял, можно сказать, особый случай. Рукописные сборники, выпускавшиеся в 60-е годы и в более позднее время в других городах Восточной Сибири, в основном, соответствовали той оценке, которую редакция «Мещанина» дала «Заушаковскому вестнику». Они сохраняли то же назначение, что и в 20-40-е годы, оставаясь литературно-краеведческими и выполняя функцию средства общения для неширокого круга местной интеллигенции.
В Нерчинске продолжали выпускать «Реставрационный листок». В претензионном названии этого рукописного журнала местная интеллигенция выражала стремление вернуть городу утраченное положение центра политической и экономической жизни Забайкалья. Надежды не оправдались и тогда, когда завершилось строительство Амурской железной дороги. Выпуск «Реставрационного листка» прекратился в начале 1866 года.
В мае того же года краевед И.В. Багашеворганизовал выпуск рукописного журнала «Нерчинско-заводской наблюдатель». «Главная задача журнала, - писал он в передовой статье, - содействовать сломке обветшавшего и созиданию нового на выводах здравого смысла». Четкой периодичности журнал не имел, да и издатель не стремился к этому. Объем выпусков составлял от 4 до 12 листов текста в две колонки, написанного каллиграфическим почерком самим И.В. Багашевым. В журнале помещались фельетоны, а в рубрике «Всячина» - информация о событиях местной жизни. Читатели находили в журнале также произведения забайкальских поэтов, рецензии на книги и статьи из центральных журналов, представлявшие интерес для местной общественности. Обращаясь к вопросам социальной жизни, «Нерчинско-заводской наблюдатель»
оценивал их с либеральных позиций. Центральное место отводилось материалам по истории Забайкалья, созданию Нерчинских заводов и разработке руд, освоению русскими Приаргунья, развитию сельскохозяйственного производства. Почти двадцать лет спустя И.В. Багашев написал в пробном выпуске газеты «Нерчинский листок»: «В 18661867 гг. я издавал в Нерчинском Заводе домашний рукописный журнал «Нерчинско-заводской наблюдатель», подтвердив, что он был в единственном числе его издателем, редактором и переписчиком. Последний номер этого «домашнего» журнала датирован январем 1868 года.
Рукописные газеты и журналы выпускались в Забайкальской области и позднее. В Нерчинске в 70-е годы -«Взгляд и нечто», «Нерчинская суета», «Телефон», «Городской листок»; в 1868-1891 гг. - «Нерчинский чудак», «Послание», «Открытыйлисток» идругие; вКяхте - « Сумрак», «Проблески», «В добрый час!»; в Селенгинске - «Гоголь-моголь». Они переписывались в двух-трех экземплярах и не сохранились. Восьмидесятые годы XIX века были периодом, когда рукописные журналы и сборники получили наибольшее распространение в Забайкалье. К этому времени в Енисейской и Иркутской губерниях они уже вышли из обихода, в Якутске, где общественная жизнь не была столь активной, кружки политссыльных и гимназистов выпускали их ив первом десятилетии XX века.
Своего рода бюллетенями являлись рукописные журналы, выпускавшиеся политическими ссыльными в Якутии и в г. Черемхово Иркутской губернии. Журнал «Метеор», единственный номер которого выпустила летом 1865 г. черемховская колония политссыльных, имел целью на литературном материале раскрыть «необходимость организации, единства, упорной и настойчивой деятельности по подготовке грядущего освобождения» [8, с. 116]. В 1880-1888 гг. группа ссыльных-народников во главе с В.Ф. Трощанским выпустила в якутском селе Чурапча три номера рукописного журнала «Улусный сборник». В 1890 г. в Якутске по инициативе В.Я. Яковлева-Богучарского ссыльные народники выпустили рукописный «Якутский сборник». Эти сборники рассматривались их организаторами не как средство борьбы, а как способ общения политссыльных между собой и не предназначались для широкого читателя.
После выступления политссыльных в Якутске, вошедшем в историю освободительного движения как «Монастыревская трагедия», большая группа их оказалась в Вилюйске. Им дозволялось выписывать газеты и журналы, которые доставлялись не чаще одного раза в месяц целыми кипами. Чтобы облегчить осмысление по-литссыльными большого объема информации, решено было выпускать рукописный журнал, помещая в нем обзоры печати, комментарии, сводные статьи, в том числе по вопросам революционного движения в России и в европейских странах. Назвали журнал «Вилюй-ский сборник». Удалось выпустить два его номера. Оба в одном экземпляре.
С середины 1890-х годов в Якутию стали прибывать политссыльные новой волны - эсеры, затем социал-демократы. Расселенные небольшими группами, они также нуждались в общении со своими единомышленниками, тем более, что в России назревала новая революционная гроза. Способ использовали тот же, что и народники - рукописные журналы. В июле 1904 г. в Якутске вышел первый номер отпечатанного на гектографе «Летучего листка». Его инициаторы, которых возглавлял Станислав Трусевич (За-левский), считали бесперспективной и ненужной революционную работу в ссылке, отстаивали идею сохранения сил для будущей борьбы «на воле».
Через две недели после начала выпуска «Летучего листка» политссыльные стали получать «Вестник ссылки». Его выпускали в селе Чурапча социал-демократы Н.Л. Мещеряков, М.Н. Душкан и Б. Цейтлин, относившиеся к числу так называемых «борьбистов». Много лет спустя Н.Л. Мещеряков писал: «Чтобы поддержать в массе ссыльных интерес к революционной борьбе, надо было показать им, что эта борьба в России не кончилась, что, наоборот, она разгорается. Наличие не одного, а двух журналов объяснялось наличием разных взглядов на некоторые вопросы жизни ссыльных, а еще более трудностью сговориться с товарищем, который являлся руководителем второго кружка (имелся в виду С.Трусевич - О.Я.). Журналы наши печатались на гектографах. Тираж был 7080» [18].
Полиция не усматривала в выпуске журналов угрозы самодержавию и нарушения законов Российской империи. Материалы, которые в них помещались, переписывались из легальных изданий. Распространялись «Летучий листок» и «Вестник ссылки» только среди политических ссыльных и не являлись средством революционной агитации и пропаганды среди населения области. Их нельзя отнести к числу нелегальных изданий. Совсем другим было у полиции отношение к журналу «Маяк», который также печатался на гектографе, но выпускался и распространялся нелегально. Ориентированный на молодежь г. Якутска, журнал вел революционную агитацию, призывал к свержению царизма.
С ноября 1905 г. ученическими кружками и на литературном материале выпускались в Якутске рукописные журналы «Наши мысли», «Светоч», «Молодые силы», «Огарок», «Просвет», «Рассвет», «Луч». Репрессии, последовавшие после подавления революции 1905-1907 годов, их не коснулись. Не содержал материалов политического характера и рукописный журнал «Паук». Выпускался он группой литераторов-политссыльных, принадлежавших к различным партиям. Группа политссыльных-анархистов, также литераторов, выпускала в 1907 г. рукописный журнал «Мятежник».
Таким образом, рукописные журналы и сборники возникали в конце XVIII-нaчaлe XIX вв. по инициативе отдельных прогрессивно настроенных образованных людей из числа сибирской интеллигенции и не являлись органа-
ми общественно-политических, а тем более политических организаций и групп. Это явление в общественной жизни Восточной Сибири не было связано с деятельностью политических ссыльных, включаядекабристов. Они остались литературно-краеведческими и в то время, когда выпускались кружками интеллигенции. Функция средства общения для узкого круга образованных единомышленников, которую они выполняли, привлекла к этой форме выражения общественного мнения внимание в последней четверти XIX в. ссыльных народников, а в начале XX в. социал-демократов. Но они использовали ее только как средство общения и политического просвещения полит-ссылки.
В то время, когда в Восточной Сибири уже издавались официальные губернские и частные газеты, имевшие, кстати, отделы, где публиковались материалы литературного и краеведческого характера и к работе которых привлекались с одобрения местной царской администрации политические ссыльные, рукописные журналы и сборники не только не исчезли, но число их в Иркутской губернии и Забайкальской области даже возросло. Рукописные и печатные издания существовали параллельно. В этом нет парадокса. Рукописные журналы и сборники и печатные издания удовлетворяли не одни и те же общественные потребности и у них не было преемственности. Нет оснований рассматривать рукописные издания и предпосылку возникновения печатных газет и журналов.
К середине XIX века Восточная Сибирь находилась на пороге зарождения местных печатных периодических изданий. Экономическая, социальная и общественно-политическая ситуация в регионе была такова, что в массовой периодической печати нуждались царская администрация, православная церковь и общественность. В этом их интересы и потребности совпадали.
Литература
1. Любимов Л.С. История сибирской печати. Иркутск, 1982. 96 с.
2. Ленин В. Развитие капитализма в России // Поли. собр. соч. Т. 3. С. 1-609.
3. ВетошкинМ. Революция 1905-1907 гг. в Сибири и на Дальнем Востоке. Чита, 1935. С. 10.
4. Голъдфарб С. Газетное дело в Сибири. Иркутск, 2002. С. 78-80.
5. Романов Н. Периодическая печать в г. Иркутске // Сибирская летопись. 1916. № 9-10. С. 389-425.
6. История Сибири. Т.1, 1968. С. 492.
7. Дугарова Г. Каким быть бурятскому языку? // Правда Бурятии. 1989. 4 октября.
8. История Сибири. Т.3, 1968. С.104.
9. Госуд. архив Иркутской области. Личные документы
В.И. Вагина. Оп. 1. Кор. 2. Д. 15.
10. Бурят-Монгольская АССР. Улан-Удэ, 1981. С. 362.
11. Азадовский М.К. Очерки литературы и культуры Сибири. Иркутск, 1927. С. 22.
12. Воспоминания Бестужевых. М.; Л., 1951. С. 394.
13. Кропоткин П.А. Записки революционера. М., 1966. С. 174.
14. ЦГИАРФ. Ф.7776. Оп. 5. Ед. хр. 137. Л. 142.
15. Макушин П.И. Газетно-журнальная деятельность во время царизма // Северная Азия. 1928. № 32. С. 91-100.
16. Лемке М.К. Очерки по истории русской цензуры и журналистики XIX столетия. СПб., 1914. С. 307.
17. Петряев Е.Д. Люди и судьбы. Чита, 1954. С. 169.
18. Мещеряков Н.Л. Как мы жили в ссылке. М., 1929.
С. 46-47.
О. Б. УаМтог
Background of Periodical Press Rise in the Eastern Siberia
The article highlights the background of the periodical press rise in the Eastern Siberia in the middle of the 19th century. The author shows what roles Siberian intelligentsia and political exiles played in the process and gives the description of manuscript newspapers and magazines.
УДК 002.2 (091) (5 Туц)
Ф.Ф. Желобцов
БОРЬБА ЗА ДЕМОКРАТИЮ: турецкий еженедельник «Акис» против тоталитаризма
Десятилетнее правление правительства Демократической партии (1950-1960 гг.) стало самым мрачным и реакционным в истории республиканской Турции. В стране установился жестокий режим гонений на демократические свободы. Отсутствовали или подвергались репрессиям любые проявления свободомыслия в органах печати.
Информационный еженедельник «Акис» стал первым журналом, который в тяжелейших условиях поднял голос в защиту демократии в стране и начал мужественную борьбу с тоталитаризмом. Перипетии становления и начального периода издательской жизни первого демократического издания в Турции являются темой данной статьи.
В результате первых в истории Турции свободных парламентских выборов в условиях многопартийности в мае 1950 года к власти в стране пришло правительство Демократической партии (ДП). Премьер-министром стал ее лидер Аднан Мендерес. Победа ДП на этих выборах была во многом обусловлена демократическими лозунгами ее предвыборной кампании. Однако уже на четвертом году правления ДП явственно обозначились тенденции ее руководства к установлению тоталитаризма, к свертыванию ростков демократических свобод. Турецкая общественность была сильно обеспокоена подобным поворотом. Страна переживала политический кризис. В Турции отсутствовали силы, которые могли бы дать отпор опасности, нависшей над демократическим будущим страны. В целом ощущался острый дефицит свободной демократической печати, которая смогла бы противостоять скатыванию к тоталитарному режиму.
В начале мая 1954 года состоялись очередные парламентские выборы, на которых ДП вновь одержала победу и получила полную возможность продолжить свою антинародную и антидемократическую политику как внутри страны, так и вне ее.
Сразу после общих выборов в Великое Национальное Собрание Турции 15 мая 1954 года вышел первый номер нового еженедельного информационного журнала «Акис». Издатели журнала сообщили читателям о том, что начало выхода «Акиса» запоздало почти на два месяца из-за «организационных трудностей» [1]. Владельцем и издателем еженедельника был известный турецкий журналист Метин Токер, который в своих воспоминаниях писал, что целью издания «Акиса» было «создание турецкого варианта американского журнала «Тайм» [2]. «Среди себе подобных политических журналов демократических государств мира, - подчеркивалось в передовой статье, посвященной третьей годовщине издания журнала, - «Акис» -их турецкий аналог» [3]. Необходимо отметить, что в 50-е годы в турецкой печати подобного издания еще не было. Что же касается названия журнала - «Акис» («Эхо») - то оно принадлежало самому Метину Токеру и являлось переводом французского слова 1гБсИо, имевшего «смысловую нагрузку отражения событий за прошедшую неделю внутри страны и за рубежом» [4].
Метин Токер был не только владельцем и главным редактором журнала, но и его идейным вдохновителем,
