CC BY
14
Актуальные проблемы адвокатской практики
Малышева О.А.
ПРЕДЕЛЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРАВА НА ЗАЩИТУ ЗАПРАШИВАЕМОМУ К ВЫДАЧЕ ЛИЦУ
Цель: Исследование достаточности уголовно-процессуальных средств для ограждения запрашиваемого лица от незаконной и необоснованной выдачи с целью уголовного преследования или исполнения приговора, ущемления его основных прав и свобод.
Методология: Использовались сравнительно-правовой, формально-логический методы, а также метод экспертных оценок, анализ, синтез.
Результаты: В статье раскрываются цели применения института выдачи лица - не только обеспечение неотвратимости уголовной ответственности и наказания, но и ограждение личности от незаконного и необоснованного ограничения ее основных прав. Показано, что отсутствие законодательной регламентации гарантий соблюдения запрашивающим государством условий выдачи лица, уголовно-процессуального статуса адвоката, участвующего в производстве о выдаче, случаев оказания безвозмездной юридической помощи запрашиваемому лицу, репрессивность практики применения мер пресечения в отношении запрашиваемых к выдаче лиц ограничивают осуществление запрашиваемым лицом права на защиту, что не согласуется с международными стандартами в рассматриваемой сфере. Констатировано действие в производстве о выдаче принципа презумпции виновности применительно к запрашиваемому лицу, что противоречит уголовно-процессуальной норме о бремени опровержения доводов. Отмеченное сужает процессуальные возможности указанного лица на защиту. Внесены предложения по расширению пределов обеспечения анализируемого права запрашиваемому
Новизна/оригинальность/ценность: Статья обладает высокой научной ценностью, поскольку в ней впервые сделана попытка раскрытия пределов обеспечения защиты основных прав и свобод запрашиваемого к выдаче лица в контексте международных обязательств Российской Федерации.
Ключевые слова: запрашиваемое лицо, выдача, уголовное преследование, экстрадиционная проверка.
Malysheva O.A.
LIMITS ON ENSURING THE RIGHT TO PROTECTION OF THE PERSON REQUESTED FOR EXTRADITION
Purpose: To study the sufficiency of criminal procedural means to protect the requested person from illegal and unjustified extradition for criminal prosecution or execution of the sentence, infringement of his fundamental rights and freedoms.
Methodology: Comparative-legal, formal-logical methods, as well as the method of expert assessments, analysis, synthesis were used.
Results: The article reveals the purpose of applying the institution of extradition of a person - not only to ensure the inevitability of criminal responsibility and punishment, but also to protect the individual from illegal and unjustified restrictions on its basic rights. It is shown that the absence of legislative regulation of guarantees of compliance by the requesting state with the conditions of extradition, the criminal procedural status of a lawyer participating in extradition proceedings, cases of providing free legal assistance to the requested person, the repressive practice of applying preventive measures against the requested persons limit the exercise of the right to protection by the requested person, which is not consistent with international standards in the field under consideration. It is stated that the principle of presumption of guilt in the extradition proceedings applies to the requested person, which contradicts the criminal procedure norm on the burden of refuting arguments. Noted narrows the procedural possibilities of the specified person on protection. Proposals have been made to expand the limits of ensuring the analyzed right to the requested person.
Novelty/originality/value: The article has a high scientific value, since it is the first attempt to disclose the limits of ensuring the protection of the basic rights and freedoms of the person requested for extradition in the context of international obligations of the Russian Federation.
Keywords: requested person, extradition, criminal prosecution, extra-traditional verification.
Изучение происходящих в современном мире процессов позволяет констатировать наличие тенденции дальнейшего укрепления и расширения границ взаимодействия государств в сфере противодействия преступности. Одним из эффективных механизмов осуществления такого взаимодействия является уголовно-процессуальный институт выдачи лица для уголовного пре-
следования или исполнения приговора по запросу иностранного государства.
Руководствуясь конституционными положениями о том, что права, свободы человека являются высшей ценностью для российского государства (ст. 2 Конституции РФ), следует уточнить, что применение данного института не должно ограничиваться достижением цели - обеспечение
неотвратимости уголовной ответственности и наказания за совершение преступления. Не менее важным при разрешении российскими компетентными органами запроса о выдаче лица представляется недопущение незаконного и необоснованного ограничения фундаментальных прав такого лица - на свободу, личную неприкосновенность, гуманное обращение и др.
Весомой уголовно-процессуальной гарантией соблюдения указанных прав и свобод запрашиваемого лица выступает надлежащее (безусловное и в полном объеме) обеспечение права на защиту рассматриваемому лицу, предусмотренного не только ст. 16 УПК РФ, но и Всеобщей декларацией прав человека 1948 г. (ст. 11, 28).
Согласно правовой позиции Европейского Суда по правам человека, выраженной им в истолковании ст. 5 § 1 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., на государство возлагается не только обязанность воздерживаться от активного нарушения права личности на свободу, но и принимать соответствующие меры для обеспечения защиты от незаконного вмешательства в это право [6]. Верховный Суд РФ также разъяснил правоприменителю, что право на защиту - это неотъемлемое право лица, в отношении которого поступил запрос о выдаче, и обеспечение осуществления такого права является процессуальной обязанностью властных субъектов уголовного судопроизводства (абз. 1 п. 1) [5].
Между тем приходится констатировать, что в отечественной правоприменительной практике отмечаются случаи незаконного и необоснованного ограничения обозначенных выше прав запрашиваемых лиц. В частности, при поступлении в Российскую Федерацию от иностранного государства запроса о выдаче лица или иного, предворяю-щего его, документа в отношении запрашиваемого лица проводится экстрадиционная проверка. Одним из обязательных элементов предмета такой проверки выступает удостоверение Российской Федерации в лице Генерального прокурора РФ или его заместителя в том, что запрашиваемое лицо не будет подвергаться жестокому, бесчеловечному обращению в случае его выдачи, а также преследоваться за совершение уголовно наказуемого деяния, не указанного в запросе. Такое удостоверение основывается на гарантиях со стороны запрашивающего государства.
Одновременно следует уточнить, что форма и содержание таких гарантий нормативно не определены, в том числе и российским уголовно-процессуальным законодательством. Поэтому дача таких гарантий фактически сводится, как пока-
зывает анализ правоприменительной практики в рассматриваемой области, к заверению в свободной письменной форме запрашиваемым государством о том, что в отношении запрашиваемого лица будут соблюдены все условия выдачи.
В связи с этим возникает вопрос: достаточными и насколько весомыми являются такие гарантии для ограждения запрашиваемого лица от жесткого, бесчеловечного обращения, от уголовного преследования за совершение преступления, запрос по которому не поступал, в случае его выдачи. Практика складывается различным образом. Есть примеры, свидетельствующие о юридической ничтожности таких гарантий. Так, в 2004-2007 гг., несмотря на дачу Азербайджанской Республикой гарантий не преследовать запрашиваемых лиц по иным, не указанным в запросе составам преступлений, последние в нарушение ст. 66 Конвенции о выдаче подверглись наказанию за деяния, не обозначенные в запросе о выдаче. Никаких юридических последствий в этой связи в отношении Азербайджанской Республики не наступило [3, с. 8-9].
С учетом изложенного можно заключить, что отсутствие законодательной регламентации формы, содержания гарантий соблюдения условий выдачи, а также ответственности за их неисполнение запрашивающим государством сужает возможности запрашиваемого лица эффективно защищаться от незаконной выдачи.
Самостоятельного рассмотрения требует вопрос о негативной практике, складывающейся в ходе производства о выдаче, - действие принципа презумпции виновности в отношении запрашиваемого лица. Это проявляется в следующем. Предметом судебного разбирательства по запросу иностранного государства наряду с другим выступает установление факта сокрытия лица от уголовного преследования или исполнения приговора. Поскольку в уголовно-процессуальном законодательстве отсутствует регламентация, что следует понимать под сокрытием запрашиваемого лица от уголовного преследования, то Верховный Суд РФ для обеспечения единообразной практики в сфере выдачи в постановлении Пленума от 16.06.2012 № 11 (ред. от 03.03.2015) уточнил, что уклонением запрашиваемого лица следует признать нарушение им ранее избранной меры пресечения в запрашивающем государстве, и, самое главное, полагаем, при этом лицо знало о ее избрании; пересечение государственной границы запрашивающего государства с целью скрыться от уголовного преследования и исполнения приговора в запрашиваемом государстве и
т. д. Очевидно, что, согласно правовым позициям Верховного Суда РФ, приведенным выше, доказывание фактов нарушения запрашиваемым лицом меры пресечения, а также пересечения границы с целью скрыться от уголовного преследования возлагается на прокурора. Но, как показывают анализ правоприменительной практики и изучение материалов производств о выдаче, запрашиваемое лицо несет бремя опровержения вменяемого ему прокурором факта уклонения от уголовного преследования или уголовного наказания. Отмеченное следует расценивать как грубейшее нарушение одного из основополагающих принципов уголовного судопроизводства - принципа презумпции невиновности (ст. 14 УПК РФ), что влечет существенное ограничение права лица на защиту, предусмотренного ст. 16 УПК РФ.
Институт выдачи лица является частью российского уголовного процесса, поэтому на него распространяют свое действие все принципы уголовного судопроизводства без исключения. Согласно ст. 14 УПК РФ бремя доказывания факта сокрытия запрашиваемого лица должен нести прокурор. Суду же надлежит всесторонне, полно исследовать представленные прокурором в судебное заседание материалы, подтверждающие факт сокрытия лица. Только в таком случае решение суда по вопросу выдачи лица можно признать законным, обоснованным, справедливым, что требуется в соответствии с ч. 4 ст. 7 УПК РФ. Но судебная практика складывается иным образом. В качестве подтверждения указанного приведем апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 5 июня 2017 г. № 78-АПУ-17-17 по апелляционной жалобе Д.Г. Шапковского на решение Генерального прокурора РФ о выдаче заявителя в Республику Беларусь для уголовного преследования. Согласно материалам, исследованным судом, Д.Г. Шапковскому вменялось совершение квартирной кражи с 11 по 12 января 2016 г. В феврале 2016 г. Д.Г. Шапковский (с его слов в судебном заседании) выехал в Россию на заработки. В марте 2016 г. он был объявлен в розыск, через 10 месяцев с момента даты предполагаемого преступления в отношении Д.Г. Шапковского была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.
Анализируя приведенное решение Верховного Суда РФ, можно констатировать, что и прокурор, и суд в судебном заседании ненадлежаще исполнили свои процессуальные обязанности в части установления, действительно ли Д.Г. Шап-ковский скрылся от уголовного преследования. О содержании таких обязанностей можно заклю-
чить, исходя из правовых норм, закрепленных ч. 2 ст. 14, ч. 3, 5 ст. 463 УПК РФ.
Прокурор обязан был доказать, что Д.Г. Шап-ковский знал о фактах привлечения его к уголовной ответственности и об объявлении в розыск, представив в судебном заседании доказательства, без сомнения опровергающие истинность утверждения запрашиваемого лица об обратном. Представляется, что Генеральной прокуратурой РФ 5 марта 2018 г. были изданы указания «О порядке работы органов прокуратуры Российской Федерации по вопросам выдачи лиц для уголовного преследования или исполнения приговора» (№ 116/35), в том числе, и по причине того, что существует необходимость в обеспечении надлежащего исполнения своих процессуальных обязанностей прокурорами, участвующими в производстве о выдаче.
Суд, в свою очередь, в рассматриваемой ситуации ограничился лишь констатацией имеющихся материалов, не только не дав им объективной оценки, но и продемонстрировав непоследовательность в выражении своей позиции по апелляционной жалобе. Свое решение суд мотивировал в том числе тем, что Д.Г. Шапковским не обжаловались решения суда Республики Беларусь об избрании в отношении него меры пресечения в виде содержания под стражей и о продлении срока содержания под стражей, которые при этом не являются предметом рассмотрения суда, проверяющего решение о выдаче. В связи с указанным возникают вопросы. Первый. Если не установлено, что лицо знало об уголовном преследовании, осуществляемом в отношении него, то какую цель преследует суд, констатируя факт нереализации запрашиваемым лицом своего права на обжалование избрания меры пресечения? Второй. Если эти вопросы, связанные с обжалованием, не предмет рассмотрения суда, какое значение они имеют для формулирования резолютивной части апелляционного определения? Отмеченное, как представляется, - привычная формальность в судебной деятельности.
Следует подчеркнуть, что опровержениям, звучащим со стороны запрашиваемого лица, не была дана оценка судом, и расценивать их можно как «глас вопиющего в пустыне». Такое исполнение судом своих процессуальных обязанностей безусловно ограничивает запрашиваемое лицо в осуществлении им своего права на защиту от необоснованной выдачи.
В целях расширения процессуальных гарантий защиты лица от незаконной и необоснованной выдачи необходимым представляется
дополнение ч. 5 ст. 463 УПК РФ после слов «предоставляется прокурору» словами «для обоснования законности и обоснованности решения о выдаче лица.».
Анализ российской правоприменительной практики, результаты эмпирического исследования, проведенного другими авторами [1, с. 3], свидетельствуют о том, что в отношении запрашиваемого лица избирается мера пресечения исключительно в виде заключения под стражу. Между тем уголовно-процессуальный закон закрепляет норму, предусматривающую возможность избрания в отношении указанного лица менее строгой меры пресечения - домашний арест (ч. 2 ст. 466 УПК РФ). При этом не каждое заключенное под стражу запрашиваемое лицо передается иностранному государству для уголовного преследования или исполнения приговора. Поскольку запрашиваемое лицо подвергается применению самой строгой меры пресечения исключительно для обеспечения его выдачи, есть основания полагать с учетом вышеизложенного, что не всегда самая строгая мера пресечения применяется обоснованно. Игнорирование правоприменителем законодательно установленной возможности избрать домашний арест не только влечет в нередких случаях необоснованное ограничение основных прав запрашиваемого лица -на свободу, личную неприкосновенность, но и, как следствие, суживает пределы осуществления права на защиту.
Можно предположить, что основной причиной сложившейся практики в сфере применения мер процессуального принуждения выступает отсутствие должной правовой регламентации оснований, условий, порядка избрания и применения домашнего ареста в отношении запрашиваемого лица. Очевидно, что руководствоваться в рассматриваемом случае положениями ст. 107 УПК РФ неверно, поскольку уголовно-процессуальный статус подозреваемого, обвиняемого, о которых идет речь в обозначенной статье уголовно-процессуального закона, не сопоставим с уголовно-процессуальным статусом запрашиваемого лица. Процессуальное положение последнего в российском уголовном процессе особое. Это отмечают и другие авторы [4, с. 243-244].
В связи с указанным практический интерес представляет опыт законодательного регулирования избрания меры пресечения в виде домашнего ареста в отношении запрашиваемого лица в Республике Беларусь. Уголовно-процессуальный кодекс данной республики закрепляет основания, условия, порядок избрания анализируемой меры
пресечения в целях выдачи, что способствует расширению практики применения альтернативной заключению под стражу меры пресечения и ограждению запрашиваемого лица от необоснованного ущемления его прав и свобод с одновременным расширением процессуальной возможности осуществления права на защиту.
Сложно согласиться с отдельными авторами [1, с. 4], которые в качестве самостоятельной проблемы в сфере выдачи лица рассматривают отсутствие законодательной регламентации порядка заочного избрания меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении запрашиваемого лица. Заочное избрание меры пресечения - заключение под стражу, согласно международным стандартам [2, с. 3-4], допускается при объявлении лица в международный розыск. УПК РФ конкретизировал: и в межгосударственный розыск.
При нахождении запрашиваемого у Российской Федерации лица в целях выдачи за пределами территории российского государства нивелируется сущность самого института выдачи, а потому все процессуальные действия и процессуальные решения, предусмотренные гл. 54 УПК РФ, становятся юридически ничтожными. Верность указанного подтверждается наименованием статьи 462 УПК РФ «Исполнение запроса о выдаче лица, находящегося на территории РФ». Применение в Российской Федерации института выдачи в таком случае становится невозможным, и, соответственно, нецелесообразно в уголовно-процессуальном законодательстве регламентировать процедуру заочного заключения под стражу запрашиваемого лица.
Раскрывая проблемы обеспечения права на защиту запрашиваемого лица, следует акцентировать внимание на том обстоятельстве, что, в отличие от подозреваемого, обвиняемого, такое право иностранный гражданин или лицо без гражданства может осуществить только с помощью услуг адвоката, а не защитника, несмотря на указание на последнего в ч. 4 ст. 463 УПК РФ. Принципиальное различие состоит в пределах получения юридической помощи запрашиваемым лицом. Очевидно, что в отличие от указанных выше участников уголовного судопроизводства у запрашиваемого лица они существенно уже. Это обусловлено тем, что уголовно-процессуальный статус защитника, закрепленный ст. 4953 и др. УПК РФ, ввиду отличных целей (защита прав и интересов подозреваемого, обвиняемого; оказание ему юридической помощи по уголовному делу (ч. 1 ст. 49 УПК РФ)), моментов (с момента
возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица (п. 2 ч. 3 ст. 49 УПК РФ), с момента вручения уведомления лицу о подозрении в совершении преступления (п. 3 ч. 3 ст. 49 УПК РФ)), порядка (ч. 4 ст. 49 УПК РФ) вступления в уголовное судопроизводство и осуществления процессуальных прав и процессуальных обязанностей (по назначению следователя, дознавателя (ч. 5 ст. 50 УПК РФ), обязательность участия в уголовном деле (ст. 51 УПК РФ) и др.) защитником в уголовном процессе, не тождествен уголовно-процессуальному статусу защитника, оказывающего юридическую помощь запрашиваемому лицу.
Законодатель не уточняет, что в качестве защитника, о котором идет речь в ч. 5 ст. 463 УПК РФ, может выступать только адвокат. Но системный анализ законодательства, регламентирующего выдачу лица, судебной практики позволяет констатировать верность суждения об адвокате. В частности, Верховный Суд РФ при рассмотрении апелляционных жалоб запрашиваемых лиц на решение об их выдаче в большинстве случаев оперирует термином «адвокат», именуя таким образом лицо, выступающего в суде в поддержку интересов запрашиваемого лица. Тем самым, следует полагать, суд подчеркивает его особый процессуальный статус.
Необходимо отметить, что статус такого лица уголовно-процессуальным законом регламентирован в очень узком объеме. В частности, согласно ч. 5 ст. 463 УПК РФ адвокат имеет право участвовать в судебном заседании по рассмотрению жалобы на решение о выдаче, обосновывать жалобу. При этом участие адвоката не является обязательным в производстве о выдаче. Не предусматривается ознакомление адвоката с ходом и результатами экстрадиционной проверки, осуществляемой в отношении его доверителя. Не установлены уголовно-процессуальным законом цели, момент и порядок появления адвоката в производстве о выдаче и др. Безусловно, нормативно-правовая неурегулированность статуса адвоката, оказывающего юридическую помощь запрашиваемому лицу, создает условия для его зависимого положения от властных участников уголовного судопроизводства (прокурора, суда). От усмотрения последних зависят сроки и результаты разрешения материалов, предоставленных адвокатом в защиту интересов своего доверителя, поданных им ходатайств, жалоб, заявленных отводов прокурору, судье и др.
Не меньшего внимания заслуживает иная проблема, обусловливающая ограничение права запрашиваемого лица на защиту, - отсутствие зако-
нодательно закрепленной возможности у данного лица пользоваться помощью адвоката бесплатно. Применение в рассматриваемом производстве уголовно-процессуальных норм, закрепляющих случаи обязательного участия защитника в лице адвоката (ч. 1 ст. 51 УПК РФ), недопустимо, поскольку отсутствует производство по уголовному делу, запрашиваемое лицо не обладает статусом подозреваемого, обвиняемого (ст. 46, 47 УПК РФ). В Федеральном законе от 21.11.2011 № 324-ФЗ «О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации» указываются случаи оказания бесплатной юридической помощи иностранным гражданам и лицам без гражданства, но в их число не включены запрашиваемые лица (п. 2 ст. 2, ст. 26 указанного закона). Не предусматривается оказание юридической помощи запрашиваемому лицу за счет средств федерального бюджета и УПК РФ.
Таким образом, есть основания полагать, что юридическая помощь запрашиваемому лицу оказывается, как правило, на возмездной основе. Поэтому полнота осуществления права на защиту запрашиваемым лицом в значительной степени зависит от его или близких для него лиц финансовой состоятельности. Такое положение явно не согласуется с позицией Верховного Суда РФ о том, что отказ обвиняемого от защитника по причине отсутствия средств на оплату услуг адвоката не может судом расцениваться как отказ от помощи защитника в порядке ст. 52 УПК РФ (абз. 3 п. 13.) [5], во взаимосвязи с правовой позицией, выраженной им в этом же постановлении Пленума в пункте первом.
Для придания ясности порядку оказания юридической помощи запрашиваемому лицу, обеспечения единообразного толкования уголовно-процессуальных норм, закрепляющих право запрашиваемого лица на защиту, целесообразным является включение в ч. 4 ст. 463 УПК РФ адвоката взамен защитника, а также дополнение ст. 462 УПК РФ самостоятельной частью 51, закрепляющей назначение, порядок появления в уголовном судопроизводстве, процессуальные права и процессуальные обязанности адвоката в производстве о выдаче. Полезной для более полного обеспечения права на защиту запрашиваемому к выдаче лицу представляется проработка вопроса о возможности оказания ему в отдельных случаях бесплатной юридической помощи.
В заключение следует подчеркнуть, что, несмотря на ратификацию Российской Федерацией значительного количества договоров о соблюдении прав, свобод личности в уголовно-правовой
и уголовно-процессуальной сферах, следует признать недостаточную обеспеченность права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче. На решение обозначенной проблемы нацелены внесенные в данной научной работе предложения.
Пристатейный библиографический список
1. Баркалова Е.В., Макогон А.А. Выдача лица для уголовного преследования: актуальные вопросы теории и практики // Международное уголовное право и международная юстиция. 2018. № 6. С. 3-6.
2. Волеводз А.Г. Международные стандарты заключения под стражу: позиции Комитета по правам человека ООН // Международное уголовное право и международная юстиция. 2017. № 3. С. 3-6.
3. Малов А. Сотрудничество Генеральной прокуратуры РФ с компетентными органами зарубежных государств в вопросах экстрадиции // Законность. 2012. № 12. С. 8-9.
4. Насонов А.А. Основания появления в российском уголовном процессе лица, выдача которого запрашивается для уголовного преследования // Вестник ВГУ. Право. 2016. № 1. С. 241-250.
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 № 29 «О практике применения судами за-
конодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве».
6. www.prof-sommer.ru.
References (transliterated)
1. Barkalova E.V., Makogon A.A. Vy"dacha licza dlya ugolovnogo presledovaniya: aktual"ny"e voprosy" teorii i praktiki // Mezhdunarodnoe ugolovnoe pravo i mezhdun-arodnaya yusticiya. 2018. № 6. S. 3-6.
2. Volevodz A.G. Mezhdunarodny"e standarty" za-klyucheniya pod strazhu: pozicii Komiteta po pravam cheloveka OON // Mezhdunarodnoe ugolovnoe pravo i mezhdunarodnaya yusticiya. 2017. № 3. S. 3-6.
3. Malov A. Sotrudnichestvo GeneraTnoj prokuratury" RF s kompetentny"mi organami zarubezhny"x gosudarstv v voprosax e"kstradicii // Zakonnost". 2012. № 12. S. 8-9.
4. Nasonov A.A. Osnovaniya poyavleniya v rossijs-kom ugolovnom processe licza, vy"dacha kotorogo za-prashivaetsya dlya ugolovnogo presledovaniya // Vestnik VGU. Pravo. 2016. № 1. S. 241-250.
5. Postanovlenie Plenuma Verxovnogo Suda RF ot 30.06.2015 № 29 «O praktike primeneniya sudami zakonodatel"stva, obespechivayushhego pravo na zash-hitu v ugolovnom sudoproizvodstve».
6. www.prof-sommer.ru.
Московская городская коллегия адвокатов «Московская гильдия адвокатов и юристов»
Moscow city Bar Collegium's «Moscow Guild of lawyer and legal advisers»
осуществляет квалифицированную юридическую помощь по следующим направлениям:
- правовое обслуживание бизнеса (представление интересов предпринимателей в арбитражных судах всех инстанций; защита чести, достоинства и деловой репутации; защита права собственности, владения; арендные отношения с федеральными и муниципальными органами власти; претензионное производство; досудебное урегулирование споров на этапе переговоров; правовое сопровождение антикризисных процедур);
- уголовное право, ведение уголовных дел различной категории, защита на предварительном расследовании и в суде (более 100 успешно проведенных дел: прекращение на стадии расследования, условное осуждение, мировые соглашения), защита прав потерпевших от преступлений; условно-досрочное освобождение (неоднократно добивались положительных результатов);
- гражданское право (бракоразводные процессы, раздел имущества, определение порядка общения с ребенком; признание права собственности на квартиру, долю в квартире, выселение; споры с ТСЖ; споры со страховыми компаниями (ОСАГО, КАСКО)).
Вы можете обратиться к нам по адресу:
Юридический адрес: 115404, Россия, г. Москва, ул. Бирюлевская, д. 5, корп. 2, оф. 402.
Адрес для корреспонденции: 121601, г. Москва, Филевский бул., д. 37, оф. 88.
Телефоны: +7(926) 189-50-90, +7(903) 125-28-55 Веб-сайт коллегии: www.mos-guild.com
