CC BY
0
may arise, one of which is a conflict investigative situation, which leads to some difficulties in conducting a search, which in turn can lead to negative consequences, up to the lack of the possibility of exposing a person in the commission of a crime, which is extremely unacceptable for the investigator. An important task of the search is to obtain valuable evidence by the investigator, which helps in identifying the culprit and a qualitative investigation of the crime. Various difficulties arise, among other things, based on the fact that this investigative action is coercive in nature, representing an invasion of a person's privacy, affecting the rights and interests of the person being searched. Consequently, very often there is an increased psychological burden and dissatisfaction on both sides due to the opposites of the goals of the investigator and the searched person. It also seems problematic that many authors pay special attention to the issue of inviolability of the home, which is a constitutional principle. Consequently, the primary task of the investigative authorities during the search is to comply with the inviolable principles defined by the Constitution of the Russian Federation and other legislative norms, including those fixing the procedural procedure for conducting a search.
Key words: search, investigative action, conflict situation, trace, inspection of premises, tactical technique, coercive nature.
Vinogradova Olga Pavlovna, Cand. Jurid. Science, Associate Professor of Criminalistics, ol-ga10vin@mail.ru, The Ural Law Institute of the Ministry of the Internal Affairs, Russia, Ekaterinburg
УДК 34.4414 DOI: 10.24412/2071-6184-2024-3-34-41
ПРАВОВАЯ СУЩНОСТЬ ЦИФРОВЫХ АКТИВОВ
Н.М. Михайленко, А.А. Косарева
Авторами рассматриваются вопросы правовой сущности цифровых активов, получивших широкое распространение вследствие стремительного развития информационных технологий. Анализируя правовую сущность цифровых активов, выделили специфические признаки, позволяющие отличать их среди прочих объектов гражданского оборота, что влечет необходимость разработки специальных механизмов регулирования для эффективного управления ими.
Ключевые слова: цифровой актив, цифровая валюта, биткоин, цифровые финансовые активы, технология блокчейн, криптовалюта, смарт-контракт, токен.
Вопрос о правовой сущности цифровых активов (далее - ЦА) приобретает особое значение в контексте ускоренного развития криптовалют, которые перестали быть призрачной перспективой, став объективным экономическим и правовым явлением. Следовательно, появление цифровых активов было ознаменовано развитием интернет-технологий и возникновением криптовалют. Первоначально был сгенерирован первый блок биткойна - первой децентрализованной криптовалюты. Биткойн предложил инновационный способ передачи цифровой стоимости без необходимости центрального участия или контроля. С течением времени появились и другие цифровые активы, включая альткоины (альтернативные криптовалюты, отличные от биткойна) и токены, выпущенные на платформах блокчейн. Эти цифровые активы предоставили новые возможности для инвестирования, обмена и финансовых операций.
Стоит отметить, что в концепцию ЦА включаются и другие объекты. Данные объекты обладают той же спецификой, что и криптовалюта. Так, к данным объектам возможно отнести виртуальное игровое имущество, создаваемый авторский контент, аккаунты и многие другие. Этот неоднородный состав цифровых активов подчеркивает их разнообразие и сложность правового воздействия [1, с. 193-197].
В первую очередь это связано с тем, что в настоящее время не выработано единого определения цифровых активов. Однако такие признаки, как двоичная форма существования, наличие стоимости и право на использование, позволяют выделить ЦА во многих областях.
Новым для российского федерального законодательства стал относительно недавно вступивший в силу Федеральный закон от 31.07.2020 №259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [2] (далее - Закон о цифровых активах и цифровой валюте). Его принятие ознаменовало новое направление в развитии частного права. Так, посредством издания данного нормативного правового акта была создана объемная правовая база, с помощью которой стало возможным структурировать правовое регулирование объектов ЦА. Тем не менее, Закон о цифровых активах и цифровой валюте не является исчерпывающим в своем содержании. Многие вопросы, требующие нормативно-правового разрешения, остаются неурегулированными, а именно:
Во-первых, Закон о ЦА и цифровой валюте, являясь первичной платформой с валютой, в целом не разрешает возникающих вопросов, связанных с их регулированием. Как следствие возникает дилемма между необходимостью учета устойчивого наличия цифровой валюты в денежном обороте страны и отсутствием ее обеспечения Центральным банком. Данный факт способствует неопределенности в вопросе определения правового положения цифровой валюты.
Во-вторых, цифровая валюта, по сути, приблизилась к понятию денег. Так, нормативно-правовое определение понятия «цифровая валюта» заключено в ранее упомянутом законодательном акте, посвященном ЦА и цифровой валюте. Опираясь на названный закон, цифровой валютой является совокупность данных, выраженных в электронной форме, и в свою очередь, являющихся средством платежа. Оборот цифровой валюты урегулирован правилами операторами информационной системы.
До настоящего времени в Российской Федерации не разрешен вопрос о признании легальности цифровых денег, определении их существенности [3, с. 31-54]. Данный факт справедливо подчеркивает актуальность произведенного исследования. ЦА, учитывая ст.ст. 128, 141.1 Гражданского кодекса РФ [4] (далее - ГК РФ) являются объектом гражданского права. При анализе законодательной конструкции вышеуказанных правовых норм мы можем сделать вывод, что законодатель присвоил перечню объектов гражданских прав открытый характер, что свидетельствует о преобладании принципа диспозитивности. Опыт нескольких лет показал, что цифровая валюта используется повсеместно с ве-
дущими в особенностях пользования информационными системами людьми. На практике цифровая валюта в действительности получила свойства платежного средства. За счет того, что она находится вне поля зрения государства, гражданам видится экономически привлекательным использовать ее. На данный момент времени цифровая валюта безусловно стала иметь экономическую ценность для общества.
В-третьих, особое внимание требует положение о судебной защите прав, связанных с цифровой валютой, которая становится предметом дискуссий, несмотря на законодательное закрепление. Ограничение на возможность судебной защиты только при условии информирования о факте обладания цифровой валютой поднимает вопросы о справедливости и эффективности такого механизма. Судебная практика, приведенная в примере сделки купли-продажи Вйсот, показывает неопределенность в области возможности взыскания средств, уплаченных за цифровую валюту, как неосновательного обогащения. Это вызвано тем, что нынешнему российскому законодателю неведомо подобное требование: «обязание обеспечить возврат криптовалюты на цифровые кошельки контрибьюторов пропорционально размеру вклада каждого контрибью-тора» [5], вследствие того, что данное положение не вытекает из содержания ст. 12 ГК РФ.
В-четвертых, отсутствие четкого механизм поиска имущества должников в виде цифровой валюты. Так, лица, осуществляющие такой поиск, должны обладать широкими знаниями в области цифровых активов, а также соответствующим технологическим парком. Отечественная практика в настоящее время не часто сталкивается с подобными ситуациями, но развитие рассматриваемых технологий демонстрирует, что законодателю и правоприменителю стоит разработать концепцию правового регулирования и правоприменения в указанном аспекте. Недостаток четкого правового регулирования в этой сфере может сделать эффективное взыскание задолженности, особенно в условиях современных цифровых финансовых транзакций, сложным и неэффективным.
Цифровые финансовые активы (далее -- ЦФА) по своей сути являются цифровыми правами. Данные права охватывают возможность денежного требования, права участвовать в капитале какой-либо организационно-правовой формы коммерческой организации. Наиболее характерной особенностью ЦФА является ее оборот, который лишен материального признака. Иначе говоря, оборот ЦФА представляет собой внесение записей в информационную систему, что регулируется непосредственно операторами этой системы [6, с. 12-16].
Принятие Закона № 259-ФЗ в 2020 году ознаменовало важный шаг в регулировании цифровой экономики в России, создав основу для развития законодательства в этой области. Впрочем, невзирая на предпринятые попытки, многочисленные правовые проблемы и вопросы остаются открытыми, начиная от теоретических рассмотрений роли финансовых активов в правовой системе до практических вопросов урегулирования технологии блокчейн и ответственности за недобросовестное поведение в обороте цифровых финансовых активов.
Разрешению вопроса правоприменительной практики должны способствовать выработка теоретико-правовой базы и выделение ряда теоретических проблем в определении места финансовых активов в системе правовых объектов. Доцент кафедры финансового права РГГУ Е.Ю. Князева, правильно отмечает, что кризис попыток правового регулирования цифровых технологий традиционными методами подчеркивает несоответствие современной динамичной среды действующим правовым инструментам [7, с. 22-26].
Как было пояснено ранее, проблематика правового воздействия блок-чейн обращена в сторону прикладных аспектов организации данной технологии, которая, по мнению Минфина, будет являться базисом для формирования на законном основании рынка цифровых валют. Критики, в том числе М. Быст-ров, обращают внимание на жесткий подход к регулированию, который, по их мнению, может привести к монополизации рынка крупными окологосударственными компаниями, вместо поощрения здоровой конкуренции и развития рынка через мягкие и адекватные требования.
Следует отметить, что неурегулированные правовые проблемы вызывают волнение не только среди специалистов в области финансов и права, но и среди представителей бизнес-сообщества и инвесторов. Отсутствие четкой регламентации создает неопределенность и страх перед возможными негативными последствиями.
Так, эта технология предоставляет возможность переосмыслить системы управления обществом и производством [8]. Блокчейн внедряет новый механизм контроля за исполнением через понятие «доверие» [9]. Посредством него происходит автоматизация многих процессов, ранее требующих значительной затраты времени. Человеческий фактор при использовании данной технологии значительно снижается при исполнении договоров. «Упрощение» процесса исполнения договора позволит сэкономить значительный объем работы контролирующих структур.
Блокчейн (по-другому, цепочка блоков) представляет собой распределенную базу данных, содержащую информацию о записях, а также транзакциях. Свойство технологии блокчейн заключается в том, что каждый блок цепи хранит сведения о предшествующем блоке, что делает невозможным изменение данных без изменения всех последующих блоков. Блокчейн обеспечивает безопасность и прозрачность транзакций, уменьшая риски манипуляций и мошенничества. Он является основой технологии криптовалюты, такой как биткоин, но также используется в различных отраслях для обеспечения безопасности и прозрачности данных.
Технология блокчейн обладает несколькими преимуществами. Во-первых, децентрализация: блокчейн технология позволяет передавать и хранить данные без участия центрального управления, что обеспечивает более прозрачную и безопасную сеть. Во-вторых, безопасность: данные, хранящиеся в блок-чейне, защищены криптографическими методами, благодаря чему они надежно защищены от мошенничества и хакерских атак. В-третьих, прозрачность: благодаря технологии блокчейн все данные о транзакциях доступны для всех
участников сети, что повышает прозрачность и доверие между участниками. В-четвертых, эффективность и экономия времени: благодаря автоматизации процессов и уменьшению необходимости промежуточных посредников блокчейн технология ускоряет процессы и снижает издержки. В-пятых, возможность микроплатежей: благодаря возможности проведения быстрых и недорогих микроплатежей блокчейн технология открывает новые возможности для бизнеса и развития экономики. В-шестых, надежность: при наличии в сети множества узлов осуществимость неправомерной транзакции стремится к нулю [10, с. 3-8].
Среди недостатков блокчейна следует выделить псевдоанонимность, необратимость операций, «экологическое недружелюбие» из-за использования proof-of-work и отсутствие единой нормативной базы для обращения цифровых валют.
Блокчейн-технология переворачивает устоявшиеся представления о том, как системы могут функционировать. Она становится инструментом, открывающим новые возможности для управления и экономического взаимодействия. Несмотря на вызовы и неопределенность, связанные с данной технологией, блокчейн открывает перед нами перспективы для создания более открытых, прозрачных и децентрализованных систем [11, с. 199-204].
В настоящий момент блокчейн наблюдается разнообразие способов подтверждения становления новых блоков в блокчейне, известных как алгоритмы согласования или консенсуса. Эти алгоритмы, такие как proof-of-work, proof-of-stake, proof-of-activity, proof-of-capacity, делегированное доказательство доли владения и другие, предоставляют различные способы обеспечения безопасности и эффективности работы блокчейн-сетей [12].
Криптовалюты стали первым широким применением блокчейн-технологий. Они предоставляют анонимные платежи и возможность спекуляции на биржевых курсах. Однако, помимо технологических вызовов, таких как ограниченная пропускная способность (например, у биткойна), существуют и юридические риски. Вопросы анонимности и безопасности остаются приоритетными.
На практике, несмотря на значимость вопроса, по-прежнему нет единой позиции между Министерством финансов РФ и Банком России относительно регулирования криптовалют. Озвученная 25 января 2022 года концепция регулирования криптовалют, предложенная директором департамента финансовой политики Минфина И.А. Чебесковым, подчеркивает необходимость регулирования без полного запрета, чтобы избежать дестабилизации, увеличения теневой экономики и роста мошенничества [13]. Однако согласованной позиции между ведомствами так и не достигнуто.
Смарт-контракты, вторая категория применения, представляют собой алгоритмы, реализованные в распределенных реестрах. Эти контракты позволяют создавать, контролировать и фиксировать коммерческие соглашения, предоставляя систему экономических стимулов и делая невыгодным нарушение контрактов. С распространением Интернета вещей, смарт-контракты становятся особенно привлекательными.
Третья категория применения блокчейна включает в себя разнообразные технологии, выходящие за пределы финансовой сферы. Например, реестры о праве собственности, свидетельства о регистрации транспортных средств, удостоверения личности - все эти применения относятся к блокчейну как к технологии, которая обладает так называемой «реестровой природой».
С развитием технологий блокчейн-технологии активно внедряются в банковский сектор, государственное управление, здравоохранение, образование, науку, культуру, 1оТ, энергетику, управление интеллектуальной собственностью, а также логистику и пр. ООН к тому же принимает во внимание использование блокчейн в целях сертификации своих сотрудников [14].
Исходя из вышесказанного, блокчейн-технологии трансформируются от узкой специализации в криптовалютной сфере к широкому использованию во многих областях, обещая более открытые и эффективные механизмы формирования данных и ведения бизнеса.
Современные технологические революции вызывают не только прогресс и инновации, но и необходимость адекватного правового регулирования. С появлением цифровых активов, таких как криптовалюты и токены, стало ясно, что существующее законодательство нуждается в существенных изменениях. Однако создание таких нормативных актов представляет собой сложную задачу, для решения которой необходимо новое, более глубокое понимание данных явлений.
Стремление соотнести цифровые активы с традиционными правовыми категориями, к примеру, рассматривать токены как ценные бумаги, с точки зрения поиска общего понимания очевидны. Это может быть промежуточным этапом, обеспечивающим стабильность в условиях быстрого технологического развития. Однако такой подход имеет свои риски, включая возможные юридические и экономические ограничения [15].
Использование существующего законодательства без полной адаптации к новым цифровым активам представляется нецелесообразным. Попытки применить старые правовые стандарты к новым технологиям могут привести к серьезным правовым и экономическим последствиям.
В то же время введение нового «нафантазированного» понятия «цифровое право» не представляется оптимальным вариантом. Такая абстракция, во-первых, вызывает критику с точки зрения теории гражданского права, а во-вторых, не находит практического применения в условиях быстроменяющейся криптовалютной среды.
На данном этапе формирования правовых основ регулирования ЦА оптимальным путем, возможно, будет разработка механизмов отдельных правовых режимов. Этот подход предполагает, что фактором развития, влияющим на законодательный процесс, будет являться функциональность разнообразия цифровых активов, что, в свою очередь, позволит точнее охарактеризовать принадлежащую им правовую сущность.
Стало быть, в отыскании результативного правового воздействия для ЦА стоит следовать по пути воспроизведения адаптирующихся и приспосабли-
вающихся к изменчивым обстоятельствам и нуждам правовых режимов, учитывая их уникальные характеристики и функции. Только так можно обеспечить устойчивое законодательство, способное своевременно реагировать на вызовы и возможности новой цифровой эры.
Список литературы
1. Сидоренко Э.Л. Криптовалюта как новый юридический феномен // Общество и право. Краснодар: Федеральное государственное казенное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Краснодарский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации». 2016. № 3. С. 193-197.
2. Федеральный закон № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (ред., принятая ГД ФС РФ в I чтении 14.07.2022). [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 18.12.2023).
3. Цифровые права как новый объект гражданского права / Л.А.Новоселова, А.В.Габов, А.Савельев [и др.] // Закон. 2019. № 5. С. 31-54.
4. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая). № 51-ФЗ (ред., принятая ГД ФС РФ в I чтении 16.05.2023) [Электронный ресурс] // «СПС КонсультантПлюс» (дата обращения: 19.12.2023).
5. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 4 февраля 2020 г. по делу № А40-164942/2019 [Электронный ресурс] // URL: https://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=MARB&n= 1815093#j YWu02UUCZhAlp7E1 (дата обращения: 14.12.2023).
6. Кучеров И.И., Печегин Д.А. К вопросу о легитимации валют в зарубежных странах // Финансовое право. Юрист (Москва). 2020. № 4. С. 12-16.
7. Князева Е.Ю. Цифровые финансовые активы: правовые аспекты регулирования на современном этапе // Безопасность бизнеса. 2022. № 2. С. 22-26.
8. Криптовалюты: актуальная регуляторная повестка // Официальный сайт Центра стратегических разработок. [Электронный ресурс]. URL: https://www.csr.ru/ru/publications/kriptovalyuty-aktualnaya-regulyatornaya-povestka (дата обращения: 20.12.2023).
9. Технология блокчейн: что надо знать в 11 карточках [Электронный ресурс]. URL: https://trends.rbc.ru/trends/industry/5f05c0a79a7947aac5c7577a. (дата обращения: 17.12.2023).
10. Санникова Л.В., Харитонова Ю.С. Правовые аспекты применения технологии распределенных реестров для формирования новой среды доверия в обществе // Гражданское право. 2018. № 5. С. 3-8.
11. Лаптев В.А. Цифровые активы как объекты гражданских прав // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2018. № 2. С. 199-204.
12. Филькин М.Е. Технология блокчейн и уровни ее применимости // Вестник ЦЭМИ РАН. 2019. № 1 [Электронный ресурс]. URL: http://cemi.jes.su (дата обращения: 17.12.2023).
13. Минфин подготовил концепцию регулирования рынка криптовалю-ты [Электронный ресурс]. URL: https://tass.ru/ekonomika/13518467 (дата обращения: 16.12.2023).
14. Применение технологии блокчейн в системе Организации Объединенных Наций: на пути к состоянию готовности. Доклад Объединенной инспекционной группы [Электронный ресурс]. URL: https ://www.unj iu. org/ sites/www.unjiu.org/files/jiu rep 2020 7 russian.pdf (дата обращения: 15.12.2023).
15. Раздорожный К.Б. Финансово-правовое регулирование цифровых финансовых активов в Российской Федерации и в зарубежных странах: дис. ... канд. юрид. наук. Москва. 2021. 221 с.
Михайленко Нафисет Мурадиновна, канд. юрид. наук, доцент кафедры гражданского права СКФ ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия», 5.2.2@rambler. ru, Россия, Краснодар, Российский государственный университет правосудия,
Косарева Арина Александровна, студент факультета подготовки специалистов для судебной системы СКФ ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия», arina-klimenko@,bk.ru, Россия, Краснодар, Российский государственный университет правосудия
THE LEGAL NATURE OF DIGITAL ASSETS N.M. Mikhaylenko, A.A. Kosareva
This article deals with the legal essence of digital assets, which have become widespread due to the rapid development of information technologies. Analyzing the legal essence of digital assets, specific features have been identified that allow to distinguish them among other objects of civil turnover, which necessitates the development of special regulatory mechanisms for their effective management.
Key words: Digital assets, digital currency, bitcoin, digital financial assets, blockchain technology, cryptocurrency, smart contract, token.
Mikhaylenko Nafiset Muradinovna, associate Professor of the Department of civil law of SKF FGBOU VO "Russian state University of justice", candidate of legal Sciences 5.2.2@rambler.ru, Russia, Krasnodar, Russian State University of Justice,
Kosareva Arina Aleksandrovna, student of the faculty of training of specialists for the judicial system of SKF of the RUSSIAN state University of justice», arina-klimenko@bk.ru, Russia, Krasnodar, Russian State University of Justice
