CC BY
266
DOI 10.24411/2227-7315-2020-10144 УДК 343.8.1
Н.И. Насиров
ПРЕДМЕТ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ПРАВА И ЕГО ПОНИМАНИЕ
Введение: предмет уголовно-исполнительного права является научной категорией, лишенной формального содержания. Он на протяжении продолжительного периода времени остается в центре внимания отечественных ученых. Несмотря на активное осмысление этой категории в теории уголовно-исполнительного права, наиболее сущностные ее аспекты не получили должного разрешения. В юридической доктрине в содержание предмета уголовно-исполнительного права учеными закладываются различные научные идеи, что в конечном итоге не позволяет в должной мере познать его сущность. Цель: теоретическое обоснование содержания предмета уголовно-исполнительного права. Указанная цель достигается решением следующих задач: определить содержание предмета уголовно-исполнительного права. Методологическая основа: общенаучные (диалектический, анализ, сравнение) и частнонаучные (юридико-догматический) методы. Результаты: предметом уголовно-исполнительного права признается материальное явление, находящееся за пределами законодательства. С учетом служебной роли уголовно-исполнительного законодательства и социально-позитивного результата его действия предметом данной отрасли предлагается рассматривать осужденного в части формирования социально ориентированных ценностей личности, позволяющих вести сознательно-законопослушный образ жизни в период отбывания наказания и после освобождения от его отбывания. Выводы: понимание истинного содержания предмета уголовно-исполнительного права позволит не только разграничить его от смежных категорий, но и определить предназначение данной отрасли.
Ключевые слова: предмет уголовно-исполнительного права, уголовно-исполнительные правоотношения, исполнение наказания, отбывание наказания, исправление осужденных, осужденный, правоприменитель.
N.I. Nasirov
SUBJECT OF CRIMINAL EXECUTIVE LAW AND ITS UNDERSTANDING
Background: the subject of Criminal Executive law is a scientific category devoid of formal content. It remains in the focus of attention of Russian scientists for a long period of time. Despite the active understanding of this category in the theory of Criminal Executive law, its most essential aspects have not been properly resolved. In the legal doctrine, scientists lay down various scientific ideas into the content of the subject of Criminal Executive law, which, in the end, does not allow us to properly understand its essence. Objective: theoretical justification of the content of the subject of Criminal Executive law. This goal is achieved by solving the following tasks: to determine the content of the subject of Criminal Executive law.
© Насиров Немэт Интигам оглы, 2020
Кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: naymat@mail.ru © Nasirov Nemet Intigam ogly, 2020
Candidate of law, Associate professor, Associate professor, Criminal and criminal-executive law department (Saratov State Law Academy) 213
Methodology: general scientific (dialectical, analysis, comparison) and private scientific (legal-dogmatic) methods. Results: the subject of penal enforcement law is recognized as a material phenomenon that is outside the law. Taking into account the official role of the Criminal Executive legislation and the socially positive result of its action, the subject of this branch is proposed to consider the convicted person in terms of the formation of socially oriented personal values that allow him to lead a consciously law-abiding lifestyle during the period of serving a sentence and after being released from it. Conclusion: understanding the true content of the subject of Criminal Executive law will not only distinguish it from related categories, but also determine the purpose of this branch.
Key-words: object of Criminal Executive law, subject of Criminal Executive law, criminally-executive legal relations, an execution of the punishment, punishment serving, the correction of the convict, condemned, law enforcement official.
Предмет уголовно-исполнительного права как фундаментальная категория выступает одним из ключевых признаков, позволяющих определить самостоятельность, сущность и предназначение данной отрасли права. Приступая к осмыслению предмета отрасли уголовно-исполнительного права прежде всего необходимо определиться с родовым понятием «предмет отрасли права». В этой связи представляется целесообразным обращение к теоретическим положениям общей теории права, раскрывающим сущность предмета права как такового, без привязки к отдельной отрасли. Уяснение содержания предмета отрасли права в целом позволит не только теоретически высветить его уголовно-исполнительную специфику, но и оценить суждения по вопросу, высказанные в науке. 8 В общей теории права мнения ученых разделились на две группы. Одни
л. авторы утверждают, что предметом отрасли права выступают «общественные 3. отношения». Другие таковым признают «поведение субъектов отношений». % Сторонники концепции, признающей общественные отношения предметом
I отрасли права, считают его главным системообразующим фактором выделение
1 отрасли права в правовой системе. Они полагают, что предмет отрасли права
го
| образует качественно особый либо однородный вид общественных отношений,
| который нуждается в правовой регламентации при помощи особого режима
| регулирования [1, с. 147-150; 2, с. 165-166] или регулирование нормами кон-
2 кретной отрасли права [3, с. 243]. Подобный тезис отражая классическое по° нимание предмета отрасли права, к сожалению, не позволяет внести ясность в 1 ряд сущностных аспектов рассматриваемой категории. Во-первых, невозможно | обнаружить критерии, которые указывали бы, что именно общественное отноше-| ние, а не другое явление, образует предмет отрасли права. Во-вторых, непонятно ° почему отношения в конкретной сфере жизнедеятельности нуждаются только в
0
° нормативном регулировании, в то время как они могут испытывать потребность и
го
3 в правовой охране. В-третьих, остается неясной причина по которой отношения,
1 урегулированные нормами права, именуются общественными. Если обществен-й ные отношения в определенной социальной сфере урегулированы нормами права,
то, следовательно, они приобретают правовой характер и должны именоваться правоотношениями.
В литературе высказано мнение согласно которому теория государства и права формирует общий предмет юриспруденции, откуда отраслевые науки берут свою часть — общественные отношения, регулируемые конкретными отраслями права 214 [2, с. 14]. Тот факт, что общая теория права занимает важное место в юриспру-
денции сомнения не вызывает. Она вырабатывает универсальный понятийно-категориальный аппарат для отраслевых наук и тем самым формирует правовое мировоззрение. Вместе с тем указанный тезис требует конкретизации, поскольку непонятен механизм формирования теорией государства и права общего предмета юриспруденции.
В юридической доктрине встречаются трактовки содержания предмета отрасли права или правового регулирования как поведения участников общественных отношений. Одним из первых сторонников данной концепции был И.А. Ребане. Он полагал, что «предметом правового регулирования являются не общественные отношения, а поведение людей — единственное из явлений объективного мира, поддающееся правовому регулированию» [4, с. 103]. Разделяет данную позицию и В.И. Гуреев [5, с. 49].
Обращение к общей теории права показало, что единого подхода к содержанию предмета отрасли права нет. В частности, в качестве предмета отрасли права, одними авторами признаются общественные отношения, а другими — поведение субъектов отношений.
Ознакомившись с позициями представителей общей теории права в отношении предмета отрасли права, обратимся к имеющимся на этот счет суждениям, изложенным в доктрине уголовно-исполнительного права.
Традиционно в теории уголовно-исполнительного права предмет данной отрасли трактуют через категорию «отношение», которая наполняется учеными различными содержаниями. Наличие многообразия трактовок содержания предмета уголовно-исполнительного права позволяет их условно разделить на узкое и широкое понимание. В узком смысле предмет уголовно-исполнительного права связывается с отношениями, складывающимися в сфере исполнения и отбывания уголовных наказаний [6, с. 18].
В доктрине уголовно-исполнительного права встречаются и более широкие толкования предмета данной отрасли. Например, С.В. Шепелева в предмет уголовно-исполнительного права включает не только отношения, связанные с исполнением уголовных наказаний, но и отношения, возникающие в связи с исполнением «иных мер уголовно-правового воздействия, предусмотренных УК РФ; применением к осужденным предусмотренных средств исправительного воздействия; регламентацией деятельности учреждений и органов, исполняющих наказания; порядком участия органов государственной власти и органов местного самоуправления, иных организаций, общественных объединений, а также граждан в исправлении осужденных, процедурой освобождения от наказаний и оказания помощи освобождаемым лицам» [7, с. 12].
В теории уголовно-исполнительного права высказаны суждения о том, что отношения, связанные с оказанием помощи лицам, освобожденным от уголовного наказания, или с постпенитенциарной адаптацией лиц, составляют предмет уголовно-исполнительного права [8, с. 3; 9, с. 17].
Противоположной позиции придерживается В.Е. Южанин. По его мнению, «отношения, связанные с обеспечением правового статуса освобожденных от отбывания наказания, не входят в систему отношений по исполнению наказания и не могут регулироваться нормами уголовно-исполнительного права». В целях определения правового статуса лиц, освобожденных от отбывания наказания, и управления их социальной адаптацией, ученый предлагает принять Основы за-
конодательства Российской Федерации о социальной адаптации такой категории граждан [10, с. 180-181].
Позиция В.Е. Южанина касающегося того, что отношения, связанные с обеспечением правового статуса освобожденных от отбывания наказания лиц, не регламентированы нормами уголовно-исполнительного права, по нашему мнению, выглядит обоснованной и отражает состояние действующего законодательства. В нормах и положениях уголовно-исполнительного законодательства России говорится об оказании помощи не освобожденным, а осужденным (ч. 2 ст. 1 УИК РФ) или освобождаемым лицам (ч. 2 ст. 2, ч. 2 ст. 6 УИК РФ)1. Полагаем, что такой законодательный подход к указанному вопросу не случаен. Как видно из продемонстрированных уголовно-исполнительных норм, в обоих случаях речь идет об одном и том же субъекте, т.е. о лице, отбывающим наказание или иную меру уголовно-правового характера. Это дает основание полагать, что такая помощь рассчитана только на осужденное лицо и ее оказание ограничено границами уголовно-исполнительных правоотношений.
Помощь осужденному в целях его успешной социальной адаптации после освобождения может быть оказана на любой стадии исполнения наказания или иной меры уголовно-правового характера. Например, во время отбывания наказания отдельной категории осужденных к лишению свободы может быть предоставлен краткосрочный выезд за пределы исправительного учреждения сроком до 7 суток (не считая времени на проезд в прямом и обратном направлениях) для предварительного решения вопросов трудового и бытового устройства после освобождения (ч. 1 ст. 97 УИК РФ). Социально ориентированная помощь осужденному оказывается и на стадии освобождения от отбывания наказания (ст. 173 УИК РФ) или в период, непосредственно предшествующий освобождению (ст. 180 УИК РФ). Например, не позднее чем за 6 месяцев до истечения срока лишения свободы (в отношении осужденных к лишению свободы на срок до 6 месяцев — после вступления приговора в законную силу) администрация учреждения, исполняющего наказание, уведомляет органы местного самоуправления и федеральную службу занятости по избранному осужденным месту жительства о его предстоящем освобождении, наличии у него жилья, его трудоспособности и имеющихся специальностях. Осужденные, покидающие исправительное учреждение после отбытия наказания, обеспечиваются бесплатным проездом к месту жительства, продуктами питания или деньгами на время проезда, единовременным пособием, одеждой по сезону (при отсутствии одежды или средств на ее приобретение) и т.д.
Вышеизложенное суждение касается не всех лиц, освобожденных от отбывания наказания, а только тех, которые в связи с этим событием утратили правовой статус осужденного. Необходимость в таком уточнении продиктована тем обстоятельством, что уголовный закон (гл. 12-13 УК РФ) и уголовно-исполнительное законодательство (ст. 172 УИК РФ) предусматривают широкий перечень видов освобождения от наказания или от его отбывания. Не углубляясь в дальнейшие подробности данного вопроса, отметим лишь, что не все виды освобождения от наказания в случае их применения приводят к прекращению участия осужденного в уголовно-исполнительных правоотношениях. Наглядными примерами могут
1 См.: Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации от 8 января 1997 г. № 1-ФЗ (с изм. и доп. по состоянию на 31 июля 2020 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1997. № 2, ст. 198; Российская газета. 2020. 6 авг.
служить замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания и отсрочка отбывания наказания.
При замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания, во-первых, лицо освобождается только от отбываемого наказания; во-вторых, на него возлагается обязанность отбывать другое наказание. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что такое лицо продолжает оставаться носителем статуса осужденного. Аналогичная ситуация прослеживается и в случае применения отсрочки отбывания наказания. При ее применении лицо продолжает носить статус осужденного, на него возлагаются определенные обязанности, контроль за исполнением которых осуществляет уголовно-исполнительная инспекция.
Вышеизложенное позволяет констатировать, что лица, в отношении которых может быть применена замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания или, например, отсрочка отбывания наказания, выступают непосредственными субъектами уголовно-исполнительных правоотношений.
Другое дело, когда лицо полностью освобождается от отбывания наказания. Такое лицо утрачивает статус осужденного и перестает быть субъектом уголовно-исполнительных правоотношений. Это говорит о том, что обеспечение правового статуса лица, полностью освобожденного от отбывания наказания не осуществляется в рамках уголовно-исполнительных правоотношений.
А вот предложение В.Е. Южанина о принятии отдельного закона о социальной адаптации лиц, освобожденных от отбывания наказания, представляется интересным. Подобная нормотворческая практика довольно широко распространена в некоторых регионах Российской Федерации (например, в Республике Башкортостан, а также Архангельской, Кировской, Омской, Тюменской областях)2 и зарубежных странах (Азербайджанской Республике и Республике Молдова)3.
В указанных субъектах Российской Федерации и иностранных государствах действуют автономные законы, регламентирующие организационно-правовую основу деятельности соответствующих государственных органов по предоставлению лицам, освобожденным из мест лишения свободы, помощи и оказанию им поддержки в социальной адаптации.
Юридическая доктрина знакома и с другой позицией относительно предмета отрасли права. Довольно интересное и оригинальное понимание предмета
2 См.: Закон Республики Алтай от 11 марта 2016 г. № 13-РЗ «О регулировании отдельных ч вопросов в сфере социальной адаптации лиц, освобожденных из учреждений уголовно- К исполнительной системы, в Республике Алтай» (с изм. и доп. по состоянию на 6 апреля 2018 г. й Доступ из справ.-правовой системы «Гарант»; Закон Республики Башкортостан от 3 февраля | 2009 г. № 92-з «О социальной адаптации лиц, освобожденных из учреждений уголовно- е исполнительной системы». Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс»; Закон 1 Архангельской области от 16 декабря 2011 г. № 402-27-ОЗ «О социальной адаптации лиц, • освобожденных из учреждений уголовно-исполнительной системы». Доступ из справ.-правовой 5 системы «Гарант»; Закон Кировской области от 1 декабря 2011 г. № 98-ЗО «О социальной адап- 1 тации лиц, освобожденных из учреждений уголовно-исполнительной системы». Доступ из ) справ.-правовой системы «Гарант»; Закон Омской области от 26 февраля 2015 г. № 1720-ОЗ «О 2 социальной адаптации лиц, освобожденных из учреждений уголовно-исполнительной системы» S (с изм. и доп. по состоянию на 23 декабря 2019 г.) // Омский вестник. 2015. № 8; 2019. № 51; ° Закон Тюменской области от 5 декабря 2011 г. № 98 «О социальной адаптации лиц, освобожденных из учреждений исполнения наказаний». Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
3 См.: Закон Азербайджанской Республики от 31 мая 2007 г. № 353-IIIQ «О социальной адаптации лиц, освобожденных от наказания в пенитенциарных учреждениях» (с изм. и доп.). URL. https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=30619123 (дата обращения: 10.08.2020); Закон Республики Молдова от 24 февраля 1999 г. № 297-XIV О социальной адаптации лиц, освобожденных из мест лишения свободы» (с изм. и доп. URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_ id=30550118#pos=0;110 (дата обращения: 10.08.2020). 217
отрасли уголовного права предложено Б.Т. Разгильдиевым, который таковым признает человека в части его удержания от совершения преступлений. По мнению ученого, такое удержание выступает следствием осуществления уголовно-правовых задач [11, с. 119].
Относясь с уважением к вышеизложенным суждениям и позициям, а также и к их авторам, которые внесли существенный вклад в разработку теории предмета отрасли права в целом и уголовно-исполнительного права в частности, полагаем, что высказанные мнения требуют некоторых уточнений.
По нашему мнению, предмет уголовно-исполнительного права не должен и не может отождествляться с отношениями, обеспечиваемыми данной отраслью. Ассоциация предмета уголовно-исполнительного права с отношениями в указанной сфере, во-первых, ведет к искусственному смешиванию понятий «предмет уголовно-исполнительного права» и «уголовно-исполнительные отношения», в то время как в юриспруденции на уровне аксиомы известно, что каждое понятие должно обладать собственным содержанием. Во-вторых, такое обстоятельство не позволяет определить объективную потребность взаимодействия субъектов в указанных отношениях.
Представляется, что отношения в указанной сфере образуют лишь часть объекта отрасли уголовно-исполнительного права. Эти отношения существуют ради конкретного блага, по поводу которого соответствующие субъекты взаимодействуют между собой. В противном случае смысл существования таких отношений и взаимодействия в них индивидов утрачивает свою актуальность. Сказанное свидетельствует о том, что благо и отношения лишь в своей совокупности состав-
0 ляют объект уголовно-исполнительного права, где благо выступает физической ? (материальной) сутью, а отношения — формальной.
а Предметом уголовно-исполнительного права выступает материальное явление,
» находящееся за пределами уголовно-исполнительного законодательства. Непосред-
1 ственное воздействие на него выступает единственной возможностью обеспечения | целей, стоящих перед уголовно-исполнительным законодательством России.
! Понимание предмета уголовно-исполнительного права логично завершить
§ конкретизацией его содержания. В качестве предмета данной отрасли права, по | нашему мнению, может признаваться осужденный в части формирования соци-| ально ориентированных ценностей личности, позволяющих вести сознательно-законопослушный образ жизни как в период отбывания наказания, так и после | освобождения от его отбывания. Такой подход полностью отражает служебную | роль уголовно-исполнительного права и социальный результат его действия.
Предлагаемое понимание предмета уголовно-исполнительного права базируется на следующих ключевых признаках. Предметом уголовно-исполнительного права § выступает осужденный, который является биосоциальным существом, характери-§ зующимся материальной сущностью. Сказанное означает, что осужденный, как I представитель человеческого рода является частью материальной природы, его | происхождение имеет биологический характер, а существование и развитие протекают в социальной сфере, т.е. во взаимоотношениях с обществом, государством, миром и природой. Человек, взаимодействуя с обществом, государством, миром и природой посредством реализации своих созидательных, нравственных качеств и естественных прав (свобод), формирует свою личность.
В отдельных случаях лицо может реализовать свои человеческие качества и со 218 знаком минус. В таких случаях поступок носит не созидательный или нравствен-
ный характер, а напротив разрушительный или антинравственный. Примером может служить совершение лицом преступления, свидетельствующее о том, что лицо своим поступком разрушило объект уголовно-правовой охраны или создало для него реальную угрозу. Констатация данного факта судом в обвинительном приговоре будет свидетельствовать о том, что такое лицо проигнорировало свою уголовно-правовую обязанность по воздержанию от совершения преступления и привлечено к уголовной ответственности.
Вступивший в законную силу обвинительный приговор суда с назначением наказания, подлежащего отбыванию подсудимым, указывает на два ключевых момента. Во-первых, он свидетельствует о том, что уголовно-правовое воздействие на уровне угрозы наказанием оказалось недостаточным для удержания лица от совершения преступления. Во-вторых, приговор выступает юридическим фактом для уголовно-исполнительного воздействия на сознание и волю осужденного лица для удержания его от совершения нового преступления.
Отечественное уголовно-исполнительное законодательство, устанавливая порядок исполнения и отбывания уголовных наказаний или иных мер уголовно-правового характера, предоставляет правоприменителю большой выбор мер и средств для оказания воздействия на сознание и волю осужденного. В целях изменения негативных ценностных ориентаций осужденных, устранения у них отрицательных последствий изоляции, прерывания криминогенных связей и т.д., процесс исполнения наказания или иной меры уголовно-правового характера сопровождается воздействием на их сознание и волю различными мерами педагогического, психологического, воспитательного, исправительного и иного характера.
Сказанное свидетельствует о том, что исполнение наказания или иной меры уголовно-правового характера — это не самоцель. Данная деятельность осуществляется для того, чтобы посредством уголовно-исполнительного воздействия на сознание и волю осужденного сформировать у него уважительное отношение к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития, позволяющее ему вести сознательно-законопослушный образ жизни как в период отбывания наказания, так и после освобождения от его отбывания.
Библиографический список
1. Алексеев С.С. Собрание сочинений: в 10 т. [+ справоч. том]. М.: Статут. 2010. Т. 2: специальные вопросы правоведения. 471 с.
2. Общая теория государства и права: учебник / под ред. С.Ю. Наумова, А.С. Мордовца, Т.В. Касаевой. Саратов: Саратовский социально-экономический институт (филиал) РЭУ им. Г.В. Плеханова, 2018. 392 с.
3. Федотов А.В., Маркунцов СА., Ростовцева Н.В., Матвеева М.В. Основы теории государства и права: учебное пособие. М.: Изд. дом Государственного университета - Высшей школы экономики, 2010. 360 с.
4. Ребане ИА. О построении системы отраслей советского права // Советское государство и право. 1958. № 1. С. 98-110.
5. Гуреев В.И. Предмет правового регулирования: теория и практика // Юридический мир. 2013. № 7. С. 47-49.
6. Конегер П.Е., Рыбак М.С. Уголовно-исполнительное право: курс лекций. Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2007. 284 с.
7. Шепелева С.В. Основы уголовно-исполнительного права: учебное пособие. Курск: ЮЗГУ, 2012. 433 с.
8. Матушевский Р.В. Уголовно-исполнительное право: конспект лекций. М.: «Приор-издат», 2004. 160 с.
9. Анисимков В.М., Капункин СА., Пономарев П.Г., Рыбак М.С., Селиверстов В.И. Уголовно-исполнительное право / под ред. В.М. Анисимкова, В.И. Селиверстова. 2-е изд. Ростов н/Д: Феникс, 2009. 413 с.
10. Южанин В.Е. Проблемы правового регулирования преемственности работы по подготовке осужденных к освобождению и управлению их социальной адаптацией к условиям свободы // Международный пенитенциарный форум «Преступление, наказание, исправление» (к 20-летию принятия Конституции Российской Федерации): сборник тезисов выступлений участников. Рязань, 2013. С. 178-186.
11. Разгильдиев Б.Т. Социальная результативность уголовного законодательства России и ее виды // Право. Законодательство. Личность. 2014. № 2(19). С. 116-122.
References
1. Alekseev S.S. Collected works: in 10 vols. [+ ]. volume]. M.: Statute. 2010. Vol. 2: Special questions of law. 471 р.
2. The General Theory of State and Law: textbook / under the editorship of S.Yu. Nau-mov, A.C. Moldovets, T.V. Kasaeva. Saratov: Russian University of Economics, Saratov socio-economic Institute (branch) named after G.V. Plekhanov, 2018. 392 p.
3. Fedotov A.V., Markuntsov SA., Rostovtseva N.V., Matveeva M.V. Fundamentals of the Theory of State and Law: textbook. Moscow: publishing house of the State University -Higher school of Economics, 2010. 360 p.
4. Rebane IA. On the Construction of the System of Branches of Soviet Law // Soviet state and law. 1958. No. 1. Р. 98-110.
5. Gureev V.I. Subject of Legal Regulation: Theory and Practice // Legal world, 2013. no. 7. Р. 47-49.
6. Koneger P.E., Rybak M.S. Criminal Executive Law: a course of lectures. Saratov: publishing house of the Saratov State Academy of law, 2007. 284 p.
7. Shepeleva S.V. Fundamentals of Criminal Executive Law: textbook. Kursk: South State University, 2012. 433 p.
8. Matushevsky R.V. Criminal Executive Law: lecture notes. M.: «Prior-Izdat», 2004. 160 p.
9. Anisimkov V.M., Kapunkin SA., Ponomarev P.G., Rybak M.S., Seliverstov V.I. Criminal Executive Law / ed. 2nd ed. Rostov on/D: Fenix, 2009. 413 p.
10. Yuzhanin V.E. Problems of Legal Regulation of the Continuity of Work on Preparing Convicts for Release and Managing Their Social Adaptation to the Conditions of Freedom // International penitentiary forum «Crime, Punishment, Correction» (to the 20th anniversary of the adoption of the Constitution of the Russian Federation): collection of abstracts of participants ' presentations. Ryazan, 2013. P. 178-186.
11. Razgildiev B.T. Social Effectiveness of the Criminal Legislation of Russia and Its Types // Law. Legislation. Personality. 2014. No. 2(19). P. 116-122.
