CC BY
39
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ
Предпосылки возникновения криминальной сферы
в России
АКИМОВА Наталия Викторовна, доцент кафедры уголовного права и криминологии Всероссийского государственного университета юстиции, доцент, кандидат юридических наук 117638, Россия, г. Москва, ул. Азовская, 2 E-mail: [email protected]
В статье рассматриваются вопросы возникновения и становления криминальной сферы общества. Автор считает, что социальные, экономические, политические и другие процессы, происходящие в обществе в ходе его развития, неизбежно отражаются на эволюции криминальной сферы. Анализируется понятие «преступный мир». Сделан вывод, что в России на сегодняшний день сложилась достаточно оформленная структура криминальной сферы общественной жизни, которая способна определять характер общественного развития, стимулировать обострение социальных кризисов, негативно влиять на экономические, политические, культурные, нравственно-правовые и иные процессы в социуме. Источниками ее формирования и развития явились профессиональная общеуголовная и экономическая преступность, а также коррумпированные представители государственной номенклатуры, оказавшиеся прямо или косвенно связанными с теневыми доходами и приватизационными процедурами.
Ключевые слова: криминальная сфера, общественные отношения, общество, социум, преступность, теневая экономика, нелегальное производство, криминализация, коррупция.
Preconditions of the Criminal World Origins in Russia
N. V. AKIMOVA, candidate of legal sciences, associate professor All-Russian State University of Justice 2, Azovskaya st., Moscow, Russia, 117638 E-mail: [email protected]
The article examines the emergence and formation of the criminal world in the Russian society. The author believes that social, economic, political and other processes taking place in the society in the process of its development will inevitably affect the criminal world evolution. The author analyzes the concept "criminal world". The author draws the conclusion that nowadays in Russia the structure of the criminal world in social life is rather developed; it can determine the nature of social development, trigger aggravation of social crises, influence economic, political, cultural, moral-legal and other processes in social environment. The sources of its formation and development are: professional general and economic crime, and also corrupt representatives of the state establishment, who are directly or indirectly associated with shadow income and privatization procedures.
Keywords: criminal world, social relations, society, social environment, criminality, shadow economy, illegal production, criminalization, corruption.
DOI: 10.12737/20149
Как известно, формирование и развитие любого общества происходит в результате возникновения, столкновения и разрешения огромного количества противоречий на различных уровнях его жизнедеятельности. При этом люди — социальные группы, индивиды включа-
ются в существующую систему общественных отношений через свою деятельность, различным видам которой соответствуют разные виды общественных отношений — экономические, политические, правовые и т. д. Комплекс же общественных отношений, связанный с определен-
ным видом деятельности и взятый в единстве с ней, представляет собой сферу общественной жизни.
При этом следует подчеркнуть, что все сферы общественной жизни являются естественными структурными элементами общества, так как объективно обусловлены и обеспечивают его жизнеспособность, функциональность и всесторонность, а криминальная сфера общества, в отличие от любой из выше обозначенных сфер, не направлена на поддержание целостности социальной системы, а носит, скорее, антисоциальный паразитический характер, поскольку, охватывая практически все сферы социальной жизни, использует их как некий ресурс для собственного жизнеобеспечения.
При нормальных условиях в обществе складывается определенное организационное пространство, в котором осуществляется взаимодействие различных сфер общественной жизни в целях обеспечения общественного развития, но в силу ряда объективных причин в общественной жизни происходят и процессы дисгармонии, нарушения относительной стабильности и противопоставления отдельных социальных субъектов системе сложившихся отношений. История не помнит ни одного общества, где люди не совершали бы поступков, противоречащих сложившимся нормам социального поведения, правилам и ценностям. Более того, во все времена общество пыталось подавлять нежелательные формы человеческого поведения, поскольку резкие отклонения от средней нормы как в положительную, так и в отрицательную стороны угрожали стабильности общества, которая во все времена ценилась превыше всего. Такое поведение в социологии получило название девиантного (отклоняющегося от социальной нормы).
Как известно, девиантность имеет множество форм (видов) проявления, охватывающих самые различные
поступки и действия людей, будучи при этом далеко не всегда негативным явлением (примерами положительных девиаций могут быть гениальность, талант, самопожертвование, чрезмерное усердие, излишняя преданность своему делу и т. д.).
Отчасти она даже способствует установлению и поддержанию приемлемого поведения, социальных и нравственных границ в обществе. Более того, девиантное с позиции закона поведение может быть нормальным с точки зрения моральных норм, и наоборот. Таким образом, это явление содержит в себе как разрушительные, так и созидательные начала. Но если последние полезны для общества, способствуют его развитию, то деструктивные девиации разрушают сложившийся в обществе порядок, сдерживают темпы развития общества, угрожая его стабильности. Примером таких девиаций выступают такие явления, как: алкоголизм, сексуальные отклонения, проституция и т. д., включая криминальное поведение как крайнюю степень де-виантности. Обозначенные и многие подобные им явления и процессы составляют аномальную сферу общественной жизни.
Основным дестабилизирующим фактором выступает преступность, составляющая ядро аномальной сферы общественной жизни. Как известно, преступность имеет порог количественного и качественного насыщения, за которым она из криминологической, правоохранительной проблемы превращается в проблему политическую. На наш взгляд, когда преступность достигает крупных масштабов, организационно оформляется, укрепляет внутренние и внешние связи, приобретая в той или иной степени устойчивый характер, представляется возможным вести речь о формировании криминальной сферы общества. Как отметил К. К. Горяинов, криминальная сфера стала результатом развития «деструктивной части развивающегося
общества»1. По сути, она генетически неотделима от общества и прошла вместе с ним долгий эволюционный путь, в процессе которого складывалась ее структура, формировались особенности и «механизмы выживания» в обществе. Эволюция криминальной сферы общества — неотъемлемая часть истории развития общества, социальные, экономические, политические и другие процессы которого всегда отражались на процессе ее формирования. При этом изменялась не только ее роль и значение в общественном развитии, но и прежде всего оценка обществом тех или иных проявлений девиантности как основы криминальной сферы.
По мнению многих ученых, далеко не во всех формах коллективной ассоциации нарушение установленных в обществе правил поведения принимало массовый характер, несмотря на то что оно являлось постоянным спутником человечества на всем протяжении его развития. Так, К. Маркс писал: «Преступности не могло быть при родовом строе ввиду специфики его социально-экономических и духовных отношений»2.
По мнению известного американского историка и этнографа Л. Г. Моргана, первобытная община представляла собой естественно сложившийся коллектив, который возник одновременно с возникновением самого человеческого общества и производства3. Для такой формы организации совместного хозяйства характерны сравнительно замкнутая человеческая ассоциация, единый образ жизни, единое верование и культовые обряды, единая систе-
1 Горяинов К. К., Исиченко А. П., Кондратюк Л. B. Транснациональная преступность. Проблемы и пути их решения. М., 1997. С. 54.
2 Маркс К. Капитал. М., 1963. С. 196.
3 См.: Морган Л. Г. Древнейшее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации / под ред. М. О. Косвена. Л.,
1934. С. 216.
ма ценностей, а также относительная отчужденность от других подобных ассоциаций по принципу «свой — чужой».
Ф. Энгельс, характеризуя общину, писал: «Эта простая организация вполне соответствует общественным условиям, из которых она возникла. Она представляет собой не что иное, как свойственную этим условиям, естественно выросшую структуру; она в состоянии улаживать конфликты, которые могут возникнуть внутри организованного таким образом общества»4. Следует добавить, что это была довольно устойчивая, стабильная система жизнедеятельности. Жизнь индивида полностью определялась жизнью всей общины, поскольку в силу необходимости выживания имел место коллективный образ ведения хозяйства и добычи пищи. Человек находился в постоянном окружении себе подобных, удовлетворяя свои потребности в рамках группы. Такой коллективизм не просто был автоматическим следствием коллективного производства, а являлся необходимым условием выживания в условиях присваивающего хозяйства с его низкой производительностью труда и частой нехваткой пищи. Община заботилась о нормальном развитии своих членов, защищала по мере сил от всевозможных ударов природы, так что индивид постоянно чувствовал поддержку внутри нее.
Как известно, регуляторами поведения в первобытном обществе выступали обычаи, которые одновременно являлись и правилами общежития, и предписаниями религиозного характера. Обычаи упорядочивали процесс труда и потребления. Ф. Энгельс писал: «Без солдат, жандармов и полицейских, без дворян, королей, наместников, префектов или судей, без тюрем, без судебных процессов — все идет своим
4 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 2014. С. 160.
установленным порядком. В большинстве случаев вековой обычай все регулировал»5. Обычай был абсолютной истиной. Он являлся основой коллективного нравственного сознания, в соответствии с которым строилась жизнь всей общины.
Г. В. Ф. Гегель, характеризуя свойства регулятора поведения в первобытном обществе, указывал: «Действующий закон стихийно образующихся форм поведения... не подвергался критическому исследованию, а являл собой нечто последнее, на чем нравственное сознание успокаива-лось»6. При выборе вариантов поведения обычай выступал для каждого истиной в последней инстанции. Существующее положение достигалось посредством того, что обычай предполагал не только общепринятость, но и общепризнанность содержащихся в нем норм, т. е. присутствовала простая убежденность в правильности сложившегося порядка. Основополагающим при этом являлось то, что нормы обычая действовали в интересах и во благо всей общины, положительно отражаясь на ее развитии. Никто из членов общины не сомневался в справедливости обычая, поскольку он был освящен временем, религиозными ритуалами и всем образом жизни общины.
Следует отметить, что любые посягательства на ценности, составлявшие основу существования людей того времени, автоматически влекли самые суровые меры воздействия. По мнению А. Б. Венгерова, в общине применялись весьма строгие меры наказания7. Наиболее страшным из них являлось изгнание из членов общины, которое приводило к неминуемой гибели, поскольку на тот период времени никто не в силах был про-
5 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения: в 39 т. 2-е изд. М., 1961. Т. 21. С. 98.
6 Гегель Г. В. Ф. Сочинения: в 10 т. Лекции по истории философии. Кн. 2. М., 1932. Т. 10. С. 53.
7 См.: Венгеров А. Б. Теория государства и права. М., 1999. С. 56—57.
должать существование в одиночку. Это обусловливало боязнь индивида быть покинутым общиной, и он старался не нарушать установленных «табу». В итоге подобное положение вещей приводило к тому, что в данной коллективной ассоциации нарушения установленных правил поведения носили единичный характер.
Таким образом, коллективный интерес и общая система ценностей практически полностью предопределяли поступки индивида — имея лишь один образец для подражания, вынудить его следовать иной модели поведения могли лишь чрезвычайные обстоятельства. Это свидетельствует о том, что на тот момент человеческое сознание было не способно выйти за рамки уже имеющихся стереотипов и вырабатывать новые, ранее не существовавшие варианты поведения. К тому же, что немаловажно, весьма эффективно действовал принцип неотвратимости наказания для всех членов общины, независимо от занимаемого положения.
С разложением первобытнообщинного строя возникла не только иная форма организации общества — государство, но и иная система регуляторов поведения — право, в корне изменившее механизм регулирования общественных отношений. Разрушение общины повлекло за собой выделение индивидуального интереса, который, в свою очередь, став приоритетным, обусловил выработку новых, нестандартных вариантов поведения, постепенно изменяя сложившиеся ранее стереотипы. В новой социальной организации общества обозначившееся несовпадение интересов различных социальных групп проявилось достаточно ярко. Свидетельством тому явился тот факт, что нормы, принятые в качестве должного поведения в одной группе, нередко оказывались абсолютно не приемлемы для другой, что неизбежно вело к возникновению социального конфликта, первопричиной которого являлось противоречие между законо-
мерно необходимой общественной нормой и фактически существую-щей8. Для устранения такого положения вещей общество вынуждено было конструировать общезначимые ценности, цели и образцы поведения, возводя их в ранг обязательных для исполнения. По мнению В. Н. Кудрявцева, данные образцы поведения должны были выступать как характеристика не только «должного», но и «сущего»9. В своей совокупности они образовали нормативные системы регуляции поведения.
Представляется, что нарушение установленных в обществе правил, постепенно принимавшее все более массовый характер, и привело к появлению таких понятий, как «преступление» и «преступность». Как справедливо отмечается в литературе, возникновение преступности во времени совпадает с формированием цивилизации, поскольку лишь с разложением первобытнообщинного строя индивид освобождается от родовых уз и становится личностью — субъектом, способным противопоставить себя общественным требованиям10.
На протяжении достаточно длительного периода истории Российского государства преступность как основной дестабилизирующий фактор общественного развития в целом развивалась характерными для всего мира путями и носила довольно примитивный характер. В большинстве своем ее содержание составляли государственные преступления — мятежи, сопряженные с попыткой завладения властью и государственной изменой, а также традиционные для России крестьянские восстания. Помимо этого, преступность выражалась в казнокрадстве и мздоимстве, а также широко распростра-
8 См.: Егорышев C. B., Толкачев К. Б. Социология девиантного поведения. Уфа, 1997. С. 5.
9 См.: Кудрявцев В. Н. Правовое поведение: норма и патология. М., 1982. С. 15—17.
10 См.: Спиридонов Л. И. Криминология.
СПб., 1998. С. 54.
ненных вооруженных грабежах и разбоях, нередко сопровождавшихся убийствами11. В зависимости от тех или иных социально-политических факторов, в отдельные периоды (особенно в условиях политической нестабильности) острота одних преступных проявлений заметно снижалась, других, напротив, — возрастала, однако неизменным при любых условиях оставался высокий удельный вес общеуголовной преступности, в основном корыстно-насильственной, проявлявшейся преимущественно в убийствах, грабежах и разбоях.
Следует отметить, что на становление и развитие отечественного криминала существенное влияние оказало крепостное право, спасаясь от которого обездоленная часть крестьян стала стекаться в малообжитые места, создавая общины типа «воровских братств», «воровских артелей»12. При этом уходили в леса, как, впрочем, и выживали, не забитые, глупые и смирившиеся, а наиболее сильные, хитрые и злые. Таким образом происходил естественный отбор и зарождался российский преступный мир, представленный наиболее радикальной, агрессивной, нетерпеливой частью русского народа со всеми присущими ему достоинствами и недостатками. Иными словами, это были представители еще не сформировавшегося, не ставшего тем, чем станет позже, но все-таки уже преступного мира.
Представляется целесообразным определиться, какой же смысл вкладывается в понятие «преступный мир». В большинстве случаев принято считать, что это некая совокупность лиц, совершающих преступления. Однако очевидное на первый взгляд утверждение нуждается в некотором уточнении. Вряд ли
11 См.: Наумов А. В. Преступление и наказание в истории России: в 2 ч. Ч. I. М., 2014. С. 45.
12 См.: Ключевский В. О. Русская история: полный курс лекций. М., 2005. С. 570.
можно причислить к преступному миру лиц, совершивших на почве личной неприязни, как правило, в состоянии алкогольного опьянения, так называемые бытовые преступления, или лиц, совершающих преступления на сексуальной почве. По нашему мнению, большая часть лиц, осужденных за совершение тех или иных преступлений, предусмотренных УК РФ, не имеет к нему никакого отношения. На жаргоне советских уголовников 70-х гг. XX в., таких людей называли «пассажир». Емко и точно. В более ранние времена в местах заключения эту категорию образно называли «от сохи на время».
На наш взгляд, понятием «преступный мир» охватывается та часть преступников, для которых, во-первых, преступная деятельность является основным видом их деятельности, независимо от того, получают они от нее какой-либо доход или нет. Во-вторых, это те преступники, которые поддерживают личные и профессиональные контакты с себе подобными, причем не только по поводу совершения ими конкретных преступлений, но и в связи с более широкими общими интересами, специфическим образом жизни, определяемыми криминальной деятельностью, создавая и пользуясь совместно с ними нелегальной инфраструктурой (подпольные паспортные столы, гостиницы, казино, пункты скупки краденого и т. д.). И, в-третьих, это те преступники, которые без какого-либо воздействия извне признают сложившуюся иерархическую структуру сообщества себе подобных и придерживаются общепринятых в данной социальной общности правил поведения, причем как в местах лишения свободы, так и за их пределами.
Представляется, что лица, отвечающие обозначенному нами, далеко не полному, перечню признаков, и есть представители преступного мира, т. е. сам преступный мир. При этом мы сознательно уходим от термина «профессиональный», посколь-
ку преступная, как и любая другая деятельность, априори предполагает определенный профессионализм.
Следует отметить, что, несмотря на некоторую неоднородность, преступный мир всегда составлял единое целое. Государственные (политические) преступники, расхитители государственной казны и т. п. никогда не пренебрегали возможностями представителей уголовной среды, более того, имея схожее мировоззрение, зачастую сами пополняли ее ряды.
Уже к концу XVII — началу XVIII в. в России складываются, хотя и достаточно стихийно, своеобразные корпорации бродяг, преступные артели, объединенные криминальной идеей, регулирующей внутренние отношения ее членов.
Исследователи преступного мира России (Г. В. Есипов, С. В. Максимов, M. М. Максимов, Г. Н. Брейт-ман, В. М. Дорошевич, M. Н. Гер-нет, В. И. Монахов, В. И. Чалидзе, Б. Ф. Водолазский, Ю. А. Вакутин, Л. А. Мильяненков, С. Я. Лебедев и др.) отмечали, что к началу XVIII в. встречались целые селения воров и разбойников, причем такое положение вещей было характерно для любого более или менее обжитого места России. При этом артели, кормившиеся разбоем и воровством, полулегально признавались государством. Так, крестьянские общины нанимали лихих людей для защиты от конокрадов, а сам найм регистрировался в полицейских участках. Существовали объединения по роду криминальной деятельности — воровские артели, разбойничьи шайки, артели нищих13, тюремные артели, которые распадались и вновь создавались в местах сосредоточения лиц с криминальными наклонностями. О группах конокрадов в царской России, которые насчитывали десятки человек и имели связи
13 См.: Басецкий И. И., Безлюдов О. А., Ле-генченко Н. А. Организованная преступность (опыт теоретико-правового осмысления и поиска адекватных средств противодействия). Минск, 1997. С. 383.
с полицией, упоминает в своих работах А. И. Гуров14.
Как отмечает известный исследователь уголовного прошлого Российской империи В. И. Чалидзе, главной отличительной чертой воровских артелей являлись высокий уровень тоталитарности преступных ассоциаций, непризнание за членами воровского сословия права выхода из него, строгое соблюдение информационной замкнутости, жесткое наказание за измену и предательство15.
К этому же периоду относится появление традиций и «законов» преступного мира, которые сохранились до настоящего времени: внесение определенных сумм денег при вступлении в «воровское братство», необходимых для поддержания членов групп; проведение при этом специальных обрядов посвящения; наделение кличками; общение на жаргоне — «фене» (тайном языке офеней — бродячих торговцев-коробейников) и др.
Вместе с тем говорить о формировании криминальной сферы общества на этом этапе развития несколько преждевременно, прежде всего потому, что преступность еще не достигла необходимого уровня организации и не приобрела достаточной степени влиятельности на социальные процессы.
Заметное укрепление и определенная сплоченность преступных элементов происходят в конце XIX — начале XX в., вследствие чего преступный мир приобретает черты стройной организации, которая уже может противопоставить себя общественному порядку и закону, однако наличие сильной государственной власти и отсутствие развитого рынка препятствуют дальнейшей организации российского криминала. Существовавшее казнокрадство чи-
14 См.: Гуров А. И. Организованная преступность — не миф, а реальность. М., 1992. С. 10.
15 См.: Основы борьбы с организованной преступностью / под ред. B. С Овчинского, В. Е. Эминова, Н. П. Яблокова. М., 1996. С. 167.
новничества не складывалось в слаженную, организованную структуру, поскольку оно не было связано с теневой экономикой, подпольным производством и нелегальным капиталом, а носило скорее местнический, изолированный характер.
Серьезным препятствием развитию зарождавшейся в этот период организованной преступности стала Октябрьская революция, а затем и гражданская война.
В период построения социализма в СССР предпосылки формирования криминальной сферы также не получили дальнейшего развития, поскольку подавлялись всей силой тоталитарного государства. И лишь с наступлением «хрущевской оттепели» криминал получает новые силы и возможности развития — ослабление давления государства предопределило активизацию преступной деятельности. Организованная преступность стала теснить и постепенно поглотила и качественно преобразовала значительную часть общеуголовной преступности. Если ранее представители преступного мира избегали контактов с представителями власти, то на этом этапе криминалитет активно пытается использовать административный ресурс. Постепенно происходит массовое вытеснение прежних «воров в законе» и присущих им взглядов и традиций новым поколением преступников, которые не дистанцируются, как в прошлом, от общей социальной среды, а, наоборот, активно в нее внедряются, привнося свои нормативы поведения.
Таким образом, в пореформенной России главными благоприятными условиями развития криминальной сферы стали существенное ослабление государственной власти и масштабная либерализация экономики.
В настоящее время преступный мир представляет собой значительный сегмент в структуре общества — он стал активным участником общественной жизни, оказывающим существенное воздействие на все ее грани. Проникая во все струк-
туры и сферы деятельности общества, он дезорганизует и разлагает его изнутри, что достаточно наглядно проявляется в деформации ценностно-нормативной, образовательной, культурологической системы общества, размывании и девальвации социально-позитивных ценностей, установок, стереотипов поведения; культивировании ценностей и норм криминальной среды, стереотипов правонарушающего, в том числе преступного, поведения.
Следует отметить и тот факт, что на современном этапе не только происходит криминальное перераспределение доходов, как это было в недалеком прошлом, но и наблюдается участие организованной преступности в создании материальных и даже духовных ценностей общества.
Исходя из вышеизложенного, можно констатировать, что в России на сегодняшний день сложилась достаточно оформленная структура криминальной сферы общественной жизни, которая способна определять характер общественного развития, стимулировать обострение социальных кризисов, негативно влиять на экономические, политические, культурные, нравственно-правовые и иные процессы в социуме. Источниками ее формирования и развития явились профессиональная общеуголовная и экономическая преступность, а также коррумпированные представители государственной номенклатуры, оказавшиеся прямо или косвенно связанными с теневыми доходами и приватизационными процедурами.
Библиографический список
Басецкий И. И., Безлюдов О. А., Легенченко Н. А. Организованная преступность (опыт теоретико-правового осмысления и поиска адекватных средств противодействия). Минск, 1997. Венгеров А. Б. Теория государства и права. М., 1999.
Гегель Г. В. Ф. Сочинения: в 10 т. Лекции по истории философии. Кн. 2. М., 1932. Т. 10. Горяинов К. К., Исиченко А. П., Кондратюк Л. B. Транснациональная преступность. Проблемы и пути их решения. М., 1997.
Гуров А. И. Организованная преступность — не миф, а реальность. М., 1992. Егорышев С B., Толкачев К. Б. Социология девиантного поведения. Уфа, 1997. Ключевский В. О. Русская история: полный курс лекций. М., 2005. Кудрявцев В. Н. Правовое поведение: норма и патология. М., 1982. Маркс К. Капитал. М., 1963.
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения: в 39 т. 2-е изд. М., 1961. Т. 21.
Морган Л. Г. Древнейшее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации / под ред. М. О. Косвена. Л., 1934. Наумов А. В. Преступление и наказание в истории России: в 2 ч. Ч. I. М., 2014. Основы борьбы с организованной преступностью / под ред. B. С Овчинского, В. Е. Эми-нова, Н. П. Яблокова. М., 1996.
Спиридонов Л. И. Криминология. СПб., 1998.
Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 2014.
Предмет преступления в науке уголовного права: проблемы и противоречия
ХИЛЮТА Вадим Владимирович, заведующий кафедрой уголовного права и криминологии Гродненского государственного университета им. Янки Купалы, кандидат юридических наук, доцент
230000, Республика Беларусь, г. Гродно, пер. Доватора, 3/1 E-mail: [email protected]
