CC BY
428
2001
Вестник Пермского университета
Юридические науки
Выпуск 2
ПРАВОВОЙ НИГИЛИЗМ - ФОРМА ПРАВОВОЙ АНТИКУЛЬТУРЫ ЛИЧНОСТИ А.С. Бондарев
Анализируются вопросы правового нигилизма, его причины, особенности, роль в формировании личности. Формулируются рекомендации по преодолению правового нигилизма в России.
Широкое распространение правового нигилизма как в среде государственных чиновников, так и среди рядовых граждан современной России - весьма существенное препятствие на пути становления правового государства и гражданского общества. Преодоление этого правового недуга требует глубокого научного анализа природы правового нигилизма, его содержания, строения, видов, форм проявления. Чем же располагает на сегодняшний день наша наука в этом плане?
Прежде всего, следует отметить, что советская правовая наука не уделяла серьезного внимания этой проблеме, так как считалось, что правовой нигилизм существует только в буржуазном, но ни в коем случае не в социалистическом обществе. Современная же российская юридическая наука еще не успела глубоко и всесторонне исследовать столь сложное правовое явление, как правовой нигилизм. Имеется лишь ряд содержательных статей1 на эту тему, монографические исследования еще, по-видимому, впереди. В данной статье попытаемся дать теоретический анализ социальной природы, понятия и структуры правового нигилизма личности.
Понятие правового нигилизма. Принято считать, что термин «нигилизм» происходит от латинского слова «nihil», которое переводится как «ничто», «ничего». Он (нигилизм) означает крайне негативное
© А.С.Бондарев, 2001
1 Здесь, прежде всего, отметим работы В.А.Туманова, в которых он весьма обстоятельно рассматривал теоретический уровень правового нигилизма в России [28; 29; 30]. Содержательны также статьи [12; 15; 26].
21
отношение к любым общепринятым социально необходимым ценностям; решительно отрицая эти ценности, нигилизм не выдвигает никаких позитивных программ. В зависимости от содержания отрицаемых ценностей различают нигилизм нравственный, политический, правовой и т.д. Н.И. Матузов обратил внимание на то, что при анализе нигилизма следует иметь в виду: не всякое отрицание чего-либо в обществе есть нигилизм. Нигилистическое и диалектическое отрицание - разные вещи, последнее шире первого (нигилистического) [12, с. 4; 22, с. 684685].
Сопоставление отрицания нигилистического и диалектического принципиально важно, так как позволяет дать более глубокое понимание нигилизма, что, однако, не в полной мере удалось вышеупомянутому автору. Нигилистическое и диалектическое виды отрицания, на наш взгляд, различаются не по широте охвата, а по характеру отрицаемого. Диалектическое отрицание призвано устранить устаревшее, отжившее, сохранив и развив все положительное в общественной жизни, а нигилистическое отрицание не признает, «ставит в ничто» объективно и абсолютно необходимые в данных условиях социальные ценности. К примеру, анархисты отрицают государство и право в социально противоречивом, неоднородном обществе, без которых оно нежизненно.
Будучи разновидностью социального нигилизма, правовой нигилизм отрицает исторически необходимое данному обществу право, не признает его социальной ценности и проявляется в негативно-отрицательном, неуважительном отношении ко всему правовому - праву, законности, правопорядку и т.д. Он не сопряжен с какой-либо позитивной программой совершенствования любой сферы общества и несет, следовательно, лишь разрушительное начало. Таким образом, правовой нигилизм принципиально отличается от конструктивной правовой критической оценки несовершенных сторон функционирующих правовых систем.
Правовой нигилизм - весьма сложное, многогранное явление. Носителями его могут выступать как отдельные личности, так и их группы и организации. Эти субъективные уровни правового нигилизма в реальной действительности тесно переплетены в своем взаимодействии, но вместе с тем имеют специфику, свое содержание, формы выражения, причины возникновения, объем и т.д. И, видимо, нельзя глубоко исследовать правовой нигилизм в целом без изучения его личностной стороны.
22
Правовой нигилизм личности. Представляется, что правовой нигилизм личности более продуктивно рассматривать в противопоставлении с ее правовой культурой, ибо он есть антипод правовой культуры личности, одна из форм ее правовой антикультуры.
В содержательном плане правовая культура и правовая антикультура личности зеркально противоположны.
Правовая культура личности есть сплав правовых знаний (общих и конкретных), правовых убеждений и положительных установок, социально - правовой активности.
Правовая антикультура (правовой нигилизм) личности есть сплав незнания права либо поверхностных, отрывочных правовых знаний, правовых предубеждений, отрицательных правовых установок, правовой пассивности либо социально противоправной активности.
Рассмотрим более подробно содержание и структуру сопоставляемых компонентов правовой культуры и антикультуры (правового нигилизма) личности.
I. Знание и незнание права как элементы правовой культуры и антикультуры личности
Знание права кладет начало правовой культуре личности, а незнание либо недостаточно полные и поверхностные правовые знания есть начало ее правовой аниткультуры, правового нигилизма. Содержание незнания права всецело зависит от того, что мы вкладываем в содержание понятия «знание права»2.
В ряде случаев этим термином именуют два тесно взаимосвязанных, но все же относительно самостоятельных правовых явления: процесс познания права и результат этого познания. Думается все же, что процесс познания права находится за пределами знания права. Знания права, родившись в процессе познания личностью права, приобретают относительную обособленность, самостоятельность. Они накапливаются в сознании человека в виде правовых взглядов, представлений, суждений, идей, понятий, теорий и т.п. образований.
Знание права иногда отождествляют с правосознанием либо его ядром. Так, в книге «Личность и уважение к закону» мы читаем: «Пра-
2 Длительное время занимаясь изучением правовой культуры личности, мы подробно исследовали данное понятие. См.: [2, с.1-25]. Основные положения того исследования, на наш взгляд, и сегодня не потеряли своего значения.
23
вовые же знания составляют ядро правосознания» [10, с.94]. Представляется, что соотношение знания права и правосознания личности намного сложнее и эти понятия не тождественны. Во-первых, правосознание существует в форме не только правовых знаний, но и правовых эмоций, правовых чувств и т.д. Во-вторых, не все правовые знания личности постоянно включены в его правосознание. Если правовые знания человека - это вся совокупность его сведений о праве, то его правосознание составляют лишь те правовые сведения, которые органически вплетены в данный конкретный мыслительный процесс, на которых строится понимание им окружающей правовой действительности.
Человек в своей жизни, в процессе практической деятельности постоянно переходит от осознания одних сторон и связей правовой действительности к осознанию других, в связи с чем содержание его правосознания постоянно меняется. Соответственно, постоянно меняется и круг его правовых знаний, входящих в сферу правосознания субъекта. Одни из них оживляются и тем самым включаются в сферу правосознания, а другие, выполнив свою роль, выпадают из сферы правосознания и переходят в область бессознательного.
Знание права порой сводят к знанию конкретных правовых норм. «Знание права, - пишут, к примеру, А.И. Долгова и Г.И. Миньковский, -означает не что иное, как знание правовых норм» [21, с.69]. Такой подход к знанию права весьма ограничивает, на наш взгляд, содержание данного понятия. Хорошо известно, что право не сумма правовых норм, а это система. Истинное глубокое знание права невозможно без понимания его природы, сущности, основных принципов, исторического назначения и роли в жизни человека и общества. Знание права, к тому же, есть не только знание содержания правовых норм, но и знание способов их реализации и защиты.
И последнее замечание по поводу понятия «знание права». Правовые знания личности как элемент ее правовой культуры не равнозначны ее знанию права в целом. В правовую культуру личности входит только та часть ее правовых знаний, которая стала ее правовыми убеждениями и вызывает всегда правомерные действия. Таким образом, следует различать понятия «правовые знания личности» и «правовые знания как элемент правовой культуры личности».
Структура знания права личности. Правовые знания личности не являются однородными, поскольку от общества она приобретает их двумя путями. Первый - чаще всего через практическую деятельность,
24
вступая ради своих интересов во взаимосвязь с другими членами общества, которые урегулированы правовыми нормами. Действуя сам в сфере права, наблюдая правовые действия окружающих, человек усваивает и перерабатывает правовую информацию в совокупность правовых знаний и правовых установок. Это так называемое знание жизни права в науке принято называть обыденным либо практическим уровнем правовых знаний. Объем и качество таких правовых знаний личности будут зависеть во многом от общественной активности, наблюдательности, восприимчивости к своему и чужому правовому опыту и других качеств самой личности, а также правовых качеств системы данного общества. Такие правовые знания личности часто носят довольно ограниченный, хаотичный характер. Взгляды на право, представления о нем формируются таким путем не только верные, но и ошибочные.
Другой путь формирования правовых знаний личности лежит через общественные системы правового образования и воспитания, через средства общественной информации. В наше время - через прессу, радио, телевидение, кино, художественную литературу и т.д. К примеру, когда мы в ходе конкретного социологического исследования постановки воспитания на крупном машиностроительном заводе г. Перми еще в доперестроечное время задались вопросом: из каких источников рабочие и служащие черпают знания о праве, то получили данные, во многом совпадающие с таковыми, полученными в то же время исследователями ИГПАНа, ВНИИСЗ, института АН УССР.
Они были сведены нами в табл. 1, составленную по убывающей популярности источников правовой информации на основании параметра «знание и незнание права».
Как видно, на первом месте и с большим отрывом по предоставлению правовой информации рабочим и служащим находятся средства массовой информации. Через них практическое познание права личностью дополняется научными (теоретическими) познаниями. Такое положение вещей сохранилось и в настоящее время в России.
Конкретно - социологическое исследование, проведенное ИГИП АН РФ в середине 90-х гг. XX столетия, выявило, что от 42 до 63% россиян свои знания о праве черпают из газет, журналов радио и телепередач [7, с. 89].
Вследствие существования двух источников правовых знаний личности их структура представляет собой двухуровневую систему взаимодействующих практических (обыденных) и научных правовых
25
Таблица 1
Источники правовой информации Работники и Работники и
(каждый опрашиваемый должен был служащие посто- служащие,
указать три источника) янно пользую- ими не поль-
щиеся ими, % зующиеся, %
1. Центральные радио, телевидение 68,4 6,2
2. Газеты, журналы 49,0 5,2
3. Областные радио, телевидение 31,3 5,4
4. Художественная литература 24,6 8,3
5. Кино 23,7 4,4
6. Беседы с товарищами, знакомы-
ми 20,6 9,4
7. Семейные беседы 19,2 9,6
8. Заводское радио, многотиражка 12,1 8,6
9. Лекции, встречи с юристами 12,0 24,9
10. Тексты законов 10,3 27,8
11. Юридическая литература 7,5 26,4
12. Собственный опыт 6,6 10,4
13. Стенды наглядной правовой
информации 4,8 14,6
14. Учебные занятия 2,1 28,5
знаний. И чем более цивилизованным становится человеческое общество, тем все большее значение в правовом сознании его членов приобретают научные правовые знания, которые не вытесняют обыденные, но придают им более глубокий характер. В структуре знания права личности можно вычленить части и по глубине усвоения этих знаний. Для определения глубины знаний наукой предложена, на наш взгляд, довольно наглядная шкала. Согласно ей знания человека (в том числе и правовые) подразделяются на шесть уровней: нулевой уровень (полное отсутствие знания - ответ не получен или получен неверный); знание-узнавание (из нескольких предложенных ответов на поставленный вопрос правильный узнается); знание-воспроизведение (правильный ответ заучивается и механически воспроизводится); знание-понимание (знание вполне осмысленно, но самостоятельно применить его на практике человек не может); знание-умение (отвечающий и понимает усвоенный материал, и
26
способен по его образцу оценивать похожую жизненную ситуацию); знание-убеждение (знание прочно усвоено, отвечает научным требованиям, стало руководством к действию, превратилось в осознанную привычку, безошибочно применяется на практике) [19, с. 107].
В правовом знании конкретной личности различные по глубине правовые знания не просто соседствуют друг с другом и являются раз и навсегда застывшими структурными образованиями. Напротив, они в каждый данный момент взаимосвязаны и взаимодействуют. В процессе правовой жизни личности идет процесс изменения, чаще углубления правовых знаний, передвижения их на более высокую ступень.
Нам представляется, что эту шкалу знания права с успехом можно использовать для зондирования как правовой культуры, так и правовой антикультуры личности в целом, ибо на каждом уровне правовых знаний личности закономерно будут формироваться и различные по своему уровню все другие основные элементы ее правовой культуры и антикультуры. Видимо, на основе выявленных уровней правовых знаний довольно уверенно можно определить лишь три уровня правовой культуры личности: низкий, средний, высокий, а также установить грань ее правового безкультурья.
Предлагается следующая определительная таблица уровня правовой культурности личности по выявленному уровню ее правовых знаний.
Таблица 2
Уровень знания права личностью Уровень правовой культуры личности
Правовые знания - убеждения Высокий
Правовые знания - умения Средний
Правовые знания - понимание Правовые знания - воспроизведение Низкий
Правовые знания - узнавание Нулевой уровень правовых знаний Бескультурье
Объем знаний права личности и его структура - это еще один из важнейших вопросов, характеризующих знание права как элемент правовой культуры личности. Он имеет не только важное теоретическое, но и большое практическое значение. Без его решения невозможно разработать и осуществить научно обоснованную программу преодоления правового нигилизма в современной России. Большой ясности как в со-
27
ветское время, так и теперь нет в том, какие правовые знания и в каком объеме следует нести людям. Распространение правовых знаний в стране как в прошлом, так и в настоящее время носит в основном хаотичный, бессистемный характер. Часто правовая пропаганда вносила и вносит уголовно-правовой уклон, в то время как современное право призвано прежде всего выполнять созидательную, творческую функцию, обеспечивать и надежно гарантировать права человека. В указанной выше нашей статье о знании права российскими гражданами советского времени приводятся подробные данные конкретного социологического исследования по этому вопросу. В частности, показателен пример зондирования правовых знаний слушателей народного университета правовых знаний, которое выявило, что уголовное право знают 88 % слушателей, а конституционное - только 37%. Это явление отмечается и другими исследователями [33, с. 75 и др.].
Возможно, это объясняется тем, что пропаганда правовых знаний и соприкосновение граждан с правом более активно происходит в процессе деятельности работников правоохранительных органов и через СМИ, которые постоянно, в большом объеме и красочно отражают криминальные ситуации в стране и мире. И неудивительно поэтому, что совместное современное исследование российских и французских ученых образа права в России и во Франции выявило, по сути, их противоположность. Если французы смотрят на право через гражданско-правовую призму и, следовательно, признают за правом большую личностную ценность, то россияне - видят и оценивают право, главным образом, через уголовно-правовую призму, считая его в основном лишь принудительной силой [9].
Поскольку право весьма обширно по объему и познать все его отдельному человеку невозможно, да и в этом и нет нужды, теоретики права поставили цель определить необходимый объем правовых знаний для современного человека [8; 25; 33 и др.].
Ввиду того, что правовые знания требуются человеку не ради самих знаний, а ради дела, достижения своих интересов с помощью правовых средств, а эти интересы различны, то и правовые знания должны быть различны у рабочего, купца, предпринимателя, студента и т.д. В таком случае можно ли говорить о каком-то общем необходимом объеме правовых знаний личности? Оказывается не только можно, но и необходимо, ибо без этого невозможно формирование научно обоснован-
28
ной системы правовоспитательной деятельности в стране, а следовательно, и серьезное снижение правового нигилизма в среде россиян.
По представлению В.А.Щегорцева, «минимум правовых знаний, которым должен обладать каждый гражданин социалистического общества, можно определить как объем правовых знаний, необходимых для высокой социально-правовой и социально-политической активности гражданина; регуляции его собственного поведения, не приходящего в конфликт с требованиями конкретных норм права и не противоречащего основным принципам и идеям советского права; надлежащей (соответствующей закону) оценки поведения окружающих в сфере права в повседневной жизни» [33, с. 78].
Такое представление о минимуме правовых знаний всех граждан как в социалистическом, так и, на наш взгляд, в современном обществе в принципе верное, но слишком неопределенное для конкретной программы по его формированию. И в самом деле, как представить, к примеру, тот объем правовых знаний, который необходим гражданину для его высокой социально-правовой активности?
Более конкретно определяют минимум правовых знаний современной личности В.В.Головченко и В.П.Казимирчук [3, с. 31, 78; 5, с. 95]. Однако, на наш взгляд, им все же не удалось в полной мере установить структуру и объем этого минимума. Представляется, что объем знаний права как элемент высокой правовой культуры личности есть их система, имеющая четкую структуру. Минимум правовых знаний каждой современной личности должен включать два уровня правовых знаний: общие и конкретные. Причем, если объем общих правовых знаний у всех лиц в основе своей и по содержанию, и по структуре есть величина одинаковая, то объем их конкретных правовых знаний - величина весьма переменная и по содержанию, и по структуре. Она будет прежде всего определяться социальной ролью данной личности, ее социальными характеристиками. В отношении минимума конкретных правовых знаний личности, видимо, остаются актуальными и сегодня предложения В.В.Головченко о разработке методических рекомендаций (программы), определяющих примерный объем (минимум) конкретных знаний для различных категорий граждан. Он предлагал осуществить эту программу министерству юстиции с привлечением других министерств и научных учреждений [3, с. 31, 78].
Общие правовые знания современной развитой личности как величина в основном для всех равная и постоянная должны включать в
29
себя как минимум: во-первых, знание природы права, его социальной сущности, исторической роли в жизни человечества, той непреходящей ценности и роли, которую оно сыграло и играет по сей день не только в жизни данного общества, но и в жизни личности; во-вторых, знание принципов права, и не только общеправовых, но и важнейших для граждан отраслей и институтов права, а также своих основных прав и обязанностей, которые в современных конституциях находят свое закрепление.
Мировое сообщество, как известно, естественные права современного человека регламентировало в целом ряде источников международного права и строго следит за их выполнением во всех странах мира.
Ядром общих правовых знаний личности в современном российском обществе должны стать, на наш взгляд, знание природы, необходимости и большой социальной ценности права в целом для себя и всего общества, а также знание его основных прав и свобод. Конституцией РФ они закреплены во второй главе: они «неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения» (ст. 17). Они являются непосредственно действующими. Права и свободы человека и гражданина России «определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием» (ст. 18). «В РФ не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина» (ст. 55).
То место, которое согласно Конституции РФ занимают права и свободы человека и гражданина в российской правовой системе, позволяет каждому россиянину, познав их глубоко и в полном объеме, не только самому свободно ориентироваться в правовой сфере общества, но и следить за правомерностью действий властей: и законодательной, и исполнительной, и местной, а также воздействовать на их неправомерные решения через судебные органы.
Вышепроведенный анализ содержания и структуры знания права личности как основы ее правовой культуры достаточно четко отразил содержание незнания права личности - основы ее правовой антикультуры в форме правового нигилизма. Незнание права личности либо поверхностное, отрывочное его знание базируется на обыденном правосознании, которое не в силах раскрыть всей сущностной картины права. Оно не дает возможности в полной мере понять исторической природы, роли, ценности права как для общества в целом, так и для каждого его
30
члена. Оно не позволяет глубоко осознать невозможность внеправовой жизни общества на данном этапе его развития. Иначе говоря, в структуре правовой анитикультуры личности не сформировано то, что мы выше назвали общим уровнем правовых знаний3.
II. Сопоставительный анализ правовых убеждений (положительной ПУ) и правовых предубеждений (отрицательной ПУ)
Широко известно, что не все познанное человеком (в том числе и в правовой сфере) отражается в практике его поведения в соответствии с этими знаниями. Всегда были и ныне есть немало людей, которые нарушают требования норм права, хорошо зная их. Все дело в том, что правомерное поведение вызывают только правовые знания, пропущенные через правовые чувства личности и сформировавшие положительные правовые убеждения в них (ПУ). Здесь уместно привести глубокую мысль К. Маркса о том, что идеи (в том числе и правовые. - А.Б.), которые «овладевают нашей мыслью, подчиняют себе наши убеждения и к которым разум приковывает нашу совесть, - это узы, из которых нельзя вырваться, не разорвав своего сердца, это демоны, которых человек может победить, лишь подчинившись им» [11, с. 118].
Таким образом, чтобы преодолеть правовой нигилизм личности, недостаточно вооружить ее высоким уровнем знания права, нужно, что может быть, еще более трудная задача, оплодотворить эти правовые знания положительными правовыми убеждениями данной личности.
В современной науке термин «убеждение» используется главным образом в двух значениях: как компонент структуры сознания, именуемый часто термином «убежденность», и как способ воздействия на сознание людей, формирования убежденности. Правовое убеждение как разновидность убеждений личности нами будет рассматриваться в его первом значении - как правовая убежденность личности. Правовое убеждение (убежденность) личности имеет довольно сложное содержание, включающее в себя рациональный, эмоциональный и волевой компоненты. Рациональный - это осознанное правовое знание или результат осознания определенной правовой идеи (идей). Эмоциональный элемент составляют правовые чувства, эмоции и другие социально-психологические образования личности, закрепляющие осознанную правовую идею (идеи) и вместе с тем закрепляемые ею. Волевой эле-
3 Более подробный анализ правовых убеждений см.: [2, с. 18-34].
31
мент (компонент) представляет собой волю, направленность к действию личности, заданную данной правовой идеей, правовыми предписаниями, закрепленными положительными правовыми убеждениями данной личности.
Каждый из названных элементов занимает особое место в структуре правового убеждения личности, внося необходимый вклад в целостность данного элемента и всей ее правовой культуры. Правовое убеждение личности не состоится при дефекте хотя бы одного из его элементов.
Правовые убеждения отличаются от простого знания права и тем, что они всегда носят личный характер. Представляется, что глубоко прав Д.И.Писарев, утверждая: «...готовых убеждений нельзя ни выпросить у добрых знакомых, ни купить в книжной лавке. Их надо выработать процессом собственного мышления, которое непременно должно совершаться самостоятельно в вашей собственной голове.» [18, с. 197]. Следовательно, правовые идеи превращать в правовые убеждения насильно нельзя. Они должны быть выстраданы самим человеком. Осознать правовые знания - значит усвоить их смысл, содержание и значение права не только для общества, но и для себя, ибо глубина восприятия правового знания зависит от личной заинтересованности в нем, а она определяется личным интересом человека, который, в свою очередь, определяется личной потребностью.
Правовое убеждение личности не есть просто усвоенное и осознанное знание права. Это знание еще должно приобрести соответствующую эмоциональную окраску, получить закрепление в чувственной сфере личности. «Особо важное значение эмоций и чувств для всей психической деятельности определяется тем, что они находятся как бы между познавательной и волевой деятельностью и, связывая их, имеют самое непосредственное отношение к тому, что называется активностью человеческого сознания» [32, с. 186]. Следовательно, какова будет чувственно-эмоциональная «реакция человека на одно или другое явление внешней среды, каков будет его поступок при определенной ситуации, в большей степени зависит от эмоциональной реакции личности на это явление, на эту ситуацию» [там же].
Чувства (в том числе и правовые) по психологической природе -это устойчивые условно-рефлекторные образования в сознании человека, составляющие основу его эффективно-волевых реакций в различных ситуациях. По социальному содержанию правовые чувства представля-
32
ют собой субъективные отношения человека к различным сторонам правовой жизни общества - праву в целом, его отраслям, институтам, отдельным нормам, субъективным правам и обязанностям своим и других людей и т.д. В отличие от ситуативных правовых эмоций, отражающих субъективное значение правовых явлений в конкретных условиях (например, радость, восторг при реализации своего права на какие-либо блага - жилище, хорошую заработную плату и т.п.), правовые чувства отражают правовые явления, имеющие стабильную мотивацион-ную значимость (чувства необходимости данного права, справедливости или несправедливости его, законности и т.п.).
Правовые эмоции и чувства, различаясь между собой, в то же время находятся в тесной генетической и функциональной взаимосвязи. Так, правовые чувства есть не что иное, как результат обобщения правового эмоционального опыта личности, а сформировавшиеся правовые чувства становятся ведущими образованиями всей правовой чувственно-эмоциональной сферы человека и, в свою очередь, начинают определять содержание и динамику ситуативных правовых эмоций. Например, сформировавшееся у личности чувство законности будет вызывать у нее удовольствие и радость, если принцип законности будет соблюдаться всеми, и, наоборот - беспокойство, огорчение и даже гнев, когда законность будет кем-то попираться.
В процессе формирования правовых убеждений личности правовые чувства выстраиваются в сложную иерархическую систему. Одни занимают ведущее положение, другие же конкретизируют их содержание. Ведущие правовые чувства можно назвать всеобщими, так как они выражают отношение личности к праву в целом, к примеру, чувство необходимости права, его справедливости, законности и т.п. В то же время у личности существуют и конкретные чувственные оценки тех или иных институтов и норм права. И эти конкретные чувственные оценки могут как усиливать всеобщие правовые чувства личности, совпадая с ними, так и ослаблять их, не совпадая с ними. К примеру, значительное накопление отрицательных конкретных правовых чувств может привести к переоценке всеобщих правовых чувств личности - положительные будут заменены отрицательными.
В процессе эмоционально-чувственного переживания личности, вызванного правовыми явлениями, происходит как бы сплав (синтез) осознанного знания права (рациональный элемент ПУ) и правовых эмоций и чувств (эмоциональный элемент ПУ). Их сплав (синтез) есть не-
33
пременная предпосылка формирования соответствующего волевого элемента в содержании правового убеждения. Это третий элемент, придающий завершенность, целостность правовому убеждению личности. Он есть внутренняя готовность личности действовать в соответствии с конкретными правовыми установлениями, осознанными и чувственно-эмоционально позитивно воспринятыми. Только те правовые убеждения личности обладают высоким уровнем устойчивости, в которых все три их компонента (рациональный, эмоциональный, волевой) в полной мере развиты, устойчивы, а также находятся в тесном взаимосогласованном единстве, слитности. И только на такого рода высокоустойчивых правовых убеждениях формируется правовая культура личности высокого уровня.
Правовая же антикультура личности в форме правового нигилизма базируется не только на незнании либо недостаточно глубоких и бессистемных правовых знаниях, но и на недостаточно сформированных правовых убеждениях. Особенно слабым звеном в них оказывается чувственно-эмоциональный элемент, в котором, во-первых, не сформированы всеобщие положительные правовые чувства и, во-вторых, среди конкретных правовых чувств преобладают в той или иной мере правовые чувства отрицательного свойства.
По сути, правовой нигилизм личности формируется на правовом предубеждении, правовом неверии. Дело в том, что большинство ученых различают понятия «убеждение» и «вера» и считают, что вера стоит «ниже» убеждения, предшествует ему. Убеждение и вера различаются как по содержанию, так и по структуре. Многие ученые усматривают отличие убеждения (убежденности) от веры в том, что убеждение обосновывается научным знанием. К примеру, В.В.Остряков и А.И.Степановичус так и пишут: «Убежденность предполагает доказательность на основе научных данных» [17, с. 14]. Обоснование ошибочности такого утверждения мы находим у А.П.Носкова и Р.Г.Яновского Они доказывают, что человек может быть убежденным, «необязательно научно обосновывая свои убеждения» [16, с. 21].
Интересные соображения при анализе сходства и различия понятий «убеждение» и «вера» содержатся в одном коллективном исследовании. «Если в понятие убеждение, - пишут его авторы, - мы чаще всего вкладываем смысл, соответствующий объективной истине, теоретически осознанной уверенности в определенных выводах и действиях, то содержание веры не может быть критерием истины в силу преобладания
34
в нем субъективного над объективным, чувства над разумом. В отличие от убеждения, предполагающего обоснование его определенными знаниями, для веры характерно предположение на основе неполного знания и чувственного переживания, интуитивного предчувствия» [27, с. 58-59]. Они приводят при этом суждение В.Л.Василенко о понятии веры, который считает, что она (вера) есть выявление эмоционального освоения действительности. «Как чувство, переживание, психологическое состояние она возникает при информационной недостаточности» [там же, с. 59].
Таким образом, вера стоит «ниже» убеждения. Она может предшествовать ему во времени и затем превратиться в убеждение, пополнившись истинными знаниями предмета веры. Этого, однако, может и не произойти в силу того, что вера есть не только результат информационной недостаточности, но и неумение людей пользоваться знаниями, логически мыслить. Низкий уровень мышления способствует принятию фактов на веру, не дает человеку возможности подняться до сущностного понимания общественно-исторической практики. Умение приобретать и пользоваться знанием дано человеку как способность разума, которую следует развивать [там же, с. 60-61].
Исходя из вышеприведенного анализа соотношения понятий «убеждение» и «вера», можно сделать определенный вывод о том, что правовой нигилизм личности отличается структурно от правовой культуры личности отсутствием в его структуре правовой убежденности личности. Это, во-первых. Во-вторых, вместо правовой убежденности в его структуре формируется слепая правовая вера в никчемность, несправедливость, неэффективность права в целом либо в какой-то части, с которой личность взаимодействует в жизни.
Преодоление правового нигилизма в современной России - задача глобальная, требующая всестороннего и синхронного развития личности, всех сфер жизни общества - и экономической, и политической, и социальной, и духовной, и правовой не в последнюю очередь. Большую роль в этом деле должно играть и научно спланированное и реализуемое правовое воспитание российских граждан и государственных чиновников всех рангов. Последних при этом в первую очередь, ибо они не только сами часто являются носителями правового нигилизма, но и, что еще вреднее, служат рассадниками массового правового нигилизма. И чем выше государственную должность занимает правовой нигилист, тем шире от него расходятся круги негативного правового влияния на
35
массы. Эффективное правовое воспитание в стране невозможно посредством одних только массовых правовоспитательных мероприятий. Необходима также большая, кропотливая и научно обоснованная групповая и индивидуальная правовоспитательная деятельность, ибо нет универсальной причины несформированности правовой убежденности у различных людей. Этих причин большое разнообразие, и у каждого человека их совокупность уникальна. И эффективность правового воспитания будет зависеть от того, насколько верно установлены и устранены эти причины.
Сплав первых двух элементов как правовой культуры, так и антикультуры личности определяет характер их деятельных сторон - третьих элементов их структур. Рассмотрим их (как и предыдущие элементы) в сравнительном плане.
III. Сопоставительный анализ социально-правовой активности, социально-правовой пассивности и социально-противоправной активности.
Вышеохарактеризованные элементы правовой культуры личности - качественное знание права, позитивные правовые убеждения - как бы подготавливают переход на следующую ступень - социально-правовой активности личности. Социально-правовая активность - это завершающий элемент в структуре высокой правовой культуры личности. Он, с одной стороны, как бы резолютирующий компонент правовой культуры личности, приводящий в действие ее предыдущие элементы, а с другой стороны, только социально-правовая активность субъекта требует от него и позволяет ему постоянно расширять, углублять, совершенствовать свои правовые знания, глубоко убеждаться в истинности, справедливости, гуманности (либо наоборот) правовых идей, принципов, институтов и норм действующего права, приобретать навыки и умения эффективно пользоваться всеми законными правовыми средствами для обеспечения своих интересов и потребностей, не нарушая интересов других людей и общества в целом.
Следует заметить, однако, что в нашей юридической науке содержание и место социально-правовой активности понимается неоднозначно. Само это понятие в ней появилось сравнительно недавно: в 60-е гг. прошлого века. Считается, что его стали выделять в особую разновидность социальной активности после разоблачения культа личности и восстановления в стране законности, укрепления правовой основы общества и государства. С этой целью обновлению подверглось все зако-
36
нодательство. Достаточно, к примеру, вспомнить, что в декабре 1958 г. приняты новые основы уголовного законодательства и основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, в декабре 1961 г. - основы гражданского законодательства, а вскоре - основы всех других отраслей права СССР и союзных республик. Новое законодательство послужило правовой основой определенной демократизации тоталитарного режима в стране, произошел подъем социальной (в том числе и правовой) активности советских людей, их коллективов и организаций. Появилась потребность научно осмыслить эти правовые процессы. И вскоре социально-правовая активность личности стала объектом анализа многих научных статей4. Затем стали защищаться диссертации (одна из ранних: Обозотов Ю.Н. Основные вопросы теории правовой активности личности в социалистическом обществе. Киев, 1979) и появились монографии.
Многими (видимо, даже большинством) исследователями правовая активность понимается лишь в позитивном плане. Только как систематическая позитивная, правомерная, общественно полезная и одобряемая государством и обществом деятельность субъекта в правовой сфере. Они категорически возражают против мысли о том, что правовая активность может быть и отрицательной, противоправной 5.
Очень важно заметить и то, что правовая активность рассматривается и интерпретируется в философии, социологии и юриспруденции неоднозначно. В специально-юридическом аспекте правовая активность, по мнению С.С.Алексеева, - это «степень участия «невластных» субъектов в работе механизма правового регулирования... Именно в сфере реализации права понятие «правовая активность» приобретает значение самостоятельной юридической категории, да к тому же такой, которая в определенной мере является однопорядковой с понятием «применение права..» [1, с. 338-339]. Автор, таким образом, правовую активность ограничивает, в основном, сферой реализации права. Этим самым, на наш взгляд, сужается социальная значимость правовой активности субъектов права. Представляется, что не менее важна социально-правовая активность личности в демократическом обществе и в
4 Назовем некоторые ранние статьи, привлекшие внимание: [6; 20; 24].
5 См., к примеру, критику Н.И. Матузовым одного из последовательных проповедников идеи отрицательной активности М.Ф. Орзиха: [13, с. 239-243].
37
сфере познания права, и в сфере его формирования, правоприменения, правоохранения и т.д.
Изучение работ, посвященных анализу социально-правовой активности личности, обратило наше внимание и на то, что социально-правовая активность в их большинстве из них рассматривается как некое обособленное правовое явление, в силу чего ее содержание часто трактуется весьма широко. Представляется, что социально-правовую активность личности предпочтительнее анализировать в качестве того, чем она является на самом деле, - неотъемлемой части ее правовой культуры. Причем, как нами замечено выше, социально-правовая активность есть завершающая часть правовой культуры личности. Она есть практическая воплощенность правовой убежденности личности, в ней эта убежденность находит свое осуществление, выражаясь в многообразных положительных видах общественно-правовых конкретных деяний.
Рассмотрение же социально-правовой активности личности в отрыве от других частей ее правовой культуры, во-первых, часто приводит к искажению ее содержания6 и, во-вторых, не позволяет выработать научной программы ее развития и совершенствования. Нельзя совершенствовать социально-правовую активность личности без совершенствования системы ее правовых знаний и тем более - правовых убеждений, синтез которых и определяет характер социально-правовой активности данной личности.
Именно поверхностность, неполнота и бессистемность правовых знаний личности (о чем говорилось выше) дает начало ее правовым предубеждениям, правовому неверию (а точнее - слепой вере в никчемность права, его бесполезность, а то и вредность для человеческой жизни), а их синтез (сплав) ведут к правовой пассивности, а что еще хуже - к антиправовой активности личности. У нее формируется, таким
6 Иногда поэтому вынужденно ее отождествляют с правовой культурой личности в целом. Так, например, Н.И. Матузов, опираясь на мнение В.М. Чхиквадзе, утверждает: «Правовая активность не может быть сведена даже только к обычному правомерному поведению, она означает нечто большее, (далее следуют слова В.М. Чхиквадзе) «более высокий уровень правосознания и большую заинтересованность личности в позитивной деятельности в интересах укрепления социалистической законности и правопорядка» [13, с. 243; 31, с. 188].
38
образом, антиправовая культура в форме правового нигилизма. И ее завершающий элемент есть социально-правовая пассивность либо антиправовая активность. Социально-правовая пассивность состоит, например, в том, что личность не использует свои права, в частности право выбора представителей власти в период избирательных кампаний. Практика многочисленных избирательных кампаний в современной России свидетельствует о массовой пассивности россиян к своему праву выбора. Иногда ситуация такова, что только четверть населения приходит к урнам для голосования. Как представляется, у многих сформировалась вера в никчемность этого правового института. Она вызвана, с одной стороны, недостаточно глубоким знанием и пониманием возможностей и значения данного правового института не только для общества в целом, но и для каждого отдельного человека, с другой стороны, многочисленными нарушениями избирательного права со стороны самой власти (избирательной в том числе), о которых постоянно информируют СМИ. Различного рода так называемые пиаровские выборные технологии ведут к искажению волеизъявления народа. В итоге - массовый правовой нигилизм в форме правовой пассивности. Мало кто из нас не слышал тот или иной стандартный ответ людей, не принявших участия в голосовании: «От меня там ничего не будет зависеть», «И без меня есть кому выбрать», «Все равно обманут и выберут кого им надо», «Мне некогда, надо ехать на свой огород, а то этими выборами сыт не будешь» или нечто подобное. Такого рода высказывания в полной мере подтверждают представления о природе правовой пассивности личности.
Как сказано выше, антиправовая культура личности может проявляться не только пассивно, но и в форме социально-противоправной активности. Прежде всего уточним употребление термина «социально-противоправная активность». Мы согласились с доводами Н.Н. Матузо-ва, которые он изложил во время справедливой, на наш взгляд, критики позиции М.Ф. Орзиха, предлагавшего применять понятие «правовая активность» не только в позитивном плане (как это принято в науке большинством), но и в отрицательном (со знаком «минус») [13, с.240]. На наш взгляд, понятие «социально-противоправная активность», во-первых, более точно отражает сущность рассматриваемого правового явления, а во-вторых, устраняет возможную путаницу при использовании термина «правовая активность» в двух смыслах, с двумя знаками («плюс» и «минус»).
39
Социально-противоправная активность личности состоит в невыполнении активных правовых обязанностей, нарушении правовых запретов либо злоупотреблении своим правом. Поскольку уровень развития правовой культуры современных россиян составляет 47%, а должностных лиц государственных учреждений, стоящих на страже закона, -59% [14; 7, с.89], то неудивителен антиправовой вал активности граждан, не говоря уже об их правовой пассивности, которую не в силах учесть даже «всесведущая» статистика, представляющая собой не меньшее антиправовое зло, а, возможно, и большее, чем антиправовая активность личности. Дело в том, что антиправовая активность личности кого-то затрагивает персонально, тем самым проявляя себя. На нее в той или иной мере реагируют и граждане (коллективы), которым она наносит вред, и государство. Ее учитывает в какой-то мере и прямая статистика, особенно преступную ее часть, хотя и неполно (за кадром -латентная преступность). К примеру, статистическая картина преступности в России 2000 г. внушительна: зарегистрировано 2952 тыс. преступлений, из них тяжких и особо тяжких -1735 тыс.; 31,8 тыс. убийств (с покушениями); 49,8 тыс. умышленного причинения вреда здоровью; 1310 тыс. краж (44,4% всех преступлений); раскрыто 2185 тыс. преступлений [23, с.77].
Такую картину антиправовой активности нельзя объяснить простым незнанием права, незнанием тех или иных правовых норм. Научно доказано, что по степени знания права большинство всех правонарушителей не только не отличаются от законопослушных граждан, но и порой превосходят их. Даже несовершеннолетние преступники лучше своих законопослушных сверстников осведомлены об условиях наступления уголовной ответственности, имеют и более полные представления о перечне мер уголовного наказания [8, с.75]. И тем не менее эти знания конкретных уголовных норм права не удерживают несовершеннолетних россиян от преступного поведения. Так, в 1997 г. ими совершено всего 173,4 тыс. преступлений. Среди них: убийств - 4,1 тыс.; изнасилований
- 18,8 тыс.; разбоя - 34,5 тыс.; грабежа - 38,6 тыс.; вымогательств - 41,6 тыс.; хулиганств - 35,8 тыс. В 1998 г. картина еще более неприглядная-209,8 тыс. преступлений. Среди них: убийств - 6,8 тыс.; изнасилований
- 22,7 тыс.; разбоя - 38,1 тыс.; грабежей - 43,7 тыс.; вымогательств -43,2 тыс.; хулиганств - 55,3 тыс. [4, с.107].
Такое массовое как личностно, так и общественно опасное антиправовое поведение россиян, основанное на умышленном нарушении
40
правовых запретов, как показано выше, нельзя объяснить просто незнанием этих конкретных правовых запретов. Представляется, что в структуре антиправовой культуры этих людей, во-первых, не сформировался блок глубоких общеправовых знаний, а во-вторых (и это связано во многом с первым), у них отсутствует глубокая личностная убежденность в необходимости и большой ценности права не только для общества в целом, но и каждого его члена. Глубоко не осмыслена и не сформирована убежденность в том, что, преступая право, стоящее на страже важнейших интересов и потребностей - общественных и личностных, они попирают сами эти интересы и потребности, в том числе собственные.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1981.
2. Бондарев А.С. Правовые знания как элемент правовой культуры личности зрелого социализма // Актуальные проблемы теории и истории государства и права / Перм. ун-т, 1988. С. 2 - 25. Деп. в ИНИОНе АН СССР. 23.01.88. №32558.
3. Головченко В.В. Эффективность правового воспитания. Понятие, критерии, методика измерения. Киев, 1985.
4. Доклад Государственного комитета РФ по делам молодежи Правительства РФ. М., 1999.
5. Личность и уважение к закону. Социологический аспект. М.,
1979.
6. Кожевников С.Н. Социально-правовая активность: содержание и объекты // Правоведение. 1981. № 3.
7. Кудрявцев В.М., Казимирчук В.П. Современная социология права. М., 1995.
8. Кудрявцев В.Н. Право и поведение. М., 1978.
9. Курильски-ожвэн Ш., М.Ю. Арутюнян, О.М.Здравомыслова. Образы права в России и во Франции. М., 1996.
10. Личность и уважение к закону. Социологический аспект. М.,
1979.
11. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.1.
12. Матузов Н.И. Правовой нигилизм и правовой идеализм как две стороны «одной медали» // Правоведение. 1994. № 2.
13. Матузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов, 1987.
14. Михайловская И.Б. Право человека в массовом сознании. М.,
1997.
41
15. Мушинский В.О. Сумерки тоталитарного сознания // Государство и право. 1992. №3.
16. Носков А.П., Яновский Р.Г. Два уровня сознания политического убеждения. Новосибирск, 1974.
17. Остряков В.В., Степановичус А.И. Социально-политические факторы формирования коммунистической сознательности трудящихся. М., 1967.
18. ПисаревД.И. Соч.: В 4 т. М., 1956. Т.4.
19. Поздняков П.П., Копьев Н.Я., Яковлев А.И. Эффективность идейно-воспитательной работы. М., 1975.
20. Покровский И.Ф. О правовой активности личности и формировании ее правосознания //Вестник МГУ. 1971. Вып. 3, № 17.
21. Правовая культура и вопросы правового воспитания. М.,
1974.
22. Правовой нигилизм и правовой идеализм // Теория государства и права: Курс лекций. М., 2000.
23. Российская юстиция. 2001. № 3.
24. Сабикенов С.Н. О правовой активности личности при социализме //Актуальные проблемы теории социалистического государства и права. М., 1974.
25. Сабо И. Основные теории права. М., 1974.
26. Соловьев Э.Ю. Правовой нигилизм и гуманитарный смысл права // Квинтэссенция: Философский альманах. М., 1990.
27. Творческая природа социалистического общественного сознания. М., 1980.
28. Туманов В.А. О правовом нигилизме // Сов. государство и право. 1989. № 10.
29. Его же. О юридическом нигилизме // Пульс реформ. Юристы и политологи размышляют. М., 1989.
30. Его же. Правовой нигилизм в историко-идеологическом ракурсе // Государство и право. 1993. № 8.
31. Чхиквадзе В.М. Социалистический гуманизм и права человека. М., 1978.
32. Шингарев Г.Х. Эмоции и чувства как форма отражения действительности. М., 1971.
33. ЩегорцевВ.А. Социология правосознания. М., 1981.
42
LEGAL NIHILISM AS A FORM OF THE INDIVIDUAL'S LEGAL ANTI-CULTURE
A.S.Bondaryev
Issues on legal nihilism are discussed; its causes, peculiarities and its part in forming the individual are analyzed. Some recommendations have been substantiated as to how it can be resolved.
43
