CC BY
185
Правовое регулирование смарт-контрактов в зарубежных странах
Скиперский Алексей Сергеевич,
аспирант кафедры гражданского и предпринимательского права, Российская государственная академия интеллектуальной собственности E-mail: skiperskiy_aleks@mail.ru
В настоящей статье рассматриваются вопросы регулирования, возникающие в связи с включением смарт-контрактов в действующее законодательство различных стран. Термин «Смарт-контракт» относится как к программам, состоящим из протоколов, в рамках которых может быть определен и выполнен набор обязательств, так и к договорным конструкциям. Автором обращается внимание на различные подходы законодателей в разных странах применительно к смарт-контрактам, начиная с косвенных правовых норм и до прямого регулирования. Демонстрируется регулирование смарт-контрактов, не всегда рассматривающее такие контракты в качестве договоров. Приведены правовые нормы, при соответствии которым смарт-контракт может рассматриваться в качестве договорной конструкции. Также указываются случаи, когда в качестве смарт-контрактов могут рассматриваться договорные отношения, включающие отдельные элементы внедрения электронных коммуникаций. Данная статья подчеркивает наличие проблемы отсутствия единого подхода к толкованию смарт-контрактов в рамках одной страны (Соединенные Штаты Америки).
Ключевые слова: смарт-контракт, США, Европейский Союз, Украина, блокчейн, компьютерная программа, договор.
сч см
Слово «контракт» (договор) никогда не имело в разные времена и в разных странах единого значения.
Значение контракта варьируется в зависимости не только от определения, данного законодателем, но и от функций, на выполнение которых направлено определение договора. Частное право (и договорное право, являющееся его частью) в Европе за последние два тысячелетия развило своего рода способность самостоятельно приспосабливаться к формам и характеристикам любого конкретного общества.
Эпоха, в которой мы живем, несомненно, отмечена ускорением эволюции технологий, что влияет на нашу повседневную жизнь, в равной степени верно и то, что законодатели часто используют непростые решения для достижения той же скорости при попытке понять явления и соответственно обеспечить последовательность правовых норм.
Следует учесть, что, во-первых, законодатели, как правило, не разбираются в технологиях, поэтому их изучение требует довольно больших затрат времени. Во-вторых, и это самое главное, технологии обычно имеют только инкубационное время в самом конце которого можно решить, является ли сама технология социально значимой и, следовательно, достойной правового регулирования.
Технология «блокчейн» является довольно сложной технологией, которую кратко можно определить как «растущий список записей, называемых блоками, которые связаны с помощью криптографии» [1].
Этот фактор влияет также на анализ другой системы, основанной на технологии «блокчейн»: «Смарт-контракт». У «Умного контракта» отсутствует единое определение.
Говоря о подходах к определению смарт-контракта, в иностранной литературе попытка обобщения была сделана Riccardo de Caria [2], указавшим следующие правовые мнения о сущности смарт-контракта:
- «самоисполняющиеся электронные инструкции, составленные в компьютерном коде»;
- «кусочек компьютерного кода, который способен контролировать, выполнять, и «исполнять соглашения»;
- «программное обеспечение, с которым компьютерный код связывает две или множество стороны в связи с исполнением предопределенных эффектов и которое хранится в распределенном реестре»;
- «цифровые контракты, содержащие условия в зависимости от децентрализованного консенсуса, которые усилены и защищены от взлома благодаря автоматическому исполнению»;
- «программа, управляемая событиями, которая работает на распределенной, децентрализованной, совместно используемой и реплици-руемой распределенной системе (блок-схеме) и которая может осуществлять хранение и передачу активов в систему распределенного реестра»;
- «контракты, которые представлены в коде и выполняются компьютерами».
Таким образом, в основном разные теоретики права определяют смарт-контракт и как «компьютеризированное соглашение, основанное на алгоритме, который автоматически выполняет условия контракта», и как юридическую конструкцию.
Более подробно остановимся на регулировании Смарт-контрактов в некоторых зарубежных странах.
Так, в США на федеральном уровне нет единого Акта или руководства, четко определяющего статус смарт-контрактов. Однако Акт об электронных подписях в глобальной и национальной торговле 2000 года (далее - «Акт об электронной подписи») может обеспечить определенный юридический вес для применения смарт-контрактов в соответствии с действующим законодательством [3].
Закон об электронной подписи предусматривает, что:
• Электронные подписи, контракты и записи должны иметь ту же юридическую силу, что и подписи на бумаге, указывая, что «подписи, контракту или другой записи, относящейся к такой транзакции, не может быть отказано в юридической силе, действительности или возможности принудительного исполнения только потому, что она в электронной форме», и что «контракту, касающемуся такой транзакции, не может быть отказано в юридической силе, действительности или возможности принудительного исполнения только потому, что при его формировании использовалась электронная подпись или электронная запись».
• Принудительное исполнение смарт-контрактов на блокчейне может подпадать под юрисдикцию Закона об электронной подписи, как и любой другой «электронный контракт».
• В соответствии с Актом об электронных подписях, контракт, подпись или запись не считаются не имеющими законной силы только на основании того, что они представлены в электронном формате (но запись должна оставаться пригодной для воспроизведения для последующего использования).
Следует отметить, что в соответствии со статьей 9-105 Единообразного торгового кодекса, обеспеченная сторона имеет контроль над «электронным имуществом», если система подтверждения передачи интересов надежно устанавливает обеспеченную сторону в качестве правопреемника (среди прочего, должна существовать единственная достоверная копия записи, которая является уникальной, идентифицируемой и, как правило, неизменяемой) [4].
На уровне штатов Комиссией по единообразному законодательству (юридическая ассоциация в США, которая исследует и разрабатывает типовое законодательство, которое штаты могут самостоятельно изменять или принимать, способствуя единообразию законов через границы штатов) издала Единый Акт об электронных транзакциях («иЕТА») в 1999 году, который с тех пор был принят 47 штатами [5].
Единый закон об электронных транзакциях гласит, что «записи или подписи не может быть отказано в юридической силе или возможности приведения в исполнение только потому, что они в электронной форме» и что «Контракту не может быть отказано в юридической силе или возможности приведения в исполнение только потому, что при его формировании использовалась электронная запись».
Как и закон об электронной подписи, в 47 штатах, принявших Единый Акт об электронных транзакциях, отдельный закон штата также может предусматривать исполнение смарт-контрактов.
Так, штат Аризона является единственным штатом, который принял закон, прямо одобряющий смарт-контракты. Два других штата США издали законы, дающие юридическое признание данным, хранящимся в блокчейне, которые могут применяться также к смарт-контрактам: Невада и Вермонт.
В Аризоне смарт-контракты определяются как «управляемая событиями программа с состоянием, которая работает в распределенной, децентрализованной, общей и реплицируемой бухгалтерской книге и которая может осуществлять хранение и передачу активов в этой бухгалтерской книге». [6].
Согласно законодательству Аризоны, запись или контракт, защищенные с помощью технологии блокчейн, считаются в электронной форме и являются электронной записью.
Предусмотрено, что смарт-контракты могут существовать в торговле. Контракту, касающемуся транзакции, не может быть отказано в юридической силе, действительности или возможности приведения в исполнение только потому, что этот контракт содержит условие смарт-контракта.
В штате Невада смарт-контракты напрямую не урегулированы, однако
расширено уже существующее юридическое признание электронных записей, подписей и контрактов на записи, хранящиеся в блокчейне. Это позволяет таким записям при определенных обстоятельствах удовлетворять требованиям, предъявляемым к письменным записям или подписям [7].
В штате Вермонт нет определенных норм о смарт-контрактах, однако установлено, что «факт или запись», проверенные на блокчейне, являются «подлинными». Это придает указанным данным юридическую силу в суде. Это дает основание для юридического значения смарт-контракта в суде [8].
5 -о
сз
<
Говоря о других странах, похожая ситуация в Сингапуре, где, формально, тоже нет прямых норм о регулировании смарт-контрактов.
Однако, фактически, смарт-контракты и другие юридические конструкции, основанные на технологии блокчейн, в Сингапуре могут регулироваться Актом об электронных транзакциях 2010 [9].
Так, статьей 6 Акта предусмотрено, что «Информации не может быть отказано в юридической силе, действительности или применимости исключительно на том основании, что она представлена в форме электронной записи».
В статье 11 Акта сказано, что «В контексте заключения контрактов предложение и принятие предложения могут быть выражены посредством электронных коммуникаций. Если при заключении контракта используется электронное сообщение, этому контракту не может быть отказано в действительности или в возможности приведения в исполнение исключительно на том основании, что для этой цели использовалось электронное сообщение».
Статьей 15 Акта установлено, что «Контракту, заключенному в результате взаимодействия автоматизированной системы сообщений и физического лица или взаимодействия автоматизированных систем сообщений, не должно быть отказано в действительности или возможности принудительного исполнения исключительно на том основании, что ни одно физическое лицо не проверяло или не вмешивалось в каждое из отдельных действий, выполняемых автоматизированными системами сообщений или результирующим контрактом».
Исходя из толкования указанного сингапурского Акта, юридическими конструкциями являются электронные сообщения, но вместе с тем, Акт предусматривает использование автоматизированных сообщений, под которыми можно подразумевать смарт-контракты.
Упоминая Европейский Союз, следует отметить, что на его уровне пока не существует единой правовой базы, специально придуманной для применения смарт-контрактов.
Однако статья 9 Директивы Европейского парламента и Совета ЕС № 2000/31/ЕС от 08.06.2000 о некоторых правовых аспектах информационных услуг на внутреннем рынке (Директива об электронной коммерции) требует от государств - членов ЕС гарантий того, что их правовые системы позволяют заключать контракты путем использования электронных средств [10].
Следовательно, фактически правом Европейского союза терминологическое определение смарт-контракта и вопрос о его юридической сущности отданы на уровень государств-членов Европейского союза.
Интересен подход Украины. 5Е Так, согласно статье 3.13 закона Украи-£ ны № 675^Ш «Об электронной торговле» й от 03.09.2015, определена «услуга промежуточ-~ ного характера», которую по своему функционалу ^ можно назвать смарт-контрактом.
Такая «услуга» (или контракт) может являться хранением средств на счете плательщика, так и их автоматическая транзакция получателю при определенных условиях. Для этого может потребоваться финансовое учреждение (банк) в качестве посредника и электронная форма контракта, которая, например, может быть подписана «одноразовым электронным удостоверением личности» физического лица [11].
Исходя из положений данного Закона, смарт-контракт может являться договором, заключенным на небумажном носителе для автоматического выполнения прямо определенных действий при наступлении соответствующих обстоятельств, предусмотренных договором.
Также предусматривается, что такая юридическая конструкция может быть размещена на сайте в сети «Интернет» в виде публичной оферты.
Подразумевается, что переводы денежных средств на банковских счетах сторон такого соглашения должны производится только подписания контракта, выполнения действий и запуска соответствующего алгоритма их выполнения.
Литература
1. Narayanan A., Bonneau J., Felten E., Miller A., Goldfeder S., Bitcoin and cryptocurrency technologies: a comprehensive introduction (2016). Princeton University Press / URL: https://www.lopp.net/ pdf/princeton_bitcoin_book.pdf
2. De Caria R. The Legal Meaning of Smart Contracts / R. De Caria - European Review of Private Law, 2019. N6. P. 731-752.
3. Electronic Signatures in Global and National Commerce Act / URL: https://www.cov.com/Zmedia/ files/corporate/publications/2000/07/oid598.pdf
4. ESIGN Laws of The Uniform Electronic Transactions Act (UETA) / URL: https://www.uniform-laws.org/committees/communithome/librarydocu-ments?communitykey=2c04b76c-2b7d-4399-977 e-d5876ba7e034&tab=librarydocuments
5. Uniform Commercial Code / URL: https:// https:// www.law.cornell.edu/ucc
6. Arizona 2017 HB2417 Introduced / URL: https: // legiscan.com/AZ/text/HB2417/id/1497439/Arizo-na-2017-HB2417Introduced.html
7. Nevada Senate Bill 398 / URL: https://legiscan. com/NV/text/SB398/2017
8. Vermont (H868 Sec I.1. 12 V.S.A. § 1913 / URL: https: //legislature.vermont.gov/assets/Doc-uments/2016/Docs/J0URNAL/sj160506.pd-f#page=459,%20page%202177
9. Electronic Transactions Act 2010 / URL: https:// https://sso.agc.gov.sg/Act/ETA2010#P1I-
10. Directive 2000/31/EC of the European Parliament and of the Council of 8 June 2000 / Official Journal L 178, 17/07/2000 P. 0001-0016 / URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TX-T/?uri=CELEX:32000L0031
11. Закон УкраУни Про електронну комер^ю // URL: https: http://search.ligazakon.ua/l_doc2.nsf/ link1/T150675.html
LEGAL REGULATION OF SMART CONTRACTS IN FOREIGN COUNTRIES
Skiperskiy A.S.
Russian State Academy for Intellectual Property
This article discusses regulatory issues arising from the inclusion of smart contracts in the current legislation of various countries. The term "Smart contract" refers both to programs consisting of protocols within which a set of obligations can be defined and fulfilled, and to contractual structures. The author draws attention to the different approaches of legislators in different countries in relation to smart contracts, from indirect legal norms to direct regulation. The regulation of smart contracts is demonstrated, when such contracts are not always considered as contracts. The legal norms are given, according to which a smart contract can be considered as a contractual structure. There are also indicated cases when contractual relations involving separate elements of the introduction of electronic communications can be considered as smart contracts. This article highlights the problem of the lack of a unified approach to the interpretation of smart contracts within one country (the United States of America).
Keywords: smart contract, USA, European Union, Ukraine, block-chain, computer program, contract.
References
1. Narayanan A., Bonneau J., Felten E., Miller A., Goldfeder S., Bitcoin and cryptocurrency technologies: a comprehensive introduction (2016). Princeton University Press / URL: https:// www.lopp.net/pdf/princeton_bitcoin_book.pdf
2. De Caria R. The Legal Meaning of Smart Contracts / R. De Caria - European Review of Private Law, 2019. N6. P. 731-752.
3. Electronic Signatures in Global and National Commerce Act / URL: https://www.cov.com//media/files/corporate/publica-tions/2000/07/oid598.pdf
4. ESIGN Laws of The Uniform Electronic Transactions Act (UE-TA) / URL: https://www.uniformlaws.org/committees/commu-nithome/librarydocuments?communitykey=2c04b76c-2b7d-439 9-977e-d5876ba7e034&tab=librarydocuments
5. Uniform Commercial Code / URL: https:// https://www.law.cor-nell.edu/ucc
6. Arizona 2017 HB2417 Introduced / URL: https: // legiscan.com/ AZ/text/HB2417/id/1497439/Arizona-2017-HB2417Introduced. html
7. Nevada Senate Bill 398 / URL: https://legiscan.com/NV/text/ SB398/2017
8. Vermont (H868 Sec I.1. 12 V.S.A. § 1913 / URL: https: //leg-islature.vermont.gov/assets/Documents/2016/Docs/JOURNAL/ sj160506.pdf#page=459,%20page%202177
9. Electronic Transactions Act 2010 / URL: https:// https://sso.agc. gov.sg/Act/ETA2010#P1I-
10. Directive 2000/31/EC of the European Parliament and of the Council of 8 June 2000 / Official Journal L 178, 17/07/2000 P. 0001-0016 / URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/ EN/TXT/?uri=CELEX:32000L0031
11. The Law of Ukraine On e-commerce // URL: https: http://search. ligazakon.ua/l_doc2.nsf/link1/T150675.html
