CC BY
61
УДК 338.43
Ведышева Н.О., Ведышева О.Н.
ПРАВОВОЙ АСПЕКТ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ В ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ СИТУАЦИЯХ
В статье дан, сравнительный анализ действующего российского законодательства и международных правовых норм Евразийского экономического союза по обеспечению продовольственной безопасности как в ра,м,ках отдельного государства, так и на всём интегрированном, пространстве. Авторы акцентирует внимание на необходимости пересмотра всей совокупности нормативных правовых актов в данной сфере с учетом правил, установленных государствами-участниками ЕАЭС.
Проведено исследование международных правовых актов ЕАЭС по регулированию жизнеобеспечения пострадавшего населения в различных чрезвычайных ситуациях. Авторы доказывают, необходимость разработки и принятия государствами-участниками Договора, о создании, в ЕАЭС единого резервного фонда реагирования на ЧС с учетом опыт,а, работы МЧС России по предупреждению ЧС и ликвидации, стихийных бедствий.
Ключевые слова: Доктрина продовольственной безопасности РФ; зарубежные санкции, правовые основы обеспечения продовольственной безопасности; агропромышленный комплекс; Договор о Евразийском экономическом союзе; чрезвычайная ситуация и, ликвидация, стихийных бедствий.
Vedysheva N.O., Vedysheva O.N.
LEGAL ASPECT OF ENSURING FOOD SECURITY OF RUSSIA IN EMERGENCY
SITUATIONS
The article provides a comparative analysis of the current Russian legislation and international legal norms of the Eurasian Economic Union on ensuring food security, both within the framework of a single state and throughout the integrated space of the Union. The authors emphasize the need to review the entire body of regulatory legal acts in this area, taking into account the established rules by the states-participants of the EAEC.
The study of the international legal acts of the Unified Energy System in the part of creating in the Union the system,s of priority provision of life support for the affected population in various emergency situations. The authors prove the need for the development and adoption by the member states of the Treaty on the establishment of a unified reserve emergency response fund in the EAEC, taking into account the experience of the EMERCOM of Russia in the prevention of emergencies and the elimination of natural disasters.
Keywords: Russia's food security doctrine; foreign sanctions; legal basis for ensuring food security; agro-industrial complex; the Treaty on the Eurasian Economic Union; the emergency situation and the liquidation of natural disasters.
При проведении исследования по указанной теме авторами были поставлены следующие задачи:
1. Установить пробелы в действующих нормативных правовых актах, регулирующих отношения по обеспечению продовольственной безопасности Российской Федерации, и выявить существенные противоречия законодательства
с международными нормами Евразийского экономического союза (далее ЕАЭС) в данной сфере.
2. Унифицировать нормы российского законодательства, регулирующие отношения субъектов агропромышленного комплекса с целью их гармонизации с нормативными правовыми актами в рамках Концепции согласованной
(скоординированной) агропромышленной политики государств-членов Союза и Договора о Евразийском экономическом союзе.
3. Исследовать нормативно-правовые перспективы создания в ЕАЭС систем первоочередного жизнеобеспечения пострадавшего населения в различных чрезвычайных ситуациях (ЧС) с учетом опыта работы МЧС России по предупреждению ЧС и ликвидации стихийных бедствий.
4. Обосновать необходимость разработки международного договора (соглашения) о создания в ЕАЭС единого резервного фонда реагирования на чрезвычайные ситуации, правомочного решать вопросы жизнеобеспечения пострадавшего населения в ЧС и финансировать мероприятия по ликвидации стихийных бедствий.
Цель настоящего исследования — совершенствование законодательства РФ по обеспечению продовольственной безопасности на основе единых правил и требований, установленных международным правом.
Объект исследования — нормативная правовая база функционирования сельскохозяйственного производства в России и единого агропромышленного комплекса в Евразийском экономическом союзе.
Предмет исследования — продовольственная безопасность государства в рамках, определенных Доктриной продовольственной безопасности [2, 4] и Стратегией повышения качества пищевой продукции в Российской Федерации до 2030 года [5, 3].
Страны-участницы ЕАЭС совместно реализуют согласованную политику по обеспечению продовольственной безопасности на всем интегрированном пространстве. И эта политика демонстрирует успешные результаты не только для сообщества в целом, но и для каждой страны-участницы в отдельности. Таким образом, у России появились новые рычаги по дальнейшему развитию сельскохозяйственного производства внутри страны с учетом активного партнерства на общем агропромышленном рынке в рамках Договора о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года [7].
На основе данного Договора страны-участницы ЕАЭС приняли Технический регламент Союза, разработанный Евразийской экономической комиссией в качестве между-
народного нормативного правового акта [7]. Технический регламент Союза — это правовой документ, устанавливающий обязательные для применения и исполнения его участниками требования к объектам технического регулирования:
— к продукции, включенной в Единый перечень, в отношении которой устанавливаются обязательные требования в рамках Союза;
— к продукции и связанными с требованиями к ней процессами производства, строительства, монтажа, эксплуатации, хранения, перевозки и реализации;
— к правилам идентификации, формам, схемам и процедурам оценки соответствия.
Кроме предписаний Технического регламента, обязательных для стран-участниц при решении продовольственных проблем, предусмотрены дополнительные положения в Договоре о ЕАЭС [7] по развитию совместного агропромышленного комплекса и качеству производимой им продукции. В разделе 25 «Агропромышленный комплекс» данного Договора [7] определены перспективы развития общего агропромышленного комплекса и стоящие перед странами-участницами Союза задачи. Международный правовой акт, регулируя отношения в общем правовом поле, предписывает его участникам незамедлительно провести редакцию статей национального законодательства в указанной сфере в соответствии с законодательством ЕАЭС.
Обратимся к Приказу Минсельхоза России от 10 апреля 2014 года, №122, в котором содержится то же указание российским законодателям по поводу необходимости редакции правовых норм, что и в международном акте [8]. В частности, в нем говорится, что механизмы обеспечения продовольственной безопасности устанавливаются в соответствующих нормативных правовых актах по интеграции и кооперации в сфере производства, переработки и реализации сельскохозяйственной и рыбной продукции, сырья и продовольствия, но при этом «данные нормативные правовые акты по формированию общего продовольственного рынка должны соответствовать законода-
тельству, действующему в рамках таможенного Союза государств-членов ЕАЭС» [8].
Названные нормативные правовые акты подтверждают прописную истину: на современном этапе, после вхождения России в Евразийский экономический союз и подписания ею 17 Соглашений в рамках Договора о ЕАЭС, объективно требуется гармонизация и унификация ею правовых норм действующего национального законодательства в соответствии с международными стандартами ЕАЭС [7].
Попытаемся ответить на вопрос: что именно предстоит предпринять российским законодателям в целях гармонизации российского законодательства с законодательством Союза, чтобы оно должным образом могло регулировать отношения по достижении стратегической цели государства в области обеспечения продовольственной безопасности страны.
Напомним, что стратегической целью продовольственной безопасности страны является обеспечение населения безопасной и качественной сельскохозяйственной, рыбной и иной продукцией из водных биоресурсов и продовольствием.
Для эффективного решения проблем продовольственной безопасности и стабилизации цен на продовольственные продукты прежде всего требуется развитие высокотехнологичного сельскохозяйственного производства, высокопродуктивного и конкурентоспособного, с соответствующей транспортной, инженерной и социальной инфраструктурами. В свою очередь, становление современного высокотехнологичного агропромышленного комплекса страны и роста его производительности невозможно, как мы знаем, без дополнительных мер по развитию сельскохозяйственного машиностроения. Чтобы справиться с этими сложными задачами предстоит сделать многое.
При этом следует учитывать, что обеспечение продовольственной безопасности России осложнено зарубежными санкциями. Перед их введением, о чем следует помнить, потребность России в продовольственных товарах удовлетворялась отечественными производителями примерно на 50%, а граница продовольственной безопасности, по разным оценкам, находилась на уровне импорта продовольствия.
Начало процесса по обеспечению продовольственной безопасности осложнялось высокой
закредитованностью сельскохозяйственных товаропроизводителей, значительным износом основных фондов сельскохозяйственных предприятий, недостаточным обеспечением техникой, ростом цен на горюче-смазочные материалы. Но, несмотря на перечисленные факторы, нашему государству удалось достигнуть пороговых значений, установленных Доктриной продовольственной безопасности Российской Федерации по большинству показателей.
Данный факт был озвучен на недавнем заседании Президиума Научно-экспертного совета при Председателе Совета Федерации по вопросам агропромышленного комплекса и природопользования при Совете Федерации Федерального Собрания РФ при обсуждении вопроса «Обеспечение продовольственной безопасности Российской Федерации». В Аналитическом вестнике Совета Федерации ФС РФ 20 сентября 2016 года, в частности, отмечалось, что в 20152016 годах объем производства продукции сельского хозяйства увеличился более, чем на три процента [9].
В настоящее время одним из важных направлений в обеспечении продовольственной безопасности страны является создание условий для повышения качества и безопасности пищевых продуктов в соответствии с реализацией Стратегии повышения качества пищевой продукции в Российской Федерации до 2030 года, утвержденной распоряжением Правительства Российской Федерации от 29 июня 2016 года № 1364-р [5].
Положения Стратегии [5] в качестве обязательных правил поведения по повышению качества пищевой продукции обращены к российским товаропроизводителям. Но они в полной мере соответствуют требованиям, предъявляемым к продукции и обеспечению ее качества во время производства, хранения, перевозки и реализации, содержащимся в Техническом регламенте ЕАЭС, который был утвержден Евразийской экономической комиссией в целях защиты жизни и (или) здоровья человека, а также окружающей среды [7].
Инициатива государств-участников
Евразийского экономического союза по приведению национального законодательства в соответствие с нормативными правовыми актами Союза успешно осуществляется в соответствии с конституционным принципом приори-
тета международных норм и под строгим контролем Евразийской экономической комиссии (Комиссии).
Например, российские нормативные правовые акты по осуществлению надлежащего ветеринарного контроля и карантинного (фито-санитарного) контроля (надзора) при ввозе подконтрольной продукции на территорию Российской Федерации, ветеринарно-санитарного мониторинга безопасности пищевой продукции, санитарно-эпидемиологического надзора, надзора в области защиты прав потребителей также соответствуют правилам Технического регламента Союза [7]. В российских нормативных правовых актах, к сожалению, недостает норм, регулирующих взаимодействие уполномоченных органов в сфере защиты прав потребителей. По этой причине на практике трудно защитить провозглашенные права потребителей, если они нарушены.
Тем не менее, следует признать, что большая часть положений российского законодательства в данной сфере тщательно приводится законодателями в надлежащую правовую форму. Так, в новой редакции правовые предписания по продовольственной безопасности страны приобрели смысловое единство с международными нормами и правилами о качестве продукции и товаров, установленных международными стандартами на всей таможенной территории ЕАЭС, где действует отлаженный правовой механизм таможенного и внешнеторгового регулирования. Российские законодатели, будучи неотъемлемым звеном ЕАЭС, шаг за шагом обеспечивают с ним единое правовое поле.
Однако данное движение вперед по совершенствованию действующего законодательства осуществляется неоправданно медленно. Причина очевидна: в отрегулированном наднациональном правовом поле интегрированного пространства за нормотворчеством и реализацией международных договоров осуществляется строгий и постоянный контроль Евразийской экономической комиссией и Судом Евразийского экономического союза, в то время как обновляющееся российское законодательство находится в роли Золушки. Контролирующие же органы за его нормотворчеством и применением в сфере обеспечения продовольственной безопасности вообще отсутствуют. Блестящий безукоризненный опыт ЕАЭС в нормотворчестве
международного законодательства почти не используется российскими законодателями. Возможно, в силу отсутствия знаний у российских юристов правовой базы ЕАЭС из-за её новизны.
Выполнение Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации [2, 4] требовало и требует по сегодняшний день неординарных подходов к её осуществлению. Но даже самые смелые и продуманные подходы в решении продовольственных проблем не возможны без соответствующей правовой базы, способной всеобъемлюще регулировать многочисленные отношения субъектов в данной сфере. В данном случае было бы вполне оправданно воспользоваться имеющимся положительным опытом четкого правового регулирования одноименных отношений в ЕАЭС, основанном на законах и нормативных правовых актах, не допускающих двойного толкования и размытых по смыслу терминов.
В отличие от международных актов, действующих в Евразийском экономическом союзе, российская нормативная правовая база по обеспечению продовольственной безопасности страны далека от совершенства. Многие правовые предписания противоречивы, нарушают принцип единого толкования и применения правовых норм по тем или иным юридическим фактам. Рассмотрим основные причины этого явления.
Начало развитию законодательства в данной сфере было положено Указом Президента РФ от 30.01.2010 года № 120, который утвердил Доктрину продовольственной безопасности Российской Федерации до 2020 года [2]. В названном документе было впервые сформулировано определение продовольственной безопасности страны, названы стратегические цели, задачи и основные направления государственной экономической политики в данной области.
К сожалению, ценные и столь необходимые положения, изложенные в Доктрине [2] как официальном документе государства, остались вне правового поля, за рамками Конституции РФ. Причина проста: Конституция РФ не даёт юридического определения таким понятиям, как концепция, стратегия, доктрина [1]. Кроме того, ни в общей теории права, ни в конституционном праве вопросы об определении данных понятий с юридической точки зрения не разработаны.
Конституция РФ [1], Федеральный Конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» не обязывают Конституционный Суд РФ применять в своей деятельности иные, помимо Конституции, источники права. Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации, анализируя поставленные перед ним вопросы права, не может использовать в качестве эталона перечисленные понятия.
Учитывая данную позицию Конституционного Суда Российской Федерации, «доктрины» и «стратегии» любого органа не обладают юридической силой, поэтому не могут учитываться судами в их практике. Следует досадный парадоксальный вывод: ни Доктрина обеспечения продовольственной безопасности Российской Федерации до 2020 года [2, 4], ни Стратегия повышения качества пищевой продукции в Российской Федерации до 2030 года [3, 5] с точки зрения действующего законодательства, не являются нормативными правовыми актами. Поэтому их исполнение любыми юридическими или физическими лицами не обязательны. Никакой юридической ответственности в этом случае для субъектов отношений по выполнению предписаний доктрины или стратегии не наступает.
При столь двойственной ситуации понимания сущности Доктрины как официального и важного документа для страны [2, 5], но при этом не имеющего юридической силы, порождает хаос в правовом регулировании отношений по обеспечению продовольственной безопасности и развитию агропромышленного производства.
Однако объективная действительность в России с разрешением остро стоящих продовольственных проблем в условиях санкций, после её вхождения в ЕАЭС, требует незамедлительного государственного разрешения сомнительной судьбы официальных документов, обладающих доктринальным характером по их переводу в нормативные правовые акты или законы.
Столь высокая обязанность, на наш взгляд, в первую очередь лежит на депутатах Государственной Думы Российской Федерации, в чьей компетенции находится разрешение данной искусственно созданной ситуации. Доктрина в жизни современного общества и государства должна стать источником права и обес-
печить правовые основы осуществления продовольственной безопасности страны наряду с другими нормативными актами и действующими законами.
Суверенное государство не может игнорировать необходимость обеспечения продовольственной безопасности как важнейшего аспекта безопасности национальной. Согласно ст. 9 Закона РФ «О безопасности» к числу основных функций системы безопасности относятся выявление и прогнозирование внутренних и внешних угроз жизненно важным интересам объектов безопасности; создание и поддержание в готовности сил и средств обеспечения безопасности; управление силами и средствами обеспечения безопасности в повседневных условиях и при чрезвычайных ситуациях. Очевидно, что все эти функции должны реализовываться надлежащим образом, в том числе и в сфере обеспечения продовольственной безопасности.
Проблемы, связанные с продовольственным обеспечением населения, всегда выступали в качестве приоритетного направления национальной политики. Продовольственная безопасность государства во все времена рассматривалась как важнейшее условие его существования и независимости.
Как известно, термин «продовольственная безопасность» был введен в научный оборот только после глубокого зернового кризиса 1972 1973 годов и заимствован из рекомендаций Международной продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН [10].
Само определение продовольственной безопасности приведено в тексте исследования «Право на достаточное питание и на свободу от голода», подготовленном в рамках Комиссии по правам человека Экономического и социального совета ООН в 1999 года [10]. Оно понимается как «доступ всех людей, в любое время к продовольствию, необходимому для здоровой и активной жизни».
Таким образом, продовольственная безопасность характеризует такое состояние национальной экономики, при котором обеспечивается гарантированный доступ каждого человека к продовольствию в количестве, необходимом для активной здоровой жизни.
Однако в связи с тем, что правовая терминология по проблемам продовольственной безопасности в настоящее время отсутствует, а
сам термин «продовольственная безопасность» до сих пор не получил ни законодательного, ни юридического закрепления, возникают определенные сложности в дальнейшей разработке нормативных актов в данной сфере.
В отечественной научной литературе до сих пор не выработано единого подхода к определению термина «продовольственная безопасность». Бесспорно, что отсутствие юридического осмысления таких важных дефиниций, как «доктрина», «стратегия», «продовольственная безопасность», не позволяет приступить к разработке нормативных правовых актов, определяющих правовые способы обеспечения продовольственной безопасности страны.
В этом случае представляется целесообразным обращение к рекомендациям Международной продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН [10]. В них юридически точно сформулировано определение продовольственной безопасности. Продовольственная безопасность понимается как «способность государства удовлетворить потребности населения страны в целом и каждого гражданина в отдельности в высококачественном, полноценном и экологически безопасном продовольствии на уровне, при котором обеспечивается нормальная жизнедеятельность населения, независимо от действия внутренних и внешних угроз» [10].
Данное определение продовольственной безопасности в качестве юридической дефиниции единодушно принимается законодателями всех стран и применяется ими в нормотворчестве. Оно отражает комплексное явление, включающее в себя и социально-экономическое развитие государства, и его научно-технический прогресс, имеющее следующие аспекты:
— физическую доступность продовольствия, исключающую угрозу его недостатка на внутреннем потребительском рынке;
— экономическую доступность продовольствия, означающую наличие у каждого гражданина достаточного уровня дохода для приобретения минимального набора продуктов питания;
— устойчивость доступа к продовольствию;
— отсутствие угрозы появления на рынке некачественных и небезопасных продук-
тов питания, которые могут представлять опасность для здоровья населения.
Таким образом, вопрос, как должно быть сформулировано определение «продовольственная безопасность», разрешается сам собою. Его лишь стоит перенести сейчас в российские нормативные правовые акты. Затем предстоит законодательно закрепить понятия «доктрина» и «стратегия» в качестве правовых категорий. Всё это поможет не только наполнить юридическим смыслом уже существующие официальные документы с заголовками «доктрина» и «стратегия» об обеспечении продовольственной безопасности страны, но и разработать последующие столь необходимые нормативные правовые акты о становлении агропромышленного производства в рамках Договора о Евразийском экономическом союзе.
Конституция РФ (ст. 41) обязывает государство принимать меры по охране жизни и здоровья людей, обеспечивать население качественным и безопасным продовольствием [1]. Обеспечение населения качественной продукцией стало одной из главных задач при разрешении продовольственных проблем на современном этапе международных отношений в едином интегрированном пространстве ЕАЭС.
Действующее современное российское законодательство, руководствуясь статьей 41 Конституции РФ [1] и предписаниями Технического регламента ЕАЭС [7], установило запрет на продажу пищевых продуктов, материалов и изделий, если они:
— не соответствуют требованиям нормативных документов;
— имеют явные признаки недоброкачественности;
— не имеют удостоверений качества и безопасности, документов изготовителя, поставщика;
— не соответствуют представленной информации;
— не имеют установленных сроков годности или в случае истечения таковых;
— не имеют маркировки и нарушают требования Технического регламента ЕАЭС.
Такие пищевые продукты признаются действующим российским законодательством некачественными и опасными, не подлежат реализации, утилизируются или уничтожаются. Данные предписания совпадают с требованиями Технического регламента ЕАЭС [7], тем самым приобретая значение международных стандартов.
Однако, по нашему мнению, в российских нормативных актах в сфере обеспечения надзора за качеством и безопасностью продовольственных продуктов отсутствуют действенные нормы, которые бы предусматривали организацию вертикальной системы органов контроля и надзора за качеством продукции. С целью разработки недостающих правовых норм в российской практике вновь следовало бы обратиться к изучению законодательства Евразийского экономического союза. Полученные знания по нормотворчеству в ЕАЭС значительно ускорят процедуру унификации российского законодательства в соответствии с международными актами единого интегрированного пространства ЕАЭС в рассматриваемой сфере.
Основные недостатки российской правовой базы по обеспечению продовольственной безопасности страны, названные нами, сводятся к следующему:
Во-первых, значительная часть действующих нормативных правовых актов устарела и не соответствует требованиям и принципам правового обеспечения продовольственной безопасности в современных условиях развития в рамках Договора о ЕАЭС;
Во-вторых, законодательство не стало целостной системой правовых норм, обеспечивающей эффективную защиту интересов личности, общества, государства от новых видов угроз в сфере продовольственной безопасности, включая коррупционные преступления.
В-третьих, идет медленный процесс устранения российскими законодателями пробелов в действующей нормативной правовой базе по причине недооценки ими важности унификации и модернизации законодательства в соответствии с требованиями международных стандартов Евразийского экономического союза;
В-четвертых, отсутствуют единые подходы к реализации применяемых законодательных актов с точки зрения правоприменительной практики в сфере регулирования деятель-
ности агропромышленного производства как внутри страны, так и внутри ЕАЭС, находящегося в едином правовом поле.
Дальнейшее совершенствование действующего российского законодательства в сфере обеспечения продовольственной безопасности мы видим через устранение всех перечисленных выше недостатков и унификацию его норм с международными нормами ЕАЭС. Отправным моментом в данном юридическом начинании, на наш взгляд, должен стать раздел 25 Договора о Евразийском экономическом союзе «Агропромышленный комплекс» [7]. Правовые положения данного раздела определяют стратегию обеспечения продовольственной безопасности стран-участниц и самого Союза в целом. В Договоре о ЕАЭС [7] изложены цели и задачи согласованной (скоординированной) агропромышленной политики, определены её цели и задачи, сформулированы главные направления агропромышленной политики и меры государственной поддержки сельского хозяйства на всей территории ЕАЭС. При этом полностью разработана нормативная наднациональная правовая база, способная регулировать отношения партнеров в данной сфере. Её необходимо заимствовать, на наш взгляд [11].
Создание современной правовой базы, отвечающей духу времени, выступит в роли инструмента повышения устойчивости не только Союза, но и национальных экономик государств-членов. Это позволит предупреждать и нивелировать негативные эффекты как внешнего, так и взаимного влияния. Подобное заимствование отправных правил и принципов из международных договоров, подписанных Россией, не противоречит сложившейся практике нормотворчества. Более того, закон обязывает делать это в соответствии с пунктом 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации [1], в котором закреплено: «...общепризнанные принципы и нормы международного права и международных договоров с участием России являются составной частью её правовой системы. Если договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотрено международным актом, применяются правила международного договора».
На соблюдение данного принципа указывается и в Приказе Минсельхоза РФ от 10.04.2014 года, №122 [8]. В частности, в нем говорит-
ся, что Доктрина продовольственной безопасности РФ учитывает рекомендации Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН по определению понятий и формулировок в области продовольственной безопасности, начиная с её логико-понятийной модели стандартизации правовой терминологии как основ при разработке соответствующего национального законодательства [8]. Упорядочение, унификация и стандартизация правовой терминологии, бесспорно, обеспечит взаимное и согласованное развитие совместного законодательства в рамках Договора о ЕАЭС [7].
Подводя итог, на основе проведенного исследования всей совокупности нормативных правовых актов по вопросам обеспечения продовольственной безопасности России с учетом подписанных ею международных соглашений в рамках Договора о Евразийском экономическом союзе, делаем следующие выводы и даем предложения:
1. Значительная часть действующих нормативных правовых актов по обеспечению продовольственной безопасности страны и развитию агропромышленного комплекса утратила юридическое значение из-за несоответствия правовых новелл международным правовым актам ЕАЭС в данной сфере. В связи с наличием названного объективного факта необходимо провести редакцию норм национального законодательства, руководствуясь принципом приоритета норм международного права, закрепленного пунктом 4 статьи 15 Конституции РФ [1].
Данный принцип следует рассматривать в правотворческом процессе унификации национального законодательства в рамках Союза в качестве общей трансформационной нормы.
2. Проблема с точным определением терминологии в области обеспечения продовольственной безопасности страны (доктрина, стратегия, продовольственная безопасность) требует со стороны государства своего срочного разрешения путем закрепления данных понятий в качестве юридических категорией.
Депутаты Государственной Думы Российской Федерации, исходя из интересов дальнейшего совершенствования законодательства, обязаны осуществить перевод официальных документов, содержащих понятия «доктрина», «стратегия» в разряд нормативных правовых актов по обеспечению продовольственной без-
опасности.
3. Предстоит также закрепить в российских нормативных правовых актах определение «продовольственная безопасность», сформулированное Продовольственной и сельскохозяйственной организацией ООН [10] и поддержанное Приказом Минсельхоза Российской Федерации от 10 апреля 2014 года, №122 [8].
На наш взгляд, данное определение целесообразно изложить в следующей незначительно модернизированной редакции: «Продовольственная безопасность — это способность государства удовлетворить потребность населения страны в целом и каждого человека в отдельности в высококачественном, полноценном и экологически безопасном продовольствии на уровне, при котором обеспечивается нормальная жизнедеятельность населения в соответствии с законодательством России, независимо от действия внутренних и внешних угроз».
4. Основной пробел в международном законодательстве, действующем на интегрированном пространстве ЕАЭС, сводится к отсутствию в нем норм по созданию единой системы первоочередного жизнеобеспечения в чрезвычайных ситуациях, а также по организации единого резервного фонда реагирования на ЧС.
За прошедшие годы государства-участники СНГ организовали Евразийский экономический союз и накопили значительный опыт в разрешении проблем защиты населения и территорий в чрезвычайных ситуациях. В каждом государстве-участнике ЕАЭС разработаны методологические основы оценки социально-экономической эффективности мероприятий по предупреждению и защите в ЧС и соответствующие нормативные правовые акты.
В этих условиях необходима и целесообразна разработка научно-правовых программ ЕАЭС первоочередного жизнеобеспечения населения в чрезвычайных ситуациях, как это уже сделано в России. В России успешно действуют службы оперативного реагирования на ЧС и службы по предотвращению и ликвидации ЧС.
Исходя из опыта работы МЧС России, вполне возможно осуществить в ЕАЭС предлагаемые нами инициативы, начав с принятия Соглашения (Договора) государствами-участницами о создании единого резервного фонда реагирования на ЧС в интересах всех участников интегрированного пространства.
В международном правовом акте следует указать источники формирования фонда, правовые формы деятельности ЕАЭС в данном направлении, определить порядок выделения средств на финансирование мероприятий по предупреждению ЧС и ликвидации стихийных бедствий.
Становление Евразийского экономического союза, имеющего скоординированную (согласованную) аграрную политику и убедительную правовую базу позволяет его участникам обеспечивать наиболее благоприятные экономиче-
ские, правовые и социальные условия по решению продовольственных проблем не только внутри Союза, но и на национальном уровне.
Создание в ЕАЭС единого резервного фонда реагирования на ЧС на международной правовой основе требует само время. Данный фонд, на наш взгляд, поможет государствам-участникам Союза более эффективно действовать в чрезвычайных ситуациях природного и техногенного характера и ликвидации последствий стихийных бедствий.
Литература
1. Конституция РФ 12 декабря 1993 года (в последней редакции и с изменениями на 2017 год) [Электронный ресурс] —Режим fl0CTyna:http/www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW83686/ (дата обращения: 20.04.2017).
2. Указ Президента от 30.01.2010, №120, Об утверждении Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации до 2020 года. [Электронный ресурс] —Режим доступа: http/www. consultant. ru/document/cons_doc_LAW83686/ (дата обращения: 20.04.2017).
3. Распоряжение Правительства РФ от 25.10.2010 N 1873-р, Об Основах государственной политики Российской Федерации в области здорового питания населения на период до 2020 года [Электронный ресурс] —Режим доступа: http/www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW83686/ (дата обращения: 20.04.2017).
4. Распоряжение Правительства РФ от 17.03.2010 N 376-р Об утверждении Плана мероприятий по реализации положений Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации до 2020 года. [Электронный ресурс] —Режим доступа: http/www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW83686/ (дата обращения: 20.04.2017).
5. Стратегия повышения качества пищевой продукции в Российской Федерации до 2030 года. [Электронный ресурс] —Режим доступа: http/www. consultant. ru/document/cons_doc_LAW83686/ (дата обращения: 20.04.2017).
6. Декларация Всемирного саммита по продовольственной безопасности (Рим, 16 ноября 2009 г.). [Электронный ресурс] —Режим доступа: consultant.ru/document/cons_doc_LAW163855/ (дата обращения: 20.04.2017).
7. Договор о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014. года. [Электронный ресурс] ^Режим доступа: consultant.ru/document/cons_doc_LAW163855/ (дата обращения: 20.04.2017)
8. Приказ Минсельхоза Российской Федерации от 10 апреля 2014 года, №122, О порядке и сроках ввода в эксплуатацию мониторинга и прогнозирования продовольственной безопасности Российской Федерации (с изменениями на 25 апреля 2014 года) [Электронный ресурс] —Режим доступа: . inf о> dok/2014/04/10/nl26068.htm (дата обращения: 20.04.2017).
9. Продовольственная безопасность Российской Федерации. Аналитический вестник Совета Федерации Федерального Собрания РФ, №34, (633), сентябрь 2016 год. [Электронный ресурс] ^Режим доступа: sovetnational.ru>Analitika/Vestnik.pdf (дата обращения: 20.04.2017).
10. Материалы Комиссии по правам человека Экономического совета ООН. [Электронный ресурс] — Режим доступа: StudFiles.ru>preview/6231864/page:23/ (дата обращения: 20.04.2017)
11. Боголюбов С. А., Бринчук М.М., Ведышева П.О. [и др.] Аграрное право (отв. ред. М.И. Палладина, Н.Г.Жаворонкова): «Проспект», 2010 г.
