CC BY
43
УДК 361.3
А. Л. Панищев
ПРАЙДОВОЕ СОЗНАНИЕ И ПРАЙДОВОЕ ПРАВО НА ФОНЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
В данной статье предлагается и анализируется понятие прайдового права. Понятие «прайд» взято из мира хищных животных, однако используется применительно к тем сообществам людей, в которых степень раскрытия естественного права и развития позитивного права минимальна. Некоторые особенности прайдового права рельефно освещены на фоне современного процесса глобализации. В работе рассматриваются возможные причины проявления и укоренения прайдового права.
В качестве исходной парадигмы для развития положений данной работы обратимся к дефинициям естественного и позитивного (положительного) права. В цивилизованных государствах всякая легитимная власть опирается на позитивное право, нормы которого сформулированы государственными властями, фиксируются в правовых документах и гарантируются государством. В то же время в философии права наряду с позитивным правом выделяется естественное право, основывающееся на априорных формах миросозерцания, т.е. на чувстве нравственного, справедливого; по существу, это право человеческое, ибо в нем проявляется и утверждается человеческая природа. Степень развитости позитивного права определяется мерой его соответствия естественному праву.
Вместе с тем необходимо отметить: несмотря на то что естественное право служит субстанциональной основой для позитивного, представление о приоритете первого над последним сложилось лишь в первых веках нашей эры. Здесь следует учесть то, что идея естественного права органично связана с представлением о самоценности внутреннего мира человека. Предпосылки к появлению таких представлений сложились в греческой античной философии, а закрепились в сознании людей в начале новой эры с распространением христианства, когда человек начал преодолевать родовые стереотипы и в европейской культуре выработались ясные представления касательно понятия личность. Однако весьма сложно представить общество без объективных принципов регулирования межличностных, межклассовых отношений. Даже если в общности еще и нет прописанных законов, то источником власти является вождь, обладающий непререкаемой властью, или же какой-либо религиозный текст, принципы которого в конкретной культуре объективны и не подлежат сомнению. Необходимость в правовом регулировании поведения людей заложена в самой человеческой природе. Если обратиться к антропологическим воззрениям И. Канта, то в них выделены следующие задатки человеческого существа: задатки животности; задатки человечности (рассудка); задатки личности. Первая составляющая понимается в качестве стремления к самосохранению, продлению рода, а также к общению. Вторая компонента сводится к формам, или моделям, социального поведения. Задатки человека как личности заключаются в его способности «воспринимать уважение к моральному закону как сам по себе достаточный мотив произвола» [1, с. 27-29]. Первые две составляющие этически нейтральны, но по воле человека могут принимать аморальные формы. Тем не менее задатки человека как личности,
заложенные априорно, всегда связываются с чувством морального, а в контексте философии права - с естественным правом. Это чувство может остаться в неразвитом, зачаточном состоянии, но вместе с тем оно способно раскрыться, охватить все грани человеческой жизни. Позитивное право призвано способствовать раскрытию качеств человека как личности, т.е. развертыванию задатков, изначально, доопытно существующих в природе человека. Это априорное знание естественного права в синтезе с задатками человечности обязывало индивида к выработке моделей правового поведения в обществе. При господстве задатков рассудка над задатками личности происходит трансформация человеческой природы в механизм, слепо подчиняющийся букве закона. В данном случае право вырождается в совокупность законов, которые, в отличие от права, могут быть направлены на утверждение зла. В современной истории немало примеров, когда законодательство смешивалось с аморальностью, бесчеловечностью, жестокостью. Так, правительство Судана издало указы, согласно которым солдаты-мусульмане за осквернение немусульманских женщин получают от правительства денежное поощрение [2, с. 20]. Удручающим выглядит и то, что люди, как правило, следуют таким законам, сохраняя тем самым формальную законопослушность, но, по сути, прекращая быть полноценными людьми. Подобная законодательная система санкционирует право на бесчестье и высвобождает все животные инстинкты, которые в синтезе с воображением как психической функцией и со спекулятивным рассудком приводят к особо тяжким преступлениям.
Недостаточная выраженность естественного права, болезненное состояние правосознания не позволяют обществу представить в сознании развитое позитивное право и, соответственно, выработать действенное законодательство. Поэтому-то формируется иной тип права, который нами условно назван прайдовым правом. Полагаю, что введение этого термина в философско-правовой понятийный аппарат обоснованно. Данная дефиниция непосредственно связана с понятием прайд. Последнее употребляется в отношении группы или стаи хищных животных, живущей на определенной территории и имеющей лидера. Цель объединения животных в прайд состоит в их биологическом выживании. Характеризуя общество людей, не принято использовать слово прайд. Однако в истории человечества существуют такие кризисные периоды, когда «очеловеченность» людей минимальна, соответственно, степень проявления, раскрытия естественного права весьма ограниченна, а позитивное право, хотя формально присутствует, но оно неэффективно или малоэффективно. В таком сообществе человеческих существ правовое поведение основано на лидерстве конкретного лица в той или иной группе. Здесь источником власти выступает неразвитое, больное правосознание индивида, в котором минимальна мера раскрытия естественного права и априорного содержания в целом. Характер законов прайдового права основан на искаженном видении миропорядка и принципов морали. Единство государства в условиях распространенности прайдового права условно и поддерживается однородностью правовой обстановки на его территории. В то же время внутренне страна оказывается разделенной на регионы, в которых господствует определенный прайд. Такие регионы невозможно назвать административными единицами, это, скорее, прайдовые территории, где действуют законы, в цивилизованном обществе характеризующиеся как законы криминального мира.
В сообществе людей, охваченных прайдовым правом, отсутствует стремление к решению общегосударственных задач; мировоззрение характеризуется узостью, ограниченностью, а представления о духовности почти полностью стерты. Соответственно, развитие личности в данных условиях немыслимо. Главная угроза прайдового права заключена в его стремлении отвергнуть такие качества, как благородство, благочестие, доброта, т.е. качества, без которых очеловечение индивида невозможно. Вместе с тем в прай-довом праве поступки, приводящие к вырождению человека как духовного существа, представляются нормативными. Здесь уместно обратиться к такому высказыванию Н. А. Бердяева: «В подсознательных погребах каждого человека, в его низшем «я» есть безобразное, уродливое, потенциально преступное, но важно отношение к этому эго высшего «я» [3, с. 571]. По сути, отвержение духовности есть жизненно важная основа прайдового права, ибо первое (духовность) противостоит ему, а нравственное растление служит основой для его функционирования, для слепого подчинения приказам лидеров прайдов.
В условиях господства прайдового права особое значение для сохранения нации от духовного регресса имеет развитость индивидуального сознания, пусть и на фоне произвола отдельных лиц и общего кризиса культуры. Эта способность может выражаться в сознательном, волевом отказе от действий, вполне допустимых с точки зрения прайдового права, но преступных в контексте позитивного права и аморальных в свете естественного права. Тем не менее данная способность сама по себе хотя и предохраняет человека от духовной деградации, но отнюдь не способствует росту правосознания и оздоровлению общества в целом. Поэтому-то для эффективной борьбы с прай-довым правом столь необходимы сила и гибкость позитивного права, его органичная связь с естественным правом, восприятие последнего как абсолютной ценности.
Однако проблема прайдового права и, следовательно, прайдового сознания в последнее время становится особенно заметной на фоне интеграционных процессов, часто называемых глобализацией. Сейчас в мировой общественности нередко ведутся разговоры о глобализации - понятии, которым обозначают общественные перемены, связанные с интенсивным ростом международных связей в области политики, экономики, науки, культуры. Впервые понятие глобализация зафиксировано в Webster’s Dictionary в 1961 г. П. Ганчев дает такое определение понятию глобализация: глобализация «представляет собой многофакторный, синергетический процесс по созданию глобальных экономических, финансовых, коммуникативных, информационных сетей, которые пронизывают все пространство Земли и интегрируют цивилизацию в единую целостную систему» [4, с. 161]. В принципе глобализация должна способствовать развитию международного права, но в действительности мало что указывает на наличие чего-либо подобного. Основная проблема состоит в том, что формирование мультикультурной цивилизации ставит человека перед необходимостью в обладании развитым мышлением, способным оперировать понятиями из разных культур, сохраняя при этом самобытность собственной культуры. Мышление есть процесс, в ходе которого содержание сознания приобретает понятийную форму; или процесс отражения мира посредством понятий. Благодаря мышлению система образов, бесконечный поток разнообразных ощущений преобразуются в понятия и идеи.
Соответственно, для развития мышления человеку необходимо овладевать максимально широким и разнообразным понятийным аппаратом. К. Г. Юнг справедливо отмечает: «Человек становится личностью лишь тогда, когда «впихивает» в себя как можно больше «внешнего» мира», однако «богатство сознания определяется ментальной восприимчивостью, а не накопленными приобретениями» [5, с. 255]. Разумеется, не все, что есть в этом несовершенном мире, следует «впихивать» в себя. Между тем, чем больше развито мышление, тем шире, богаче мировоззрение. Поэтому-то если ставить вопрос о развитии правовой системы и, главное, правового сознания в обществе, то уместно обратиться к проблеме развития интеллекта нации, широты ее мышления. Интеллект как способность к более или менее развитому мышлению напрямую зависит от количества и, что в действительности еще более важно, характера осваиваемых понятий. Оба вышеназванных фактора в развитии мышления человека зависят не только от воли отдельно взятого человека, но прежде всего от системы культурных отношений, в которых происходит рождение, воспитание и последующее развитие человека. Именно культура определяет характер понятий, допустимых или недопустимых в употреблении, место и степень нормативности их использования. Естественно, что не всякое слово-понятие имеет положительную смысловую нагрузку и благоприятствует духовному и интеллектуальному росту индивида. Сквернословие, к примеру, вообще лишает человека достоинства и, по сути, вырождает в нем человеческую природу. Русская культура всегда блокировала употребление матерных слов, тем более что в православной России они трактовались как хула против Бога. Употребление же слов, напрямую связанных с жизнью в благочестии, поощрялось и прямо санкционировалось государством.
Вместе с тем словарный запас одной локальной культуры, как правило, ограничен, и, если мы ставим вопрос о преодолении рамок родоплеменного права, то уместно обратить внимание на то, что культура, претендующая на центральное место в цивилизации, вынуждена так или иначе отсеивать категориальный аппарат не только своей, но и других культур. Одновременно центральная культура (т.е. та, вокруг которой объединяются соседние) абсорбирует в своем лоне понятийный аппарат культур, охваченных ее границами. В последующем развитии цивилизации правосознание нации во многом зависит от качества понятийного аппарата, посредством которого отражается и понимается мир. Следовательно, овладение мультикультурными ценностными категориями есть одна из основ для формирования и развития цивилизации и международного правового сознания.
Богатство словарного запаса - необходимое условие для развития правового сознания на международном уровне. В связи же с глобализацией потребность человеческого сообщества в столь широко развитом мышлении особенно обострилась. На фоне локального мышления, не способного усваивать концепты иных культур, глобализация либо провоцирует проявление тех или иных националистических, профашистских тенденций, либо содействует поглощению национальных культур. Так, исследователь из Варшавы Янина Монкоша-Богдан обращает внимание на то, что в мире насчитывается от 6000 до 6500 тысяч языков, но только 4 % из них обслуживают 96 % населения Земли [6, с. 5]. В связи с этим поднимается вопрос о самосознании народов, не играющих существенной геополитической роли. В результате глобализация унифицируется по североамериканскому образцу, что отнюдь не со-
действует развитию мышления людей, национальная культура которых стирается, а иногда предается забвению. Например, в ЮАР уникальная орнаментная письменность народа басуто оказалась забытой за несколько десятилетий, поскольку была вытеснена английским языком и языком сисуто, записываемым латинским шрифтом. Глобализация захлестнула народ басуто в культурно-языковом контексте, но не в научно-образовательном, что в конечном счете привело к забвению существенных элементов национальной культуры. Охватывая научную, политическую, экономическую сферы, глобализация обращается, так сказать, лицом к жизни лишь отдельной небольшой части общества - политиков, ведущих ученых, руководителей крупных промышленных предприятий, банков, а народная культура остается вне поля мирового развития цивилизации. Общность, не ведающая о письменности, тем более о науке, по существу, лишается выбора и права на собственное мнение, гражданскую позицию - глобализация ставится перед ней как факт, который она обязана принять в качестве неотъемлемой части своей жизни. Отсутствие науки, развитой системы образования в локальной, этнической культуре приводит к слабости рефлексивного анализа, бесценный опыт народной культуры не осмысливается, не фиксируется в литературе и постепенно, как бы незаметно исчезает. Не удивительно, что ряд исследователей считают, что одной из причин кризиса глобализации является интеллектуальный регресс нации, стремящейся возглавить процесс глобализации. Если учесть, что своеобразным показателем уровня умственного развития народа является степень развитости его философии как наиболее сложной и многогранной компоненты культуры, то вполне уместно звучат слова П. Ганчева, который пишет: «Не на последнем месте причиной тотального кризиса глобализации является кризис философии» [4, с. 165].
Исчезновению локальных культур содействует и другая особенность, сопровождающая процесс глобализации, определяемая принципом «разделяй и властвуй». Реализацию этого принципа можно увидеть на примере стран из бывшего Варшавского договора. Так, Югославия в 1990-х гг. была не без вмешательства США разделена на несколько государств; далее, в начале XXI в., раздробление страны продолжилось, когда от Югославии отделилась Черногория, а ныне ставится вопрос об отделении исконно сербской краины - Косово. Независимость эти страны получили при явной дипломатической и политической поддержке США и их союзников, а следовательно, уместно ожидать господства североамериканских принципов в этих землях. Как это ни парадоксально, но стимулирование сепаратистско-криминальных тенденций поставлено на службу глобализации, поскольку новообразованные небольшие государства не имеют своей сильной сырьевой, экономической базы, в их среде не употребляется ни один из международных языков, а посему они обречены на быстрое поглощение культурой, задающей характер всему процессу глобализации. В действительности же молодые страны, подчас полулегальным способом получившие суверенитет, в итоге могут оказаться зависимыми от внешней экономической помощи; а отсутствие в них развитой индустриальной базы, обеспечивающей население рабочими местами, господство локальных интересов, безразличие к общечеловеческим проблемам предрасположит значительную часть населения данных регионов к международной преступности, основанной на интересах отдельных кланов, или прайдов.
Однако отметим то, что для большинства людей глобализация проходит незаметно. Рядовой гражданин той или иной страны пользуется продукцией, произведенной в самых разных точках планеты, но при этом он почти ничего не знает, да порой и не желает знать об иных культурах. Довольно часто лидером глобализации называют США. Действительно, США провозглашают идеи мирового, глобального масштаба, однако при этом в данной стране очевидна диспропорция между общим кругозором людей и теми задачами, которые перед ними ставятся государством, например, многие граждане США путают Австрию с Австралией, Швецию со Швейцарией и т.п. Такое несоответствие в отношении государственных задач и культурно-интеллектуального развития отдельно взятых людей чревата негативными последствиями, что весьма опасно. Опасно в первую очередь тем, что провоцирует развитие потребительского, нередко даже хищнического отношения к иным народам. Индивид охотно приобретает и использует продукцию какой-либо страны, но, мало что зная о ней, приходит к убеждению, что народу страны-поставщика вменяется в обязанность обеспечивать его такой высококачественной продукцией. Поэтому-то правительство должно заботиться не только об инвестициях в иные страны, но ему не следует упускать из виду развитие собственной культуры в среде других народов. В противном случае нация, которой оказывается та или иная поддержка, будет видеть в своем благодетеле лишь некое безликое существо, выполняющее функцию поставщика, источника благоденствия. Именно так произошло в случае с СССР, который оказал огромную помощь африканским странам, защитил их независимость от экспансии некоторых агрессивно настроенных стран, например ЮАР, но не позаботился о популяризации русской культуры в данном регионе. Вполне закономерным итогом стало то, что к России стали относиться довольно-таки потребительски, зная о ней в основном то, что эта страна в силах осуществлять большие поставки на льготных условиях. Вместе с тем важно понимать, что не всякий народ способен усвоить чужую культуру. Во-первых, в ряде стран по-прежнему уровень грамотности населения крайне низок, во-вторых, индивиду, привыкшему жить лишь культурой своего рода, нелегко воспринять культуру, проповедующую не узконациональные, а общечеловеческие идеи, обращенные не только к интересам отдельного этноса, но и к мировым проблемам.
Продолжая рассматривать проблему глобализации, следует учесть, что в конечном итоге глобализация выдвигает целый ряд жестких требований к человеку, связанных с усвоением культурных традиций многих народов. На фоне же унификации народов, предполагающей господство одной модели общественного развития, глобализация способна спровоцировать ряд конфликтов, вызванных нежеланием локальных культур терять свою самобытность и приспосабливаться к принципам, подчас столь далеким от совершенства. В этом отношении справедливо суждение А. В. Беличенко о том, что мир более заинтересован в целесообразном устройстве, нежели в истине [7, с. 33]. Такая целесообразность нередко противоречит культурной жизни человека в естественной природе и духовной области его бытия. «Общественный порядок должен быть не только целесообразным - в смысле наилучшего удовлетворения земных нужд человека, - но и праведным...» - пишет С. Л. Франк [8, с. 384]. Не всегда экономический рост приветствуется обществом, более того, последнее может ниспровергнуть власть, если та обеспечивает матери-
альное благополучие в ущерб культурным ценностям. Такое имело место в Иране в 1979 г. Однако Иран - это региональная держава с богатым культурно-историческим прошлым, препятствующим распаду страны. Гораздо тяжелее могут проходить конфликты в странах со слабо развитой государственностью. Не секрет, что экономическое развитие стран Африки «оплачивается» крайне высокой степенью криминализации городского населения, массовой безнравственностью, растлением, особенно молодежи и, как следствие этого, обостренной проблемой СПИДа, наркоторговлей и этническими чистками. Те люди, которые еще десятилетие назад жили в своих селах сообразно устоявшимся культурным правилам, нормам, оказываясь в городе, подчас быстро криминализируются. Совершенное незнание правовых актов иногда из-за элементарной безграмотности на фоне забвения традиций, обычаев - всего, в чем фиксируется чувство справедливого, т.е. естественного права, - приводит к вырождению человеческой природы. Отсутствие собственной родовой культуры, жизненных ориентиров способствует дезорганизации мировоззрения человека, и он, не зная, по каким правилам жить, забывает традиции предков, и с такими же людьми, как он сам, т.е. вырванными из своей родовой культуры, организует криминальные кланы, или прайды. Последние являют собой страшную опасность, особенно если их представители занимают руководящие должности в государственном аппарате. Утверждение такой локальной прайдовой системы есть, в сущности, бунт не только против глобализации, но и против культуры собственного народа, поскольку ограничивает ее концептами, нормами и интересами только одного правящего прайда. В конечном итоге прайдовое сознание становится доминирующим, охватывающим большинство населения и служит основой для формирования и укоренения в повседневности так называемой трущобной культуры.
Об интенсивном развитии последней свидетельствует широкое движение растафари в Карибском регионе и в Эфиопии, распространенность в Латинской Америке танцев в стиле самба (слово «самба» происходит от слова «семба», на африканском диалекте банту, известном как кимбундо, завезенном в Бразилию рабами из Анголы, «семба» означает «пупок», который символизирует интимность танца), доминирование стиля рэп на музыкальных каналах большинства стран, в том числе и России. Собственно говоря, музыка в стиле рэп особенно серьезной угрозы для жизни общества не представляла бы, если бы она не вытесняла музыку иных направлений и стилей. Однако часто ли ныне на российских музыкальных каналах ставится классическая музыка, т.е. та музыка, которая признана мировым культурным сообществом в качестве способствующей духовному росту людей, или народная музыка, пробуждающая в человеке духовно чистые образы, чувство ответственности за своего ближнего? Такой музыки на радио и телевизионных музыкальных каналах почти нет. Безусловно, у человека есть выбор, поскольку существует многоканальная система, но в данном случае можно узреть определенную двойственность, лицемерие этого выбора, ибо музыка, пропагандирующая пошлость и жестокость, перед юридическим законом ставится на один уровень с классической музыкой или национальной. Бесспорно, последняя требует от человека усилий относительно собственного развития. В данном случае справедливо звучат слова афонского монаха архимандрита Эмилиана: «Весь мир охотится за богатством и почестями без устали.
Не устает искать греха. Но сразу же выбивается из сил, встав на путь к Богу» [9, с. 43-44]. Вот это положение и следует брать во внимание: большинство людей выбирают самый легкий путь своей жизни - бездуховный, поскольку «правом на бесчестье всего легче русского человека за собой увлечь можно» [10, с. 374]. Между тем такое «право на бесчестье» подспудно, неофициально предоставляется современной индустрией развлечений, в которой доминирует «музыка трущоб», где постулируются внебрачные интимные отношения, где очень много жаргонной, двусмысленной и пошлой терминологии. Подобный подбор музыкальных треков приводит к массовому растлению населения, к вырождению как общечеловеческих нравственных норм, так и собственной национальной культуры. Безусловно, популярная музыка является частью процесса глобализации, однако такая часть объединяет людей не по принципу взаимного уважения, а по принципу аморальности и потребительского отношения к окружающим. Фактически искусственно складываются предпосылки к разобщению людей на прайды, каждый из которых мог бы контролировать ту или иную территорию в городе, селе или еще где-либо. Основным фактором, объединяющим членов прайда в единый организм, является общая вовлеченность в преступную деятельность.
Таким образом, становится очевидным то, что процессы глобализации в реальности, как правило, не способствуют интеграции культур, а чаще, наоборот, вносят раскол внутри культур, делят их по клановому принципу, согласно которому под формально-криминальным управлением прайда находится то или иное государственное объединение. Последнее в данном случае не может преследовать решение общечеловеческих задач, более того, в нем нет стремления достичь раскрытия априорного знания человека, утвердить его нравственные качества. П. Ганчев точно характеризует некоторые явления, сопутствующие глобализации: «Мафия, организованная преступность, криминальная преступность в нарастающих масштабах и интенсивных темпах заливает все общество, чтобы криминализировать до четверти населения некоторых стран. Этот новый «глобальный, но подземный мир». иногда сращивается с государственными и экономическими структурами» [4, с. 165]. Человек при таких обстоятельствах рассматривается лишь как средство для получения прибыли, используемой в интересах правящего прайда. Власти же в целях получения финансовых средств могут допустить и наркоторговлю, и проституцию, и работорговлю, и нелегальную продажу оружия. При этом международное право теряет свою силу и самостоятельность.
В связи с такой сложившейся ситуацией возникает острая потребность в механизмах развития здорового правового и нравственного сознания людей, что естественным образом поможет заблокировать проявление животных, прайдовых тенденций. Здесь очень важно определить не только национальную политику конкретного государства, но и пути, содействующие наиболее полному развитию сознания общества. Следует учитывать, что даже при самой оптимальной национальной политике в обществе, где люди руководствуются, действуют сообразно не общечеловеческим и даже не общегосударственным идеям, всегда будет господствовать мировоззрение, которое, в лучшем случае, можно назвать «местечковым». Соответственно, государству с имперским, т.е. многонациональным устройством, жизненно важно постулировать решение общечеловеческих задач, имеющих нравственных ха-
рактер. Если же нация замыкается на себе самой, то кризис и регресс неизбежны. Суть такого кризиса великолепно выражена в фильме режиссера Энтони Мэнна «Падение Римской империи» (США, 1964 г.). В киноленте показано, что когда римский сенат попытался из римского гражданства сделать своего рода привилегию, отвергнуть от себя пограничные народы, то этим он обрек Рим на гибель, а людей, живших на окраинах империи, - на убийства. Между тем народ может тогда лишь развиваться, когда заботится об иных людях. Совершенно верно замечает В. С. Соловьев: «Спасающийся спасется. Вот тайна прогресса - другой нет и не будет» [11, с. 556]. Если мы обратимся к речам советских лидеров, например Л. И. Брежнева, то будет нетрудно увидеть, что в них говорится не только о проблемах советского народа, но и о трудностях всего человечества. Такие установки способны обратить человека к усвоению концептов самых разных культур, что в итоге послужит значимой предпосылкой к складыванию мультикультурного мировоззрения.
Не менее важным аспектом развития мультикультурного сознания является язык. Если обратиться к истории языковой культуры России, то здесь надо подчеркнуть следующее: нелегкий, довольно долгий процесс укоренения в сознании нации правил русского литературного языка позволит человеку не только оставаться человеком, раскрыть в своей природе априорное содержание, но и овладеть таким понятийным аппаратом, который однозначно понимался бы максимально большим количеством людей. Процесс освоения человеком литературного языка необходимо начинать с раннего детства, следует уделять этому вопросу немалое внимание в период школьного и последующего образования. Подчеркнем, что необходимо строго пресекать употребление в речи жаргонной, сленговой терминологии. Такая терминология является, по существу, клановой, или прайдовой, поскольку однозначно трактуется лишь в узком кругу людей. Нельзя не отметить то, что освоение литературного языка поспособствует обеспечению фундаментальной базы для развития мышления человека. В бытовом языке, тем более в условиях распространения жаргонной терминологии, трудно, подчас невозможно найти основу для развития системы понятий. Литературный же язык с его обширным словарным запасом, тонким смысловым чувством обеспечивает возможность для духовного и интеллектуального роста человека. Более того, рост авторитета нации и, следовательно, ее возможностей в решении общечеловеческих задач имеет реальные перспективы осуществления лишь в условиях употребления ею грамотной литературной речи. Русская литературная речь - этот язык, изучаемый во всем мире на основе трудов классиков русской литературы, в коей фиксируется как разговорный, так и письменный язык. Сленг же, захлестнувший русскую речь, разрушает интеллектуальную и духовную базу не только русской культуры, но и славянской цивилизации, которой будет гораздо сложнее интегрироваться в единую систему. Если С. Хантингтон в своей работе «Столкновение цивилизаций» еще выделяет православную цивилизацию [12, с. 56], то в условиях распространения культурного кризиса в России существует прямая угроза ее распада.
Таким образом, во избежание распада общества на прайды необходимо прямое государственное вмешательство в жизнь массовой культуры, выработка механизмов для прямого воздействия на ее продукцию. Во-первых, большое внимание нужно уделять сохранению и развитию собственного литературного языка; на общенациональном уровне жестко пресекать распро-
странение сленговой, пошло-двусмысленной терминологии. Ныне основной источник непристойной терминологии - это ряд музыкальных клипов, тексты некоторых песен и, как это ни странно, выступления отдельных политиков. Вопрос грамотности нации должен рассматриваться в качестве одного из самых приоритетных. Во-вторых, необходимо резко ограничить проникновение элементов трущобной культуры в СМИ, например музыки в стиле рэп. В-третьих, народу, помимо решения собственных национальных задач, следует ставить перед собой общечеловеческие задачи, решение которых было бы связано с представлениями о справедливости, чести и достоинстве человека.
Список литературы
1. Кант, И. О сосуществовании злого принципа с добрым, или об изначальном злом в человеческой природе / И. Кант // Собр. соч. : в 6-ти т. - М., 1965. - Т. 4. -Ч. 2. - С. 5-58.
2. Бараев, Т. СПИД и насилие / Т. Бараев // Эхо планеты. - № 38 (285). - 1993. -С. 20-22.
3. Бердяев, Н. Самопознание / Н. Бердяев // Русская идея. - М. : АСТ, 2002.
4. Ганчев, П. Глобализация цивилизации и необходимость новой формы философии / П. Ганчев // Вопросы философии. - 2008. - № 8. - С. 160-166.
5. Юнг, К. Г. Душа и миф. Шесть архетипов / К. Г. Юнг. - Минск : Харвест, 2004. -400 с.
6. Монкоша-Богдан, Я. Языковой патриотизм в период глобализации / Я. Мон-коша-Богдан // Мова 1 культура. - Киев : Видавничий Д1м Бураго, 2007. - Вип. 9. -Т. I. - С. 5-11.
7. Беличенко, А. В. Язык как хозяйство. К «политэкономии» языка : девственные знают больше / А. В. Беличенко // Мова 1 культура. - Киев : Видавничий Д1м Бураго, 2007. - Вип. 9. - Т. I. - С. 31-44.
8. Франк, С. Л. С нами Бог / С. Л. Франк. - М. : АСТ, 2003. - 750 с.
9. Архимандрит Эмилиан. Богопознание. Богослужение. Богомыслие // Архимандрит Эмилиан. - М. : Издательство храма святой мученицы Татианы, 2002. -416 с.
10. Достоевский, Ф. М. Бесы / Ф. М. Достоевский // Собр. соч. : в 12-ти т. - М. : Правда, 1982. - Т. 8. - 461 с.
11. Соловьёв, В. С. Тайна прогресса / В. С. Соловьёв // Сочинения : в 2-х т. - М. : Мысль, 1988. - Т. 2. - С. 556-557.
12. Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций / С. Хантингтон. - М. : АСТ, 2003. -603 с.
