CC BY
12Новое наименование — Русская армия, введенное в мае 1920 г. генералом П.Н. Врангелем — наиболее полно отражало умонастроение антибольшевистского спектра русского общества — им фактически делалась внепартийная отсылка к прежнему, дореволюционному названию армии Российской империи, ко временам стабильности, к довоенному (до 1914 г.) периоду развития страны. Выстраивалась как бы правопреемственность со всем лучшим, что было в России до Великой войны. Интернационализму большевиков теперь противостояла не абстрактная антибольшевистская вооруженная сила, а армия национальной России, отстаивающая национальные интересы государства. Под ее знаменами потенциально могли сплотиться все те, кто не видел своего будущего в Советской России, независимо от партийной принадлежности. К сожалению, этот удачный с идеологической точки зрения ход, который мог бы потенциально привести Белое движение к успеху, был сделан в период поражения южнорусского Белого движения и уже не мог дать положительных результатов.
УДК 94 (1920)
Б01: 10.24412/2686-9217-2020-2-29-31
Православный епископат и Исход 1920 г.: трагедия
церковной истории27
И.В. Петров28
Исход православного духовенства с Крымского полуострова в 1920 г. обозначил для Российского Православия важный этап в его многовековой истории. Как Русская армия навсегда покидала
27 Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 20-7810044)
28 Петров Иван Васильевич - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, СПБ ГБУК «МВЦ», Российская Федерация, 196221, Бассейная 32с1, Санкт-Петербург, ivanpet1990@hotmail.com; i.petrov@myhistorypark.spb.ru
Petrov Ivan Vasilevich - Candidate of History, Senoir research fellow SPb GBUK MVQ Russian Federation, Saint Petersburg, 196221, Bassejnaya 32s1, i.petrov@myhistorypark.spb.ru; ivanpet1990@hotmail.com
историческую Россию, ознаменовав тем самым ее конец, так и лучшие представители православного духовенства были вынуждены окормлять теперь паству из среды Русского Рассеяния, тем самым положив начало истории Зарубежной Церкви, отвергавшей компромиссы с безбожниками.
При изучении позиции представителей епископата, находившихся во врангелевском Крыму, можно обратить внимание на поистине поразительные примеры поведения архипастырей в критический для себя и Церкви момент.
В трагические для Белого дела осенние дни 1920 года епископ Севастопольский Вениамин (Федченков) был решительным сторонником эвакуации и предостерегал от мыслей об отказе от нее вверенное себе духовенство. Например, отцу Георгию Спасскому, колебавшемуся в вопросе отъезда, он заявил: «- Как вы думаете и чего хотите? — спрашиваю его. — Я — то желал бы остаться, что бы ни случилось. Но моя матушка истерически протестует. — Послушайтесь матушки и смиренно уезжайте»29.. Кто бы мог подумать, что именно этот человек, владыка Вениамин, эмигрировав за пределы России, сможет настолько изменить своим прежним убеждениям, что в годы Второй мировой войны будет участвовать в непопулярной среди православных верующих просоветской кампании в США, а потом и вовсе вернется в СССР и станет чуть ли не главным «сталинопевцем» в плеяде православных епископов. Так, в 1949 г. на страницах церковного официоза вверенной ему Латвийской епархии митрополит Вениамин напишет: «В семидесятилетнюю годовщину Вашу мы, православное духовенство и миряне Латвии, благодарим Господа за дарование Вам многолетней жизни и молимся, чтобы Он и впредь сохранил Вас на многия лета, как Вождя трудящегося и победоносного защитника нашего Отечества и охранителя мирного труда народов под любящим и мудрым руководством Вашим»30. Воистину — неисповедимы пути Господни!
Иную позицию выражал архиепископ Таврический и Симферопольский Димитрий (Абашидзе). В своей недавно вышедшей
29 Вениамин (Федченков), митр. На рубеже эпох. М., 2016. С. 392.
30 Ь1ЧЛ. Б. 1452. арг 1. Ь. 10.
фундаментальной монографии по истории Таврической епархии в период от начала Первой мировой войны до эвакуации 1920 г. петербургские историки А. С. Пученков и В. В. Калиновский отмечали, что архиепископ Димитрий в 1920 г. занимал очень четкую гражданскую позицию: не участвовал в крайне правой политической пропаганде протоиерея Владимира Востокова, но и не был поборником полного запрещения политической деятельности пастырства31. Прекрасно разбирающийся в особенностях приходской жизни Крыма владыка Димитрий остался со своей паствой и разделил с ней все тяготы дальнейшего служения в условиях тотального атеизма и вытравливания веры в Бога из жизни народа в период большевистского безвременья. Его кончина в Киеве в период немецкой оккупации продемонстрировала определенный мистический поворот, уход «последнего верного» архиерея, которого нельзя было бы представить в условиях насквозь лживого «нового курса» Сталина по отношению к Православной Церкви. Только выходившая в условиях нацистской оккупации полуострова газета «Голос Крыма» поместила некролог в память о своем архипастыре32.
Подробно о позиции православного духовенства в 1920 г. рассказано в уже упомянутом труде А.С. Пученкова и В.В. Калиновского. Нам лишь хочется сказать, что вместе со смертью Русской армии в Крыму, попранием традиций нашего народа, в безвременье уходила и Русская Церковь, так много лет хранившая верность своему Отечеству, история которого также трагически оборвалась в 1920 г. в Крыму.
31 Пученков А.С., Калиновский В.В. Духовный форпост России. Православное духовенство Крымо в 1914-1920 гг. СПб., 2020. С. 374-375.
32 Высокопреосвященнейший Димитрий, архиепископ Таврический. Некролог // Голос Крыма. 1943. №65. 2 июня. С.3.
