CC BY
30Правовые проблемы, связанные с задействованием искусственного интеллекта в создании результатов интеллектуальной деятельности
Перькова Вера Васильевна
аспирант, кафедра гражданского и корпоративного права, Санкт-Петербургского Государственного экономического университета, adv9516455071 @дтаИ.сот
В настоящей публикации рассматривается юридический аспект использования искусственного интеллекта в создании результатов интеллектуальной деятельности. На основе действующего законодательства раскрывается содержание искусственного интеллекта, устанавливаются правовые и юридические основания участия искусственного интеллекта в генерации охраняемых законом результатов интеллектуальной деятельности. В заключении делается вывод о том, что искусственный интеллект де-факто способен участвовать в фактических отношениях по формированию результатов интеллектуальной деятельности, однако де-юре не способен обладать какими-либо правами на последние
Ключевые слова: искусственный интеллект, цифровизация, результаты интеллектуальной деятельности, авторское право, исключительное право
(О
сч о сч
сч
В настоящее время мировое экономическое и технологическое развитие в контексте постиндустриального общества в силу складывающихся объективно-исторических причин выдвинуло на передний план тренд цифровизации социального пространства. Причем цифровизация (диджитализация) - это закономерный этап эволюции информационного общества, целиком укладывающийся в локус постиндустриализма. Данный вывод можно сделать на основе фундаментального труда Даниэла Белла, основателя идеи информационного общества, под названием «Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования». Ученый, не говоря о цифровизации как таковой, обозначает критерии постиндустриального социума, под которые подпадает в том числе диджитализация: «1) масштабы и пределы технического подхода к решению социальных проблем; 2) оценка отраслей, производящих «знания», а не товары, и доли этих отраслей (коммерческих и некоммерческих) в экономике страны; 3) основы сплоченности любого нового класса, базирующегося на умениях, а не на владении собственностью; 4) возможность того, что технические специалисты и технократы превратятся в новый, господствующий класс (подобно буржуазии, которая появилась раньше развертывания крупной промышленности), заменяющий прежний класс бур-жуа»[5]. Отсюда следует, что цифровизация, хотя и является качественно новым этапом информатизации, но основывается на технократическом, компе-тенционном, инновационном и интеллектуальном фундаменте постиндустриализма.
Заметим, что цифровизацию в научной литературе нередко именуют цифровой трансформацией. По мнению М.А. Скляра и К.В. Кудрявцевой, последняя включает в себя следующие тренды: «автоматизация бизнес-процессов с минимизацией участия человека, «интернет вещей», дополненная реальность, виртуальная реальность, 3^ моделирование и 3^ печать, технологии машинного обучения и искусственного интеллекта, связь цифровой экономики с робототехникой»[12]. При этом одним из основных, мейнстримных, направлений цифровиза-ции в юридическом контексте, на наш взгляд, является искусственный интеллект, его юридический статус, пределы ответственности и возможность участия в правоотношениях с соответствующими правовыми последствиями.
Проблематика искусственного интеллекта в разрезе юриспруденции в последнее время стала активно разрабатываться отечественными учеными.
Авторы уделяют особое внимание правосубъектности искусственного интеллекта (А.В. Степанова)[14], участию искусственного интеллекта в судопроизводстве (Н.Н. Апостолова)[6], правовому статусу искусственного интеллекта и проблемам его нормативного правового регулирования (А.А. Васильев, И.Г. Крысанова-Кирсанова, А.В. Минбалеев, С.А. Соменков, И.О. Трушина, Д. Шпопер, А.А. Щитова,) [8, 9, 11, 13, 15], влиянию искусственного интеллекта на трудовые правоотношения (Э.И. Лескина)[10] и уголовный процесс (А.Ю. Афанасьев)[7]. При этом надо понимать, что отмеченный перечень правовых проблем в сфере функционирования искусственного интеллекта носит далеко не полный характер, а перечисление всех юридических аспектов вовлеченности искусственного интеллекта в российское правовое поле потребовало бы отдельного исследования. Тем не менее, по нашему убеждению, в настоящее время остается слабо изученной проблема соотношения искусственного интеллекта с российским правом интеллектуальной собственности.
Из наиболее авторитетных исследований по данному вопросу следует выделить фундаментальное диссертационное изыскание П.М. Морхата под названием «Правосубъектность искусственного интеллекта в сфере права интеллектуальной собственности: гражданско-правовые проблемы»[3], в котором автор разбирал следующие аспекты затрагиваемой тематики: детерминанты неопределенности понятия «искусственный интеллект», исследование критериев творческого вклада искусственного интеллекта в создание результатов интеллектуальной деятельности, гражданско-правовое исследование потенциальной правосубъектности юнитов искусственного интеллекта, изучение правовых и фактических опций и последствий «экстраполяции модифицированных прав человека на юниты искусственного интеллекта»[3].
Однако рамками одного, пусть даже серьезного и концептуального, исследования невозможно исчерпать правовые нюансы вовлечения искусственного интеллекта в отношения, сопряженные с правом интеллектуальной собственности. Стало быть, назрела актуальная потребность в установлении действительных возможностей искусственного интеллекта в гражданско-правовых отношениях в сфере интеллектуальной собственности и результатов интеллектуальной деятельности и, в частности, в исследовании процесса задействования искусственного интеллекта в создание результатов интеллектуальной деятельности.
Рассматривая обозначенную нами проблематику, заметим, прежде всего, что к настоящему времени в российской системе законодательства имеет место легальное определение понятия «искусственный интеллект». Содержание указанной правовой категории отражено в Федеральном законе «О проведении эксперимента по установлению специального регулирования в целях создания необходимых условий для разработки и внедрения технологий искусственного интеллекта в субъекте Российской Федерации - городе федерального значения Москве и
внесении изменений в статьи 6 и 10 Федерального закона «О персональных данных» от 24.04.2020 № 123-Ф3[2]. Не имея надобности дословно отражать законодательное определение искусственного интеллекта, раскроем компоненты последнего на основе нормы-дефиниции обозначенного федерального закона: 1) технологический (имитация когнитивных функций человека, в том числе свойства самообучаемости и поиска неалгоритмизированных решений отдельно взятых казусов, сопоставимость результатов деятельности искусственного интеллекта с итогами деятельности действительного (органического) интеллекта человека); 2) инфраструктурный («информационные системы, информационно-телекоммуникационные сети, иные технические средства обработки информации»[2]); 3) программно-процессный (специальное программное обеспечение и сервисы).
Искусственный интеллект понимается российским законодателем, в первую очередь, как технология, а точнее, как набор технологий по обработке человеческого языка и речи, в том числе по распознаванию и синтезированию последней, а также по интеллектуальной поддержке генерирования и обоснования тех или иных решений. Потому не вызывает удивления то обстоятельство, что термин «интеллект» применяется в данном случае условно, ибо презюмируется, что комплекс технологических решений не способен в принципе обладать правовой субъектностью, присущей физическим лицам как носителям правоспособности (возможности субъекта права иметь гражданские права) и дееспособности (способности субъекта права своей активностью приобретать субъективные права и нести установленные законом юридические обязанности), включая сделкоспособность (способность участвовать в юридических фактах, влекущих становление, изменение и прекращение гражданских правоотношений) и деликтоспособность (способность нести юридическую ответственность за совершенные правонарушения). В свете вышесказанного соотношение человеческого интеллекта (который, между прочим, ложится в интеллектуальный компонент правового статуса физического лица наряду с компонентом волевым, целеполагательным) с интеллектом искусственным можно уподобить соотношению между организмом и композицией, где организм -это набор элементов, объединенных прочными и уникальными системными связями, детерминирующими уникальность, непохожесть и своеобразие, а композиция - это набор разрозненных консолидированных частей (пусть даже способных в целокупно-сти решать некоторые задачи), не объединенных «органическим» единством.
Обозначим причины невозможности обладания искусственным интеллектом гражданско-правовой субъектностью. Во-первых, в отечественном праве отсутствует указание на юридически значимые обстоятельства, могущие свидетельствовать о появлении у искусственного интеллекта правосубъектности. Во-вторых, искусственный интеллект есть лишь совокупность технологий, используемых чело-
СО
8) *
О X
о а
8) О
т г
(О
сч о сч
сч
веком, что говорит не об их субъектности, а об объ-ектности. В-третьих, важным компонентом правосубъектности является деликтоспособность, сопряженная с волевым компонентом, отсутствующим у искусственного интеллекта. В-четвертых, стоит обратиться к телеологической проблеме: внедрение технологии искусственного интеллекта направлено на улучшение качества жизни, повышение эффективности публичного управления, улучшение социальных отношений. То есть искусственный интеллект - это способ совершенствования общества, сопутствующий механизм, но никак не обладающая самоцелью субъектность, существующая для самой себя.
Теперь перейдем к характеристике результатов интеллектуальной деятельности (далее возможно сокращение - «РИД»). Под ними, согласно статье 1225 Части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - «ГК РФ»), понимаются «произведения науки, литературы и искусства, программы для электронных вычислительных машин (программы для ЭВМ), базы данных, исполнения, фонограммы, сообщение в эфир или по кабелю радио- или телепередач (вещание организаций эфирного или кабельного вещания), изобретения, полезные модели, промышленные образцы, селекционные достижения, топологии интегральных микросхем, секреты производства (ноу-хау), фирменные наименования, товарные знаки и знаки обслуживания, географические указания, наименования мест происхождения товаров, коммерческие обозначе-ния»[1].
РИД входят в перечень объектов гражданских прав (статья 128 ГК РФ), что означает необходимость их правовой регламентации и охраны. Результаты интеллектуальной деятельности, с точки зрения гражданского законодательства, раскрываются в контексте принадлежности субъекту гражданских правоотношений имущественных (в первую очередь, исключительное право) и неимущественных (право следования, право доступа и пр.) прав (статья 1226 ГК РФ). Носителем первоначальных имущественных и неимущественных прав на РИД в настоящее время является только автор соответствующих результатов, однако он управомочен передать свои исключительные права иным лицам на основании участия в договорных и иных отношениях (пункт 3 статьи 1228 ГК РФ).
В контексте вовлеченности искусственного интеллекта в процесс создания охраняемых РИД все вышеозначенное говорит о следующем.
Во-первых, искусственный интеллект как комплекс технологических решений по имитации человеческого интеллекта, конечно, может принимать фактическое участие в разработке результатов интеллектуальной деятельности, однако последние не могут закрепляться за искусственным интеллектом в силу отсутствия у него какой-либо гражданской правосубъектности.
Во-первых, в правоотношения в части результатов интеллектуальной деятельности (обладания исключительными правами, передачи таких прав, охраны авторских прав на результаты творческого
труда) могут быть вовлечены только граждане и юридические лица, а также публично-правовые субъекты. Это значит, что искусственный интеллект не обладает никакими правами на результаты интеллектуальной деятельности - как первоначальными, так и производными.
В-третьих, законодатель четко установил непреодолимую пропасть между носителем искусственного интеллекта (объектом вещных правоотношений) и теми результатами, которые были генерированы посредством технологии искусственного интеллекта. Это значит, что результаты интеллектуальной деятельности как исключительные права автора (физического лица) приобретают собственное юридическое значение и отделяются от материального носителя, в котором соответствующие результаты запечатлены (пункт 1 статьи 1227 ГК РФ).
В заключение заметим, что искусственный интеллект как часть материального мира способен участвовать в фактических отношениях по формированию результатов интеллектуальной деятельности, однако он не способен обладать какими-либо правами на последние как технология, априори лишенная гражданской и всякой другой правосубъектности.
Литература
1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 18 декабря 2006 г. № 230-Ф3 // 18 декабря 2006 г. № 230-Ф3 // Собрание законодательства Российской Федерации от 25 декабря 2006 г. № 52 (часть I) ст. 5496.
2. Федеральный закон «О проведении эксперимента по установлению специального регулирования в целях создания необходимых условий для разработки и внедрения технологий искусственного интеллекта в субъекте Российской Федерации - городе федерального значения Москве и внесении изменений в статьи 6 и 10 Федерального закона «О персональных данных» от 24.04.2020 № 123-Ф3// Собрание законодательства Российской Федерации от 27 апреля 2020 г. № 17 ст. 2701.
3. Морхат П.М. Правосубъектность искусственного интеллекта в сфере права интеллектуальной собственности: гражданско-правовые проблемы: Дисс. докт. юрид. наук: 12.00.03 / Российская государственная академия интеллектуальной собственности. М., 2018. 420 с.
4. Морхат П.М. Правосубъектность искусственного интеллекта в сфере права интеллектуальной собственности: гражданско-правовые проблемы: Автореф. дисс. докт. юрид. наук: 12.00.03 / Российская государственная академия интеллектуальной собственности. М., 2018. 48 с.
5. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М.: Academia, 2004. 788 с.
6. Апостолова Н.Н. Искусственный интеллект в судопроизводстве // Северо-Кавказский юридический вестник. 2019. №3. С. 135-141.
7. Афанасьев А.Ю. Искусственный интеллект в уголовном процессе // Юридическая техника. 2021. №15. С. 571-574.
8. Васильев А.А., Шпопер Д. Искусственный интеллект: правовые аспекты // Известия Алтайского государственного университета. 2018. № 6 (104). С. 23-26.
9. Крысанова-Кирсанова И.Г., Трушина И.О. Правовой статус искусственного интеллекта // Вестник экономической безопасности. 2022. №2. С. 104107.
10.Лескина Э.И. Искусственный интеллект в сфере труда // Российское право: образование, практика, наука. 2020. №4. С. 111-117.
11.Минбалеев А.В. Проблемы регулирования искусственного интеллекта // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Право. 2018. №4. С. 82-87.
12.Скляр М. А., Кудрявцева К. В. Цифровизация: основные направления, преимущества и риски // Экономическое возрождение России. 2019. №3 (61). С. 103-114.
13.Соменков С.А. Искусственный интеллект: от объекта к субъекту? // Вестник Университета имени О. Е. Кутафина. 2019. №2. С. 75-84.
14. Степанова А.В. Проблематика правосубъектности искусственного интеллекта // Символ науки. 2020. №12-2. С. 62-67.
15.Щитова А.А. О потенциальной правоспособности искусственного интеллекта // Аграрное и земельное право. 2019. № 5 (173). С. 94-98.
Legal problems associated with the use of artificial intelligence in the
creation of the results of intellectual activity Perkova V.V.
St. Petersburg State University of Economics
This publication discusses the legal aspect of the use of artificial intelligence in the creation of the results of intellectual activity. On the basis of the current legislation, the content of artificial intelligence is disclosed, the legal and legal grounds for the participation of artificial intelligence in the generation of legally protected results of intellectual activity are established. In conclusion, it is concluded that artificial intelligence is de facto able to participate in actual relations for the formation of the results of intellectual activity, but de jure is not able to have any rights to the latter. Keywords: artificial intelligence, digitalization, results of intellectual activity,
copyright, exclusive right References
1. Civil Code of the Russian Federation (Part Four) of December 18, 2006 No.
230-FZ // December 18, 2006 No. 230-FZ // Collection of Legislation of the Russian Federation of December 25, 2006 No. 52 (Part I) Art. . 5496.
2. Federal Law "On Conducting an Experiment to Establish Special Regulations
in Order to Create the Necessary Conditions for the Development and Implementation of Artificial Intelligence Technologies in a Subject of the Russian Federation - the Federal City of Moscow and Amendments to Articles 6 and 10 of the Federal Law "On Personal Data" dated April 24 .2020 No. 123-FZ// Collection of Legislation of the Russian Federation dated April 27, 2020 No. 17 Art. 2701.
3. Morhat P.M. Legal personality of artificial intelligence in the field of intellectual
property law: civil law problems: Diss. doc. legal Sciences: 12.00.03 / Russian State Academy of Intellectual Property. M., 2018. 420 p.
4. Morhat P.M. Legal personality of artificial intelligence in the field of intellectual
property law: civil law problems: Abstract of the thesis. diss. doc. legal Sciences: 12.00.03 / Russian State Academy of Intellectual Property. M., 2018. 48 p.
5. Bell D. The coming post-industrial society. Experience of social forecasting.
M.: Academia, 2004. 788 p.
6. Apostolova N.N. Artificial Intelligence in Legal Proceedings // North
Caucasian Legal Bulletin. 2019. №3. pp. 135-141.
7. Afanasiev A.Yu. Artificial Intelligence in Criminal Procedure // Legal
Technique. 2021. No. 15. pp. 571-574.
8. Vasiliev A.A., Shpoper D. Artificial intelligence: legal aspects // Proceedings
of the Altai State University. 2018. No. 6 (104). pp. 23-26.
9. Krysanova-Kirsanova I.G., Trushina I.O. Legal status of artificial intelligence
// Bulletin of economic security. 2022. №2. pp. 104-107.
10. Leskina E.I. Artificial intelligence in the sphere of labor // Russian law: education, practice, science. 2020. №4. pp. 111-117.
11. Minbaleev A.V. Problems of regulation of artificial intelligence // Bulletin of the South Ural State University. Series: Law. 2018. No. 4. pp. 82-87.
12. Sklyar M. A., Kudryavtseva K. V. Digitalization: main directions, advantages
and risks // Economic revival of Russia. 2019. No. 3 (61). pp. 103-114.
13. Somenkov S.A. Artificial intelligence: from object to subject? // Bulletin of the
University named after O. E. Kutafin. 2019. №2. pp. 75-84.
14. Stepanova A.V. The problem of the legal personality of artificial intelligence // Symbol of science. 2020. No. 12-2. pp. 62-67.
15. Shchitova A.A. On the potential legal capacity of artificial intelligence // Agrarian and land law. 2019. No. 5 (173). pp. 94-98.
u
8) *
О X
о a
8) О
т г
