CC BY
14Священник Владислав ЧЕРНЕЦ, кандидат богословия
Православная миссия среди старообрядцев Саратовского Поволжья в XIX в.
В пределах Саратовского края приверженцы старой веры, именовавшиеся официальными властями раскольниками, существовали с давних пор, по всей вероятности со времен патриарха Никона. Их численность и влияние возрастали из года в год и во второй половине XVIII в. в Саратовской губернии практически не было ни одного города или села, где бы не проживали старообрядцы. Этому способствовала политика Екатерины II, которая позволила после указов 1762 г. вернуться приверженцам старой веры на родину и поселиться в специально отведенных местах, в том числе и в Саратовском Заволжье. За 20-30 лет здесь возникли десятки скитов и немалое число старообрядческих сел, деревень и хуторов. Крупнейшим же центром старообрядчества стал Иргиз, где было основано пять монастырей — три мужских и два женских. Пользуясь покровительством Екатерины II, а затем и Павла I, иргизские монастыри получили широкую известность по всей России1. В это время еще не было ни самостоятельной епархии с центром в Саратове, ни тем более достаточного числа духовенства для успешной миссионерской деятельности на обширных степных пространствах.
Специальным указом Николая I от 20 октября 1828 г. в Саратове учреждена самостоятельная епископская кафедра вследствие усиления старообрядчества в губернии2.
Во вновь учрежденной Саратовской епархии православная миссия среди старообрядцев становится одним из важнейших вопросов. На рубеже Х1Х-ХХ вв. оформляется структура Саратовской епархиальной миссии. Первые шаги в направлении создания специальных миссионерских институтов были сделаны в 1835 г., когда в Саратовской епархии получили назначение два епархиальных миссионера. Еще раньше, в 1829 г., в Саратове было образовано миссионерское общество, имевшее целью обращение в православие старообрядцев разных толков3. Именно в Саратове впервые учредили должность освобожденного разъездного миссионера4 . Деятельность епархиального миссионера заключалась в исполнении различных поручений Архипастыря и Духовной Консистории по делам миссии; в поездках по епархии для исполнения, наряду с другими миссионерами и на более высоком уровне, непосредственных обязанностей миссионера; в переписке с другими деятелями миссии для разрешения возникших у них затруднений.
В 1866 г. в Саратовской епархии было организовано церковное Братство Святого Креста, целью которого стала миссионерская, религиозно-нравственная и благотворительная деятельность5.
Открытие Братства Святого Креста в Саратовской, как и в других губерниях, стало результатом беспокойства Святейшего Синода и правительства по поводу роста старообрядчества в России. Ежегодные отчеты благочинных первой половины XIX в. показывали, что число приверженцев старой веры росло, стали появляться их новые толки. К1834 г. старообрядцев по Саратовской епархии насчитывалось 52 226 человек, в том числе поповцев 37 021 человек. Дух старообрядчества начал проникать во все сословия Саратовского Заволжья. Духовенству многих приходов требовалась миссионерская помощь.
Самомнение старообрядцев было настолько велико, что выходило за пределы здравого смысла. Только себя они считали во всем правыми, а на остальных же смотрели сверху вниз, почитая себя спасшимися и святыми, знающими достижения Царствия Небесного.
Учредители Братства Святого Креста полагали, что православная миссия среди старообрядцев должна проводиться при содействии всех сословий, поэтому членами Братства могли быть лица православного исповедания всех званий, жившие как в Саратове, так и в других городах губернии. Личный состав Совета Братства включал 12 человек: председателя, двух помощников, казначея, делопроизводителя и членов, которыми являлись учредители Братства до тех пор, пока сами от него не откажутся6.
Православную миссию среди старообрядцев осуществляли окружные миссионеры во вверенных им благочинных округах, а также приходские священники (на их долю приходился основной объем внутренней миссии). Миссионерами, как правило, были религиозно образованные светские люди и крестьяне, знающие Слово Божье. Надо отметить, что приходским священникам оказывали помощь члены кружков ревнителей православия. Например, в Балашове преосвященный Ириней обнаружил такой кружок, высоко оценив деятельность и совместные усилия его членов: «Вот истинные-то христиане! — говорил он.— Благодарю Бога, что познакомился с такими достойными людьми!»7. Поэтому организация подобных кружков рассматривалась как важное направление миссионерской деятельности. По данным 1912 г., их насчитывалось 558.
Братство Святого Креста занималось изданием «Саратовских епархиальных ведомостей», в неофициальном разделе которых рассматривалась история и миссионерская
деятельность в епархии. Братство также устраивало религиозно-нравственные чтения для народа в праздничные и воскресные дни. В отчетах священников отмечается, что «народ любит эти беседы и посещает их во множестве»9. Известно, что в начале XX в. количество публичных и частных бесед со старообрядцами разных толков заметно увеличилось: в 1912 г.- 107510, в 1914 г.— 2147й.
Большое значение придавалось открытию библиотек в селах, находившихся под влиянием старообрядчества. Библиотеки снабжались всеми необходимыми книгами, раскрывавшими заблуждения старообрядческих толков12.
Беседы со старообрядцами разных толков сопровождались бесплатной раздачей религиозной и специальной литературы. В епархии была введена должность книгоноши, который обязывался распространять (продавать и раздавать бесплатно) религиозную литературу. Миссионерские библиотеки играли важнейшую роль во внутренней деятельности православных миссионеров. Крупнейшей библиотекой являлась епархиальная миссионерская библиотека. Подобные учреждения, по данным 1912 г., действовали во всех приходах города Саратова и во всех уездах губернии13. Как правило, миссионерские библиотеки открывались в местах, где проживало большое количество старообрядцев разных толков.
Совет Братства избирался на один год общим собранием. Его деятельность определялась главной целью — путем духовного просвещения противостоять старообрядцам разных толков и развивать дело христианской благотворительности. В рамках поставленной задачи осуществлялось следующее:
1. Снабжение духовных приходов пособиями и книгами, разъясняющими истины православия и обличающими толки и согласия старообрядчества.
2. Благотворительная деятельность.
3. Открытие школ для обучения детей грамоте и Закону Божьему.
4. Издательская деятельность и бесплатное распространение религиозной литературы среди населения. Создание при церквах библиотек.
5. Материальное поощрение всех лиц без различия званий, отличившихся ревностью в обращении заблудших.
Для желающих ознакомиться со спецификой старообрядческих толков и согласий открылась братская библиотека, где имелось достаточное количество трудов по данным вопросам. Она была доступна и для публичного пользования.
В 1868 г. организовали книжный склад для продажи спецлитературы, раскрывающей суть старообрядческих толков и согласий14.
Помимо библиотек, в 1875 г. на пятой неделе Великого поста в помещении Саратовской городской думы были открыты религиозно-нравственные народные чтения с показом картин посредством «волшебного фонаря». Число посетителей составило от 100 до 500 человек всех сословий, но преимущественно из простого народа. За год было проведено 34 чтения. В 1913 г. в помощь епархиальным и уездным миссионерам стали назначаться и книгоноши. Они получали от Совета религиозную литературу для продажи и частично для бесплатной раздачи. Книгоношами велись дневники наблюдений с учетом того, какая литература легче расходилась.
Либеральные настроения 70-80-х гг. XIX в. способствовали распространению старообрядческих согласий и сектантства в Поволжье и в целом в России. В 1888 г. определением Священного Синода № 1116 приняты Правила об устройстве миссии и способе действия миссионеров и пастырей Церкви по отношению к старообрядцам и сектантам. В епархиях, на-
селенных старообрядцами и сектантами, вводились должности епархиальных миссионеров, задачей которых было «вразумление и обличение их заблуждений»15. Кроме того, ведение миссионерской работы вменялось в обязанность каждому приходскому священнику.
Перед епархиальными миссионерами и приходскими священниками никогда не стояла задача борьбы за законодательное запрещение старообрядцев и сектантов или же проблема преследования их по закону. Этим должно было заниматься государство, а не Церковь.
Работники миссии находили возможным высказывать свое суждение о желательности ограничительных мер административной власти в отношении старообрядцев и сектантов, полагая, что таковые «должны определяться на основании совокупности признаков вредности в отношении к Церкви и государству и притом — против каждых должны быть свои особые меры, направленные к их обезвреживанию, в отношении церковно-общественного строя и православного отечества»16. Но характерно то, что, несмотря на имевшуюся у священников возможность обращения к полицейским мерам воздействия, которая не считалась ни предосудительной, ни антиканоничной, по негласному общему правилу и по наставлению архипастырей приходской клир обращался в полицию только в случаях крайней необходимости.
Бывали случаи, когда светские судебные органы приглашали миссионеров в суд в качестве экспертов при разбирательстве уголовно или административно наказуемых дел. Но сами епархиальные миссионеры в большинстве своем весьма неохотно откликались на приглашения выступить в суде, и практика эта вызывала в миссионерской среде оживленные дискуссии, итог которых можно выразить словами одного из наиболее опытных миссионеров Д. Боголюбова:
«Миссионеры нравственно не могут выступать в судах, в качестве экспертов... Посылать миссионеров в суды — это значит губить миссию в самом корне. Это значит — придать ей характер не религиозно-нравственного учреждения, а по-лицейско-гражданский смысл в глазах общества. В таком духе пусть лучше совсем не будет никакой миссии среди нашего взволнованного ересями народа»17.
Вот как описывает епархиальный миссионер старообрядцев-странников в своем отчете за 1898 г.: «С ненавистью и злобой странники относятся к Православной Церкви и ее пастырям. "Антихрист" — это "предержащая власть и попы", по учению странников, а посему каждый православный христианин должен бежать, хотя пред смертью или под старость, от антихриста, должен скрыться, хоть под пол, прияв истинное крещение от наставника. А пока, живя под властью антихриста, скрывай других, выдавай себя за православного, но в храме не бывай, тем паче у исповеди и Святого Причастия...»18.
Епархиальные миссионеры отмечали, что «заправи-тели автрийского толка с особенною энергиею стараются... привлекать к себе последователей других старообрядческих толков и даже православных»19, а богатые попечители «не жалеют средств на эту пропаганду, рассылая повсюду особых миссионеров для своего проповедования»20.
Миссионерский отдел Братства не допускал прибегать к принудительным гражданским мерам для воссоединения старообрядцев с Церковью, а действовал одними нравственными, духовными средствами, избегая даже тени превосходства над ними своим общественным положением или образованностью. Братством допускались лишь устные состязания в духе мира, терпимости и христианской любви.
С 1885 г. в курс семинарских наук введена особая кафедра по истории и обличению раскола и сект. При этих кафедрах были заведены силами преподавателей указанного предмета и наиболее успевающих учеников полемические беседы со старообрядцами и сектантами — в результате поднимался уровень теоретических и практических познаний в сектоведении и православной миссии среди старообрядцев в приходском духовенстве21 . В 1897 г. Священный Синод принял определение «о введении кафедры миссионерских наук в число обязательных предметов академического курса»22. Миссионерская работа проводилась в Саратове и селениях Саратовской епархии, сведения о русском расколе специально преподавались учащимся 6-го класса Саратовской Духовной семинарии23.
С 1887 г. стали проходить всероссийские миссионерские съезды, на которых миссионеры, более других знакомые со старообрядчеством и сектантством, делились своими знаниями и навыками работы с товарищами. Такие всероссийские съезды созывались до 1917 г. пять раз — в 1887, 1891, 1897, 1908 и 1917 гг. Организовывались также епархиальные и областные съезды и конференции миссионеров24. Результатом напряженных трудов епархиальных миссионеров стали воссоединения бывших старообрядцев и сектантов с Православной Церковью.
Комиссии по миссионерской деятельности под председательством И. П. Петрова, И. С. Архангельского, И. Ф. Злато-рунского, И. Я. Царевского и купца Я. П. Славина было поручено составить руководство к диспутам среди старообрядцев. Для этого тщательно анализировалась старообрядческая литература. Священнослужители Саратовской епархии и светские лица, с ревностью пекущиеся о православии, печатали много обличительных статей с опровержением
крайних старообрядческих толков. В епархиальных ведомостях появлялись публикации соответствующей тематики25.
Помимо этого, священниками г. Саратова, студентами Московской Духовной академии и Саратовской Духовной семинарии проводились беседы-диспуты со старообрядцами. Путем этих бесед уяснялись истины православной веры. Многие утверждались в вере и черпали из этих бесед материалы, необходимые для православной миссии среди старообрядцев. По примеру саратовских собеседований этот труд приняли на себя многие священники и диаконы Кузнецка, Хвалынска, Вольска, Аткарска, Балашова26 .
Очень активную деятельность вел как миссионер в Вольском уезде К. А. Голубев. Он начал свою миссионерскую деятельность в с. Барановка Вольского уезда, основав церковноприходскую школу, где работал и директором, и учителем по многим предметам. Голубев был уверен, что разнообразие толков и согласий в старообрядчестве обусловливается недостаточным просвещением православной проповеди.
Итогом его миссионерской деятельности в селе стало то, что люди потянулись к православной вере и Церкви; не причащавшиеся по 15 лет, а то и всю жизнь начали поститься и причащаться; причащались дети из учрежденной им школы. Важно то, что родители многих этих детей были старообрядцами27 . За два года благодаря миссионерским трудам Голу-бева к Православной Церкви присоединилось 1500 старообрядцев.
В 1876 г. Голубева назначили руководителем миссионерских бесед и блюстителем миссионерской библиотеки в г. Вольске.
Беседы в Вольске приобрели известность среди уездных старообрядцев, которые стали приезжать в город, чтобы при-
сутствовать на них28. Здесь разбирались все вопросы, волновавшие заблудших: о клятвах Собора 1667 г., а также об исправлениях книг.
Трудность деятельности Голубева заключалась в том, что он был единственным в то время миссионером в Вольске и ни учителя духовного училища, ни местное духовенство, поглощенное целиком исполнением священнических обязанностей, не могли ему оказать никакой помощи. А между тем в городе число старообрядцев разных толков достигало 7000 человек, и многие из них были религиозно образованными и серьезно обсуждали данные вопросы веры.
Голубев неоднократно вел беседы с известным апологетом Белокриницкой иерархии Климентом Перетрухи-ным и с беспоповцем Худошиным. В результате множество старообрядцев присоединились к Православной Церкви. Многих православных удержал миссионер от перехода в мистические и рационалистические секты, утвердил их в православии и наставил в истинной вере своими беседами. В с. Салтыковском Сердобского уезда вначале в храм по великим постам ходили молиться и исповедоваться не более 8 человек, а в 1890 г.— уже 400 человек29.
Таким образом, миссионерство среди старообрядцев в целом было успешным и плодотворным в Саратовской епархии, так как многие старообрядцы разных толков обратились в православную веру. Логическое убеждение служило важной составляющей хорошей православной беседы со старообрядцами разных толков, однако она не должна была превратиться в диалектическую игру доказательств и схоластический диспут. Миссионеры прежде всего стремились примирить не разномыслие, а сердечную рознь, что требовало целой системы воспитывающих средств30.
На отдельных примерах мы показали, что проповедь миссионеров и их конкретные действия среди старообрядцев разных толков эффективно влияли на утверждение православия в Саратовском Заволжье.
Примечания и библиографические ссылки
1 Подробнее о старообрядческих общинах в Саратовском крае см.: Быстрое С. И. Поморское согласие в Саратовском крае со второй половины XVII столетия до 80-х гг. XIX века. Саратов, 1923; Дубакин Д. Иргизские раскольничьи монастыри. Самара, 1882; Жилкин И. В. Старообрядцы на Волге. Саратов, 1905; Попов К. Раскол и его путеводители. Саратов, 1883; Шал-кинскийП. Зерцало для беспоповцев. Саратов, 1890; Он же. Обозрение раскола в Саратовской губернии. Саратов, 1892.
2 Леопольдов А. Ф. Открытие Саратовской епархии //Саратовские епархиальные ведомости. 1865. № 3. С. 29-30.
3КутеповК. Секты хлыстов и скопцов. Казань, 1882. С. 238.
4 Справка, когда и где впервые учреждена должность епархиального миссионера // Миссионерское обозрение. 1898. № 2. С. 341.
5 Соколов Н. С. Раскол в Саратовском крае. Саратов, 1888. Т. 1.С. 151-152.
6 Отчет Саратовского Братства Святого Креста за 1867-1868 гг. // Саратовские епархиальные ведомости. 1869. № 1. С. 6-15.
7 Илларион (Пономарев Р. Н.), иеросхим. Рассказ очевидца о действиях преосвященного Иакова по обращению раскольников Саратовской губернии с 1832 по 1839 г. СПб., 1862. С. 21.
8 ГАСО. Ф. 208. Оп. 1. Д. 12. Л. 5.
9 Там же. Ф. 32. Оп. 4. Д. 468. Л. 29.
10 Там же. Л. 36.
11 Там же. Ф. 208. Оп. 1. Д. 1. Л. 33.
12 Соколов Н. С. Указ. соч. С. 158.
13 ГАСО. Ф. 32. Оп. 4. Д. 468. Л. 15.
14 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1912. Л. 1, 6.
15 Ершова О. Н. Старообрядчество и власть. М., 1999. С. 181.
16 Миссионерское обозрение. 1896. № 1. С. 64.
17 Боголюбов Д. Совместимы ли обязанности судебного эксперта с званием епархиального миссионера // Миссионерское обозрение. 1903. № 6 (2). С. 1436-1439.
18 Саратовские епархиальные ведомости. 1899. № 10. С. 473-474.
19 Отчет Саратовского Епархиального Комитета Православного Миссионерского Общества за 1883 г. // Саратовские епархиальные ведомости. 1884. Ч. неофиц. № 6. С. 103-104.
20 Отчет Саратовского Епархиального Комитета Православного Миссионерского Общества за 1887 г. // Саратовские епархиальные ведомости. 1888. Ч. неофиц. № 8. С. 230-252.
21 Миссионерское обозрение. 1896. № 4. С. 42-43.
22 Миссионерское обозрение. 1898. № 1. С. 160; Введение кафедры миссионерских наук в число обязательных предметов академического курса // Миссионерское обозрение. 1897. № 3-4. С. 232.
23 Соколов Н. С. Раскол в Саратовском крае. Саратов, 1888. Т. 1. С. 151-152.
24 Миссионерское обозрение. 1897. № 2. С. 186.
25 Публичные собеседования с мнимыми старообрядцами в с. Синенькие Саратовского уезда / Результаты собеседования с мнимыми старообрядцами с. Синенькие Саратовского уезда // Саратовские епархиальные ведомости. 1873. № 7. С. 191-192; Разумовский П., свящ. Беседа православного со старообрядцами о крестном знамении. Начетчики с. Терса // Саратовские епархиальные ведомости. 1873. № 18. С. 503-505; Ивановский Иаков, свящ. Предание о начале и развитии раскола в Кузнецке // Саратовские епархиальные вести. 1870. № 10. С. 270-291; Как жить священнику в раскольничьих приходах // Саратовские епархиальные ведомости. 1873. № 7. С. 9-20; Заметки сельского священника о некоторых особенностях верований его прихожан села Донгуз Вольского уезда // Саратовские епархиальные ведомости. 1872. № 10. С. 225-230; № 13. С. 303-316; Извлечение из журнала миссионеров, отправленных Братством Святого Креста в село Золотое Камышинского уезда Саратовской епархии для противодействия расколу // Саратовские епархиальные ведомости. 1872. № 7. С. 192.
26 Публичные собеседования с раскольниками // Саратовские епархиальные ведомости. 1869. № 1. С. 6-16.
27 Священномученик Константин Голубев (1852-1918). М., 1996. С. 74-75.
28 «Не ведают, что творят...» // Их страданиями очистится Русь. М., 1996. С. 69-71.
29 Там же. С. 71-73.
30 Беседы старообрядческого начетчика с баптистами // Миссионерское обозрение. 1906. № И. С. 657-670.
