Научная статья на тему 'Светская рукописная книга Сибири xix - начала ХХ В. Как отражение духовных потребностей времени'

Светская рукописная книга Сибири xix - начала ХХ В. Как отражение духовных потребностей времени Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
117
57
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The laic manuscript book took an important part in Russian culture in XIX century in the beginning of XX century. In Siberia its meaning grew, the spectrum of use extended, the role of manuscript magazines and newspapers increased.

Текст научной работы на тему «Светская рукописная книга Сибири xix - начала ХХ В. Как отражение духовных потребностей времени»

КНИГОВЕДЕНИЕ

Вестник Омского университета, 2001. №4. С. 71-73.

удк ПП2 2

© Омский государственный университет УДК ПП2-2

СВЕТСКАЯ РУКОПИСНАЯ КНИГА СИБИРИ XIX - НАЧАЛА ХХ В. КАК ОТРАЖЕНИЕ ДУХОВНЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ ВРЕМЕНИ

В.Н. Волкова

Государственная публичная научно-техническая библиотека СО РАН 630200, Новосибирск, ул. Восход, 15

Получена 15 мая 2001 г.

The laic manuscript book took an important part in Russian culture in XIX century - in the beginning of XX century. In Siberia its meaning grew, the spectrum of use extended, the role of manuscript magazines and newspapers increased.

Светская рукописная книга поздних, постгу-тенберговских времен принадлежит к примечательным явлениям мировой культуры. Развиваясь параллельно с печатной, она находит веские причины для существования, чутко реагирует на пробелы в отлаженной системе книгопроизвод-ства, служит неким регулятором в сложной духовной связке социум - книга.

Мотивы создания рукописной книги в новые и новейшие времена могут быть самыми разными -от элементарной нехватки типографских станков или слишком заинтересованного внимания к их деятельности со стороны государства до стремления пресыщенного техническим прогрессом интеллектуала вернуть Слову его изначально рукотворный облик (как в случае с рукописными опытами писателя, поэта, издателя и книготорговца Г. Гессе [1].

Сохранение рукописной традиции в поздние периоды истории в той или иной мере характерно для многих европейских стран, что неоднократно отмечалось в работах исследователей [2]. В российской культуре рукописной книге принадлежит особо важная роль.

Зародившись, как и в иных культурах, в до-печатные и раннепечатные времена, она на протяжении веков видоизменялась, обретала новые сферы применения, но неизменно оставалась необходимым компонентом духовной жизни. Рукописная книга в нашей стране сохраняла свою актуальность до конца ХХ в. Лишь реалии его последнего десятилетия сузили, а может, и свели на нет потребность писания книг от руки.

Само существование в России на протяжении XIX - ХХ столетий рукописной книги параллель-

но с печатной говорит о том, что последняя не могла удовлетворить все социокультурные и информационные запросы общества. Именно поэтому поздняя рукописная книга может многое рассказать о мироощущении людей разных эпох, характерных чертах массового сознания на том или ином отрезке времени и пространства. Это же обстоятельство делает важным изучение региональных аспектов бытования рукописной книги.

Исследователи поздней рукописной книжности отмечают наиболее характерные причины сохранения в России рукописной традиции [3]: дороговизна печатной продукции или ее недоступность по иным причинам, государственная цензурная регламентация книжного дела, сила привычки, простота и оперативность изготовления и распространения рукописных материалов неподцензурного характера, торжественность повода (подносные экземпляры), библиофильство и др.

Немаловажная причина подобного явления - асинхронность развития отечественной культуры, которая в провинции носит, как правило, догоняющий характер.

На протяжении всего XIX в. слабость местной полиграфической базы, трудности доставки и приобретения изданий, малая насыщенность произведениями печати огромных территорий делали в Сибири рукописную книгу достаточно убедительным ответом на растущие культурные запросы времени.

За Уралом можно встретить все основные виды светской рукописной книги, характерные для России в целом. Переписывание необходимых, но малодоступных для населения изданий, то есть

своеобразное их тиражирование, в Сибири было весьма распространено на протяжении всего XIX в. Особенно часто оно использовалось в первой половине столетия, когда книг катастрофически не хватало. Переписывали школьные учебники, всевозможные практические руководства, лечебники. Известный тюменский купец Н.М. Чук-малдин вспоминал, что в деревне Кулаковской, откуда он родом, в 1840-х гг. учился грамоте по писаной «Азбуке», а вожделенная «Арифметика» специально для него была переписана за 30 коп. помощником писаря [4].

В конце XVIII - начале XIX столетия в Сибири стало появляться множество рукописных сборников, например, в купеческой среде Иркутска. В них можно встретить самые разные статьи по естествознанию, истории, географии, экономике, литературе, сведения о Сибири и сопредельных странах, стихи на русском, греческом, латинском языках и т.д.

В 1830-1840-х гг. традиция составления сборников и альбомов распространилась на более широкие слои населения. М.В. Загоскин вспоминал, что мода на альбомы со стихами В.А. Жуковского и А.С. Пушкина проникла даже в бурсу [5]. В.И. Вагин в детстве имел возможность познакомиться с произведениями А.С. Пушкина благодаря общению с омским чиновником В.М. Щербининым, обладателем нескольких рукописных томов поэтических сочинений [6].

C конца 1850-х по 1860-е гг. под воздействием революционно-демократических настроений в российском обществе содержание сибирских рукописных сборников меняется, инициатива их создания перемещается в круги разночинной интеллигенции, либерально настроенной молодежи. Иркутский сборник начала 1860-х гг. («Либера-лист, или Собрание разных либерально-литературных произведений русских авторов») уже знаменовал собой появление в Сибири нелегальной рукописной книги.

Создаваемые в Сибири на протяжении XIX в. рукописные сборники, в которых читатели целенаправленно отбирали наиболее важные с их точки зрения печатные и письменные материалы, убедительно свидетельствуют о росте общекультурных интересов в местном обществе, постепенном изменении литературных вкусов людей, критическом восприятии ими прочитанного. Подобное чтение непременно рождало в интеллектуальной среде ответный творческий импульс - потребность собственной литературной, публицистической, научной деятельности. Справедливости ради надо отметить, что местные авторы рукописных работ чаще всего и не претендовали на печатный статус своих творений, создавали их для себя и узкого круга друзей.

В Сибири XIX - начала ХХ в. создавались рукописные книги самого разного характера. Продолжались, например, традиции летописно-днев-никовой книжности, сложившиеся за Уралом в более давние времена. Так, в 1860-х гг. иркутский житель под псевдонимом Ангаров-Ушаковский для узкого круга «своих» читателей выпускал журнал «Обыденник». Живой интерес и сегодня вызывает рукописная «Кузнецкая летопись» сибиряка И.С. Конюхова, создаваемая им в 18601870-х гг. прошлого века и опубликованная его земляками в 1995 г. [7].

Со значительным опозданием по сравнению с европейской Россией в сибирском высшем обществе укореняется такой вид рукописной книги, как рисованный альбом (картинная книга). Подобные альбомы имели в Восточной Сибири жены декабристов, в 1840-х гг. - жена генерал-губернатора Е.Ф. Руперт, в 1850-х гг. - ее дочь Е.В. Падалка [8].

Однако широкое распространение картинные книги в Сибири не получили.

В более демократических слоях общества средством интеллектуального развлечения и общения нередко служили домашние и семейные альбомы многожанрового характера.

В сибирской образованной среде распространялись в рукописном виде достаточно объемные драматические произведения местных авторов. Так, в 1830-х гг. в Нерчинске была известна рукописная книга М.А. Зензинова «Драмы и другие пьесы», в Иркутске в 1850-х гг. ходило драматическое произведение неизвестного автора «Коло-кольников».

В 1850-1860-х гг., особенно в период генерал-губернаторского правления Н.Н. Муравьева, в Восточной Сибири распространялось множество рукописных сатирических листков, альбомов, карикатур, памфлетов, сборников анекдотов и т.д. Это была эмоциональная реакция общества на многие жесткие и подчас необоснованные действия администрации.

Из всего многообразия сибирского светского рукописного творчества XIX - начала ХХ в. следует особо выделить газеты и журналы. Их появление и относительно широкое распространение убеждает в том, что сибиряки, начиная с 1820-1830-х гг., испытывали острую потребность в местном периодическом органе печати.

Создание рукописной газеты или журнала нередко предваряло появление в том или ином культурном центре печатного органа. Зачастую, правда, этот предварительный рукописный, этап так и оставался единственным реальным результатом журналистской деятельности. В то же время с возникновением в городе печатной газеты рукописная периодика обычно не исчезала.

Светская 'рукописная книга сибири.

73

Рукописная периодика, как правило, возникала в тех местах, где экономическая, политическая, культурная жизнь отличались наибольшей интенсивностью. Такая атмосфера складывалась, например, в Восточной Сибири, Забайкалье. Самое большое число рукописных журналов и газет выпускалось в Иркутске, Кяхте, Нерчинске, Нерчинском Заводе, Вернеудинске. С 1830-х гг. рукописные журналы стали, как грибы, расти в среде сибирской учащейся молодежи (чаще всего гимназистов и семинаристов).

Рукописные газеты и журналы первой трети XIX в. самими их создателями (прежде всего чиновной интеллигенцией и образованным купечеством) еще нередко воспринимались как творческая игра, способ интеллектуального проведения досуга [9]. В то же время «издание» становилось и общезначимым явлением культурной жизни [10].

Еще больший резонанс в местной среде вызывала рукописная газета конца 1820-х - начала 1830-х гг. «Кяхтинская стрекоза» [11]. Многие кяхтинские чиновники боялись быть осмеянными на страницах газеты. Д.И. Завалишин называл ее «первой попыткой обсуждать явления сибирской жизни» [12].

С течением времени сибирские рукописные газеты и журналы все больше выходили за рамки «домашних собеседований» и превращались в органы общественного мнения. При этом они ориентировались на известные образцы российской печатной продукции. Особенно ярко эта тенденция проявилась в середине 1850-х - начале 1860-х гг. в Восточной Сибири. Можно, например, назвать рукописный журнал «Мещанин» (1857 г.), рожденный в демократических кругах иркутской интеллигенции [13], еженедельную сатирическую газету «Шаман, или Сойотская иллюстрация» (1863 г.) литератора-самоучки из с. Каратуза Минусинского округа В. Сурикова [14], журнал «Нерчинско-Заводской наблюдатель» (1866-1868 гг.) И.В. Багашева [15] и многие др.

В последние десятилетия XIX - начале ХХ в. сибирская рукописная периодика все больше смыкалась с нелегальной, а авторы и редакторы нелегальных рукописных работ все настойчивее стремились перевести их в разряд печатных. С конца 1880-х гг. для копирования нелегальных материалов уже нередко использовался гектограф.

Судьбу «взрослой» рукописной периодики разделяли и ученические «издания» Сибири, нередко вдохновляемые демократически настроенными педагогами или политическими ссыльными. Иногда за невинным ученическим журналом, создаваемым в целях «саморазвития и самообразования», легко просматривалось «взрослое» лицо его организаторов [16].

Опозиционность сибирских ученических ру-

кописных журналов в начале ХХ в. возрастает, отражая характерные настроения предреволюционной (1905 г.) России, ее демократические и социокультурные ожидания.

В среде учащейся молодежи появились и первые рукописные журналы коренных народов Сибири, создаваемые ими на родном языке. Большая их часть рождалась в стенах иркутских учебных заведений, где обучалось значительное число бурят [17].

Революция 1905 г. дала толчок рукописному литературно-художественному и публицистическому творчеству и учащихся-якутов, нередко возникавшему под влиянием политической ссылки [18].

Сфера влияния ученических журналов не могла быть особенно широкой, и тем не менее она выходила далеко за круг составителей и их друзей. Для начинающих писателей, поэтов, журналистов из среды коренного населения рукописная книга была единственной возможной формой творческого становления.

Еще одно примечательное явление рукописной книжности на востоке страны - сборники, журналы, газеты политической каторги и ссылки. Традиции потаенной рукописной журналистики были заложены в Сибири еще декабристами - обитателями острогов и казематов Забайкалья конца 1820-1830-х гг. XIX в., получили продолжение в литературном творчестве сосланных за Урал польских повстанцев 1860-х гг., наконец, основательно утвердились и окрепли на сибирской почве в последние десятилетия XIX - начале ХХ столетия.

«Издания» каторги и ссылки чаще всего не вписывались в исконно сибирскую рукописную традицию, были как бы островками нелегальной журналистики, занесенной с Запада. Тем не менее они оставили определенный след в общественном сознании местного населения и книжной культуре края.

Даже беглый взгляд на рукописную книгу Сибири XIX - начала ХХ в. убеждает в том, что она занимала важное место в духовной жизни общества. По-видимому, за Уралом ее роль значительнее и многограннее, чем в европейской России.

Светская рукописная книга Сибири на протяжении исследуемого периода динамично менялась, «допечатка тиража» и составление сборников из отобранных печатных текстов все чаще уступали место самостоятельному творчеству. В условиях хронической для России несвободы печати, слабости публичной общественной жизни рукописная книга по мере развития неизбежно обретала альтернативный официальной идеологии характер, осваивая и закрепляя новый для людей конкретного времени образ мысли.

Большинство сибирских рукописных книг XIX - начала ХХ в. до нашего времени не сохранилось. Сведения о найденных, а чаще утраченных работах по крупицам собраны и обобщены в трудах А.П. Щапова, М.К. Азадовского, Г.Ф. Кунгурова, Е.Д. Петряева, Л.Е. Коптелова, А.К. Паликовой, С.П. Балдаева и других исследователей. Кратко подытожены они и в «Очерках истории книжной культуры Сибири и Дальнего Востока» автором данной статьи [19].

Архивные поиски неизвестных рукописных работ продолжаются и сегодня, порой принося ощутимые результаты.

[1] Гессе Г. Магия книги. М., 1990. С. 192-193.

[2] Мыльников А.С. Вопросы изучения поздней рукописной книги (проблемы и задачи) // Рукописная и печатная книга. М., 1975. С. 19-36; Он же. Культурно-историческое значение рукописной книги в период становления книгопечатания // Книга. Исслед. и материалы. 1964. Сб. 9. С. 3753.

[3] Мыльников А.С. Указ. соч.; Луппов С.П. Печатная и рукописная книга в России а первом сорокалетии XVIII в. (проблема сосуществования) // Рукописная и печатная книга. М., 1975. С. 182-192; Лохина Т. В. Светский рукописный сборник в России конца XVIII - первой половины XIX века: происхождение и бытование источника // Археографический ежегодник за 1996 г. М., 1998. С. 94-111; Она же. Рукописная культура пушкинской эпохи: Источниковед. аспект // Археографический ежегодник за 1999 г. М., 2000. С. 34-51; Мартынов И. Ф. К вопросу о русском книжном репертуаре второй половины XVIII в. // Рукописная и печатная книга. М., 1975. С. 193-205; Тартаков-ский А.Г. Русская мемуаристика XVIII - первой половины XIX в.: От рукописи к книге. М., 1991. С. 85-94, 207-208.

[4] Чукмалдин Н.М. Мои воспоминания: Избр. произведения. Тюмень, 1997. С. 13-16, 51-52.

[5] Загоскин М. В. Когда в Иркутске познакомились с Пушкиным // Вост. обозрение. 1899. № 110; Кун-гуров Г.Ф. Сибирь и литература. Иркутск, 1965. С. 82-83.

[6] Ремнев А.В. Воспоминания об Омске В.И. Вагина // Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность. М. Иркутск, 1995. С. 120-123.

[7] Тогулев В.В. О некоторых аспектах изучения «Кузнецкой летописи» И.С. Конюхова // Новокузнецкому краеведческому музею 70 лет. Новокузнецк, 1998. С. 48-52.

[8] Гапоненко В.В. Картинные книги Восточной Сибири первой половины XIX в. // Четвертые Ма-кушинские чтения. Новосибирск, 1997. С. 25-28.

[9] Цит. по: Азадовский М.К. Рукописные журналы в Восточной Сибири в первой половине XIX в. // Сб. статей к 40-летию ученой деятельности акад. А.С. Орлова. Л., 1934. С. 281.

[10] Вагин В.И. Сороковые годы в Иркутске // Литературный сборник. СПб., 1885. С. 260.

[11] Ячменев Е.А. Юбилей «Кяхтинской стрекозы»: новые материалы по истории рукописной литературы в Сибири // Вторые Романовские чтения. Иркутск, 2000. С. 138-144.

[12] Цит. по: Азадовский М.К. Очерки литературы и культуры Сибири. Иркутск, 1947. Вып. 1. С. 108109.

[13] Кунгуров Г. Ф. Сибирь и литература. Иркутск, 1965. С. 93-100.

[14] Азадовский М.К. Очерки литературы и культуры Сибири. С. 136; Жеребцов Б. Старая сибирская сатирическая поэзия. Новосибирск, 1933. С. 12-13.

[15] Петряев Е.Д. Впереди - огни. Иркутск, 1968. С. 236-237; Коптелов Л.Е. Газета и время. Иркутск, 1978. С. 7-10.

[16] В.С.Е. Рукописная литература (к биографии М.В. Загоскина) // Вост. обозрение. 1904. № 247; Очерки русской литературы Сибири. Новосибирск, 1982. Т. 1. С. 354.

[17] Балдаев С.П. О рукописных произведениях бурятской литературы 1905-1917 гг. // Избранное. Улан-Удэ, 1961. С. 222-255; Шаракшинова Н.О. У истоков бурятской журналистики: Рукопис. студ. журн. «Товарищ» // Журналистика в Сибири. Иркутск. 1969. Вып. 2. С. 143-149; Паликова А.К. Рукописные журналы Сибири 900-х годов. Улан-Удэ, 1974. С. 62-64.

[18] Паликова А.К. Рукописные журналы Сибири... С. 49-50; История якутской литературы. Якутия, 1993. С. 154-155.

[19] Очерки истории книжной культуры Сибири и Дальнего Востока. Т. 1. Конец XVIII - середина 90-х гг. XIX в. Новосибирск, 2000. С. 68-71, 124129, 197-203. 12.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.