CC BY
74ПЕТУХОВ Сергей Владимирович,
Аспирант
Юридического факультета Финансового университета при Правительстве РФ, e-mail: s.petuhov97@mail.ru
Научный руководитель: ИВАНОВА Светлана Анатольевна,
Доктор юридических наук, профессор Департамента правового регулирования экономической деятельности Финансового университета при Правительстве РФ,
e-mail: sivanova@fa.ru
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА СУБСИДИАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
КОНТРОЛИРУЮЩИХ ЛИЦ
Аннотация. Конструкция юридического лица является значимой для всего экономического оборота, прежде всего, речь идет о корпоративных организациях. Законодателю важно создать условия правомерного использования организационно-правовых форм, выработать требования, препятствующие злоупотреблениям. В статье рассматривается место субсидиарной ответственности контролирующих лиц в отечественном законодательстве, правовая природа субсидиарной ответственности контролирующих лиц в различных правоотношениях. Особое внимание обращается ее соотношению с убытками, применяемыми в схожих ситуациях. Выявленные противоречия в механизме применения в случае привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности обусловлены различными требованиями к доказыванию со стороны заявителя, вследствие чего возникает проблема однозначного установления соблюдения общеправовых принципов в ходе хозяйственной деятельности. В результате автором обосновывается самостоятельная правовая природа субсидиарной ответственности контролирующих лиц, отличная от иных институтов гражданского права (деликтной и договорной ответственности), а также отмечается цель данного института в рамках реализации прав кредиторов.
Ключевые слова: субсидиарная ответственность контролирующих лиц; добросовестность; разумность; правовая природа.
PETUKHOV Sergey Vladimirovich,
Postgraduate student of the Faculty of Law of the Financial University under the Government of the Russian Federation,
Supervisor: IVANOVA Svetlana Anatolievna,
Doctor of Law, Professor of the Department of Legal Regulation of Economic Activities of the Financial University under the Government
of the Russian Federation
LEGAL NATURE OF SUBSIDIARY LIABILITY OF CONTROL PERSONS
Annotation. The construction of a legal entity is significant for the entire economic turnover, first of all, we are talking about corporate organizations. It is important for the legislator to create conditions for the lawful use of organizational and legal forms, to develop requirements that prevent abuse. The article examines the place of subsidiary liability of controlling persons in domestic legislation, the legal nature of subsidiary liability of controlling persons in various legal relations. Particular attention is paid to its correlation with losses applied in similar situations. The revealed contradictions in the mechanism of application in the case of bringing a controlling person to subsidiary liability are
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
DOI: 10.24412/2076-1503-2023-1-184-188 NIION: 2018-0076-1/23-29 MOSURED: 77/27-023-2023-1-29
due to different requirements for proof on the part of the applicant, which leads to the problem of unambiguous establishment of compliance with general legal principles in the course of economic activity. As a result, the author substantiates the independent legal nature of subsidiary liability of controlling persons, which differs from other institutions of civil law (tort and contractual liability), and also notes the purpose of this institution within the framework of the realization of creditors' rights.
Key words: subsidiary liability of controlling persons; good faith; reasonableness; legal nature.
Субсидиарная ответственность контролирующих лиц наступает за отступление от общеправовых принципов добросовестности, разумности. Действующее законодательство предусматривает три основания для ее применения: невозможность полного погашения требований кредиторов; неподача или несвоевременная подача заявления о банкротстве; исключение общества из ЕГРЮЛ при наличии недобросовестных или неразумных действий контролирующего лица. Указанные положения раскрываются в Федеральном законе от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) и Федеральном законе от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее - Закон об ООО).
Место субсидиарной ответственности контролирующих лиц
Данная ответственность основывается на общеправовых принципах юридической ответственности, среди которых: законность, обоснованность, целесообразность, неотвратимость, а также недопустимость двойной ответственности. Применительно к гражданско-правовой ответственности выделяют принципы законности, полного возмещения вреда и принцип ответственности за вину [1].
Как указано в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 53 (далее - ПП ВС РФ № 53), «привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов». Следовательно, возможность его применения должна быть объективно осложнена.
Рассматривая субсидиарную ответственность контролирующих лиц, нельзя не исследовать общую конструкцию субсидиарной ответственности, закрепленную в статье 399 ГК РФ. В 2015 году в статью 399 ГК РФ включен пункт 4, предусматривающий применение правил статьи 399 ГК РФ только в случае, если ГК РФ или иными законами не предусмотрен иной порядок привлечения к ответственности. Несмотря на это достаточно распространена практика ее применения к контролирующим лицам (например, постановление АС Западно-Сибирского округа от 30.06.2022 № Ф04-5699/2019 по делу № А45-37243/2017). При этом подход к оценке данной статьи сводится
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
лишь к цитированию, без какой-либо привязки к фактическим обстоятельствам дела. Необходимо отметить, что законодатель предусматривает именно иной порядок применения субсидиарной ответственности контролирующих лиц, что порождает вопрос о целесообразности использования статьи 399 ГК РФ.
Как справедливо отмечает О.В. Гутников, «субсидиарная ответственность в законодательстве о юридических лицах по существу кардинально отличается от субсидиарной ответственности, предусмотренной в статье 399 ГК РФ» [2]. При этом субсидиарная ответственность контролирующих лиц представляет собой прямую взаимосвязь основного и субсидиарного должника, так как именно последний определяет действия юридического лица и предопределяет причинение кредиторам убытков или банкротство общества.
Соответственно, для механизма субсидиарной ответственности контролирующих лиц законодатель предусматривает возможность регресса к должнику по делу о банкротстве в размере выплаченной суммы, подлежащей удовлетворению после других требований (статья 61.15 Закона о банкротстве). Вместе с тем обоснованной является позиция С.С. Покровского, указывающего на возможность применения понятия «регрессного требования», предусмотренного пунктом 3 статьи 399 ГК РФ, только к отдельным случаям субсидиарных обязательств [3] (среди которых простое поручительство). Применительно к субсидиарной ответственности контролирующим лиц мы можем отметить, что она в меньшей степени отвечает критерию производности, в большей степени связана с ответственностью за деликт. Право регресса к подконтрольному юридическому лицу в таком случае сопровождается привлечением лица к ответственности за неправомерное поведение, что может расцениваться как нарушение принципов гражданско-правовой ответственности. Парадоксальна также ситуация права регресса к исключенному юридическому лицу, контролирующее лицо которого привлечено к субсидиарной ответственности в порядке статьи 3 Закона об ООО.
Доктринальные подходы к природе субсидиарной ответственности контролирующих лиц
Правовая природа субсидиарной ответственности в научной литературе рассматрива-
ется с различных позиций. В частности, М.П. Мор-хат указывает, что данная ответственность основана на деликте - правонарушении, которое следует из обязанности контролирующего лица действовать добросовестно и разумно [4]. Схожей позиции придерживается О.В. Гутников, указывая на прямую деликтную ответственность, следующую за собственные неправомерные действия [5]. Соответственно, имеет место быть неправомерная реализация корпоративного управления, т.е. результат каких-либо принятых решений. Законодатель в данном случае связывает юридические последствия деятельности общества с правовым статусом контролирующего лица, устанавливая возможность привлечения последнего к ответственности при условии неисполнения предусмотренных законодательством требований.
По мнению В.Ф. Попондопуло и Е.В. Силина, «суды должны ориентироваться все-таки на договорную, а не деликтную природу субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в деле о банкротстве» [6]. Основаниями для отнесения ее к таковой исследователи видят в обязательности контролирующего лица по обращению в арбитражный суд с заявлением о возбуждении производства по делу о банкротстве. В результате чего возникает охранительное правоотношение банкротства, предполагающее обеспечение соразмерного удовлетворения требований кредиторов за счет конкурсной массы. Однако расширение практики применения субсидиарной ответственности контролирующих лиц не позволяет использовать такого подхода в качестве универсального для целей применения данного института.
Деликтная правовая природа субсидиарной ответственности контролирующих лиц также подчеркивается судебными инстанциями (например, Определение ВС РФ от 27.12.2021 № 308-ЭС17-15907(7) по делу № А53-1203/2016). Как указывал ВС РФ в деле о банкротстве ООО «Тандем КМ» она выступает отличной от ответственности поручителя, но при этом также относящейся к гражданско-правовой ответственности. Комплексный анализ пункта 2 и иных положений ПП ВС РФ № 53, предполагающих возможность применения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц общих положений глав 25 и 59 ГК РФ, позволяет рассматривать позицию ВС РФ о деликтной природе такой ответственности.
Схожесть субсидиарной ответственности контролирующих лиц с деликтной подчеркивается Д.В. Добрачевым, указывающим, что она выступает дополнительным обременением для контролирующих должника лица. Указанный автор также отмечает правовую природу рассматриваемого института в виде определенного наказания, которое следует за несоответствующее законодатель-
ным требованиям поведение [7]. На наш взгляд, максимально возможное удовлетворение требований кредиторов свидетельствует не о стремлении наказать контролирующее лицо, а изобличить его неправомерное поведение в процессе управления обществом.
Правовую природу субсидиарной ответственности также связывают с правовой природой прокалывания корпоративной вуали [8], но при этом не раскрывают сущностное содержание последней. В свою очередь, придерживаясь схожей позиции, Е.Д. Суворов отмечает специфическую правовую природу субсидиарной ответственности, не позволяющую отнести ее ни к категории деликтной ответственности, ни к альтернативной [9]. Данная позиция обосновывается наличием целого ряда отличий субсидиарной ответственности контролирующих лиц и деликтной ответственности (прежде всего, речь идет о моменте возникновения обязательства, а также наличии вреда). Кроме того, возникает вопрос момента возникновения приведенного обстоятельства: совершение действия, завершение расчетов с кредиторами или появление кредитора. Применительно к субсидиарной ответственности контролирующих лиц не проходит критерии предвидимости вреда и размера, которые присущи деликтной ответственности. Кроме того, для последней обязательно установление причинно-следственной связи между действиями лица и вменяемым вредом. В этой связи именно действия такого лица должны повлечь недостаточность имущества и образованную невозможность удовлетворения требований кредиторов. Субсидиарная ответственность контролирующих лиц выступает как последствие отказа в защите принципа ограниченной ответственности, следующая за злоупотребление им.
Представляется, что правовая природа субсидиарной ответственности в гражданском праве и в рамках Закона о банкротстве различна, так как они охватывают достаточно отдаленные друг от друга правоотношения, которые могут обладать едиными признакам (анализ добросовестности и разумности действий контролирующих лиц). Указанное обусловлено спецификой правоотношений в рамках банкротства, в рамках которых проявляется взаимосвязь частноправовых и публично-правовых интересов.
Субсидиарная ответственность, выступая как фактор восстановления платежеспособности должника, кардинально отличается от возмещения убытков, предполагающих восстановление имущественных интересов пострадавшей стороны. Таким образом, предметом доказывания в таком случае выступает причинно-следственная связь между противоправным деянием и наступившими неблагоприятными последствиями, включая вину контролирующего лица. Немало-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
важным требованием, предъявляемым к возмещению убытков, является потребность установления разумной степени достоверности размера причиненных убытков. Применительно к рассматриваемому требованию подлежат использованию принципы справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению. В свою очередь, субсидиарная ответственность контролирующих лиц не предполагает такого сложного юридического состава (в части процесса доказывания), но сама по себе является объемнее, так как напрямую охватывает правоотношения в сфере банкротства.
Несмотря на отсутствие прямого указания в Законе о банкротстве и ПП ВС РФ № 53 о применимости рассматриваемых категорий к субсидиарной ответственности контролирующих лиц, в Обзоре судебной практике по делам, рассмотренным АС Уральского округа в I квартале 2021 года, высказывается позиция об обязательности учета принципов справедливости и соразмерности при определении размера ответственности. Указанный подход представляется правильным, так как основан на позиции Конституционного Суда РФ, указывающего на обязанность судов не ограничиваться формальным условием применения нормы, так как иное может привести к ущемлению права на судебную защиту (Постановление от 08.12.2017 № 39-П). Очевидно, что для субсидиарной ответственности контролирующих лиц не устанавливается таких жестких требований как для взыскания убытков в силу того, что законодатель предусматривает целый ряд правовых презумпций, позволяющих предоставлять заявителю лишь совокупность согласованных косвенных доказательств.
Кроме того, не лишенным дискуссии является вопрос о соотношении с рассматриваемым институтов убытков, установленных в ст. 61.20 Закона о банкротстве, применение которого возможно за причинение вреда должнику.
Как подчеркивает Г.В. Цепов, «по сути, Закон о банкротстве под вывеской «субсидиарная ответственность» смешал разные виды ответственности: 1) договорную ответственность менеджеров перед должником; 2) внедоговорную ответственность иных контролирующих лиц перед должником; 3) внедоговорную ответственность контролирующих лиц перед кредиторами должника» [10]. Следовательно, внутреннее их разграничение существенно осложняется.
Примечательно, что законодатель применительно к убыткам не использует конструкцию контролирующих лиц, связывая данную ответственность с лицами, фактически определяющими действия юридического лица. Неясной остается причина такой дифференциации и использование только в рамках Закона о банкротстве субсидиар-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
ной ответственности конструкции контролирующих лиц. Не объясняется указанное также соотношением с видом ответственности, так как субсидиарная ответственность используется и в случае исключения общества из ЕГРЮЛ (пункт 3.1 статьи Закона об ООО). Вопросы возникают также в части применения правил главы Ш.2 Закона о банкротстве при использовании статьи 61.20, так как глава преимущественно раскрывает субсидиарную ответственность, которая, как уже было раскрыто в рамках настоящей главы, существенно отличается по правовой природе от взыскания убытков.
Естественно, для взыскания убытков предусматривается повышенный стандарт доказывания [11], так как не устанавливаются специальные положения, предоставляющие различные упрощения для заявителя. Вместе с тем возникает вопрос о целесообразности такого подхода, так как, с одной стороны, законодатель стремится обеспечить восстановление нарушенных прав кредиторов путем применения различных правовых презумпций, с другой стороны, ставит вопрос о возможности их использования исключительно в контексте влияния контролирующих лиц на возможность банкротства юридического лица. Более того, указанное следует из разъяснений ВС РФ, а не является прямым указанием закона.
При этом рассматриваемая модель взыскания убытков не характерна для всех случаев банкротства юридических лиц. В частности, для кредитных организаций достаточным является сам факт выдачи необеспеченных кредитов для привлечения контролирующих лиц к ответственности в форме убытков (например, дело А56-94386/2018), а также обязательность оценки приговоров, при принятии которых анализировалась фактическая хозяйственная деятельность кредитных организаций.
Выводы
Субсидиарная ответственность контролирующих лиц, обладая самостоятельной правовой природой, отличной от иных институтов гражданского права, и выступая «дамокловым мечом», призванным существенно ограничить возможность злоупотребления конструкцией юридического лица, органично не встроена в действующее законодательство Российской Федерации. Заложенная модель субсидиарной ответственности контролирующих лиц никак не связана со статьей 399 ГК РФ, так как следует за собственные виновные действия или бездействия. Постоянное расширение практики судов по ее применению свидетельствует о невозможности разрешения вопроса о правовой природе субсидиарной ответственности, а также учитывая тот факт, что перечень контролирующих лиц не является исчерпывающим, в качестве таковых могут признаваться лица, не
связанные договорными отношениями с должником. Безусловно, принципиальное значение для функционирования рассмотренного института имеет деликт, представляющий собой правонарушение, обусловленное отступлением от общеправовых принципов добросовестности и разумности.
Список литературы:
[1] Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву // Иоффе О.С. Избранные труды: В 4 т. СПб., 2003. Т. I. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Ответственность по советскому гражданскому праву. С. 210 - 221;
[2] Гутников О.В. Субсидиарная ответственность в корпоративных правоотношениях: проблемы и перспективы // Журнал российского права. 2022. № 7. С. 48 - 67;
[3] Покровский С.С. Субсидиарная ответственность: проблемы правового регулирования и правоприменения // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. № 7. С. 98
- 129;
[4] Морхат П.М. Субсидиарная ответственность в делах о банкротстве как самостоятельная (основная) ответственность контролирующего должника лица за нарушение обязанности действовать добросовестно и разумно по отношению к кредиторам подконтрольного лица // Вестник Арбитражного суда Московского округа. 2019. № 4. С. 68 - 79;
[5] Гутников О.В. Субсидиарная ответственность в законодательстве о юридических лицах: вопросы правового регулирования и юридическая природа // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2018. № 1. С. 65 - 66;
[6] Попондопуло В.Ф., Силина (Слепченко) Е.В. Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве // Судья. 2018. № 4. С. 10 - 15;
[7] Добрачев Д.В. Проблемы судебной практики привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в процедуре банкротства. М.: Инфотропик Медиа, 2019;
[8] Белясов С.Н., Щербинина И.В. Правовая природа субсидиарной ответственности контролирующих и иных лиц по долгам должника // Арбитражный и гражданский процесс. 2020. № 7. С. 51
- 55;
[9] Суворов Е.Д. К вопросу о правовой природе субсидиарной ответственности по обязательствам несостоятельного должника за доведение до банкротства // Законы России: опыт, анализ, практика. 2018. № 7. С. 42 - 49;
[10] Цепов Г.В. Можно ли судить за алчность? Ответственность контролирующих лиц
коммерческой корпорации перед кредиторами за принятие чрезмерного предпринимательского риска при угрозе несостоятельности // Закон. 2016. № 8. С. 98 - 120;
[11] Фогельсон Ю.Б. Процесс об убытках // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2022. № 1. С. 118 - 132.
Spisok literatury:
[1] loffe O.S. Otvetstvennost' po sovetskomu grazhdanskomu pravu // loffe O.S. Izbrannye trudy: V 4 t. SPb., 2003. T. I. Pravootnoshenie po sovetskomu grazhdanskomu pravu. Otvetstvennost' po sovetskomu grazhdanskomu pravu. S. 210 - 221;
[2] Gutnikov O.V. Subsidiarnaya otvetstven-nost' v korporativnyh pravootnosheniyah: problemy i perspektivy // ZHurnal rossijskogo prava. 2022. № 7. S. 48 - 67;
[3] Pokrovskij S.S. Subsidiarnaya otvetstvennost': problemy pravovogo regulirovaniya i pravo-primeneniya // Vestnik ekonomicheskogo pravo-sudiya Rossijskoj Federacii. 2015. № 7. S. 98 - 129;
[4] Morhat P.M. Subsidiarnaya otvetstvennost' v delah o bankrotstve kak samostoyatel'naya (osnovnaya) otvetstvennost' kontroliruyushchego dolzhnika lica za narushenie obyazannosti dejstvo-vat' dobrosovestno i razumno po otnosheniyu k kred-itoram podkontrol'nogo lica // Vestnik Arbitrazhnogo suda Moskovskogo okruga. 2019. № 4. S. 68 - 79;
[5] Gutnikov O.V. Subsidiarnaya otvetstvennost' v zakonodatel'stve o yuridicheskih licah: voprosy pravovogo regulirovaniya i yuridicheskaya priroda // Pravo. ZHurnal Vysshej shkoly ekonomiki. 2018. № 1. S. 65 - 66;
[6] Popondopulo V.F., Silina (Slepchenko) E.V. Otvetstvennost' rukovoditelya dolzhnika i inyh lic v dele o bankrotstve // Sud'ya. 2018. № 4. S. 10 - 15;
[7] Dobrachev D.V. Problemy sudebnoj praktiki privlecheniya k subsidiarnoj otvetstvennosti kontroli-ruyushchih dolzhnika lic v procedure bankrotstva. M.: Infotropik Media, 2019;
[8] Belyasov S.N., SHCHerbinina I.V. Pravo-vaya priroda subsidiarnoj otvetstvennosti kontroliruy-ushchih i inyh lic po dolgam dolzhnika // Arbitrazhnyj i grazhdanskij process. 2020. № 7. S. 51 - 55;
[9] Suvorov E.D. K voprosu o pravovoj prirode subsidiarnoj otvetstvennosti po obyazatel'stvam nesostoyatel'nogo dolzhnika za dovedenie do bankrotstva // Zakony Rossii: opyt, analiz, praktika. 2018. № 7. S. 42 - 49;
[10] Cepov G.V. Mozhno li sudit' za alchnost'? Otvetstvennost' kontroliruyushchih lic kommercheskoj korporacii pered kreditorami za prinyatie chrezmer-nogo predprinimatel'skogo riska pri ugroze nesos-toyatel'nosti // Zakon. 2016. № 8. S. 98 - 120;
[11] Fogel'son YU.B. Process ob ubytkah // Vestnik ekonomicheskogo pravosudiya Rossijskoj Federacii. 2022. № 1. S. 118 - 132.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2023
