CC BY
67
УДК 342.72/.73
ПРАВОВАЯ КАТЕГОРИЯ ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ
© 2014 г. А.М. Ульянченко
Ульянченко Александр Михайлович -кандидат юридических наук, доцент, кафедра уголовного права и криминалистики, гуманитарно-экономический факультет, Донской государственный технический университет, пл. Гагарина, 1, г. Ростов-на-Дону, 344000, E-mail: alex82@aaanet.ru.
Ulyanchenko Aleksandr Mikhaylovich -Candidate of Law Sciences, Associate Professor, Department of Criminal Law and Criminalistics, Faculty of Humanitarian and Economic, Don State Technical University, Gagarin Sq., 1, Rostov-on-Don, 344000, E-mail: alex82@aaanet.ru.
Рассматривается правовая категория частной жизни в классической социальной философии. Данная категория исследуется в философии экзистенциализма и постмодернизма. Проводится ретроспективный анализ развития философской мысли в рамках классической античной философии, философии Нового времени и философии ХХ века. Частная жизнь связывается с проблемами собственности, публичности, власти, прав человека и индивидуальной свободы. Анализируются точки зрения таких философов, как Аристотель, Т. Гоббс, Б. Спиноза, Ж. -Ж. Руссо, Дж. Локк, Н.А. Бердяев, Дж. Дьюи, Ю. Хабермас и Х. Арендт. Особое внимание уделяется роли государства в правовой защите неприкосновенности частной жизни.
Ключевые слова: сфера частной/публичной жизни, собственность, права человека, защита неприкосновенности частной жизни, юридическая ответственность за посягательство на частную жизнь, индивидуальные свободы.
In the article the legal category of privacy is considered in the classical social philosophy; as a subject of special study it is analyzed by philosophers of existentialism and postmodernism. The author carries out the retrospective analysis of the development of philosophical thought in the classical ancient philosophy, in modern philosophy and in the philosophy of the twentieth century. Private life is connected with the problems ofproperty, public life, state power, human rights, individual freedoms. The author analyzes the viewpoints of such philosophers as Aristotle, Hobbes, B. Spinoza, J.J. Rousseau, J. Lokk, N. Berdyaev, J. Dewey, H. Arendt and J. Habermas. Particular attention is paid to the role of the state in the legal protection ofprivacy.
Keywords: private/public sphere, property, human rights, protection of privacy, legal liability for infringement ofprivacy, individual freedoms.
Частная жизнь как категория и тема иссле- кое предметное поле лишь в начале ХХ в., дования в трудах философов приобрела чет- когда философия экзистенциализма (в частно-
сти, М. Хайдеггер) выявила тему повседневного существования человека в мире. В философии постмодернизма эта идея приобрела свое современное звучание.
Обзор литературы показывает, что как в трудах классиков, так и в трудах современных философов категория частной жизни находится в сопряжении с другими категориями и понятиями: приватное - публичное; частная жизнь и частная собственность; частная жизнь и личность (субъект); частная жизнь и гражданское общество; частная жизнь и государство; идеология семьи и домашний очаг; частная сфера/публичная сфера/сфера государства; аристотелевское деление на публичную сферу политики и политической деятельности (polis) и частную или домашнюю сферу (oikos). При ретроспективном анализе развития философской мысли по этому вопросу условно можно выделить три этапа: классическая античная философия, философия Нового времени, философия ХХ в.
В античной традиции проблематика частной жизни затрагивалась в контексте рассуждений о видах власти, управляющей человеком в его общественной жизни. Разъясняя вопрос о домохозяйстве и разграничивая сферу семьи и сферу публичной власти, Аристотель писал, что «власть же над детьми, над женой и над всем домом, называемая нами вообще властью домохозяйственной, имеет в виду либо благо подвластных, либо совместно благо обеих сторон, но по сути дела благо подвластных...» [1, с. 232].
Пытаясь замыслить и создать идеальное общественное устройство, представители классической философии также рассуждали о категории частного в аспекте темы собственности. Тот же Аристотель задавался вопросом: должна ли она быть общей или нет? Он писал: «.чтобы земельные участки были в частном владении, пользование же плодами земли было бы общегосударственным, или, наоборот, пусть земля будет общей, . плоды же ее пусть распределяются для частного пользования.» и как бы отвечал на поставленный вопрос далее: «Собственность должна быть общей только в относительном смысле, а вообще - частной» [2].
Философия Нового времени, продолжая традицию античной философии, исследовала проблематику частной жизни при рассмотрении таких вопросов, как власть и собствен-
ность, но делала это в рамках категории более широкого порядка - категории прав человека. Согласно мыслителям Нового времени, отдельному частному человеку должны принадлежать в качестве его неотчуждаемой собственности и жизнь, и свободное волеизъявление, и мысли, и устремления, и владения, и имущество. В фундаментальных социально-философских формулах, которые определяют сущность прав человека, объединяются свобода человека, неприкосновенность его личности и сохранность его собственности, причем все это подводится именно под главный общий символ собственности.
Расходясь в подходе к организации общества и государства, философы Нового времени в целом сходились в том, что власть нужна для того, чтобы осуществлять функцию защиты частной жизни человека.
Т. Гоббс, в частности, считал, что «такая общая власть, которая была бы способна защищать людей от вторжения чужеземцев и от несправедливостей, причиняемых друг другу, и таким образом доставить им ту безопасность, при которой они могли бы кормиться от трудов рук своих и от плодов земли и жить в довольстве, может быть достигнута только одним путем, и именно путем сосредоточения всей власти и силы в одном человеке или в собрании людей, которое большинством голосов могло бы свести все воли граждан в единую волю» [1, с. 236].
Б. Спиноза полагал, что конечная цель государства заключается в том, чтобы каждого освободить от страха, дабы он жил в безопасности и наилучшим образом удерживал свое естественное право на существование и деятельность без вреда себе и другому [1, с. 239].
Ж.-Ж. Руссо в диссертации «О происхождении и основаниях неравенства между людьми» упорно доказывал отрицательное влияние частной собственности, которая привела к неравенству людей и стала основной причиной общественных неустройств, нищеты и невежества. Исходя из теории общественного договора, Руссо полагал, что при республиканском демократическом строе «трудовая собственность и всеобщее уравнение граждан в правах и обязанностях будут представлять собой решающие факторы в общественной жизни» [3].
Дж. Локк, английский философ-просветитель, основоположник социально-политической док-
трины либерализма, в своем учении, рассматривая категорию частной жизни в аспекте индивидуальной свободы, предвосхищает просветительские идеи о «естественном праве» и «общественном договоре». Он считал, что следование разумным естественным законам позволяет достичь согласия при сохранении индивидуальной свободы. А основной целью правительства, по его мнению, является защита естественного права граждан на жизнь, свободу и собственность [4].
Взгляды Локка на общественно-политическое устройство неизбежно противоречивы. Он идеализирует естественное состояние человека и видит реальность перехода из этого состояния к гражданскому обществу как результат общественного договора, который может быть осуществлен только «по воле и решению большинства» [5]. С одной стороны, Локк отводит основную роль участию каждого частного лица в этом процессе, с другой - видит причину неравенства собственности у части людей в их неодинаковой разумности и неодинаковом прилежании. Английский исследователь К. Макферсон по поводу этой противоречивости взглядов Локка пишет, что разумно заключить, что Локк смог принять оба решения вопроса о человеческой природе, потому что у него было две концепции общества [6].
При всей противоречивости своих взглядов Локк одним из первых философов Просвещения обосновал необходимость отстаивания права человека на охрану сферы его частной жизни и даже предусмотрел определенную ответственность за посягательство на нее. Локк считает, что человек «по природе обладает властью не только охранять свою собственность, т.е. свою жизнь, свободу и имущество от повреждений и нападений со стороны других людей, но также судить и наказывать за нарушение этого закона других, поскольку он убежден, что преступление этого заслуживает, и наказывать его даже смертью в тех случаях, когда гнусность поступка по его мнению этого требует» [4, с. 50].
Классическая немецкая философия рассматривала вопрос о частной жизни в аспекте соотношения частного и всеобщего. Так, Гегель, рассуждая о так называемой всемирно-исторической личности, писал: «Частное в большинстве случаев слишком мелко по сравнению со всеобщим: индивидуумы при-
носятся в жертву и обрекаются на гибель» [7, с. 30].
В русской религиозной философии начала ХХ в. вопрос о соотношении частного и всеобщего решался кардинально иным образом. В отличие от Гегеля Н.А. Бердяев не противопоставляет категории частного и всеобщего, когда пишет о соотношении личности и социума. Поддерживая мнение Канта и огорчаясь по поводу формальности рассуждения великого философа, он замечает, что с натуралистической точки зрения личность представляется очень малой, бесконечно малой частью природы, с социологической точки зрения она представляется очень малой частью общества. С точки зрения философии существования и философии духа личность нельзя понимать как частное и индивидуальное в противоположность общему и универсальному... Сверхличное конструирует личность, «общее» обосновывает в ней «частное», и никогда сверхличное и «общее» не делает личность и «частное» своим средством [8].
Соглашаясь с Н.А. Бердяевым в том, что «... два процесса разом происходят в мире: процесс социализации человека и процесс индивидуализации человека» [9, с. 60], нельзя не отметить весьма общий характер этого утверждения. Каждая эпоха, каждый новый срез социума демонстрируют, что эти процессы вряд ли можно воспринимать как отдельно взятые.
В самом широком смысле личность человека составляет общая сумма всего того, что он может назвать своим. По мнению У. Джемса, это «не только его физические и душевные качества, но также его планы, его дом, его жена, дети, предки и друзья, его репутация и труды, его имения, его лошади, его яхты и капиталы. Все это вызывает в нем аналогичные чувства. Если по отношению ко всему этому дело обстоит благополучно - он торжествует; если дела приходят в упадок - он огорчен.» [10, с. 61]. В характере человека присутствует бессознательное влечение «. охранять наши тела . приискивать себе собственный уголок, в котором мы могли бы жить, совершенствуя свою домашнюю обстановку. Такое же инстинктивное влечение побуждает нас накоплять состояние.» [10, с. 62].
Рассматривая вопрос о частной собственности с точки зрения этики, Н.А. Бердяев не
может не заметить парадоксов и антином, в плену которых оказываются философы. Он сам, с одной стороны, подтверждает правомерность отрицания социализмом права на частную собственность, а с другой - считает, что «... в собственности есть онтологическое зерно, она имеет связь с самим принципом личности. Отнимите от человека всякую личную власть над вещным, материальным миром, всякую личную свободу в хозяйственных актах, и вы сделаете человека рабом общества и государства, которые отнимут от него ... самое право на жизнь» [9, с. 236]. По его мнению, противоречие и парадокс частной собственности коренится в самой сути человека: «Человеческая личность порабощается и своей собственностью и собственностью другого человека. Но она же является источником свободной деятельности человека в социальном мире и как бы продолжением ее в космосе» [9, с. 239].
Частная жизнь как определенная сфера жизни общества является одним из основных объектов исследования в трудах современного немецкого философа Ю. Хабермаса. В своих работах он просматривает зарождение феномена «частная жизнь» и прослеживает ее развитие во взаимодействии с понятием «общественная жизнь». Оба понятия сформировались в глубокой древности и через существенные модификации дошли до наших дней [11].
Категории «частная сфера» и «общественная жизнь» - греческого происхождения и пришли в современность через римскую традицию. «В развитом греческом городе-государстве сама сфера полиса, которая является общей для свободных граждан (Koine) строго отделяется от сферы частного, oikos, которая есть принадлежность каждого отдельного человека (idia). Общественная жизнь (bios politicos) разыгрывается на рыночной площадке, агоре, но она не ограничивается локально: общественность конституируется в обсуждении, беседе (lexis), которая принимает совещательную форму и форму суда, а также совместного действия (praxis).» [12, с. 129].
По Хабермасу, в греческих полисах сфера собственности, присваиваемой индивидом, и частная автономия (Hausherrin), включающая материальное богатство и рабов, строго отграничена от общественности - сферы полиса,
места общения свободных граждан. Частная сфера понимается как царство необходимости, изменчивости, где дается жизнь, провожают в последний путь, обеспечивают трудом рабов, женщин. В противовес этому в самосознании греков над частной сферой возвышается общественная - царство свободы и постоянства. В римском праве происходит разделение на publicus и privatus. Общественность означает res publica, т.е. представление публики. Если право землевладения и вытекающее из него ленное право были законодательно закреплены, то различия между частным владением и общественной автономией не были предметом правового определения.
В феодальном обществе не существовало общественности как особой, обособленной от частной сферы жизни. Ю. Хабермас пишет: «В немецком языке слово "частный" (privat), образованное от латинского privatus, впервые начинает применяться с середины XVI в. - и именно в том значении, в каком употребляют английское слово "private", французское "prive". Буквальное первоначальное значение в этих трех языках слова "частное" ("приватное"): находящееся вне сферы общественной, официальной службы и политики» [12, с. 135]. Частные люди, частные гешефты и частные дома полюсно противопоставляются общественному: должностным делам, зданиям, резиденциям верхушек власти.
Разделение на публичную и частную сферы, по Хабермасу, происходит тогда, когда уже состоялось формирование и агрегирование интересов основных участников общественной жизни. Категории публичного и частного «впервые приобретают действенное, основанное на правовой технике применение вместе с возникновением государства эпохи модерна (des modernen Staates) и вот этой, от государства независимой, сферы гражданского общества (Gesellschaft)» [12, с. 134].
В этот же период формируются действенные идейные формы, с помощью которых сфера частного защищает свою неприкосновенность. К XVIII в. под влиянием Реформации Церковь из божественного авторитета превратилась в частное дело индивида. Свобода религии стала первой сферой частной автономии. Общество как частная сфера начинает отделяться от публичной власти. Место профессиональных корпоративных привилегий занимают личные привилегии, пре-
доставляемые государством. В центре существования каждой семьи оказывается ее индивидуальное хозяйство. Ю. Хабермас в связи с этим пишет: «Из публики, абстрактного противника государственному управлению, возникает гражданская общественность. Она утверждается в той степени, в какой утверждается общественный интерес подданных к частной сфере как своему личному делу, а не делу верховной власти» [11, с. 37]. В этот же период развития общества отношение верховной власти и подданных приобретает противоречивость официального регламента и частной инициативы. Официальная власть становится на путь административно-правового ограничения частных лиц.
С утверждением капиталистического способа производства, на либеральной ступени развития общества, частная сфера освобождается от директив государственной власти. К полному развитию она приходит в гражданском правовом государстве. В последней четверти XIX в. государство осуществляет вмешательство и в частную сферу. Частные интересы, которые не могут быть решены внутри частной сферы, переводятся в политическую сферу (вводится всеобщее право голоса). Происходит огосударствление общества и одновременно обобществление государства. Из этих двух областей возникает социальная сфера, в которой отсутствует различие «государственной» и «частной» сфер и таким образом возникает «социальное государство».
«Отец-основатель» американского прагматизма Дж. Дьюи рассматривает публичность как ресурс политики, которая не распространяется на частную сферу - семью, личные отношения и др. Однако граница между двумя сферами прозрачна и условна. Дьюи пытается найти «зародыш различия между частным и публичным». Он пишет, что «... действия людей имеют последствия для других ... перцепция этих действий приводит к соответствующим усилиям контролировать их . последствия бывают двух типов: одни затрагивают людей, участвующих во взаимодействии прямо, другие - касаются людей, не входящих в круг непосредственно заинтересованных.» [13].
В современном постмодернизме наибольшее значение различению публичного и частного как жизненно важного для сохранения индивидуальной свободы придают либералы. Для них значимым оказывается признак при-
ватности как невмешательства в частную жизнь. «Частное» - это сфера выбора, свободы и индивидуальной ответственности.
X. Арендт, выдающийся немецко-американский философ и политолог, предвосхищает в своих работах фундаментальные идеи современного постмодернизма. Общий смысловой фокус всей философской системы Арендт - интенция на осуществление рефлексивного осмысления современности. В ее основополагающих работах в качестве основной темы в политологическом и философском смысле анализируется феномен тоталитаризма [14].
Позиция X. Арендт сводится к следующему. Центральная характеристика любого общества - баланс между публичностью и приватностью. В индивидуально человеческом измерении этот баланс предстает в качестве возможности реализовать себя как в общественно-гражданской, так и в частных сферах. Согласно ее концепции, индивидуальность человека, делающая осуществимыми главные репертуары его жизни, требует для собственного существования некоего «приватного адреса», неотчуждаемую ни при каких условиях «частную долю мира, фрагмент бытия». Именно внутри этого «приватного адреса» и творится частная жизнь, которая должна быть защищена от вмешательства публичности.
Дисбаланс в пользу публичности, характеризующий тоталитарное общество, предельно расширяет границы официальной легитимности и сводит до минимума возможности проявления человеком себя в приватной сфере. При всем при том сферой, не менее значимой, согласно позиции Арендт, является сфера публичности, поскольку «без публичности личность лишена человечности». Более того, именно и только здесь возможен такой феномен, как свобода. В зоне приватности, где «свободность» человека задана имманентно, свобода не конституируется в качестве специального феномена.
Свобода выступает связующим звеном между творчеством в сфере публичности (в частности, в сфере политики) и приватностью, в рамках которой воспитывается творческая индивидуальность человека. Тоталитаризм, предполагающий некоего представителя массы как конгломерат, ведет к «смертности» общества, лишая человека индивидуальности, предварительно разрушая сферу приватности.
Тема разграничения «публичной» и «частной» сфер в социальном государстве всегда оставалась на кончике пера теоретиков политической философии; она напрямую связана с отношениями между индивидом и обществом, и только в сфере публичности возникает возможность формирования чувства идентичности, имеющего социальный характер. Усиленное чувство идентичности, вносящее в социум определенное множество различий, которые не представлены в публичной и государственной сферах, приводит к тому, что частная сфера начинает укрупняться. Она представляет собой куда более живой организм, чем две первые сферы, и взаимопере-плетена с ними. До тех пор, пока люди сохраняют свое право отвергнуть внешнюю интерпретацию своей личности, сохраняется частная сфера. Однако и утверждение полного собственного соавторства без учета другого ведет к отчуждению и разрушению ее самой. Без публичной сферы частная начинает сжиматься, упрощаться. Это, по мнению политических философов, приводит к утрате демократии и утверждению авторитарного произвола; без частной сферы публичная теряет свое содержание, разрастается до диктата большинства, что в конечном итоге ведет к тоталитаризму.
С нормативной точки зрения, по Ю. Ха-бермасу, границы между частной сферой и публичной в ретроспективе оказываются спорными, подвижными, и «установление таких границ должно зависеть от формирования политической воли граждан, если уж последние имеют возможность отстаивать "частную ценность" своих субъективных свобод перед законодательными и судебными инстанциями» [15].
В последние десятилетия права человека стали той лакмусовой бумагой, с помощью которой традиционно определяется отношение политиков и правоведов к демократии и к человеку вообще. Ю. Хабермас в этом вопросе идет, пожалуй, дальше всех современных
Поступила в редакцию
философов, уточняя тезис, что права человека делают возможной практику самоопределения граждан.
Подводя общий итог, следует отметить, что именно понимание категории частной жизни в социальной философии предопределяет ее активную разработку в правовой науке.
Литература
1. Мир философии / сост. П.С. Гуревич, В.И. Соколов. Ч. 2. М., 1991.
2. Аристотель. Политика. Соч.: в 4 т. М., 1983. Т. 4. С. 409 - 410.
3. Цит. по: Дворцов А.Т. Жан-Жак Руссо. М., 1980. С. 41.
4. Локк Дж. О государственном правлении. Избр. философские произведения: в 2 т. Т. 2. О гражданском правлении. М., 1960.
5. Цит. по: Заиченко Т.А. Джон Локк. М., 1988. С. 164.
6. Macpherson C.B. The Social Bearing of Locke's Political Theory // Locke and Berkeley / Ed. by C.B. Martin and D.M. Armstrong. N.Y., 1968.
7. Гегель. Философия истории. Соч. М.; Л., 1935. Т. 8.
8. Бердяев НА. И мир объектов (опыт философии одиночества и общения). Париж, 1935. С. 145 - 146.
9. Бердяев Н.А. О назначении человека. Париж, 1931.
10. Джемс У. Личность // Психология личности. Тексты. М., 1982.
11. Habermas J. The Sctructural Transformation of the Public Sphere. Cambridge, 2003.
12. Хабермас Ю. Демократия, разум, нравственность. Лекции и интервью, апрель 1989 г. М., 1992.
13. Dewey J. The Public and Its Problems. N.Y., 1927. P. 12.
14. Arendt H. The Human Condition. Chicago, 1958.
15. Хабермас Ю. Вовлечение другого: очерки политической теории. СПб., 2001. С. 153.
23 января 2014 г.
