CC BY
239
УДК: 342
ББК: 67.3
Кнурова В.А.
ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ В ПЕРИОД ФОРМИРОВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ (IX - XII вв.)
Knurova V.A.
THE LEGAL STATUS OF THE GREAT PRINCE DURING THE FORMATION OF THE ANCIENT RUSSIAN STATE (IX - XII CENTURIES).
Ключевые слова: правовое положение, правовой статус, великий князь, Древняя Русь, глава государства, функции князя, обычное право, военная сила, религиозная сакрализация, неподсудность.
Keywords: legal position, legal status; Great Prince; Ancient Russia, head of state, the functions of the Prince, customary law, military force, religious sacralization, lack of jurisdiction.
Аннотация: предметом исследования является правовой статус великого князя в древнерусский период. Цель работы - проанализировать основные правовые характеристики правового статуса главы древнерусского государства и особенности их формирования.
Автор отмечает, что на начальном этапе генезиса правового статуса главы древнерусского государства мы можем проследить не только права, но и обязанности (князь Олег).
Используя сравнительно-правовой и историко-ситуационный метод, а также метод анализа исторических источников, автор выявляет ключевые основания для формирования правого статуса великого князя: система обычного права, военная сила и религиозная сакрализация.
Кроме того, в исследовании обосновывается тезис о формировании принципа неподсудности главы древнерусского государства.
Abstract: the subject of the study is the legal status of the Great Prince in the Ancient Russian period. The purpose of the work is to analyze the main legal characteristics of the legal status of the head of the Ancient Russian state and features of their formation.
The author notes that at the initial stage of the genesis of the legal status of the head of the old Russian state, we can trace not only the rights but also the duties (Prince Oleg).
Using comparative legal and historical-situational methods, as well as the method of analysis of historical sources, the author reveals the main bases for the formation of the right status of the Great Prince: the system of customary law, military force and religious sacralisation.
In addition, the study substantiates the thesis of the formation of the principle of the lack of jurisdiction of the head of the Ancient Russian state.
Изучение правового статуса главы древнерусского государства осложняется рядом факторов.
Во-первых, хронологической удаленностью интересующего периода, из чего вытекают следующие особенности: малочисленность источниковой базы; сложность или невозможность восстановления тех источников, которые не дошли до нас, а были лишь упомянуты в иных исторических документах; проблема понимания и интерпретации древнерусских текстов, приведение
их к единому толкованию.
Во-вторых, в законодательных актах эпохи практически отсутствуют нормы, напрямую регламентирующие правовое положение главы древнерусского государства (Русская Правда, княжеские уставы, грамоты).
В-третьих, главными темами отечественной историографии при изучении комплекса великокняжеских прав были вопросы престолонаследия, земельной собственности, междукняжеских отношений и титу-
латуры. При всем внимании исследователей к проблеме формирования древнерусской государственности и институту княжеской власти, столь важный аспект, как правовой статус главы формирующегося государства, почти не получил самостоятельного освещения.
Характерным в этом смысле может считаться подход А.Е. Преснякова, нашедший отражение в его известнейшей работе «Княжое право в Древней Руси», где сама трактовка термина «княжое право» касается в первую очередь властных полномочий, а не особенностей общественного статуса1. Родовая теория С.М. Соловьева2, договорная теория В.И. Сергеевича , теория коллективного сюзеренитета В.Т. Пашуто4 и родового сюзеренитета А.В. Назаренко5 находятся в этом же контексте, уделяя преимущественное внимание княжеским правам на престол и на земельные уделы. Безусловно, значительным следует признать вклад в изучаемый вопрос плеяды замечательных советских исследователей (Б.Д. Греков, Б.А. Рыбаков, И.Я. Фроя-нов, С.В. Юшков, Л.В. Черепнин). Вместе с тем, и в этот период основной упор делался на изучение политических институтов Древней Руси.
Таким образом, на наш взгляд, в исследованиях дореволюционного и советского периодов, затрагивающих правовой статус главы государства, наблюдается преобладание политического, государственного начала над непосредственно правовым. Именно это не позволяет выделить и проанализировать многие правовые составля-
1 Пресняков А.Е. Княжое право в Древней Руси. Лекции по русской истории. Киевская Русь. М.: Наука, 1993. С. 182 - 183.
2 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15-ти книгах. Кн.1. Тома 1 - 2. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1959. С. 222 - 223.
3 Сергеевич В.И. Вече и князь. Русское государственное устройство и управление во времена князей Рюриковичей. М.: Тип-я А.И. Мамонтова, 1867. 426 с.
4 Пашуто В.Т. Черты политического строя Древней Руси // Древнерусское государство и его международное значение. М.: Наука, 1965. С. 11-76.
5 Назаренко А.В. Родовой сюзеренитет Рюриковичей над Русью (X - XI вв.) // Древнейшие государства на территории СССР. М.: Наука, 1986.
С. 149-157.
ющие политического процесса и государственного строительства.
Четко отделить политические факторы от правовых не всегда возможно. Более того, не всегда целесообразно. Автор также не считает себя полностью свободным от следования сложившимся в отечественной историографии подходам. Однако одним из ключевых направлений современных исследований историко-правовой науки должно стать, на наш взгляд, выявление правовых основ важнейших исторических явлений (распад Киевской Руси, феодальная раздробленность, складывание централизованного государства и т.д.). На это обращает внимание в своих работах С.А. Мельников6. Вопрос о правовом статусе главы древнерусского государства не является здесь исключением.
Расценивая княжескую власть как неотъемлемый элемент древнерусской государственности, принципиально важно установить, какими именно правами и в каком объеме обладал великий князь, поскольку характер его правомочий непосредственно влиял как на процесс государственного строительства, так и на социально-экономическое развитие общества в целом. Более того, именно древнерусский период заложил основы для всех последующих этапов развития отечественной государственности. Этим и обусловлена актуальность темы данного исследования.
Важнейшим источником для реконструкции правового статуса главы древнерусского государства становятся летописи, в частности, Повесть временных лет. Основываясь на ее свидетельствах, можно проследить не только отдельные элементы правового статуса главы государства, но и основные направления его генезиса.
Еще в полумифической легенде о Кие, княжившем среди полян и ходившем в Царьград, наблюдается право международного представительства князя и его военное главенство, которые получат свое развитие в дальнейшем.
Из датированного 862 г. знаменитого призвания варягов вычленяются судебные
6 Мельников С.А. Правовые факторы эволюции древнерусского государства XI - XV веков // Юридический мир. 2010. №5. С. 43.
правомочия князя («поищемъ собЪ князя, иже бы володЪ лъ нами и судилъ по праву»), а также административные (князь Рюрик «раздая мужемъ своимъ грады, овому Поло-тескъ, овому Ростовъ, другому Белоозе-р°»)1.
На примере князя Олега, деятельность которого описана в летописи более подробно, можно рассмотреть ту систему княжеских правомочий, которая оформилась в период его правления (879 - 912 гг.).
1. Военное предводительство (поход на Киев в 882 г., на древлян в 883 г., на северян в 884 г., покорение радимичей в 885 г., поход на греков в 907 г.).
2. Представительство на международной арене. Под 912 г. летописец помещает текст договора между русскими и греками, который свидетельствует о прочном закреплении за киевским князем права на международное представительство своей страны.
По мнению ряда исследователей, военная и дипломатическая функции находились в неразрывной взаимосвязи, качественно дополняя друг друга2.
3. Право устанавливать и взимать дань с подвластных племен (определил дань для славян, кривичей, мери, а также уже упоминавшихся древлян, северян и радимичей).
Здесь следует обратить внимание, что запрет платить дань хазарам, обращенный князем Олегом к радимичам («И рече имъ Олегъ «не дайте Козаромъ, но мнЪ дайте»), подразумевает военный протекторам Олега над территорией данного племени, принятие князем на себя обязанности защищать их от внешней угрозы (хазар). Таким образом, в статусе главы государства изначально прослеживаются не только права, но и обязанности.
4. Функции верховного судьи и главы исполнительной власти. После победы над Аскольдом и Диром и установления наказания для них (смерть) Олег провозглашает
1 Полное собрание русских летописей. Т.1. Лаврентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846. С. 4, 8-9.
2 Рогов В.А. Государственный строй Древней Руси. М., 1984. С.45; Ступникова Н.Н. Князь и княжеское управление в Киевской Руси // Право и государство: теория и практика. 2010. №12 (72). С. 101.
Киев «матерью городов русских» и садится в нем на княжение, назначив своим решением столицу древнерусского государства.
5. Право на киевский престол. Обращенные к Аскольду и Диру слова Олега: «вы нЪ ста князя, ни рода княжа, но азъ есмь роду княжа»3 свидетельствуют о сформировавшемся в правосознании того времени и, вероятно, основанном на нормах обычного права представлении, что князем человек может стать исключительно по праву рождения.
Именно обладание по праву рождения государственной властью создавало условия для складывания «экстраординарного статуса» князя, по мнению А.П. Толочко4.
Проводя подобный анализ, следует помнить, что летописные свидетельства не всегда обладают абсолютной исторической точностью. Так, специалисты отмечают, что летописец мог более или менее вольно редактировать имеющиеся в его распоряжении материалы и свидетельства, отражая собственное восприятие истории или позицию своего князя5. Вместе с тем, наличие повторяющейся информации, относящейся к разным периодам и разным правителям, обладает своеобразным накопительным эффектом. И если описание конкретного факта или события может оказаться неточным или претенциозным, то повторяемость информации создает определенные гарантии ее исторической точности. О подавляющем же большинстве выявленных характеристик правового статуса главы древнерусского государства летописи упоминают неоднократно.
Летописные свидетельства о правлении Игоря подтверждают многие из выявленных составляющих правового положения великого князя, но дают и дополнительную информацию. В частности, под 944 г. сообщается, что Игорь созвал дружину и стал с ней держать совет, поступив в итоге так, как посоветовали дружинники («Послуша ихъ
3 Полное собрание русских летописей. Т.1. Лаврентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846. С. 10.
4 Толочко А.П. Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология. Киев, 1992. С. 78.
5 Бобров А.Г. В поисках Нестора // Повесть временных лет. СПб., 2012. С. 390.
Игорь»)1. Сообщения летописи о совете князя с дружинниками, боярами, старцами градскими будут повторяться и в дальнейшем, особенно при принятии судьбоносных решений (скажем, выбор веры), что дает основания предполагать, что власть великого князя изначально не носила единоличного характера.
Косвенным подтверждением этого служат и тексты договоров с греками, в которых обозначено, что от имени русской земли выступает не один князь, но и его приближенные (светлые и великие князья, бояре и все люди русские по договорам 912 и 945 гг.). По определению В.В. Пузанова это свидетельствует, что великий князь являлся «полномочным представителем» возглавляемой им земли2. Подобная посредническая функция не подразумевала единоличное представительство.
Кроме того, согласно тексту договора, помещенному в летописи под 945 г., князь становится объектом международного права: «Аще ли же кто отъ князь или отъ людш Рускихъ... преступить се... будеть достоинъ своимъ оружьемъ умрети». Аналогичная норма прослеживается и в тексте договора с греками от 971 г. князя Святослава .
Убийство князем Олегом Люта, сына киевского воеводы Свенельда за то, что тот охотился в его угодьях, подтверждает постепенное формирование правовой нормы защиты земельных владений князя (не обязательно великого), которая получит дальнейшее закрепление в Русской Правде.
Введение главой государства новых судебных норм свидетельствует о наличии у него законодательных полномочий. Н.Н. Ступникова определяет ее как «уставную деятельность»4. К примеру, князь Владимир I в 996 г. делает попытку заменить виры за разбой смертной казнью для пре-
1 Полное собрание русских летописей. Т.1. Лав-рентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846. С. 19.
2 Пузанов В.В. Народ и власть в городах-государствах Древней Руси // История России: Народ и власть. СПб., 2001. С. 76.
3 Полное собрание русских летописей. Т.1. Лав-рентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846. С. 22 - 23, 31.
4 Ступникова Н.Н. Князь и княжеское управление
в Киевской Руси // Право и государство: теория и прак-
тика. 2010. №12 (72). С. 102.
ступников. Несмотря на скорое возвращение к прежней системе из экономических соображений («рать многа; оде вира, то на оружьи и на конихъ буди»)5, сама попытка данной реформы регистрирует наличие у главы государства обозначенных правомочий.
Безусловно, законодательные функции зарождаются гораздо раньше, однако их каждодневная реализация должна была подкрепляться возрастающей мощью государственного аппарата. Как справедливо отмечал С.В. Юшков, описывая деятельность первых Рюриковичей, «если бы князья в это время и захотели издавать какие-нибудь общие нормы - законы, то не было бы ни сил, ни средств их обнародовать и тем более проследить за их выполнением»6.
Таким образом, можно констатировать, что полнота законодательных правомочий великого князя напрямую зависела от разветвленности его административного аппарата и степени подкрепления принимаемых решений с помощью военной силы.
Таковы, на наш взгляд, ключевые правомочия, составляющие основу правового статуса великого князя киевского. Подробный анализ последующих летописных свидетельств позволяет не только конкретизировать уже приведенные элементы правового статуса главы государства, но и выявить те их особенности, которые не получили ранее комплексного рассмотрения.
Описывая под 1024 г. восстание волхвов в Суздале, летописец упоминает, что великий князь Ярослав находился тогда в Новгороде, однако услышав о волхвах, прибыл в Суздаль. Далее последовал захват виновных, изгнание для одних и казнь для других7. Таким образом, решение наиболее важных дел требовало личного присутствия князя и личного вынесения им приговора. Это можно считать как правом главы государства, так и его обязанностью.
Кроме того, при выявлении правового статуса великого князя чрезвычайно важно
5 Полное собрание русских летописей. Т.1. Лав-рентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846. С. 54.
6 Юшков С.В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949. С. 97.
7 Полное собрание русских летописей. Т.1. Лав-рентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846. С. 63-64.
сопоставить его с правовым положением младших князей, также являвшихся представителями правящего рода Рюриковичей и обладавших, вследствие этого, повышенной правовой защитой. Летописные свидетельства доказывают, что младшие князья также являлись объектами судебной юрисдикции великого князя. Так, в 1036 г. Ярослав посадил в темницу своего брата Суди-слава.
Вместе с тем, следует учитывать, что все решения, принимаемые великим князем, требовали своего выполнения. Это требовало, как уже отмечалось, наличия мощного и разветвленного административного аппарата, представители которого также нуждались в правовой защите, поскольку напрямую контактировали с населением, не всегда довольным предпринятыми действиями. Однако одной администрации было явно недостаточно. Для приведения в жизнь своих решений великому князю нередко приходилось прибегать к военной силе. Это особенно актуально в отношении младших князей, которые не только могли воспротивиться вынесенному вердикту, но и были способны противопоставить военной силе великого князя свою собственную силу.
В 1078 г. князья Олег и Борис выступили против великого князя Изяслава Яро-славича. Когда же выяснилось, насколько большую силу смог собрать Изяслав, Олег заявил, «не ходивЪ противу, не можевЪ стати противу четыремъ княземъ» (имелись в виду Изяслав Ярославич, его брат Всеволод, а также их сыновья, Ярополк и Владимир соответственно). Примечательно, что речь не идет о неправомерности выступления против великого князя, Олега останавливает лишь превосходящая военная мощь, то, что Изяслав сильнее в военном смысле. Князя Бориса, однако, не смутило и это. Он заявляет, что готов противостоять им всем1. Тем самым, доказательство справедливости своих претензий с помощью военной силы было для князей делом обычным, в том числе, и в спорах с великим князем.
Привычным в междукняжеских отношениях было призвание к порядку с использованием военной силы. Так, под 1116 г.
1 Полное собрание русских летописей. Т.1. Лав-рентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846. С. 86.
Ипатьевская летопись сообщает, что великий князь Владимир Мономах ходил войной на Глеба, который воевал с дреговичами, не подчинялся Владимиру и перечил ему. Призыв к порядку воплотился в настоящий военный поход с участием как сыновей Владимира, так и других князей (Давыд Святославич и Ольговичи) и завершился осадой
Минска, в котором «затворился» мятежный
2
князь .
Данные примеры дают основания для следующих правовых дефиниций.
Во-первых, слово или прямое распоряжение великого князя не обладало решающей силой в княжеской среде, особенно среди братьев. Для подкрепления своего ведущего политического и правового статуса главе государства постоянно приходилось прибегать к использованию военной силы. Младшие князья в случае своего несогласия с решением великого князя могли воспротивиться и, в свою очередь, были готовы признать его правоту лишь в случае военного превосходства, продемонстрированного главой государства. Иные меры воздействия во многих случаях оказывались бессильны.
Во-вторых, сам факт вооруженного противостояния великому князю со стороны младших князей доказывает их высокий правовой статус. Поскольку итогом разрешения подобных споров, как правило, не становилось наказание младшего князя в виде казни или ссылки. Т.е. выступление против главы государства со стороны представителей рода Рюриковичей расценивалось как их право. Так, мятеж князя Глеба против Владимира Мономаха закончился миром и наставлением, которое дал младшему князю старший, после обещания Глеба во всем слушаться Владимира.
Как отмечал В.О. Ключевский, споры между князьями разрешались не только договорами, но и усобицами, имевшими юридическое значение. Поскольку обычной формулой объявления междоусобной войны служила «Бог нас рассудит», вооруженные противостояние князей являлись своеобразным аналогом судебного поединка («поле), только большего масштаба, а следовательно, не выходили за пределы тогдашней пра-
2 Полное собрание русских летописей. Т.2. Ипатьевская летопись. СПб., 1845. С. 7.
вовой системы1.
В-третьих, в правосознании того времени отсутствовало понятие государственной измены, в качестве которой будет классифицироваться вооруженное выступление против главы государства в более поздние века.
Вместе с тем, для людей менее знатного происхождения решения великого князя обладали куда большей неоспоримостью. Повествуя о возвращении в 1069 г. в Киев князя Изяслава Ярославича после его изгнания киевлянами, летописец упоминает, что приехавший вперед него сын Мстислав, прибыв в город, перебил киевлян числом 70 человек «а другыя слЪ пыша, другыя же безъ вины погуби, не испытавъ» . Характерна реакция на эти действия самих жителей города: когда Изяслав подошел к Киеву, люди вышли к нему с поклоном и приняли как своего князя. Таким образом, расправа без суда и следствия, умерщвление без доказательства вины, исходящая от великого князя, либо его уполномоченного (в данном случае, сына) не воспринималась как нечто из ряда вон выходящее. По-видимому, подобное рассматривалось как правовая прерогатива великого князя. Поступок Мстислава не вызвал ни протестов, ни требований пересмотра или хотя бы правового обоснования принятого решения.
Карая киевлян за свое изгнание, великий князь находился в своем праве, даже если в результате его действий страдали невиновные. Более того, для применения смертной казни за действия против князя не требовалось предварительного судебного разбирательства. Человек, выступивший против главы государства, не мог рассчитывать на какое-либо оправдание, его вина была доказана изначально уже тем, что он осмелился предпринять какие-то действия против князя. Защитой в этом случае не служили неправомерные действия самого князя (например, сбор князем Игорем второй дани с древлян) или высокий социальный статус (убийство князем (даже не великим) Олегом Люта, сына киевского воеводы
1 Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в 3 кн. Кн.1. М., 1995. С. 158.
2 Полное собрание русских летописей. Т.1. Лаврентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846. С. 74.
Свенельда).
Данное положение, однако, не было закреплено в законодательных актах, в частности, в Русской Правде, уже использовавшейся во времена Изяслава Ярославича, а значит, правовой статус князя регламентировался существовавшей параллельно правовой системой - нормами обычного права.
Еще одной основополагающей сущностной характеристикой правового положения великого князя являлось его нахождение над существующей правовой системой. Это служило основанием для принятия решений, выходивших за границы правового поля, очерченных обычным правом. Наиболее красноречивым подтверждением данного тезиса служит ослепление Василька Теребовальского по приказу великого князя Святополка в 1097 г. Разберем правовые аспекты этого дела.
1. Основанием для принятия решения об ослеплении стали слова князя Давыда Игоревича, утверждавшего, что Василько убил Ярополка, а ныне «злоумышляет» против самого великого князя. Иных доказательств, кроме словесных, представлено не было. Учитывая, что, несмотря на начальные сомнения, Святополк в конце концов принял сторону Давыда, можно предположить, что слово князя имело юридическую силу и могло служить основанием для вынесения приговора.
2. Пленив Василька, Святополк созывает «боляръ и Кыянъ» и делится с ними подозрениями Давыда, стремясь заручиться поддержкой народа и приближенных в столько неоднозначном деле. Они же советуют ему беречь себя и наказать Василька, если Давыд говорит правду. Обращение за советом можно рассматривать как соблюдение норм обычного права, по которому князю следует совещаться с приближенными и народом по особо важным вопросам. С другой стороны, данное действие можно расценивать как стремление Святополка заручиться поддержкой народа, придав своим действиям максимально возможную легитимность.
3. Примечательно, что решение о наказании Василька принимается несмотря на заступничество духовенства («и
увЪ дЪ ша игмени, и начаша молитися о Ва-силке Святополку»). Это свидетельствует, что, несмотря на наличие собственной судебной юрисдикции, церковь не имела главенствующего влияния в делах государственного характера, связанных с преступлениями против великого князя.
4. Узнав об ослеплении, другие князья (Владимир, Давыд и Олег Святославичи) определяют содеянное не иначе, как «зло», нарушающее обычаи старины, т.е. господствующую правовую традицию. Более того, они видели в этом прямое нарушение собственных исконных прав «оже вверже въ ны ножь; да аще сего не правимъ, то болшее зло встанеть въ насъ, и начнеть братъ брата закалати».
Исходя из этого, действия Святополка можно классифицировать как нарушение княжеского правового статуса. Послание Святополку «Аще ти бы вина кая была на нь, обличилъ бы и предъ нами» доказывает следующее. Во-первых, нельзя покарать князя без суда и следствия, без доказательства его вины. Обосновывая это, Владимир, Олег и Давыд защищали и неприкосновенность собственного правового статуса от необоснованных посягательств. Во-вторых, суд над князем не может принадлежать единоличной юрисдикции великого князя, в судебном процессе должны участвовать и другие князья («обличилъ бы и предъ нами»).
Будучи обвинен, Святополк оправдывался тем, что действовал со слов Давыда Игоревича, который и ослепил Василька. Показателен сам факт подобного оправдания. Великий князь даже не пытается настаивать на своей правоте или искать правовые основания для оправдания своих действий, что только подтверждает неправомерность последних. Учитывая, что вся история об ослеплении изложена довольно подробно, вряд ли летописец опустил бы столь важную информацию, как слова великого князя.
В результате, Владимир, Олег и Давыд собрали войска, изготовившись перейти через Днепр на Святополка. Здесь опять наблюдается применение военной силы для разрешения правового конфликта. Призванные остановить кровопролитие вдова Всеволода и митрополит Никола, не защищая
Святополка, просят князя Владимира с братьями не погубить Русской земли, ввергая ее в очередную усобицу.
После обмена послами, князья требуют у Святополка наказать Давыда, схватить либо изгнать его. Тем самым, ответственность за санкционирование ослепления Василька с великого князя снята. Его больше не обвиняют в содеянном, целиком возложив ответственность на Давыда Игоревича и его людей, ставших непосредственными исполнителями1.
Исход данного дела подтверждает формирование принципа неподсудности главы государства в рамках существующей правовой системы. Любое посягательство на него рассматривается как противозаконное, способное нарушить мир и покой в государстве. Так, изначально убежденные в виновности Святополка князья склонились к мысли, что лишняя усобица повредит государству, ослабит его перед лицом внешней опасности и потому предпочли ограничиться наказанием князя Давыда. Восприятие интересов главы государства и интересов самого государства как единого целого, их слияние, наблюдающееся в правосознании того времени, способствовало тому, что правовое положение великого князя выводилось за пределы действующей судебно-правовой системы.
Следует отметить, что ослепление как вид наказания был известен и применялся в определенных случаях (вспомним расправу, учиненную Мстиславом Изяславичем над киевлянами в 1069 г.), но, судя по словам самих князей, подобная мера не применялась к представителям их среды. В этой связи действия Святополка можно рассматривать как попытку ввести новый вид наказания для посягнувшего на главу государства или обвиненного в этом, попытку видоизменения сложившейся правовой традиции в свою пользу.
Еще одним прочным основанием для укрепления правового статуса главы государства стала религия. Сакрализация княжеской власти прослеживается еще во вре-
1 Полное собрание русских летописей. Т.1. Лаврентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846. С. 109 - 116.
мена язычества1. Даже на начальном этапе, когда функции князя сводились к военному предводительству, существовало убеждение, что данное место может занимать далеко не каждый. В частности, вождю была необходима удача, которая, по воззрениям того времени, значила даже больше, нежели численность его войска2. Только обладающий удачей как особым свойством и благословением мог возглавлять войско.
Сакрализация как неотъемлемый элемент верховной власти усилилась с принятием христианства. Церковь укрепила статус великого князя идеей богоизбранности. С правовой точки зрения это способствовало развитию двух тенденций. Во-первых, проповедь божественной природы княжеской власти способствовала легитимизации последней, обосновывая непоколебимость прав Рюриковичей на великокняжеский престол, а также создавая условия для пожизненного пребывания на нем3. Во-вторых, концепция о божественном происхождении великокняжеской власти, прочно вошедшая в древнерусскую летописную традицию и подкрепляемая многочисленными примерами из Священного писания, оказывала возвышающее влияние на правовое положение главы государства. Божественный статус великого князя ставил его над обществом4, в том числе в юридическом смысле. Таким образом, церковная сакрализация светской власти способствовала оформлению принципа неприкосновенности, а следовательно, и неподсудности великого князя, отсутствию необходимости давать отчет в своих действиях кому-либо кроме Бога.
Безусловным основанием для выстраивания правового статуса главы древнерусского государства являлось обычное право. Несмотря на появление письменного законо-
1 Толочко А.П. Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология. Киев, 1992. С. 23.
2 Пузанов В.В. У истоков восточнославянской государственности // История России: Народ и власть. СПб., 2001. С .13.
3 Плотникова О.А. Генезис и легитимизация института княжеской власти в древнерусском обществе У1-ХП вв. Автореф. дис. ... доктора ист. наук: 07.00.02. М., 2009. С. 6.
4 Толочко А.П. Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология. Киев, 1992. С. 79.
дательства, пока еще рано говорить о переходе к новой правовой системе. Во-первых, потому что письменное законодательство вобрало в себя многие нормы обычного права, сделав их своей неотъемлемой частью. Во-вторых, письменные акты пока не отражали все правовые нормы, использовавшиеся в древнерусском обществе. В-третьих, система обычного права была привычна и широко распространена, а потому более надежна, нежели новая, законодательная, которая требовала времени, а зачастую, и принуждения для своего функционирования.
Как показал проведенный анализ, ключевыми основаниями для формирования правового статуса великого князя стали система обычного права, военная сила и религиозная сакрализация. Немаловажную роль играла и принадлежность в роду Рюриковичей по праву рождения.
Для правового статуса великого князя в древнерусский период было характерно существование в рамках обычного права, преобладание прав над обязанностями и постепенное усиление правового положения главы государства по отношению к положению младших князей. Важнейшим следствием высокого положения великого князя стал принцип его неподсудности, базировавшийся как на применении военной силы, так и на религиозной сакрализации, постулировавшей ответственность главы государства только перед Богом. Это создавало условия для периодического выхода великих князей за пределы господствующей и общеизвестной правовой системы.
Сам факт отсутствия ответственности за неправомерные действия главы государства создавал важный правовой прецедент. Он закладывал представление о возможности нарушения великим князем общественных правовых норм без каких-либо серьезных последствий. В этом можно видеть основы абсолютной неприкосновенности главы государства.
Принципиально важно, что столь высокий уровень правовой неподсудности давало именно занятие великокняжеского стола. Вследствие этого причиной междукняжеских усобиц следует считать не только неоднократно проанализированные социально-экономические и политические факторы, но и значительную правовую составляющую.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Бобров, А.Г. В поисках Нестора // Повесть временных лет. - СПб., 2012. - С. 383 -
397.
2. Ключевский, В.О. Русская история. Полный курс лекций в 3 кн. Кн.1. - М., 1995. - 572 с.
3. Мельников, С.А. Правовые факторы эволюции древнерусского государства XI - XV веков // Юридический мир. - 2010. - №5. - С. 43 - 47.
4. Назаренко, А.В. Родовой сюзеренитет Рюриковичей над Русью (X - XI вв.) // Древнейшие государства на территории СССР. - М.: Наука, 1986. - С. 149 - 157.
5. Пашуто, В.Т. Черты политического строя Древней Руси // Древнерусское государство и его международное значение. - М.: Наука, 1965. - С. 11 - 76.
6. Плотникова, О.А. Генезис и легитимизация института княжеской власти в древнерусском обществе VI - XII вв.: автореф. дис. ... доктора ист. наук: 07.00.02. - М., 2009.
- 40 с.
7. Полное собрание русских летописей. Т.1. Лаврентьевская и Троицкая летописи. -СПб., 1846. - 270 с.
8. Полное собрание русских летописей. Т.2. Ипатьевская летопись. - СПб., 1845. - 381 с.
9. Пресняков, А.Е. Княжое право в Древней Руси. Лекции по русской истории. Киевская Русь. - М.: Наука, 1993. - 635 с.
10. Пузанов, В.В. Народ и власть в городах-государствах Древней Руси // История России: Народ и власть. - СПб., 2001. - С. 49 - 94.
11. Пузанов, В.В. У истоков восточнославянской государственности // История России: Народ и власть. - СПб., 2001. - С. 5 - 48.
12. Рогов, В.А. Государственный строй Древней Руси. - М., 1984. - 80 с.
13. Сергеевич, В.И. Вече и князь. Русское государственное устройство и управление во времена князей Рюриковичей. - М.: Тип-я А.И. Мамонтова, 1867. - 426 с.
14. Соловьев, С.М. История России с древнейших времен: в 15-ти книгах. Кн.1. Тома 1
- 2. - М.: Издательство социально-экономической литературы, 1959. - 811 с.
15. Ступникова, Н.Н. Князь и княжеское управление в Киевской Руси // Право и государство: теория и практика. - 2010. - №12 (72). - С. 100 - 103.
16. Толочко, А.П. Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология. - Киев, 1992. - 224 с.
17. Юшков, С.В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. -М., 1949. - 543 с.
