CC BY
146
Хазамов Магомед Омарович
соискатель кафедры философии и социологии Краснодарского университета МВД России, г Армавир_
правовой нигилизм
как фактор криминализации российского общества и развития коррупции
М
ассовый обыденный правовой нигилизм представляет собой синтез таких явлений, как правовая неосведомленность, скептические предубеждения, юридическая наивность. Нередко неверие в право достигает такой степени, когда человек, в случае бесспорного ущемления своих прав, предпочитает бездействие отстаиванию своих законных интересов: просто не хочет лишний раз ввязываться в этот хаос. «Если «юридический путь» приводит человека в государственный орган и он наталкивается там на бюрократические процедуры и необоснованные отказы, если средства массовой информации сначала рассказывают о высоких достоинствах нового закона, а затем о том, как он искажается и препарируется, если гражданин обращается в суд за защитой своего действительного или предполагаемого им права и ему говорят, что судебной защите такое право не подлежит, то именно эти «если», а их перечисление можно продолжать достаточно долго, и есть та среда, которая ежедневно и повсеместно воспроизводит юридико-нигилистические установки и предубеждения»1.
Хотя правовой нигилизм является элементом общего социокультурного кризиса, характеризуемого, в частности, падением уровня культуры и образованности, неверно считать, что проявления обыденного правового нигилизма становятся простым следствием этой общей культурной деградации. Часто явления такого рода наблюдаются в среде образованных людей, в том числе юристов-профессионалов. К сожалению, последнее все же свидетельствует об общем культурном упадке, замене интеллигенции «образованщиной», уровень правовой культуры которой соотносим, скажем, с присущим ей уров-
1 Туманов В.А. О правовом нигилизме. С. 24-25. М. 2001 г.
2 Гойман В. Правовой нигилизм: пути преодоления. С. 4. М.
нем грамотности и качеством литературно-художественного вкуса. Это говорит и о том, что развитие правовой культуры в обществе требует специальных усилий направленного свойства: и образования, и воспитания, и просвещения, и практики.
Обращаясь к социоструктурным показателям, мы видим, что правовой нигилизм по-разному проявляет себя в различных группах населения, где его показатели зависят от таких личностных характеристик, как пол, возраст, национальная принадлежность, род деятельности или статус должностных лиц. Немалое значение имеет отношение человека к религии и его принадлежность к определенному вероисповеданию2. Социоструктурные параметры роста преступности могут служить косвенным показателем распространенности правового нигилизма среди различных групп населения - ген-дерных, возрастных, профессиональных, конфессиональных, статусных. При анализе социологических данных сразу бросается в глаза постоянно возрастающий показатель общего числа зарегистрированных преступлений. Отмечается увеличение числа преступлений, совершенных женщинами: если раньше одно «женское» преступление приходилось на семь «мужских» (каждое восьмое), то теперь женщиной совершается каждое седьмое преступление. Это косвенно свидетельствует о том, что женщины, более «консервативная» и законопослушная часть общества, также сильнее, чем прежде, заражены правовым нигилизмом.
Конечно, здесь трудно сделать однозначные и правильные выводы. Огромное число людей вследствие экономического кризиса, сокращений и увольнений, ныне превратились в «лиц без постоянного источника дохода». Тем не менее, думается, правильным будет вывод о том, что в маргинальной среде, где люди находятся в постоянном состоянии стресса, не зная, чем им заняться и как прокормить
2003
ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2006 • №2(12)
себя и свою семью, идеи правового нигилизма развиваются особенно бурно.
Правовой нигилизм и девиантность имеют под собой в качестве наиболее важного основания не столько даже сам уровень удовлетворения потребностей, сколько степень различия в удовлетворении этих потребностей у представителей различных социальных групп. Возникающие в результате этой разницы зависть и ненависть представляют собой следствие сравнения этой разницы в возможностях удовлетворении материальных, социальных и идеальных потребностей представителями разных классов. Как следствие зависти возникает стремление к преодолению любыми путями, в том числе и путем незаконной деятельности, этой социальной неудовлетворенности. Существенное значение для роста преступности имеет даже не столько плохое материальное положение, сколько контраст между положением различных социальных классов и групп. Чем больше этот контраст, тем выше уровень преступности.
Тем самым выявляется, что важнейший криминализующий и девиантогенный фактор заключен в разнице между потребностями и существующими для их реализации возможностями, зависящими в первую очередь от обеспеченности и положения того или иного индивида и социальной группы в общей социальной структуре общества.
Резкое ухудшение условий существования породило моральную деградацию российского общества, криминализация заразила все слои - от правящей элиты до социальных низов. Индивид оказался одиноким и беззащитным перед лицом дикого рынка и бездушной бюрократии. Гражданин лишился четко очерченной идентификационной среды и ясных ориентиров, необходимых для определения своего места в обществе. Размытость базовых социально-групповых интересов привела к тому, что на первый план вышли узкопартийные интересы олигархических и клановых групп. Кристаллизация этих интересов тормозит и деформирует весь процесс становления нормальных общественных отношений1.
Экономическая, а, следовательно, и политическая власть постепенно сосредоточивается по четырем взаимосвязанным основаниям: по территориальному (финансовые средства аккумулируют регионы-доноры, и, прежде всего, Москва); по корпоративному (примерно 10 крупнейших корпораций, банковских объединений контролируют около 60% ВВП страны); по клановому (200-300 семей сосредоточили в своих руках 60% общенациональной собственности); по национальному (свыше 70% капитала в России принадлежит представителям нерусских национальностей)2.
Так, в середине 90-х годов государство не контролировало возникающий рынок, но и не обеспе-
чило его свободу, отдав контроль криминальным структурам. Власть закрывала на них глаза, преступность захлестнула страну, и объективно криминал выступил в качестве средства устрашения народа и предотвращения антиправительственных движений. Постепенно криминальные формы выживания стали осваиваться вполне обычными людьми (взятки, поборы, коррупция, сомнительные операции и пр.). Терпимость к девиантному поведению возросла. Возник сектор анархического порядка, включающий не только экономическую самодеятельность, но и криминальную, стремящуюся делать большие деньги, но незаконным путем, тем более что законы если и принимались, то не действовали.
В то время был создан нигилистический, а не демократический тип порядка: люди потеряли всякую связь с центральной властью, они не рассчитывают на помощь государства; демократические институты отсутствуют или не работают; выживание связано с формированием негативного индивидуализма, включающего в себя не только обособление от государства, но и от другого индивида, все более воспринимаемого как источник опасности; потеряно ясное представление о самих себе, о долговременных целях, о должном, о ценностях, произошел кризис идентичности; борьба интересов принимает жесткий, часто криминальный характер, исключающий компромиссы.
В целом ряде регионов страны практически господствует беззаконие, а полнота власти находится в руках негласных «хозяев» - криминальных авторитетов и коррумпированных чиновников и генералов правоохранительных органов.
Все это в совокупности вызывает падение уровня доверия населения к правоохранительным органам, да и к государственной власти вообще. Многие потерпевшие, если не большинство, уже не обращаются в правоохранительные органы, а ищут справедливости у криминальных авторитетов, которые, как неоднократно показывает практика, действуют во много раз эффективнее милиции и иных государственных структур.
Мировоззрение сотрудников правоохранительных органов все больше приобретает негативные и антиобщественные установки, причем чем выше звание и должность сотрудника милиции, тем больше вероятности вовлеченности его в преступную деятельность, коррупцию или покрывательство преступников3. Неоднократно отмечалось, что качество личного состава правоохранительных органов, в первую очередь органов внутренних дел, вызывает желать лучшего. Профессионалы оперативники, следователи, офицеры спецподразделений уходят из органов из-за низкой оплаты труда и ищут высокий заработок в коммерческих структурах, в частных охранных агентствах и сыскных бюро. Некоторые из бывших сотрудников органов внутренних
1 См.: Галкин А.А., Красин Ю.А. Россия: quo vadis? - М.: Институт социологии РАН, 2003. С. 30.
2 Локосов В.В. Трансформация социетальных систем: опыт реформ в современной России: Автореф. дисс... докт. социол. наук. М., 2002. С. 36.
3 Так, например, за 1998-2000гг. в подразделения собственной безопасности поступило 78219 жалоб и заявлений граждан на действия сотрудников органов внутренних дел, по которым проведено 44839 служебных проверок. По их результатам привлечено к различным видам ответственности 17193 сотрудника органов внутренних дел, в том числе 4598 уволено из органов и 1134 понижено в должности. В прокуратуру направлено 10374 материала, по которым возбуждено 5093 уголовных дела. (http://www.obshestvo.ru/ expert/ art436648. html?show_inactive=1) Как отмечал бывший министр внутренних дел РФ Б. Грызлов Главное управление собственной безопасности МВД РФ за один год (например, 2002) выявило до 17 тысяч правонарушений среди сотрудников милиции. (http://briefing.kp.ru/print.php?id=143)
61
дел пополняют ряды организованной преступности.
Умышленные нарушения действующего законодательства являются одной из форм проявления правового нигилизма, причем самой опасной формой. Уголовные преступления, равно как и административные и дисциплинарные нарушения, наносят серьезный вред любому обществу, но вред их для общества российского, находящегося в периоде социально-экономической нестабильности, характеризующегося слабой, не сформировавшейся правовой базой, особенно ощутим. Они наносят удар по моральным устоям общества, его материальным и финансовым ресурсам. Оценки состояния преступности сегодня и попытки прогнозирования ее состояния завтра повергают в ужас как любителей, журналистов, так и специалистов - ученых, аналитиков. Преступность растет невиданными темпами, этого нельзя не замечать. Более того, постепенно она начинает представлять собой самостоятельную социальную силу, обладающую организацией, властью, влиянием. Криминальная часть общества начинает срастаться с бюрократической. Развиваются организованные формы преступности, влияние отдельных представителей которых столь велико, что они позволяют себе даже претендовать на легализацию, участвуя в выборах во властные структуры, учреждая компании, поддерживая партнерские отношения с представителями юстиции, государственного управления.
Преступники используют в своей работе те же методы, с помощью которых органы правопорядка пытаются бороться с ними, а зачастую оснащение криминальных группировок специальной техникой превосходит по уровню оснащение органов юстиции. И в этом заключается самое страшное: описанные преимущества криминалитета как в технической, так и в интеллектуальной областях делают их привлекательными для обычных граждан. Ведь, в отличие от государственных организаций, эти субъекты умеют достигать своих целей. Поэтому многие исследователи рассматривают преступность не как пассивный объект государственно-правового воздействия, а как активный субъект, противостоящий государству, его законам и обществу в целом.
Таким образом, нигилистические настроения в обществе нагнетаются с новой силой, захватывая и законопослушных граждан, которые в этой сложной ситуации теряют веру в эффективность действий правоохранительных органов. Правовые нормы постепенно перестают быть реальными регуляторами общественной жизни. Многие, начиная от простых граждан, перестают выполнять правовые предписания, просто игнорируя их в своей деятельнос-ти1.
Авторы исследования, проведенного Социологическим центром Российской академии государственной службы при президенте РФ в октябре 2002 г., как особо тревожный факт отмечают распространение неформальных, теневых отношений в сфере личной безопасности, когда в поисках за-
щиты или справедливости граждане вынуждены обращаться к людям, которые оказывают помощь негласно, за денежное вознаграждение. Причем «эффективность» теневых каналов оказывается в 4-5 раз выше, чем легальных. Данные опросов, пишет О. Митрошенков, показывают, что ценности солидарности, взаимности, консенсуса не обладают сколько-нибудь значимыми регулятивными функциями в российском обществе. В этих условиях формируется система неформального согласования интересов, прав и обязанностей, основанная, естественно, не на законе, а на коррупционных отношениях и «диком» лоббизме. Функции государственных институтов узурпируются разного рода кликами, которые не признают общепринятых норм гражданской и правовой культуры. Совокупность подобных клик образует сеть отношений, масштабы которой позволяют определить ее как «теневое государство»2.
Принудительно сложившийся в современной России новый порядок общественных отношений, при этом не между равными и свободными субъектами, а между субъектами, умышленно поставленными в неравное положение создал трудноразрешимую коллизию.
Выход из этой патовой ситуации и дало повсеместное распространение теневого права, реализуемого через теневую юстицию. Заметим, что в этой роли часто выступают вполне официальные структуры - органы внутренних дел, прокуратура, суды. Иными словами, правовой нигилизм был возведен в ранг одной из «свобод» российской демократии.
Безусловно, правовой нигилизм есть и наследие прошлого, и объективное следствие революционной ломки прежних общественно-экономических отношений. Но нельзя не видеть - в особенностях его распространения и «внедрения» - влияния на власть «криминальной идеологии».
Лидеры и авторитеты организованной преступности стремятся насаждать идеологию преступного мира, свою систему ценностей. Механизм экспансии преступной субкультуры и воровской идеологии строится не только на основе проникновения в государственный аппарат, но и с помощью средств массовой информации, «заражая» общество преступными обычаями и традициями3.
По словам В.Е. Гулиева, «когда государство, провозглашаемое в Конституции социальным и правовым, т.е. служащим обществу, гражданам, гарантирующим их свободы и права и действующим строго в рамках права, фактически это право попирает, нарушая собственное законодательство и ущемляя гражданские права, то это правонарушающая власть. Когда же государство не только не способно противостоять криминальному беспределу, минимизируя его, но и само порождает правонарушения и преступления, притом не единичные, а массовые, - такое государство можно считать криминогенным»4.
Более того, «сконцентрированы выражения контрреформаторских тенденций (криминализация
1 См.: Матузов Н.И. Правовой нигилизм и правовой идеализм как две стороны «одной медали» // Правоведение. 1994. № 2.
2 Митрошенков О. Граждане не заметили диктатуры закона. // Независимая газета. 2003. 8 декабря.
3 Политический режим и преступность / Под ред. В.Н. Бурлакова, Ю.Н. Волкова, В.П. Сальникова. СПб., 2001. С. 77.
4 Гулиев В.Е. Протодемократическая государственность: аксиологическая феменология отчуждения // Юридический мир. 2001. № 5.
С. 13.
_62
ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2006 • №2(12)
государства и общества, их корпоративная мафие-зация) и перерождение нормативной правовой и ценностно-нравственной основ общественной жизни. Сама власть превращается в криминогенное государство - институт, порождающий асоциальное, девиантное поведение, правонарушения, гражданские и административные деликты и уголовную преступность»1.
Коррупция признается многими исследователями одним из самых опасных проявлений криминализации государства. Оказывая непосредственное воздействие на механизмы государственного управления и на большинство экономических процессов, коррупция приводит к вырождению власти в инструмент преступной эксплуатации гражданского общества.
О степени коррумпированности государственного аппарата в современной России свидетельствует статистика: каждое третье из более чем восемнадцати тысяч зарегистрированных преступлений против интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, представляет собой акт взяточничества.
Обсуждая вопросы коррупции на брифинге в МВД, и.о. Департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом МВД России Н. Овчинников сказал, что в 2004 г., в результате проведенных оперативных мероприятий, сотрудниками подразделений по борьбе с организованной преступностью было выявлено 2706 фактов коррупции. Это на 30% больше, чем в 2003 г. Кроме того, было выявлено более тысячи фактов получения взятки, что на 40% больше показателей 2003 г.
Овчинников отметил, что по подозрению в этих преступлениях сотрудниками его ведомства задерживались и судебные приставы, и главы администраций районов, и сотрудники таможенных органов, и ряд других должностных лиц. Однако лишь порядка пяти процентов от числа задержанных взяточников составляют чиновники высокого ранга. По словам генпрокурора Российской Федерации В. Устинова, в 2004 г. «на 21,5% выросла регистрация уголовно-наказуемого взяточничества и на 19% - других преступлений против интересов государственной службы, по сравнению с 2003 г.».
Коррупция, наряду с процессом криминализации, который захватывает сердцевинную структуру в системе общественных отношений, приобретает такой же характер национального бедствия. Коррупция пронизывает не только государственный бюрократический аппарат, но и сферу частного бизнеса. Естественно, что в наибольшей степени влиянию коррупции подвержена экономическая сфера. Рост данного вида преступных деяний связан не только с активизацией борьбы и уточнением статистики, но и отражает общую тенденцию дальнейшей криминализации финансовой и промышленной сфер.
Сегодня в Российской Федерации сложился устойчивый симбиоз коррумпированных чиновников и бизнеса. Бизнес, имеющий покровителей в структурах государственной власти, получая с их помо-
щью конкурентные преимущества, развивается быстрее, извлекает больше прибыли и, соответственно, может еще больше подкупать чиновников и проталкивать их по служебной лестнице.
Согласно предварительным результатам исследования фонда «ИНДЕМ» под названием «Бизнес и власть: перспективы противодействия коррупции», коррупция вытягивает из российских бизнесменов как минимум 33 млрд. дол. в год. Руководитель фонда Г. Сатаров утверждает, что 82% бизнесменов точно давали взятки, при этом 75% общей суммы адресуется муниципальным структурам, 20% - региональным и 5% - федеральным. При этом мировая практика показывает, что мздоимство меньше в тех регионах, где богаче население, выше зарплаты чиновников и эффективнее управление2. По мнению г. Сатарова «основная направленность антикоррупционной политики должна быть проблема эффективности управления. То есть мы должны выявлять проблемы управления, где мы неэффективны, и эти проблемы исправлять». Острие антикоррупционной политики должно быть направлено на уничтожение причин, порождающих коррупцию. Эти причины, в основном, - неэффективность управ-ления3.
Необходимо различать верхушечную и низовую коррупцию. Первая охватывает политиков, высшее и среднее чиновничество и сопряжена с принятием решений, имеющих высокую цену (формулы законов, госзаказы, изменение форм собственности и т.п.). Вторая распространена на среднем и низшем уровнях и связана с постоянным, рутинным взаимодействием чиновников, адвокатов и предпринимателей (регистрация фирм и т.п.). Низовая коррупция в области отношений государства и предпринимателей, как правило, касается уровня правоприменения и является следствием верхушечной политической государственной коррупции. Это, в основном, мелкая «чиновничья» коррупция при участии представителей различных сфер бизнеса. Последние «покупают» расположение чиновников, чтобы их «не трогали».
Проведенные опросы бизнесменов «средней руки» в Москве выявили, что «отступные» чиновникам разного ранга составляют не менее 600 мил. дол. ежемесячно, или более 7 млрд. дол. ежегодно. А по признанию Министра экономического развития Г. Грефа, размеры взяток на рынке строительства жилья составляют 3,5 млрд. дол. в год4.
Низовая коррупция в виде взяточничества отдельных чиновников направлена против государства (порядка управления) и является лишь видимой частью - верхушкой айсберга. Тем более, что питательная среда для злоупотреблений предопределена неадекватным и антиконституционным законодательством, позволяющим контролировать, использовать, а если надо, то и подавлять мировоззренческую сферу.
Верхушечная коррупция, к которой относится государственная политическая, являясь системообразующей, направлена против общества и сводит на
1 Там же.
2 По данным NEWSru
3 http://www.marinews.ru/allnews/407816/
4 Коррупция в России возведена в ранг злейшего из зол // http://www.rian.ru/analytics/20051001/41567738.html
63
нет реформы в политической и экономической сферах, ограничивая политическую конкуренцию. В то же время масштабная низовая коррупция также опасна, поскольку, во-первых, создает благоприятный психологический фон для существования остальных форм коррупции и, во-вторых, взращивает вертикальную коррупцию. Последняя же является исходным материалом для формирования организованных коррупционных структур и сообществ.
Уровень коррупции уже представляет угрозу национальной безопасности, поскольку ею пронизаны различные ветви власти1. Чиновники и бизнесмены не хотят упустить из своих рук рычагов влияния. Под крылом министерств существуют посреднические коммерческие структуры, которые специализируются на так называемом «откате», то есть делят бюджетные потоки с чиновниками. Как правило, выделяемые под ту или иную программу средства, доходят до адресата в объеме, не превышающем 60-70%2.
Поданным фонда «ИНДЕМ», 99% объема всех взяток в России собирает исполнительная власть. 60-75% собирает именно нижний уровень власти. Это не обязательно муниципальная власть, а нижний уровень региональных, федеральных органов власти, то есть тех, кто имеет максимальные контакты с людьми.
510 млрд. руб. - на такую совокупную сумму было дано взяток в России в 2002 г. по данным Центра антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл - Россия»3.
Согласно исследованию «Индекс восприятия коррупции - 2005», опубликованному Трансперенси Интернешнл, Российская Федерация занимает 126-е место среди 159 стран в рейтинге, отображающем ситуацию с коррупцией в государстве. Уровень коррупции в Российской Федерации такой же, как в Албании, Нигере и Сьерра-Леоне. В 2004 г. Россия занимала в том же рейтинге 90-е место4.
Согласно этим исследованиям оказалось, что россиян коррупция особенно не волнует. Большинство опрошенных россиян (50,1%) заявили, что коррупция незначительно влияет на их личную и семейную жизнь. И лишь 21% отметил, что коррупция очень значительно сказывается на них. Для сравнения: в США довольны ситуацией с коррупцией лишь 31% опрошенных, а 26% полагают, что коррупция играет большую роль в их личной жизни5.
Согласно данным этого же Центра, который провел социологические опросы в 40 российских регионах (было опрошено более 5 тыс. частных граждан и около 2 тыс. бизнесменов), россияне не доверяют государственным служащим, считают, что чиновники увлечены главным образом извлечением личных выгод от своих должностей.
Это подтверждается и аналитическим докладом Фонда ИНДЕМ, где говорится, что «должност-
ные лица рассматривают свою службу как продолжение рынка, а демократию трактуют как свободу преобразования нормального рынка в рынок коррупционных услуг»6. Латинский термин corruptio означает подкуп, порчу, упадок. Данная трактовка предполагает расширенное понимание и применение термина «коррупция». «Представляется, что не следует умалять социальную опасность феномена коррупции, не только ведущей к «порче» (фактически дисфункциям) государственного аппарата управления, но и грозящей «упадком» всей системе нормально функционирующих социальных связей»7.
Таким образом, есть все основания считать коррупцию фактором системного кризиса, поразившего государственность современной России. Коррупция - феномен сложный и многоуровневый. По словам старшего научного сотрудника Института государства и права РАН Г. Мишина, «в цепи проблем, связанных с системной коррупцией в России, центральным звеном, на наш взгляд, является коррупция на верхнем уровне управления государством... Коррупция в высших эшелонах государственной власти представляет наибольшую опасность для России в переживаемый трансформационный период. Именно элитно-властная коррупция влечет масштабное расхищение государственных средств, в том числе зарубежных кредитов, и формирует негативный образ органов власти как в глазах российского населения, так и в мировом общественном мнении»8.
Итак, ведущую роль в криминализации России сыграли: передача управленческих функций на уровень обыденного понимания людей, не имеющих опыта решения новых задач, не способных с упразднением функции государства институционализировать демократию и осуществить контроль за свободой рынка от криминальных структур, археи-зации и демодернизации; негативная мобилизация, направленная на сохранение режима посредством предоставления воли, а не социально организованной и ответственной свободы; создание условий для люмпенизации и криминализации масс посредством вытеснения культурных образцов и идентич-ностей; подмена задач демократии задачами перераспределения собственности; поздно пришедшее понимание, что Запад интересуется преимущественно необратимостью обретенных в России функций капитала и не намерен брать на себя ответственность за формирование здесь цивилизованного капитализма.
Исправить сложившуюся ситуацию невозможно, переловив всех бандитов и коррупционеров. Подобно тому, как В. Радаев характеризует неформальную экономику как сектор или совокупность секторов, совокупность отношений и определенную логику действий, можно характеризовать и российский криминал. Лишь посредством целенаправлен-
1 Так, по данным СМИ, в год россияне тратят на взятки 37 млр. дол. Российская газета. 17 фев. 2006 г.
2 Коррупция лишает власть уверенности (беседа с первым заместителем председателя Комитета Госдумы по безопасности, председателем Комиссии Госдумы по противодействию коррупции Михаилом Гришанковым) //www.parlcom.ru/index.php?p=MC84&id=8155
3 http://www.iamik.ru/14985.html
4 globalprice.com.ru/news/view/3147.html .
5 http://www.newsru.com/finance/20oct2004/korrupt.html
6 Россия и коррупция: кто кого. Аналитический доклад. Фонд ИНДЕМ. www.indem.ru.
7 Панов Н.И., Герасина Л.Н. «Социальная мимикрия» коррупции: политико-правовой дискурс // Право и политика. 2000. № 8.
С. 22.
! Мишин Г. Необходим закон о борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти // Уголовное право. 2002. № 7.
64
ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2006 • №2(12)
ного воздействия на социальные, экономические и культурные предпосылки правонигилистического
сознания масс, можно сделать шаг к некриминальному существованию.
65
