CC BY
571
С.Р. Микаутадзе,
кандидат юридических наук,
Липецкий филиал Воронежского института МВД России
ПРАВОВОЕ ПОНЯТИЕ И СУЩНОСТЬ НЕДОПУСТИМЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РОССИИ LEGAL NOTION AND SUBJECT MATTER OF INADMISSffiLE EVIDENCE IN RUSSIAN CRIMINAL PROCEDURE
В работе предложена авторская трактовка правовой сущности недопустимого доказательства по уголовно-процессуальному законодательству России, авторская классификация нарушений уголовнопроцессуального закона, влекущих недопустимость доказательств, а также рекомендации по их недопущению в процессе расследования преступлений.
The article gives the author’s interpretation of the legal notion and subject matter of inadmissible evidence under Russian legal procedure legislation. The author classifies legal procedure violations resulting in inadmissible evidence and provides the reader with recommendations for prevention of such violations during crime investigation.
Согласно ч. 1 ст. 75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса РФ, являются недо -пустимыми.
Соблюдение этих требований предполагает выработку четкого понятия допустимости дока -зательств. Это понятие можно определить как пригодность доказательств для разрешения дела с точки зрения соблюдения процессуальной формы, т.е. законность источников, методов и приемов их получения.
Допустимые доказательства должны отве -чать следующим обязательным условиям:
1. Они должны быть получены в результате деятельности уполномоченных на то должно -стных лиц и государственных органов (например, следователем по находящемуся в его производстве уголовному делу, органом дознания в порядке выполнения поручения следователя о производстве отдельных следственных действий и т. п.).
2. Доказательства должны быть получены из предусмотренного законом источника (ч. 2 ст. 74 УПК РФ). Не могут служить доказа-тельствами по уголовному делу анонимные заявления, слухи, информация, полученная в результате применения оперативно -розыскных мероприятий, без проверки ее следствен -ным путем.
3. Доказательства должны быть получены в установленном законом порядке. Даже если сведения были получены из законного источ -ника, но с отступлением от регламентиро -ванной УПК РФ процедуры, допустимость доказательственного материала ставится под сомнение.
4. Доказательства должны быть зафиксированы способом, предусмотренным уголовно -процессуальным законом. Если это чьи-то по -казания, то они должны исходить от лица, обладающего статусом соответствующего уча -стника процесса. Если доказательственная информация устанавливается с помощью предметов и документов, то они должны быть надлежащим образом процессуально оформлены, зафиксированы в протоколе следственного действия, при производстве которого были обнаружены и приобщены к уголовному делу.
Выполнение вышеуказанных условий допустимости доказательств в уголовном процессе по действующему законодательству является столь категоричным, что порой высказывается мнение о том, что во многих случаях они (условия) не способны обеспечить достижение цели право -вого регулирования, на которую по своей природе изначально направлено право, в том числе и уголовно-процессуальное.
Однако необходимо констатировать, что при всей кажущейся несправедливости системы при -знания доказательств недопустимыми по действующему УПК РФ данная позиция законодателя обдуманна и принципиальна.
Свидетельством этому является столь существенное изменение УПК РФ, касающееся исключения из числа задач уголовного судопроизводства задачи установления истины по уголов -ному делу. Действительно, действующий закон исключает возможность и необходимость уста -навливать истину в стадии судебного разбирательства. Суды, рассматривая уголовные дела, нацелены в своей деятельности на оценку доста -точности и проверку законности исключительно
тех доказательств, которые представлены суду стороной обвинения для того, чтобы сделать ка -тегоричный вывод о причастности и виновности либо невиновности лица в совершенном преступлении. Такая целевая направленность выража-ется в том, что суды в рамках судебного следствия имеют право не проводить судебные действия, направленные на восполнение неполноты проведенного дознания или предварительного следствия, то есть те действия, которые бы позволили получить новые доказательства. Суд лишь проверяет выводы, сделанные на следствии или дознании, используя при этом возможности судебного следствия.
Еще одна принципиальная позиция законодателя , непосредственно связанная с институтом недопустимости доказательств, заключается в отказе от возможности возвращения уголовного дела из суда для производства дополнительного расследования.
Так, согласно действующему УПК РФ, судья по поступившему уголовному делу вправе вернуть дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения только лишь в случаях, если: 1) обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК РФ; 2) копия обвинительного заключения не была вручена обвиняемому; 3) имеются основания для соединения уголовных дел; 4) при ознакомлении обвиняемого с материалами уголовного дела ему не были разъяснены права, предусмотренные ч. 5 ст. 217 УПК РФ и т.д. При этом судья обязывает прокурора в течение 5 суток обеспечить устранение допущенных нарушений. Особо необходимо отметить то, что закон (ч. 4 ст. 237 УПК РФ) за -прещает производство каких-либо следственных или иных процессуальных действий, за исклю -чением вышеперечисленных, по уголовному де -лу, возвращенному прокурором.
Гуманистическая направленность данного положения закона в отношении обвиняемых (подсудимых) существенно ограничивает право на судебную защиту потерпевших, на их доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (статья 46, части 1 и 2; статья 52, статья 55, часть 3 Конституции Российской Федерации), а также прерогативы су да по осуществлению правосудия и обеспечению им прав и свобод че -ловека и гражданина (статья 18; статья 118, части 1 и 2 Конституции Российской Федерации).
Другими словами, положение части четвертой статьи 237 УПК Российской Федерации, не позволяющее осуществлять необходимые для устранения обнаруженных нарушений следственные и иные процессуальные действия, ис-ключает какое бы то ни было эффективное восстановление нарушенных прав участников су до -производства не только допустившими эти на -рушения органами расследования, но и при последующем разбирательстве дела судом, что не
согласуется с требованиями независимого, беспристрастного и справедливого осуществления правосудия, вытекающими, в частности, из ста -тьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, по смыслу которой каждому, в том числе обвиняемому и потерпевшему, при определении его прав и обязанностей должны обеспечиваться гарантии справедливого правосудия. В системе действующих уголовно-процессуальных норм это означает нарушение статей 45 (часть 1), 46 (части 1 и 2) и 52 Конститу -ции Российской Федерации и не согласуется также с требованиями ее статей 18, 49, 50 и 118 (части 1 и 2).
Определенную лепту в восстановление справедливости судебного правосудия внес Консти -туционный Су д Российской Федерации, признавший своим Постановлением от 8 декабря 2008 г. №18п не соответствующим Конституции Российской Федерации положение ч. 4 ст. 237 УПК РФ и усмотревшим возможность су ду по ходатайству стороны или по собственной ини-циативе возвратить дело прокурору для устране -ния препятствий к его рассмотрению во всех случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, не устранимые в судебном производстве, если возвращение дела не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предва-р ительно го сле дс твия.
Надо полагать, что подобное толкование ст. 237 УПК РФ снимает остро стоящие перед практиками вопросы о том, что делать, если в процессе расследования допущена грубая процессуальная ошибка, не влияющая на фактическое содержание доказательственной информации о причастности и виновности лица в совершении преступления, однако юридически уничтожаю -щая силу собранных доказательств.
Примерами такой ситуации могут быть ошибки, связанные с отсутствием подписи сле -дователя в постановлении о возбуждении уго-ловного дела, отсутствием в материалах уголов -ного дела постановления о принятии дела к производству, процессуальные нарушения, допущенные при ознакомлении обвиняемого с мате -риалами уголовного дела, и т.п.
Однако, во-первых, необходимо отметить, что позиция законодателя о запрете проведения каких-либо следственных или процессуальных действий, направленных на восполнение неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, остается непоколебимой. Во-вторых, весьма интересными представляются выводы проведенного нами исследования, в ходе которого на вопрос: «Считаете ли Вы возможным законодательную дифференциацию следственных ошибок, совершаемых в процессе расследования по уголовным делам на существен -ные, влекущие недопустимость доказательств, и
незначительные, формальные, допускающие возможность восстановления их юридической силы, например, в ходе дополнительного расследования, в судебном заседании и т.п.?» — судьи в своем большинстве (77,2 %) высказались за возможность сделать закон более гибким в во -просе признания доказательств недопустимыми. Однако характерно и то, что 13,6% судей катего -рически отказались рассматривать возможность допущения подобного либерализма в уголовно -процессуальном законодательстве.
Таким образом, исследование подтвердило, что, несмотря на предоставленную Конститу -ционным Судом Российской Федерации возможность либерального истолкования опреде-ленных правил восстановления юридической силы полученных с нарушением уголовнопроцессуального закона доказательств, действующая практика рассмотрения уголовных дел судами строится на принципе строгого следова -ния букве закона и отрицания какого-либо снисхождения к любым, даже незначительным его нарушениям.
Итак, результатом получения недопустимых доказательств являются нарушения уголовно -процессуального закона, допускаемые лицами, ведущими расследование по уголовному делу.
Что касается классификации подобных нарушений, наиболее практически значимым основанием, думается, является их разделение по следующим группам:
1) общие процессуальные, совершаемые при принятии процессуальных решений, относящихся к общему порядку и условиям производства предварительного расследования;
2) процессуальные, совершаемые при принятии процессуальных решений, относящихся к общим правилам проведения следственных дей -ствий;
3) следственные, заключенные в порядке проведения того или иного следственного действия.
Практическая ценность предложенной классификации нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих недопустимость доказательств, как думается, обусловлена появляющейся возможностью дифференцированно подойти к детальному анализу содержания и, самое главное, причин допускаемых следователями ошибок, предложить пути по предотвращению совершения следственных ошибок в правоприменительной практике.
Данная классификация была положена в основу разработанной и апробированной анкеты экспертного опроса, где в качестве основных экспертов оценки допускаемых следственных ошибок в практике расследования по уголовным делам выступили судьи, работники прокуратуры и руководители следственных подразделений г. Липецка и Липецкой области.
По результатам проведенного опроса удалось установить, что примерами первой группы нарушений являются: производство следствен -ных и процессуальных действий без вынесения постановления о принятии дела к производству; производство следственных и процессуальных действий следователем, дознавателем при нарушении требований закона о подследственности; производство следственных действий после объявления об окончании предварительного следствия; производство следственного действия по истечении срока предварительного расследования без продления его в установленном законом порядке и т. д.
Опасность совершения таких ошибок заключена в автоматическом признании юридической ничтожности всех последующих за данным нарушением результатов деятельности следователя, дознавателя, то есть в признании всех последующих, хотя и полученных законным путем, доказательств недопустимыми.
Как показали результаты проведенного исследования, особое внимание следует обратить на следующую группу следственных ошибок — ошибки, совершаемые при принятии процессуальных решений, относящихся к общим правилам проведения следственных действий.
Опасность следственных ошибок данной группы заключается в том, что большинство из них не могут контролироваться руководящим звеном следственных подразделений. Начальник следственного подразделения не может и не должен контролировать, разъяснил или нет следователь процессуальные права участникам следственного действия, присутствовали или нет фактически понятые при производстве, например, осмотра места происшествия и т.д. Ответственность за законность порядка проведения каждого следственного действия лежит полностью на следователе, являющемся должностным ли -цом, обладающим процессуальной самостоятельностью. Бесконтрольность следователя в подобных ситуациях обусловливает возможность упрощения со стороны последнего порядка проведения следственного действия, что и приводит к негативным последствиям. В основе мотивации подобного поведения со стороны следователей лежит, как можно догадаться, преднамеренность и расчет на то, что «об этом» никто не узнает.
Наиболее распространенными примерами нарушений данной группы являются несвоевременное разъяснение, неразъяснение или неправильное разъяснение участникам следственных действий их прав, обязанностей, ответственности и порядка производства следственного дей -ствия — 77,2% респондентов.
Для того чтобы предложить пути преодоле -ния данной, как показало исследование, весьма распространенной следственной ошибки, необ-
ходимо обратиться к ее мотивационной стороне. Проведенное исследование подтвердило, что
причиной несвоевременного разъяснения, не-разъяснения вообще или неправильного разъяснения участникам следственного действия их прав и обязанностей является недопонимание следователями значения данной процедуры.
Так, неразъяснение или разъяснение не в полном объеме прав и обязанностей понятым, по сути, ограничивает возможность полноцен -ного участия в следственном действии представителей общественности, являющегося главным гарантом законности его проведения. Приходится констатировать, что следователи порой даже не понимают, что понятые являются одними из главных участников следствен -ного действия, а не сторонними наблюдателя -ми, формальная обязанность которых заключа -ется в подписании протокола следственного действия. Зачастую понятые приглашаются
лишь в конце следственного действия для подписи в протоколе.
Нередки случаи, когда понятые, а также сви -детели и даже потерпевшие и подозреваемые (обвиняемые) не знают о возможности фиксировать в протоколе следственного действия свои замечания и делать заявления. По окончании следственного действия следователь лишь указывает его участникам места для подписи, игнорируя какие-либо пояснения, и, по сути, лишает данных участников возможности реализации своих основных процессуальных и конституционных прав.
Очевидно, что подобные нарушения не могут оставаться без внимания со стороны судей и прокуроров, осуществляющих контроль и надзор за законностью предварительного расследования и в процессе рассмотрения уголовного дела в суде. Бесспорно и то, что подобные нарушения должны максимально жестко оцениваться с точки зрения их влияния на допустимость доказательств по делу. А тот факт, что почти восемь из десяти опрошенных судей и прокуроров указали на данную ошибку как на характерную для следователей, свидетельствует о недооценке последними, с одной стороны, действительного значения надлежащего разъяснения и обеспечения реализации прав участников следственных действий в процессе собирания доказательств, с другой — значения, которое придается данному требованию закона судьями в процессе рассмотрения дел в суде.
Допуская данные нарушения, следователи концентрируются исключительно на процессуальной составляющей производства следственного действия, являясь в этой связи своего рода заложниками письменной формы предварительного расследования. Другими словами, следователи заинтересованы скорее не в действительном понимании участниками следственного действия
своих прав и обязанностей, а в наличие подписи данных участников в графе о разъяснении этих прав следователем. Думается, что преодолению подобных ошибок может способствовать прежде всего повышение уровня квалификации и профессионализма следователей, который позволит сформировать понимание необходимости концентрации на реализации не столько формализованной, сколько содержательной, фактической стороны процесса расследования.
Разновидностью данной ошибки является неразъяснение или несвоевременное разъяснение права не свидетельствовать против самого себя, своего супруга и близких родственников перед получением показаний в необходимых случаях На данное нарушение как на допускаемое в процессе предварительного расследования указали 18,2% респондентов.
Аналогичной ошибкой является получение показаний подозреваемого без необходимого разъяснения сущности подозрения — 32 % респондентов.
Примером характерной следственной ошибки является получение показаний подозреваемого, обвиняемого в отсутствии защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтверждаемых подозреваемым, обвиняемым в суде — 50% респондентов.
Несмотря на то, что ч. 2 ст. 75 УПК РФ прямо указывает на то, что показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства в отсутствие защитника и не подтвержденные им в суде, относятся к недопустимым доказательствам, следователи продолжают использовать практику непривлечения защитников к участию в предварительном расследовании по уголовным делам, рискуя тем самым получить недопустимое доказательство в суде.
По мнению следователей, в основе принятия таких рискованных решений лежат определенные организационные трудности в привлечении государственных защитников для участия в деле. Однако думается, что никакие сложности в организации работы не должны оправдывать нарушений закона и влиять на качество расследования и его конечный результат.
Другими примерами отступления следователей от прямого законодательного требования к допустимости доказательств являются: получение показаний потерпевшего, свидетеля, основанных на догадке, предположении, слухе — 41% респондентов, и получение показаний потерпевшего, свидетеля, не указавшего источник своей осведомленности — 50% респондентов.
Следующей характерной ошибкой, на которую указали более половины опрошенных (54,5%), является получение показаний от лиц как свидетелей в тех случаях, когда в действительности они заведомо неоправданно не были признаны по-
дозреваемыми (обвинягмыми) в установленном порядке.
УПК РФ не содержит конкретных оснований для признания лица подозреваемом в совершении преступления, однако предусматривает, что подозреваемым является лицо, либо в отношении которого возбуждено уголовное дело, либо задержанное по подозрению в совершении преступления, либо к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения и т.д. (ч. 1 ст. 46 УПК РФ). Следовательно, с точки зрения закона, оправданным считается признание подозреваемым лица: в отношении которого имеются достаточные данные, указывающие на его причастность к совершению преступления; застигнутого при совершении преступления или непосредственно после его совершения; на которое указывают потерпевшие или очевидцы как на совершившее преступление; когда на этом лице, его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления; либо при наличии достаточных оснований судить, что оно скроется от следствия или суда, может угрожать свидетелю, потерпевшему или иным путем воспрепятствовать расследованию.
Таким образом, при наличии одного из вышеуказанных оснований лицо должно приобрести статус подозреваемого и быть допрошено в этом качестве с разъяснением и обеспечением реализации всех прав, предусмотренных для подозреваемого статьей 46 УПК РФ.
Соглашаясь с мнением практических сотрудников о несовершенстве законодательной конструкции наделения статусом подозреваемого лица, заподозренного в совершении преступления по делам, отнесенным к подследственности следователей, необходимо сказать, что другого варианта, кроме соблюдения положений действующего законодательства и практики рассмотрения дел судами, у следователей нет.
При этом следует сказать, что достаточность оснований подозрения лица в совершении преступления должна быть основана не на предположительном, субъективном восприятии следователем личности предполагаемого преступника, а на достаточной совокупности конкретных доказательств, подтверждающих причастность данного лица к совершению расследуемого преступления.
Надлежащее понимание данного обстоятельства особенно важно при оценке следственной ситуации, связанной с необходимостью принятия решения об избрании в отношении подозреваемого меры пресечения до предъявления обвинения. Думается, оправданным будет принятие такого решения при наличии достаточных данных, свидетельствующих об уже начатом противоправном поведении лица, направленном на воспрепятствование расследованию. Именно в значении прерывания уже начатого преступного поведения, по нашему мнению, следует рассматривать термин «пресечение», используемый в уголовно-процессуальном законе. Например,
предположение о том, что лицо может скрыться от следствия должно быть основано не на субъективной оценке следователем личности подозреваемого, а на установлении фактов конкретных действий по подготовке к исчезновению (результаты контроля и записи телефонных переговоров с пособниками в исчезновении; приобретение транспортного средства и заем денег и т.д.).
Еще одним схожим нарушением со стороны следователей норм УПК РФ является не получение как таковых показаний от обвиняемого, а лишь отсылка к подтверждению показаний, которые им давались ранее (например, в ходе отобрания объяснения, при допросе подозреваемого и т.д.). Следует отметить, что в качестве характерного на данное нарушение указали 72,7% опрошенных
Предположения о причинах допущения по -добных ошибок уже были высказаны ранее, однако следует особо подчеркнуть, что сам факт того, что данные нарушения становятся известными судьям и прокурорам и расцениваются ими как наиболее характерные на предварительном следствии, должен оказать эффективное предупреждающее и, мы надеемся, воспитательное воздействие на следователей.
Следующая группа ошибок связана с нарушениями требований статьи 166 УПК РФ, касающихся надлежащего процессуального оформления процессуальных и следственных действий.
Так, например, нельзя вносить в протокол неоговоренные и неудостоверенные изменения и дополнения. Если в протоколе следственного действия содержится множество исправлений, то они ставят под сомнение достоверность следственного действия, в связи с чем такой протокол и не может быть принят судом в качестве доказательства. На данное обстоятельство указали 41,9% опрошенных судей.
Грубой, но весьма распространенной ошиб -кой является несвоевременное указание даты и времени производства следственного действия, то есть внесение их в протокол не в момент его составления, а спустя некоторое время. За этот период следователь может забыть дату фактического проведения следственного действия и внести неверные сведения, что приводит к появлению в деле протоколов, исходя из которых следует, что несколько следственных действий проводились следователем одновременно. Порой выясняется, что в то время, которое зафиксировано в протоколе, допрашиваемое лицо находилось в другом месте (на излечении в стационаре, в командировке и т.п.). На данное нарушение как на характерное указали 63,6% респондентов.
Во избежание подобных ситуаций необхо -димо указывать в протоколе место, дату, время начала и окончания следственного действия с точностью до минуты в момент его составления. Это особенно важно в тех случаях, когда время
производства следственных действий регламентировано УПК РФ, например, ночное время (ч. 3 ст. 164 УПК РФ), длительность допроса (ч. 2-4 ст. 187 УПК РФ).
Наконец, еще одной грубой ошибкой процессуального оформления является отсутствие в протоколе подписей кого-либо из участников следственного действия без соответствующей записи об этом — 41,9% респондентов.
Последняя группа следственных ошибок представлена ошибками, связанными с нарушениями требований, предъявляемых к порядку проведения того или иного следственного действия.
Основная масса нарушений данной группы, как представляется, допускается в связи с недостаточной квалификацией и опытом следователей.
Ввиду своей распространенности отдельного рассмотрения заслуживают ошибки при назначении и производстве судебных экспертиз.
Основными критериями допустимости за -ключения эксперта в качестве доказательства должна быть признана совокупность диалекти-чески взаимосвязанных между собой условий, обеспечивающих, в частности, соблюдение процессуального порядка назначения и произ-водства экспертизы, выполнение экспертизы уполномоченным на то лицом, наличие в со -держании заключения эксперта научно обосно -ванной методики и выводов, данных в пределах компетенции эксперта, и т. д.
Отталкиваясь именно от этих составляющих, и следует говорить о существенных процессуальных нарушениях, влекущих признание заключения эксперта недопустимым доказательством.
Одним из таких характерных нарушений, как показало исследование, явилось нарушение права на ознакомление подозреваемого, обвиняемого с постановлением о назначении судебной экс -пертизы (54,5% респондентов).
На практике следователи в нарушение обязанности, предусмотренной ст. 195 УПК РФ, очень часто знакомят подозреваемых и обвиняемых с постановлением о назначении экспертизы одновременно с заключением эксперта, при этом нарушая их право на заявление отвода эксперту, на постановку дополнительных вопросов и т.д.
Такое нарушение требований УПК РФ сле -дует признать существенным, поскольку оно ущемляет интересы обвиняемого и лишает его возможности использовать предоставленные ему законом права. Опасность такого нарушения за -ключается в том, что результаты проведенного на основании такого постановления экспертного исследования автоматически признаются недо -пустимым доказательством.
Другим характерным нарушением норм УПК РФ, влекущим признание заключения эксперта недопустимым доказательством, является отсутствие в заключение эксперта указания на применен-
ные в ходе исследования методики, научного обоснования выводов эксперта — 50% респондентов.
Исследование подтвердило, что, к сожалению, на практике следователи не читают и не анализируют поступившие из экспертных учреждений заключения экспертов, а, слепо доверяя экспертам, лишь ограничиваются ознакомлением с выводами таких заключений.
Кроме этого существуют примеры формулирования выводов экспертизы, основанных на применении неполной или сомнительной методики, что вызывает необходимость назначения дополнительной или повторной экспертизы. В некоторых случаях причиной этого является предоставление эксперту неполноценного исходного материала. Несмотря на то, что в соответствии с ч. 5 ст. 199 УПК РФ эксперт вправе возвратить без исполнения постановление о назначении экспертизы, если представленных материалов недостаточно для ее производства, на практике эксперты пытаются решить эту проблему, ходатайствуя в порядке п. 2 ч. 3 ст. 57 УПК РФ о предоставлении дополнительных материалов, но следователи порой не принимают во внимание значение таких ходатайств, необоснованно отказывая в их удовлетворении.
Уменьшить вероятность признания несомненно важного доказательства по делу — заключения эксперта недопустимым возможно при условии подробного изучения следователями результатов экспертизы, проведения в каждом случае оценки заключения эксперта с учетом положений как формального характера, так и касающихся его существа (обоснованность, мотивированность выводов, указание методики исследования и т.д.).
Нарушение сроков, установленных для производства экспертиз нормативными правовыми актами, в сторону их уменьшения негативно сказывается на достоверности выводов эксперта, а в сторону увеличения — влечет волокиту в расследовании уголовного дела. Это свидетельству -ет о том, что ослабление взаимодействия между следователем и экспертом служит помехой все -стороннему исследованию объектов, представ -ленных эксперту, и может привести к необратимым ошибкам.
Одной из таких ошибок является несоответствие содержания описательной части и имеющихся в ней выводов выводам заключительной части экспертизы.
Исследование подтвердило, что одним из самых трудных, с точки зрения организации и порядка проведения следственных действий, явля-ется предъявление для опознания.
Неуказание в протоколе опознания примет и особенностей, по которым лицо было опознано, отметили в качестве наиболее часто допускаемой следователями ошибки подавляющее большинство опрошенных (77,2%).
На низкий уровень качества предварительного допроса опознающего о приметах и особенностях,
по которым он мог бы опознать лицо, указали 63,6% опрошенных
Значительные трудности с подбором статистов, внешне схожих с опознаваемым лицом, приводят к допущению еще одной характерной следственной ошибки — предъявлению для опознания лиц с существенными внешними различиями — 41 % респондентов.
Грубыми нарушениями порядка проведения предъявления для опознания также являются: наблюдение лица перед опознанием — 45,4% респондентов, нарушение порядка вызова опознающего для проведения опознания — 22,7%, отсутствие в протоколе опознания данных о возрасте лиц, предъявленных для опознания вместе с опознаваемым — 54,5% и др.
Таким образом, проведенное исследование позволило выявить около двадцати характерных нарушений УПК РФ, допускаемых следователя -ми и дознавателями в процессе расследования преступлений, последствиями которых являются признание полученных доказательств недопустимыми и исключение их из числа доказательств по делу.
Надеемся, что предложенные в статье рекомендации будут способствовать повышению ка -чества расследования преступлений, а сам факт указания на данные нарушения судьями и прокурорами окажет эффективное предупреждающее и воспитательное воздействие на следователей.
