CC BY
55
УДК 323
Ежи КОРНАСЬ1
ПРЕДЕЛЫ ДЕДЕМОКРАТИЗАЦИИ ПОЛЬСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
Аннотация. Целью данной статьи является выявление и системный анализ некоторых из наиболее важных современных источников угроз политической демократии в Польше. На основе сравнительного странового и исторического анализа рассматриваются происходящие изменения в конституционной системе государства, такие, как принцип разделения властей, основополагающие характеристики польской избирательной системы. Особое внимание автор уделяет анализу регулирования роли Римско-католической церкви в государстве. Расширение сферы её деятельности после периода трансформаций сделало церковь практически одним из скрытых институтов власти, де-факто благоприятствующим дискриминации мировоззрения граждан. В свою очередь, история и преобладающие модели культуры политической элиты приводят к глубоким социально-политическим разногласиям и разрушительно влияют на состояние демократического гражданского сообщества. Анализируя трансформацию польских элит в целом, автор задается вопросом о том, способны ли они продолжать процесс консолидации демократии, или же потенциал демократической воли среди них уже исчерпан.
Ключевые слова: демократизация, политические системы, конституция, избирательная система, Польша, элиты, партийная система, Римско-католическая церковь.
Введение
После почти 28 лет строительства и укрепления демократической политической системы в Польше, мы становимся свидетелями новых попыток её декомпозиции. Так считает значительная часть общественности: нынешняя политическая оппозиция, многие публицисты и политологи. Конфликт вокруг Конституционного суда в 2015 г. привлёк внимание многих польских и зарубежных политических наблюдателей, породил опасения, что новая власть, располагая абсолютным большинством в парламенте, будет постепенно продвигаться к демонтажу сложившийся демокра-
© Корнась Ежи - д.полит.н., профессор, кафедра политологии Краковского экономического университета. Адрес. 31-510, Польша, Краков, ул. Раковицка 27. E-mail: [email protected]
Перевод с польского языка А.А. Габарты.
тической системы. Хотя правящая коалиция "Право и справедливость" (ПиС) в настоящее время не имеет конституционного большинства, нельзя исключать, что политическое доминирование в Конституционном суде, ограничение независимости судебной власти путём внесения изменений в законодательство (на два законопроекта президент страны уже наложил вето) - это шаг к демонтажу и других политических институтов, которые являются гарантиями демократического устройства польского государства.
Размышления, положенные в основу данной статьи, могут рассматриваться как попытка проверить тезис о том, что достижение большей социальной демократии в Польше возможно путём оспаривания правил либеральной демократии, с тем, чтобы сформировать политическое общество, основанное на общих целях и ценностях. Является ли это утверждение оправданным? Ряд приводимых ниже аргументов подтверждает это. Такие предпосылки, как снижение роли и значения разделения ветвей власти до формального уровня ради обеспечения эффективного господства законодательных и исполнительных органов над судебной системой, усиление контроля над гражданами (ужесточение надзора за полномочиями спецслужб и внесение изменений в закон о публичных собраниях), применение принципа коллективной ответственности и нарушение принципа lex retro non agit в законодательстве, нарушение действующей (справедливой по мнению правящих) исторической концепции в СМИ и системе образования, преобладание в культуре патриотического традиционализма, а также углубление историко-политических конфликтов указывают на стремление к ограничению основ демократической политической системы в Польше, коими являются политический и культурный плюрализм, а также разделение властей в государстве
Угрозы для демократической системы Польши
Историко-культурная угроза
Первую угрозу я определяю, как историко-культурную. Она касается проблемы восприятия новейшей истории Польши, в которой фундаментальной ценностью современного государства признаётся борьба за независимость и патриотизм, основанная на традиции прославления так называемого "мученика польской истории". Этот подход закрепился не только в программе школьного образования, но и во всей системе патриотического воспитания. Политические и материальные предпочтения государства по построению общей идентичности в духе этих ценностей, а точнее, мифов всё сильнее прослеживаются во всех областях политики (в кинематографе, в театре, литературе, общественных СМИ и т.д.), в деятельности Национального института памяти, в праздновании официальных юбилеев, в названии улиц, новых памятниках и символах. Особое значение имеет манипуляция исторической традицией и символикой, которые сегодня представляются органами государственной власти как истинная мотивация коллективных действий. Является ли Юзеф Пилсудский достойной фигурой для покровительства демократическому государству, а политика санкций - образцом для демократического правления и преодоления социально-политического раскола общества? [Duraczynski, 2006: 111-120; Garlicki, 1978: 367-369; Wasilewski, 2016: 12-18.] Является ли необъективная геро-
изация Варшавского восстания - в особенности само решение о его проведении и ответственность его руководителей за последствия - хорошей моделью для подражания? [Ciechanowski, 2014: 46-59, Owczarski, 2014: 167-285] Являются ли "проклятые солдаты" национальными героями или часть из них была фанатичными антикоммунистами и самопровозглашёнными "патриотами", защищавшими полуфеодальные социально-экономические порядки, существовавшие в межвоенный период в Польше, и не гнушавшимися убивать невинных людей (евреев, белорусов, а также крестьян, получивших землю в рамках сельскохозяйственной реформы, не говоря уже о совершении других массовых убийств)? [Dybicz, 2014: 219-229, Kossowski, 1992: 113-119].
Проводимая нынешними властями историческая политика сталкивается с относительно слабыми возражениями со стороны общества. Чаще всего выдающиеся интеллектуалы становятся важным идеологическим инструментом в политической борьбе, а историческую память присваивают себе новые "крикливые" политические элиты. В результате политические разногласия ослабевают и происходит политическая консолидация на фоне современной истории. Одновременно, это разрушает настоящую историческую науку. Практика игнорирования достижений историков - это не только польское изобретение или идеология тех государств, которые после 1989 г. подверглись системной трансформации, но и практика (хотя по иным причинам) признанных европейских демократий [Traverso, 2014: 9-30, Zakowski, 2002: 44]. Это можно продемонстрировать на примере Франции, где 13 декабря 2005 г. в знак протеста против государственной исторической политики девятнадцать известных французских историков провозгласили лозунг "Свободу истории!", в котором содержалась просьба об отмене правовых норм, касающихся изучения и преподавания этой дисциплины. Выступая за свободу исторической науки, они выдвинули следующие идеи:
- История это не религия. Историк не следует никаким догмам и запретам, к нему не относится табу. Он имеет право провоцировать дискуссию.
- История это не мораль. Рассказанная учёным, она не является ни прославлением, ни осуждением.
- История не подчиняется текущим потребностям. Историк не навязывает прошлые идеологические закономерности новой эпохе и не подгоняет события прошлого под запросы современного общества.
- История это не память. В рамках научного подхода историк собирает воспоминания о людях, сравнивает их и документально подтверждает раскрытые им факты.
- История не является предметом права. В свободной стране ни парламент, ни органы правосудия не имеют права определять историческую правду. Даже если государство руководствуется благими намерениями, это не должно вести к инсти-туализации исторической политики. [Bartosz, 2015: 38].
Парламент Польши уже принял более пятисот актов и резолюций, связанных с исторической наукой. Однако призыв французских историков не встретил большого интереса у польских коллег. Искажение истории в Польше имеет место уже в школьных учебниках, в которых "проклятые солдаты" представлены героями, в то время как полностью отсутствует даже упоминание об участии в военных действи-
ях рядовых людей и крестьянских батальонов. Фальсификация истории также касается периода ПНР. Этот период описывается правым силами в наихудшем свете. Недооценивается сделанный обществом колоссальный вклад в послевоенное восстановление страны, её индустриализацию [Zóltkowski, 2012, Majmurek, Szumlewicz, 2010]. В искажении истории активное участие принимает Институт национальной памяти. Учреждение, которому одновременно предоставлены исследовательские и прокурорские полномочия, претендует на право излагать "официальную версию" исторической правды.
Идентичность общества, которая строится на основе национально-консервативного взгляда на историю, унифицированного культурного подхода (народного католицизма в его регрессивных проявлениях), на разжигании антагонизма путём определения общего врага (политической системы, олигархии, посткоммунистов, левых, иностранных агентов) по сути своей не демократична. [Ва-лицкая, 2016: 20]. Подход нынешней власти к концепции управления государством с политико-исторической точки зрения имеет много общего с концепцией санации, которая основана на взгляде краковских консерваторов межвоенного периода. Она состояла из трёх элементов: историческая политика, восстанавливающая национальную гордость поляков; внутренняя консолидация общества путём ограничения влияния других организованных групп интересов и укрепление позиции Польши в европейских отношениях. Однако с исторической точки зрения эта политика завершилась. Для её продолжения потребуются серьёзные усилия и глубокое осмысление в стиле цицероновского „historie magistra vita est"1.
Нормативная / системная угроза
Вторую угрозу можно назвать нормативной или системной. В этой связи возникает вопрос, является ли существующая государственная система, основанная на Конституции Республики Польша от 2 апреля 1997 г., основой демократии или она нуждается в изменениях ради ее дальнейшей консолидации? Конституция действует уже 20 лет. В этот период под сомнение ставились некоторые её положения, такие, как, например, нечёткое разделение полномочий президента и премьер-министра в области внешней политики (что стало причиной публичных конфликтов в 2007-2010 гг.), всеобщие и прямые выборы президента республики, независимость Центрального банка от правительства, разделение полномочий министра юстиции и генерального прокурора, роль Совета по радиовещанию. Под вопросом остаются окончательность решений Конституционного трибунала (КТ) и "подвешенное вето" Президента Республики, необходимость в Сенате, пропорциональность представительства в нижней палате Парламента, ограничения использования института референдума в процессе принятия важных государственных решений [Kornas, 2011: 347-358, Danel, 2014: 101-113]. Некоторые из этих проблем уже были разрешены ранее (например, разделение полномочий генерального прокурора и министра юстиции), но нынешнее правительство вернулось к предыдущим положениям. Остальные положения пока остаются предметом критики, так как в ряде
1 История - наставница жизни.
Современная Европа, 2017, №7
случаев представляют собой серьёзные риски для стабильности государственной системы.
В демократическом государстве конституция препятствует концентрации власти в одних руках, а неготовность её соблюдать порождает законные опасения по поводу сохранения основных ценностей. Демократическая конституция ограничивает правящее большинство в его стремлении к превращению права в инструмент расширения своих полномочий и усиления власти. Конституция Польши сыграла такую роль в трудный период 2005-2007 гг., когда были предприняты действия по преобразованию конституционной модели либеральной демократии. В то время стороны, которые не участвовали в процессе принятия конституции и не одобряли её, подготовили свои собственные проекты (ПиС, Лига польских семей, Самооборона Польши). В результате протестов, а также сопротивления части кругов, особенно интеллектуальных, Конституционный трибунал (КТ) принял законопроект о люстрации, после чего последовал роспуск правящей коалиции и досрочные парламентские выборы. Данная мера опиралась на польскую Конституцию, отражающую стандарты западноевропейской демократии, основанной на общепринятом принципе, что никто не может узурпировать право на абсолютную мораль и рациональность. Мнение о дискредитации Третьей республики и игнорировании основ демократического правового государства в данном случае является неоправданным, так как являтся предлогом для запугивания граждан и укрепления диктата современного политического большинства над меньшинством [Котаэ, 2010: 200204]. Не случайно, что нынешнее парламентское большинство пришло к власти на фоне конфликта с Конституционным судом, используя в своих интересах злоупотребления, имевшие место при назначениях своих предшественников. Ввиду непрекращающегося спора об окончательности решений Конституционного суда в случае их противоречия принципу представительства народа [Ladosz, 2016: 42-50], правительства 2005 - 2007 гг. и после 2015 г. пришли к выводу о необходимости сохранить окончательность решений, несмотря на то, что некоторые из приговоров КТ в прошлом носили предвзятый или, по крайней мере, спорный характер (аборт, конкордат и т.д.).
Для Сейма польская избирательная система стала важным вопросом на пути к консолидации политического господства. Конституция утверждает систему выборов в Сейм по партийным спискам, но не регламентирует систему подсчёта голосов. Ранее неоднократно вносились предложения изменить ее и внести принцип одномандатных избирательных округов; громче всего эта идея звучала на последних президентских выборах, где её поддержал один из кандидатов Павел Кукиз. Этот прецедент был использован во втором туре выборов президента Бронислава Коморовского, который с согласия Сената распорядился провести референдум по этому вопросу. Однако, он был признан не состоявшимся, поскольку явка составила всего 7,8% избирателей.
Какими могут быть результаты нынешней системы выборов по одномандатным избирательным округам? Прежде всего это укрепляет двухпартийную систему: на последних парламентских выборах первое большинство в истории Республики Польша выиграла главная оппозиционная партия ПиС. Возможно, что эта система будет и дальше усиливать позиции победившей стороны на парламентских выборах
и закреплять доминирование двух партий в парламенте. Позиции других парламентских сил при таком раскладе останутся неопределёнными.
Следующий аргумент заключается в том, что ведущие польские политические партии имеют большую или меньшую степень политической автономии по ключевым для польского общества вопросам. Самым важным актором нынешней системы общественно-политических отношений является не политический институт, а религиозный - Римско-католическая церковь (РКЦ). Её влияние на общественно-политическую жизнь и основные политические партии сегодня огромно, и многое указывает на то, что оно будет только возрастать. [ВогесЫ, 2015: 16-18, Waniek, 2011: 370-376, Wolenski, 2014: 34-37]. Надзор и институциональное давление РКЦ в случае применения системы одномандатных избирательных округов на выборах в Сейм также станет проще и будет усиливаться.
В-третьих, современные парламентские выборы являются затратными и дорогостоящими. Это противоречит широко распространённому тезису о том, что гражданин может выбирать честных людей, которые пользуются авторитетом и стремятся к повышению социального престижа своей страны проживания, а не политической партии. Отсутствие средств и ресурсов для финансирования дорогостоящей предвыборной кампании не позволяет независимым кандидатам участвовать в предвыборной борьбе. У кандидата не имеющего поддержки влиятельных групп интересов мало шансов получить мандат в системе одномандатных избирательных округов. Весьма актуальным остается и вопрос об отмене финансирования политических партий из государственного бюджета. Положительный ответ, вероятно, ещё больше подорвёт шансы на электоральное соперничество менее обеспеченных сло-ёв общества, которые хотят честно представлять свои интересы.
Наконец, в-четвёртых, в случае действия двухпартийной системы, сформированной на основе одномандатной избирательной схемы, одна сторона политического соперничества формируется самой сильной правой партией, обычно консервативной, а вторая - самой сильной левой социал-демократической или социально-либеральной партией. В Польше две правые партии создавали правящую альтернативу в течение последних 12 лет. Сейчас ситуация фактически остаётся такой же, хотя одна из сторон получила абсолютное большинство, а правая оппозиция пережила раскол. Выборы на следующий парламентский срок в одномандатных избирательных округах усилят правые партии на уровне самоуправления в отсутствии необходимости формирования коалиций. Можно предположить, что система, созданная в Польше после введения одномандатных округов, будет похожа на британскую модель, которая действовала до начала XX века, когда чередовались правительства консервативной и либеральной партии. Таким образом, изменение избирательной системы приведёт к дальнейшей элитизации политической системы, а точнее, к её олигархизации. Ослабление независимости судебных органов и введение системы одномандатных избирательных округов на парламентских выборах заблокирует нынешнюю конституцию, так как для ее изменения потребуется большинство голосов. Возможны манипуляции с высотой избирательных порогов, которые не регулируются конституцией и могут быть использованы для ограничения политического плюрализма в Сейме. Трудно ответить на вопрос, необходимы ли конституционные изменения. Эта дилемма, скорее всего, будет решена практикой.
Современная Европа, 2017, №7
Пока Конституция является существенным препятствием на пути к полному общественному контролю со стороны противников современных демократических решений.
Качество польских политических элит
Третья угроза связана с качеством польских политических элит. Вопрос в том, способны ли они продолжать процесс консолидации демократии или же их потенциал уже исчерпан. Ныне мы имеем самую критикуемую польским обществом элиту. В опросах общественного мнения польские депутаты и сенаторы в течение многих лет имели самые низкие рейтинги. К слову, еще Жан-Жак Руссо в своей критике представительной демократии указывал прежде всего на коррупцию и продажность парламентов. Это актуально до сих пор. Вопрос о связи между качеством демократии и состоянием политической культуры элит по-прежнему стоит на повестке дня. Польша традиционно отстает здесь от общепринятых европейских стандартов. Не случайно в 2005 г., выдающийся польский историк Джанусс Тазбер, обращаясь к пессимистическим оценкам политиков, метко заметил: "Из всех исторических корней нашей реальности наиболее долговечными оказались унаследованные от времен саксов" [Tazbir, 2007: 78].
Основываясь на моделях элит, разработанных американскими политологами, можно констатировать, что в Польше в период трансформации развился тип раздробленной политической элиты [Burton, Gunther, Higley, 1995: 20]. Этот тип характеризуется низким уровнем интеграции и нормативного соответствия, а также минимальным консенсусом в области общепринятых ценностей и правил функционирования системы соперничества во власти. Между разными группами элит возникают тяжелые подозрения, предрассудки и даже враждебность. Общение между ними обычно ограничено, либо часто нарушается. В борьбе за власть они не гнушаются самыми жесткими методами.
Собковяк писал о кризисе польских политических элит в начале XXI века, выделяя семь аспектов этого явления: компетентность, лидерство, организованность, верховенство закона, этика, политическая социализация и легитимность [Sobkowiak, 2004: 69-74]. Сегодня эта ситуация не сильно изменилась. Качество польской элиты раскритикует и Дж. Сумски, описывая состояние польских элит с точки зрения социолога, а также в историко-сравнительном аспекте. Он не только отмечает многие негативные черты их поведения, но также пытается просчитать последствия этого явления. В одном из исследований Сумски пишет, что из-за отсутствия зрелых политических элит к власти приходят люди с ограниченными и узкими интересами и целями, но при этом властолюбивые и готовые на всё ради получения властных привилегий - будь то роль "старшего брата" или, как это требуется сегодня, роль "невидимой руки свободного рынка" [Sztumski, 2014: 181].
Одним из последствий низкой культуры польской политической элиты стал рост недовольства граждан и их нежелание активно участвовать в общественной жизни, в том числе и в выборах. Поляки не имеют больших ожиданий и надежд относительно избирательного процесса, о чём свидетельствует низкая явка на парламентских выборах. За исключением выборов 1989 г. явка избирателей обычно не превышает 60%. Сумски считает, что эта политическая пассивность граждан спо-
собствует тому, что элиты, находящиеся у власти, начинают бесконтрольно и безнаказанно использовать своё положение преследуя цель сохранить все свои иммунитеты, льготы и привилегии, а также интегрировать во властные структуры своих родственников с целью повышения их благосостояния с полным пренебрежением к принципам государственной службы [Sztumski, 2014: 184].
Эти критические замечания, вероятно, страдают чрезмерным обобщением. Тем не менее нельзя не согласиться с мнением, что подобное состояние политических элит не способствует укреплению демократии, и даже разлагает её как идею. Там, где нет консенсуса между различными слоями политической элиты в наиболее важных для государства сферах, наблюдается отсутствие взаимных уступок в конфликтных ситуациях, там нет места для построения доверительных и демократических общественных отношений. Это, в свою очередь, может привести к более сильной зависимости общества от той политической элиты, которая склонна к авторитаризму и способна убедить граждан, что является одним из реальных представителей их воли.
Политическая роль Римско-католической церкви
Четвёртая угроза является ответом на вопрос, вредит ли политическая роль Римско-католической церкви (РКЦ) укреплению демократических процессов в Польше? Зависимость государственных учреждений от КРК видна невооружённым глазом, преобладание религиозных объединений в общественных мероприятиях, проводимых государством, является повсеместным. [Agnosiewicz, 2009: 89-118, Kamowska, 2005: 237-242, Lazarewicz, 2010: 36-41, ОЫгек, 2015: 8-12]. Это приводит к усилению сопротивления этой тенденции со стороны гражданского общества, особенно со стороны левых [Wyrzykowski, 2014: 8-11]. После падения коммунизма уже в современных средствах массовой информации и публикациях от общественности стыдливо скрывали, что в стране, где было конституционно закреплено разделение церкви и государства, одним из наиболее важных субъектов политической системы в дополнение к правящей партии была РКЦ. После периода трансформаций это явление было постепенно легитимировано властями и перестало скрываться - ему вернули статус "нормальности". Подробное описание истории взаимоотношений церкви и государства в переходный период является достаточно долгим ^е1;геак, 2005: 207-209], поэтому здесь мы ограничимся лишь анализом тех конституционных положений, которые являются решающими во взаимодействии этих двух институциональных систем.
Официальные правовые источники для оценки клерикализации следует искать в действующей конституции Республики Польша. Решения о взаимоотношениях церкви и государства в конституционных положениях можно считать весьма спорными. Четыре из пяти абзацев ст. 25 конституции вызывают серьёзные расхождения в их толковании. В ст. 25, ч. 1 говорится, что "церкви и другие вероисповедные союзы равноправны". В свою очередь, в ч. 1 утверждается, что "Отношения между Польской Республикой и Католической церковью определяются международным договором, заключённым с Апостольской Столицей, и законами". Возникает вопрос о том, какие юридические последствия вытекают из международного соглашения, требующего ратификации Сеймом и о каких законах идёт речь? В случае
обычного права государство является суверенным в принятии правовых актов, регулирующих внутригосударственные отношения. Международные соглашения являются предметом подчинения суверенитету государства. Действие ратифицированных международных соглашений регламентировано ст. 91 Конституции. Если ст. 25, ч. 1 налагает на государство обязательство устанавливать отношения в форме конкордата с церковью, действующей на её территории, то таким образом это ограничивает его суверенитет и вступает в противоречие с принципом равенства церквей и других религиозных объединений, как указано в пункте 1.
Это противоречие не связано с тем, что только Конституциия РП обладает высшим авторитетом и является признанным субъектом международного права, а скорее с конституционным положением, которое подразумевает недостаточность международного соглашения со Святым Престолом. В противном случае правовой статус государственно-церковных отношений должен считаться нерегулируемым. Часть 4 также неоднозначна, так как поднимает вопрос о равенстве всех церквей и религиозных объединений в государстве в условиях международного соглашения лишь с католической церковью.
Вторая неоднозначность касается использования в части 2 статьи термина "беспристрастность" публичных властей. Этот термин проанализирован Б. Гуровской во время работы над конституцией, в результате чего она сделала вывод, что он не существует в правовом, конституционном языке [G6rowska, 1996: 172]. Он появился вместо слова "нейтралитет", который не был принят парламентариями, связанными с РКЦ, и представителями в Конституционном комитете Национального собрания. Признание равноценности обоих терминов не представляется оправданным [Wisniewski, 1996].
Поскольку термин "беспристрастность" ещё не используется широко в конституционном лексиконе, его применение трудно интерпретировать в конкретных суждениях. Кроме того, следует подчеркнуть, что "беспристрастность" в ст. 25, ч. 2 относится к государственным органам Республики Польша, то есть к государственным учреждениям, территориальным и профессиональным органам, выполняющим задачи, поставленные государством. Следовательно, в свете конституции они обязаны поддерживать "беспристрастность" в вопросах свободы вероисповедания граждан.
Третья оговорка касается части 3 статьи 25, которая гласит: "отношения между государством и церквями, а также иными вероисповедными союзами строятся в соответствии с принципами уважения их автономии, а также взаимной независимости каждого в своей сфере, как и взаимодействия во благо человека и на общее благо". Л. Виневский отмечает, что термин "автономия" относится к меньшей части целого, то есть, к церкви, а не к государству, хотя должно быть наоборот. Государство соглашается с тем, что церкви должны руководствоваться своими законами при условии, что они соответствуют государственному законодательству, так что только государство является суверенным, а в его структуре церкви и религиозные объединения действуют как автономные образования [Wisniewski, 1996]. Вновь возникает противоречие привилегированности римско-католической церкви, беспристрастности и автономии церкви в государстве. Вышеупомянутому также противоречит часть 3 статьи, в которой говорится о "взаимодействии во благо че-
ловека и на общее благо". "Взаимодействие во благо" не является нейтральным и беспристрастным, особенно когда речь идёт о сотрудничестве церкви и государства. "Благо человека и общее благо," по смыслу церквей и религиозных объединений, могут пониматься иначе, чем польза граждан в глазах государства, чьи права оно должно обеспечивать и защищать.
Таким образом, по конституции Римско-католическая церковь является правовой конструкцией и политическим компромиссом, а также уступкой государства за счёт ограничения его внутреннего суверенитета по отношению к внешнему актору - Ватикану. Ратификация конкордата в 1998 году придала дополнительный импульс институциональному давлению церкви на государственные органы, чтобы получить дополнительные политические и материальные привилегии [Dybich, 2Q13: 8-11, Lazarich, 2Q1Q: 36-41]. Барбара Станос, описывая роль РКЦ в Польше, отметила, что все существующие и многочисленные новые привилегии церкви -результат частичной "сдачи полномочий" государства в её пользу [Borecki, 2Q15: 16-19, Stanosz, 2QQ4: 42]. Она выразила опасение, что нерегламентированность полномочий церкви в польской конституции угрожает демократическому государственному устройству [Stanosz, 2QQ4: 7Q]. Сегодня эта критика имеет большое значение, поскольку конституция не обеспечивает достаточных гарантий сохранения светского государства, а только светское государство может быть демократическим.
Итоги
В начале статьи тезис об угрозе демократии в Польше касался ограничений политической демократии. Демократия служит либо нескольким избранным, либо большинству в обществе. Либеральная демократия в Польше с определёнными атрибутами социал-демократии обладает прочными правовыми гарантиями, защищающими её основы. Однако они неполны и недостаточны для дальнейшей консолидации. В свете анализа четырёх областей современной польской демократии эти гарантии могут потерять своё значение в изменившихся экономических, социально-политических и культурных условиях. Государственная система и её социальное содержание не являются данностью. Если они не устоят перед правыми силами, демократические механизмы будут уничтожены даже при существующих институциональных механизмах. Кроме того, консолидация и устойчивость демократии обусловлены многими факторами, не относящимися к правовым нормам и политической практике. Влияние внешних факторов на современную демократию не оказало деструктивного влияния, но кризис демократии в современном мире очевиден [Agamben et al., 2Q12, Chesnais, 2Q12, Ranciere, 2QQ8, Zezek, 2Q12].
Список литературы / References
Agamben G., Badiou A., Bensaid D., Brown W., Nancy J-L., Ranciere J., Ross K., Zizek S., Co dalej z demokraj ? Przelozyla Magdalena Kowalska, (2Q12) Instytut Wydawniczy Ksiqzka i Prasa, Warszawa.
Agnosiewicz M., (2QQ9) Czy III RP zasluguje na zbawienie ? Zarys relacji panstwo - Kosciól po 1989 roku, w: Stracone szanse ? Bilans transformacji 1989-2QQ9, pod redakj naukowq Jakuba Majmurka, Piotra Szumlewicza, Wydawnictwo Difin, Warszawa.
Bartosz J., (2Q15) Zniewolona historia, „Przeglqd", nr 21.
Burton M., Gunther R., Higley J., (1995) Elity a rozwój demokracji, w: Wiedza i spoleczenstwo. Antología tekstów z zakresu socjologii polityki. Wybór i opracowanie J. Szczupaczynski, Wydawnictwo Naukowe Scholar,Warszawa.
Ciechanowski J., (2014) Nie tylko glupota, ale zbrodnia. General Wladyslaw Anders a powstanie war-szawskie, w: Zaklamana historia powstania pod red. Pawla Dybicza, Fundacja Oratio Recta, Warszawa.
Chesnais F., (2012) Bezprawne dlugi. Jak banki sterujq demokracja, przelozyli Lucyna Mazur i Jerzy Szygiel, Instytut Wydawniczy Ksiqzka i Prasa, Warszawa.
Danel L., (2014) Tryb wyboru Prezydenta RP - pytania o potrzeb^ zmian, w: 25 lat polskiej transfor-macji systemowej - dokonania i wyzwania pod redakj Lukasza Danel i Jerzego Kornasia, Wydawnictwo AGH, Kraków.
Duraczynski E., (2006) Zamach majowy Pilsudskiego, „Dzis. Przeglqd Spoleczny", nr 5.
Dybicz P., (2014) „Wykl^ci" malo swi^ci, w: Polska Ludowa 1944-1956 pod redakj Pawla Dybicza, Fundacja Oratio Recta, Warszawa 2014.
Garlicki A., (1978) Zamach majowy, Spóldzielnia Wydawnicza „Czytelnik" Warszawa.
Górowska B. (1996) Zagadnienia wolnosci sumienia i wyznania w pracach na projektem Konstytucji Rzeczypospolitej Polskiej, w: Czohara A., Górowska B., Nadolski N., Osuchowski J., Dylematy wolnosci sumienia i wyznania w panstwach wspólczesnych, Warszawa.
Karnowska D., (2008) Religia i polityka. O mariazu sacrum i profanum na przykladzie Polski w latach 2005 - 2008,w: Demokracja w Polsce po 2005 roku, pod redakj Danuty Karnowskiej, Wydawnictwo Adam Marszalek, Torun.
Konstytucja Rzeczypospolitej Polskiej z dnia 2 kwietnia 1997 r. Dz.U. nr 78 poz. 483.
Kornas J., (2011) Ustrój konstytucyjny RP i projekty jego modyfikacji, w: Mysl i Polityka. Ksi^ga pamiqtkowa dedykowana Profesorowi Jackowi Marii Majchrowskiemu, redakcja naukowa Bogdan Szlachta, Kraków.
Kornas J., (2010) Panstwo demokratyczne a polityka historyczna „TV Rzeczypospolitej", w: Idea ustrojowa a rzeczywistosc „Rzeczypospolitej", Studia i prace Uniwersytetu Ekonomicznego w Krakowie nr 9, Kraków.
Kossowski T., (1992) Zbrodnie prawicowego podziemia, „Dzis. Przeglqd spoleczny", nr 11.
Kurska J., (2016) Apel z Blois, „Gazeta Wyborcza" 6. 11. 2016.
Ladosz J., (2016) Sqd kasujqcy ustawy i dyktujqcy parlamentowi ich wykladni^, „Zdanie", nr 1-2.
Lazarewicz C., (2010) Raport co Kosciól ma, „ Polityka", nr 40.
Majmurek J., Szumlewicz P., (2010) PRL bez uprzedzen, Instytut Wydawniczy „Ksiqzka i Prasa", Warszawa.
Obirek S., (2015) Episkopat twierdzq autorytaryzmu, „Przeglqd", nr 20.
Owczarski J., (2014) Romantycy kontra realisci. Polska krwawiqca 1944-1948, w: Zaklamana historia powstania, pod red. Pawla Dybicza, Fundacja Oratio Recta, Warszawa.
Panstwo nie moze byc troch^ swieckie i troche wyznaniowe. (2014) Rozmowa Roberta Walenciaka z Prof. Miroslawem Wyrzykowskim, „Przeglqd" 2014, nr 50.
Pelzajqca klerykalizacja Polski. (2014) Wywiad Tomasza Borejzy z Janem Wolenskim, „Przeglqd".
Pietrzak M., (2005) Prawo wyznaniowe, Wydawnictwo LexisNexis, Warszawa.
Ranciere J., (2008) Nienawisc do demokracji, przelozyl Maciej Kropiwnicki, Instytut Wydawniczy Ksiqzka i Prasa, Warszawa.
Religia wladzy. (2015) Rozmowa Kacpra Lesniewicza z dr Pawlem Boreckim „Przeglqd", nr 46.
Sobkowiak L., (2004) Kryzys polskiej elity politycznej, w: Kryzys Rzeczypospolitej ? Studia z zakresu funkcjonowania systemu politycznego, pod redakj naukowq J. Kornasia, Wydawnictwo Wyzszej Szkoly Ekonomii i Administracji w Kielcach, Kielce.
Stanosz B., (2004) W cieniu kosciola czyli demokracja po polsku, Warszawa.
Sztumski J., (2014) Elity ich miejsce i rola w spoleczenstwie, „Slqsk" Sp. z o.o. Wydawnictwo Nau-kowe, Katowice.
Tazbir J., (2005) Korzenie wspolczesnosci, w: Polska ale jaka ? pod redakj Marii Jarosz, Oficyna Naukowa, Warszawa.
Traverso E., (2014) Historia jako pole bitwy. Interpretacja przemocy w XX wieku. Przeklad S. F. Nowicki, Instytut Wydawniczy Ksiqzka i Prasa, Warszawa.
Walicki A., (2016) Zapisane w Dzienniku, „Kuznica", nr 3-4.
Waniek D., (2011) Orzel i krucyfiks. Eseje o podzialach politycznych w Polsce, Wydawnictwo Adam Marszalek, Torun.
Wasilewski K., (2016) Ofiary zamachu majowego, „Przeglqd", nr 19.
Wisniewski L., (1996) Tor przeszkod projektu nowej konstytucji , „Rzeczpospolita" z 20 czerwca.
Zakowski J., (2002) Rewanz pami^ci, Wydawnictwo Sic ! Warszawa.
Zoltkowski W. (red.), (2012) Zrozumiec PRL, MUZA SA, Warszawa.
Zizek S., (2012) Co dalej z demokraj ? Przelozyla Magdalena Kowalska, Instytut Wydawniczy Ksiqzka i Prasa, Warszawa.
LIMITS OF DE-DEMOCRATISATION OF THE POLISH POLITICAL SYSTEM
Author. Kornas J., Prof. dr hab., Chair of political sciences, Krakow Economic University. Address: 31-510, Poland, Cracow, Rakowicka 27. E-mail: [email protected]
Abstract. The essence of political reflections in this article is directed at detecting most significant sources of danger to political democracy in Poland. The discussion focuses upon changes in Constitutional system of the state, namely on the principle of division of powers as well as election system to Seim. One of the central problems explored is the regulating of the Roman-Catholic Church's role within the state. Expanding of the scope of its activities after transformation made the Church one of the implicit institutions of power, de facto responsible for discrimination of the citizens' world outlook. In their turn, history and preferential models of culture exercised by political elites deepen social-political disagreements and lead to destructive influence of the state towards the democratic civil society. The author also dwells upon transformation of the Polish elites in general and raise a question whether they are capable of further democratic consolidation or the democratic potential among them has already been exhausted.
Key words: democratization, political systems, Constitution, election system, Poland, elites, party system, Roman-Catholic Church.
