CC BY
32
УДК 341.9 ББК 67.9
DOI 10.24411/2414-3995-2019-10242 © Д.П. Стригунова, 2019
Научная специальность 12.00.10 — международное право; европейское право
ПРЕДДОГОВОРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ УЧАСТНИКОВ МЕЖДУНАРОДНЫХ КОММЕРЧЕСКИХ ДОГОВОРОВ
Дина Павловна Стригунова,
доцент кафедры международного и интеграционного права, доктор юридических наук, доцент Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ
(119571, Москва, проспект Вернадского, д. 82, стр.1) E-mail: dina_str@list.ru
Аннотация. Рассмотрены преддоговорные отношения участников международных коммерческих договоров с позиции материального и коллизионного права России и ЕС.
Ключевые слова: международный коммерческий договор, переговоры, преддоговорные отношения, добросовестность, недобросовестные переговоры, преддоговорная ответственность.
PRE-CONTRACTUAL RELATIONS OF PARTICIPANTS IN INTERNATIONAL COMMERCIAL CONTRACTS
Dina P. Strigunova,
Assistant Professor of the Department of the International and Integration Law,
Doctor of Law, Associate Professor Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (119571, Moscow, prospekt Vernadskogo, d. 82, str. 1)
Abstract. Consider the pre-contractual relations of participants in international commercial contracts from the standpoint of the material and conflict of laws of Russia and the EU.
Keywords: international commercial contract, negotiations, pre-contractual relations, good faith, unfair negotiations, pre-contractual liability.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Стригунова Д.П. Преддоговорные отношения участников международных коммерческих договоров. Вестник экономической безопасности. 2019;(4):199-202.
Основным юридическим средством взаимодействия участников международного коммерческого оборота выступает международный коммерческий договор. Заключение указанного договора обычно предваряют переговоры сторон, представляющие собой преддоговорные отношения с иностранным элементом. Иностранный элемент в международных преддоговорных отношениях совпадает с иностранным элементом, имеющим место в международных коммерческих договорах: места ведения коммерческой деятельности участников указанных отношений находятся в различных государствах, либо они находятся в одном и том же государстве, однако объект прав участников таких отношений находится за границей либо перемещается через границу.
Несмотря на определенную сложность правового регулирования преддоговорных отношений,
правовые системы государств исходят в целом из того, что переговоры должны вестись сторонами добросовестно и с четко выраженным намерением создавать для себя юридические последствия в виде заключения договора. Действуя добросовестно, стороны международных коммерческих договоров должны вести переговоры в конструктивной манере, что предполагает отказ от любых форм противодействия; получать консультации экспертов по особенно трудным для достижения согласия вопросам; адекватно и гибко реагировать на предложения контрагента и т.д. [7].
Однако во многих случаях участники международного коммерческого оборота действуют при проведении переговоров недобросовестно, т.е. без намерения создать для себя юридические последствия в виде заключенного договора, в том числе международного коммерческого характера. Наиболее важ-
ным в этой связи является вопрос об ответственности за недобросовестное ведение переговоров стороной или сторонами будущего международного коммерческого договора.
Концепция преддоговорной ответственности была задумана Р. Иерингом и впоследствии получила отражение в законодательстве некоторых зарубежных государств, например, Германии, Франции, Италии, Эстонии, Израиля. В основе данной концепции лежала обязанность действовать добросовестно при заключении договора. Таким образом, принцип добросовестности выступает ключевым при проведении переговоров, за нарушение которого устанавливается определенная ответственность. В настоящее время принцип добросовестности признан практически всеми правовыми системами. Указанный принцип закреплен в Венской конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. [3], по мнению О.В. Муратовой, «как общий принцип регулирования преддоговорных отношений» [4, с. 4]. В то же время прямое решение проблемы недобросовестного ведения переговоров при заключении договора в большинстве своем остается за рамками национального и международного законодателей.
Соответствующие положения на этот счет содержат Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2016 г. (далее — Принципы УНИДРУА 2016 г.) [11]. Соотносясь с принципами свободы договора (ст. 1.1) и добросовестности и честной деловой практики (ст. 1.7), ст. 2.1.15 «Недобросовестные переговоры» указанного документа исходит из того, что стороны в принципе свободны в своем решении заключать договор и не несут ответственности за его незаключение. Однако сторона, которая ведет переговоры или прерывает их вопреки принципу добросовестности и честной деловой практики, отвечает за убытки, нанесенные в данной связи другой стороне, участвующей в переговорах. В частности, недобросовестными являются действия стороны, при которых она вступает в переговоры или участвует в заключении договора, не имея намерения достичь соглашения с другой стороной.
В комментарии к Принципам УНИДРУА 2016 г. приводятся примеры таких случаев: когда одна сторона умышленно или по неосторожности ввела
в заблуждение другую сторону относительно характера или условий заключаемого договора, либо фактически искажала факты или не раскрывала факты, которые с учетом характера сторон и/или договора, должны были быть раскрыты. Соответствующие положения о недобросовестном ведении переговоров содержатся также в ст. II.-3:301 «Нечестное и/или недобросовестное ведение переговоров» Модельных правил европейского частного права 2009 г. (далее — Модельные правила ЕЧП 2009 г.) [8], ст. 2:301 Принципов Европейского договорного права 2002 г. (далее — Принципы ЕДП 2002 г.) [10], и ст. IV. 7.1 Свода CENTRAL [6]. В соответствии с их положениями стороны свободны в проведении переговоров и по общему правилу не несут ответственности за то, что соглашение не достигнуто, что в целом соответствует принципу свободы договора. Однако сторона, которая ведет или прерывает переговоры недобросовестно, является ответственной за потери, причиненные другой стороне. Недобросовестным, в частности, является вступление стороной в переговоры или их продолжение при отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной (ст.ст. II.-3:301 Модельных правил ЕЧП, ст. 2:301 Принципов ЕДП, ст. IV. 7.1 Свода CENTRAL). Подобная норма воспринята отечественным законодателем в ст. 434.1 ГК РФ [1].
Существенным достижением отечественного законодателя является четкое структурирование им в ст. 434.1 ГК РФ действий, составляющих недобросовестное ведение переговоров, разделенных законодателем на три группы: а) заведомое отсутствие намерения соглашения достичь соглашения с другой стороной при вступлении в переговоры или их продолжении; б) предоставление стороне неполной информации, которая должна была быть доведена до сведения другой стороны; в) внезапное и неоправданное прекращение переговоров, неожиданное для другой стороны. Вместе с тем и Принципы УНИДРУА 2016 г., и Модельные правила ЕЧП 2009 г., и Принципы ЕДП 2002 г., и Свод CENTRAL, и ГК РФ устанавливают правило, в соответствии с которым сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные убытки.
Развивая приведенные положения, отечественный законодатель в ст. 434.1 ГК РФ предлагает сторонам заключить соглашение о порядке ведения переговоров, которое может конкретизировать требования по добросовестному ведению переговоров, устанавливать порядок распределения расходов на ведение переговоров и иные подобные права и обязанности, а также устанавливать неустойку за нарушение предусмотренных в нем положений. Подобные правила отсутствуют в приведенных международных нормативных актах. В гражданском законодательстве стран Евразийского экономического союза подобные положения также отсутствуют.
Учитывая то, что преддоговорные переговоры коммерсантов проводятся в связи с заключением ими международного коммерческого договора и содержат иностранный элемент, возникает коллизионный вопрос об определении применимого материального права к международным переговорным отношениям, прежде всего недобросовестного ведения переговоров и оценки указанной недобросовестности.
Традиционно внутреннее законодательство по МЧП и международные соглашения не содержали коллизионной нормы, подлежащей применению к проведению переговоров, связанных с заключением договора. Соответствующая норма содержится в ст. 9 Гаагских принципов по выбору права в международных коммерческих договорах 2015 г. [9], согласно которой преддоговорные обязательства регулируются правом, регулирующим сам договор.
Отечественный законодатель формулирует коллизионную норму не в отношении переговоров в целом, а в отношении недобросовестных переговоров. Соответствующая норма содержится в п. 1 ст. 1222.1 ГК РФ, в соответствии с генеральной коллизионной привязкой которой к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестного ведения переговоров о заключении договора, применяется право, подлежащее применению к договору, а если договор не был заключен — право, которое применялось бы к договору, если бы он был заключен [2]. Норма п. 2 ст. 1222.1 ГК РФ содержит и субсидиарное коллизионное правило, в соответствии с которым при невозможности установления права, применимого к договору, такое право определяется в соответствии с правилами, регулирующими
внедоговорные обязательства (ст. 1219 и 1223.1 ГК РФ). Из аналогичных правил при определении права, применимого к недобросовестным переговорам, исходит ст. 12 Регламента ЕС № 864/2007 «О праве, подлежащем применению к внедоговорным обязательствам» (Рим II) [5].
В результате нужно отметить, что несмотря на двоякий подход европейского и российского законодателей к определению права, применимого к недобросовестным переговорам, норма о применении к недобросовестным переговорам права, регулирующего договор, или права, которое регулировало бы договор, если он был бы заключен, выступает своего рода индикатором позиции законодателей по данному вопросу и подлежит применению в первую очередь. Таким образом, позиция законодателя просматривается в том, чтобы подчинить вопросы процедуры, пусть недобросовестной (что должно быть установлено судом), по проведению переговоров, предшествующих заключению договора, подчинить праву, которое регулирует или регулировало бы договор. С позиции международного частного права данное положение выглядит целесообразным, поскольку и если заключение договора и само договорное обязательство будут подчинены тому же праву, в соответствии с которым велись переговоры между будущими участниками международного коммерческого договора, что в целом послужит правовой определенности и предсказуемости правового регулирования указанного договора, охватывая не только сам договор, но и предваряющую его заключение стадию.
Литература
1. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. Федеральный закон РФ № 51-ФЗ от 30 ноября 1994 г. (в ред. ФЗ РФ № З39-Ф3 от 03.08.2018 г.)// СЗ РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть третья. Федеральный закон РФ № 146-ФЗ от 26 ноября 2001 г. (в ред. ФЗ РФ № 292-ФЗ от 03.08.2018 г.) // СЗ РФ. 2001. № 49. Ст. 4552.
3. Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. (Вена, 11.04.1980 г.) // Вестник ВАС РФ. 1994. № 1.
4. Муратова О.В. Преддоговорные отношения в международном коммерческом обороте: от
материально-правового к коллизионному регулированию. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2017.
5. Регламента ЕС № 864/2007 «О праве, подлежащем применению к внедоговорным обязательствам» (Рим II). URL: https://pravo.hse.ru/intprilaw/ doc/040002 (дата обращения: 22.06.2019 г.).
6. Свод принципов, правил и требований lex mercatoria CENTRAL. URL: http://www. central.uni-koeln.de/index.php (дата обращения: 22.06.2019 г.).
7. Симатова Е.Л. Тенденции и перспективы развития lex mercatoria в международном частном праве // Современное право. 2015. №2 8 // СПС «Консультант Плюс».
8. Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law. Draft Common Frame of reference (DCFR). Full Edition. Prepared by the Study
Group on a European Civil Code and the Research Group on EC Private Law (Acquis Group) / Ed. by Christian von Bar and Eric Clive. Vol. I-VI. Munich, 2009.
9. The Hague Principles on Choice of Law in International Commercial Contracts (Approved 19.03.2015). URL: https://www.hcch.net/en/ instruments/ conventions/full-text/?cid=135#text (дата обращения: 22.06.2019 г.).
10. The Principles of European Contract Law 2002 (Parts I, II and III). URL: www.lexmercatoria.org (дата обращения: 22.06.2019 г.).
11. UNIDROIT Principles of International Commercial Contracts // Официальный сайт Международного института по унификации частного права (УНИДРУА) 2016. URL: http://www.unidroit. org/instruments/ commercial-contracts/unidroit-principles-2016 (дата обращения: 22.06.2019 г.).
Коммерческое право. 5-е изд., перераб. и доп. Учебник. Под ред. Н.Д. Эриашвили. 671 с. Гриф МО РФ. Гриф МУМЦ «Профессиональный учебник». Гриф НИИ образования и науки.
Рассмотрены понятие, принципы и субъекты коммерческого права, а также механизм правового регулирования коммерческой деятельности в условиях рыночной экономики. Представлены особенности договорной политики коммерческих организаций, классификация договоров, отражающих взаимоотношения сторон при заключении коммерческих сделок, вопросы регулирования налоговых отношений, а также административной и уголовной ответственности за преступления в сфере коммерческой деятельности. Раскрыто участие нотариуса в юридических действиях общества с ограниченной ответственностью и его участников. Учтены последние юридические акты, относящиеся к коммерческой деятельности организаций. Для студентов, аспирантов, преподавателей экономических и юридических вузов, для предпринимателей и юристов-практиков.
