CC BY
255Rossijskoj Federacii [Journal of the Academy of the Prosecutor General 's Office of the Russian Federation], 2011, no. 3.
5. Prozumentov, L. M. Kriminologiya Obshchaya chast' [Criminology. General Part] / L. M. Prozumentov, A. V. Shesler. Tomsk, Tomsk State University Publishing House, 2017.
6. Sudimost' [Conviction] : Software module. Contains information created on the basis of statistical reports on defendants in Khanty-Mansi autonomous district — Ugra. Khanty-Mansiysk, 2008. System requirements: Microsoft Windows XP/7/8/8.1/10.
7. Filimonov, V. D. Obshchestvennaya opasnost' lichnosti otdel'nyh kategorij prestupnikov i ee ugolovno-pravovoe znachenie [The public danger of the personality of certain categories of criminals and its criminal-legal significance]. Tomsk, Tomsk State University Publishing, 1973.
8. Shesler, A. V. Soderzhanie obshchestvennoj opasnosti prestupleniya [The content of public danger of a crime] // Aktual'nye problemy teorii bor'by s prestupnost'yu i pravoprime-neniem praktiki [Current problems of the theory of combating crime and law enforcement of practice]. Krasnoyarsk, 2002. Iss. 5.
9. Shesler, A. V. Nekotorye aspekty sovershenstvovaniya ugolovno-pravovyh norm ob ot-vetstvennosti za narushenie zakonodatel'stva o vyborah [Some Aspects of Improving Criminal Law Provisions on Responsibility for Violating Election Laws] // Osobennosti realizacii izbiratel'nogo zakonodatel'stva na sovremennom etape [Features of the implementation of the electoral legislation at the current stage] : materials of All-Russian Science and Practice Conferention (Tyumen, October 26-27, 2007). Tyumen', 2007.
Сведения об авторе
Берндт Анастасия Анатольевна: ФГБОУ ВО «Югорский государственный университет» (г. Ханты-Мансийск, Российская Федерация), аспирант кафедры уголовного права и уголовного процесса. E-mail: [email protected]
Information about the author
Berndt Anastasia Anatolievna: Yugra State University (Khanty-Mansiysk, Russia), postgraduate student of the Chair of Criminal Law and Criminal Proceedings. E-mail: [email protected]
УДК 343.268
А. В. Васеловская
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА: УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ И УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ АСПЕКТЫ
Предметом рассмотрения в настоящей статье стали общественные отношения, возникающие в связи с применением предусмотренных уголовным законом принудительных мер медицинского характера. Основной задачей автора в рамках заявленного предмета стало выявление правовой природы принудительных мер медицинского характера.
В процессе работы над статьей были использованы как общенаучные (анализ, синтез), так и частнонаучные методы исследования (формально-юридический, логико-
© Васеловская А. В., 2019 © Vaselovskaya A. V., 2019
языковой). Посредством применения указанных методов был проведен комплексный анализ представленных на современном этапе развития науки уголовного права подходов к определению правовой природы принудительных мер медицинского характера.
Исследование показало, что на сегодняшний день в юридической науке сформировалось несколько позиций относительно определения правовой природы принудительного лечения (медико-юридические меры, меры безопасности, один из видов «иных мер уголовно-правового характера»). По мнению автора, представленные подходы не позволяют в полной мере уяснить суть принудительных мер медицинского характера и определить их место среди иных мер, предусмотренных Уголовным кодексом РФ. В статье обосновывается позиция, согласно которой принудительные меры медицинского характера не однородны по своей правовой природе. Принудительное лечение, применяемое в качестве самостоятельной меры в отношении невменяемых, не является уголовной ответственностью и не может выступать «иной мерой уголовно-правового характера», устанавливаемой за совершение преступления. В свою очередь, принудительные меры медицинского характера, назначаемые ограничено вменяемым лицам наряду с наказанием, отнесены к уголовной ответственности и определены автором в качестве некарательной формы ее реализации. С учетом представленных выводов в статье обосновывается позиция, согласно которой выявление правовой природы принудительных мер медицинского характера позволяет выработать механизм разграничения между собой уголовно-исполнительных и административных аспектов реализации принудительного лечения.
Ключевые слова: принудительные меры медицинского характера; уголовная ответственность; уголовное наказание; исполнение принудительных мер медицинского характера; правовая природа.
A. V. Vaselovskaya
LEGAL NATURE OF COMPULSORY MEDICAL MEASURES: CRIMINAL LEGAL AND CRIMINAL EXECUTIVE ASPECTS
The subject of this article is the public relations arising in connection with the application of compulsory medical measures. The main task of the author was to identify the legal nature of compulsory medical measures.
In the process of work on the article there were used both general scientific methods (analysis, synthesis) and private scientific methods (formal-legal, logical-language methods). Using these methods, the author conducted a comprehensive analysis of the approaches presented at the present stage of development of the science of criminal law to determine the legal nature of compulsory medical measures.
The study showed that today the legal science has formed several positions to determine the legal nature of compulsory treatment (medical and legal measures, security measures, one of the types of "other measures of criminal law nature"). According to the author, the presented approaches do not allow to understand the essence of compulsory medical measures and to determine their place among other measures established by the Criminal code of the Russian Federation. The article substantiates the position according to which compulsory medical measures are not uniform in their legal nature. Compulsory treatment, used as an independent measure in relation to the insane, is not a criminal liability and cannot be "other measure of criminal law nature ", established for the commission of a crime. In turn, compulsory medical measures, imposed on limited sane persons along with punishment, are criminalized and identified by the author as a non-punitive form of its implementation. The article substantiates the position according to which the identification of the legal nature of compulsory medical measures allows to develop a mechanism for distinguishing between criminal-executive and administrative aspects of the implementation of compulsory treatment.
Keywords: compulsory medical measures; criminal liability; criminal punishment; execution of compulsory medical measures; legal nature.
Сказанное выше свидетельствует об особой актуальности доктринальных размышлений на тему нормативно-
По данным Всемирной организации здравоохранения, к 2020 г. психические и нервные расстройства войдут в первую пятерку заболеваний, ведущих к потере трудоспособности, и займут второе место по распространенности после сердечнососудистых заболеваний [33].
В Российской Федерации состояние психического здоровья населения также характеризуется отрицательными показателями. По словам руководителя отдела эпидемиологических и организационных проблем психиатрии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского» Минздрава России Б. А. Казаковцева, на сегодняшний день в систематической психиатрической помощи нуждаются примерно 3-6 % населения России, что в абсолютных показателях составляет более 4,3 млн человек [18]. Свыше 50 % лиц, страдающих психическими расстройствами, относятся к молодой и средней возрастным группам (до 55 лет) [11].
Все больше усиливается влияние социальных факторов, оказывающих пси-хотравмирующее воздействие на человека (экономический кризис, военные конфликты, пропаганда насилия, деятельность деструктивных религиозных сект и т. д.). Возникающие в результате такого воздействия отклонения в психике человека нередко служат благоприятным фоном для формирования криминогенной мотивации [20, с. 121]. Преступность становится все более психопатизирован-ной.
На общем фоне возрастания количества лиц, страдающих психическими расстройствами, растет и число общественно опасных деяний, совершаемых такими лицами. При этом структура подобных деяний все чаще характеризуется особой жестокостью и значительной долей противоправных деяний против личности (убийства, причинение вреда здоровью, изнасилования и т. д.).
правового регулирования института принудительных мер медицинского характера, одним из основных вопросов в рамках которого выступает вопрос о правовой природе указанных мер.
На сегодняшний день в науке уголовного права отсутствует единство мнений относительно определения правовой природы принудительных мер медицинского характера. Проанализировав позиции исследователей по данному вопросу, можно выделить несколько основных подходов к определению правовой природы принудительного лечения:
1. Принудительные меры медицинского характера представляют собой сложное правовое явление, сочетающее в себе как юридические, так и медицинские аспекты (медико-правовые меры).
На комплексный характер принудительных мер медицинского характера указывают такие ученые, как В. В. Сверчков, В. Г. Синицын, И. А. Бурмистров, О. В. Гавриле нко, Ю. С. Белик [2; 3; 24; 26].
Так, по мнению В. В. Сверчкова, принудительные меры медицинского характера представляют собой предусмотренные гл. 15 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ) меры государственного принуждения, назначаемые судом на основании медицинского заключения лицам, совершившим общественно опасные деяния и нуждающимся в медико-психиатрической помощи. При этом юридическое начало, по мнению автора, выражается в том, что данные меры применяются на основании положений Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов РФ. Медицинское начало находит отражение в исполнении указанных мер органами здравоохранения [24, с. 306].
В. Г. Синицын также выделяет два аспекта в правовой природе принуди-
тельного лечения: 1) юридический аспект, который заключается в том, что данные меры назначаются судом, регулируются уголовным правом и уголовно-процессуальными нормами, порядок их исполнения определяется уголовно-исполнительным законодательством; 2) медицинский аспект, выражающийся в зависимости мер медицинского характера от психофизиологического состояния лица, особенностей течения психического расстройства [26, с. 220].
Принудительные меры медицинского характера действительно сочетают в себе как юридическое, так и медицинское начало.
Однако если учесть, что определение правовой природы должно позволять не только представить характеристику юридического явления, но и уяснить его место и роль среди других правовых явлений [1; 9], то следует заметить, что рассмотренный подход не позволяет ответить на вопрос о том, какое место среди других правовых явлений и прежде всего среди других мер, предусмотренных уголовным законом, занимает принудительное лечение.
2. Принудительные меры медицинского характера по своей правовой природе являются мерами безопасности.
Представленный подход об отнесении принудительных мер медицинского характера к мерам безопасности получил широкое распространение и был поддержан такими учеными, как В. И. Горобцов, Г. В. Назаренко, И. А. Семенцова [6; 15; 25].
Большой вклад в развитие правовой теории мер безопасности внес Н. В. Щедрин. Согласно представленной исследователем концепции меры безопасности представляют собой вид правового ограничения, используемый для пресечения вредного влияния источника повышенной опасности и защиты объекта повышенной охраны, который по своим основным признакам существенно отличается от других видов правового ограничения — мер наказания и восстановления [32, с. 56].
По мнению В. И. Горобцова, «принудительные меры медицинского характера необходимо относить к мерам защиты (безопасности)» [6, с. 23]. При этом ученый отмечает, что рассматриваемые меры можно именовать мерами безопасности уголовно-правового характера, поскольку основанием их применения выступает нарушение уголовно-правовых запретов, а их назначение, изменение, отмена, целевые установки и виды регламентируются уголовным законодательством [6, а 25]. Помимо мер безопасности уголовно-правового характера ученым также выделяются меры безопасности административно-правового характера (например, госпитализация в психиатрический стационар в недобровольном порядке) [5, с. 17].
Г. В. Назаренко также указывает на то, что по своей правовой природе принудительные меры медицинского характера являются «уголовно-правовыми мерами безопасности», сущность которых заключается в принудительном лечении лиц, совершивших уголовно-
противоправные деяния и представляющих по своему психическому состоянию опасность [13; 15]. В одной из более поздних работ (2017 г.) автор, говоря о правовой природе принудительных мер медицинского характера, определяет их как «меры социальной безопасности», которые призваны обеспечить безопасность общества за счет принудительного лечения лиц, совершивших общественно опасные деяния (преступления) и страдающих психическими расстройствами [14, с. 103].
Несмотря на широкое распространение, представленный подход разделяют не все ученые. Так, А. С. Пунигов отмечает, что «понятие «меры безопасности» — слишком общее; оно, как указывает автор, искажает представление о специфике уголовно-правового воздействия, фактически уравнивая принудительные меры медицинского характера со всеми остальными способами обеспечения безопасности общества, в том числе с неправовыми средствами [21, с. 152]. На
наш взгляд, следует согласиться с представленной позицией автора, поскольку определение правовой природы принудительного лечения через отнесение его к мерам безопасности все же не позволяет в полной мере определить место принудительных мер медицинского характера среди иных правовых явлений, и в частности, среди мер, предусмотренных уголовным законом.
3. Принудительные меры медицинского характера по своей правовой природе относятся к «иным мерам уголовно-правового характера».
Данный подход основывается, прежде всего, на законодательном определении места рассматриваемых мер в структуре уголовного закона. В действующем Уголовном кодексе РФ принудительным мерам медицинского характера посвящена глава 15, которая в свою очередь входит в раздел VI УК РФ «Иные меры уголовно-правового характера».
Представленный подход разделяют такие ученые, как С. В. Полубинская, Б. А. Спасенников, В. В. Колосовский [8; 27; 29].
Так, С. В. Полубинская указывает, что принудительные меры медицинского характера по своей правовой природе как самостоятельный институт современного уголовного права являются иными мерами уголовно-правового характера [29]. Аналогичной позиции придерживается В. В. Колосовский, подкрепляя ее тем, что данный подход получил законодательное оформление в 2006 г. после соответствующих изменений и дополнений в УК РФ [8]. Б. А. Спасенников в качестве основного аргумента отнесения принудительных мер медицинского характера к иным мерам уголовно-правового характера указывает на то, что соответствующие правоотношения, возникающие по поводу принятия рассматриваемых мер, носят именно уголовно-правовой характер [27, с. 47].
4. Принудительные меры медицинского характера по своей правовой природе не являются иными мерами уголовно-правового характера.
Данный подход диаметрально противоположен предыдущему. Его сторонники (Ю. К. Якимович, В. В. Лощинкин, А. И. Бойко, Ю. В. Голик, С. А. Елисеев) указывают на то, что, исходя из положений ч. 2 ст. 2 УК РФ, иные меры уголовно-правового характера, как и наказание, устанавливаются за совершение преступлений. В свою очередь, принудительные меры медицинского характера устанавливаются не за, а в связи с совершением преступления.
Так, по мнению Ю. К. Якимовича, принудительные меры хотя и предусмотрены уголовным законодательством, по своей природе уголовно-правовыми не являются; их применение не направлено на достижение целей уголовного закона [10].
Разделяя представленный подход, коллектив ученых (А. И. Бойко, Ю. В. Голик, С. А. Елисеев и др.) в статье «Ошибки в Уголовном кодексе» отмечает следующее: «Психически больной человек не может быть признан преступником и отвечать за свои действия.... Принудительные меры медицинского характера по неразумности законодателя признаны иными мерами уголовно-правового характера, которые могут назначаться только за совершенные преступления» [19, с. 9].
Аналогичной позиции придерживается и В. В. Лощинкин, указывая, что «общественно опасное деяние, совершенное лицом в состоянии невменяемости, является только объективно противозаконным и поэтому не имеет и не может иметь уголовно-правового характера или уголовно-правового значения». В целях устранения юридической коллизии между правовыми нормами Уголовного кодекса РФ автор предлагает исключить принудительные меры медицинского характера, применяемые к невменяемым лицам, из числа «иных мер уголовно-правового характера», устанавливаемых за совершение преступлений [12, с. 71].
Проанализировав представленные подходы, следует согласиться с тем, что принудительные меры медицинского ха-
рактера носят сложный, комплексный характер и включают в себя как юридические, так и медицинские аспекты. Имея целью предупреждение совершения психически больными лицами новых общественно опасных деяний, принудительное лечение в этом контексте действительно может быть определено как мера безопасности.
Вместе с тем, в целях уяснения правовой природы рассматриваемых мер и определения их роли и места среди других правовых явлений, прежде всего уголовно-правового характера, обратимся еще раз к анализу положений уголовного закона, регулирующего применение принудительных мер медицинского характера.
Ч. 1 ст. 97 УК РФ определяет круг лиц, к которым могут быть применены принудительные меры медицинского характера. Положения указанной нормы позволяют сделать вывод о том, что принудительные меры медицинского характера могут быть разделены на две категории:
1) применяемые в качестве основной и единственной (самостоятельной) меры;
2) применяемые в качестве дополнительной меры наряду с наказанием к лицам, совершившим преступления в состоянии вменяемости, но нуждающимся в лечение психических расстройств, не исключающих вменяемости.
Указанное разделение принудительных мер медицинского характера на две категории имеет важное значение для понимания их правовой природы и дальнейшего определения механизмов реализации принудительного лечения.
Так, в соответствии со ст. 19 УК РФ уголовной ответственности подлежат только вменяемые физические лица, достигшие предусмотренного уголовным законом возраста уголовной ответственности. В случае совершения общественно опасного деяния лицом в состоянии невменяемости (п. «а» ч. 1 ст. 97 УК РФ) отсутствует такой элемент состава преступления, как субъект. Следовательно, принудительные меры медицинского ха-
рактера, применяемые в отношении невменяемых, не являются формой реализации уголовной ответственности и не могут выступать в качестве «иной меры уголовно-правового характера», которые в силу прямого указания на то уголовного закона (ч. 2 ст. 2 УК РФ) устанавливаются за совершение преступления.
С учетом обозначенных выводов представляется обоснованной позиция тех авторов (В. А. Уткин, В. В. Лощин-кин, С. Г. Келина), которые указывают на некорректность включения принудительных мер медицинского характера, применяемых к невменяемым лицам, в раздел «Иные меры уголовно-правового характера».
Так, С. Г. Келина, исследуя правовую природу принудительных мер медицинского характера, указывает на следующее: «Что касается невменяемых, то их принудительное лечение никак не связано с совершением преступления, субъектом которого они не являются в силу невменяемости. .. .Статья 2 УК допускает применение "иных мер уголовно-правового характера" только за "совершение преступления". Поэтому прежнее название раздела VI Общей части УК РФ — "Принудительные меры медицинского характера" — было более точным» [7, с. 57].
Придерживаясь аналогичной позиции, В. А. Уткин указывает, что принудительные меры медицинского характера, регламентированные Уголовным кодексом РФ, являются по своей правовой природе не «иными мерами уголовно-правового характера», которые применяются за совершение преступлений, а «иными мерами, предусмотренными уголовным законом» [28, с. 12-13].
Однако принудительные меры медицинского характера могут применяться не только к лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии невменяемости, но и к лицам, совершившим преступления и страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости (пп. «в», «д» ч. 1 ст. 97 УК РФ). В этом случае принуди-
тельное лечение применяется наряду с наказанием и имеет свои особенности. В частности, принудительные меры медицинского характера, соединенные с исполнением наказания, применяются к лицу, признанному виновным в совершении преступления. Преступное деяние такого лица получает отрицательную оценку со стороны государства, которая находит свое отражение в обвинительном приговоре суда [4, с. 10-11].
Понимая под уголовной ответственностью государственное осуждение преступления и виновного в нем лица, официально выраженное в судебном решении [31, с. 118] и учитывая вышеуказанные особенности назначения принудительного лечения наряду с наказанием, следует согласиться с позицией тех исследователей (И. С. Ретюнских, А. В. Шеслер), которые наряду с наказанием выделяют иные формы реализации уголовной ответственности [23; 31]. Принудительные меры медицинского характера, применяемые к лицам, нуждающимся в лечении психических расстройств, не исключающих вменяемости, при таком подходе представляют собой некарательную форму уголовно-правового принуждения. Поскольку в данном случае присутствует наличие отрицательного осуждения со стороны государства как преступления, так и лица, его совершившего, указанные принудительные меры выступают в качестве меры уголовно-правого характера и обоснованно могут быть отнесены к одной из форм реализации уголовной ответственности [4; 16; 17; 22; 31].
Таким образом, следует отметить, что принудительные меры медицинского характера не однородны по своей правовой природе. Принудительное лечение, применяемое в отношении невменяемых, не является формой реализации уголовной ответственности и в целом может быть поименовано как «иные меры, предусмотренные уголовным законом».
Принудительное лечение, применяемое наряду с наказанием, напротив, выступает в качестве формы реализации уголовной ответственности, поскольку
лицо, которому назначается такое лечение, признается субъектом преступления, а его преступленное деяние получает официально выраженную негативную оценку со стороны государства.
Подобное уяснение правовой природы принудительных мер медицинского характера и разграничение их на этой основе на две группы, сущностно отличающиеся друг от друга, позволяет внести ясность в дискуссионный на современном этапе вопрос о порядке реализации (исполнения) принудительного лечения.
В соответствии с ч. 3 ст. 97 УК РФ порядок исполнения принудительных мер медицинского характера определяется уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации и иными федеральными законами.
Однако Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации (УИК РФ) не содержит в себе положений, регламентирующих порядок исполнения принудительных мер медицинского характера, за исключением ст. 18 УИК РФ, в которой речь идет только о применении принудительных медицинских мер к осужденным.
В связи с наличием данной правовой проблемы в юридической науке существует дискуссия о том, нормами какой отрасли права и, соответственно, каким нормативно-правовым актом должны регулироваться отношения по применению принудительных мер медицинского характера.
Представляется, что формирование концептуального подхода к решению данного вопроса должно основываться на определении правовой природы рассматриваемых мер.
В частности, в том случае, когда принудительное лечение применяется в качестве самостоятельной меры к невменяемым лицам и в этой связи не является формой реализации уголовной ответственности, исполнение такого рода принудительного лечения должно осуществляться в рамках административных правоотношений. Отнесение данных отношений к уголовно-исполнительным при-
вело бы к необоснованному расширению предмета уголовно-исполнительного права за счет включения в него общественных отношений, не связанных с реализацией уголовной ответственности и в этой связи не обладающих признаком однородности с иными отношениями, входящими в предмет указанной отрасли.
Применение принудительного лечения наряду с наказанием, как было отмечено ранее, выступает в качестве формы реализации уголовной ответственности. В этом случае, по справедливому замечанию В. Д. Филимонова, О. В. Филимонова, реализация энергетического потенциала первого правоотношения (уголовно-правового характера) обусловливает появление энергетического потенциала второго правоотношения (уголовно-исполнительного характера) [30, с. 221222]. Уголовно-исполнительные правоотношения возникают после вступления
в силу приговора суда. Указанные правоотношения предназначены для того, чтобы регулировать процесс исполнения и отбывания наказания, а также иных мер уголовно-правового характера [30, с. 245]. При таких обстоятельствах исполнение принудительных мер медицинского характера, назначаемых ограниченно вменяемым наряду с наказанием, должно быть отнесено к сфере исполнительно-правового регулирования.
Подводя итог вышесказанному, отметим, что выявление правовой природы принудительных мер медицинского характера имеет не только теоретическую, но и практическую значимость, позволяющую определить и разграничить между собой уголовно-исполнительные и административные аспекты реализации принудительного лечения, а также внести ясность в понимание предмета не только уголовного, но и уголовно-исполнительного права.
Литература
1. Алексеев, С. С. Общие дозволения и запреты в советском праве. — М.: Юридическая литература, 1998.
2. Белик, Ю. С. Проблемы применения норм о принудительных мерах медицинского характера // Вестник Московского университета МВД России. — 2016. — № 1.
3. Бурмистров, И. А., Гавриленко, О. В. К вопросу о психических расстройствах, не исключающих вменяемость, в системе принудительных мер медицинского характера // Вестник новых медицинских технологий. — 2007. — Т. 14. — № 4.
4. Васеловская, А. В. Особенности принудительных мер медицинского характера, соединенных с исполнением наказания // Вестник Кузбасского института. — 2019. — № 1 (38).
5. Горобцов, В. И. Правовое регулирование исполнения принудительного лечения и трудового перевоспитания хронических алкоголиков : учебное пособие. — Омск: Высшая школа милиции МВД СССР, 1987.
6. Горобцов, В. И. Принудительные меры медицинского характера в отношении психически больных по Уголовному кодексу Российской Федерации : учебное пособие. — Красноярск: Красноярская высшая школа МВД России, 1997.
7. Келина, С. Г. Наказание и иные меры уголовно-правового характера // Государство и право. — 2007. — № 6.
8. Колосовский, В. В. Понятие и виды мер уголовно-правового характера // Вестник Южно-Уральского государственного университета. — 2012. — № 29.
9. Комиссарова, Е. Г. Формально логические аспекты понятия «правовая природа» // Вестник Пермского университета. Юридические науки. — 2012. — № 2 (16).
10. Ленский, А. В., Якимович, Ю. К. Производство по применению принудительных мер медицинского характера. — М.: Юристъ, 1999.
11. Лешкевич, И. А., Филонова, И. В. Структура заболеваемости психическими расстройствами // Медицина и здравоохранение : материалы VI Международной научной конференции. — Казань: Молодой ученый, 2018.
12. Лощинкин, В. В. К вопросу об освобождении невменяемых лиц от уголовной ответственности и применении к ним принудительных мер медицинского характера // Вестник Томского государственного университета. Право. — 2017. — № 26.
13. Назаренко, Г. В. Правовая природа принудительных мер медицинского характера // Вестник Омского университета. Серия «Право». — 2008. — № 4 (17).
14. Назаренко, Г. В. Принудительные меры медицинского воздействия: раздел «меры общественной безопасности» // Lex Russica. — 2017. — № 8 (129).
15. Назаренко, Г. В. Принудительные меры медицинского характера: учебное пособие. — М.: Флинта: МПСИ, 2008.
16. Непомнящая, Т. В. Меры уголовно-правового характера // Вестник Омского университета. — 2008. — № 3 (l6).
17. Непомнящая, Т. В. Иные меры уголовно-правового характера: понятие, юридическая природа, система // Журнал «Правоприменение». — 2017. — Т. 1. — № 1.
18. Объектив: быть в фокусе // URL: https://obyektiv.press/node/108674 (дата обращения: 29.07.2019).
19. Ошибки в Уголовном кодексе / А. И. Бойко, Ю. В. Голик, С. А. Елисеев и др. // Российская газета. — 2010. — 10 июня.
20. Прозументов, Л. М., Шеслер, А. В. Криминология (Общая часть) : учебное пособие. — Томск: Издательский дом Томского государственного университета, 2017.
21. Пунигов, А. С. Иные меры уголовно-правового характера (понятие, виды, общая характеристика) : монография. — Владимир, 2007.
22. Ременсон, А. Л. Избранные труды. — Томск, 2003.
23. Ретюнских, И. С. Уголовная ответственность и ее реализация. — Воронеж, 1983.
24. Сверчков, В. В. Факторы, влияющие на обоснованность применения принудительных мер медицинского характера // Юридическая техника. — 2013. — № 7. — Ч. 1.
25. Семенцова, И. А. Уголовно-правовые меры безопасности как средство противодействия преступному поведению лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости // Философия права. — 2015. — № 6 (73).
26. Синицын, В. Г. К вопросу о невменяемости, недееспособности, ограниченной дееспособности // Ученые записки Казанского университета. Гуманитарные науки. — 2013. — Т. 155. — Кн. 4.
27. Спасенников, Б. А. Принудительные меры медицинского характера. — СПб., 2003.
28. Уткин, В. А. Проблемы Концепции развития уголовно-исполнительной системы в контексте уголовной политики // Уголовно-исполнительная система в условиях модернизации: современное состояние и перспективы развития : сб. докл. участников междунар. науч.-практ. конф. — Рязань, 2013. — Т. 1.
29. Учебно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. Э. А. Жалинского. — М., 2005.
30. Филимонов, В. Д., Филимонов, О. В. Правоотношения. Уголовные правоотношения. — М., 2007.
31. Шеслер, А. В. Уголовная ответственность: понятие и формы реализации // Вестник Владимирского юридического института. — 2018. — № 3.
32. Щедрин, Н. В. Введение в правовую теорию мер безопасности. — Красноярск, 1999.
33. Mental health atlas 2017 // World Health Organization. URL: https://www.who.int/mental_health/evidence/atlas/mental_health_atlas_2017/en/ (дата обращения: 27.07.2019).
References
1. Alekseev, S. S. Obshchie dozvoleniya i zaprety v sovetskom prave [General permissions and prohibitions in Soviet law]. Moscow, Legal literature, 1998.
2. Belik, Yu. S. Problemy primeneniya norm o prinuditel'nyh merah medicinskogo harak-tera [Problems of application of norms on compulsory medical measures] // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii [Bulletin of Moscow University of MIA of Russia], 2016, no. 1.
3. Burmistrov, I. A., Gavrilenko, O. V. K voprosu o psihicheskih rasstroistvah, ne isklyuchayushchih vmenyaemost', v sisteme prinuditel'nyh mer medicinskogo haractera [On the issue of mental disorders that do not exclude sanity in the system of compulsory medical measures] // Vestnik novyh medicinskih tehnologii [Bulletin of new medical technologies], 2007, vol. 14, no. 4.
4. Vaselovskaya, A. V. Osobennosti prinuditelnyh mer medicinskogo haraktera, soedinen-nyh s ispolneniem nakazaniya [Features of compulsory medical measures connected with the execution of punishment] // Vestnik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2019, no. 1 (38).
5. Gorobcov, V. I. Pravovoe regulirovanie ispolneniya prinuditel'nogo lecheniya i tru-dovogo perevospitaniya hronicheskih alkogolikov [Legal regulation of the implementation of compulsory treatment and labor re-education of chronic alcoholics] : training manual]. Omsk, Higher School of Militia of MIA USSR, 1987.
6. Gorobcov, V. I. Prinuditel'nye mery medicinskogo haraktera v otnoshenii psihicheski bol'nyh po Ugolovnomu kodeksu Rossiiskoi Federacii [Compulsory medical measures for mentally ill patients under the Criminal Code of the Russian Federation] : training manual. Krasnoyarsk, Krasnoyarsk Higher School of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 1997.
7. Kelina, S. G. Nakazanie i inye mery ugolovno-pravovogo haraktera [Punishment and other measures of a criminal law nature] // Gosudarstvo i pravo [State and Law], 2007, no. 6.
8. Kolosovsky, V. V. Ponyatie i vidy mer ugolovno-pravovogo haraktera [Concept and types of criminal law measures] // Vestnik Yuzhno-Uralskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the South Ural State University], 2012, no. 29.
9. Komissarova, E. G. Formal'no logicheskie aspekty ponyatiya "pravovaya priroda" [Formally logical aspects of the concept of "legal nature"] // Vestnik Permskogo universiteta. Yuridicheskie nauki [Bulletin of Perm University. Jurisprudence], 2012, no. 2 (16).
10. Lensky, A. V., Yakimovich, Yu. K. Proizvodstvo po primeneniyu prinuditel'nyh mer medicinskogo haraktera [Proceedings for the application of compulsory medical measures]. Moscow, Lawyer, 1999.
11. Leshkevich, I. A., Filonova, I. V. Struktura zabolevaemosti psihicheskimi rasstroistvami [The structure of the incidence of mental disorders] // Medicina I zdravoohranenie [Medicine and Health] Proceedings of the VI International Scientific Conference. Kazan, Young Scientist, 2018.
12. Loshchinkin, V. V. K voprosu ob osvobozhdenii nevmenyaemyh lic ot ugolovnoi ot-vetstvennosti i primenenii k nim prinuditel'nyh mer medicinskogo haraktera [On the issue of the release of insane persons from criminal liability and the application of compulsory medical measures to them] // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Pravo [Bulletin of Tomsk State University. Law], 2017, no. 26.
13. Nazarenko, G. V. Pravovaya priroda prinuditel'nyh mer medicinskogo haraktera [Legal nature of compulsory medical measures] // Vestnik Omskogo universiteta. Seriya "Pravo" [Bulletin of Omsk University. Series "Law"], 2008, no. 4 (17).
14. Nazarenko, G. V. Prinuditel'nye mery medicinskogo vozdeistviya: razdel "mery ob-shchestvennoi bezopasnosti" [Compulsory measures of medical influence: section "public security measures»] // Lex Russica, 2017, no. 8 (129).
15. Nazarenko, G. V. Prinuditel'nye mery medicinskogo haraktera: uchebnoe posobie [Compulsory medical measures] : training manual]. Moscow, Flinta, MPSI, 2008.
16. Nepomnyashchaya, T. V. Mery ugolovno-pravovogo haraktera [Criminal law measures] // Vestnik Omskogo universiteta [Bulletin of Omsk University], 2008, no. 3 (16).
17. Nepomnyashchaya, T. V. Inye mery ugolovno-pravovogo haraktera: ponyatie, yuridicheskaya priroda, sistema [Other criminal law measures: concept, legal nature, system] // Zhurnal "Pravoprimenenie" [Journal "Law Enforcement"], 2017, vol. 1, no. 1.
18. Objektiv: byt' v fokuse [Lens: be in focus]. URL: https://obyektiv.press/node/108674 (accessed 7/29/2019).
19. Oshibki v Ugolovnom kodekse [Errors in the Criminal Code] / A. I. Boiko, Yu. V. Golik, S. A. Eliseev and etc. // Rossiiskaya gazeta [Russian Newspaper], 2010, 10 June.
20. Prozumentov, L. M., Shesler, A. V. Kriminologiya (Obshchaya chast') [Criminology (General)] : study guide]. Tomsk, Publishing House of Tomsk State University, 2017.
21. Punigov, A. S. Inye mery ugolovno-pravovogo haraktera (ponyatie, vidy, obshchaya harakteristika) [Other criminal law measures (concept, types, General characteristics)] : monograph. Vladimir, 2007.
22. Remenson, A. L. Izbrannye trudi [Selected works]. Tomsk, 2003.
23. Retunskih, I. S. Ugolovnaya otvetstvennost' i eye realizaciya [Criminal responsibility and its realization]. Voronezh, 1983.
24. Sverchkov, V. V. Faktory, vliyayushchie na obosnovannost' primeneniya prinuditel'nyh mer medicinskogo haraktera [Factors affecting the validity of the use of compulsory medical measures] // Yuridicheskaya tehnika [Legal Technique], 2013, no. 7 (p. 1).
25. Semencova, I. A. Ugolovno-pravovye mery bezopasnosti kak sredstvo protivodeistviya prestupnomu povedeniyu lic s psihicheskim rasstroistvom, ne isklyuchayushchim vmenyaemosti [Criminal legal security measures as a means of counteracting the criminal behavior of persons with a mental disorder that does not exclude sanity] // Filosofiya prava [Philosophy of Law], 2015, no. 6 (73).
26. Sinicyn, V. G. K voprosu o nevmenyaemosti, nedeesposobnosti, ogranichennoi deesposobnosti [On the issue of insanity, incapacity, limited legal capacity] // Uchyonye zapiski Kazanskogo universiteta. Gumanitarnye nauki [Scientific notes of Kazan University. Humanitarian sciences], 2013, vol. 155, book 4.
27. Spasennikov, B. A. Prinuditel'nye mery medicinskogo haraktera [Compulsory medical measures]. St. Petersburg, 2003.
28. Utkin, V. A. Problemy Koncepcii razviniya ugolovno-ispolnitelnoi sistemy v kontekste ugolovnoi politiki [Problems of the Concept of development of the penal system in the context of criminal policy] // Ugolovno-ispolnitelnaya sistema v usloviyah modernizacii: sovremennoe sostoyanie i perspektivy razvitiya [Criminal-Executive system in the conditions of modernization: current state and prospects of development] : collection of reports of participants of the international scientific-practical conference. Ryazan, 2013. Vol. 1.
29. Uchebno-prakticheskii kommentarii k Ugolovnomu kodeksu Rossiiskoi Federacii [Educational and practical commentary on the Criminal Code of the Russian Federation] / edited by E. A. Zhalinsky. Moscow, 2005.
30. Filimonov, V. D., Filimonov, O. V. Pravootnosheniya. Ugolovnye pravootnosheniya. Ugolovno-ispolnitelnye pravootnosheniya [Legal relations. Criminal legal relations. Criminal executive relations.]. Moscow, 2007.
31. Shesler, A. V. Ugolovnaya otvetstvennost': ponyatie i formi realizacii [Criminal responsibility: the concept and forms of implementation] // Vestnik Vladimirskogo yuridicheskogo instituta [Bulletin of the Vladimir Law Institute], 2018, no. 3.
32. Shchedrin, N. V. Vvedenie v pravovuyu teoriyu mer bezopasnosti [Introduction to the legal theory of security measures]. Krasnoyarsk, 1999.
33. Mental health atlas 2017 // World Health Organization. URL: https://www.who.int/mental_health/evidence/atlas/mental_health_atlas_2017/en/ (accessed 7/27/2019).
Сведения об авторе
Васеловская Александра Викторовна: Национальный исследовательский Томский государственный университет (г. Томск, Российская Федерация), аспирант. E-mail: vaselovskaya. a@mail .ru
Information about the author
Vaselovskaya Alexandra Viktorovna: Tomsk State University (Tomsk, Russia), postgraduate student. E-mail: [email protected]
УДК 343.231
И. Я. Козаченко
ПОДВЛАСТНО ЛИ УГОЛОВНОЕ ПРАВО ГЕНЕТИКЕ? (НЕПРОСТЫЕ ОТВЕТЫ НА СЛОЖНЫЕ ВОПРОСЫ)
В данной статье сделана попытка найти ответы на важные по своей сути вопросы относительно того: насколько глубоко и масштабно геном человека своим влиянием охватил объем его организма; познаваемы ли происходящие в организме человека процессы с участием его генома; допустимы ли манипуляции с генетическим материалом и имеют ли они разумные пределы; нравственно ли с помощью уголовно-правового механизма: а) вводить уголовно-правовые запреты на определенные манипуляции с генетическим материалом и б) устанавливать защитные заслоны, позволяющие оградить перспективные в социальном плане и полезные с позиции медицинской науки и практики мероприятия от любых незаконных, а тем более преступных посягательств? При попытке найти хотя бы толику ответов на поставленные (и не только) вопросы предвосхищает суждение о том, что человек вообще — это тайна природы за семью печатями. Тем более густая пелена загадочной завесы нисколько не проясняется даже на самом отдаленном расстоянии от решения практически значимых проблем генетического сканирования человека. Естественно, что в чреде вопросов, ответы на которые можно и нужно находить ответы, особое место занимает тот, который лег в основу названия данной статьи: подвластно ли уголовное право генетике?
Статья подготовлена в рамках научного проекта, поддержанного грантом РФФИ № 18-29-14028.
Ключевые слова: ген; хромосомы; дезоксирибонуклеиновая кислота (ДНК); наследственность; генетическая информация; наследственная информация; уголовно-правовая охрана; манипуляции с генетическим материалом; уголовно-правовая защита генетического материала; уголовно-правовая ответственность; незаконные манипуляции с генетическим материалом; генетические попутчики; генетическое сканирование человека.
© Козаченко И. Я., 2019 © Kozachenko I. Ya., 2019
