CC BY
152
Цакоев Артур Ахсарбекович
заместитель председателя Верховного Суда Республики Северная Осетия - Алания _(тел.: +79183271713)
Правовое регулирование азартных игр в Советском государстве (1917-1929)
В статье анализируется законодательство о лотереях в начале XX в. Нормативные акты РСФСР запрещали только устройство игр и организацию игорных домов, но позволяли участвовать в играх ради развлечения, без цели извлечения прибыли.
Ключевые слова: азартные игры, ответственность, наказание, революционное правосознание, социалистическая совесть.
A.A. Tsakoyev, Deputy Chairman of the Supreme Court of the Republic of North Ossetia-Alaniya; tel.: +79183271713.
Legal regulation of gamblings in the Soviet state (1917-1929)
The article analyzes the legislation about lotteries in the beginning of the XX century. Normative acts of RSFSR forbade only the device of games and the organization of gambling houses, but allowed to participate in games for the sake of entertainment, without the purpose of extraction of profit.
Key words: gamblings, responsibility, punishment, revolutionary sense of justice, socialist conscience.
Представители советской науки первых послереволюционных лет с удивлением отмечали, что «азартные игры с очень древних времен встречали к себе отрицательное отношение со стороны государственной власти почти всех стран и даже со стороны царской России». Советские правоведы будто не хотели признавать, что хоть в каком-то вопросе они могут иметь единое мнение с царской властью. Однако, как оказалось, даже в царской России азартные игры совсем не приветствовались, и новая власть продолжила борьбу с этим явлением.
Уже 24 ноября 1917 г. вышло постановление Петроградского военно-революционного комитета «О закрытии игорных клубов и притонов», включавшее всего одно правило: «Закрыть все клубы и притоны, где производится игра в карты». Из краткой нормы права можно увидеть, что под запрет попадают все игры в карты, без разграничения их на азартные и неазартные, т.е. на запрещенные и незапрещенные, как это было в дореволюционном отечественном праве. Вероятно, это объясняется сложностями революционного периода, когда юной власти некогда было заниматься разграничением этих действительно непростых понятий, поэтому более простой и легко осуществимый путь -это полный запрет игр в карты. В то же время оставить азартные игры разрешенными новая власть также не могла не только по причине вреда, наносимого играми нравственности общества и его материальному благополучию: «в притонах, частных клубах искали заговорщиков против советской власти».
Преследуя цель ликвидировать возможные места сбора противников революции, власти не обошли вниманием общественные собрания. 23 марта 1918 г. Совет комиссаров Петроградской трудовой коммуны издал декрет, согласно которому следовало «закрыть все клубы и собрания, в коих будут допущены игры в карты, лото и прочие».
С точки зрения правовой квалификации требование о закрытии клубов, притонов и собраний, где ведется игра, представляет собой запрет на организацию условий для азартной игры, т.е. на организацию и содержание игорных домов. На сегодняшний день трудно решить, был этот запрет административным или уголовным: ни один из рассмотренных нормативных актов не устанавливал никакой санкции за его нарушение. Конечно, такое половинчатое решение проблемы свойственно многим первым актам советской власти, ведь их готовили люди, не имеющие не только юридического, но и порой любого другого образования, а преследуемые ими цели носили, скорее, политический характер. Эффективность же от таких правоустановлений была минимальной, ведь у государства отсутствовали легальные рычаги воздействия на нарушителей запретов. С другой стороны, советской власти не всегда требовались легальные основания для привлечения кого-либо к ответственности, в том числе к уголовной.
К числу актов, прямо запрещающих открытие заведений для игры в карты и лото, относится еще одно постановление СНК РСФСР от
57
11 августа 1922 г., в котором это правило выражено в примечании 1.
Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. и его редакция 1926 г. не содержали норм об ответственности за участие или организацию азартных игр.
В первые годы существования Советского государства одним из широко применяемых источников права было революционное правосознание и социалистическая совесть. Этот источник правовых норм не имел письменной формы, правила коренились исключительно в сознании правоприменителей.
С целью унификации судебных решений, вынесенных в условиях отсутствия писаных нормативных актов на основе исключительно революционного правосознания и социалистической совести, в специальных периодических изданиях приводились одобряемые государством решения с указанием всем судам впредь в аналогичных случаях поступать подобным образом. Так, «Еженедельник Советской юстиции» содержал рубрику «Практика Высшего судебного контроля», в которой как раз и приводились решения, становившиеся после такой публикации фактически писаной нормой права. Кстати, каждое излагаемое дело предварялось заголовком, в котором как раз и отражалась собственно выведенная из решения норма права. В одном из номеров этого издания 1922 г. приводилось два дела, рассмотренных одним и тем же судом, под заголовком «Азартная картежная игра наказуема». Излагалось содержание дел. По первому делу обвиняемые Шибаев, Зайцев, Втулкин, Новиков и Потапов признаны виновными в картежной игре и приговорены к заключению в концентрационном лагере на сроки от двух до трех месяцев. В тексте, естественно, отсутствует указание на норму, на основании которой данные лица осуждены к уголовному наказанию, потому что такой нормы в писаном виде нет. Судья руководствовался неписаным источником права - революционным правосознанием и социалистической совестью, которые предписывают бороться с азартными играми, растлевающими советских граждан, приучающими их к быстрой легкой наживе за счет других. Во втором деле лица почти в том же составе также осуждены к тем же видам наказания. Однако судом вышестоящей инстанции второй приговор был отменен, так как суд второй инстанции подошел к делу строго формально и, в условиях отсутствия уголовно-правовой или административно-правовой нормы, запрещающей азартно играть в карты, устанавливающей санкцию за это деяние, отменил приговор «с прекращением дела за отсутствием признаков уголовно наказуемого деяния». Исследовав эти два дела, «Отдел Высшего Судебного Контроля нашел, что во-
прос об уголовной наказуемости азартной игры должен быть разрешен в положительном смысле...что поэтому определение совнарсуда о прекращении дела об азартной игре по отсутствию в таковой состава уголовно наказуемого деяния представляется явно неправильным». Таким образом, Отдел Высшего Судебного Контроля прямо указал судам назначать уголовное наказание за участие в азартных играх и за их организацию. Вопрос о виде и размере наказания за участие в азартных играх и их организацию должен был решаться в каждом отдельном случае на основании революционного правосознания и социалистической совести.
Несмотря на признание таких отрицательных последствий от игры для общества и наличия (истинной или мнимой) опасности сокрытия под видом игры заговорщиков против советской власти, государство, как при царизме, не смогло отказаться от доходов, которые могла принести разрешенная игра.
Первой ласточкой на этом пути стало постановление Совета Труда и Обороны «О продаже игральных карт на внутреннем рынке» от 9 ноября 1921 г., которое, сообразно своему наименованию, допустило продажу игральных карт на внутреннем рынке. В развитие идеи получения прибыли от производства и продажи карт государство в 1924 г. издает постановление ЦИК и СНК СССР «О государственной монополии на производство игральных карт». Этим постановлением на производство игральных карт устанавливалась общесоюзная государственная монополия, осуществляемая Народным Комиссариатом Финансов СССР. Продажа карт иного производства, а также ввезенных из-за границы, запрещалась. Нельзя не увидеть определенной противоречивости таких действий со стороны государства. В условиях тотального запрета клубов, притонов и собраний для всех игр в карты, а также игр в лото и другие непоименованные игры, запрета участвовать в играх в карты игральные карты не могут быть никому нужны, ведь их использование по прямому назначению, т.е. играть ими запрещено, судебной практикой установлено уголовное наказание за отступление от этого запрета. Для чего же в таких условиях государство производит карты и продает их?
Для ответа на этот вопрос необходимо обратиться к правоприменительной практике. Судебная практика, одобренная уже упоминаемым Отделом Высшего Судебного Контроля, в какой-то мере разграничила игры на допустимые и недопустимые. Критерии разграничения были довольно расплывчатые, но это лучше, чем их полное отсутствие. Судам предлагалось определять наказуемость в зависи-мости от характера игры: «большего или меньшего элемента
58
риска в игре, когда игра не составляет цели времяпрепровождения, а самоцель с корыстными мотивами, а также от обстановки, т.е. от большей или меньшей случайности участников игры; увеличивающим меру наказания обстоятельством служит извлечение определенной выгоды из картежной игры, как отчисление от общей суммы ставок, увеличенная плата за карты, буфет и т.п. (разумеется, от азартной игры надлежит отличать уголовно ненаказуемую игру в карты, хотя бы и на деньги, но без специальной азартно-корыстной цели)». Исходя из таких критериев запрещенной является игра, являющаяся источником дохода для игрока, а игра даже с материальными ставками, ведущаяся с целью проведения времени, не считается азартной и допустима. За нее не следует уголовное наказание.
Исходя из сказанного, именно для такой домашней, неазартной, некорыстной игры государство взялось за производство и продажу игральных карт.
Если в рассмотренном случае имеется хотя бы формальная возможность уголовно ненаказуемого деяния (игры в карты), которое принесет государству деньги в виде выгоды от производства и реализации карт, то в случае с другим нормативным актом, с помощью норм которого государство рассчитывало усилить свои финансовые возможности, нельзя найти даже узкой сферы, где бы реализация норм одного нормативного акта не подпадала под уголовно-правовой запрет. Речь идет о постановлении ЦИК и СНК СССР «Об обложении посетителей публичных зрелищ и увеселений сбором в пользу Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца союзных республик» 1924 г. В этом постановлении устанавливалось, что все зрелищные предприятия облагаются специальным сбором в пользу указанных обществ. Размер сбора зависит от вида увеселительного заведения или мероприятия, в том числе для казино и лото - 25 коп. с каждого посетителя.
Таким образом, в сентябре 1924 г. государство признает наличие в стране казино и заведений для игры в лото. И это притом, что ни в коей мере не утратили юридической силы постановление от 24 ноября 1917 г. и Декрет от 23 марта 1918 г., предписывающие закрыть все клубы, притоны и собрания, в которых ведется игра в карты, лото и другие игры. Значит, советское государство, с одной стороны, запрещает организацию условий для азартных игр, а, с другой стороны, понимая, что заведения для игры все равно существуют и сил побороть их нет, решает использовать эту ситуацию с выгодой для себя. Конечно, такой фактический допуск возможности существования заведений для азартных игр при наличии уголовного запрета государство объясняло гуманистически-
ми причинами: необходимостью поддержать социально слабые категории населения, которые значительно умножились в период революционного времени.
Открывались такие игорные заведения на основании разрешений местных властей, хотя явно противоречили высшим нормативным актам.
15 декабря 1925 г. СНК РСФСР издал постановление, которым предоставил Народному Комиссариату Внутренних Дел «в отдельных случаях, на основании ходатайств краевых, областных и губернских исполкомов, выдавать разрешения на открытие заведений для игры в лото, карты и т.п., производимое исключительно в целях усиления средств организаций и учреждений благотворительного характера, и обязал НКВД... организовать наблюдение за этими заведениями, предусмотрев порядок их закрытия».
Таким образом, Советское государство, первоначально замахнувшись на полное искоренение азартных игр в советском обществе путем запретов, достаточно быстро увидело материальную пользу, приносимую этой сферой человеческой деятельности, и не смогло отказаться от финансирования хотя бы части своих функций за счет прибыли от игорных домов с азартными играми, установив в 1925 г. порядок их открытия. Кроме того, увидев тщетность попыток избавить общество от природного влечения к играм, государство еще в 1922 г. разрешило открывать заведения с неазартными играми.
В таком положении игорное дело в советской России оставалось очень непродолжительное время. Уже в 1928 г. вышло постановление СНК СССР «О закрытии игорных заведений», согласно которому Советам народных комиссаров республик было предложено принять меры к немедленному закрытию всех заведений для игры в карты, рулетку, лото и другие азартные игры. В РСФСР в скором времени специального нормативного акта о закрытии игорных заведений издано не было, прямое действие имел приведенный акт СНК СССР как нормативный акт большей юридической силы.
Однако и после введения общесоюзного запрета на устройство игорных домов в Российской республике изыскали возможность для проведения некоторых игр с целью извлечения прибыли для благотворительных целей. Такая возможность закреплена в постановлении СНК РСФСР «О воспрещении комиссионной перепродажи театральных спектаклей и иных зрелищ и концертов, а также устройства вещевых лотерей, лотерейных аттракционов и игр» от 27 декабря 1928 г.
59
В целях надлежащего исполнения постановления СНК СССР «О закрытии игорных заведений» от 8 мая 1928 г. через год в РСФСР вышел Циркуляр НКВД № 181 «О борьбе с незаконными лотереями, лотерейными играми, тайными игорными притонами и производством азартных игр в общественных местах», который со ссылкой на действующие на территории РСФСР запреты игр, а также на союзный акт от 8 мая 1928 г. требовал от начальников территориальных отделов НКВД принять меры к недопущению устройства каких бы то ни было азартных игр и лотерей «без специальных разрешений Правительства СССР или Правительства РСФСР». Следовательно, Циркуляр допускает возможность проведения игр, в том числе лотерей, на непостоянной основе.
Еще одно разъяснение от НКВД РСФСР последовало в мае 1929 г. Нижестоящим органам внутренних дел указывалось, что «содержате-
ли трактиров и клубов привлекаются к административной ответственности лишь тогда, когда помещение приобретает характер игорного заведения, где с играющих владельцами помещений или устроителями игр берется какая-либо плата за вход или за пользование игральными предметами или за участие в игре».
Следовательно, вышерассмотренные нормативные акты НКВД РСФСР запрещают только устройство игр и организацию игорных домов, но позволяют участвовать в играх ради развлечения, без цели извлечения прибыли. Однако «игра в карты с применением шулерских приемов признавалась карточным мошенничеством; данное преступление считалось оконченным с момента противоправного завладения личным имуществом или приобретением права на него», что следует признать вполне правильным.
60
