CC BY
178
Актуальные проблемы истории государства и права
основополагающим для правового государства и, следовательно, для значимости и для предмета деятельности полиции в условиях демократии.
Европейский кодекс полицейской этики должен дать совокупность принципов и направлений для определения целей полиции, функционирования полиции и контроля над ней в демократических обществах, где соблюдается правовое государство, и в значительной степени это происходит под влиянием Европейской конвенции о правах человека. В кодексе сформулированы конкретные рекомендации и определяются потребности полиции и соответствующие меры для того, чтобы позволять ей успешно справляться с ее трудной и деликатной задачей — профилактикой и выявлением преступности и поддержанием законности и порядка в демократическом гражданском обществе.
Европейской кодекс применяется к традиционным подразделениям и службам государственной полиции или к иным разрешенным и/или контролируемым публичными властями органам, главной целью которых является обеспечение поддержания закона и порядка в гражданском обществе и которым государство раз-
решает для достижения этой цели использовать силу и/или специальные полномочия.
Литература
1. Приказ МВД РФ от 24 декабря 2008 г. № 1138 «Об утверждении Кодекса профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс.
2. Булденко К.А. Профессиональная этика и эстетическая культура сотрудника органов внутренних дел. Хабаровск, 1993.
3. Власенков В.В. Этика сотрудников правоохранительных органов: Учебник. М., 2009.
4. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика. М., 2009.
5. Проблемы теории и практики правоохранительной деятельности органов внутренних дел: Сб. ст. Вып. 8. С. 20.
6. Профессиональная этика сотрудников правоохранительных органов: Учеб. пособие / Под ред. Г.В. Дубова. М., 2008.
7. Щеглов А.В. Профессиональная этика сотрудников органов внутренних дел: Учеб.-метод. мат-лы. М., 2009.
ПРАВОВАЯ ИДЕОЛОГИЯ КАК ОСОБАЯ ФОРМА ИДЕОЛОГИИ СОВРЕМЕННОГО ПОЛИТИЧЕСКИ ОРГАНИЗОВАННОГО ОБЩЕСТВА: СУЩНОСТЬ И ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
А.И. КЛИМЕНКО,
кандидат юридических наук, доцент кафедры теории государства и права Московского университета МВД России
Научная специальность: 12.00.01 — теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
E-mail: [email protected]
Аннотация. В статье рассматривается правовая идеология в ее особенности. Выделяются основные сущностные характеристики правовой идеологии, которые делают ее специфическим феноменом и отличают от всех иных форм идеологии. Эти характеристики позволяют прийти к пониманию правовой идеологии как важного механизма идеологической сферы современного общества западного типа. Подчеркивается особая роль правовой идеологии в современных западных государствах. Выделяется система сущностных функций правовой идеологии.
Ключевые слова: правовая идеология, сущность правовой идеологии, идеологическая сфера общества, право гражданского общества, правовой дискурс, общественный договор, функциональные характеристики правовой идеологии.
LEGAL IDEOLOGY AS A SPECIAL FORM OF THE IDEOLOGY IN THE MODERN POLITICALLY ORGANIZED SOCIETY: THE ESSENCE AND FUNCTIONAL CHARACTERISTICS
A.I. KLIMENKO,
candidate of jurisprudence, associate professor, associate professor of the theory of the state and right
of the Ministry of Internal Affairs Moscow university of Russia
Актуальные проблемы истории государства и права
Annotation. The article examines the legal ideology and its features. The author highlights the main essential characteristics of legal ideology which make it a specific phenomenon and distinguish it from all other forms of ideology. These characteristics allow understanding legal ideology as an important instrument in the ideological sphere of modern Western society. The author also emphasizes the special role of legal ideology in modern Western states and underlines the essential functions of the system of legal ideology.
Keywords: legal ideology, the essence of the legal ideology, the ideological sphere of society, the right of civil society, the legal discourse, the social contract, the functional characteristics of legal ideology.
Правовая идеология наиболее полно отвечает потребностям современного политически организованного общества, выступая в качестве важнейшего механизма организации его идеологической сферы. Ставя вопрос о сущности правовой идеологи и об ее особенностях в сравнении со всеми другими формами идеологии, попытаемся обозначить ее специфические черты, которые, несомненно, в своей совокупности могут определяться как сущностные и характеризуют правовую идеологию как особый механизм (особую систему) в идеологической сфере современного общества, а также выделить сущностные, присущие только ей функции.
Важной особенностью правовой идеологии, во-первых, является то, что она имеет наиболее существенное значение именно в правовых и политических системах западного типа. Обращаясь к концепциям сравнительного правоведения нетрудно заметить, что многие исследователи, рассматривая правовые системы современности, останавливались на идеологическом критерии их выделения и различения. Идеологический критерий всегда являлся важным основанием разделения правовых систем1. Для того, чтобы дифференцировать правовые системы, немецкие компаративисты К. Цвайгерт и Х. Кетц предлагают такой комплексный критерий, как правовой стиль, к которому они относят, кроме всего прочего, господствующую доктрину юридической мысли и ее специфику, а также идеологические факторы2. Таким образом, следует признать идеологию важной характеристикой любой правовой системы.
Однако, значение права и самой правовой системы в различных культурах неодинаково. Следует в этой связи согласиться с мнением, высказанным немецкими компаративистами в отношении стран Дальнего Востока, заключающемся в том, что право в этих странах играет вспомогательную, не важную и явно подчиненную роль3. Действительно, следует более широко подойти к данному наблюдению и высказать предположение, что вне рамок западной государственности роль самого права относительно скромна4.
Без сомнения, рассматривая такую составляющую правового стиля, как идеологические факторы, следует
сказать, что эти факторы по своей природе различны. К. Цвайгерт и Х. Кетц отмечают: «Идеологические факторы, такие как политические и экономические и иные аспекты религиозных учений, также служат стилеобра-зующими элементами правовых семей. Об этом свидетельствуют церковное право и системы права социалистических стран. Правовая идеология англосаксонской немецкой, романской и скандинавской правовых семей в целом совпадает, а различия определяются другими элементами стиля»5. Для нас здесь важны два обстоятельства: во-первых, — это констатируемое единство западных правовых систем, основанных на западной правовой традиции, а во-вторых, — тот факт, что умышленно или нет немецкие компаративисты, говоря об идеологических факторах этих правовых систем, употребляют понятие «правовая идеология». Действительно, ученые правы, говоря о том, что дифференцировать правовые системы западного типа по критерию идеологии весьма затруднительно ввиду того, что они по данному критерию схожи между собой, зато отличны от всех других правовых систем, сформированных за пределами западной цивилизации6.
Можно говорить о том, что современная западная государственность основана на праве. Правовая система выступает определенным основанием системы политической. И в идеологическом плане мы видим, что в качестве ведущей формы идеологии в идеологической сфере общества (можно даже сказать, — в качестве ведущей формы политической идеологии, так как нельзя отказать самому праву и правовой идеологи в рамках государственно организованного об-
1 Цвайгерт К, КетцХ. Сравнительное частное право. В 2 т. Т. I. Основы. Том II. Договор. Неосновательное обогащение. Деликт / Пер. с нем. М., 2010. С. 71; Михайлов А.М. Роль правовой идеологии в сравнительном правоведении // Методология сравнительно-правовых исследований. Жидковские чтения: Мат-лы Всерос. науч. конф. М., 30 марта 2012 г. / Под ред. Г.И. Муромцева, М.В. Немытиной. М., 2012. С. 122—129.
2 Цвайгерт К., КетцХ. Указ. соч. С. 75, 76.
3 Там же. С. 79.
4 Зыкова С.В., Клименко А.И., Кулакова Ю.Ю. и др. Актуальные проблемы правовой теории государства / Под. ред. В.П. Малахова, А.И. Клименко. М., 2013.
5 Цвайгерт К., КетцХ. Указ. соч. С. 80.
6 Там же. С. 81.
Актуальные проблемы истории государства и права
щества в политическом качестве) на Западе выступает правовая идеология.
Говоря о государствах не западного типа, следует отметить, что и применительно к ним можно говорить о правовой идеологии, однако она не имеет такого политического значения и не является «ведущей» в идеологической сфере общества, да и само право подкрепляется, как правило, идеологией иного рода (например, религиозной идеологией, как это происходит в мусульманских государствах). Таким образом, если правовая идеология и присутствует, то она явно не самодостаточна. На Западе же право стало настолько значимым, что само превратилось в «цементирующую» общество идеологию, правовой дискурс занял центральное место в системе политических дискурсов, в политической сфере господствуют правовые идеи, теории, принципы, правовая мифология7.
Во-вторых, правовая идеология предполагает особый правовой дискурс, задаваемый «идеейправа». Обратимся к содержанию правосознания, так как в условиях современного государства западного типа именно оно играет ключевую роль в жизни человека социального или человека политического. Здесь, разумеется, необходимо обратить внимание на те ценности, которые присущи правосознанию. Это, прежде всего, ценности, выражаемые через идею справедливости и идею порядка, с одной стороны, и через идею свободы и идею ответственности, с другой8. Именно эти идеи выражают, на наш взгляд, базовые правовые ценности и определяют основные потребности общества и его ожидания в плане правовой идеологии. В аксиологическом и гносеологическом аспектах (которые в идеологическом контексте неотделимы) правовая идеология должна содержать критерии оценки справедливого и несправедливого, порядка и беспорядка и, вместе с тем, критерии отграничения свободы от произвола и ответственности от жертвенности. Кроме того, правовая идеология, как и любая идеология, постулирует некие социально должные состояния, которые, как предполагается, будут оцениваться с указанных позиций как идеальные. В целом в онтологическом плане можно сказать, что правовая идеология призвана обеспечивать (или демонстрировать) порядок и справедливость в обществе, а также возможность ответственной реализации своей свободы индивидами.
Таким образом, контекст образования «идеи права» связан, с одной стороны, с такими идеями, выступающими по отношению к ней, как смыслообразую-
щие, как идея справедливости и идея порядка, характеризующие одно из смысловых измерений правовой идеологии, которое мы назовем социально ориентированным. Эти идеи как бы очерчивают границы правовой идеологии в этом измерении; любой дискурс проходящий в смысловом пространстве этих границ имеет важное значение для правовой идеологии. С другой стороны, в качестве смыслообразующих идей иного структурного измерения содержания правовой идеологии выступают идеи свободы и ответственности. Они очерчивают другое — индивидуально ориентированное пространство правовой идеологии. В целом можно утверждать, что предложенные четыре идеи задают пространство правового дискурса вообще, так как о чем бы мы не говорили в правовом контексте, это всегда сводится к четырем «координатам», определяющим правовое качество дискурса: идее справедливости, идее порядка, идее свободы и идее ответственности. Здесь мы можем говорить о наличии существенных особенностей правовой идеологии, которые являются важными основаниями для констатации отличия правовой идеологии от иных форм идеологий на содержательном уровне.
В-третьих, правовая идеология носит диалоговый (дискурсивный характер). Она всегда предполагает в рамках дискурса формирование новых смыслов в соприкосновении правовой идеологии, транслируемой государством (юридической идеологии), и правовой идеологии гражданского общества (аксиоматики общественного правосознания).
Следует отметить, что правовая идеология является принципиально структурно противоречивым феноменом и, соответственно, имеет внутренний потенциал саморазвития. Не случайно В.П. Малахов, рассматривая внутреннюю сущность любого процесса, справедливо отмечает: «Внутренним источником процесса всегда является некоторая противоположность. Она и определяет сущность процесса»9. А правовую идеологию можно представить как процесс. В ней явственно проступает «противоположность» сегментов — структурная противоречивость (правовую идеологию можно описать именно как процесс). Это вы-
7 Малахов В.П. Мифы современной общеправовой теории: Моногр. М., 2013.
8 Клименко А.И. Актуальные проблемы осуществления идеологической функции государства и развития правовой идеологии. Смоленск, 2009.
9 Малахов В.П. Общая теория права и государства. К проблеме правопонимания. М., 2013. С. 45.
-ii.^'fc--
Актуальные проблемы истории государства и права
годно отличает ее от иных форм политической идеологии, в которых структурная противоречивость отсутствует, т.е. здесь тоже можно говорить о процессе, но его движителями выступают противоположности, которые по отношению к идеологии являются внешними, а не структурными. К. Цвайгерт и Х. Кетц отмечают, что для западного стиля правового мышления характерно «...то, что Рудольф Иеринг назвал «борьбой за право». Он сформулировал свой принцип таким образом: цель права — мир, средство ее достижения — борьба. Другими словами, тезис Иеринга заключается в том, что борьба индивида за свои права является его обязанностью в отношении как его самого, так и идеи права. Эта правовая максима, на которой зиждется стиль судопроизводства западных стран, является, по мнению Иеринга, универсальной. И сегодня многим она кажется избитой правовой истиной»10. Сами авторы не согласны с утверждением Р. фон Иеринга. Однако, мы склонны к нему присоединиться, но с некоторыми уточнениями. Действительно, атмосфера спора, борьбы, конфликта характерна для правовой жизни общества. И если социально-политическая жизнь в рамках незападных культур не основана на постоянном противостоянии и борьбе (а именно в этом смысле можно говорить о самопротиворечивости как о структурном свойстве правовой идеологии), то это лишь означает, что для этой жизни право является несущественным, факультативным инструментом, а правовая идеология также несущественна для «идеосфе-ры»11 данных обществ.
Однако, констатировать то, что борьба лежит в основе права и выступает обязанностью по отношению к самой «идее права» явно недостаточно. Это не просто борьба, это борьба, предполагающая компромисс, диалог и договор. Действительно, как справедливо отмечал М.А. Рейснер, фактическая борьба имеет, как правило, фактические же результаты, заключающиеся в победе одной из сторон и подавлении побежденного. Однако, как указывал российский юрист: «Совершенно иное дело, когда сама борьба приобретает юридический характер, принимает правовую идеологическую организацию. Такая борьба не есть обращение к голой силе: она становится под знамя правды или справедливости, она связывает себя наперед соответственным принципом и ограничивает свой интерес определенной границей. Это не есть просто желание захватить, победить, ограбить; она ставит своей целью не интерес, который по существу допускает не
только безграничное расширение, но и постепенное изменение своих целей»12. В этом смысле можно говорить о договоре (общественном договоре) как об итоге этой борьбы. При этом данная борьба носит принципиальный характер, не подвержена изменчивости интересов борющихся и защищена от меняющихся представлений о выгоде, не допускает мелочных конъюнктурных уступок, так как «Идеология права таким уступкам не только чужда, но и враждебна. Как только требование получает правовой характер, оно немедленно же получает и принципиальную основу. Дело идет не о проходящем интересе, а о воплощении чего-то столь дорогого, высокого и великого, какой является сама справедливость»13. При этом М.А. Рей-снер справедливо утверждает: «Целью всякой правовой борьбы может быть только договор или соглашение. И опять-таки правовая психика его весьма облегчает. Как мы видели, она наперед, еще во время самой борьбы, ставит над собой высший объективный критерий в виде принципа правды. Вместе с тем, данная сторона представляет себе определенные выводы из данного критерия и настаивает на их истинности. Но такое положение допускает спор на принципиальной почве, и противные стороны, став на почву юридической логики, могут не только добиваться своих прав силой, но, что гораздо более соответствует самой сущности права, могут взаимно исправлять ошибки в юридическом толковании норм, оценке тех или иных фактов, или же, наконец, в применении самой юридической логики. В таком споре обе стороны получают вид не врагов, готовых истребить или унизить друг-друга, а диспутантов, которые, вполне принимая общий исходный пункт и главнейшие предпосылки, в то же время расходятся в воззрениях на частности, причем последние в конце-концов, в случае успеха и разрешаются, к общему удовлетворению. В достигнутом соглашении найденная сторонами правда и устанавливается в качестве общей нормы поведения»14. Таким образом, поскольку для правовой идеологии характерен спор, и не просто спор, но спор ориентир ованный
10 Цвайгерт К., КетцХ. Указ. соч. С. 79.
11 Понятие идеологической сферы или «идеосферы» общества заимствовано из работ А.А. Зиновьева. См.: Зиновьев А. А. Логическая социология: избр. соч. М., 2008. С. 532.
12 Рейснер М.А. Государство. Ч. 2. Государство и общество. М., 1912. С. 55 (данные издания и цитата приводится в соответствии с современными стандартами русского языка — А.К.).
13 Там же.
14 Там же. С. 56, 57.
Актуальные проблемы истории государства и права
на достижение соглашения, следует посмотреть на эту черту правовой идеологии в масштабах государства, когда правовая идеология становится основной формой его идеологии. Это означает, что правовая идеология отличается и на уровне государства диалогич-ностью, в ней присутствуют два сегмента, создающие определенное «напряжение». Это напряжение в результате «борьбы за право» в форме спора, диспута, диалога разрешается конвенциально, порождая новый смысл, принимаемый всеми сторонами.
Таким образом, когда правовая идеология стала «ведущей» формой идеологии в западных государствах, тогда и возникла ситуация, характеризующаяся наличием двух основных составляющих идеологии: это юридическая идеология, строящаяся вокруг юридического права государства, и идеология гражданского общества (аксиоматика гражданского правосознания). Юридическое право государства (как общее право, не связанное непосредственно с интересами социальных акторов) нуждается в легитимации; отсюда возникает потребность в юридической идеологии. Идеология гражданского общества в легитимации не нуждается, ибо она сама есть идеологическая форма общественного права и существует в форме априорно легитимных аксиом правосознания, она сама обладает колоссальным леги-тимационным потенциалом. Вообще говорить о гражданском обществе в правовом смысле можно лишь тогда, когда сформировано право гражданского общества как идеологическая форма права15. В борьбе этих двух компонентов правовой идеологии образуется напряжение, необходимое для дальнейшего развития правовой и политической систем общества. В этой борьбе частично преодолевается дуализм общественного правосознания: этатистского (легистского), с одной стороны, и гражданского правосознания, — с другой. Действительно: «Принимая в свою организацию договорное право, государство совершает настоящий акт подчинения своей власти идеологии права»16. А сам образ «общественного договора» от Т. Гоббса до Дж. Роулса17, как бы к этому образу не относились, стал основанием и отправной точкой любой теории гражданского общества и правового государства, если рассматривать их во взаимосвязи. Идеология гражданского общества и юридическая идеология зачастую дополняют друг друга, противоречия между ними находят свое разрешение в единой системе правовой идеологии18. Как неизбежны эти противоречия, так и неизбежно их постоянное преодоление (как справедливо отмечал М.А. Рейснер)19.
Действительно, по выражению Мэдисона, все правительства основаны на согласии, и политическое общежитие можно представить как «перманентную динамичную конвенцию»20. Х. Арендт, рассматривая проблематику морального суждения, говорит о том, что мышление представляет собой диалог с самим собой как бы раздвоенным21. Что-то подобное по аналогии мы можем сказать и о правовой идеологии в отношении современного политически организованного общества, однако мыслить способен лишь человек, и когда в таком «диалоге двух» участвует политическая структура в целом, то этот процесс нельзя назвать мышлением — это идеологический процесс фальсификации и имитации мышления политического организма. Он в политическом плане может быть весьма полезен и даже необходим. Он может заменить человеку его мышление, поставляя «готовые» суждения и смыслы по известным идеологическим «рецептам». Это создает атмосферу договора — атмосферу «замиренной среды» в обществе22. Итак, дискурсивность и диалогичность правовой идеологии дополняются такой важной характеристикой, без которой невозможно их понимание, как ориентированность на консенсус.
Действительно, правовая идеология в социальном смысле — принципиально договорный (консенсуаль-ный) феномен(это также важное свойство тесно связанное с ее дискурсивным качеством). Степень совпадения правовой идеологии гражданского общества и юридической идеологии государства обусловливает степень
15 О связи гражданского общества с «гражданским правом» в понимании С.А. Муромцева см.: ВостриковаВ.В. Идеологи российского либерализма начала ХХ в. о гражданском обществе: понятие, генезис, структура // Гражданское общество в России и за рубежом. 2011. № 1. С. 24.
16 Рейснер М.А. Указ. соч. С. 58.
17 Rawls J. A Theory of Justice. Revised edition. Cambridge, Massachusetts: The belknap press of Harvard university press, 1999.
18 ДворкинР. О правах всерьез. М., 2004; Dworkin R.M. A Matter of Principle. Cambridge, Massachusetts: Harvard university press, 1987. (Рональд Дворкин говорит о том, что право не имеет «пробелов» если те или иные вопросы не урегулированы законодательной нормой надо обратиться к принципу, который может быть и не формализованным, однако он всегда выступает важной установкой общественного правосознания).
19 Здесь следует обратить внимание на наличие по сути двухпартийной системы в развитых демократиях Запада, когда одна из партий находится у власти и стоит на этатистских позициях вторая ее критикует с гражданских позиций, ситуация меняется при переходи власти к другой партии (вызванном исчерпанием ресурса легитимности прежней власти) и воспроизводится опять та же схема.
20 АрендтХ. Ответственность и суждение / пер. с англ. Д. Арон-сона, С. Бардиной, Р. Гуляева. М., 2013. С. 80, 127.
21 Там же.
22 Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. М., 2002.
-ii.^'fe-
Актуальные проблемы истории государства и права
легитимности власти в обществе, степень эффективности функционирования правовой системы в целом (здесь можно еще говорить и о дополнении юридической идеологии правовой идеологией гражданского общества).
Таким образом, речь идет о двух относительно обособленных сегментах правовой идеологии государства, находящихся при этом в структурной связи. Именно характером этой связи и определяется качество правовой идеологии. Следует отметить то, что правовая идеология гражданского общества, несомненно, через систему принципов, убеждений воздействует на юридическое право государства, а также на юридическую идеологию, и, напротив, юридическая идеология оказывает влияние на правовую идеологию. Если данные сегменты правовой идеологии сближаются, то можно говорить о гармонизации взаимоотношений гражданского общества и правового государства, однако состояние полной гармонии недостижимо. В том же случае, если сегменты правовой идеологии значительно разнятся, можно говорить о напряженной ситуации в обществе. Здесь даже может возникнуть проблема гражданского неповиновения. Она, как бы, заложена в самом признании автономии гражданского общества. Пожалуй, сегодня ни у кого не возникает сомнений насчет продуктивности отстаивания своей гражданской позиции, опирающейся на правовые аксиомы гражданского общества, перед лицом произвола государственных структур. И в этом случае даже такая крайняя ситуация также создает предпосылки для диалога и договора. Этой, по сути, конструктивной направленностью гражданское неповиновение отличается от попыток «расшатать» политическую систему общества.
Следует обратить внимание на то, что сами идеи диалога и договора на основе правовых стандартов предполагают способность договаривающихся к суждению, а точнее — к «правосудию». На суждение, по мнению Х. Арендт, способен только человек23. Соответственно, мы можем говорить здесь о человеке как о гражданине и правовом существе. Правовая идеология в гражданском обществе выступает и основой самоидентичности человека как гражданина, как неорганичной, но все же части гражданского общества, обладающей знанием о том, как поступать «правильно» в культурных координатах этого общества. Речь здесь действительно идет о формировании гражданина — носителя определенной правовой идеологии24. Таким образом, на основе правовой идеологии индивид приобретает качество «правового существа» и обладает
способностью к «правосудию», т.е. способностью выносить правовые суждения — судить по праву. Здесь мы можем поставить вопрос о правовой идеологии как основе «правосудия», понимаемого как способность к правовому суждению. Правосудный суд, по нашему мнению, есть суд, учитывающий правовую аксиоматику гражданского общества. Говоря о праве, которое должно быть основой правового суда (правосудия) в современном обществе, мы можем согласиться с мнением А.Г. Мамонтова о том, что право является многомерным понятием, и его социологическое понимание является наиболее адекватным в юридической науке. Только понимание права как социального феномена, а не только как результата государственного правотворчества, наполняет самостоятельным смыслом исследование правовых явлений25. В этом контексте следует обратиться и к позиции Р. Дворкина, который справедливо отмечает важность принципов права при принятии решений судами. Он полагает, что правовые принципы отличаются от правовых норм. Принципы могут быть неписанными (не иметь юридической формы), однако они очевидны, т.е. выступают в качестве аксиоматических требований, которые довольно ясны для суда26. Следует отметить, что о полностью сформированных гражданском обществе и правовом государстве можно говорить именно тогда, когда суд ориентируется не только на нормы юридического права государства и аргументацию с ними связанную (интерпретации, толкования норм юридического права), но и на стандарты иного рода, такие, например, как правовые принципы — принципы правовой идеологии27. Это не следует путать с судебным произволом. Подобные решения должны быть обоснованными и содержать четкую аргументацию, отсылающую не только к юридическим нормам, но и к правовым принципам и правовой аксиоматике общественного правосознания гражданского общества, именно тогда такие решения понятны и легитимны.
23 Арендт Х. Указ. соч.
24 Вострикова В.В. Указ. соч. С. 25, 26.
25 Мамонтов А.Г. Независимость и законность современного суда: миф и реальность // История государства и права. 2012. № 11. С. 40.
26 Работы Р. Дворкина и о концепции Р. Дворкина: Дворкин Р. О правах всерьез. М., 2004; Dworkin R.M. A Matter of Principle. Cambridge, Massachusetts: Harvard university press, 1987; The Philosophy of Law // edited by R.M. Dworkin. Oxford: Oxford university press, 1977; Dworkin R. Law's Empire. Oxford: hart publishing, 1998; Dworkin R. Contemporary philosophy in focus. Edited by Arthur Ripstein. Cambridge: Cambridge university press, 2007.
27 Дворкин Р. О правах всерьез; Dworkm R.M. A Matter of Principle.
Актуальные проблемы истории государства и права
Однако, следует отдельно предупредить возникновение превратного мнения о том, что под правовой идеологией нужно понимать лишь аксиоматику общественного правосознания гражданского общества. Действительно, с первого взгляда можно предположить, что юридическая идеология не является правовой по своему качеству и, выступая как своего рода «надстройка» над юридическим правом государства, является инструментом его политической легитимации. Из этого можно сделать вывод, что говорить о том, что юридическая идеология — это форма правовой идеологии не стоит, виду того, что в той мере, в которой она совпадает с идеологией гражданского общества, она ее просто оформляет, а в той части, где она выражает предписания — политический интерес, — это, скорее, не правовая, а юридизированная политическая идеология. Однако, основываясь на таком подходе, мы допустили бы две ошибки: во-первых, мы бы отказали в правовом качестве юридическому праву государства, а оно, как и идеи в нем выраженные, является важнейшей формой общего права28, а политические интересы зачастую нуждаются в правовой институционализации, и это не противоречит самой политической природе общего права. Во-вторых, мы бы допустили неверное и неоправданное разграничение правовой и политической идеологии. Дело в том, что, играя главную роль в идеологической сфере политически организованного общества, правовая идеология, вне всякого сомнения, выступает как ведущая форма политической идеологии (право политически организованного общества также следует рассматривать как, в том числе, и политический феномен даже в рамках юридического исследования). Таким образом, правовая аксиоматика гражданского общества и юридическая идеология государства тесно связаны, и их связь носит структурный, а не функциональный характер, так как эта связь — связь двух взаимоопределяющих сегментов внутри одного социально-политического механизма — правовой идеологии государства.
Кроме того, следует отметить, что правовая идеология гражданского общества образуется не сама по себе стихийно; напротив, в значительной степени она возникает под воздействием юридического права, которое получает бурное развитие в капиталистической Европе через преломление этого права и этой идеологии, через критерии групповых и индивидуальных правовых интересов (здесь можно говорить о влиянии индивидуального и группового права)29. Эти интересы консервируются в социальном консенсусе и отчуждаются в идео-
логическую форму (идеология всегда хоть и связана с интересами, но представляет собой их отчуждение от реальных носителей и консервацию в идеологической нормативной форме). Интересы ситуативны, а идеология нормативна. Юридическая же идеология государства существует либо как правовая форма политических интересов правящей группы (тем не менее, эти интересы, приобретая идеологическую форму, отчуждаются от их носителей), либо как попытка связать правовую идеологию гражданского общества (правовую аксиоматику общественного правосознания) и юридическое право государства. В первом случае ее роль прожектистская, а во втором — легитимационная. Из этого следует, что сегменты правовой идеологии государства взаимно обусловлены.
В-четвертых, важным для определения роли правовой идеологии в правовой системе общества представляется то, что правовая идеология, маскируя многообразие форм права, служит залогом единства правовой системы30. Если правовая идеология «распадается» на сегменты и они утрачивают структурную связь друг с другом, то вслед за правовой идеологией государства разрушается и сама правовая система, а в современном западном обществе также и вся политическая система. Под механизмом правовой идеологии государства можно понимать, в определенном наиболее общем контексте, механизм взаимопроникновения юридической идеологии и правовой идеологии гражданского общества. Правовая идеология, состоящая из двух сегментов, тем не менее создает иллюзию единства права. Это достигается тем, что правовая идеология формирует пространство единого дискурса, в центре которого находится идея права. При этом внутренняя противоречивость — это источник развития правовой идеологии государства и правовой системы современного общества, и баланс здесь зависит от конкретной правовой системы. Так, В.П. Малахов отмечает: «...в современной России доминирующим является государственное право, право гражданского общества играет явно подчиненную роль.. ,»31. Такое положение в контексте нашего подхода
28 Здесь понятие «общее право» употребляется не в смысле характеристики англо-американской правовой системы, а в смысле права распространяющееся на все общество. См.: Малахов В.П., Эриашвили Н.Д. Методологические и мировоззренческие проблемы современной юридической теории. М., 2011.
29 Малахов В.П., Эриашвили Н.Д. Указ. соч. С. 110—136; Малахов В.П. Общая теория права и государства. К проблеме правопонимания. С. 51.
30 Малахов В.П., Эриашвили Н.Д. Указ. соч.
31 Малахов В.П. Общая теория права и государства. К проблеме правопонимания. С. 51.
- -Я. -
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы истории государства и права
говорит и о соответствующей ситуации на уровне правовой идеологии нашего государства. При этом право мы воспринимаем не дихотомично, как правило отождествляя право вообще с юридическим правом государства (как справедливо отметил В.П. Малахов), а такие формы права как индивидуальное право, групповое право и т.д. маскируются правовой идеологией, им отказывается в правовом статусе (признают за ними статус права только несколько научных школ, построенных на основе социологического или психологического подхода к праву), лишь в рамках концепции прав человека мы видим признание и права гражданского общества и индивидуального права. Но, по сути, право представляется нам в единстве.
В-пятых, правовая идеология имеет: онтологический аспект— объясняет существующую правовую реальность (это роднит ее с наукой); деонтологический аспект — служит основанием для представлений о должном (этот аспект в ней наиболее сильно выражен и роднит ее собственно с правом); телеологический аспект — определяет пути для социально полезного творчества в правовой сфере, роднящий ее с «моралью стремления»32. До тех пор, пока в правовой идеологии наиболее выражен деонтологический аспект, она сохраняет свое правовое качество — остается правовой; когда же в ней начинает превалировать онтологический аспект, она может трансформироваться в философию права или в правовую теорию описательно-объяснительного типа (соответственно ей становятся присущи и иные функции); когда в правовой идеологии на первое место выходит телеологический аспект, то она превращается в подобие «морали стремления». Эти три аспекта, на наш взгляд, крайне важны в принципе и для понимания правовой идеологии как особого механизма воздействия на общественное сознание. Сходную точку зрения мы можем встретить и у известного ученого-юриста начала ХХ в. М.А. Рейснера, предметом исследования которого выступает идеология, а также государство, понимаемое им как, прежде всего, идеологический феномен33. Правовая идеология не просто описывает реальность (онтология) и указывает на цели (телеология), она еще и устанавливает критерии нормативного должного поведения, она всегда ориентирована на нормативный должный порядок, нормативную должную справедливость, свободу, ответственность и т.д.
В-шестых, эволюционность, консервативность и характер изменчивости правовой идеологии— еще одна важная для ее понимания черта. Аксиоматика правосо-
знания гражданского общества направлена на обеспечение «нормального». Представление о «нормальном» и «правильном» не складываются в одночасье. Соответственно, правовая идеология гражданского общества, часто проявляя свой консервативный, критичный к новшествам потенциал, также обеспечивает стабильность общества. Она зачастую сдерживает прожектерские тенденции, свойственные юридической идеологии, которые могут стать частью не всегда достаточно продуманной государственной правовой политики или сомнительных политических инициатив. Соответственно, именно консервативность правовой идеологии гражданского общества как одного из сегментов правовой идеологии является основой стабильности политически организованного общества. Действительно, аксиоматика общественного правосознания — правовая идеология гражданского общества — компонент правовой идеологии, который как правило консервативен. Юридическая же идеология (правовая идеология государства), направленная на решение задач построения стратегий развития и легитимации юридического права, является как правило динамическим компонентом. В ряде случаев можно наблюдать и обратную ситуацию, когда движителем идеологической динамики может стать аксиоматика гражданского общества, но это связано как правило со значительными социальными (социально-экономическими) трансформациями или с ситуацией «неподходящей», но последовательно проводимой политики государства, не соответствующей социальным реалиям. Диалектический характер взаимосвязи этих структурных компонентов может быть рассмотрен и как источник проблем в правовой и политической жизни современного западного общества и как источник его развития. Важно, что указанная особенность правовой идеологии позволяет ей развиваться и адаптироваться к социальной реальности, к чему оказываются неспособны иные формы идеологии. Здесь могут быть возражения, по крайней мере в отношении религиозной идеологии, на основе концепции А. Бергсона, предложенной в его работе «Два источника морали и религии», где он выделяет мораль стремления (героическую мораль) и мораль давления (норматив-
32 Бергсон А. Два источника морали и религии. М., 2010.
33 Рейснер М.А. Государство. Ч. 1. Введение. Культурно-исторические основы: Пособие к лекциям по общему учению о государстве. М., 1911. С. 18—28 (данные издания приводится в соответствии с современными стандартами русского языка для удобства читателя — А.К.).
Актуальные проблемы истории государства и права
ную мораль), а также религию стремления и религию давления34. Однако, здесь мы должны подчеркнуть, что, например, трансформация религиозной идеологии невозможна без серьезных потрясений (пример Реформации здесь весьма красноречив), без смены идеологических парадигм; в отношении же правовой идеологии такие изменения могут даже пройти не замеченными, хотя они, зачастую, не мнее существенны.
В-седьмых, правовая идеология, являясь, как мы выяснили, диалоговой и компромиссной, выступает как минимальная. Минимальная она в нескольких смыслах. Общественный договор или консенсус ограничен, так как предполагает охват лишь публично значимой сферы и той сферы, в которой он может естественно существовать. Так договор в сфере религиозных или моральных стандартов невозможен ввиду разницы самих этих стандартов у различных групп населения (здесь мы скорее столкнемся с феноменом насилия идеологического или фактического). Правовая же идеология вторгается в сферу частного лишь в той мере, в которой это частное, затрагивает публичный интерес. Так, в отношении религии в многоконфессиональных современных государствах, как правило, существует «социальная конвенция» терпимости, которая, по сути, входит в систему правовой идеологии этих государств. Правовая идеология есть договор лишь о том, о чем можно договориться, и в этом выражается ее минимальность.
Еще один смысл выражается в том, что ценности, представленные в системе правовой идеологии (через соответствующие идеи), за исключением «идеи права» и ранее выделенных четырех смыслообразующих идей правового дискурса, носят относительный характер и могут трансформироваться в результате дискурса (даже содержание системообразующих идей медленно, но меняется). Это еще раз подчеркивает способность правовой идеологии к адаптивному и даже «опережающему» саморазвитию. Однако, это свидетельствует и о том, что правовая идеология является открытой системой (в том числе в плане содержания), и в этом она ограничена как идеология, так как допускает трансформацию своего содержания путем рационального дискурса, без ее разрушения, без смены идеологических парадигм, что не характерно для других форм идеологии (действительно Реформация в сфере определенной религиозной идеологии — это, прежде всего, не изменение существующей, а, по сути, выстраивание новой идеологической системы, что подтвер-
ждают и кровопролитные конфликты конкурирующих христианских идеологических систем). В этом плане данное обстоятельство хорошо продемонстрировано Г.Л.А. Хартом в его доказательстве исторической изменчивости представлений о справедливом35.
Правовая идеология ограничена также пределами своего специфического дискурса, определяемого теми смыслообразующими идеями, которые мы выделяли выше (идея справедливости, идея порядка, идея свободы, идея ответственности).
Итак, обладая информацией об основных характеристиках правовой идеологии, свидетельствующих о ее сущности, мы можем определить ее функциональные связи. Но вопрос стоит так: можно ли их определять безотносительно, или сущностные функции правовой идеологии следует рассмотреть по отношению к обществу вообще? Полагаем такие подходы не продуктивны. Важно рассмотреть функциональные связи правовой идеологии с интересующими нас объектами, на которые она воздействует. Нам, прежде всего, важно выявить характер функциональной связи правовой идеологии с правом; это важно для понимания роли правовой идеологии в правовой системе общества. Также важно выделить социально значимые функции правовой идеологи. И здесь функции правовой идеологии наиболее удобно определять по отношению к конкретным объектам идеологического воздействия. Таким образом, рассматривая сущностные (определяемые ее сущностью) функции правовой идеологии в социальном плане, следует выделить функции правовой идеологии в отношении личности, в отношении гражданского общества, в отношении политически организованного общества и в отношении государственного аппарата. Здесь следует отметить, что сущностные функции отличают правовую идеологию от иных форм идеологии и от «идеологии вообще» и обусловливают ее востребованность именно в современном обществе.
В отношении права и правовой системы в целом, понимаемой как сочетание различных форм права, правовая идеология обладает следующими функциями: компенсации формализма общего права (посредством установления связи с ценностями через идеи); выработки цельного общего и единого представления о праве и правовой жизни — маскировки
34 Бергсон А. Указ. соч.
35 ХартГ.Л.А. Понятие права. СПб., 2007.
- -Я. -
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы истории государства и права
множественности форм права (через идейную структуру), где конкретная форма общего права представляется как «единственно возможная»; развития и совершенствования общего права в соответствии с правовыми идеалами.
В отношении личности следует выделить такие функции как формирование правового мировоззрения; формирование способности к правосудию (правовому суждению как индивидуальному акту) или формирование установок правосознания правового существа36, так как эта способность, собственно, и отличает правовое существо; формирование установок на активное, осознанное, правомерное поведение (на свободное и ответственное поведение).
В отношении гражданского общества: формирование гражданского общества как общества особого типа, ориентированного на право гражданского общества (один из сегментов правовой идеологии); обеспечение справедливого порядка (структуризация); создание компромиссной «замиренной среды»37; легитимация и стабилизация гражданских отношений.
В отношении политически организованного общества: либерализация; правовое обеспечение национальной безопасности; правовая легитимация политического порядка (политическая власть представляется как власть по праву)38.
В отношении государственного аппарата: ограничение (сферы воздействия) государственного аппарата; придание правовой (стабильной, воспроизводимой) формы управленческим отношениям; обеспечение правовой политики.
Все выделенные функции связаны с ранее исследованными чертами правовой идеологии и обусловливают ее уникальность и значимость в условиях современного общества. Они часто взаимосвязаны. Например, функция формирования гражданского общества (понимаемая именно как «формирование», т.е. не просто создание, но и поддержание, так как один из сегментов правовой идеологии — аксиоматика правосознания гражданского общества — является основой гражданского общества как единого образования) коррелирует с функцией либерализации политически организованного общества.
Все сущностные функции правовой идеологии органично связаны между собой. Однако, неверным было бы предположение о том, что они одинаково значимы в современном обществе. Значимость той или иной функции определяется не только и не столь-
ко сущностью правовой идеологии, сколько потребностями современного общества (которые и обуславливают востребованность в современном обществе именно определенной формы идеологии — правовой идеологии), и с этой точки зрения, наверное, можно выделить как наиболее значимые такие функции, как: формирование гражданского общества, формирование способности к правосудию (правовому суждению как индивидуальному акту), либерализация политически организованного общества, правовое обеспечение национальной безопасности.
Вышеназванные функции — это сущностные функции правовой идеологии, однако их анализом не исчерпывается функциональная характеристика правовой идеологии как сложного социального механизма. Следует отметить, что в идеологической сфере общества долгое время господствовали, а в ряде стран продолжают господствовать, иные формы идеологии. И сама правовая идеология также формировалась на основе иных идеологических систем, а также на ее формирование и развитие оказывали влияние социально-политическая ситуация, представления морального порядка, религия и т.д. Все это не прошло бесследно и не могло не отразиться на функциональных характеристиках правовой идеологии. Но это уже вопрос не о сущности, а о природе правовой идеологии, и мы можем допустить, что рассмотрение природы правовой идеологии позволит нам выделить и природные ее функции (т.е. те функции, которые свойственны идеологии вообще, но при этом присущи современной правовой идеологии не в меньшей степени, чем любой другой форме идеологии). Конечно, эти функции не являются особенными функциями правовой идеологии, но они также важны в контексте ее функциональных характеристик.
Таким образом, выделение сущностных черт и сущностных функций правовой идеологии не только дает нам представление (пусть и не совсем полное) об этом чрезвычайно сложном социальном механизме, но и позволяет предпринять дальнейшее исследование функционально-структурных характеристик правовой идеологии.
36 О человеке как о правовом существе пишет В.П. Малахов. См.: Малахов В.П. Философия права. М., 2007.
37 Мы здесь пользуемся удачной формулировкой предложенной О.Э. Лейстом. См.: Сущность права. Проблемы теории и философии права. М., 2002.
38 КурицынВ.М., Шалягин Д.Д. Опыт становление конституционализма в США, Японии и Советской России. М., 2004. С. 387.
