CC BY
346
УДК 340.11:316
ПРАВОВОЙ ПЛЮРАЛИЗМ И ЮРИДИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
LEGAL PLURALISM AND LEGAL ACTIVITIES С. В. БИРЮКОВ (S. V. BIRYUKOV)
Анализируется допустимость использования термина «правовой плюрализм». Обосновывается, что в современном обществе правовой плюрализм проявляется не столько через противопоставление различных систем права, сколько через свободу правотворчества и различные варианты правоприменения.
Ключевые слова: правовой плюрализм, традиция и современность, система права, правотворчество, правоприменение.
This article examines the use of the term «legal pluralism». It is proved that in modern society, legal pluralism is manifested not only by contrasting the different systems of law, but through the freedom of lawmaking and enforcement options.
Key words: legal pluralism, tradition and modernity, the system of law, lawmaking, law enforcement.
Термин «юридический плюрализм» (полиюридизм) широко используется исследователями самых разных научных и социально-политических взглядов (И. Л. Бабич, В. О. Бобровников, А. Г. Дугин, А. И. Ковлер, З. Х. Мисроков, А. И. Першиц, Дж. Гриффитс, Дж. Гурвич, Ж. Карбонье, Н. Рулан и др.). Это понятие служит и для обоснования необходимости соблюдения прав и законных интересов человека, коренных народов, и для выражения нигилистических в своей основе взглядов. В рамках таких направлений правовой мысли, как социология права, юридическая антропология, концепция «правового плюрализма» -одна из ведущих. В традиционной догме права господствует другая концепция - юридического монизма или универсализма, суть которой состоит в том, что государство обладает монополией на правотворчество. С этих позиций очевидный порок «“скороспелой доктрины” правового плюрализма», по мнению многих учёных, в том, что «плюралисты» в любом виде социального контроля усматривают право, а это далеко не так.
Я исхожу в этой статье из необходимости определить - допустим ли вообще термин «правовой плюрализм», и если да, то в
каком смысле. Эта узкая, оперативная задача связана со значительно более острым вопросом: совместимы ли разработки по социологии и антропологии права с традиционной отечественной общей теорией государства и права?
Согласно наиболее общему определению, «правовой плюрализм» - это ситуация, в которой правовое бытие человека определятся одновременно несколькими (двумя и более) правовыми регуляторами, «правопо-рядками». В этом смысле термином «правовой плюрализм» пытаются охватить следующие ситуации:
1) в социологии права - противопоставление формального государственного права и живого, подлинного права как отдельных нормативных систем;
2)в антропологии права - противопоставление официального (государственного) писанного права и традиционного «обычного права» того или иного народа, замкнутой общины, проживающих среди прочих народов и общин в сложном полиэтническом государстве.
Вокруг первого сопоставления изначально был закручен весь нерв социологии права,
© Бирюков С. В., 2012
но в отношении современного общества оно -не точно терминологически.
Если понимать право как целостную нормативную систему в рамках одного государства, оно может быть противопоставлено не другому праву, а только другим ценностно-нормативным системам (религия, нравственность и т. д.) и ненормативным, регуляторам поведения (потребности, интересы, ценности как таковые и т. д.). В данном контексте имеет место не правовой, а социальный плюрализм. То, что всякое живое общество, даже коллективистское, многообразно, спорить, думается, никто не будет. Противопоставление же друг другу различных видов самодостаточных систем права возможно, только если в государстве признано наличие нескольких самостоятельных суверенов, что противоречит принципу публичного суверенитета. Гарантией защиты этого принципа выступают единая судебная система и иные правоохранительные органы. Говорить о том, что в современном обществе сосуществуют разные виды права можно, только если мы в сам термин право вкладываем разное значение, выделяя, например, юридическое право и социальное право, позитивное право и естественное право. Даже если такой дуализм и уместен, это не однопорядковые явления. Юриспруденция занимается только формализованным и легитимированным юридическим правом, а оно в государстве одно.
Но, высказывая эту позицию, надо оговориться, что она полностью справедлива только для современного государства-корпорации в том виде, в каком она складывается в Западной Европе к ХУІІ-ХІХ в. Для традиционного и переходного общества ситуация наличия нескольких центров «правовой власти» естественна. Так, в средневековой Европе существовало право крестьянской общины, право городов, право монархов, право феодалов, право церкви. Человек, получивший возможность изменить социальный статус, менял первичную социальную группу и подчинялся другим правовым установлениям. В современном обществе, в котором государство обладает монополией на правотворчество, данная ситуация является исключением и свидетельствует либо о том, что процесс создания государства не завершён, либо о том, что идёт его распад.
Поэтому в чистом виде такой «правовой плюрализм» будет возможен лишь при возврате к «новому средневековью», во время гражданской войны или в гипотетической ситуации, когда функции правительств будут играть интегрированные друг с другом транснациональные корпорации. Такой плюрализм является палкой о двух концах и ведёт скорее не к росту, а к ограничению человеческой свободы.
Оценивая возможность сосуществования писанного и обычного права, следует указать, что она обоснована практикой, например, времен Российской Империи, когда государством признавались и многие обычаи русской крестьянской общины, инородцев окраин, и возможность альтернативной юстиции. Но при этом нужно иметь в виду, что изначальные обычаи народов и санкционированное, как правило, писанное обычное право сильно отличаются друг от друга. На это обращают внимание в своих работах Н. Рулан и А. И. Ковлер [1]. Обычное право, признанное государством, селектируется, проходит отбор на предмет возможности его применения в рамках единой системы права государства. Если этого не произошло, перед нами традиционное или переходное общество. По мере своего развития государственное право заменяет собой обычное право, последнее начинает определяться как пережитки. Таким образом, точнее говорить о том, что писанное и обычное право не сосуществуют как системы, а одно постепенно входит в состав другого как подсистема, пусть и весьма специфическая. Кстати, точно так же, как правовые подсистемы существуют в сложных государствах правовые нормы субъектов федераций.
Из изложенного следует, что прямой перенос концепции правового плюрализма, возникшей из анализа правовых отношений в традиционных обществах Тропической Африки, Сибири, Крайнего Севера, в науку, изучающую современное государство, неуместен. В то же время, думается, что в более узком смысле термин «юридический плюрализм» вполне обоснован и может быть соотнесен с рядом окружающих нас общественных явлений.
Во-первых, это упомянутые выше ситуации распада государства и переходного
общества. Действительно, определённая часть государственных образований «третьего мира» не являются суверенными государствами в западном прочтении этого термина.
Во-вторых, если рассматривать мир как единый, следует признать, что активный человек может выбирать, в каком государстве ему жить и правовыми установлениями какой системы права руководствоваться. В этом смысле всё зависит от масштаба зрения, и уже сам факт, что в мире несколько сотен государств и правовых систем, несколько правовых семей, свидетельствует о его полиюридичности. Такое словоупотребление вполне допустимо.
Наиболее значимо, однако, то, что и в рамках одного государства вполне можно разглядеть настоящий правовой плюрализм.
Близкий по значению термин «политический плюрализм» означает, прежде всего, идейное многообразие, возможность свободных политической дискуссии и политического выбора. В подобном смысле и полиюри-дизм можно определить как многообразие представлений о праве и правовом, которое допускается в рамках той или иной системы права, и реализуется на практике. Методологически такое понимание правового плюрализма базируется на широком представлении о праве и диалектическом взгляде на саму правовую систему.
Исходя из этого, правовой плюрализм возможен не на уровне норм, а на уровне любых видов юридической деятельности.
В частности, для правотворчества - это право на выбор оптимального варианта правового регулирования, которое реализуется во всём правотворческом процессе (от правотворческой инициативы до возникновения нормы права). Вплоть до фиксации этой нормы проявляется свобода правотворчества, диалог о праве. Имеет он место и в дальнейшем, ведь норму возможно изменить, приостановить, отменить. Таким образом, только на первый взгляд в своей статике право едино, генезис права основан на правовом плюрализме. Социальные изменения, революции и эволюции без него не мыслимы.
Для реализации права - это право на выбор варианта поведения, в тех рамках, в каких это допускается нормами права. И этот выбор не такой маленький. Тут в качестве
отправного тезиса можно воспользоваться словами Ж. Карбонье: «Мы сможем обнаружить подлинный правовой плюрализм ... при условии, что будем противопоставлять друг другу не сами нормы, а различные виды их применения» [2].
Нормами-дозволениями можно пользоваться, а можно и не пользоваться. Скажем, дискуссия о том, надо или не надо ходить на выборы, сейчас более чем актуальна.
Запреты и позитивные обязанности должны соблюдаться и исполняться. В теории считается, что единство этого соблюдения и исполнения достигается через деятельность правоохранительных органов. При этом не принимаются во внимание две вещи
- человек использует обращение в суд и иные органы далеко не всегда, а сами органы действуют не совсем единообразно: и органы разные, и существует «суверенное право судебной оценки существа дела».
В качестве одного из прочтений правового плюрализма в некоторых социологических работах выступает утверждение о наличии параллельно с официальным так называемого вульгарного права, т. е. некоего неразвитого набора знаний и представлений о праве, которым в действительности пользуются обыватели. Вульгарного права, а также детского права, фольклорного права, конечно, не существует, как не являются правом деяния, нарушающие нормы государственного права. Однако принципы правоприменения могут быть разные.
Тут уместно вспомнить Г. Радбруха, который в своей «Философии права» полагал, что профессиональным юристам и обывателям и даже разным юридическим профессиям присущи различные основополагающие идеи [3]. Осовременивая его высказывания, можно утверждать, что там, где правозащитники и учёные-юристы ищут идею справедливости, там судьи пытаются установить стабильный предсказуемый порядок отношений, представители иных органов - законность, работники юридических служб организаций
- правовую целесообразность. Г. Радбрух пишет, что редким и большим искусством является соединение при разрешении юридического дела всех этих идей.
С точки зрения автора этой статьи, в развивающейся системе права неизбежно
имеет место конкуренция правовых принципов между собой. То, что это действительно так, легко показать, обращаясь к началу 90-х годов, когда в реальных общественных отношениях конкурировали между собой две правовые парадигмы - советское и новое, либеральное, представление о праве. Можно проиллюстрировать это и ситуацией различия в правовых оценках споров между национальными судами и Европейским судом по правам человека. Сама возможность обращения в последний является для граждан различных европейских государств дополнительной возможностью «найти своё право». Подмеченная тенденция может быть показана и на более частных примерах, вплоть до почти любого юридического дела. Это не говоря уже о том, что применение права к представителям различных социальных групп и страт часто весьма отлично.
И, конечно же, плюрализм проявляется также в юридической науке и юридическом образовании.
Резюмируя всё изложенное, можно утверждать, что термин «правовой плюрализм» соотносится с традиционной теорией государства и права, но в несколько ином ракурсе, чем обычно принято считать.
1. См.: Ковлер А. И. Антропология права и пра-
вовой плюрализм (права человека и права народов). - иКЬ: http://www.jurant.ru/ru/
риЬ1ісайош/геіМеег_&8с/о1еп/коу1ег.Шт1 (дата обращения : 25.02.2012) ; Рулан Н. Юридическая антропология. - М., 1999. - С. 198208.
2. Карбонье Ж. Юридическая социология : пер. с фр. - М., 1986. - С. 184.
3. Радбрух Г. Философия права : пер. с нем. -М., 2004. - С. 114-122.
