CC BY
3В.Б. ВИНОГРОДСКАЯ
ПРЕДИСЛОВИЕ К МИКРОБЛОГУ XVII ВЕКА
Данное предисловие служит введением к комментирующему переводу отдельных высказываний из сборника афористического характера «Тени отрешенных снов» (Ю Мэн ин) раннецинского литератора Чжан Чао (1650 —1709?) с «критическими замечаниями» (пин дянь) его современников. Произведение выдержано в духе неформального общения интеллектуалов и сходно по форме и коммуникативным интенциям с современным микроблогом.
Ключевые слова: перевод, контекст, пин дянь, Чжан Чао, династия Мин, династия Цин, микроблог, коммуникативные интенции.
Адекватное восприятие сложных культурных явлений подразумевает понимание контекста, считывание аллюзий, узнавание коннотаций. И главная опасность при чтении текста чужой культуры — не не понять, а пропустить, не заметить наличие смысловых перспектив, очевидных и заманчивых на родном языке. Гладкий текст проскакивает мимо сознания и нередко бывает, что лишь сам переводчик и немногочисленные специалисты, которые и сами читают в оригинале, в состоянии извлечь из перевода спектр смыслов, дорогих автору. Банальности и пустые места в глазах стороннего читателя в реальности носителя культуры могут кишеть ассоциациями и культурными кодами.
В настоящем переводе1 я пробую проявить потенциал таких пустых мест, привлечь внимание к незаметным порталам в иные миры и сделать их достаточно привлекательными для пробуждения любознательности
1 Противоположный по интенциям перевод этого сборника — только цинъ янь самого Чжан Чао с минимальными комментариями см.: Чжан Чао. Тени отрешенных снов / пер. В.Б. Виногродской // Человек и культура Востока. Исследования и переводы. 2012. М.: ИДВ РАН, 2014. С. 201—241.
читателя и получения опыта более осознанного чтения. Материалом послужил сборник высказываний более или менее афористического характера «Тени отрешенных снов» (Ю Мэн ин ШШШ-, далее также: ЮМИ). Это произведение2 (по результатам сведения воедино различных изданий) состоит из 219-ти «чистых речений» ^ цин янь) раннецинского литератора Чжан Чао (ШШ, 1650 —1709?) с 580-ю краткими «критическими замечаниями» пин дянь) от 125 современников автора. Количество
замечаний от одного автора определялось только его желанием высказаться на заданную тему — от одного пин дянь (63 человека) до 83-х (1 чел.), но, в целом, не более 10-ти от одного. Число комментариев на афоризм доходит до семи, а в среднем составляет 2—3.
По форме это произведение более всего напоминает микроблог, изданный в виде книги, и его, действительно, часто сравнивают с микро-блогами с той самой поры, как в 2010 г. микроблогинг ворвался в интернет-жизнь китайцев, быстро оттеснив на задний план блоги и форумы, с которыми также делались попытки сравнивать ЮМИ ранее. В данном случае формальное сходство не случайно: в жанре «критических замечаний» пин дянь, как и в социальных сетях, делается ставка на непосредственность взаимодействия, интерактивность и неформаль-ность3. Функционально разнообразная литературная продукция с пин дянь, получившая широкое распространение при династиях Мин (1368—1644) и Цин (1644—1911), является развлекательным чтением образованной элиты. И к представленному материалу вполне имеет смысл относиться как к постам какого-нибудь достаточно «высоколобо-го» френда, который временами не гнушается вульгарных тем, но и не боится коснуться чего-то в высшей степени утонченного или трогающего до глубины души, потому что в любом случае рассчитывает на понимание аудитории, с которой можно позволить себе общаться на равных.
Далее представлены переводы восьми «чистых речений» цин янь Чжан Чао со всеми «критическим замечаниями» пин дянь его литературных друзей и сопроводительным текстом от переводчика на тему, так или иначе заявленную автором и / или подхваченную в «комментах». В пояснениях переводчика в той или иной мере продолжается стиль
2 Подробнее см.: Виногродская В.Б. «Ю мэн ин» Чжан Чао (1650—1709?) как интерактивный проект // Человек и культура Востока. Исследования и переводы. 2014. М.: ИДВ РАН, 2015. С. 52—71.
3 Там же.
основного текста — нестрогий, импровизационный, импрессионистический. Они дополняют текст не только информационно, но и на уровне коммуникативных интенций, напоминая о предпочтительном регистре чтения. Каждое изречение становится отправной точкой для более глубокого погружения в культуру, порождением которой является переводимый текст.
ТЕНИ ОТРЕШЕННЫХ СНОВ1
(избранные «чистые речения» и «критические замечания»)2
Записки Чжан Чао, Пост Сердца, и замечания всех его соучеников3
ПРЕДИСЛОВИЕ 24
Сочинения-книги Синь-Чжая5 заполнили дом, все они, вобрав каноны и истории, «вышли из собственного челнока»6 и, очевидно, достой-
1 Перевод выполнен в основном по изданию: Чжан Чао. Ю мэн ин [Тени отрешенных снов] / ком. Ван Фэна. Пекин: Чжунхуа шуцзюй, 2008.
2 Здесь и далее (при отсутствии иных ссылок) — переводы В.Б. Виногродской. Иероглифика (в полном варианте) приводится только в случаях, где восстановление иероглифов может представлять трудность — не в самых распространенных именах, прозвищах, названиях произведений, при расхождении с распространенными переводами и т.п.). При цитации китайских источников ссылки на известные классические произведения в открытом доступе не приводятся.
3 Так авторство определено и распределено в одном из старых сохранившихся до наших дней изданий этого произведения.
4 Предисловия и послесловия — давняя и любимая (и авторами, и читателями) традиция китайской текстуальной культуры. Это второе из трех предисловий к данному сборнику.
5 При упоминании современников чаще всего используется не имя (^ мин), данное при рождение, а официальное имя, или букв. «иероглифы» (^ цзы), получаемое как знак совершеннолетия, или литературные прозвища (Ш хао), которые чаще всего придумывают себе сами участники письменной коммуникации. Чжан Чао его литературные друзья последовательно называют прозвищем Синь-Чжай букв. «Пост Сердца». Это аллюзия на «Чжуан-цзы», глава 4 «В мире людей» (АГн1~Й Жэнь цзянь ши): «Пустота — это пост сердца» (^Ш'^ШШ). Следует также учиты-
ны передачи. Это произведение из них — «один ломтик мяса», «одно
7
перышко» , но устроения трех даров, чувства десяти тысяч вещей, изменения человеческих дел древности-современности — все заключены в нем!
По поводу того, что озаглавлено «снами» и «тенями», — я слышал, что за морями есть страны, где ночи длины, а дни коротки, и то, что делается днем, считается иллюзорным, а то, что случается во сне, — истинным. Также слышал о человеке, которые, ненавидя свою тень, желал сбежать от нее. Если так, то сны и будут тем, посредством чего появляется пробуждение, а тени — тем, посредством чего появляется форма8.
В эвфемизмах и намеках «говорящему нет вины, а слушающему достаточно для заповеди»9. Коли так, то Синь-Чжаем достигнуто исчер-
вать, что традиция цзы и хао угасла еще в прошлом веке, и сейчас обычно принято указывать эти разновидности имен, но нередко их путают друг с другом, а иногда без дополнительных исследований просто невозможно сказать «иероглифы» человека перед нами или его прозвище.
6 Метафора оригинальности в литературе. Здесь челнок указывает на ткацкий станок. Предание приводит Чжуан Юань-Чэнь (1560—1609) в даосском сочинении «Шу-Цзюй-цзы» ЙЖ^:
При династии Восточная Хань (25—220) Ван Дань участвовал в траурном обряде по своему другу. Герой-воин Чэнь Цзунь также принимал участие в этом. Он пожертвовал на похороны очень много и было заметно, как доволен своей добродетелью. А Дань всего лишь положил на столик кусок белого шелка и сказал, что это вышло из его собственного челнока (то есть, он сам выткал этот шел на своем ткацком станке). Цзунь, устыдившись, ушел. И сколько же ныне в текстах ученых мужей, тех, что можно считать шелком Ван Даня?
7 «Ломтик мяса» — аллюзия на «Весны и осени г-на Люя» (Люй-ши чунь-цю), имеется ввиду, что и одного кусочка достаточно, чтобы оценить вкус всего мяса в жертвенном треножнике. «Одно перышко» указывает на шерстинку мифического зверя цзигуана. По преданию, записанному Лю Синем (46 до н.э. — 23 н.э.) в «Составных записках Западной столицы» (Си цзин цза цзи) при Ханьском императоре Уди (прав. 141—87 до н.э.) с западных территорий в качестве дани поступила шуба из шкуры цзигуана, которая не тонула в воде и не горела в огне. Обычно указывает на раритет, возможно поврежденную, но редкостную и поэтому ценную вещь.
8 То есть тело, материальный объект.
9 Почти дословная цитата из «Большого предисловия к Стихам» (Ши да сюй ^
то есть, к «Ши цзину». Формула необходимости прислушиваться к чужому мнению: если у говорящего благие намерения, его нельзя обвинять за его речи, а слушающий должен уметь извлечь из сказанного свой урок.
пание сердца10 в них. И читая это произведение, можно услышать колокол, разбивающий сон11 и устроиться в тени, чтобы убрать тень12!
Написано младшим соучеником к востоку от реки13, Сунь Чжи-Ми14.
(1)15
Для чтения канонов подходит зима — тогда дух сосредоточен, для чтения историй подходит лето — тогда времени много16, для чтения всех мудрецов подходит осень — тогда постижение особенно, для чтения всех сборников подходит весна — тогда вдохновение беспрепятственно.
Цао Цю-Юэ17:
гт 18
Так и вижу его — лицом к ста городам на юге .
10 Исчерпание сердца (й'' цзинь синь) — начиная с Мэн-цзы, принцип самопознания, важность которого трудно переоценить.
11 Аллюзия на стихотворение Тань Юнчжи ЩД^ (конец династии Тан) с буддистскими мотивами.
12 Аллюзия на «Чжуан-цзы», глава «Рыбак»: «Не понимать, что находясь в тени, прекращаешь тень, находясь в покое, убираешь следы, вот великая глупость!». Позже выражение «убрать тень» стало означать «уйти от дел» и использоваться как метафора уединенного образа жизни не на службе обществу, а просто для себя.
13 Области, прилегающие к южному берегу реки Янцзы, расположенные в нижнем ее течении за Уху и Нанкином.
14 Сунь Чжи-Ми ШШШ (? 1671—?), официальное имя Сунь Кай-Сы ШШШ, прозвище Сун-Пин (Сосновый склон). Получил ученую степень цзиньши в 1688 г. и был оставлен при Ханьлиньской Академии наук среди лучших, сдавших экзамен, состоял на службе, попадал в опалу и снова возвращался на службу. Среди современников был известен поэзий и каллиграфией.
15 Нумерация отсутствует в известных старых изданиях и расходится в современных версиях, поэтому приводится в скобках.
16 «Все люди страдают от зноя-жары // Я же люблю, что летние дни длины» написали танский император Вэнь-цзун (прав. 827—840) и Лю Гун-Цюань Ш'&Ш (778—865) в стихотворении «соединенных строк» (лянь цзюй).
17 Цао Осенний Пик — одно из литературных прозвищ Цао Жуна ШЙ (1613—1685). Получил степень цзиньши в 1637 г., служил, в том числе, в должности императорского историка. Всего 2 замечания пин дянь.
18 «Лицом к ста городам на юге». В древности правитель сидел лицом на юг и перед ним простирались его земли, поэтому выражение стало метафорой богатства. Позже также указывает на богатое собрание книг. То есть, имеется ввиду Чжан Чао в своей библиотеке.
Пан Би-Ну19:
Для чтения же «Теней отрешенных снов», будь то весна, лето, осень
или зима — нет неподходящего времени.
Кстати:
В хитросплетениях вездесущих классификационных рядов четыре времени года напрашиваются на сочетание с четырьмя разделами (сы ку) традиционной библиографической классификации — 1) каноны (цзин, весь корпус канонической литературы, комментариев и учебных материалов к ней); 2) истории (ши, исторические сочинения разного типа); 3) мудрецы (цзы, авторские тексты специального характера); 4) сборники (цзи, авторские и тематические собрания изящной словесности).
Несколько позже, в амбициозном проекте «Полное собрание книг по четырем разделам» (Сы ку цюань шу, 80-е годы XVIII в.) подобный подход был воплощен в самом издании. Томики каждого раздела имели цвет соответствующего им времени года, но в отличном от Чжан Чао порядке:
1 Каноны Весна Зеленый Дерево
2 Истории Лето Красный Огонь
3 Мудрецы Осень Белый Металл
4 Сборники Зима Черный Вода
(2)
Каноны-комментарии лучше читать сидя в одиночестве, истории-обозрения лучше читать вместе с друзьями.
Сунь Кай-Сы20:
О глубоком постижении настоящей увлекательности в этом, конечно, трудно поведать несведущему.
19 ШШШ. Пан Раб Кисти. Сведения отсутствуют. Всего 2 замечания пин дянь.
20 Официальное имя Сунь Чжи-Ми, автора «Предисловия 2». Всего 12 замечаний пин дянь.
Ван Цзин-Чжоу21:
Если нет хорошего друга, можно и с красным другом22.
Кстати:
Образование, чтение-изучение книг открывает доступ к социальным и моральным вершинам китайской культуры, это портал в совершенство. «Каноны» (Цзин) и «Истории» (Ши) являются наиболее важными разделами традиционной библиографической классификации, ценностным ядром культуры.
«Каноны-комментарии» 23 образуют комплекс, необходимый для поддержания жизнеспособности традиции. Чжан Хуа (232—300) в «Сведениях о множестве вещей» (Бо у чжи) пишет: «Совершенномуд-рые создают-творят — называется «каноны», достойные сочиняют-передают — называется «комментарии»».
«Истории-обозрения»24 указывают на «Записки историка» (Ши цзи) Сыма Цяня (140—87 до н.э.) и «Всеобщее зерцало, управлению помогающее» (Цзы чжи тун цзянь) Сыма Гуана (1019—1086), два основополагающих исторических труда, посвященных всеобщей (на момент их создания) истории Китая. Выражение обозначает весь массив исторических сочинений, которые всегда лились неиссякаемым потоком, отличались огромным разнообразием жанров и часто внушительными размерами. В «Цзы чжи тун цзянь» события с 403 до н.э. по 960 н.э. изложены более чем 3 млн иероглифами.
(4)
Можно не роптать, когда в Поднебесной есть понимающий-как-себя. Не с одними людьми, с вещами тоже бывает это.
21 Ван Цзин-Чжоу — официальное имя Ван Чжун-Жу Е^Ф'Ш (1634— 1698). Известный литератор своего времени, мастер поэзии и прозы, в круг его общения входили авторы пин дянь к ЮМИ. Всего одно замечание пин дянь.
22 «Красный друг» — алкоголь. Аллюзия на «Нефритовые росы журавлиной рощи» (Хэ линь юй лу, свиток 8) сунского Ло Да-Цзина. В некоторых комментариях и переводах (в том числе, в вольном переводе Линь Юй-Тана на английский язык) ошибочно понимается как женщины.
23 цзин-чжуань.
24 ¿Ж ши-цзянь.
Таким понимающим-как-себя для хризантемы стал Юань-Мин 25 , для сливы — Хэ-Цзин26, для бамбука — Цзы-Ю27, для лотоса — Лянь-
28 29 30
Си , для персика — сбежавшие от Цинь , для абрикоса — Дун Фэн ,
25 Тао Юань-Мин (365—427) часто обращался к хризантемам в своей поэзии. Наиболее знаменито пятое из двадцати стихотворений цикла «Выпивая вино» (Инь цзю), в котором есть строки: «Собираю хризантемы у восточной ограды / Вдали вижу Южную гору» о . В том числе в связи с образом жизни самого Тао Юань-Мина хризантемы стали символизировать высокие устремления отшельников.
ЗА ВИНОМ. 5
Я поставил свой дом в самой гуще людских жилищ, Но минует его стук повозок и топот коней. Вы хотите узнать, отчего это может быть? Вдаль умчишься душой, и земля отойдет сама. Хризантему сорвал под восточной оградой в саду, И мой взор в вышине встретил склоны Южной горы. Очертанья горы так прекрасны в закатный час, Когда птицы над ней чередою летят домой! В этом всем для меня заключен настоящий смысл. Я хочу рассказать, и уже я забыл слова...
(пер. Эйдлина).
26 Линь Бу по прозвищу Хэ-Цзин ^^ (967—1028) не служил, не женился, поселился отшельником на горе Гушань у озера Сиху и посвятил себя выращиванию сливы мэйхуа и журавлей. Когда к нему приходили друзья, служка выпускал журавля, чтобы тот нашел хозяина в лесу. Люди говорили, что у него «слива — жена, журавли — дети» (ШШв^). Также см.: Исаева ЛИ. Отшельник Линь Хэ-цзин // Человек и культура Востока. Исследования и переводы. 2016. М.: ИДВ РАН, 2017. С. 127—159.
27 Ван Цзы-Ю (338—386), сын каллиграфа Ван Си-Чжи. Это он говорил: Как можно прожить день без этого господина! Й"— ! См. сноску 93.
28 Лянь-Си ШЖ- прозвище Чжоу Дунь-И ЩЩ.Щ (1017—1073), предтечи
«учения о принципах» (ли сюэ) или сунского неоконфуцианства, а также автор знаменитого эссе «О любви к лотосу» (ЙЖШ Ай лянь шо):
Множество разных цветов у трав и деревьев на воде и на суше При династии Цзинь Тао Юань-Мин любил одни хризантемы. Начиная с династии Тан люди в мире особенно полюбили пионы. А я люблю только лотосы которые вырастая из ила и грязи, не грязнятся, омытые водной рябью, не обольщают, сквозные внутри и прямые снаружи, без усов и ветвей, с ароматом на удалении становящимся все прозрачней, растения восхитительной чистоты, на них можно смотреть издали но нельзя запросто лапать.
для камней — Ми Помешанный31, для личжи — Тай-Чжэнь32, для чая — Лу Тун и Лу Юй33, для ароматных трав — Лин-Цзюнь34, для бразении и
Я бы сказал что хризантема среди цветов — это отшельник, пион среди цветов — это аристократ, лотос среди цветов — это цзюньцзы.
Увы! После Тао редко приходится слышать о любви к хризантемам. И кто же со мной разделит любовь к лотосам? Ведь большинству подходит любовь к пионам.
29 «Сбежавшие от Цинь» — описанные в «Персиковом источнике» Тао Юань-Мина люди, спасшиеся от жестокостей циньской династии (221—207 до н. э.) за волшебным персиковым лесом:
В годы Тайюанъ правленья дома Цзинь
человек из Улина рыбной ловлей добывал себе пропитание. Он плыл по речушке в лодке
и не думал о том, как далеко он оказался от дома. И вдруг возник перед ним лес
цветущих персиковых деревьев, что обступили берега на несколько сот шагов;
и других деревьев не было там, — только душистые травы, свежие и прекрасные, да опавшие лепестки, рассыпанные по ним.
(пер Л. Эйдлина).
30 Дун Фэн Ж-ф (220—280) — знаменитый врач из государства У времен Трое-царствия. За лечение не брал деньги, а просил посадить абрикосовые деревья, одно — за легкую болезнь, пять — за тяжелое заболевание, постепенно выросла целая роща.
31 Ми Помешанный — так называли Ми Фу ^^ (1051—1107), поэта, выдающегося мастер каллиграфии и монохромной живописи, а также коллекционера древностей, который совершенно по особому относился к камням.
32 Ян Тай-Чжэнь или Ян гуй-фэй (ШяЖ «драгоценная супруга Ян», 719—756), любимая наложница танского императора Сюань-цзуна (прав. 712—756). В «Новой книге династии Тан» (Синь тан шу) написано, что для нее привозили личжи специально нарочными из далеких краев, чтобы сохранить свежесть плодов.
33 Танские Лу Тун и Лу Юй — так называемые «люди чая» у истоков богатой чайной культуры последующих династий. Лу Юй ЙЭД (733—804) — автор «Канона чая», Лу Тун Ж^ (ок.795—835) знаменит «Песней семи чашек».
34 Лин-Цзюнь Ш^ — официальное имя Цюй Юаня (ок. 340—278 до н.э., Сражающиеся царства), которого помнят как великого патриота и как первый голос в авторской лирической поэзии. Ароматные травы символизируют добродетель красавицы.
окуня — Цзи-Ин35, для банана — Хуай Су36, для тыквы — Шао Пин37, для петухов — Чу-Цзун38, для гусей — Ю-Цзюнь39, для барабанов — Ми Хэн40, для пипы — супруга Мин41.
Это союзы с первой встречи, и на многие лета без измен. А у сосен с императором Цинь Ши42 и у журавлей с Вэйским И43 — это именно то, о чем говорят «с кем нельзя связывать судьбу».
35 Цзи-Ин — официальное имя Чжан Ханя литератора династии западная Цзинь. Был призван на службу Ци-ваном (?—302) в смутные и опасные времена, и ушел в отставку под тем предлогом, что сильно скучал по любимым блюдам из бразении и окуня, которые готовили на его родине.
36 Хуай Су ШЖ (725—785), буддистский монах и каллиграф династии Тан, прославившийся «безумной скорописью», часто вместо бумаги писал на листьях бананов, которые выращивал сам.
37 Шао Пин при династии Цинь (221—207 до н. э.) занимал высокое положение Дунлинского хоу Ж®!^, а после падения империи Цинь был вынужден выращивать тыквы, чтобы прокормиться и прославился своими огромными и исключительно сладкими тыквами, которые стали называть «Дунлинскими тыквами».
38 Сун Чу-Цзун (династия Цзинь), держал особого петуха, которого научил говорить как люди.
39 Ю-Цзюнь ^Щ — прозвище великого каллиграфа Ван Си-Чжи (303— 361 или 321—379), который был большим любителем гусей.
40 Ми Хэн ЯШ (173—198), известный ученый конца династии Хань с непредсказуемым характером. Был приглашен на аудиенцию к Цао Цао, но не захотел ехать ко двору, за что Цао Цао приказал ему выступить вместе с другими барабанщиками на банкете, рассчитывая унизить строптивого подданного. Ми Хэн подчинился и вышел барабанить, но в собственной одежде, а не, как остальные, в костюмах, приготовленных для выступлениях. Когда ему стали выговаривать за это, он прямо в зале снял свою одежду, какое-то время стоял просто голым, и только потом надел полагающийся костюм, тем самым унизив Цао Цао.
41 Супруга Мин ВДЙ, более известна как Ван Чжао-Цзюнь (52—15 до н.э.), вторая из четырех великих красавиц древнего Китая. При ханьском императоре Юань-ди (прав. 49—33 до н. э.) ее за красоту отобрали в дворцовые наложницы, но так ни разу и не встретилась лично с императором, а была выдана замуж за вождя варваров из сюнну. В пути на чужбину она не выпускала из рук пипу, струнный музыкальный инструмент типа лютни.
42 Цинь Ши — Цинь Ши-хуан, первый китайский император, произвел пять сосен на священной горе Тай-шань в звание дафу («великий муж») за то, что укрылся под ними от дождя.
43 Вэйский И (прав. 668—660 до н.э.) — правитель государства Вэй периода Сражающихся царств. В летописи «Цзо чжуань» осуждается его любовь к журавлям.
Ча Эр-Чжань44:
Это не сосны или журавли стремились к Цинь Ши и Вэйскому И, просто по несчастью оказались поблизости, и желая избежать их, не смогли бы. Инь Жи-Цзе45:
Два государя все-таки не понимали сосен и журавлей, но и не мешали им быть соснами и журавлями. Чжоу Син-Юань46:
Журавлям с Вэйским И, может, и пристала благодарность. А от Люй Чжэна47 титул уровня цзюэ, «пять великих мужей» — прямо
48
таки наглость по отношению к восемнадцати гунам . Ван Мин-Ю49:
Соснам дать титул, журавлей посадить на повозки с пологом50 — все равно еще понимать, как себя. В мире есть и те, кто рубит сосны и варит журавлей — это преступники даже для Цинь и Вэй. Чжан Чжу-По51:
Когда среди людей нет понимающих-как-себя и обращаются вниз к вещам, то вещи будут счастливы, но люди несчастны. Когда вещи
Он любил их настолько, что официально обращался с ними как с чиновниками высокого ранга, и потерял доверие народа. Когда напали варвары, воины царства Вэй говорили: «Вот пусть журавлей и посылает сражаться с врагом! Если они занимают такие посты, зачем нас отправлять на войну?» В результате, армия потерпела поражение.
44 Й—Вй — официальное имя Ча Ши-Бяо Й^Жж (1615—1698), знаменитый художник, каллиграф, поэт и коллекционер начала династии Цин, после падения Мин не состоял на официальной службе. Всего одно замечание пин дянь.
45 ЩВЛ (1624-?) — официальное имя Инь Шу ЩЩ. Ученик отца Чжан Чао, Чжан Си-Куна и друг Чжан Чао. Всего 15 замечаний пин дянь.
46 ^Ж®. Сведения отсутствуют. Всего 12 замечаний пин дянь.
47 Люй Чжэн ЭЙ — имя Цинь Ши-хуана.
48 «18 князей» или Шиба-гун ^Д^, так здесь называют сосны, потому что иероглиф «сосна» й можно разложить на графемы ^ «10», Д «8» и ^ «гун». Титул гун (« князь») выше, чем цзюэ.
49 Сведения отсутствуют. Всего 5 замечаний пин дянь.
50 То есть, получают звание сановника дафу.
51 Ш^Ш Бамбуковый Склон —прозвище Чжан Дао-Шэня (1670—1698). Сдал окружные экзамены в возрасте 15 лет, но далее ни со степенями, ни со службой у него не сложилось. Прославился как автор критических замечаний пин дянь на роман «Цзинь, Пин, Мэй» (известный также в русском переводе как «Цветы сливы в золотой вазе». Максимальное количество пин дянь — 83 замечания.
не встречают понимающих-как-себя и страдают от произвола людей, то людям будет приятно, но вещам не приятно. Очевидно, насколько трудно понимать-как-себя, и только поняв эту горечь, способен понять эту радость.
Кстати:
Зачем к многочисленным градациям и метафорам дружеских отношений еще и это — «понимать другого как себя самого», «знать меня»52? Не погружаясь в дебри чудовищного гипертекста традиционной китайской культуры, обращаясь к тому, что до сих пор легко считывается мало мальски образованным человеком — «О ночной прогулке в Чэнтя-не»53, из 1083 г., 4-го года в целом малоприятной ссылки Су Ши54 в Ху-анчжоу:
Ночью 22-го дня 10-го лунного месяца в 6-ой год под девизом Юань-Фэн (Изначальное Изобилие), когда распускал одежду, собирался спать, луна заглянула в двери, воодушевленный встал пройтись. Подумалось, что не с кем порадоваться вместе, и зашел в монастырь Чэн-тяньсы55 к Чжан Хуай-Миню56. Хуай-Минь тоже еще не ложился, друг с другом пошли погулять во дворе. Двор будто завис под водой в ясности и пустоте, а водоросли в воде переплелись — всё тени бамбука и кипариса. Ну сколько ночей без луны? Где только нет бамбука и кипариса? Но мало свободных от забот, подобных нам двоим!
Заметка в 85 иероглифов одновременно повествует о настроении, красоте, и неочевидным образом, политике, а также об этом волшебном типе отношений, когда естественно, без просьб, взывания к эмпатии и долгих объяснений люди оказываются в состоянии разделить небанальное удовольствие, когда один подхватывает другого, потому что сам
52 £па чжи цзи.
53 Цзи Чэнтянь е ю, из сборника «Лес записей Дун-По» Дун-По чжи линь). Текст проходят в средней школе в рамках изучения классического китайского языка вэньяня.
54 Су Ши ЙЙ (1037—1101) литературное прозвище Дун-По ЖШ. Один из величайших поэтов и прозаиков в истории Китая, входит в число «8 великих династий Тан и Сун».
55 Уезд Хуанган (совр. пров. Хубэй).
56 Чжан Хуай-Минь "ЖШй, друг автора, который также был выслан в Хуан-чжоу незадолго до описываемых событий.
вспомнил именно эту мелодию. Кто, даже из несклонных к мечтаниям, не мечтал о подобном совпадении с другим человеком?
Но мы понимаем, что так бывает редко, и никакие поиски, психологические приемы или усилия по самосовершенствованию особо не помогут. Если повезет, случится, а может и пройти мимо. Это то, к чему стремиться бесполезно, но отказаться почти невозможно и, пожалуй, гибельно для души, что бы ни вкладывать в это слово. Поэтому не счастливы ли по-своему те, кто воссоздал подобные отношения с иными сущностями нашего мира?
(5)
За месяц печалиться об облаках, за книги — о рачках-древоточцах, за цветы — о ветре и дожде, за талант и красавицу — о худой судьбе. Воистину — это сердце Бодхисаттвы.
Юй Дань-Синь57:
Поистине как говорит господин, но когда же радоваться? Сунь Сун-Пин58:
Кого называют цзюньцзы, у того ведь печаль на всю жизнь? Хуан Цзяо-Сань59:
От фразы «за талант и красавицу печалиться о худой судьбе» слезы так и льются прямо на платье. Чжан Чжу-По:
На четвертую печаль, боюсь, тех, у кого худая судьба, не хватит. Цзян Хань-Чжэн60:
Читая эту книгу, не могу избежать печали за крабов о тумане. Чжу-По еще:
Эти слова Цзян-цзы на самом деле лишь печаль за себя самого о крабах.
57 — официальное имя Юй Хуай (1617—?). Всю жизнь остается простолюдином, много путешествовал. Всего 4 замечания пин дянь.
58 Литературное прозвище Сунь Чжи-Ми. См. сноску 16.
59 Официальное имя Хуан Тай-Лая И^Ж, точные годы жизни не известны. Был известен стихотворениями в жанре цы и одами фу, также искусен в каллиграфических почерках ли и чжуань. Всего 12 замечаний пин дянь.
60 ^ — официальное имя Цзян Чжи-ланя ^¿Щ, врач начала династии Цин, сохранились его сочинения по медицине. Всего 49 замечаний пин дянь.
Ю Хуй-Ань61:
Цисец печалится о Небе62, вдовица печалится о государстве63, — не
в этом же ли роде?
Кстати:
Бывает, мысль начинается на изысканно высокой ноте, поэтично и проникновенно, но быстро устает от собственной грациозности, прогибается под собственным весом, с каждым следующим взглядом на нее меняя свой посыл и, тем самым, обретая новое звучание и дополнительное очарование неоднозначности.
Красоту луны скрывают тучи, драгоценным книгам вечно угрожают насекомые, лепестки неизбежно облетают под ветром (не счесть стихотворений-ламентаций на эту тему), но, в конце концов, с луной ничего не случится, книгу можно заменить или восстановить, а цветы вновь распустятся следующей весной. Что это все по сравнению с «четвертой печалью» — невозможностью человеческого счастья?
Талант — наивысшее проявление мужественности, красавица — идеал женственности. Невозможно не сочувствовать и не радоваться такому прекрасному в высшей степени союзу — особенно в эру великих открытий новых соблазнов индивидуализма. Но в жизни, где все эфемерно (что тысячелетия назад, что ныне), на пределе радости (как известно еще из комментария «Привязанных слов» к «Канону перемен»), рождается горе, и почти все подобные союзы обречены.
Даже если судьба не встает на дыбы сразу, время, не торопясь, гасит трепет сердец. Хрестоматийный пример — любовь Сыма Сян-Жу (ок. 179—117) и Чжо Вэнь-Цзюнь (175—121). Оба они были в полной мере наделены поэтическим даром, красотой и смелостью вступить в брак, презрев условности своей эпохи — заключение брака только с
61 Ю Приют Раскаяний — литературное прозвище Ю Туна ^^ (1618—1704). Знаменитый поэт, прозаик и драматург. Служил историографом при Ханьлиньской академии и участвовал в работе над «Историей династии Мин». Всего 16 замечаний пин дянь.
62 «Ле-цзы», гл. 1 «Тянь жуй»: «Некогда в царстве Ци жил человек, который так боялся, что небо обрушится, а земля обвалится вниз и ему негде будет жить, что даже не мог есть и спать» (пер. В.В. Малявина).
63 «Цзо чжуань», 24-й год Чжао-гуна: «Вдовицу не заботит свой уток, а печалит, что, когда государство Сун падет, то беда не минует ее». То есть, нельзя печься о судьбах страны настолько, чтобы забросить собственную семью.
согласия родителей и запрет вдове вторично выходить замуж. И все у них вроде получилось, им удалось преодолеть превратности судьбы, но в историю китайской литературы Чжо Вэнь-Цзюнь вошла «Плачем о седой голове» (Бай тоу инь)64, жалобой на непрочность самой любви.
Этой мысли о непереносимой горечи мирской, нашей с вами, жизни можно и следует отдать должное, как Хуан Цзяо-Сань, но дальше пути нет, и можно сделать соответствующее наблюдение, как Юй Дань-Синь и Сунь Сун-Пин, после которых остальным ничего не осталось, и современники щедро предлагают разные варианты снижения накала чувств. Чжан Чжу-По, знаменитый критическими замечаниями к скандальному и выдающемуся роману «Цветы сливы в золотой вазе»65, берет быка за рога и умело вступает в активную конфронтацию с заявленной пронзительностью. Теперь не грех и потроллить слегка: Цзян Хань-Чжэн берется переживать за крабов, заблудившихся в тумане, и не попавших ему в рот, а Чжу-По, выводит приятеля на чистую воду. Ю Хуй-
64 Чжо Вэнь-Цзюнь. ПЕСНЯ БЕЛЫХ ВОЛОС
Кипельно-бел этот снег на вершине горы, Ярко сверкает, как тучи пронзает луна. Слышала, выбрал другую в любимые ты — Разве расстаться иная причина нужна?
День наш последний отметим с тобою вином, А на рассвете меж нами проляжет вода. Разной дорогой разъедемся мы надо рвом, Как на восток и на запад стремится волна.
Горечью горечь! За горечью — горечи вновь! Разве мы замуж выходим слезу проливать? Может, хоть кто-нибудь встретил такую любовь, Чтобы дожить до седин, а чужими не стать?
Кто-то, как прут из бамбука, — лишь тронь, и согнешь. Кто-то, как рыбины хвост, — все виляет-скользит. Муж благородный своим постоянством хорош. Мерою денег не мерит он чувства свои.
(Пер. А. Родсет)
65 «Цзинь, Пин, Мэй» Цзинь пин мэй) — эротико-бытописательный роман на разговорном китайском языке, известный с 1617 г.
Ань, переворачивая все с ног на голову, подводит итог: не лучше ли, друзья, заниматься своим делом, своей жизнью, а не маяться абстрактной дурью.
И это, именно то, чего ждали автор и читатели — увлечь нас дальше и позволить случиться спонтанному общению. В данном дискурсе переосмысления, передергивания, подтрунивания, развороты на 180 градусов ничуть не умаляют первоначального изящества, тонкости, игривости мысли, но подтверждают ее ценность и эстетический потенциал.
(9)
Золотых рыбок среди чешуйчатых66, фиолетовых ласточек67 среди пернатых можно назвать божествами-бессмертными в своем роде. Как Дунфан Мань-Цяню68, скрывшемуся от мира за вратами Золотой лоша-
69
ди , люди не причинят им вреда.
66 Традиционная классификация живых существ, зафиксированная еще до нашей эры, например, в расширенной редакции «Записок о ритуалах» — «Ритуалах Старшего Дая» (^ШШ Да Дай Ли), выделяет пять категорий, букв. «пять тварей» (ЕЙ у чун): 1) голые (®А оу чун), то есть без шерсти, как люди, лягушки, дождевые черви, главный из которых — человек; 2) шерстистые (^А мао чун), то есть покрытые шерстью, как звери, главный из которых — тигр; 3) пернатые (ЭДА юй чун), то есть покрытые перьями, как птицы, главный из которых — феникс, 4) чешуйчатые (^А линь чун), то есть покрытые чешуей, как рыбы и змеи, главный из которых — дракон; 5) панцирные (^А цзя чун или ^А цзе чун), то есть имеющие панцирь, как черепахи, жуки, пауки, моллюски, главная из которых — черепаха.
67 Возможно, имеется в виду южнокитайская ласточка, описанная в одном из комментариев к древнему словарю «Приближение к классике» (Эр я) как маленькая, но с сильным голосом, с фиолетовой грудкой, устраивающей гнезда над дверным проемом. URL: https://ctext.org/wiki.pl?if=gb&chapter=90884&remap=gb (дата обращения: 15.07.2018).
68 Мань-Цянь Sfl1 — официальное имя Дунфан Шо ЖЙШ (154—93), ученый, маг, литератор, придворный, дворцовый шут, получивший известность в период правления императора У-ди (прав. 141—87) и обожествленный в религиозном даосизме и народной религии. Называл себя «придворным отшельником» (ВДШ чао инь).
69 Император У-ди получил в качестве подношения из Ферганы настолько драгоценного коня, что повелел отлить его в бронзе и поставить у дворцовых ворот, тогда называвшихся вратами Лу Баня ^Я, легендарного покровителя плотников и строителей. Ворота переименовали в честь скульптуры золотой лошади и впоследствии туда У-ди приглашал на аудиенцию потенциальных чиновников и придворных, в том числе Дунфан Шо.
Цзян Хань-Чжэн:
Золотые рыбки избегают кипящего котла просто благодаря тому, что на вид превосходны, а на вкус горьки. В древности был один человек, который за большую цену разыскал нечто особенное, чтобы преподнести начальнику уезда. Начальник уезда на другой день сказал ему: «Рыбка, которую вы, достойный, поднесли, совершенно безвкусна». Ведь приготовил же. Разве мало в мире тех, кто посох из квадратного бамбука обтесывает до круглого70?
Кстати:
На первый взгляд, здесь, в общем-то, не о божественном, хотя, как сказать.
Золотых рыбок разводят для красоты, фиолетовых ласточек держат ради пения, свободы им не видать, но и голод-хищники-конкуренты тоже не угрожают. Что называется, хорошо устроились. По собственному свидетельству, так хорошо устроился и этим откровенно гордился Дунфан Шо (154—93), придумавший, то ли в шутку, то ли всерьез, называть себя «дворцовым отшельником»71 в противовес немногочислен-
72
ным, но вполне привычным «нормальным» затворникам , укрывавшимся от соблазнов, суеты или опасностей социальной жизни подальше в горах. А ему и во дворце было неплохо и безопасно.
Дунфан Шо получил известность в период правления императора У-ди (прав. 141—87), написав самому себе рекомендательное письмо ко двору, получив на основании оного вполне приличный чин и продолжив вести себя при дворе неизменно экстравагантно, объясняя коллегам, почитавшим его за безумца, что здесь-то за стенами дворца вдали от неурядиц мира может себе это позволить. Ну не хватало ему ролей ученого, мага, литератора, чиновника, придворного и шута. За то, видимо,
70 Аллюзия на рассказ в собрании «Обширные записи годов Тай-Пин» (Тай-Пин гуан цзи). При династии Тан один канцлер общался с высокопоставленным монахом и, выходя в отставку, подарил монаху на память диковинный посох из квадратного бамбука. На следующий год при личной встрече осведомился о подарке, оказалось, что монах его обтесал, придав круглую форму, покрыл лаком и хранил как большую драгоценность. Бывший канцлер вздыхал целый день и потерял всякое желание видеться с человеком, который не сумел оценить по достоинству редкостную естественную красоту и, вместо постижения Дао, проявил недалекость и вульгарность.
71 ВДВ чао инь.
72
инь ши.
и удостоился двух биографий в официальных историях — в «Записках историка» Сыма Цяня и «Книге Хань» Бань Гу. По относительно свежим следам был написан и следующий текст:
Дунфан Шо — из Яньцы в Пинъюане. Долго проживал в Учжу-не, был учителем несколько десятков лет. При императоре У-ди, направил письмо на высшее имя с рассуждениями и получил чин лана. Когда наступило правление Чжао-ди73, кто-то из современников называл его совершенномудрым, а кто-то —обычным человеком. Был ли в поступках глубок или поверхностен, активен или
74
тих , когда в речах проявлял верность, а когда язвительность — никому были непонятны его замыслы. В начале правления Сюань-ди75, оставил пост лана чтобы скрыться от смуты мира — положил головную повязку в присутственном месте, и ее унесло ветром. Впоследствии появлялся в Гуйцзи76, продавал лекарства у Пяти озер77. Знающие подозревали, что он воплощение Юпитера.
Дунфан странен и широк по натуре, что наложилось на обычаи
гт -78
мира. То драконом, то змеей — разве предвосхищал он почет или унижение? Возвышенный и вдохновенный взмывал к небесам, не приемля узды и пут, топил свои следы в Пяти озерах и взвивался
79
тенью к долине солнца .
Этот рассказ входит в «Жизнеописания знаменитых бессмертных»80 Лю Сяна (77—6). То есть, уже при жизни его считали не только безумцем или комиком81, но и настоящим бессмертным82. Как исторический персо-
73 Хань Чжао-ди (94—74 гг. до н. э., восьмой император династии Хань)
74 Здесь противопоставляется поведение человека на службе, который должен проявлять себя, чтобы отличиться на своем поприще, и отстраненность человека, выбравшего жизнь «не у дел».
75 Правил с 74 г. до н. э. до 49 г. до н. э.
76 Совр. пров. Чжэцзян.
77 Район озера Тайху.
78 Как дракон, устремлялся ввысь или, наоборот, как змея, стелился по самой земле.
79 Место восхода солнца
80 ЩШШШ Ле сянь чжуань — первое систематическое собрание жизнеописаний божеств-бессмертных , от высокой древности и по династии Цинь и Хань — более 70 персоналий.
81 гуцзи.
82 ШШ сянь.
наж и автор некоторого числа сохранившихся до наших дней произведений Дунфан Шо не был забыт, но его обожествление в религиозном даосизме и народной религии произошло так быстро и убедительно, что, пожалуй, проще помнить о его изгнании из небесных чертогов за кражу персика бессмертия у Си-ван-му (матушки правительницы Запада).
(10)
Погружаться в мир надо учиться у Дунфан Мань-Цяня, удаляться от мира надо учиться у Буддисткой Печати83 Ляо-Юаня.
Цзян Хань-Чжэн:
У-ди, возвышенный и просвещенный, легко убивал, но Мань-Цяню удалось избежать смерти — и исключительно благодаря тому, что
84
испил вина вечной жизни . Инь Жи-Цзе:
В стихотворении Мань-Цяня говорится: «Отшельником играй в мирское // Плохие времена минуют, не настигнув»85. Это то, посредством чего он избежал смерти. Ши Тянь-Вай86:
Погружаешься в мир, затем выходишь из мира. Только когда погружение в мир и уход от мира сливаются в единое целое, возможно достичь точки, где сердце с руками откликаются друг другу87.
83 Буддистская Печать Ляо-Юань (Фо Инь Ляо-Юань), официальное имя Ляо-Юань Тл (1032—1098) — монах из монастыря Цзиньшаньсы (^Ш^ букв.: «Монастырь Золотой Горы»), один из ярких представителей чаньской школы Юнь-Мэнь (патриарх Вэнь-Янь Юнь-Мэнь, ум. 949), которая в то время достигла наивысшего расцвета. Вырос в образованной семье, с детства отличался умом, прославился незаурядным красноречием, имел широкий круг общения вне стен монастыря.
84 Стремление обрести секреты вечной жизни и харизматичность сочетались в У-ди с жестокостью и своенравием. Поэтому заслуживает особого уважения то, что Дунфан Шо со своим характером просто остался жив и невредим. Предание приписывает подобную удачливость краже персика бессмертия у Си-Ван-му. Чжан Чао предпочитает усматривать здесь искусство жизни.
85 Из «Письма наставления сынам» (Ш'? * Цзе цзы шу) Дунфан Шо.
86 Официальное имя Ши Пана (?—1692?). Литератор, автор произведений в жанре «повествования о странном» (чуаньци). Всего 17 замечаний пин дянь.
87 Аллюзия на «Чжуан-цзы», глава «Дао Неба»: «Вырубая колесо — если неспешно, то приятно, но получается непрочным, а если срочно, то тяжело, и не вхо-
Кстати:
С давних времен два идеала согревало сердца китайской образованной элиты, два одинаково манящих полюса выбора жизненного пути — чиновничья карьера на службе обществу и отрешение от мира. Они не были равноценными: превыше всего служение правителю, но если правитель, по каким бы то ни было причинам, не справлялся со своими благотворящими функциями, отказ от обязанностей перед социумом почитался вполне достойным выходом. Легенда конца династии Инь (1600—1027) о первых китайских отшельниках-братьях — старшем боИ и младшем шу-Ци88 совсем не об усталости от мирской суеты или религиозном аскетизме, но о социальной ответственности и неразрешимых моральных дилеммах.
Эти высокородные братья из царства Гучжу почли своим долгом отказаться от престола, так как их отец решил выбрать наследником младшего, а не старшего из них. Младший уступил старшему, старший не принял (чтобы не идти против воли отца), но и младший также не захотел вступать в права, и в результате оба сбежали в соседнее государство Чжоу. Затем чжоуский У-ван89 пошел с войной на загнивающую династию Инь, и поскольку его дело в исторической перспективе было правое, добился победы, став основателем следующей китайской династии Чжоу (1045—221 до н. э.). Тогда принцы, по словам Сыма Цяня, «устыдились есть чжоуское просо, удалились в отшельничество в горы Шоуян, где собирали чистоуст90 для еды, пока не умерли от голода»91. От начала и до конца они вели себя в высшей степени достойно, но пали жертвой непреодолимых обстоятельств. Их гражданский подвиг придал особое звучание отшельничеству инь И и открыл возможность подобной культурной практики, опосредованно позволив потомкам использо-
дит. Когда неспешно и не срочно, то и руками все получается, и в сердце откликается — словами не рассказать, но постижение кроется где-то здесь.»
88 Обычно пишут Бо И и Шу Ци, но бо и шу здесь не фамилии, а — аристократические титулы, И и Ци — посмертные имена, присваивающиеся обычно только представителям правящей элиты.
89 У-ван (три варианта датировки жизни: 1169—1115, 1087—1043, ...—1025 гг. до н. э.), основатель китайской династии Чжоу. Сын вождя племени чжоусцев, Вэнь-вана. Одержав победу над войсками царства Инь в битве при Муе в 1122 (1046, 1027?) г. до н.
90 Съедобное растение из рода папоротниковых.
91 «Жизнеописание бо-И» из «Исторических записок» (Ши цзи), свиток 61.
вать карту отшельничества в самых разных человеческих целях, как высоких, так и неприглядных.
К династии Хань китайцы уже успели испробовать в этом направлении многое, и одному из подобных социальных экспериментаторов, Дунфан Шо уже ничего не стоит пройтись мимоходом по трагедии на горе Шоуян. Суть своего подхода он изложил в «Послании, наставляющем сыновей»92. Подобные стихотворные послания как раз тогда получили распространение, и многие заметные персонажи отметились в этом поначалу сугубо внутрисемейном жанре, а некоторые произведения вышли за пределы кланов и вошли в общенациональную сокровищницу литературы:
Для просветленного в веденьи дел // Нет ничего превыше срединности
О беззаботный и вольный // Во всем следующий Дао
На горе Шоуян93 все пошло неуклюже // а Хуй из Люся94 был умел
Ешь досыта шествуй неспешно // Служи чиновником взамен крестьянству
Отшельником играй в мирское // Плохие времена минуют, не настигнув Посему
Талант исчерпавшему грозит опасность // Любящему славу — видимость процветанья
Получившему признание — хлопоты навек // Одиночество ценящему — утрата лада с людьми
У сохраняющего в избытке — не оскудеет // У себя исчерпывающего — не станет много
Дао совершенномудрого человека // То драконом, то змеей
92 «Послания, наставляющее сыновей» (Цзе цзы шу * или — стихотворные письма, адресованные собственным детям с главными жизненными правилами или заповедями.
93 Гора Шоуяншань (совр. пров. Шаньси), куда удалились от мира бо-И и шу-Ци
94 Хуй из Люся ЙТЙ сановник дафу из государства Лу периода Весен и Осеней (770—476). Его владение для кормления было в Люся ®Т, посмертное имя — Хуй Й. Он служил приемлемым примером способности идти на компромисс, не стыдился служить даже дурному государю и не считал низкой для себя даже маленькую должность, но при этом умудрялся сохранять декорум и не терять лицо.
Форму являя, дух скрывая // С вещами меняется-преображается Следуя подходящему по времени // Без какого бы то ни было постоянства
Умереть при У-ди было просто. Этот просвещенный император с легкостью раздавал наказания приближенным и другим поданным, именно от него пришлось принять позор кастрации Сыма Цяню (ок. 145—85 до н.э.), заложившему фундамент всей последующей имперской историографии своим монументальным трудом «Ши цзи» («Исторические записки» или «Записки историка»), цитата из которого о бо-И и шу-Ци приводилась выше. Ровно также, как и братья, будущий классик пострадал лишь за то, что исполнял свой гражданский долг. А вот Дунфан Шо, слывший сумасшедшим и получивший на тысячелетия вперед звание шута, несмотря на экстравагантность и безумные выходки, или благодаря им, благополучно жил в придворном гадюшнике, а впоследствии был быстренько причислен к бессмертным сянь и стал почитаться как популярное народное божество. Китайцам всегда импонировали неожиданные и исполненные драматизма обращения неблагоприятной ситуации в свою пользу. Так что:
Малый отшельник отшельничает в горах и лесах, Великий отшельник отшельничает во дворцах и на рынках.
Если Дунфан Шо позволял себе слишком много на службе, то Буддистская Печать Ляо-Юань95 (1032—1098) отличался излишней вольностью для монашеского звания, поскольку свободный дух и «непринуж-
96
денная широта манер» — пожалуй, не лучшая похвала для монаха. Среди его многочисленных светских друзей был, в частности, Су Ши97 (см. Кстати. 4), который однажды так воспел Будду:
дш^ш,
Кладу поклоны Небу среди Небес //
95 См. сноску 78.
96
97 Су Ши ЙЙ (1037—1101) литературное прозвище Дун-По Ж®. Один из величайших поэтов и прозаиков в истории Китая, входит в число «8 великих династий Тан и Сун» (ТанСун ба да цзя).
Лучиком света заполняющему тысячи миров //
Восемь ветров дуют — не шевельнется //
Скрестив ноги на лотосе червонного золота //
Прочитав это послание Буддистская Печать Ляо-Юань, сразу же написал сверху два иероглифа фан пи98 «выпускать газы», то есть, «пер-деж», «вздор». Су Дун-По, получив ответ, был возмущен и отправился в монастырь Золотой Горы, чтобы лично выяснить отношения. Оказалось, что Ляо-Инь уже поджидал его у входа и встретил словами:
Восемь ветров дуют — не шевельнется //
А разок пукнуть — переправится через Янцзы //
И вместе они посмеялись над получившимся практическим розыгрышем с духовной подоплекой.
Мань-Цяня и Ляо-Юаня роднит бьющая в глаза неконвенциональ-ность. Ну ладно палкой ученика хрястнуть ради духовного продвижения, к XI веку к этому уже привыкли, вполне по-чаньски, но шутки по поводу Будды и про испорченный воздух в адрес приличного литератора и как никак чиновника на службе у императора — такое проявление свободы от диктата социума достойно войти в неофициальные истории и располагает к восторгу Чжан Чао и круг его друзей, многие из которых, при несомненных способностях, не могли похвастаться никаким правильным успехом — ни достойной карьерой, ни статусом высокопоставленного монаха, хотя были среди них также и те, и другие. Но в целом и в основном, это были талантливые индивидуалисты, невостребованные жесткой системой. Им приходилось создавать новые лекала приемлемости для собственной жизни и поэтому так привлекательна оказалась удачная эксплуатация эпатажа, ведь жизнь, вместо того, чтобы настучать дерзким нахалам по башке, была к ним добра и в опасном императорском дворце, и в скучном чаньском монастыре. Культура еще «не переварила» новизны минских интеллектуалов-индивидуалистов, даже они сами готовы были на концептуальном уровне принять традиционные, опробованные и зарекомендовавшие себя рецепты эскапизма, но с упором на творчество и вызов привычному. Погружаться при этом
в мир или удаляться от мира — это уже скорее вопрос формы, следствие обстоятельств и личных предпочтений.
Для ощущения своей человеческой ценности и успешности этим передовым людям на обочине старого мира требовались особые практические решения и очень разные промежуточные пути. Но не менее важно было разобраться с самим собой, с собственной личностью, с духовным измерением — не в контексте сложившихся догм трех учений, а на уровне неуловимых состояний, прекрасно олицетворяемых теми же Ляо-Юанем и Мань-Цянем, конфессиональная принадлежность которых в данном случае не имеет значения. Когда же сердце, наконец, успокоится, когда оно ни за что не цепляется и ни от чего не уклоняется, когда реактивность замещается безмятежностью, и просто происходишь вместе с происходящим, это и будет истинным уходом от мира и истинным погружением в мир, в котором общественные роли теряют актуальность, а противоположности сугубо мирского и рафинированно духовного сливаются и снимаются в любимой китайцами срединности.
(11)
Любоваться цветами лучше с красавицей, пьянеть при луне — с поэтичным человеком, восхищаться отблесками на снегу — с человеком высоких устремлений.
Юй Дань-Синь:
Цветок, то есть красавица; луна, то есть поэтичный человек; снег, то есть человек высоких устремлений. Когда уже любуешься цветами, пьянеешь при луне, восхищаешься снегом, они и так неотличимы от красавицы, поэтичного человека, человека высоких устремлений. Цзян Хань-Чжэн:
«Если б и с этим господином, и вовсю жевать! // Да откуда же в ми-
99
ре янчжоуские журавли ?»
99 Цитируется заключительное двустишие из стихотворения Су Ши «С юйцянь-ским монахом в домике зеленого бамбука» Юйцянь сэн люй юнь сю-
ань):
Пусть буду есть без мяса // Только б не жить без бамбука
Без мяса люди худы // А без бамбука вульгарны
Исхудавший еще поправится // А вульгарный неизлечим
Люди смеются этим словам // Вроде возвышенно, или все-таки глупо
Чжан Чжу-По:
Собрать цветы, луну и снег в одно время, сочетать красоту, утонченность и высокие устремления в одном человеке — мне большего и не надо для упоенья.
Кстати:
Каждая из этих ассоциаций пусть и не «стара как мир», но и новизной для своих предполагаемых читателей не блещет. Уже к династии Сун (960—1279) они вполне состоялись в качестве фразеологизмов, ко времени Чжан Чао балансируя на грани банальности.
В «Неофициальном жизнеописании Тай-Чжэнь»100 приводится случай, когда император Сюань-цзун (прав. 712—756) вместе с любимой наложницей, вошедшей в историю как Ян гуй-фэй (букв. «драгоценная супруга Ян»101) гуляли в цветущем саду и Сюань-цзун сказал: «Любуюсь знаменитыми цветами, вместе с драгоценной супругой — как же
Если б и с этим господином, и вовсю жевать! // Да откуда же в мире ян-чжоуские журавли?
Этот господин — бамбук. В «Новом изложении рассказов мира» (Шо ши синь юй) приводятся слова Ван Цзы-Ю (338 — 386): «Как можно прожить день без
этого господина!/ Не могу ни дня без этого господина» Й"— !
Вовсю жевать — аллюзия на «Письмо к У Чжи» (^^Я* Юй У Чжи шу) Цао Пи (187—226): Проходя мимо лавки мясника, вовсю жуешь, хотя мяса и не получишь, да ценно и приятно.
Янчжоуский журавль — аллюзия на анекдот из «Малых рассказов» (Сяо шо ) Лян Инь-Юня ^Щ® (Южная Сун, 1235—1279), в котором гости делились заветными желаниями: кто-то хотел стать наместником Янчжоу, кто-то мечтал разбогатеть, кто-то — стать бессмертным и улететь на журавле. И наконец один пожелал всего сразу: «к поясу привязать сто-тысяч связок монет и, сев на журавля, отправиться в Янчжоу». «Янчжоуский журавль» — тройной идеал: сделать карьеру, разбогатеть и обрести бессмертие. Позже образ стал использоваться как указание на несовместимость погони за мирскими благами с духовной реализацией.
100 ЖЖ^Ь^ Тай чжэнь еай чжуань.
101 Тай-Чжэнь ЖЖ («Высшая Истина») название дворца, где император поселил свою новую возлюбленную Ян Юй-Хуань, которая прежде была женой князя Шо-увань по имени Ли Мао. Здесь используется как прозвище. Вскоре Ян Юй-Хуань Щ Ж.Щ. была пожалована титулом гуй фэй и покинула дворец Тайчжэнь. С той поры её статус был равен статусу императрицы. В то время ей было всего 22 года, а императору Сюань-цзуну —56 лет.
можно использовать старые мелодии-слова102?». Поэтому призвал гениального Ли Бая (701—762/763) воспеть несравненную красоту Ян гуй-фэй на фоне цветения пионов. Тот на месте сочинил три стихотворных цы на мелодию «Цин-пин дяо» (букв. «Чистая-ровная мелодия»)103 с такими строками:
Знаменитые цветы и повергающая государство — друг друга радуют // Глаз государю не отвести — с улыбкой смотрит //
А труппа Грушевого сада, где состоялось это гуляние, немедля исполнила свежее классическое произведение.
Винопитие при свете луны — не менее давняя культурная практика. Все тот же Ли Бай, как никто умевший извлекать высокопробное вдохновение из крепких алкогольных напитков, пошел еще дальше и один из
104
поэтических шедевров посвятил пьяной ночи в компании лишь луны и собственной тени:
Поднимаю чарку — пригласить полную луну // Вместе с тенью — нас уже трое105 //
102 Цы букв. «слова» — поэтический жанр, получивший распространение при династии Тан (618—907).
103
Цветок весны прекрасной деве мил, Ему и государь благоволил. Весенний ветр печали отогнал В Душистом павильоне у перил.
(Пер. С. Торопцева)
Торопцев С. Жизнеописание Ли Бо — Поэта и Небожителя. URL: http://www. ifes-ras.ru/attaches/bookstexts/zhizneopisanie_li_bo.pdf (дата обращения 15.07.2018). С. 156.
104 Я^ЯШ Юэ ся ду чжо. 13 переводов и переложений на русский язык (вместе с оригиналом) см.:
Тысячатрехсотлетию со дня рождения Ли Бо посвящается. URL: http://www. adada.co.nf/transmitter/li_bo.htm (дата обращения: 15.07.2018).
105 ПЬЮ ПОД ЛУНОЙ
Среди цветов поставил я кувшин в тиши ночной И одиноко пью вино, и друга нет со мной.
Но в собутыльники луну позвал я в добрый час, И тень свою я пригласил — и трое стало нас.
Чистота снега — сама по себе праздник символического минимализма, но и здесь не без аллюзий, на этот раз из обширного корпуса древних мотивационных историй. При династии Цзинь (265—420) Сунь Кан зимними ночами занимался изучением канонов прямо на улице при лунном свете, отраженном от снега, так как бедная семья не могла позволить себе ни свечей, ни масла для светильников. Его усилия, конечно же, возвратились сторицей: впоследствии он прославился своими познаниями и служил на высоких должностях при дворе, а два иероглифа ин сюэ стали ролевой моделью для многих поколений китайских литерати.
Образ за образом, соблазн за соблазном. От манящей почти доступной чувственной красоты, к призрачной мимолетной свободе опьянения и затем в глубокую сосредоточенность, состояние потока, поднимающее над сопутствующими обстоятельствами. В три шага удовольствия утончаются от очевидного до невыразимого, и нагромождение мемов превращается в трамплин для восхищения духа.
(12)
Рядом с обладающими обширными познаниями — как будто читаешь редкостную книгу, с имеющими чувство стиля — поэзию и прозу знаменитых людей, с высокосознательными — каноны совершенномуд-рых и комментарии достойных, с остроумными — повести о чудесном и героическом.
Но разве, спрашиваю я, умеет пить луна? И тень, хотя всегда за мной последует она?
А тень с луной не разделить, и я в тиши ночной Согласен с ними пировать хоть до весны самой.
Я начинаю петь — и в такт колышется луна, Пляшу — и пляшет тень моя, бесшумна и длинна.
Нам было весело, пока хмелели мы втроём. А захмелели — разошлись, кто как — своим путём. И снова в жизни одному мне предстоит брести До встречи — той, что между звёзд, у Млечного Пути.
(пер. А. Гитовича)
Ли Шэн-Сюй106:
И книги такого рода подобны такого рода друзьям. Чжан Чжу-По:
Совершенен в словах о чтении книг и выборе друзей.
Кстати:
На подступах ко времени «Ю мэн ин» художник, каллиграф, литератор, жадный читатель и страстный собиратель книг Чэнь Цзи-Жу (1558—1639)107 в предисловии к «16 созерцаниям о чтении книг» (Ду шу шилю гуань) писал: «Я читаю книгу, которой еще не видел, будто обретаю хорошего друга; вижу книгу, которую уже читал, будто встречаю старого приятеля». Не он первый прочувствовал, насколько обогащают жизнь книги и другие, отличные от нас люди, и что книги способны дарить радость общения, а общение с правильными друзьями раздвигает ментальные горизонты наравне с виртуальными книжными реальностями. Но выразил лаконично и закончено. Чжан Чао подхватывает этот красивый, импонирующий почти любому интеллектуалу ход мысли, играя выразительным потенциалом метафоры, пока у фразы «хватает дыхания».
Словосочетание «редкостные книги»108 в письменных источниках появляется в связи с Ван Чуном (ок. 27—104), мыслителем династии восточная Хань (25—220), который непосредственно при жизни особой популярностью не пользовался, но со временем его полемичный антиавторитарный дискурс привлекал все больше ценителей, и в V в. его жизнеописание вошло в официальную историю династии Восточная Хань, «Книгу поздней Хань» (Хоу Хань шу), в комментарии к которому Ли Сянь (655—684)109 приводит информацию из частного письма, рассказывая, как в поднебесной чуть было не пропали «Весы суждений», главное произведение Ван Чуна, и как они-таки всплыли на поверхность, наконец, сначала в виде «редкостной книги». Другому герою собственного жизне-
106 ^Ш^. Сведения отсутствуют. Всего 6 замечаний пин дянь.
107 тшт.
108 ев аЦ- г-
и шу, букв. «иные» или «другие» книги.
109 Ли Сянь —Принц несчастливой судьбы, которого принудили совершить самоубийство. 6-й сын танского императора Гао-цзуна, второй сын У Цзэ-Тянь, третий в порядке наследования престола, который, в конце концов, достался его матери, ставшей императрицей У (624—705).
описания в «Хоу Хань шу», Цай Юну110 (132—192) это сочинение попалось на территории У и понравилось настолько, что он решил придержать его для себя и пользовался в тайне, чтобы прослыть красноречивым собеседником. Позже наместник Гуйцзи, Ван Лан111 (?—228) снова нашел эту книгу и решил вернуть ее в культурный оборот.
Неизвестно, насколько достоверен этот пересказ «дел давно минувших дней», но духу эпохи он вполне соответствует. Династию Хань, помимо прочего, можно считать первой эпохой информационного изобилия. Грамотность и формат книги, а значит, письменное творчество и книжное царство стали неконтролируемо расползаться по поднебесной. Люди самозабвенно создавали новые и комментировали старые тексты. Именно тогда возникла потребность в библиографическом описании. И уже первый каталог, «Отдельные записи» (Бе лу)112 Лю Сяна (77—6 гг. до н.э.) составлялся не как инвентарная опись, а как образцовый список избранных произведений, достойных полок императорской библиотеки. Выбирать было из чего, книг быстро становилось слишком много для информационной пропускной способности тогдашнего общества.
А оборотная сторона изобилия — расточительство и утраты. Богатства, которые уже не охватить одним взглядом (как это так или иначе, но все-таки было вполне возможно с каноническим наследием) во множестве теряются безвозвратно или заваливаются за подкладку культуры, а затем вдруг вновь обретаются, но уже по крупицам, с ощущением неожиданной находки и особо ценного достояния. И до сих пор продолжают находиться книги, казалось, навсегда утраченные в закоулках древности.
На этой приятной ноте любви к сюрпризам открывается «чистое изречение» (12). А дальше роды книги (и друзей) навалены в беспорядке, в отличие от четырехчастной библиографической классификации из изречения (1). Неформальность подчеркнута пренебрежением иерархии, призванной задавать и сохранять ценностную структуру культуры. Каноны, стоящие во главе, любой традиционной классификации, появля-
110 Цай Юн ^^ (132—192) вошел в историю как каллиграф, музыкант и эксперт по ритуалу, истории и астрономии.
111 Ван Лан.
112 Каталог Лю Сяна не сохранился, но эта работа была продолжена его сыном Лю Синем (53/46 до н.э.—23 н.э.) и положена в основу библиографического раздела «И вэнь чжи» («Сведения о изящной словесности») «Книги Хань» (Хань шу), официальной истории династии Западной Хань (206 г. до н.э. — 8 г. н.э.).
ются на третьем месте. Перед ними стоит изящная словесность, обычно собранная в 4-м разделе, а в завершении возникают и тем самым утверждаются в своем праве на внимание благородной читающей публики произведения сюжетной прозы, которые, будучи ниже горизонта «правильной» литературы, вообще почти не отражены в каталогах императорских библиотек. Здесь заявлена иная практика чтения — не для достижения целей, одобряемых традиционными ценностями, но для собственного удовольствия и личностного роста.
