CC BY
50
УДК 343.2/.7
ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОЦЕНКЕ МОШЕННИЧЕСТВА
© А.А. Асеев
В статье анализируются новые способы совершения мошеннических посягательств, появившиеся в Российской Федерации, исследуются их негативные последствия. На основе имеющегося позитивного зарубежного опыта вносятся предложения по оптимизации борьбы с экономической преступностью.
Ключевые слова: квалификация форм хищений; направления оптимизации противодействия экономической преступности; мошенничество; лжепредпринимательство.
Субъект мошенничества общий. Им может быть физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Субъективная сторона мошенничества характеризуется прямым умыслом и корыстной целью. Можно констатировать наличие следующих обстоятельств. Так, виновный осознает, что противоправно и безвозмездно обращает чужое имущество в свою пользу или пользу других лиц либо приобретает незаконно право на чужое имущество, используя для этого в качестве средства обман или злоупотребление доверием. При этом он предвидит причинение имущественного ущерба собственнику или иному владельцу данного имущества или права на имущество и желает всего этого. По мнению Л. Д. Гаухман и В. А. Паш-ковского, «понятие корыстной цели при мошенничестве шире, чем при любой другой форме хищения, поскольку представляет собой стремление виновного незаконно обогатиться посредством не только обращения в свою пользу или пользу других лиц чужого имущества, но и приобретения права на имущество» [1]. Законодателем в ч. 2 ст. 159 УК РФ предусмотрены два квалифицирующих признака, характеризующих совершение мошенничества: 1) группой лиц по предварительному сговору; 2) с причинением значительного ущерба гражданину. Соответственно в ч. 3 этой статьи содержатся два особо квалифицирующих признака, состоящих в совершении мошенничества: 1) лицом с использованием своего служебного положения;
2) в крупном размере. В ч. 4 ст. 159 УК РФ наличествуют два особо квалифицирующих признака более высокого уровня общественной опасности, выражающихся в совершении этого преступления: 1) организованной группой; 2) в особо крупном размере.
Содержание этих квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков, кроме первого из перечисленных особо квалифицирующих признаков, совпадает с содержанием одноименных признаков применительно к составу кражи. На наш взгляд, для квалификации мошенничества как совершенного по предварительному сговору группой лиц или организованной группой необходимо, чтобы участники той и другой групп были осведомлены о совершении именно мошенничества либо допускали возможность совершения этого преступления.
Нам представляется, что особо квалифицирующий признак (совершение мошенничества лицом с использованием своего служебного положения) фактически имеет место при наличии совокупности трех обстоятельств, первым из которых является статус субъекта, вторым - использование последним своего служебного положения и третьим - особенности правовой природы имущества как предмета данного вида мошенничества.
Можно констатировать, что субъект данного вида особо квалифицированного состава преступления мошенничества - специальный. Фактически таковым являются лица, статус которых изначально определен законодателем в примеч. к ст. 285 и примечании 1 к ст. 201 УК РФ. Так, к ним относятся следующие категории:
1) должностные лица, которыми «признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных силах Российской Федерации, других
войсках и воинских формированиях Российской Федерации» (примеч. 1 к ст. 285 УК РФ);
2) лица, занимающие государственные должности Российской Федерации, под которыми «понимаются лица, занимающие должности, устанавливаемые Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами и федеральными законами для непосредственного исполнения полномочий государственных органов» (примеч. 2 к этой статье);
3) лица, занимающие государственные должности субъектов Российской Федерации, которыми считаются «лица, занимающие государственные должности, устанавливаемые конституциями или уставами субъектов Российской Федерации для непосредственного исполнения полномочий государственных органов» (примеч. 3 к данной статье);
4) «государственные служащие и служащие органов местного самоуправления, не относящиеся к числу должностных лиц» (примеч. 4 к ст. 285 УК РФ);
5) лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации, к категории которых относятся лица, постоянно, временно либо по специальному полномочию выполняющие организационнораспорядительные или административнохозяйственные обязанности в коммерческой организации независимо от формы собственности, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным и муниципальным учреждением (примеч. 1 к ст. 201 УК РФ).
По нашему мнению, использование своего служебного положения состоит, применительно к рассматриваемому особо квалифицирующему признаку, в злоупотреблении им для хищения чужого имущества или приобретения права на чужое имущество полномочиями, предоставленными лицу любой из перечисленных категорий для исполнения возложенных на него служебных обязанностей.
На наш взгляд, имущество как предмет мошенничества, совершенного лицом с использованием своего служебного положения, по своей правовой природе не является вверенным виновному, поскольку имущество, вверенное виновному, представляет собой предмет присвоения или растраты, но не мо-
шенничества. В качестве предмета данного квалифицированного вида мошенничества чужое для виновного имущество может быть находящимся в его оперативно-хозяйственном управлении [2] либо таким, в отношении которого он вправе совершать действия, имеющие юридическое значение, т. е. влекущие получение права на приобретение имущества самим виновным или другими лицами. Нам представляется, что имуществом, находящимся в оперативно-хозяйственном управлении, или имуществом, в отношении которого лицо управомочено совершать действия, имеющие юридическое значение, данное лицо обладает возможностью распоряжаться опосредованно, не владея им.
Можно констатировать следующее обстоятельство: по праву оперативно-хозяйственного управления имуществом указанное лицо может совершить мошенничество посредством распоряжения этим имуществом, используя обман или злоупотребляя доверием подчиненных, которым данное имущество вверено, например, отдавая приказ о его списании, выдаче для производственных нужд, отпуске на сторону. Фактически реализуя право совершать действия, имеющие юридическое значение, лицо, статус которого определен в примеч. 1-4 к ст. 285 или примеч. 1 к ст. 201 УК РФ, может обмануть собственника или владельца имущества или злоупотребить их доверием, к примеру, заключить трудовое соглашение, по существу фиктивное, с физическим или юридическим лицом, в результате которого незаконно получают право на вознаграждение за работу при ее фактическом невыполнении. Таким образом, в данных случаях в сфере деятельности этого лица находится вытекающая из его служебного положения и имеющихся полномочий возможность предоставления прав на приобретение чужого имущества.
По нашему мнению, в связи с исключением из уголовного закона в качестве самостоятельной такой формы хищения, как хищение путем злоупотребления должностного лица своим служебным положением, возникла проблема квалификации, а также и отграничения от мошенничества, совершенного лицом, имеющим очерченный статус, с использованием своего служебного положения, хищения чужого имущества, или имущества, находящегося в оперативно-хозяйственном
управлении, соответственно, в отношении которого лицо управомочено осуществлять действия, имеющие юридическое значение, при отсутствии обмана или злоупотребления доверием. На наш взгляд, конкретные способы совершения подобных хищений разнообразны, и их установление имеет важное значение для правовой оценки содеянного. Хотя в теории уголовного права они классифицируются неодинаково, при отсутствии четких критериев их дифференциации [2, 3].
На наш взгляд, данная классификация должна основываться на таком критерии, как отсутствие или наличие, соответственно, при наличии - базироваться на характере правомочий виновного в отношении имущества, обращаемого им в свою пользу или пользу других лиц. Нам представляется, что основываясь на данном критерии, все указанные способы можно подразделить на три группы: 1) хищения путем изъятия и обращения в свою пользу или пользу других лиц чужого имущества с использованием служебного положения; 2) хищения посредством изъятия и обращения в свою пользу или пользу других лиц имущества, находящегося в оперативно-хозяйственном управлении виновного;
3) хищения способом незаконного оформления документов, создающих права на изъятие и обращение в свою пользу или пользу других лиц чужого имущества. Можно констатировать, что при хищениях, отнесенных к первой группе, лицо злоупотребляет предоставленными ему по службе полномочиями по доступу к чужому имуществу. Так, следователь при производстве обыска и (или) выемки тайно или открыто изымает чужое имущество, не указывая факт его изъятия в соответствующем протоколе и, тем самым, обращая это имущество в свою пользу или пользу других лиц. При совершении хищений, включенных во вторую группу, лицо использует предоставленные ему по службе полномочия отдавать приказы и распоряжения материально-ответственным лицам, которым вверено имущество. Фактически злоупотребляя этими полномочиями, оно отдает приказы и распоряжения о незаконном безвозмездном изъятии имущества из собственности или владения предприятия и передаче его в свою пользу или пользу других лиц. Реально данное хищение может выразиться, прежде всего, в создании в процессе произ-
водства излишков продукции, неоприходовании и изъятии их с обращением в свою пользу или пользу других лиц; в списании имущества, пригодного к употреблению, и реализации его на сторону, а также в обращении в свою пользу или в передаче в пользу другого лица имущества, выданного согласно документам для производственных нужд, и т. д. Так, за такого рода хищение были осуждены начальник управления производственно-технологической комплектации треста «Промтехмонтаж» Фельдман и и. о. главного механика этого управления Босый. По их распоряжению был продан на сторону списанный, но пригодный к употреблению станок, за который виновные незаконно получили вознаграждение [4]. По нашему мнению, для хищений способами, составляющими третью группу, характерно то, что лица ранее указанных категорий злоупотребляют предоставленными им полномочиями совершать имеющие юридическое значение действия, создающие права на приобретение имущества. На практике при этом они сами или другие лица приобретают права на его получение. По содержанию они лишь внешне легальны, а по существу незаконны. Разновидностями таких хищений, в частности, являются: умышленное незаконное получение средств в качестве премий, надбавок к заработной плате, а также пенсий, пособий и других выплат; заведомо незаконное назначение или выплата в корыстных целях таких средств в качестве различных платежей лицам, не имеющим права на их получение, и другие [5]. На наш взгляд, в рассмотренных нами случаях хищение является оконченным в момент незаконного безвозмездного изъятия и обращения в свою пользу или пользу других лиц чужого имущества. Фактически когда виновный или другие лица получают реальную возможность распорядиться этим имуществом, а не в момент, когда, например, отдан приказ об изъятии имущества или незаконно назначены те или иные платежи.
Нам представляется, что содеянное в подобных ситуациях с учетом конкретных обстоятельств представляет собой целую совокупность преступлений: кражи (ст. 158 УК РФ) или грабежа (ст. 161) и злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285), превышения должностных полномочий (ст. 286) или злоупотребления полномочиями (ст. 201
УК РФ). Можно констатировать, что от мошенничества с использованием лицом своего служебного положения данные деяния отличаются тем, что при их совершении виновные не используют такие способы обращения чужого имущества в свою пользу или пользу других лиц, как обман или злоупотребление доверием. А соответственно, они незаконно изымают имущество, обращая его в свою пользу или пользу других лиц, тайно или открыто злоупотребляя при этом предоставленными им полномочиями или превышая их.
1. Гаухман Л.Д., Пашковский В.А. Уголовноправовая охрана личной собственности граждан. М., 1978. С. 45-50.
2. Курс советского уголовного права. Часть Особенная. Л., 1973. Т. 3. С. 430.
3. Калмыков В.Т. Ответственность за хищение социалистической собственности. Мн., 1974. С. 91-92.
4. Бюллетень Верховного суда СССР. 1973. № 5. С. 32-34.
5. Сборник действующих постановлений Пленумов Верховных судов СССР, РСФСР и РФ по уголовным делам с комментариями и пояснениями / отв. ред. В.И. Радченко. М., 2000. С. 254.
Поступила в редакцию 14.11.2009 г.
Aseev A.A. Offers on criminally-legal estimation of swindle.
The article analyzes new ways of the roguish encroachments commitment appeared in the Russian Federation, investigates their negative consequences. On the basis of available positive foreign experience offers on struggle optimization with economical criminality are made.
Key words: qualification of forms of plunders; directions of optimization of economic criminality counteraction; swindle; pseudo-business.
УДК 343.2/.7
ПЕРСПЕКТИВЫ ОПТИМИЗАЦИИ ОТДЕЛЬНЫХ ВИДОВ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В КОНТЕКСТЕ ПОВЫШЕНИЯ ЕЕ ЭФФЕКТИВНОСТИ © М.Ю. Дворецкий
В статье определены социально-криминологические предпосылки совершенствования реализации отдельных видов уголовной ответственности. Аргументируются предложения по регламентации вопросов ее назначения. Автором обосновываются перспективные направления оптимизации уголовной ответственности. В статье анализируются проблемы повышения ее эффективности.
Ключевые слова: перспективы оптимизации; отдельные виды уголовной ответственности; повышение эффективности отдельных видов уголовной ответственности.
Уголовная ответственность, связанная с принудительными мерами воспитательного воздействия, является полезной как в отношении несовершеннолетних, так и лиц, достигших совершеннолетия, делая возможным при необходимости законодательной регламентации предусмотреть этот институт для всех возрастных категорий. По нашему мнению, его осуществление только в исключительных ситуациях и по отношению виновных лиц, которым ко времени совершения преступления исполнилось 14 лет, но не исполнилось 18 лет, является примером несоответствий действующего уголовного законодательства. Эта позиция может быть аргу-
ментирована следующим образом. Меры воспитательного воздействия систематически и регулярно осуществляются государством и обществом в отношении всех граждан без исключения, независимо от их возраста, пола, национальности, расовой или религиозной принадлежности, правомерного или правонарушительного поведения, иных отличающих характерных их свойств. Воспитание - это «навыки поведения, привитые семьей, школой, средой и проявляющиеся в общественной жизни» [1], а человек, имеющий проблемы в воспитании, в интересах общества нуждается в их устранении, его необходимо «научать, наставлять, обучать
