CC BY
4DOI 10.47643/1 B15-1337_2O22_2_1 B3 УДК 342.98
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА И ПОНЯТИЕ ИНСТИТУТА ОБРАЩЕНИЯ ИМУЩЕСТВА В СОБСТВЕННОСТЬ ГОСУДАРСТВА ПРИ НЕСООТВЕТСТВИИ РАСХОДОВ
ЗАКОННЫМ ДОХОДАМ LEGAL NATURE AND THE CONCEPT OF THE INSTITUTE OF PROPERTY TURNING INTO THE PROPERTY OF THE STATE WHEN EXPENSES DO NOT CORRECT WITH LEGAL INCOMES
ГОЛОМАНЧУК Эйда Владимировна,
кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и административного права Волгоградского института управления - филиала
ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации». 400005, Россия, Волгоградская обл., г. Волгоград, ул. Гагарина, B. E-mail: golomachuk-ev@ranepa.ru;
ТУРОВ Георг Сергеевич,
помощник юрисконсульта, ООО «Региональная правовая компания», г. Волгоград, студент Волгоградского института управления - филиала
ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации». 400005, Россия, Волгоградская обл., г. Волгоград, ул. Гагарина, B. E-mail: george.turov@mail.ru;
АСТАФУРОВА Ольга Анатольевна,
кандидат технических наук, заведующий кафедрой информационных систем и математического моделирования Волгоградского института управления - филиала
ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации». 400005, Россия, Волгоградская обл., г. Волгоград, ул. Гагарина, 8. E-mail: astoa@vlgr.ranepa.ru;
GOLOMANCHUK Ada Vladimirovna,
candidate of jurisprudence, associate professor department of constitutional and administrative Law
of the Volgograd Institute of Management - a branch of the federal state budgetary educational institution of higher education «Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation». 4OOOO5, Russia, Volgograd region, Volgograd, Gagarin st., B. E-mail: golomachuk-ev@ranepa.ru;
TUROV George Sergeevich
Assistant of lawyer, LLC «Regional Legal Company», Volgograd,
student of the Volgograd Institute of Management - a branch of the federal state budgetary educational institution of higher education «Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation». 4OOOO5, Russia, Volgograd region, Volgograd, Gagarin st., B, E-mail: george.turov@mail.ru;
ASTAFUROVA Olga Anatolyevna,
Candidate of Technical Sciences, Head of the Department of Information Systems and Mathematical Modeling Volgograd Institute of Management - a branch of the federal state budgetary educational institution of higher education «Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation». 4OOOO5, Russia, Volgograd region, Volgograd, Gagarin st., B, E-mail: astoa@vlgr.ranepa.ru
Краткая аннотация: данная статья посвящена проблеме определения правовой природы относительно нового для российского права института обращения имущества в собственность государства в рамках противодействия коррупции при несоответствии расходов законным доходам должностного лица и членов его семьи. В работе приведены доводы, позволяющие определить место норм института в современной системе права, сформулирована авторская дефиниция.
Abstract: This article is devoted to the problem of determining the legal nature of a relatively new institution for Russian law for the transfer of property to state ownership in the framework of combating corruption when expenses do not correspond to the legitimate income of an official and members of his family. The work presents arguments that allow to determine the place of the institution's norms in the modern system of law, the author's definitions are formed.
Ключевые слова: коррупция, противодействие коррупции, контроль за расходами, несоответствие расходов законным доходам.
Keywords: corruption, anti-corruption, cost control, discrepancy between expenses and legitimate income.
Дата направления статьи в редакцию: 19.01.2022
Дата публикации: 28.02.2022
В соответствии с нормами Федерального закона от 03.12.2012 № 230-Ф3 «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» (далее по тексту - Закон о контроле) закреплен особый механизм обращения имущества в доход Российской Федерации, однако его правовая природа сущностно не определена, в связи с чем актуальность теоретических исследований неоспорима.
Общественные отношения, возникающие в рамках реализации механизма обращения имущества в собственность государства при несоответствии расходов законным доходам должностного лица и членов его семьи, выступают объектом настоящей работы. Система контроля над расходами чиновников - явление постоянно развивающееся и входящее в общую структуру антикоррупционных мероприятий государства [1].
Комплексное рассмотрение проблемы правовой природы изучаемого механизма, а также дефиниции института обращения имущества в собственность государства при противостоянии коррупции, учитывающий аспекты места исследуемых норм в системе российского права, в
1S3
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2022. № 2(206)
настоящее время в отечественной доктрине отсутствуют, что характеризует научную новизну исследования и его результатов, имеющих как теоретическое, так и практическое значения.
Поскольку механизм обращения имущества в собственность государства при несоразмерных доходам расходах применяется в процессе противодействия коррупции, то анализ правовой природы целесообразно начинать с вопроса о месте института в процессе противостояния с коррупцией. В силу дефинитивной нормы в п. 2 ст. 1 Федерального закона от 25.12.2008 N 273-Ф3 «О противодействии коррупции» противостояние коррупции определяется как «деятельность ... по профилактике коррупции, борьбе с ней и минимизации ее последствий» [3]. Анализ определения позволяет заключить, что существует три направления противостояния с коррупцией: а) профилактика; б) борьба; в) минимизация ее последствий.
Такая же позиция по рассмотрению противодействия коррупции как сложного конструкта выявлена у И. Н. Федулова и С. С. Квача, выделяющих три направления, три элемента в противодействии коррупции [2].
На наш взгляд, институт обращения имущества в собственность государства при несоответствии расходов законным доходам в структуре противодействия коррупции можно отнести к направлению минимизации последствий, поскольку коррупционный деликт уже совершен, что не позволяет в полном объеме относить его к профилактике.
Кроме того, аргументом для такой позиции служит мнение А. М. Цирина, В. В. Севальнева, которое состоит в наличии факта осознания государством контрпродуктивности применения исключительно уголовно-правовых мер для противостояния с коррупцией, так как государство стремиться не только к наказанию за коррупционный деликт, но и возмещению ущерба, нанесенного коррупцией [3].
Таким образом, вышеизложенное позволяет заключить, что институт обращения имущества в доход Российской Федерации при несоразмерных доходам расходах относится к направлению минимизации последствий при противодействии коррупции.
Важным аспектом для юридической характеристики исследуемого института выступает вопрос о его месте в системе отечественного права с призмы схожих механизмов - О. А. Кузнецова и В. В. Степанов говорят о существовании родового института конфискации в российском праве, который, в свою очередь, состоит из субинститутов, среди которых можно также выделить субинститут обращения имущества в собственность Российской Федерации при несоответствии расходов законным доходам [4]. Подобная позиция авторами настоящего исследования поддерживается. Однако, необходимо указать, что формально общий институт конфискации в отечественном праве можно выделить только «по духу закона» в виду отсутствия родовых норм. В частности, обращение к конституционной норме, закрепленной в ч. 3 ст. 35 Основного закона Российской Федерации и устанавливающей, что «никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда», позволяет заключить, что ее возможно применять не только к общественным отношениям, складывающимся при конфискации имущества.
Учитывая вышеизложенное, можно констатировать, что формальные критерии для выделения родового института конфискации отсутствуют. Однако, институт обращения имущества в доход государства при несоответствии расходов законным доходам представляется возможным рассматривать как субинститут конфискации «по духу закона», поскольку ключевая идея других субинститутов, включая уголовно-правовую конфискацию, одинаковая: допускается возможность прекращения права собственности в пользу государства при наличии правонарушения (в рассматриваемом случае - коррупционного).
Другой момент, который необходимо исследовать при характеристике правовой природы института обращения в собственность государства имущества, в отношении которого не представлено сведений о законных основаниях его приобретения, - вопрос отраслевой принадлежности института.
Необходимо, в первую очередь, указать, что исследуемый институт не входит в структуру норм уголовного права. Данный довод весьма удачно аргументируется Г. Н. Янкиным, обоснованно отмечающим, что уголовно-правовая конфискация имущества базируется на коррупционном преступлении, а не на административно-правовом или гражданско-правовом правонарушении [5].
Вышеизложенное позволяет утверждать, что уголовно-правовая принадлежность института полностью отсутствует. Однако, остается неразрешенным вопрос об отнесении исследуемого института к нормам гражданского или административного отраслей права.
На гражданско-правовые корни института указывает нижеследующее.
Во-первых, нормы о прекращении права собственности по такому основанию закреплены именно в системе норм гражданского права. В частности, в 2012 г. был введен в действие пп. 8 п. 2 ст. 235 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которым допускается принудительное прекращение права собственности при обращении в доход Российской Федерации по решению суда имущества, в отношении которого отсутствуют доказательства его приобретения на законные доходы.
Во-вторых, юрисдикционный механизм обращения имущества в доход государства основан не только на упомянутых выше материальных гражданско-правовых нормах, но и на процессуальных: в силу ч. 1 ст. 17 Закона о контроле прокурор обращается с заявлением об обращении в доход Российской Федерации имущества «в порядке, предусмотренном законодательством о гражданском судопроизводстве». Юрисдикционный механизм привлечения к ответственности - критерий для определения отраслевой принадлежности правонарушения [6].
На административно-правовые корни института обращения имущества в собственность государства указывает ч. 1 ст. 16 Закона о контроле, закрепляющая возможность освобождения от должности лица, за расходами членов семьи которого осуществляется контроль.
Однако, необходимо указать, что в Законе о контроле имеется пробел: ч. 1 ст. 16 называет правонарушением сам факт непредставления сведений о расходах, в то время как факт превышения расходов над доходами формально не именуется «правонарушением» в данном нормативно-правовом акте.
Де-юре получается, что превышение расходов над законными доходами не есть правонарушение? Если же это все же правонаруше-
ние, то какова его отраслевая принадлежность?
Ответить на поставленные выше вопросы можно посредством индукции.
Во-первых, ч. 1 ст. 13 Федерального закона «О противодействии коррупции» от 25.12.2008 N 273-Ф3 закрепляет 4 вида ответственности: уголовно-правовая, административно-правовая, дисциплинарная, гражданско-правовая.
Во-вторых, Конституционный суд Российской Федерации в абз. 2 п. 5 своего Постановления от 29.11.2016 № 26-П именует обращение имущества в собственность государства при несоответствии расходов законным доходам «особой мерой государственного принуждения», которая применяется в случае нарушения антикоррупционного законодательства лицом, выполняющим публичные функции (то есть, по мнению суда имеется факт нарушения неких межотраслевых норм по противодействию коррупции).
В-третьих, П. П. Серков указывает, что современная отечественная теория права термин «юридическая ответственность» характеризует как «меру государственного принуждения» [7].
В-четвертых, Р. С. Закалюжный и А. Р. Закалюжная придерживаются мнения о проявлении в исследуемом механизме признаков гражданско-правовой ответственности в виду юрисдикционных особенностей [8].
В-пятых, представляется возможным выделение признаков административно-правовой ответственности, поскольку субъект в силу ч. 1 ст. 16 Закона о контроле освобождается от занимаемой (замещаемой) должности.
В-шестых, обязанность по предоставлению сведений о соответствии расходов законным доходам установлена также нормой в статье 20 Конвенции Организации объединенных наций против коррупции от 2003 г. о незаконном обогащении, которая стала предпосылкой для появления указанной обязанности, что указывает на наличие международно-правовых корней у анализируемого института (однако, подобного рода незаконное обогащение в государственном аппарате декриминализированно в России в отличие от международных норм) [14].
В-седьмых, Д.В. Ливенцев обоснованно указывает на возможность существования «межотраслевой» юридической ответственности [9].
Поскольку по вышеотмеченному мнению Конституционного суда Российской Федерации рассматриваемый коррупционный деликт предполагает нарушение «антикоррупционного законодательства», конкретная отраслевая принадлежность которого не определена, то с учетом вышеизложенного можно сделать следующий вывод: несмотря на пробел в Законе о контроле, факт необоснованного превышения расходов над законными доходами является правонарушением в области антикоррупционного законодательства, которое предполагает межотраслевое применение государственного принуждения.
Таким образом, определена комплексная, межотраслевая природа института обращения в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлено сведений о законных источниках его приобретения. На основании изложенного представляется возможным дать следующее определение исследуемого института: относящийся к направлению минимизации последствий в рамках противодействия коррупции комплексный субинститут института конфискации, предполагающий на основании решения суда обращение в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлено доказательств законных оснований его приобретения.
Библиогра фия:
1. Голоманчук Э. В., Яготинцева Т. Ю., Астафурова О. А. Отдельные проблемы правового регулирования процесса осуществления контроля над расходами должностных лиц в Российской Федерации // Бизнес. Образование. Право. 2021. № 3 (56). С. 243—250. DOI: 10.25683/VOLBI.2021.56.361.
2. Федулов И. Н., Квач С. С. Противодействие коррупции в Российской Федерации : современное состояние и перспективы // Вестник Югорского государственного университета. № 3 (54). 2019. C. 26 - 31.
3. Цирин А. М., Севальнев В. В. Совершенствование порядка осуществления контроля за расходами и механизма обращения в доход государства имущества, приобретенного на неподтвержденные доходы // Журнал российского права. 2020. № 9. С. 144 - 156.
4. Кузнецова О. А., Степанов В. В. Межотраслевая правовая природа конфискации имущества // Журнал российского права. 2018. N 2. С. 27 - 37.
5. Янкин Г. В. Об улучшении эффективности расследования коррупционных правонарушений и преступлений в Российской Федерации // Балтийский гуманитарный журнал. № 3 (24). 2018. С. 371 - 375.
6. Пивоварова О.Г. Некоторые вопросы межотраслевого применения юридической ответственности // Вестник Удмуртского университета. 2010. №2(2). С.63-
66.
7. Серков П. П. О понятии юридической ответственности // Журнал российского права. 2010. № 8 (164). С. 42 - 49.
8. Закалюжный Р. С., Закалюжная А. Р. Актуальные проблемы применения положений Федерального закона N 230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» (на примере конкретного дела) // Вестник исполнительного производства. 2019. № 2. С. 3337.
9. Ливенцев Д. В. Альтернативная юридическая ответственность: понятие и критерии институционализации // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2021. № 3. С. 317 - 321.
References (transliterated):
1. Golomanchuk E. V., YAgotinceva T. YU., Astafurova O. A. Otdel'nye problemy pravovogo regulirovaniya processa osushchestvleniya kontrolya nad raskhodami dolzhnostnyh lic v Rossijskoj Federacii // Biznes. Obrazovanie. Pravo. 2021. № 3 (56). S. 243—250. DOI: 10.25683/VOLBI.2021.56.361.
2. Fedulov I. N., Kvach S. S. Protivodejstvie korrupcii v Rossijskoj Federacii : sovremennoe sostoyanie i perspektivy // Vestnik YUgorskogo gosudarstvennogo universiteta. № 3 (54). 2019. C. 26 - 31.
3. Cirin A. M., Seval'nev V. V. Sovershenstvovanie poryadka osushchestvleniya kontrolya za raskhodami i mekhanizma obrashcheniya v dohod gosudarstva imushchestva, priobretennogo na nepodtverzhdennye dohody // ZHurnal rossijskogo prava. 2020. № 9. S. 144 - 156.
4. Kuznecova O. A., Stepanov V. V. Mezhotraslevaya pravovaya priroda konfiskacii imushchestva // ZHurnal rossijskogo prava. 2018. N 2. S. 27 - 37.
5. YAnkin G. V. Ob uluchshenii effektivnosti rassledovaniya korrupcionnyh pravonarushenij i prestuplenij v Rossijskoj Federacii // Baltijskij gumani-tarnyj zhurnal. № 3 (24). 2018. S. 371 - 375.
6. Pivovarova O. G. Nekotorye voprosy mezhotraslevogo primeneniya yuridicheskoj otvetstvennosti // Vestnik Udmurtskogo universiteta. 2010. № 2 (2). S. 63-66.
7. Serkov P. P. O ponyatii yuridicheskoj otvetstvennosti // ZHurnal rossijskogo prava. 2010. № 8 (164). S. 42 - 49.
8. Zakalyuzhnyj R. S., Zakalyuzhnaya A. R. Aktual'nye problemy primeneniya polozhenij Federal'nogo zakona N 230-FZ «O kontrole za sootvetstviem raskhodov lic, zameshchayushchih gosudarstvennye dolzhnosti, i inyh lic ih dohodam» (na primere konkretnogo dela) // Vestnik ispolnitel'nogo proizvodstva. 2019. № 2. S. 33-37.
9. Livencev D. V. Al'ternativnaya yuridicheskaya otvetstvennost: ponyatie i kriterii institucionalizacii // Vestnik Kazanskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii. 2021. № 3. S. 317 - 321.
