CC BY
49ИВАНОВ Кирилл Олегович,
студент Юридического института Национального Исследовательского Томского государственного Университета, e-mail: kircha1013@outlook.com
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ СМАРТ-КОНТРАКТОВ В РАМКАХ КРАУДИНВЕСТИНГОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ
Аннотация. Краудинвестинг как технология с течением времени получает всё большее распространение. Краудинвестинг как средство привлечения финансирования для бизнеса можно подразделить на акционерный краудинвестинг и долговой краудинвестинг (кра-удлендинг). Данная технология обладает рядом преимуществ перед традиционными системами привлечения финансирования: возможность большей диверсификации вложений для инвесторов, возможность инвестирования небольших сумм, высокая мобильность капитала, упрощение процедуры привлечения средств, повышение прозрачности финансирования, возможность привлечь средства в проекты, по разным причинам не интересные традиционным инвесторам. Однако она также не лишена недостатков: невысокие гарантии возврата средств инвестору, низкая прозрачность конструкции предоставления средств, законодательная необеспеченность. Данные недостатки могли бы быть устранены путём внедрения смарт-контрактов в данные правоотношения с необходимостью последующих изменений законодательства для новой технологической реальности, которая не учитывается текущими нормами. Современное российское законодательство уже имеет в себе базис тех конструкций, которые необходимы для регулирования смарт-кон-трактов, однако специфика смарт-контракта как компьютерной технологии не позволяет применять существующие нормы напрямую. В статье анализируется целесообразность внедрения смарт-контрактов в краудинвестинговые модели, её законодательная возможность, приводятся соображения по необходимому изменению существующих норм с учётом технологической природы смарт-контрактов.
Ключевые слова: краудинвестинг; краудфандинг; краудлендинг; смарт-контракт; блокчейн; привлечение финансирования.
IVANOV Kirill Olegovich,
student of the Law Institute of the National Research
Tomsk State University
LEGAL REGULATION OF SMART CONTRACTS IN THE FIELD OF CROWDINVESTING TECHNOLOGIES
Annotation. Crowdinvesting as a technology is becoming more widespread over time. Crowdinvesting as a means of attracting financing for business can be divided into equity crowdinvesting and debt crowdinvesting (crowdlending). This technology has a number of advantages over traditional systems of attracting financing: the possibility of greater diversification of investments for investors, the possibility of investing small amounts, high mobility of capital, simplification of the procedure for raising funds, increased transparency of financing, the ability to attract funds to projects that for various reasons are not interesting to traditional investors. However, it is also not without disadvantages: low guarantees of return of funds to the investor, low transparency of the structure of the provision of funds, legislative insecurity. These disadvantages could be eliminated by introducing smart contracts into these legal relations with the need for subsequent legislative changes for a new technological reality that is not taken into account by current law. Modern Russian legislation already contains the basis of those structures that are necessary for the regulation of smart contracts, however, the specifics of a smart contract as a computer technology does not allow applying current law directly. The article analyzes the feasibility of introducing smart contracts into crowdinvesting models, its legislative possibility, and provides considerations on the necessary modification of existing norms, taking into account the technological nature of smart contracts.
Key words: crowdinvesting; crowdfunding; crowdlending; smart contract; blockchain; attracting financing.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 4 • 2022
DOI: 10.24412/2076-1503-2022-4-266-271 NIION: 2018-0076-4/22-621 MOSURED: 77/27-023-2022-4-820
Любой процесс, любое явление, существующее в современном мире, подвержено эволюции, естественному совершенствованию. Такое утверждение справедливо и относительно развития систем финансовых потоков в экономике - в том числе и развития потоков заёмных средств.
Естественное совершенствование в данном случае заключается в появлении и развитии новых механизмов функционирования заёмных потоков, увеличивающих эффективность последних. Эволюция проявляется в том, чтобы заёмные средства давали наибольший положительный эффект, имели наиболее высокий из возможных коэффициент полезного действия. Помимо этого исследователями [1] со ссылками на государственные акты [2] указывается, что важными тенденциями развития современной технологичной экономики являются расширение внебюджетного финансирования, а также рост доли частного финансирования исследований и разработок.
Одним из проявлений такой эволюции стали крауд-технологии. В широком смысле к ним можно отнести много разных по своей направленности технологий, направленных на привлечение самых разных ресурсов, однако предметом данного исследования является краудинвестинг.
Краудинвестинг - относительно молодое явление, и научное сообщество ещё не вполне определилось с его определением. Однако, опираясь на наиболее распространённые мнения специалистов, [3] можно определить данное понятие как разновидность краудфандинга (англ. crowd - толпа, fund - финансирование), характеризующееся массовостью инвесторов и наличием материально-финансовой отдачи от их вложений, а также характеризующееся отсутствием высоких профессиональных качеств в сфере финансового рынка у среднего инвестора.
Соотношение краудинвестинга с краудфан-дингом важно, так как это позволит указать на конкретный предмет исследования. Общепринятого соотношения данных понятий нет, однако его можно вывести из самого словообразования на языке оригинала. Crowdfunding - финансирование толпой; crowdinvesting - инвестирование толпой; crowdlending - предоставление займов толпой. В то же время краудфандинг по своей может выражаться в виде безвозмездного предоставления средств - например, в благотворительных целях.
Таким образом, можно предложить на будущее соотносить эти понятия следующим образом. Краудфандинг будет являться наиболее общим из данных понятий - он включает в себя краудинвестинг и безвозмездный краудфандинг. В свою очередь краудинвестинг включает в себя краудлен-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 4 • 2022
динг и некоторые иные виды крауд-финансирова-ния, которые ещё будут рассмотрены.
Говоря о месте краудинвестинга в системе способов финансирования, можно отметить его отличительную черту: краудинвестинг не нуждается в посреднике в лице банка или иной организации, наличие которой неминуемо влекло бы за собой дополнительные комиссионные расходы и, как следствие, понижение конечной эффективности. Отсюда вытекает важнейшее свойство краудинвестинга: большая по сравнению с другими способами привлечения финансирования независимость от третьих лиц.
Краудинвестинг может осуществляться в различных формах. К основным из них относятся: акционерный краудинвестинг, долговой краудинвестинг, бонусный краудинвестинг. Если бонусный краудинвестинг и выбивается из привычной картины традиционных видов финансирования - предоставление средств с целью получения уникальных вещей, прав, объектов и др. - то акционерный краудинвестинг и долговой краудинвестинг (крауд-лендинг). Представляют собой существенно оптимизированную альтернативу традиционным видам акционерного и долгового (облигационного) финансирования.
В случае акционерного краудинвестинга кредитор (инвестор) предоставляет свои средства должнику, в результате чего формируется доля участия кредитора в предприятии должника; соразмерно этой доле кредитор впоследствии получает распределённую прибыль компании, возможно, участвует в управлении ею, если это предусмотрено условиями соглашения о предоставлении средств.
Что касается краудлендинга, его природа отличается от акционерного. Краудлендинг предполагает заранее установленный режим долговых выплат инвестору с последующим обязательным возвратом вложенных средств - типичный механизм работы облигации.
При этом как акционерный, так и долговой краудинвестинг существенно понижают «операционные издержки», связанные с обслуживанием финансирования - предоставленных средств или долга - иным лицом, в том числе банком, что в конечном итоге делаем такое финансирование более эффективным и повышает его привлекательность относительно традиционных способов привлечения средств.
У краудинвестинга имеется также ряд иных преимуществ: 1. Возможность инвестирования небольших сумм, что расширяет круг потенциальных инвесторов, а равно предоставляет самим инвесторам возможность диверсифицировать вложения;
2. Упрощение процедуры привлечения средств, повышение прозрачности финансирования;
3. Возможность привлечь средства в проекты, по разным причинам не интересные традиционным инвесторам.
Однако данный феномен не лишён и недостатков. К наибольшим из них относится недоверие контрагентов (преимущественно инвестора к кредитору) и невысокая на данном этапе развития технологии прозрачность - инвестор далеко не всегда понимает правила, в соответствии с которыми осуществляется возврат его средств и получение им прибыли.
Недоверие обусловлено ещё и тем, что технология краудинвестинга недостаточно урегулирована законодательно, что не позволяет рядовому инвестору самостоятельно полноценно разобраться в устройстве такого рынка и подобрать подходящий для него проект, будучи уверенным в правовой защите его, инвестора, интересов. В это же время самозащита права (ст.14 ГК РФ) не вполне может быть применена лицом самостоятельно (особенно в случае, если инвестором является физическое лицо без специальных знаний в сфере финансов); в случае попытки судебной защиты права также могут возникнуть сложности - например, в сфере доказывания. Таким образом, основной недостаток краудинве-стинговых технологий сегодня заключается в невысокой степени гарантированности исполнения обязательств кредитора перед инвестором.
К счастью, эволюция касается не только финансовых институтов, но и технологических.
В наши дни всё большую популярность обретает технология блокчейн и связанные с ней технологии. К ним в полной мере относится также и смарт-контракт.
Ценность технологии смарт-контракта для исследуемого феномена краудинвестинга очень велика. Смарт-контракт при должном его применении способен разрешить проблемы, присущие краудинвестингу в наши дни, как то: низкий уровень доверия инвесторов, низкий уровень их правовой защиты (за счёт пробела в праве), ограниченная гарантированность возврата средств.
Объяснение «чудесным» свойствам смарт-контрактов в области решения присущих краудинвестингу проблем кроется в фундаментальном свойстве технологии блокчейн, на которой смарт-контракт основан. Ник Сабо описал его следующим образом: [4] смарт-контракт - это компьютерный протокол, самостоятельно исполняющий сделки, а также контролирующий их исполнение, при реализации которого нарушение договора становится экономически неоправданным. Именно в экономической нецелесообразности нарушения заключённого договора, невозможно-
сти его изменения после попадания в блокчейн и неотвратимости его автоматического исполнения (свойства, унаследованные смарт-контрактом напрямую от самой технологии блокчейн) и заключается решение ряда проблем краудинвестинга.
Возникает закономерный вопрос: если смарт-контракт существует исключительно в системе блокчейн, то означает ли это, что все расчёты, вытекающие из такого договора в рамках краудинвестинга также должны иметь место в блокчейне? И, как следствие, осуществляться с помощью цифровых активов - в том числе крипто-валют? Отнюдь. Блокчейн-природа смарт-кон-тракта не влечёт за собой с необходимостью циф-ровизацию денег (средства платежа). Аккредитивная форма расчёта, завязанная на смарт-кон-тракте, представляет собой действенную альтернативу. При её реализации смарт-контракт продолжит исполнять свою функцию (служить гарантом исполнения конструкции «если-то»), однако информация о выполнении указанного в смарт-контракте условия может не быть конечным продуктом. Данная информация может быть направлена в банк, что будет являться условием аккредитива, после чего банк произведёт перевод привычных инвестору денег. К тому же, данная модель уже находила успешное применение на практике. [5]
Делая промежуточный вывод, можно отметить, что применение смарт-контрактов в краудин-вестинговых технологиях видится весьма целесообразным и уместным. Это помогло бы нивелировать проблему отсутствия доверия инвесторов, гарантировать возврат средств, а равно исполнение иных условий договора. Однако открытым остаётся вопрос: каким же образом следует законодательно описать и урегулировать смарт-кон-тракт (и в целом, и применительно к краудинве-стинговым технологиям в частности)?
Смарт-контракт - для современной юридической науки объект достаточно новый, в связи с чем возникают сложности с его правовым определением, формулированием его правовой природы. Так А.Ю. Чурилов, [6] изучая правовую природу смарт-контракта, относит его к договорам, подтверждая доминирующую в научной среде позицию на этот счёт, с которой соглашаются также ряд других экспертов. [7] Смарт-контракт, пишет он, можно определить как соглашение двух или более лиц в виде их единого волеизъявления, существующее в сети блокчейн или иной распределенной сети в форме программного кода, направленное на установление, изменение или прекращение обязательственного правоотношения, права и обязанности сторон в котором будут исполняться автоматически без необходимости отдельного волеизъявления сторон договора. В
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 4 • 2022
качестве гражданского правоотношения (договора) смарт-контракт также определяют и зарубежные учёные. [8]
Однако такой подход не является единственным и универсальным. Распространено мнение о том, что смарт-контракт, являясь по сути лишь программным кодом, техническое содержание которого известно и понятно только специалистам в сфере программирования, не является выражением волеизъявления. [9] Таким образом, смарт-контракт, по мнению учёных-правоведов, представляет собой лишь технический инструмент, призванный выполнять условия договора без соприкосновения с волей сторон. С данной позицией сложно согласиться, так как она по сути «отсекает» от правового явления часть его сущности - смарт-контракт в его важной для права ипостаси формируется не только лишь исключительно из программного кода, но также и из воли, которую стороны выражают вовне, заключая такой договор, условий данного договора и др. Близкая позиция, базирующаяся на понимании смарт-контракта как способа исполнения договора, также имеет место. [10]
Некоторые зарубежные исследователи рассматривают автоматическое исполнение смарт-контракта как разновидность самозащиты права. [11]
Наиболее верной видится первая упомянутая позиция: смарт-контракт - это договор. Однако и в рамках данной позиции имеют место особенности. Так, например, (и этот критерий сам по себе образует посылки для формирования второй позиции) смарт-контракт имеет весьма специфичную форму, не находящую отражения в любых других договорах. Смарт-контракт также специфичен в части способа его исполнения - условное исполнение договора («если-то») происходит автоматизировано - без повторного волеизъявления или воздействия сторон. Единственно возможное существования договора в виде смарт-кон-тракта в сети блокчейн или иной распределённой сети тоже не может остаться без юридического внимания.
Можно заключить, что смарт-контракт следует рассматривать как качественно новую разновидность договора. А.Ю. Чурилов справедливо отмечает, что в рамках правовой оценки смарт-кон-тракта первичным и важнейшим объектом оценивания будет являться воля сторон, сформированная и выраженная при заключении смарт-кон-тракта (при этом с большой долей вероятности она будет сформирована и выражена в реальном мире).
Выявление правовой природы смарт-кон-тракта - цель вполне прикладная. Именно на основе данной позиции может осуществляться
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 4 • 2022
дальнейшее правовое регулирование. Действительно, от того, как понимать смарт-контракт, зависит то:
1. На каких стадиях;
2. В каком объёме;
3. С какой целью;
будет осуществляться его регулирование. Так как мы остановились на понимании смарт-кон-тракта как специфичного договора, следует сказать, какое именно правовое регулирование ему необходимо.
Из неизменяемой природы уже существующего смарт-контракта с очевидностью следует, что его правовое регулирование с момента запуска кода и до момента исполнения фактически бесполезно - никакое законодательное регулирование не в силах изменить уже запущенный код со строгими программными исходами. Следовательно, применение смарт-контрактов необходимо регулировать до момента запуска программного кода - на этапе формирования условий, достижения соглашения по ним и заключения договора, а также на этапе наступления ответственности.
Оперируя мнением, что смарт-контракт является особым видом договора, необходимо задуматься, какие правила к нему следует применять. Следует классифицировать такой договор как по цели, так по возможности наличия в смарт-контракте как договоре признаков специальных договорных конструкций.
Цель краудинвестинга - передача ценности от одного лица к другому с целью получения полезного эффекта (прибыли и др.). Модель, при которой лицо передаёт в собственность контрагенту ценность (в классическом понимании - чаще всего деньги) с целью получить их через некоторое время обратно с процентами уже известна отечественному законодательству - это договор займа (параграф 1, Глава 42 ГК РФ). Ключевые отличия от договора займа в случае смарт-кон-тракта кроются как в самой его природе, так и потенциально в объекте договора (в случае, если объектом смарт-контракта является криптовалюта как наиболее популярный способ передачи ценности в цифровом пространстве).
Согласно абзацу 2 п. 1 ст. 807 ГК РФ, если займодавцем в договоре займа является гражданин, договор считается заключенным с момента передачи суммы займа или другого предмета договора займа заемщику или указанному им лицу. Такое правило было бы справедливым и для смарт-контракта: следует считать его заключённым с момента запуска кода путём совершения конклюдентного действия - об этом чуть позже. Наибольшие проблемы встречаются в случае, когда предметом, опосредующим передачу
ценности от инвестора к должнику, является криптовалюта - она не закреплена в ст. 807 ГК РФ как объект гражданских прав, возможных к передаче по договору займа, а также не упоминается в ст. 128 ГК РФ.
Данное положение, однако, не мешает фактически применять к сложившимся правоотношениям правила о договоре займа, при этом не квалифицируя договор в таком качестве. На первый взгляд получается неразбериха, однако данное суждение вполне логично: все элементы смарт-контракта в рамках краудинвестинга очень сходны с элементами договора займа - все, кроме объекта. Таким образом, договор действительно не будет являться займом (его следует квалифицировать как непоименованный договор - возможно, после дальнейшей устоявшейся практике применения он обретёт собственное официальное наименование), однако применять к нему следует именно правила о договоре займа.
К специальной договорной конструкции в случае долгового краудинвестинга следует отнести договор присоединения. [12] Как пишет А.Ю. Чурилов, оферта и акцепт в случае смарт-кон-тракта не отличаются от оферты и акцепта в классических договорах. Лишь одна особенность отличает смарт-контракт от классических способов заключения договора - акцепт, по общему правилу, совершается путем совершения конклюдентных действий акцептантом. Факт размещения контракта в сети составляет оферту, содержащую все существенные условия договора. При этом акцепт может совершаться путем перевода определенной виртуальной единицы на счет оферента. [13]
Из этого следует, что классическое правовое регулирование оферты также вполне применимо к заключению смарт-контракта в рамках краудинве-стинговых технологий.
Однако же данная конструкция договора характерна только для краудлендинга, но не может быть применена к акционерному краудин-вестингу.
Что касается последнего, его название само указывает нам на то, какие схожие правила уже имеются в российском законодательстве. Согласно п. 1 ст. 99 ГК РФ, уставный капитал акционерного общества составляется из номинальной стоимости акций общества, приобретенных акционерами. Акционерный краудинвестинг действительно напоминает данную конструкцию, но всё же отличия крайне существенны.
Так, например, должник, привлекающий средства с помощью акционерного краудинве-стинга не всегда может точно знать, какое количество средств ему удастся собрать - иногда привлечение осуществляется по принципу «сколько дадут, столько и возьму». Сходство с традицион-
ным акционерным участием становится более очевидным в случае, когда должник изначально установил необходимую для него сумму.
В любом случае, доля участника акционерного краудинвестинга устанавливается исходя из размера его доли в «стартовом капитале». Данный термин взят в кавычки, так как он не соответствует традиционному пониманию стартового капитала - наличие и размер участия инвестора определяется не количеством акций, принадлежащих ему, а условием смарт-контракта, который был заключён с должником.
При этом в случае, когда итоговый размер «инвестиционного пула» заранее неизвестен инвесторам, видится возможным применение двух последовательно существующих смарт-кон-трактов - первый из которых опосредовал бы отношения по передаче ценности от инвестора к должнику, а второй (связанный с первым; имеющий первый смарт-контракт своим условием) содержал бы сведения о размере участия кредитора и вытекающих из этого последствиях. В таком случае правовое регулирование было бы возможным на этапе определения условий каждого из смарт-контрактов.
Ранее упоминалось, что правовое регулирование смарт-контракта после этапа его запуска не представляется возможным, так как он представляет собой автономно действующий программный код. Из этого же свойства смарт-контракта следует и особенность ответственности контрагента по таким договорам.
Так как «отмотать назад» смарт-контракт невозможно, то наиболее эффективным средством защиты в данном случае было бы возложение на правонарушителя обязанности совершить какие-либо действия (например, действия по возврату средств, полученных неосновательно или недобросовестным путём) в натуре или возместить убытки.
Подводя итог, можно сказать следующее. Краудинвестинг представляет собой активно развивающуюся и вполне весомую альтернативу традиционным способам привлечения финансирования - особенно если речь идёт о мелком и среднем бизнесе. На сегодняшний день действительно существуют некоторые недостатки, которые не позволяют данному механизму наиболее эффективно функционировать. К таким недостаткам можно отнести недостаточную гарантированность возврата средств инвесторам, слабое правовое регулирование данной отрасли. Данные недостатки могли бы быть частично или полностью ликвидированы путём внедрения в краудинве-стинговый механизм смарт-контрактов - технологии, основанной на использовании сети блокчейн.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 4 • 2022
Правовое регулирование данной технологии позволило бы инвесторам получить большую уверенность, обрести почву под ногами. Несмотря на некоторые существенные отличия от традиционных договорных конструкций, договоры, для которых в краудинвестинге можно применять смарт-контракт, уже имеют приемлемое законодательное регулирование, хотя и подпадают под него не полностью. В этой связи законодателю было бы полезно внести в нормативную базу соответствующие изменения, которые позволяли бы распространять уже существующие и работающие нормы на новые правоотношения.
Список литературы:
[1] Покидко В.В. Краудинвестинг как перспективный вид финансирования // International scientific review. - 2016. - №9 (19). - С. 55-57.
[2] Электронный фонд правовых и нормативно-технических документов. [Электронный ресурс]. 2022. URL: https://bio.spbu.ru/science/ scienceinfo/el_resourse.php (дата обращения: 19.05.2022).
[3] Фияксель Э.А., Солохин А.А., Соколов И.Н. Краудинвестинг. Обзор исследований и промежуточные результаты развития // Инновации. -2017. - №7 (225). - С. 42-54.
[4] Szabo, Nick. Formalizing and Securing Relationships on Public Networks // First Monday. -1997. Volume 2. - N 9. Цит. по: Чурилов А.Ю. Правовое регулирование применения технологии блокчейн: монография. - Юстицинформ. - 2021.
- С. 23. // СПС Гарант.
[5] Правовое регулирование экономических отношений в современных условиях развития цифровой экономики: монография / А.В. Белиц-кая, В.С. Белых, О.А. Беляева и др.; отв. ред. В.А. Вайпан, М.А. Егорова. М.: Юстицинформ, - 2019.
- 376 с.
[6] Чурилов А.Ю. Указ. соч. - С. 24-25.
[7] Ефимова Л. Г., Сиземова О. Б. Правовая природа смарт-контракта // Банковское право. -№ 1. - 2019. - С. 23-30.
[8] Whitepaper: Smart Contracts and Distributed Ledger — A Legal Perspective. - P. 4-5.
[9] Kaulartz, Markus, Heckmann, Jörn. Smart Conrtacts — Anwendugen der Blockchain-Technologie // Computer und Recht. 2016. No 9. S. 621. Цит. по: Волос А.А. Концепция правового регулирования отношений, осложнённых использованием смарт-контрактов: монография / под общ. ред. А.А. Волоса. - Москва : Проспект, 2021.
- С. 16.
[10] Камалян В.М. Понятие и правовые особенности смарт-контрактов // Юрист. - 2019. - № 4.
- С. 20-27.
[11] Max, Raskin. The Law and Legality of Smart Contracts // Georgetown Law Technology Review. 2017. Volume 1. С. 304-341
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 4 • 2022
[12] Гринь О.С., Гринь Е.С., Соловьев А.В. Правовая конструкция смарт-контракта: юридическая природа и сфера применения // Lex russica. -2019. -№ 8. - С. 51-62.
[13] Cieplak, Jenny, Simona Leefatt. Smart Contracts: a Smart Way to Automate Performance // Georgetown Law Technology Review. 2017. Volume 1. Issue 2. - P. 417-427.
Spisok literatury:
[1] Pokidko V.V. Kraudinvesting kak perspek-tivnyj vid finansirovaniya // International scientific review. - 2016. - №9 (19). - S. 55-57.
[2] Elektronnyj fond pravovyh i normativno-tekh-nicheskih dokumentov. [Elektronnyj resurs]. 2022. URL: https://bio.spbu.ru/science/scienceinfo/el_ resourse.php (data obrashcheniya: 19.05.2022).
[3] Fiyaksel' E.A., Solohin A.A., Sokolov I.N. Kraudinvesting. Obzor issledovanij i promezhutoch-nye rezul'taty razvitiya // Innovacii. - 2017. - №7 (225).
- S. 42-54.
[4] Szabo, Nick. Formalizing and Securing Relationships on Public Networks // First Monday. -1997. Volume 2. - N 9. Cit. po: CHurilov A.YU. Pravo-voe regulirovanie primeneniya tekhnologii blokchejn: monografiya. - YUsticinform. - 2021. - S. 23. // SPS Garant.
[5] Pravovoe regulirovanie ekonomicheskih otnoshenij v sovremennyh usloviyah razvitiya cifrovoj ekonomiki: monografiya / A.V. Belickaya, V.S. Belyh,
0.A. Belyaeva i dr.; otv. red. V.A. Vajpan, M.A. Egor-ova. M.: YUsticinform, - 2019. - 376 s.
[6] CHurilov A.YU. Ukaz. soch. - S. 24-25.
[7] Efimova L. G., Sizemova O. B. Pravovaya priroda smart-kontrakta // Bankovskoe pravo. -№ 1.
- 2019. - S. 23-30.
[8] Whitepaper: Smart Contracts and Distributed Ledger — A Legal Perspective. - P. 4-5.
[9] Kaulartz, Markus, Heckmann, Jörn. Smart Conrtacts — Anwendugen der Blockchain-Technolo-gie // Computer und Recht. 2016. No 9. S. 621. Cit. po: Volos A.A. Koncepciya pravovogo regulirovaniya otnoshenij, oslozhnyonnyh ispol'zovaniem smart-kon-traktov: monografiya / pod obshch. red. A.A. Volosa.
- Moskva : Prospekt, 2021. - S. 16.
[10] Kamalyan V.M. Ponyatie i pravovye oso-bennosti smart-kontraktov // YUrist. - 2019. - № 4. - S. 20-27.
[11] Max, Raskin. The Law and Legality of Smart Contracts // Georgetown Law Technology Review. 2017. Volume 1. S. 304-341
[12] Grin' O.S., Grin' E.S., Solov'ev A.V. Pravovaya konstrukciya smart-kontrakta: yuridicheskaya priroda i sfera primeneniya // Lex russica. - 2019. -№ 8. - S. 51-62.
[13] Cieplak, Jenny, Simona Leefatt. Smart Contracts: a Smart Way to Automate Performance // Georgetown Law Technology Review. 2017. Volume
1. Issue 2. - P. 417-427.
