CC BY
65
А.В. Воронин
ПРАВОВЫЕ ФОРМЫ УЧАСТИЯ НАСЕЛЕНИЯ В ОТПРАВЛЕНИИ ПРАВОСУДИЯ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА
В статье исследуются вопросы правового регулирования участия представителей общества в отправлении правосудия по уголовным делам в соответствии с нормами Судебных уставов 1864 г. В качестве предмета научного рассмотрения избрана правовая регламентация участия представителей общества в отправлении правосудия в суде присяжных и суде сословных представителей. Проводится сравнительный анализ порядка формирования составов обеих форм общественного правосудия; прав и обязанностей представителей общества в рамках судебных процедур.
Ключевые слова: Судебная реформа 1864 г.; суд присяжных заседателей; суд с участием сословных представителей; история уголовного процесса.
A.V. Voronin
LEGAL FORMS OF PUBLIC PARTICIPATION IN THE ADMINISTRATION OF JUSTICE IN THE RUSSIAN EMPIRE IN THE SECOND HALF OF XIX -EARLY XX CENTURIES
The article is devoted to the research questions of legal regulation of participation of civil society representatives in the administration of criminal justice in accordance with the rules of Court statutes of 1864 as a subject of scientific analysis of the chosen legal regulation of participation of civil society representatives in the administration of justice in the court and jury court class representatives. The article gives a comparative analysis of the procedure for the formation of structures of both forms of social justice; rights and duties of members of society in the framework of judicial procedure.
Keywords: Judicial reform of 1864; the court of the jury; the court with participation of the class representatives; the history of the criminal process.
Опыт современного российского суда присяжных показал состоятельность и жизнеспособность данного института. В правовом регулировании его организации и деятельности воплотились многие правовые принципы, в т.ч. принцип независимости суда при осуществлении правосудия. Одной из гарантий данного принципа является разделение присяжной и профессиональной коллегий судей при разрешении уголовного дела. Тем не менее, в настоящее время встречаются мнения о необходимости объединения коллегий, как это имело место в практике судов с участием сословных представителей. В связи с этим представляется актуальным сравнительный анализ дореволюционного опыта правового регулирования и правоприменительной практики участия представителей общества в отправлении правосудия в качестве присяжных заседателей и сословных представителей.
В дореволюционной России основной отличительной особенностью присяжной формы участия населения в отправлении правосудия было раздельное заседание присяжной и коронной коллегий при разрешении уголовного дела. В связи с этим большое значение приобретали те или иные способы воздействия на со-
© Воронин Александр Викторович, 2015
Кандидат юридических наук, доцент кафедры истории государства и права (Саратовская государственная юридическая академия) 65
став присяжных с целью формирования представлений присяжной коллегии о существе рассматриваемого дела. Наиболее важным способом такого воздействия было напутственное слово (руководящее напутствие, заключительная речь, резюме, наставление председательствующих, поучение присяжным), т.к. последней звучала именно речь председателя перед присяжными до удаления их в совещательную комнату для постановки вердикта.
Удачная группировка доказательного материала и освещение определенных, тесно связанных с фактическими обстоятельствами дела правовых вопросов освобождали присяжных от односторонних впечатлений, которые могли иметь место во время заключительных прений сторон и облегчали присяжным задачу правильной оценки всех существенных обстоятельств дела, а также вынесения справедливого решения о вине или невиновности подсудимого.
Особо важное значение напутственное слово председательствующего приобретало в случаях, когда судебное рассмотрение дела оказывалось переполненным «массой доказательного материала, в большой дозе казуистически - мелочного и нуждающегося в тщательной сортировке в целях постепенного раскрытия истины и в некоторой кристаллизации и фиксировании наиболее важных обстоятельств рассматриваемого дела»1.
Однако в первые годы после проведения Судебной реформы 1864 г. напутственное слово вызывало у председательствующих коллегий присяжных серьезные затруднения. Во многом эти сложности были обусловлены противоречиями нормативного свойства, заложенными в содержание ст. 801-803 Устава уголовного судопроизводства, которые регламентировали порядок произнесения резюме. 015 Согласно этим нормам в резюме присяжным излагались существенные обстоя-
? тельства дела, законы, относящиеся к определению свойства рассматриваемого
т
3 преступления или проступка, а также общие юридические основания к суждению о силе доказательств, приведенных в пользу или против подсудимого. I Кроме того, законодательство предусматривало трудновыполнимое требование
1 объективности председательствующего при произнесении напутственной речи
го
| (ст. 802 Устава уголовного судопроизводства). В результате председатели судеб-
О гч
| ных заседаний оказывались в довольно сложном положении. С одной стороны,
| закон требовал от них беспристрастности при изложении в своих наставлениях
2 присяжным обстоятельств дела. С другой стороны, самый беспристрастный ° человек не в состоянии выдвинуть одинаковое количество существенных обстоя-£ тельств за и против подсудимого. Сила и значение доказательств определяются | каждым соответственно своему «я». Отсюда ясно, что напутственное слово,
0 обусловливаемое миросозерцанием председателя и его убеждением по делу, не-
1 пременно должно было носить на себе оттенок субъективности.
0
° Иногда субъективность достигала крайней степени. В одном из процессов
го
3 с участием присяжных заседателей разбиралось дело 20-летнего фабричного,
1 обвиняемого в краже со взломом. Защитник указал присяжным, что больших | усилий для того чтобы отворить дверь, не требовалось, т.к. «замок был изломан».
Обвинение соглашалось с доводами защиты. Исход дела виделся для подсудимого благоприятный. Но председательствующий, который «на беду выступил» с напутственным словом, изменил взгляд присяжных на дело. Он начал доказывать, что «если на двери висел замок, хотя бы и изломанный, недобросовестно было бы со стороны присяжных не признать взлома; что размеры усилий не имеют в 66 данном случае решительно никакого значения»2. По мнению присутствующих
на процессе, председательствующий выразил свое мнение о виновности подсудимого во взломе «несравненно яснее и резче, чем обвинитель в своей речи»3. В итоге предвзятая речь председательствующего значительно отяготила участь подсудимого.
Требование беспристрастности резюме породило едва ли не главную проблему составления и произнесения напутственного слова, актуальную и поныне. Нормативное требование беспристрастного произнесения напутственного слова на практике сталкивалось с неизбежной субъективностью, привносимой в эту речь личностью председательствующего. В связи с этим особо ценным представляется дореволюционный опыт разрешения данных проблем применительно к той или иной части напутственного слова.
Одним из элементов резюме являлось объяснение председателем общих юридических оснований к суждению о силе доказательств, приведенных в пользу и против подсудимого по конкретному делу. В этой связи особую значимость приобретало умение председательствующего не уклоняться в сторону обвинения или оправдания при изложении присяжным существа рассмотренных доказательств.
Дореволюционные правоведы отмечали, что в практике судов с участием присяжных встречались два рода разъяснений председательствующего о доказательствах. Во-первых, председатель мог строить свою речь таким образом, чтобы не касаться личности конкретного лица, участвующего в судебном производстве по делу. Например, председательствующий мог отметить, что присяжные должны были обсудить следующие вопросы: а) имел ли свидетель возможность знать, о чем он показывает, т.е. степень близости свидетеля к событию и обстановку, среди которой совершалось наблюдение (дальность расстояния, ночное время и с т.п.); б) был ли свидетель способен понять совершавшееся перед ним и насколько и он способен изложить понятое, т.е. значение преходящих и постоянных инди- а видуальных свойств свидетеля (близорукость, память, волнение и т.п.); в) имеет о
в
ли свидетель желание сказать правду, т.е. его отношение к обвиняемому, здесь о
особое значение приобретают, например, характер свидетеля (наклонность к з
преувеличению), репутация его, насколько это выяснилось из дела (если, к при- |
меру, свидетель уже раз обвинялся в лжесвидетельстве). е
Во вторых, председатель мог излагать правила оценки доказательств при- о
менительно к конкретным свидетелям по данному делу4. р
Полагаем, что в первом случае речь председательствующего приобретала 1
абстрактное содержание, что позволяло избежать предвзятости напутственного о
слова, тогда как во втором вероятность субъективизма значительно возрастала. К
В качестве первой инстанции Судебная палата рассматривала дела в «уси- м
ленном составе», т.е. с участием сословных представителей (ст. 1051 Устава уго- I
ловного судопроизводства). Представительство от определенных слоев общества 2
обеспечивалось за счет включения в состав коронного суда губернского предво- 00
дителя дворянства, уездного предводителя дворянства, городского головы и во- 2
лостного старшины. Необходимо отметить, что данная форма судопроизводства 5 служила своеобразным компромиссом между идеей выборного суда, высшим выражением которой являлся суд присяжных, и профессиональной формой судопроизводства, представленной в рассматриваемый период коронным судом.
В отличие от суда присяжных и всех других выборных форм судопроизводства сословные представители не избирались, а входили в состав судейской коллегии
Судебной палаты по рассмотрению вышеуказанной категории уголовных дел в 67
силу занимаемой должности. Причем, в числе сословных представителей законодатель сделал перевес голосов в сторону дворянства, традиционно поддерживавшего интересы самодержавия. Крестьянское сословие было представлено лишь волостным старшиной. Что касается городского головы, то, по свидетельству современников, его кандидатура чаще всего выдвигалась из числа лиц купеческого звания, хотя не исключалось и поручение этой должности тому или иному представителю дворянства5.
Кроме того, согласно правилам, изложенным в пп. 2 и 4 ст. 1051 Устава уголовного судопроизводства, уездный предводитель дворянства и волостной старшина призывались из одного и того же уезда. В результате, в состав «сословного элемента» судейской коллегии фактически включались начальник (уездный предводитель дворянства) и его подчиненный (волостной старшина данного уезда)6. Такое участие нивелировало позицию волостного старшины при вынесении приговора в Судебной палате.
Один из дореволюционных исследователей судоустройства и судопроизводства
B. Даневский указывал, что «сословные представители, безусловно, личности почтенные, однако вообще образованием своим значительно уступают членам коронного суда». В связи с этим, констатировал указанный автор, существуют обоснованные сомнения в независимости сословных представителей от мнения коронного суда7.
Введение судопроизводства с участием сословных представителей ставило мнение по делу представительской коллегии в полную зависимость от взглядов профессионального судьи. Непосредственное влияние коронного судьи на мнение сословных представителей гарантировало принятие справедливых, с точки зрения государственной власти, приговоров.
В целом дореволюционный опыт свидетельствует, что лишь сочетание различных форм участия населения в отправлении правосудия гарантирует слаженное действие государственного механизма, с одной стороны, и защиту прав каждого коллективного или индивидуального субъекта с другой. Полагаем, что наиболее ответственные узлы государственного механизма следует наделять дополнительной защитой, в т.ч. и посредством органов правосудия, предполагающих совместное участие в постановлении судебных актов представителей общества и коронных судей. Вместе с тем большинству аспектов общественной и политической жизни усиленная правовая охрана и судебная защита не требуются. Поэтому для обеспечения нормального функционирования этих институтов представляется вполне достаточным использование полномочий суда присяжных.
1 Устав уголовного судопроизводства. Систематический комментарий / под ред. М.Н. Гернета. М., 1916.
C. 1351.
2 Наша общественная жизнь // Отечественные записки. СПб., 1874. №4. С. 373-375.
3 Там же.
4 См.: Протокол заседания уголовного отделения юридического общества при С.-Петербургском университете 21 мая 1877 года // Журнал гражданского и уголовного права. СПб., 1878. Кн. I. С. 30.
5 См.: Даневский В.П. Сравнительное обозрение некоторых форм народного суда (суд шеффенов, сословных представителей и присяжных) // Русская мысль. 1895. № 1. Кн. 1. С. 5.
6 См.: Ланг Л. Нужны ли Судебные палаты? // Судебная газета. 1895. № 3. С. 7. Без имени автора. К вопросу о беспристрастии судей // Русские ведомости. 1880. № 85. Передовая статья. Без имени автора. Упадок гарантий коллегиальности в судах // Судебные порядки. 1881. № 25. С. 1-2; Карабегов А. Plus valent boni judices, quam bonae leges (более полезны хорошие судьи, чем хорошие законы) // Судебная газета. 1887. № 48. С. 3-5.
7 См.: Даневский В.П. Указ. раб. С. 7.
