CC BY
154
УДК 329.17 Пётр ОСКОЛКОВ
ПРАВЫЙ ПОПУЛИЗМ В СТРАНАХ БЕНИЛЮКС В СРАВНИТЕЛЬНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
Аннотация. В статье рассматриваются крупнейшие правопопулистские партии Бельгии, Нидерландов и Люксембурга с точки зрения их истории, современного положения, идеологических установок и моделей взаимодействия с электоратом и окружающей политической средой. Проанализировано идеологическое становление основных партий (нидерландской Партии свободы, бельгийских Фламандского интереса, Нового фламандского альянса и Национальной демократии, люксембургских Альтернативной демократической партии реформ и Социал-демократической народной партии) и их лидеров, особенности дискурса и причины их возникновения. Цель исследования - выявить общее и различное в деятельности подобных акторов в рамках одного субрегионального странового кластера, который выделяется на основе исторической политической и экономической близости государств, определить степень соответствия партий стандартной модели европейского правого популизма и причины отклонения от неё. Делается вывод о том, что особенности функционирования правых популистских партий Бенилюкса и их восприятие обществом предопределены историей соответствующих партий и стран, в то время как общее определяется общеевропейской правопопулистской моделью сочетания популистской стратегии с идеологией нативизма, а также свойственным европейским (крайне) правым партиям евроскепти-цизмом. В истории партий ключевую роль играет изначальная политическая установка (сразу партии пришли к популизму или же постепенно) и личная история лидеров (в случае наличия в партии харизматического лидера), в истории стран - события, определившие ориентации общества относительно языка (языков) и его положения, территории и ирреден-ты, идеальных общественных моделей, этики, внешней политики, глобализации и европейской интеграции.
Ключевые слова: Бельгия, Нидерланды, Люксембург, популизм, ультраправые партии, евроскептицизм, Партия свободы.
Основные понятия
Правый популизм мы понимаем как комбинацию стратегии политической борьбы и идеологического наполнения, подразумевающую соединение классического популизма (понимаемого как прямое обращение к народу) с нативизмом [Mudde,
© Осколков Пётр Викторович - аспирант кафедры интеграционных процессов МГИМО МИД России, преподаватель кафедры региональных проблем мировой политики ФМП МГУ им. М.В. Ломоносова, младший научный сотрудник Института Европы РАН. Адрес: 119454, Москва, проспект Вернадского, 76. E-mail: [email protected]
2010: 1173-1175], а также сочетание двух дихотомий: вертикальной ("простой народ" против "элиты") и горизонтальной ("свои" против "чужих") [Grabow, Hartleb, 2013: 18].
Регион Бенилюкса, состоящий из Бельгии, Нидерландов и Люксембурга, выделяется в политической и экономической науке по ряду причин. Три страны связаны друг с другом совместной историей, в Новое время - кратковременным пребыванием в составе одного государства (1815-1830), а с 1943-1944 гг. - интенсивной межгосударственной интеграцией с созданием трёхсторонних институтов. В связи с тесной взаимосвязью между странами Бенилюкса, представляется интересным сравнение именно в этом регионе столь насущного явления, как правый популизм.
C.B. Погорельская считает, что "правый радикализм слишком различен, чтобы можно было сравнивать его на содержательном уровне" [Погорельская, 2004: 13]. Однако в данной статье мы постараемся выйти за рамки институционального формализма и сравнить именно содержание деятельности и идеологии правопопулист-ских партий трёх стран, тесно переплетённых в историко-культурном аспекте.
Правый популизм в Нидерландок
Практически монопольным игроком-популистом в правой части партийно-политического спектра Нидерландов является Партия свободы (Partij voor de Vrijheid, далее - ПС) Геерта Вилдерса. Других правых акторов или нельзя причислить к популистам (экстремистский Нидерландский народный союз), или же они в настоящий момент политически несостоятельны, как партия "Гордость за Нидерланды".
Традиция правого популизма современного образца прослеживается в Нидерландах с конца 90-х годов прошлого века, когда роттердамский политик Пим Фор-тёйн основал свою партию "Список Пима Фортёйна" (Lijst Pim Fortuyn). Характерно, что оба лидера нидерландского правого популизма вышли не из праворадикальной партии "Демократы центра", а из праволиберальных "Жизнеспособных Нидерландов" (Фортёйн) и Партии за свободу и демократию (VVD, Вилдерс). Поводом для выхода Вилдерса из VVD стала её компромиссная позиция по поводу членства Турции в Европейском Союзе. При этом политик сохранил за собой место в парламенте, образовав т.н. "Группу Вилдерса", которая позже и трансформировалась в Партию свободы.
Политический вакуум, оставшийся после убийства Фортёйна (его наследники были далеко не столь успешны, а партия распалась в 2008 г.), должен был быть заполнен партией, выступающей за демократическое обновление, гражданский национализм, экономический либерализм и ужесточение законодательства об иммиграции и интеграции [Vossen, 2010: 22]. В 2006 г., когда партия Вилдерса впервые приняла участие в выборах, она была одной из многих, претендовавших на освободившееся место, - тогда же свет увидели партии "Единые Нидерланды", "Партия за Нидерланды", "Список-5 Фортёйна", но только ПС сумела сохранить свои позиции до нынешнего времени [Kessel, 2011: 83].
ПС не является партией в классическом смысле слова: у неё нет ни устава, ни фиксированного членства. Формально член партии всего один - Вилдерс, остальные депутаты, представляющие ПС, в действительности - члены депутатской "группы Вилдерса". Такая структура была создана, чтобы избежать внутренних конфликтов, погубивших прямых наследников Фортёйна.
Уже в 2009 г. партию поддерживали около четверти избирателей страны [Vossen, 2010: 23]. Основной концепцией Геерта Вилдерса является борьба против "исламизации Европы", а также против "левой элиты". Вилдерса критикует культурный и моральный релятивизм последней, отказ признать ислам и мусульманскую культуру угрозой, а также поддержку "польдерной модели", подразумевающей закрытые сделки между правительством и профсоюзами. Однако основным Вилдер-су видится не классический популистский конфликт между элитой и народом, а конфликт цивилизаций - Запада и ислама [Vossen, 2010: 27-30].
Убеждения Г. Вилдерса эволюционировали от консервативного либерализма, характерного для VVD и её лидера Фрица Болкестейна, к собственной версии национал-популизма [Vossen, 2011: 180]. Именно Ф. Болкестейн олицетворял в нидерландской политике возврат к архаике, выразившийся в призывах вернуться к традиционной системе образования, гражданскому национализму, культурному и моральному лидерству элит. Также он был одним из первых нидерландских политиков, критиковавших мультикультурализм и культурный релятивизм [Vossen, 2011: 181]. Чтобы "освободить" страну от упомянутых зол, необходимо вернуться к традициям предков, и здесь Болкестейн, Фортёйн, Вилдерс и другая ученица Болкестейна, сомалийка Айаан Хирси Али, опираются на голландский "менталитет регентов" (патрициата нидерландских городов XVII века). У нидерландского историка Геерта Мака мы читаем: "Настоящий регент должен был исповедовать протестантскую веру, быть честным, сдержанным (...), а также служить образцом для подражания в семейной жизни и бизнесе" [Мак, 2013: 223]. Именно такой традиционный образ - идеал современных нидерландских правых.
Из неоконсерватизма американского образца Г. Вилдерс позаимствовал тезис о необходимости нахождения (или конструирования) морального противника [Vossen, 2011: 182]; именно в рамках неоконсервативной "теории нового класса" Вилдерс пришёл к классическому популистскому пониманию "элиты" как единого организма, враждебного демократии.
"Неоконсервативная фаза" сменилась "национал-популистской", что было обозначено переходом к жёсткой антиисламской и антиглобалистской риторике, выступлениями за прямую демократию (прямые выборы мэров и судей), а также переходом от неоконсервативной либеральной экономической доктрины к левому интервенционизму, характерному для экономической программы правых популистов [Vossen, 2011: 185-186]. Также Г. Вилдерс в 2008 г. уделил особенное внимание территориальным вопросам, высказавшись в пользу присоединения Фландрии к Нидерландам. В 2014 г. ПС подготовила доклад под названием Nexit (Netherlands + Exit), в котором говорится, что в случае выхода из ЕС темпы роста нидерландской экономики за десять лет вырастут на 10% [Узнародов, 2015: 32]. Таким образом, Геерт Вилдерс олицетворяет в Нидерландах "жёсткий" евроскептицизм: по классификации П. Таггарта и А. Щербяка, последний подразумевает стремление к пересмотру условий, на которых страна вошла в Европейский Союз, или к выходу из него, в то время как "мягкий" евроскептицизм требует лишь отдельных изменений в функционировании Союза [Taggart, Szczerbiak, 2002: 7].
Однако в силу специфики политической культуры Нидерландов, ориентированной на широкий национальный консенсус, для завоевания прочных позиций партии Вилдерса пришлось отступить от "классической" правопопулистской модели. Помимо нетипичного для правых популистов внимания к внешней политике и особого отношения к Израилю и США, для Вилдерса характерно либертарианское отноше-
ние к этическим проблемам - ПС последовательно выступает в пользу полной легализации абортов, эвтаназии и эмансипации гомосексуалистов [Vossen, 2011: 186]. Именно такая модель необходима для правопопулистской популярности в Нидерландах; не нативизм, а гражданский национализм и идеалы Просвещения, которые проповедовали Айаан Хирси Али и Пим Фортёйн, способны уберечь нидерландских правых от потери голосов и радикализации, особенно в условиях крайне низкого спроса на правый радикализм в стране (индекс DEREX - Demand for Right-Wing Extremism, высчитываемый Open Society Foundations, в Нидерландах в 2014-2015 гг. составил 1%, не изменившись с 2008-2009 гг.).
Правый популизм в Бельгии
В бельгийском партийном поле можно выделить три основные партии, справедливо ассоциируемые с правым популизмом: во Фландрии это Фламандский интерес (Vlaams Belang, далее - ФИ; до 2004 г. - Фламандский блок, Vlaams Blok) и Новый Фламандский альянс (Nieuwe Vlaamse Alliantie, далее - НФА), в Валлонии -"Национальная демократия" (Démocratie Nationale, до 2012 г. - Национальный фронт) [Осколков, 2015].
Фламандский блок возник в 1978 г. в результате слияния Фламандской национальной партии и Фламандской народной партии. В партии присутствуют два "крыла": ставящее во главу угла независимость Фландрии (Герольф Аннеманс) и выступающее с антииммигрантской и традиционалистской риторикой (Филип Девинтер).
Партия позиционирует себя как правоконсервативная и сепаратистская. В 1980 г. Фламандский блок впервые включил в программу вопрос иммиграции, что привлекло более 65% избирателей [Тэвдой-Бурмули, 2005: 370]. Сейчас партия характеризует свою платформу как "независимость Фландрии, сопротивление мультикультура-лизму и защита традиционных западных ценностей" [Belien, 2007: 84], а также ев-роскептицизм [Vlaams Sosiaal-Economisch Belang, 2012: 139]. ФИ чужд антисемитизм, и во многом благодаря поддержке хасидской общины партия получила на региональных выборах в Антверпене более 33 % голосов [Морозов, 2006].
Необходимо отметить, что ФИ действует в условиях т.н. "санитарного кордона": в 1992 г. парламентские партии договорились не вступать в коалиции с ультраправыми. 9 ноября 2004 г. кассационный суд Брюсселя в результате иска НПО "Центр равных возможностей" и "Лига за права человека" постановил распустить ФБ; однако через пять дней был создан Фламандский интерес с идентичным блоку личным составом. Из-за решения суда партии пришлось отказаться от требований принудительной высылки неевропейских иммигрантов и смягчить риторику.
Новый фламандский альянс является прямым наследником Народного союза, распавшегося в 2001 г., поэтому он в большей степени включён в бельгийскую политическую систему. НФА не уделяет так много внимания вопросам иммиграции ("мигранты (...) вносят существенный вклад в наше общество"1) и поддерживает европейскую интеграцию (хотя и предостерегает против превращения ЕС в "европейское супергосударство" и "Соединённые Штаты Европы", давая возможность отнести себя к "мягким евроскептикам" - в отличие от "жёсткого" Фламандского интереса). В то же время, НФА считает, что „во главе демократии должен стоять не первородный глава, а избранный гражданами", а „Брюссельская периферия (комму-
1 Здесь и далее - цитаты из программы НФА, расположенной по адресу http://www.n-va.be/standpunten/
Современная Европа, 2017, №5
ны в Брюссельском столичном регионе, окружающие столицу, со смешанным валло-но-фламандским населением. - П.О.) не должна галлизироваться". Газета Die Zeit включила Новый фламандский альянс в список "наиболее успешных экстремистских партий Европы" как "правопопулистскую и сепаратистскую" [Pausch, 2015].
Тем не менее, благодаря более умеренной позиции, чем у ФИ, партия избежала "санитарного кордона", и в настоящее время входит в состав правящей коалиции. Лидер партии Барт Де Вейвер заявил, что "из-за расхождений по отдельным вопросам не считает возможным сотрудничество между НФА и ФИ на любом уровне государственного управления"1, а Ф. Девинтер не упускает возможности подвергнуть критике "соглашательскую" политику конкурентов. Поскольку НФА имеет репутацию более "респектабельной" партии, туда перешло за последние полтора десятилетия около 50 членов ФИ2.
Результаты парламентских выборов, прошедших в Бельгии 25 мая 2014 г., демонстрируют, что на настоящий момент избиратели выше оценивают способность НФА взять власть в свои руки: в масштабах Фландрии НФА получил 32% голосов, ФИ - 6% (по всей стране соотношение 20 и 4%).
Правый популизм во франкоговорящей части Бельгии представлен партией "Национальная демократия". Она была основана в 1985 году как Национальный фронт Бельгии. Название и логотип были идентичны таковым у французской партии под руководством семьи Ле Пен (цвета логотипа повторяли бельгийский триколор). В 2012 г. французский НФ подал иск по поводу использования бельгийской партией его символики и названия, после чего Апелляционный суд Льежа вынудил партию сменить имя и логотип [Abramowicz, 2012]. Программа включает защиту европейской культуры, отказ от политики мультикультурализма, противодействие нелегальной иммиграции и приёму Турции в ЕС и борьбу против "чёрного расизма"3. Партия не конфликтует с фламандскими единомышленниками и активно выступает за отмену "санитарного кордона". Однако принципиальное различие между ними - в отношении к доминантной идентичности. Если ФИ и НФА говорят о фламандцах, фламандской культуре и народе, в их названиях фигурирует не Бельгия, а Фландрия, то "национальные демократы" представляют свою партию как общебельгийскую (хотя она и действует лишь на территории Валлонии). Партия адаптировала лозунг французского НФ ("бельгийцы прежде всего"), а агитационные материалы для Брюссельской периферии издаются на французском и нидерландском.
Правый популизм в Люксембурге
Правый популизм в Люксембурге, как и в двух ранее рассмотренных случаях, имеет долгую историю. Начинался он как движение за равноправие люксембургского языка, крупным игроком являлась основанная в 1984 г. Федерация за страну и язык (FELES), расколовшаяся в 1987 г. на Эслингское движение за свободу и Люксембургское национальное движение. Последнее принимало участие в парламентских выборах в 1989 и 1994 гг. под лозунгом "Горд быть люксембуржцем".
1 "Débat entre Bart De Wever et Filip Dewinter à propos de l'immigration" (2012), available at: http://lionelbaland.hautetfort.com/archive/2012/09/10/debat-entre-bart-dewever-et-filip-dewinter-a-propos-de-l-imm.html.
2 „VB'ers bij de N-VA: de vijftigste gevonden" (2012), available at: http://aff.skynetblogs.be/archive/2012/08/01/vb-ers-bij-de-n-va-de-vijftigste-gevonden.html
3 См. сайт партии: http://www.dnat.be/
Современная Европа, 2017, №5
В 1999 г. в партии было 1300 членов [Rechtspopulisten im Anmarsch, 2015]. Уже в 1990-е интерес к правым популистам спал, и в начале 2000-х Свободная партия Люксембурга, попытавшаяся эксплуатировать правопопулистскую риторику, просуществовала только один год.
В настоящее время правый популизм представлен Альтернативной демократической партией реформ и Социал-демократической народной партией. АДПР была основана ещё в 1987 г. как движение за права пенсионеров, в 90-е годы расширившее свою программу до классической правопопулистской модели. В силу исторически характерного для люксембургских правых дискурса партия не может обходить стороной проблемы языка. Сейчас, когда статус люксембургского как государственного языка неоспорим, проблемой для АДПР остаётся признание его как официального языка ЕС (на 2017 г. он таковым не является). В общем русле архаизации, характерной для правых популистов, АДПР выступает за большую роль прямой демократии в принятии политических решений в странах ЕС [Besch, Lessing, 2016: 13]. Также для АДПР характерно подчёркивание значения католической религии для самоидентификации люксембуржцев [Wagner, 2011].
В силу исторически проинтеграционной ориентации Люксембурга, местный ев-роскептицизм следует отнести к "мягкому" подвиду (по упоминавшейся типологии П. Таггарта и А. Щербяка). Депутат Гастон Жиберьен подчёркивает проевропей-скую ориентацию АДПР, хотя и подразумевающую критику институтов ЕС [Besch, Lessing, 2016: 12]. При этом партия не входит в "евроскептический интернационал" - фракцию "Европа наций и свобод" (куда входят нидерландская ПС и бельгийский ФИ). Лозунг партии "Меньше Европы, больше Люксембурга" мог бы стать идеальным выражением мягкой евроскептической позиции. Стремление к сохранению роли национальных государств также является чертой правопопулистской политической архаизации.
Социал-демократическая народная партия была образована в 2015 г. бизнесменом Нико Кастильей как "люксембургский аналог Национального фронта". Его упрекают в излишнем радикализме, однако отмечается, что в любом случае ниша "правее, чем АДПР" всегда занята, и если сейчас убрать оттуда СДНП, на свободное место найдётся другой кандидат. К тому же, как и АДПР, СДНП не отличается жёстким евроскептицизмом.
Одним из ярких политических событий последних лет в Люксембурге стал референдум о предоставлении права голоса постоянно проживающим в великом герцогстве иностранцам, состоявшийся в июне 2015 г. В обществе развернулись жаркие дебаты, и как АДПР, так и СДНП повысили свою популярность.
Сравнивая правых популистов
Несмотря на определённое сходство, между правыми популистами трёх стран имеются явные различия. В первую очередь это различие в истории соответствующих партий: Геерт Вилдерс шёл к популизму постепенно и не мыслил себя аутсайдером. В то же время Фламандский блок/интерес и люксембургская АДПР изначально не могли рассчитывать на широкую поддержку народа и истеблишмента.
Из истории политической системы также проистекает и уникальность идеологической платформы Партии свободы среди европейских правых популистов. Система опор и "польдерная модель", предполагавшие широкий общественный консенсус, а также основанная на ценностях Просвещения политическая культура
предопределили либертарную позицию партии Геерта Вилдерса по ряду социальных и этических вопросов. Исторически же сильные связи нидерландского общества с еврейским народом (здесь имеет значение положение Республики Соединённых провинций как центра еврейской иммиграции и "культура раскаяния", возникшая в Нидерландах после Второй мировой войны [Бурума, 2008: 31]) и с США предопределили нетипичный для правых популистов акцент на внешней политике, и конкретно на тесных связях с Соединёнными Штатами и Израилем. В последнем случае роль играет и личная история Вилдерса, который был в Израиле около 30-40 раз и в течение года жил в кибуце.
Также необходимо учитывать политические ориентации партий по отношению к тем или иным сферам социально-политической жизни, обусловленные политической ситуацией в соответствующих странах. Для правых популистов Люксембурга и Бельгии характерно повышенное внимание к вопросам языка: его статуса, режима употребления, необходимости изучения иммигрантами и т.д. Для Нидерландов же эта проблема не столь актуальна, т.к. статус нидерландского языка там, в отличие от нидерландского/фламандского в Бельгии и люксембургского, никогда не был второстепенным, языковым активистам никогда не приходилось бороться за его официальное признание.
Для Бельгии имеет огромное значение фактор сецессионизма: фламандские правые популисты добиваются сецессии своего региона. Идея "Великих Нидерландов", подразумевающая объединение Нидерландов, Фландрии и т.н. Французской Фландрии в Бельгии не очень популярна, однако нидерландская Партия свободы её активно поддерживает. Для Люксембурга же территориальный фактор практически не имеет значения, в отличие от проблемы избирательных прав иностранцев.
Разнится в странах и степень евроскептицизма. В Люксембурге евроскептицизм "мягкий", в то время как в Нидерландах - "жёсткий", а в Бельгии варьируется в разных партиях. Это обусловлено той ролью, которую в жизни страны играет европейская интеграция: в Люксембурге эта роль огромна, в Нидерландах же она намного меньше; Нидерланды ориентируются на приоритет трансатлантического сотрудничества.
Однако объединяют партии гораздо более существенные черты. В первую очередь это то, что все они соответствуют, по крайней мере в общих чертах, правопо-пулистской модели, описанной в начале статьи. Для них характерно и противопоставление "простого народа" "коррумпированной элите", и антииммиграционная повестка. Общим для партий является и антиглобализм (в форме евроскептицизма), хотя и в разной степени. Для большинства популистских партий характерно стремление к архаике в конструировании "идеального общества", и партии стран Бенилюкс не исключение, хотя разница в политической культуре обуславливает различные архаические модели ("менталитет регентов" в Нидерландах против католического консерватизма Фландрии и Люксембурга). Наконец, во всех трёх странах правопопулистские партии представлены в национальном парламенте.
Заключение
Таким образом, можно сделать вывод о том, что различия, существующие между правопопулистскими партиями стран Бенилюкс, определяются в первую очередь историей самих партий и биографией партийных лидеров (так, Геерт Вилдерс далеко не с самого начала своей карьеры был популистом), историей стран и, соответ-
ственно, политических систем, а следовательно, и политической культурой. Нидерландская политическая культура предопределила отличия платформы Партии свободы от соратников в соседних странах, так как, чтобы укрепить положение в их политической системе, необходимо было соответствовать ряду базовых требований. Политическая культура же определяет политические ориентации партий по отношению к тем или иным явлениям общественной жизни: языку (более актуально для Фландрии и Люксембурга), территории (принципиальная позиция для Фландрии), антиглобализму (степень евроскептицизма определяется исторической ролью евроинтеграции в жизни страны).
Общими для рассмотренных стран являются классические признаки правопо-пулистских партий, такие, как антиэлитарная и антииммиграционная повестка, стремление к идеальному обществу, коренящемуся в архаике, а также такой немаловажный признак, как участие в законодательных органах своих стран. Евроскеп-тицизм в той или иной степени также присущ всем рассмотренным партиям, что типично для правого популизма в странах Европейского Союза.
Список литературы
Бурума, И. (2008), Убийство в Амстердаме: смерть Тео ван Гога и границы толерантности, КоЛибри, Москва, 318 с.
Мак, Г. (2013), Амстердам: один город - одна жизнь, Изд-во Ольги Морозовой, Москва, 444 с.
Морозов, А. (2006), "Конец бельгийской лаборатории?", available at: http://www.idelo.ru/440/16.html
Осколков, П.В. (2015), "Сначала наш народ: историко-политический обзор ультраправых партий Бельгии", available at: https://politconservatism.ru/articles/snachala-nash-narod-istoriko-politicheskiy-obzor-ultrapravykh-partiy-belgii
Погорельская, C.B. (2004), "Введение. Методологические проблемы исследования правого радикализма", Правый радикализм в современной Европе, ИНИОН РАН, Москва, с. 6-15.
Тэвдой-Бурмули, А.И. (2005), "Европейский правый радикализм на рубеже веков: формы и тенденции эволюции", Социальное согласие против правого экстремизма, Изд-во Ин-та социологии РАН, Москва, c. 368-404.
Узнародов, И.М. (2015). "Евроскептицизм после кризиса", Современная Европа, № 1, с. 26-36. DOI: 10.15211/soveurope120152636
References
Abramowicz M. (2012), "Le Front national belge est liquidé", available at: http://www.resistances.be/fninterdit02.html
Belien, P. (2007), "Why is the Vlaams Belang so popular?", Long March To the West: Twenty-First Century Migration in Europe and the Greater Mediterranean Area, Valentine Mitchell, Portland, pp. 84-89.
Besch, N., & Lessing, G. (2016), "Europhile by Nature: The Case of the Small Grand Duchy of Luxembourg", Euroscepticism in Small EU Member States, Latvian Institute of International Affairs, Riga, pp. 11-29.
Buruma, I. (2008), Murder in Amsterdam: The Death of Theo Van Hogh and the Borders of Tolerance [Ubijstvo v Amsterdame: smert' Teo van Goga i granicy tolerantnosti], KoLibri, Moscow, 318 p.
Grabow K., & Hartleb F. (2013), "Mapping Present-Day Right-Wing Populists", Exposing the Demagogues: Right-Wing and National Populist Parties in Europe, Wilfried Martens Fonds, Brussels, pp. 13-44.
Kessel, S. Van (2011), "Explaining the Electoral Performance of Populist Parties: The Netherlands as a Case Study", Perspectives on European Politics and Society, Vol. 12, No. 1, pp. 68-88. DOI: 10.1080/15705854.2011.546148
Mak, G. (2013), Amsterdam: one city - one life [Amsterdam: odin gorod - odna zhizn'], Olga Morozova Publ., Moscow, 444 p.
Morozov, A. (2006), "The End of the Belgian Laboratory?" ["Konec bel'gijskoj laboratorii?"], available at: http://www.idelo.ru/440/16.html
Mudde, C. (2010), "The Populist Radical Right: A Pathological Normalcy", West European Politics, No. 33, pp. 1167-1186. DOI: 10.1080/01402382.2010.508901
Oskolkov, P.V. (2015), "Our people first: historical and political review of the Belgian far-right" ["Snachala nash narod: istoriko-politicheskij obzor ul'trapravyh partij Bel'gii"], available at: https://politconservatism.ru/articles/snachala-nash-narod-istoriko-politicheskiy-obzor-ultrapravykh-partiy-belgii
Pausch, R. (2015), "Europa extrem", available at: http://www.zeit.de/feature/populismus-extremismus-europa
Pogorelskaja, S.V. (2004), "Introduction. Analysing the radical right: Methodological issues", Right-Wing Radicalism in Contemporary Europe [„Vvedenie. Metodologicheskie problemy issledovanija pravogo radikalizma", Pravyj radikalizm v sovremennojEvrope], INION RAN, Moscow, pp. 6-15.
"Rechtspopulisten im Anmarsch", available at: http://www.wort.lu/de/politik/gruendung-einer-neuen-partei-rechtspopulisten-im-anmarsch-553a64c10c88b46a8ce58005#
Taggart, P., & Szczerbiak, A. (2002), "The Party Politics of Euroscepticism in EU Member and Candidate States", Opposing Europe Research Network Working Paper, No. 6, pp. 1-45.
Tevdoy-Burmuli, A.I. (2005), "European right-wing radicalism at the turn of the century: evolution forms and tendencies", Social Harmony Against Right-Wing Extremism ["Evropejskij pravyj radikalizm na rubezhe vekov: formy i tendencii jevoljucii", Social'noe soglasie protiv pravogo ekstremizma], Institute of Sociology RAS, Moscow, pp. 368-404.
Uznarodov, I.M. (2015), „Euroscepticism after the crisis", Contemporary Europe, ["Evroskepticizm posle krizisa", Sovremennaja Evropa], № 1, c. 26-36. DOI: 10.15211/soveurope120152636
Vlaams Sociaal-Economisch Belang (2012), Vlaams Belang Studiedienst, Brussel, 156 p.
Vossen, K. (2011), "Classifying Wilders: The Ideological Development of Geert Wilders and His Party for Freedom", Politics, Vol. 31, No. 3, pp. 179-189. DOI: 10.1111/j.1467-9256.2011.01417.x
Vossen, K. (2010), "Populism in the Netherlands after Fortuyn: Rita Verdonk and Geert Wilders Compared", Perspectives on European Politics and Society, Vol. 11, No. 1, pp. 22-38. DOI: 10.1080/15705850903553521
Wagner, O. (2011), "ADR driftet nach rechts", available at: http://www.zlv.lu/spip/spip.php7article4766
Right-Wing Populism in Benelux Countries: Comparative Perspective
Author. Oskolkov P., postgraduate student, Department of Integration Processes, MGIMO University; lecturer, Department of Regional Aspects of World Politics, School of World Politics, Lomonosov Moscow State University. Address: 76, Prospect Vernadskogo, Moscow, Russia, 119454. E-mail: [email protected]
Abstract. In the article the leading right-wing populist parties of Belgium, the Nederlands and Luxemburg are examined from the perspective of their history, current position, ideological viewpoints and interaction models with the electorate and political establishment. The ideological evolution of the main parties (the Dutch Party for Freedom, the Belgian Flemish Interest, New Flemish Alliance and National Democracy, the Luxembourgish Alternative Democratic Reform Party and Social Democratic People's Party) have been studied, as well as the particularities of the discourse and the reasons of their emergence. The paper aims to find common and distinctive features in the activity of such actors in a sub-regional country cluster that is based on historical political and economic proximity, to define an extent, to which the parties correspond to the average European right-wing populism and why they diverge from it. The conclusion is drawn that the distinctive features and the public perception of the Benelux right-wing populist parties are rooted in their history, whereas common features are defined by the pan-European right-wing populist model.
Key words: Belgium, the Netherlands, Luxembourg, populism, right-wing parties, Euroscepticism, Party for Freedom.
