CC BY
963
УДК 070.1:316.3 Т. И. ФРОЛОВА
кандидат филологических наук, доцент, Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
ПРЕДМЕТНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ
В статье предпринята попытка теоретического обоснования выделения в практике средств массовой информации особого сегмента — социальной журналистики, необходимость которой обусловлена потребностью общества в усилении гуманистической миссии современной журналистики, а также рядом обстоятельств прагматического характера, выявленных автором. На основании базовых значений понятия «социальное» в общественных науках и современных расширений концепта «журналистика» обосновывается объем и сущность понятия «социальная журналистика», которая представляет собой предметно, функционально и технологически определенную сферу журналистской практики. Уточняется предмет социальной журналистики, рассматриваются практические последствия его возможного искажения, а также формулируются принципы социальной журналистики, следование которым необходимо для выработки эффективных социальных технологий.
Ключевые слова: гуманистическая миссия средств массовой коммуникации; социальная журналистика; базовые функции журналистики; принципы и задачи социальной журналистики.
T. I. FROLOVA
PhD in Philology, Associate Professor, Moscow State University n.a. M.V. Lomonosov
TOPICAL AND FUNCTIONAL PECULIARITIES OF SOCIAL JOURNALISM
The author strives to explain the current trend for accentuating social journalism as a separate media segment. Social journalism as a professional specialization has come to life due to the general demand for the enforced humanistic mission of journalism as well as to certain pragmatic reasons which the author singles out in course of her research. The media dehumanization threat necessitates the conceptualization of media content with a special focus on human development problems. By employing the basic meanings of the notion of «the social» in social sciences and the up-to-date modifications of the concept of journalism, the author explains the scope and essence of the notion, namely the fact that social journalism takes a separate topical, functional and technological position in the industry. Furthermore, the author specifies the object of social journalism and considers the possible consequences of its falsification; describes its functional peculiarities and formulates the principles of social journalism which are crucial to elaboration of efficient social techniques.
Keywords: the mass media humanistic mission; social journalism; basic functions of journalism; principles and objectives of social journalism.
В последние годы дискуссии о назначении журналистики приобрели особую остроту. Но, какими бы серьезными ни были противоречия в оценках роли средств массовой информации (СМИ) между теоретиками, практиками и менеджерами массмедиа, никто не решается оспаривать ее гуманистическую миссию — профессиональное служение, которое несет благо обществу и человеку. Гуманизм как основной деонтологический принцип журналистики приобретает значение аксиомы — это, однако, не значит, что в действительности реализации миссии ничто не угрожает и что субъекты медиакоммуникаций не могут действовать вопреки ей. Напротив, © Т. И. Фролова, 2014
процессы дегуманизации медиапространства имеют вполне конкретные очертания.
На глобальном уровне эту опасность связывают с последствиями изменения инфоструктуры массовой коммуникации. Развитие информационных супермагистралей и возрастание мультимедийности открывает огромные возможности для развития человеческих способностей, полезной коммуникации, образования и просвещения, взаимодействия и творческого сотрудничества, развития гражданских прав и демократии: есть все основания говорить о «социально-антропологических трансформациях» под воздействием стремительно меняющейся инфоструктуры
15G
массовой коммуникации [18, с. 484]. Вместе с тем сугубо позитивные оценки данного процесса характерны для ранней стадии его развития, когда еще не были выявлены обусловленные им возможности, риски и последствия. Позже, на рубеже столетий и особенно в первом десятилетии XXI в. не только теоретики массовой коммуникации, но и широкое общественное мнение, и представители профессиональных сообществ стали выражать тревогу, вызванную противоречивым характером «трансформаций», обнаружившимися опасными для человеческого развития тенденциями: стремительной коммерциализацией и приватизацией медиапространства, товаризацией информационных продуктов, влекущей за собой сокращение публичной сферы, фрагментацией общества и виртуальным эскапизмом, культурным зомбировани-ем, коммуникационной «необузданностью» и незащищенностью от недоброкачественной информации, тотальным инфотейнментом, ослаблением традиций письменной культуры и способности к рефлексии. Цифровой раскол углубляет неравенство в обществе и между обществами. Исследователи, критикующие сужение публичной сферы журналистики, с тревогой следят за тем, как информационно-общественные функции и публицистическое содержание уступают дорогу сервисной деятельности, приносящей выгоду отдельным потребителям, находящимся в противоречии с общественными ценностями; количество разных видов медиа растет, а публичная сфера информационного пространства сокращается [10; 11].
Мировое профессиональное сообщество всерьез озабочено тем, чтобы сохранить гуманитарную миссию СМИ, помочь людям «воспринимать медийные ресурсы планеты как общее достояние человечества, сравнимое с природными богатствами лесов, морей и рек, недр земли и воздушного пространства, которые требуют заботы и социальной ответственности в отношении общественно-гуманитарного предназначения» [11, с. 96]. На всемирных саммитах по информационному обществу в 2003 и 2005 гг. подчеркивалась необходимость заботы о людях, укрепления иммунитета к болезням века, преодоления асоциальных технократических подходов к проектам информационного общества.
Ценностные противоречия, сопровождающие развитие массовой коммуникации в контексте человеческого развития, — действительно глобальная проблема. Актуальность ее для российской журналистики не только не вызывает сомнений [7; 12], она отягощена грузом серьезнейших внутренних процессов [4, с. 174]. В обществе идет интенсивный процесс обновления ценностей, их приоритетов, резко сужена зона совпадения ведущих ценностей, конфликты не решаются в рамках старых приоритетов и идеалов [5, с. 191-198]. Постсоветские трансформации национальной медиасистемы осложнили условия реализации гуманистической миссии СМИ: «Приняв с готовностью вызовы коммерциализации, коммерческая модель СМИ вытеснила многие социально и культурно важные для общества "повестки дня", став активно продвигать новую культуру потребления» [1, с. 31-32]. Не преуспели СМИ также в открытой публичной дискуссии о том, что произошло и происходит в обществе — по крайне мере, в доступных социальному большинству формах и местах. В работах российских исследователей, появившихся в последние годы, описывают различные стороны становления и развития национальной медиасистемы, обусловившей место и особенности гуманитарной повестки [20, с. 46-47]. Все эти исследования в той или иной мере с различных сторон анализируют состояние отечественного медиарынка, оказывающее воздействие (нередко негативное) на реализацию социальных функций журналистики, что позволяет рассматривать их в качестве непосредственного теоретического основания для разработки гуманитарной повестки СМИ [1; 2; 4; 9; 12; 13; 18; 21].
Не будет лишним упомянуть и общенаучный контекст: в последние годы представители многих наук, и социально-философских в особенности, уделяют огромное внимание проблеме человека и человеческого развития. Поворот к человеку — общий вектор современных научных исследований широкой гуманитарной направленности. Судьбу мира определяют «человеческие качества» [15] и ценности — к такому выводу единодушно пришла современная наука, в которой человек стал междисциплинарным объектом. Открытия — своего рода предостережения для медиасферы, тенденции развития кото-Известия ИГЭА. 2014. № 2 (94)
рой (и мировые, и отечественные) далеко не всегда могут оцениваться как гуманистические. В то же время научные достижения предоставляют возможности для оптимизации и гармонизации функционирования СМИ и выработки таких контент-стратегий, которые стимулировали бы человеческое развитие и противостояли бы угрозам дегуманизации.
К необходимости концентрации внимания вокруг гуманитарной проблематики СМИ подталкивают некоторые факты, отражающие ситуацию на противоположном фланге медийной реальности, т. е. конкретную практику. На заре выделения социальной журналистики в самостоятельную профессиональную специализацию (1997) Агентство социальной информации провело опрос среди журналистов с целью определения сущностных признаков направления, среди которых назывались «защита интересов неблагополучных слоев общества»; «освещение социальной политики государства»; «все, что лежит вне политики и экономики»; «жизнь разных социальных слоев»; «изображение человека и всего, что касается его близко, непосредственно»; «частная жизнь человека»; «ориентация на гарантированную защиту интересов человека»1. Вполне естественно, что в ответах практикующих журналистов нет определенного и исчерпывающего звучания; к тому же эти суждения характеризуют время становления и поисков.
Спустя почти 20 лет ситуация не стала намного определеннее, о чем свидетельствует проведенное нами в 2013 г. исследование. При изучении концепций и практик разделов «Общество» ведущих российских газет обнаружились заметные расхождения изданий в понимании предмета. Всеми ощущается наличие реалий, формирующих практику отделов, но их содержательное наполнение довольно случайно и невнятно, в нем немало белых пятен. Не отрицая права каждого СМИ на выбор тематических приоритетов и стратегий их реализации, приходится признать, что дело не только в них. Более очевидно отсутствие концептуальности в подходе к освещению одного из наиболее важных тематических направлений, спонтанность и субъективность в выстраивании гуманитарной повестки, не позволяющая выделить и развивать общественные приоритеты. Высока,
1 См.: Социальная информация в российских периодических изданиях // Информационно-аналитический бюллетень АСИ. 1997. № 30; 1998. № 21.
Известия ИГЭА. 2014. № 2 (94)
таким образом, практическая потребность в осмыслении и разработке данной тематики.
Итак, констатация проблемы выглядит следующим образом: гуманистическая миссия СМИ — безальтернативный для общества путь развития, обусловленный вызовами цивилизации, однако угрозы дегуманизации медиапространства отчетливо проявляют себя в реальной жизни. Одна из возможностей противодействия им — концептуализация медиаконтента с акцентированием в нем потребностей человеческого развития, для чего необходима теоретическая разработка гуманитарной повестки СМИ, анализ и оценка на ее основе эмпирических моделей журналистских практик с последующим распространением выявленных эффективных технологий.
Выделяя в качестве главного предмета рассмотрения гуманитарную повестку СМИ, уместно обратиться к другому, более распространенному в практическом обиходе и близкого ей по смыслу понятию — «социальная журналистика». За этим обозначением, широко использующемся в профессиональном журналистском обществе, среди активистов гражданского сектора, а также и в научных исследованиях последних лет, стоит системное образование, состоящее из нескольких смысловых аспектов:
- тематическая специализация журналистов, объектом которой является социальная сфера и человеческая повседневность, а также смежные с ней реалии;
- предметно определенная совокупность текстов СМИ, отражающая эти реалии;
- особая позиция, акцентирующая гуманитарные приоритеты в оценке реалий;
- своеобразие технологических аспектов профессиональной деятельности;
- непосредственное участие граждан в производстве и обмене информацией.
Социальная журналистика, таким образом, представляет собой предметно, функционально и технологически определенную сферу журналистской практики. Следует признать, что точного определения, которое бы устраивало всех, до сих пор не существует. Не секрет, что вопрос о «социальной журналистике» в научной среде остается открытым. Основания дискуссионности можно разделить на две группы: первое возражение связано с именем явления, второе — с самой его сутью. Попробуем разобраться.
На основании утверждения «вся журналистика социальна» строится позиция, согласно которой отдельной, особой «социальной журналистики» — т. е. самостоятельной профессиональной специализации и содержательного сегмента в составе общего медиаконтента — не существует. Возражения относительно имени имеют под собой основания, но они лежат вне сферы журналистики. Дело в многозначности понятия «социальное», пришедшей из практики общественных наук, где социальное понимается и в широком смысле — как «общественное», как «отделившаяся от природы часть мира», которая, наряду с собственно социальными явлениями, включает политическую, экономическую, культурную сферы, и в узком — как отдельную, относительно самостоятельную сферу общественных отношений, связанную с удовлетворением жизненных потребностей людей. «Границы социальной сферы очерчиваются тем социальным пространством, в рамках которого происходит воспроизводство непосредственной жизни, удовлетворяются витальные и высшие потребности человека и групп» (проблемы труда, заработной платы, социальной защиты и развития, образования, здравоохранения, досуга, взаимоотношений между различными социальными и половозрастными группами, нравственно-психологические проблемы) [14, с. 69]. В журналистской практике, используя понятие «социальная журналистика», имеют в виду прежде всего данную конкретную предметную область, однако отсвет многозначности ложится на восприятие самого феномена.
Реальность феномена заставляет внимательно рассмотреть вторую проблему, связанную с пониманием сути социальной журналистики. Если чрезмерно широкое понимание размывает ее предмет и в итоге выхолащивает содержание соответствующих сегментов СМИ, лишая их концептуальности и осознанного формирования, то чрезмерно узкое понимание также следует признать неудовлетворительным. До сих пор социальное в содержании журналистики нередко ассоциируется с социальными «нормами», «картами», «пакетами», «талонами», вызывающими стойкое представление о жизни и быте социально уязвимых слоев населения, социальной защитой, социальными болезнями и «язвами». Такое понимание глубоко
ошибочно. Оно возникло под влиянием практики 90-х гг. XX в., когда в числе «беззащитных» оказалась большая часть населения, а в результате распада традиционных социальных отношений и коррозии социальных институтов (описанных в социологической литературе как дезорганизация и дезадаптация социальной среды [3; 6; 8; 16; 17; 19]) пространство журналистики заполнилось картинами социальных бедствий, чему также способствовала открывшаяся возможность публично говорить на запретные прежде темы. Социальная журналистика важна не только и не столько в своих защитных функциях: обществу нужны современные национальные концепции человеческого развития, в реализации которых участвовали бы все без исключения общественные силы, все социальные группы, в первую очередь, молодые, активные, целеустремленные, позитивно настроенные. В новой, современной социальной журналистике именно им отводится главная роль. Пора отказаться как от «печального образа», так и от упрощенного понимания.
В общественных науках функция понимается как роль, которую выполняет социальный институт (или частный социальный процесс) относительно потребностей общественной системы более высокого уровня; это отношения зависимости между отдельными социальными процессами (обязанности, круг деятельности, назначение). Функция — это задача субъекта деятельности и ее результат; предназначение и реальная роль. Функции СМИ и журналистики достаточно подробно описаны в научной литературе. В процессе многолетней дискуссии было выработано более или менее общее представление о круге базовых (исходных, элементарных) социальных функций, к числу которых относят коммуникативную, информационную, цен-ностно-регулирующую, социально-организационную, рекреативную и функцию социального участия [18, с. 41]. Набор функций, их число и обозначения варьируются в различных концепциях, однако в целом представленный вариант достаточно инвариантен. Данная исходная основа позволяет разрабатывать различные функциональные модели, описывающие предназначение тех или иных структур и сегментов в составе общей медиасистемы. Это могут быть функции и роли СМИ в отдельных сферах общественной жизни, задачи Известия ИГЭА. 2014. № 2 (94)
различных медиаканалов, конкретных проектов и т. д.
Формулируя назначение и задачи социальной журналистики, необходимо учитывать своеобразие социальной сферы как сегмента общественной жизни, ее состояние в данный исторический период, особенности развития национальной медиасистемы и соотносить их с базовыми функциями. Если следовать этим ориентирам, то функциональное своеобразие социальной журналистики будет раскрываться в понимании и решении следующих задач:
- давать полную информацию о состоянии социальной сферы, открывать новые темы и проблемы для обсуждения, отслеживать и оценивать изменения, создавать возможность для выражения новых взглядов и оценок в рамках типичных проблемных ситуаций, не допускать замалчивания или невнимания к трудным ситуациям;
- подвергать общественной экспертизе все законопроекты и решения, реально участвовать в формировании и осуществлении социальной политики, следить за функционированием социальных институтов и активно влиять на их модернизацию;
- вырабатывать общую позицию по назревшим проблемам, упорядочивать общественные отношения, поддерживать равновесие интересов, представляя и обосновывая позиции различных социальных групп, снимать социальную напряженность и предотвращать потрясения, стремиться к разговору на равных между разными группами;
- осваивать новые жизненные реалии, помогать жить в меняющемся мире и ориентироваться в нем, стимулировать творческую жизненную активность и в особенности индивидуальную инициативу, способствовать пониманию происходящих в обществе изменений, объяснять суть перемен, смягчать последствия радикальной трансформации, внедрять новые формы социальной практики;
- давать нравственную оценку событиям, поступкам, высказываниям, морально поддерживать людей и помогать преодолевать чувство одиночества и безысходности, рассказывать об опыте других людей, напоминать, что есть возможность помочь другому, ставить идеи гуманизма и добра выше ситуативных интересов отдельных граждан;
- помогать конкретным людям в тяжелых жизненных ситуациях, инициировать действия Известия ИГЭА 2014. № 2 (94)
по реформированию социального пространства и участвовать в реализации социальных проектов; стремиться к развитию гражданской активности, выработке и распространению современных социальных технологий.
Функциональное своеобразие социальной журналистики, выраженные гуманистические ориентиры этой профессиональной области, а также особенности ее текущего состояния помогают определить некоторые принципиальные положения, реализация которых ведет к ее творческому самоопределению, к выполнению исторических задач:
1. Информация — идеи — технологии. Необходима полная и всестороння информация о жизни общества, мониторинг социальной сферы. Полнота информации рождает полноценные идеи, а те, в свою очередь, эффективные алгоритмы решения проблем, т. е. социальные технологии. До сих пор ни в российском обществе, ни в журналистике гуманитарным проблемам не уделялось достойного места и внимания; эта область оставалась местом средоточия тяжелых проблем, отягощавших движение страны вперед. Полнота и публичность информации — необходимый шаг для преодоления данной ситуации.
2. Позитив — партнерство — капитал. Длительность и тяжесть социальных проблем в российском обществе привели к преобладанию критического пафоса в их отражении. Указание на проблемы, обвинительные, иррациональные и зачастую адресно неопределенные контексты оттесняют на задний план поиск выхода, формирование приемлемых решений. Любая критика должна подразумевать решение проблем, быть направлена на социальные преобразования. Это ведет к пониманию и поиску партнерства, рациональности, необходимости договариваться и умножению социального капитала, слабость которого — тяжелое препятствие на пути развития российского общества на протяжении всей его истории.
3. Компетентность — анализ — эффективность. Предметно социальная журналистика наиболее близка к естественному жизненному опыту и журналистов, и аудитории. Это порождает глубоко ошибочную уверенность в том, что для занятий ею не требуется особых знаний, а также распространенную и порочную практику поверхностных эмоциональных реакций в СМИ. В действительности только компетентность, наращивание объемов и совре-
менность представлений ведет к пониманию глубинных социальных процессов, лежащих в основе явлений повседневности. Лишь в этом случае можно рассчитывать на серьезное участие журналистики в решении острых проблем и модернизации социального пространства.
4. Соучастие — ценности — мораль. В социальной журналистике участие граждан в производстве информации более чем необходимо — в качестве авторов, источников информации, медиаперсонажей. Именно этот фактор обеспечит социальной журналистике достаточную репрезентативность и максимальную достоверность. Участие граждан, представляющих различные социальные группы, создает условия для доминирования социального подхода в противовес и политическому, и коммерческому; будет способствовать выработке общей ценностной платформы и ослабит в высшей степени негативные последствия сегодняшнего духовного разлада в обществе.
5. Человек — сообщество — нация. Человек и человеческое не являются в настоящее время главными медиафигурами. Общие гуманитарные ценности в значительной мере вытеснены различными групповыми интересами, статусами. Как медиаперсонажи, люди неравны и часто бесправны. Социальные неравенство и несправедливость, достигшие в России опасных размеров, подкреплены
медийным неравенством. Зона общенациональных интересов сужена. Целые группы профессий, возрастов, статусов вне информационных потоков. Внимание к гуманитарным аспектам событий и процессов сближает разных людей, на этой основе складывается национальная идентичность.
Итак, подведем итоги. Гуманитарная повестка СМИ — производное от признания гуманитарных ценностей общества и гуманистической миссии массмедиа. Социальная журналистика — предметно, функционально и технологически определенная сфера журналистской практики, которая представляет собой один из путей реализации гуманистической миссии. Объект социальной журналистики имеет собственные границы, которые не следует расширять или сужать, а также подменять, так как это ведет к выхолащиванию содержания соответствующего тематического раздела. Задачи этого направления связаны с необходимостью предоставления аудитории полной информации о состоянии социальной сферы, согласовании интересов и отслеживании человеческих реакций на происходящие социальные изменения, выработкой социальных технологий и нравственной оценкой событий, а также с организацией действий, предполагающих непосредственное вмешательство в социальную практику.
Список использованной литературы
1. Вартанова Е. Л. Концепция модернизации и СМИ / Е. Л. Вартанова // СМИ в меняющейся России / под ред. Е. Л. Вартановой. — М. : Аспект Пресс, 2010. — С. 22-34.
2. Вартанова Е. Л. Постсоветские трансформации российских СМИ и журналистики / Е. Л. Вартанова. — М. : МедиаМир, 2013. — 280 с.
3. Гундаров И. А. Демографическая катастрофа в России: причины, механизм, пути преодоления / И. А. Гун-даров. — М. : Эдиториал УРСС, 2001. — 208 с.
4. Демина И. Н. Методологические подходы к миссии и целям медиасистемы / И. Н. Демина // Вопросы теории и практики журналистики. — 2013. — № 1. — С. 172-181.
5. Демина И. Н. Ценности в жизни общества: характеристика социальной роли / И. Н. Демина // Массмедиа и ценностные отношения общества : сб. науч. ст. / под ред. Г. В. Лазутиной. — М. : МедиаМир, 2013. — С. 17-25.
6. Жуков В. И. Российские преобразования: социология, экономика, политика / В. И. Жуков. — М. : Академический проект, 2003. — 656 с.
7. Журналистика. Общество. Ценности / ред.-сост. В. А. Сидоров. — СПб. : Петрополис, 2012. — 448 с.
8. Заславская Т. И. Социетальная трансформация российского общества / Т. И. Заславская. — М. : Дело,
2002. — 568 с.
9. Засурский Я. Н. Искушение свободой. Российская журналистика. 1990-2004 / Я. Н. Засурский. — М. : Изд-во МГУ, 2004. — 464 с.
10. Землянова Л. М. Гуманитарная миссия современной глобализирующейся коммуникативистики / Л. М. Зем-лянова ; под ред. Я. Н. Засурского. — М. : Изд-во МГУ, 2010. — 272 с. — (21 век: информация и общество).
11. Землянова Л. М. Журналистика и коммуникативистика. Концептуализация медийных процессов в современной зарубежной науке / Л. М. Землянова. — М. : МедиаМир, 2012. — 188 с.
12. Иваницкий В. Л. Модернизация журналистики: методологический этюд / В. Л. Иваницкий. — М. : Изд-во МГУ, 2010. — 358 с.
13. Корконосенко С. Г. Теория журналистики: моделирование и применение / С. Г. Корконосенко. — М. : Логос, 2010. — 242 с.
14. Осадчая Г. И. Социология социальной сферы / Г. И. Осадчая. — М. : Академический проект, 2003. — 336 с.
Известия ИГЭА. 2014. № 2 (94)
15. Печчеи А. Человеческие качества / А. Печчеи ; пер. с англ. О.В. Захаровой. — М. : Прогресс, 1985. — 312 с.
16. Римашевская Н. М. Человек и реформы: секреты выживания / Н. М. Римашевская. — М. : ИСЭПН РАН,
2003. — 392 с.
17. Рывкина Р. В. Драма перемен / Р. В. Рывкина. — М. : Дело, 2001. — 472 с.
18. Фомичева И. Д. Социология журналистики / И. Д. Фомичева. — М. : Аспект Пресс, 2011. — 335 с.
19. Халтурина Д. А. Русский крест: факторы, механизмы и пути преодоления демографического кризиса в России / Д. А. Халтурина, А. В. Коротаев. — М. : КомКнига, 2006. — 128 с.
20. Шкондин М. В. Миссия журналистики: системные аспекты / М. В. Шкондин // Вопросы теории и практики журналистики. — 2013. — № 1. — С. 37-48.
21. Щепилова Г. Г. Реклама в СМИ: история, технологии, классификация / Г. Г. Щепилова. — М. : Изд-во МГУ, 2010. — 464 с.
References
1. Vartanova E. L. The concept of modernization and mass media. SMI v menyayushcheisya Rossii [Mass media in changing Russia]. Moscow, Aspekt Press Publ., 2010. Pp. 22-34 (in Russian).
2. Vartanova E. L. Postsovetskie transformatsii rossiiskikh SMI i zhurnalistiki [Post-Soviet transformations of Russia's mass media and journalism]. Moscow, MediaMir Publ., 2013. 280 p.
3. Gundarov I. A. Demograficheskaya katastrofa v Rossii: prichiny, mekhanizm, puti preodoleniya [Demographic catastrophe in Russia: reasons, mechanisms and ways of overcoming]. Moscow, Editorial URSS Publ., 2001. 208 p.
4. Demina I. N. Methodological approaches to the mission and purpose of media system. Voprosy teorii i practiki zhurnalistiki — Theoretical and practical issues of journalism, 2013, no. 1, pp. 172-181 (in Russian).
5. Demina I. N. Values in the society's life: characteristic of the social role. In Lazutina G. V. (ed.) Massmedia i tsen-nostnye otnosheniya obshchestva [Mass media and the society's value relationships:]. Moscow, MediaMir Publ., 2013, pp. 17-25 (in Russian).
6. Zhukov V. I. Rossiiskie preobrazovaniya: sotsiologiya, ekonomika, politika [Russian transformations: sociology, economics, politics]. Moscow, Academic Project Publ., 2003. 656 p.
7. Sidorov V. A. (ed.) Zhurnalistika. Obshchestvo. Tsennosti [Journalism. Society. Values]. Saint Petersburg, Pet-ropolis Publ., 2012. 448 p.
8. Zaslavskaya T. I. Sotsietalnaya transformatsiya rossiiskogo obshchestva [Societal transformation of the Russian society]. Moscow, Delo Publ., 2002. 568 p.
9. Zasurskii Ya. N. Iskushenie svobodoi. Rossiiskaya zhurnalistika. 1990—2004 [The temptation for freedom. Russian journalism. 1990-2004]. Moscow, MGU Publ., 2004. 464 p.
10. Zemlyanova L. M. Gumanitarnaya missiya sovremennoi globaliziruyushcheisya kommunikativistiki [Humanitarian mission of modern globalizing communication science]. Moscow, MGU Publ., 2010. 272 p.
11. Zemlyanova L. M. Zhurnalistika i kommunikativistika. Kontseptualizatsiya mediinykh protsessov v sovremennoi zarubezhnoi nauke [Journalism and communication science. Conceptualizing media processes in modern foreign science]. Moscow, MediaMir Publ., 2012. 188 p.
12. Ivanitskii V. L. Modernizatsiya zhurnalistiki: metodologicheskii etyud [Modernization of journalism: a methodological study]. Moscow, MGU Publ., 2010. 358 p.
13. Korkonosenko S. G. Teoriya zhurnalistiki: modelirovanie i primenenie [The theory of journalism: modeling and application]. Moscow, Logos Publ., 2010. 242 p.
14. Osadchaya G. I. Sotsiologiya sotsialnoi sfery [Sociology of social sphere]. Moscow, Academicheskii Proekt Publ., 2003. 336 p.
15. Peccei A. The Human Quality. Oxford, New York, Pergamon Press, 1977. (Russ. ed.: Pechchei A. Cheloveches-kie kachestva. Moscow, Progress Publ., 1985. 312 p.)
16. Rimashevskaya N. M. Chelovek i reformy: sekrety vyzhivaniya [A man and reform: the secrets of survival]. Moscow, ISEPN RAN Publ., 2003. 392 p.
17. Ryvkina R. V. Drama peremen [The drama of changes]. Moscow, Delo Publ., 2001. 472 p.
18. Fomicheva I. D. Sotsiologiya zhurnalistiki [Sociology of Journalism]. Moscow, Aspekt Press Publ., 2011. 335 p.
19. Khalturina D. A., Korotaev A. V. Russkii krest: faktory, mekhanizmy i puti preodoleniya demograficheskogo krizisa v Rossii [The Russian cross: factors, mechanisms and ways to overcome the demographic crisis in Russia]. Moscow, KomKniga Publ., 2006. 128 p.
20. Shkondin M. V. Mission of journalism: system aspects. Voprosy teorii i practiki zhurnalistiki — Theoretical and practical issues of journalism, 2013, no. 1, pp. 37-48 (in Russian).
21. Shchepilova G. G. Reklama v SMI: istoriya, tekhnologii, klassifikatsiya [Mass media advertising: history, technology, classification]. Moscow, MGU Publ., 2010. 464 p.
Информация об авторе
Фролова Татьяна Ивановна — кандидат филологических наук, доцент, кафедра периодической печати, Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, 125009, г. Москва, ул. Моховая, 9, e-mail: [email protected].
Author
Frolova Tatiana Ivanovna — PhD in Philology, Associate Professor, Chair of Periodicals, Moscow State University n.a. M.V. Lomonosov, 9 Mohovaya St., 125009, Moscow, Russia, e-mail: [email protected].
Известия ИГЭА. 2014. № 2 (94)
