CC BY
121
УДК 94:329.18(439)«19» ББК 66.3 (4 Вен)
ПРАВОРАДИКАЛЬНЫЕ СИЛЫ В ВЕНГРИИ В ЭПОХУ М. ХОРТИ
Рудольф Пакша,
ассистент научного сотрудника Института истории Венгерской академии наук (Будапешт, Венгрия) [email protected]
Перевод с венгерского О. В. Хавановой
Аннотация. В 1919 г. (после распада и Австро-Венгерской империи, и Венгерского королевства) в политической жизни Венгрии появилось новое движение — крайне правые. В настоящем исследовании рассматривается история этого политического движения до 1945 г. — периода, когда его деятельность была запрещена. Автор определяет политическую идеологию крайне правых, которые одновременно отрицали как гражданское общество, так и коммунизм. Анализируется деятельность идеологических предшественников крайне правых, представлены история и идеология двух основных типов венгерских правых (правого радикализма и национал-социализма).
Ключевые слова: Венгрия, межвоенный период, крайне правые, правый радикализм, национал-социализм, контрреволюция, антисемитизм, расизм, расовая биология, Вторая мировая война, Холокост.
THE HUNGARIAN EXTREME RIGHT DURING THE HORTHY ERA
Rudolf Paksa,
Assistant Research Fellow, Institute of History, Hungarian Academy of Sciences, Budapest, Hungry
Abstract. In 1919, after the collapse both of the Austro-Hungarian Empire and the Kingdom of Hungary, a new political movement appeared in Hungarian political life: the far right. Rudolf Paksa's study reviews the history of this political movement until 1945, when the far right was banned. Paksa defines the main political idea of the far right as one which simultaneously rejects the concept of a civil state and communism. This study examines the ideological forerunners and the history, ideology and two main varieties of Hungarian far-right thought, right-wing radicalism and National Socialism.
Key words: Hungary, interwar period, far right, right-wing radicalism, National Socialism, counter-revolution, anti-Semitism, racism, race biology, World War Two, Holocaust.
Венгерское историческое сознание на протяжении уже практически ста лет определяет так называемая «антиэпохальная» логика. Иными словами, находящийся у власти политический режим считает своим антагонистом непосредственных предшественников и идеологически определяет собственную миссию в качестве их антитезиса. В то же время к эпохе, предварявшей его
предшественников, он испытывает что-то вроде симпатии. Во времена Миклоша Хорти (1868— 1957) власть противопоставляла себя революциям 1918—1919 гг. и с ностальгией смотрела на эпоху австро-венгерского дуализма (1867—1918). После 1945 г. врагом стал хортистский режим, а революции 1918—1919 гг., напротив, — образцом для подражания.
22 -
В оценках эпохи Хорти долгое время господствовали характеристики, выработанные историками коммунистического толка, которые клеймили период в целом как фашистский. Эти упрощенческие взгляды распространяла после 1945 г. партийно-государственная историография, и историческая наука начала возвращаться к более взвешенному подходу только в 60-е гг. ХХ в. Со временем часть историков пришли к выводу, что эпоху Хорти вообще неправомерно называть ни фашистской, ни «фашизоидной», но следует скорее отнести к тому типу «авторитарных» режимов, которые размещаются где-то в середине спектра — между демократиями и тоталитарными диктатурами. После смены политического строя на рубеже 80—90 гг. ХХ в. эта точка зрения стала в кругах историков господствующей. Однако на периферии профессионального сообщества или вне его сохраняет свои позиции та точка зрения, что эпоха Хорти была фашистской. Новым явлением стала идеализирующая тот период апологетика [1]. За этими двумя крайними подходами — с характерным мировоззрением, допускающим только категоричные черно-белые оценки — стоят партийные пристрастия. В ходе баталий вокруг политики в области исторической памяти на авансцену вышли два полярных подхода — культ и антикульт.
Представители исторической науки отдают себе отчет в несовпадении политических взглядов и свершений Иштвана Бетлена (1874—1946), Дюлы Гёмбёша (1886—1936) или того же Ференца Салаши (1897—1946). На фоне более четкого осознания различий после 1989 г. выросла потребность во взвешенном, свободном от идеологии изучении крайне правых сил. В контексте начавшегося в исторической науке «процесса идеологического самоочищения» в 1990-е гг. началось систематическое изучение и переосмысление центральных фигур и событий эпохи Хорти. Качественный скачок был сделан на рубеже ХХ—ХХ! вв., когда в научный оборот были введены прежде не доступные источники, применены оригинальные исследовательские методики, прозвучали новые вопросы и ответы. В первую очередь, по-другому взглянули на отношения между правящей партией эпохи Хорти и праворадикальными силами, суть которых в период после бетленовской консолидации однозначно заключалась в конкуренции, а не сотрудничестве [2]. В то же время, внутри прежде изображавшихся монолитным движением крайне правых начали вычленяться боровшиеся друг с другом группировки: сторонники расовой теории, хун-гаризма, Объединение пробуждающихся венгров (Ebredб Magyarok Egyesulete), Партия скрещенных
стрел, или нилашисты* (Nyilaskeresztes раП), Партия скрещенных кос (KaszаskeresztesраП)" и пр. [3]. В результате описанных выше процессов стало возможным оценить, когда, кто и в какой мере испытывал на себе влияние программ различных праворадикальных групп.
Предыстория
Венгерские праворадикальные движения были крайне неоднородным явлением. Их корни уходят в XIX в. От эпохи дуализма они позаимствовали так называемую идею независимости, а также национализм, мечты о великой венгерской державе и тесно связанный с ними туранизм. Последний сильно переплетался с расовыми по своей сути теориями, потому что определял принадлежность к нации по крови. Перечень будет неполным без появившихся в последней трети XIX в. антимодерных взглядов: антисемитизм, не принимавший эмансипацию евреев, аграрное движение, ставшее ответом на утверждение капитализма, или христианское возрождение, появившееся как реакция на процессы секуляризации. Все эти течения, без исключений, в силу особенностей венгерского общества (высокая степень урбанизации в еврейской среде) носили антисемитский характер. Следует, однако, напомнить, что упомянутые идеи и движения не были чисто венгерским явлением; их приметы можно найти повсюду в Европе, более того, многие из них распространились в Венгрии с заметным опозданием.
Идеологи праворадикальных движений считали своим предтечей Дёзё Иштоци (1842—1915), отца современного венгерского антисемитизма, и многое позаимствовали из христианско-социалистиче-ских взглядов. Антисемитизм нового толка, который исповедовал Иштоци, был ответом на эмансипацию евреев [4]. Новизна его, в первую очередь, заключалась в том, что выплескивавшуюся спорадически, от случая к случаю враждебность евреям он превратил в не связанную с конкретным местом и событиями идеологию. Суть ее в том, что в любых, больших или малых, неудачах, кризисах, травмах общественного сознания, коллективную вину несут евреи. В центре антисемитской идеологии стояла идея мирового семитского заговора. В 20—30-е гг. ХХ в. антисемитизм оказывался главным компонентом праворадикальных учений,
* Сторонников Партии скрещенных стрел в российской исторической науке принято называть «нилашиста-ми». — Прим. перев.
** Эмблемой партии стал крест, образованный двумя скрещенными косами (kaszaskereszt), что говорило об опоре на крестьянство. — Прим. перев.
хотя и был свойствен другим (консервативным и не только) течениям [5]. Социальная программа христианского социализма с ее христианской духовностью, антимодерным характером и отрицанием «еврейской духовности» тоже вписывалась в праворадикальную идеологию. Из числа христианских социалистов особое влияние на нее оказали Отто-кар Прохаска (1858—1927) и Бела Банга (1880— 1940). Первый считал рост удельного веса евреев в среднем классе опасным потому, что они тем самым отрезали пути социального возвышения для крестьянства [6]. Такую позицию сам он не считал антисемитской, но называл «национальным ох-ранительством» и «хунгаризмом». Второй также не принимал расового (этнического) антисемитизма и расовых теорий, но с гордостью называл себя принципиальным, или моральным антисемитом. Под этим он понимал «сдерживание и уменьшение духовно-морально-экономического» перевеса евреев и призывал к рехристианизации общества. Такой «принципиальный антисемитизм» он порой называл «асемитизмом». Суть этого противопоставления Банга объяснял своим неприятием расовых различий и настаивал, что евреи должны обладать неприкосновенностью личности и имущества. По этой самой причине он в 30-е гг. ХХ в. не принял национал-социалистических движений. Но и Прохаска и Банга сыграли важную роль в появлении на свет праворадикальной идеологии; более того, Прохаска после 1919 г. принимал активное участие в политической жизни, представляя радикальную христианско-социалистическую программу. Эти двое также оказали влияние на венгерских национал-социалистов: Ф. Салаши называл свою идеологию «хунгаризмом», а себя самого — «асемитом», хотя в эти понятия вкладывал совсем иное значение, нежели Прохаска и Банга.
Две волны: контрреформация и национал-социализм
Праворадикальное крыло политического спектра в том смысле, какой мы вкладываем в это понятие сегодня, родилось как реакция на революции 1918—1919 гг. Эта реакция в равной мере отторгала покоящийся на либеральных основаниях капитализм и государственнический, интернационалистический коммунизм. Вместо них оно хотело найти «национальный и христианский» по духу «третий путь». Здесь налицо сближение с более ранними радикальными попытками пересмотра социально-экономических отношений: и крупные состояния, и коллективизация считались неприемлемыми. Сходные процессы происходили и в других странах тогдашней Европы. Поскольку рождение пра-
ворадикальных сил в Венгрии совпало с крушением Австро-Венгерской монархии и Венгерского королевства, в программных заявлениях особое место занимали защита Великой Венгрии и возврат утерянных территорий.
При всей основополагающей схожести правых радикалов они не представляли собой монолитного движения, и многочисленные «контрреволюционные» радикальные группы действовали параллельно. К ним можно отнести радикальных офицеров Национальной армии во главе с Хорти, которые образовали ядро состоявшей из ветеранов Первой мировой войны военизированной «Венгерской национальной ассоциации обороны» (Magyar Orszagos Vedero Egylet), так называемую группу Белого дома, свергнувшую в результате заговора правительство Дюлы Пейдла (1873—1943), радикальную молодежь, взявшую под свой контроль улицы венгерской столицы после падения Венгерской советской республики, наконец, получившее наиболее широкую общественную поддержку Объединение пробуждающихся венгров. Радикальные национально-христианские партии, которые первыми вступили в мир большой политики, воспользовались организационной базой ранее существовавших христианских партий. Именно искавшие третий путь христианско-национальные лидеры задавали тон в первые месяцы после наступления контрреволюции. Другие праворадикальные группы не создали политической партии, но добивались признания своих идей средствами уличной политики: собраниями, демонстрациями, даже драками.
Более опытные представители традиционной политики, как и консервативное церковное руководство, мечтали о восстановлении старого порядка. Ведущей фигурой этой группы стали граф Ишт-ван Бетлен и проявлявший интерес к правым радикалам граф Пал Телеки (1879—1941) [7]. Поэтому неудивительно, что сначала премьер-министром стал готовый к компромиссам с радикалами (поддержавший закон, ограничивавший число студентов-евреев) Телеки и лишь потом за ним последовал Бетлен, не принимавший политического радикализма и стремившийся тактическим маневрированием сдержать его распространение. Для достижения подобных целей было необходимо заручиться поддержкой такой политики у М. Хорти — главнокомандующего венгерскими вооруженными силами и регента королевства [8]. Таким образом, консолидация наряду с устранением хаоса (роспуск вооруженных формирований, восстановление общественного порядка, безопасности и деятельности общественных институтов) с самого начала были также направлены на оттеснение усиливших-
24 -
ся радикалов — уменьшение их веса в парламенте и партии власти, прекращение уличной политики. Глашатаи радикальной политики к 1922—1923 гг. были задвинуты в тень, к середине 20-х гг. ХХ в. насилию на улицах положили конец, и отныне имели место лишь отдельные, малозначимые эксцессы. Именно в этой обстановке летом 1923 г. Хорти произнес свои знаменитые слова: «В этой стране должен быть порядок, и этот порядок буду поддерживать я. Любого нарушителя порядка я пристрелю, и если порядок будет нарушен правыми, для меня разница будет лишь в том, что их я пристрелю с болью в сердце, в то время как нарушителей порядка из числа левых — с радостью».
Заседавшие в правительстве, разочарованные праворадикальные политики во главе с Дюлой Гём-бёшем в 1923 г. порвали с политикой Бетлена и годом позднее основали партию защиты расы [9]. Первые защитники чистоты расы еще в годы монархии били тревогу по поводу «оевреивания» культурной жизни [10]. Их идеи, однако, получили распространение лишь в 1919 г., когда потребовали кардинальных социально-экономических преобразований в интересах двух групп, вынесших на своих плечах тяготы мировой войны и борьбу с Советской республикой, — так называемого христи-анско-национального среднего класса и венгерского крестьянства. В их программе [11] защита расы понималась в первую очередь как оттеснение еврейства, которое считали главным бенефициантом либерально-капиталистического порядка и коллективным предателем национальных интересов. Большинство защитников расовой чистоты видели угрозу своему существованию не только в социально активном еврействе, но и во всех «приезжих» и «чужих», в первую очередь в швабах (этнических немцах) — самом крупном национальном меньшинстве в Венгрии после Трианона. Однако объединение в партию и оппозиционная деятельность середины 20-х гг. ХХ в. не увенчались политическим успехом. После провала на выборах 1926 г. Гёмбёш лично распустил партию и вступил в партию власти, даже стал членом правительства, где сначала был госсекретарем, затем министром обороны, наконец, в дни мирового экономического кризиса сам возглавил правительство. Тогда он предпринял попытку, отказавшись от прежней расовой риторики, претворить в жизнь политику по защите расы, но не смог убедить в своей правоте регента Хорти, по-прежнему находившегося под влиянием Бетлена.
В дни затянувшегося экономического кризиса как никогда остро ощущалась потребность в оппозиционной политике. Именно тогда на сцену выш-
ли первые значительные венгерские национал-социалистические группы. Попытки создавать такие партии по примеру немецких и итальянских предпринимались и ранее, но такие объединения никогда не играли заметной роли. Первые венгерские фашистские партии по итальянскому образцу были основаны в 1922 г., когда Муссолини пришел к власти. Вторая волна основания венгерских фашистских партий пришлась на 1927—1928 гг. Непосредственной причиной послужило подписание 5 апреля 1927 г. договора о вечной дружбе между Венгрией и Италией. В центре внимания венгерской политической жизни оказалась фашистская Италия, именно тогда впервые на венгерском языке были опубликованы биографии Муссолини и сборники его речей [12]. Венгерские фашистские партии и их печатные органы, основанные в 20-е гг. ХХ в., не просуществовали долго. Однако они оказали существенное влияние на дискурс венгерской праворадикальной идеологии тем, что привлекли внимание к понятию корпоративного государства.
В те же годы появляются и первые, копирующие немецкие образцы, венгерские национал-социалистические партии [13]. Как и венгерские фашистские организации, они не действовали, пока длился мировой экономический кризис. Среди множества возникших в то время национал-социалистических партий первой значительной была Национал-социалистическая венгерская рабочая партия Золтана Бёсёрмени (1883—1945) [14]. Из сонма национал-социалистических вождей ему помогло выделиться то обстоятельство, что его в декабре 1931 г. предположительно принял сам Адольф Гитлер. Бёсёрмени перенял у нацистов их состоявшую из 20 пунктов программу, по примеру СА (Sturmabteilung, сокращенно — £4) создал в партии «штурмовой отряд» (rohamosztag), и дословный перевод названия Национал-социалистической рабочей партии Германии (Nazionalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei, сокращенно — NSDAP). Зрелищные акции и подстрекательские программы сначала привлекли внимание широких общественных кругов, но вскоре популярность сузилась до беднейших слоев крестьянства. Ни одного депутата местного или национального уровня им делегировать так и не удалось.
Политически успешное национал-социалистическое движение в первой половине 1930-х гг. смогли основать лишь те, кто располагал как деньгами, так и символическим капиталом. Не случайно, что самую успешную партию в 1932 г. основал прежде занимавший пост государственного секретаря Золтан Мешко (1883—1959). В 1933 г. его поддержали графы Фидел Палфи (1895—1946) и Шандор Фештетич (1882—1946). Оба аристократа были
популярными политиками, заседали в парламенте и, что немаловажно, обладали внушительными состояниями. Им удалось привлечь на свою сторону не только бедняков, но все слои деревенского населения. Правда, лишь в одной области — в Задуна-вье. Наблюдая за успехами правых радикалов, все венгерские правительства (вплоть до немецкой оккупации 1944 г.) решительно противились их усилению. Благодаря этому, а также в силу непримиримых амбиций двух лидеров партия вскоре разделилась надвое: Фештетич основал собственную партию. На выборах 1935 г. в венгерский парламент (насчитывавший 260 депутатов) прошло два национал-социалиста — Ш. Фештетич и один из его сподвижников [15]. Из-за неудачного выступления на выборах партия Мешко-Палфи начала рассыпаться на глазах: Мешко был даже смещен с поста председателя. Если посмотреть на социальную базу нилашистов, как по их эмблеме стали называть венгерских национал-социалистов, окажется, что в первую очередь им удалось завоевать крестьянство и обрести популярность в каждом его слое. И все-таки неудачи на выборах становились главной причиной распада национал-социалистических партий [16].
При анализе истории венгерского национал-социализма бросается в глаза, что представители этого направления — в отличие от Германии, Италии, Испании или Португалии — никогда не вмещались в одну партию, что могло бы им позволить прийти к власти собственными силами. Очевидно и то, что по сравнению с первыми национал-социалистическими организациями их партийные программы год от года становились всё более четкими и проработанными. С одной стороны, национал-социалистические идеи получали всё более широкое признание, с другой — неудачи на выборах 1935 г. подкосили эти партии. Данное обстоятельство, равно как и усиление нацистской Германии, привели к новой лихорадке партийного строительства [17]. Самой успешной из вновь созданных стала партия Ф. Салаши.
Ради карьеры политика Салаши пожертвовал карьерой офицера Генерального штаба. В работах середины 1930-х гг. он последовательно отстаивал особый, венгерский национал-социализм, который называл хунгаризмом [18]. В 1935 г. он основал Партию национальной воли (Nemzet Akaratanak Partja, сокращенно — NAP*) и написал для нее весьма пространную программу [19]. Из сочувствующих Салаши сколотил околопартийное движение
* По-венгерски слово «пар» означает «солнце» и «день». — Прим. перев.
и начал успешно агитировать в пролетарской среде, прежде считавшейся сферой интересов социал-демократии. Неизгладимое впечатление произвел на Салаши визит в октябре 1936 г. в Германию, где он смог воочию наблюдать действие нацистской государственной машины. После возвращения его антисемитизм заметно усилился, и весной 1937 г. партия из некогда умеренно антисемитской и буржуазной превратилась в откровенно антисемитскую, революционную партию мелкой буржуазии и пролетариата. Такие перемены не укрылись от внимания министерства внутренних дел, и оно не раз — выдвигая обвинения в подготовке государственного переворота — возбуждало дела против самого Са-лаши, его партии и печатных органов. Так, не желая того, власти создали вокруг его фигуры ореол мученика, отчего он только стал непременным членом праворадикального лагеря. Когда 24 октября 1937 г. дело дошло до объединения нескольких больших и малых праворадикальных фракций под именем Венгерская национальная социалистическая партия (Magyar Nemzeti Szocialista Part), одним из трех ее руководителей стал Салаши. Хотя новая организация не смогла вобрать в себя все национал-социалистические фракции, она, тем не менее, стала самой сильной праворадикальной партией, располагавшей парламентским представительством, печатным органом, внушительной штаб-квартирой и массовым членством.
В ответ на столь очевидное усиление позиций новой партии министерство внутренних дел 21 февраля 1938 г. организацию распустило, а руководство во главе с Салаши передало в руки полиции. Период с весны 1938 г. до осени 1940 г. Салаши (с небольшими перерывами) провел в тюрьме. Но именно в 1938 г. в свет вышел его политический манифест [20]. В так называемом хунгаризме, который сам Салаши считал венгерским вариантом национал-социализма, он хотел соединить националистические, социалистические и христианские идеи. Он мечтал о таком государстве, в котором труд крестьян-собственников и мелких производителей вписывался бы государственную плановую экономику, а интеллигенцией считал государственную бюрократию. Этот общественно-экономический уклад, по аналогии с Интернационалом названный «Со-циалнацоналом», привел бы страну к социальному миру, что положило бы конец классовой борьбе. Четвертой полезной профессиональной группой стала бы армия. Эти четыре рода деятельности предназначались только для мужчин, женщинам же полагалось вести хозяйство и заботиться о семье. В свободном от евреев хунгаристском государстве христианство стало бы официальной религией.
26 -
Политику, направленную на «избавление от евреев» — в противовес антисемитам, которые вели речь об ограничении влияния евреев внутри страны — он называл «асемитизмом»*. Будь его воля, Салаши бы выдворил всех евреев, предварительно отняв у них собственность, из Европы. Он полагал, что им следует создать собственное государство вне континента. Восстановление Великой Венгрии (под именем «Объединенные земли Хунгарии») виделось ему как добровольное воссоединение отделившихся народов с бывшей родиной, поскольку такое государство должно было казаться им привлекательным. В этом новом государстве он планировал селить этнические группы компактными поселениями, и для отдельных народов предусматривал культурную и территориальную автономию. Такую предусматривавшую национальное равноправие политику он называл «Венгерский мир» («Pax Hungarica»), потому что намеревался предложить окончательное мирное решение для межнациональных конфликтов в Карпатском бассейне. В новую, национал-социалистическую Европу хунгаристское государство намеревалось войти под знаком «коннационализма», то есть в сотрудничестве с другими национал-социалистскими государствами. Салаши полагал, что решающую роль станут играть Италия, Германия и Венгрия. Признавая верховенство Германии, он, тем не менее, надеялся, что две другие державы получат роль не сателлитов, но равноправных партнеров. Он открыто критиковал Гитлера за то, что тот своей империалистической политикой и арийскими теориями, в основе которых лежала идея германского превосходства, настроил Европу против национал-социализма. Иными словами, из-за более терпимой национальной политики Салаши считал хунгаризм лучшим, чем нацизм, вариантом национал-социализма.
Речи и статьи Салаши были плодами труда, не связанного никакими рамками, давшего волю своему неуемному воображению христианского фантаста и свидетельствовали о том, что автор имел смутное представление о подлинных политических и военных отношениях и процессах. Салаши был кем угодно, только не реальным политиком, его скорее можно назвать крайним идеалистом, который считал, что Вторая мировая война — это война идеологий. По этой самой причине выход из нее казался ему предательством дела национал-социализма. Он до последнего верил в победу Германии, утешая себя при этом, что в случае поражения нем-
* Здесь следует особо отметить, что выражение «асе-мит» Ф. Салаши позаимствовал у Б. Банги, но использовал его в прямо противоположном значении.
цев в мировой войне победа идей национал-социализма исторически неизбежна. Салаши слепо верил не только в справедливость своих идей, но и в собственную избранность. Временные неудачи он объяснял тем, что новым движениям, прежде чем победят, неизбежно приходится терпеть притеснения от старого режима. Поэтому он оставался заклятым врагом действующей власти и критически высказывался в адрес церкви, видя в ней силу, легитимирующую существующий порядок. К тому же ему не нравилось, что церковь отошла от евангельских идеалов бедности. Взгляды Салаши определяли восприимчивость к социальным вопросам и ненависть к обвиненным во всех смертных грехах евреям. Он видел в них корень зла уже потому, что считал: всякое угнетение и любая эксплуатация исходит от них и приносит им пользу. В своих воззрениях на историю он, помимо венгерской традиции независимости, испытал влияние национал-социалистической геополитики и расовых идей, а также теорий классовой борьбы. (Примечательно, что наряду с Гитлером и Муссолини читал Маркса, а в 1945 г., находясь в тюрьме, — Сталина.)
Вокруг личности томящегося в застенке Са-лаши его партия выстроила целый культ. Процессом руководил Кальман Хубаи — временно исполняющий обязанности председателя партии Сала-ши. Журналист по профессии, он оказался умелым организатором. Победив на парламентских выборах 1938 г., он стал депутатом парламента, что обеспечило ему публичность и неприкосновенность. В отличие от Салаши, в политике Хубаи предпочитал традиционные инструменты — парламентскую трибуну и подконтрольные ему печатные органы. Активисты раздавали листовки, ввязывались в уличные драки, не чурались и террористических актов. Не проходило и дня, чтобы партия не попала в сводки новостей. Самое известное покушение произошло 3 февраля 1939 г. перед центральной синагогой на ул. Дохань. По этой причине 23 февраля 1939 г. партия была распущена, большинство ее руководителей бросили в тюрьму. Пользуясь парламентским иммунитетом, К. Хубаи 15 марта 1939 г. восстановил партию под названием Партии скрещенных стрел. Скомпрометировавшим себя активистам в членстве в партии было отказано, программа же — во избежание будущих искажений — стала куда более сдержанной, чем ранее.
На парламентских выборах 28—29 мая 1939 г. национал-социалисты одержали внушительную победу, хотя правительство предприняло превентивные меры: запретило предвыборные собрания, арестовало активистов, конфисковало листовки и запретило печатные органы радикалов. Несмотря
на трудности, им досталось 49 из 260 парламентских мандатов. Эйфория, впрочем, быстро прошла. Выяснилось, что депутаты от национал-социалистов были бессильны перед партией власти, располагавшей тремя четвертями мандатов. Спасая положение, карликовые национал-социалистические партии начали объединяться. Падение популярности на время приостановилось, когда в сентябре 1940 г. Салаши выпустили из тюрьмы. Однако к желанному результату это не привело. Салаши плохо разбирался в тонкостях парламентской политики и не умел сходиться с людьми. К тому же вскоре ряды партии власти покинуло несколько симпатизировавших национал-социализму депутатов. Под руководством бывшего премьер-министра Белы Имреди (1891—1946) они основали новую национал-социалистическую организацию под именем Венгерская партия обновления. Ее искушенное в политике руководство сумело заручиться доверием немцев, и вскоре в их ряды влились действующие политики и интеллигенция из партии Са-лаши, став к лету 1942 г. самой сильной праворадикальной организацией, в то время как партия Сала-ши существенно ослабла.
Когда 19 марта 1944 г. немцы оккупировали Венгрию, Венгерская партия обновления вошла в венгерский вариант «правительства Квислинга*» во главе с Дёме Стояи (1883—1946) [21]. В новой коалиции не нашлось места для сторонников Салаши. Кабинет Стояи полностью устраивал Германию: Венгрия глубже увязла в войне, немцы по первому требованию получали солдат, сырье, продовольствие. Особо рьяно правительство сотрудничало с немцами в деле «окончательного решения в стране еврейского вопроса». В их понимании это означало освобождение территории Венгрии от евреев и финансирование социальных институтов и программ из средств, конфискованных у жертв. Конец этим планам сумел положить только Хорти, когда в конце июня 1944 г. — под действием внешних сил — принял решение о прекращении депортаций, чем помешал перемещению из столицы тысяч евреев. После выхода Румынии из войны в августе того же года регент отправил Стояи в отставку и попытался последовать примеру соседней державы [22].
Тогда-то пришло время Салаши. 15 октября 1944 г. после неудачной попытки выйти из войны немцы сместили М. Хорти с поста регента и поставили во главе страны новое праворадикальное пра-
* Квислинг Видкун (1887—1945) — норвежский национал-социалист, активно сотрудничал с Германией в годы Второй мировой войны. — Прим. перев.
вительство. Из-за ухудшения обстановки на фронтах им было важно, чтобы новый кабинет составили силы, которые выступали за продолжение войны и поддерживали Германию. Условием своего вхождения в правительство Салаши назвал кресло премьер-министра. У приступившего к своим обязанностям 16 октября 1944 г. кабинета была двойная цель: продолжение войны и выполнение программы хунгаризма. Вскоре вышел приказ о формировании новых воинских частей, власти озаботились повышением в стране боевого духа. Между тем в ноябре успехи Красной армии на фронтах вынудили правительство объявить об эвакуации столицы, отчего хаос лишь усилился. Все меры предпринимались в надежде на скорое контрнаступление немцев, которые применят «чудо-оружие». В самом деле, в декабре немецкие части смогли добиться некоторого краткосрочного успеха.
Опубликованная 18 октября правительственная программа обещала «решение еврейского вопроса» и построение хунгаристского государства. Последнее означало введение тоталитарной однопартийной системы. В начале ноября Салаши провозгласил себя «вождем нации» и сосредоточил в своих руках полномочия главы государства, председателя правительства и руководителя Партии скрещенных стрел, занявшей место партии власти. В управлении была создана параллельная структура: для контроля над деятельностью государственных чиновников к ним приставили партийных комиссаров. Наряду с реорганизацией властных институтов были произведены кадровые перестановки. Слом государственной машины, дилетантизм новых назначенцев, день ото дня ухудшавшееся положение на фронтах толкали страну к катастрофе. Тем временем Салаши посвятил себя вопросам внешней политики. В ее центре были получение международного признания и политика в отношении евреев. Послу Святого Престола Анжело Рот-та (1872—1965) было заявлено, что евреям нет места в Венгрии, но правительство не стремится к их уничтожению, просто хочет, чтобы те нашли себе место за пределами страны. Итальянскому поверенному в делах в Будапеште прочли небольшую лекцию о военных победах и будущем сотрудничестве национал-социалистических держав.
В свете всего сказанного можно попытаться понять суть последней фазы Холокоста в Венгрии. Для Салаши евреи были чем-то вроде разменной карты в переговорах с враждебными великими державами и нейтральными государствами. Именно по этой причине он согнал и запер в гетто проживавших в Будапеште евреев [23]. Тем самым он дал им некоторую защиту: даже в условиях снабжения во-
28 -
енного времени им гарантировался убогий прожиточный минимум, по периметру гетто охраняли от возможных провокаций вооруженные добровольцы из числа членов партии. В то же время, в обстановке военной истерии от отдельных, не скоординированных акций вооруженных членов партии в городе погибли тысячи евреев. Правительство Салаши не имело достаточных сил противостоять этому, да и не считало себя обязанным реагировать на акты насилия, творимые товарищами по партии. Салаши рассчитывал, что после войны, при восстановлении страны евреи потребуются как рабочая сила, а потом можно будет выкинуть их из Венгрии. Именно поэтому он не спешил передавать их немцам. В конце концов, ему пришлось пойти на это, и в период его правления половина столичных евреев, которых не коснулись депортации начала лета, всё равно погибла.
Уже в октябре 1944 г. правительство Салаши контролировало только западную половину страны, и эта территория под натиском Красной армии всё сжималась. Военные действия, шедшие на территории Венгрии, стоили ей 900 тыс. жизней и потери 40 % национального состояния. Те, кто стоял за продолжение войны — или, скорее, кто опасался прихода Красной армии, — спасались бегством в Германию. Большинство из них попало в плен на территориях Австрии или Баварии. После 1945 г. в Венгрии целенаправленно преследовали правых радикалов. Их представителей судили в судах, а взгляды клеймила и стремилась искоренить антифашистская пропаганда [24]. И, хотя, вне всяких сомнений, в ходе процессов по их делам было допущено немало перегибов, можно понять ту жажду справедливости, которая охватила проигравшую войну и вдоволь настрадавшуюся страну.
После 1945 г., в период установления коммунистической диктатуры, в Венгрии полностью отсутствовали условия для политики праворадикального толка. Чего нельзя сказать об эмиграции. Во многих уголках планеты — в Австрии, Германии, Англии, Южной Америке, Австралии, США и Канаде — лишенные организационного единства правые радикалы искали пути, как сохранить и приспособить к новым условиям свои взгляды [25]. В большинстве случаев это означало, что теперь они выступали поборниками демократии, сменили свою былую враждебность к евреям на враждебность к Израилю и отрицание Холокоста и представляли свою деятельность в 1944 г. так, будто «холодная война» подтвердила их правоту. При этом они предпочитали молчать о том, что в свое время воевали не только с СССР, но и с демократическим Западом. Затянувшаяся «холодная война», в конце концов,
«перемолола» венгерскую праворадикальную эмиграцию. После смены политического строя в Венгрии они попытались было основать венгерское крыло хунгаристского движения, но в 90-е гг. ХХ в. последние эмигранты умерли.
Преемственность
О политической преемственности между партией защиты расы 1920-х гг. и венгерскими национал-социалистическими движениями в 1930-е гг. не может быть и речи. Их представители упорно соперничали друг с другом. Причина видится в том, что они принадлежали к разным поколениям, их политическая социализация имела свои особенности. Даже их политические программы расходились по ряду пунктов. Программа защитников расовой чистоты была направлена на создание этатистского и авторитарного национал-христианского государства, в то время как национал-социалисты вели речь о тоталитарной государственно-социалистической диктатуре. В связи с этим представляется оправданным различать в рамках праворадикальных течений того времени, с одной стороны, контрреволюционный радикализм левого толка и национал-социализм 30-х гг. ХХ в. — с другой. Были, однако, в Венгрии между двумя мировыми войнами такие явления и организации, которые обеспечивали преемственность внутри праворадикального лагеря. В их числе следует упомянуть «Объединение пробуждающихся венгров» [26], военизированную «Венгерскую национальную ассоциацию обороны», организации, образованные на христианско-национальной основе по принципу защиты профессиональных интересов (Национальная ассоциация венгерских врачей, Национальная ассоциация венгерских юристов, Национальный совет венгерских инженеров и архитекторов) [27], а также молодежные боевые объединения, подобные особо активному Союзу Турул [28].
В интеллектуальном ключе преемственность на праворадикальном фланге обеспечивали зацикленные на «расовой биологии» и венгерских расовых теориях «туранизм», а также «неоязычество». Самым известным венгерским представителем расовой биологии был профессор зоологии Лайош Ме-хейи (1862—1953) [29]. На эти темы он написал ряд монографий и статей, был главным редактором ра-сово-биологического журнала «А Се1» («Цель»). Будучи социальным дарвинистом, Мехейи полагал, что между народами идет «борьба за существование». Поражение в Первой мировой войне он объяснял гибельным расовым смешением с евреями, поэтому предлагал сепарировать евреев на расовой основе. Его сторонником был Золтан Бошняк
(1905—1952), который сменил Мехейи на посту главного редактора журнала «A Cel», затем стал директором основанного в 1944 г. Института изучения еврейского вопроса в Венгрии (Magyar Zsidokerdes-kutato Intezet) и одновременно главным редактором издававшегося институтом антисемитского еженедельника «Harc» («Борьба»). Бошняк был скорее историком и публицистом: написал историю венгерского антисемитизма, вел антисемитскую пропаганду [30].
Туранизм был многогранным явлением венгерской интеллектуальной жизни. Он появился в конце XIX в., в атмосфере культа всего восточного, и его вскоре поддержали исследователи Востока и путешественники, а также те, кто интересовался ранней историей венгров. Руководство страны увидело в этом гражданском движении возможности для легитимации внешней политики Венгрии на Балканах. Не заставили себя ждать филологические, исторические, географические и этнографические работы, утверждавшие, что венгры — члены «туранской семьи народов», и прочие братские народы — их естественные союзники. Расхождения начинались там, где нужно было решить: какие народы относятся к «туранским». Одни причисляли к ним народы Урала, другие — также жителей Китая, Тибета, Индии. Находились и такие, кто, не зная меры, называл в их числе исчезнувшие исторические народы (шумеров, хеттов, скифов, ассирийцев, этрусков). Вскоре движение разделилось на несколько. Правые радикалы объединились вокруг основанного в 1920 г. Туранского союза [31]. Они вели речь о превосходстве восточной культуры, пытались создать свою собственную венгерскую расовую теорию. Не без их влияния политические программы национал-социалистов в 30-е гг. ХХ в. требовали, чтобы критерием венгерского гражданства стало «туранское или арийское происхождение». Однако попытка создать венгерскую расовую теорию не удалась. Прежде всего потому, что научные изыскания доказали в высшей степени смешанный характер венгерского этноса. По крайней мере, их влияние сказалось в том, что, когда пришло время выбирать между концепцией фашистского национального государства и многонациональной Великой Венгрией, общественные настроения не оставляли сомнений, что выбор падет на концепцию Великой Венгрии. Законы о евреях и создание Института по изучению еврейского вопроса в мае 1944 г. стали, в конечном итоге, «практическим успехом» востребованной туранизмом венгерской расовой теории.
Наряду с туранизмом особого упоминания заслуживают впервые появившиеся тогда работы
о неоязычестве, в которых отдавалось предпочтение не христианству, а древней религии венгров. Его сторонники осуждали основоположника венгерской государственности св. Иштвана (правил в 1001—1038 гг.) за его «прозападную» и «христианскую» политику. При этом, однако, сюда же можно отнести попытки «очистить» христианство от его еврейских корней [32].
Контрреволюционные организации, не прекращавшие своей деятельности до самого конца эпохи Хорти, объединения и журналы, пропагандировавшие расовые, туранистские, неоязыческие взгляды, служили своеобразным форумом, откуда праворадикальные политики черпали идеи, и где они вербовали себе новых сторонников. Однако было бы ошибкой причислять их всех к правым радикалам, ведь из их рядов выходили члены партии власти и сторонники других оппозиционных группировок.
Примечания:
1. Turbucz, D. Kultusz és ellenkultusz. Legendak és tévhi-tek Horthy Miklosrol // Mozgo Vilag. — 2012. — 38. évf. — 8—9. sz. — 19—26. old.
2. Paksa, R. Eras kézzel a rendszer ellenfeleivel szem-ben. A hatalom és a szélsôjobb a Horthy-korban // Rubicon. — 2013. — 24. évf. — 9—10. sz. — 14—35. old.
3. Gyurgyâk, J. Ezzé lett magyar hazatok. A magyar nem-zeteszme és nacionalizmus tôrténete. — Budapest, 2007; Paksa, R. A magyar szélsôjobboldal tôrténete. — Budapest, 2012.
4. Kubinszky, J. Politikai antiszemitizmus Magyarorsza-gon 1875—1890. — Budapest, 1976.
5. Ср.: Gyurgyâk, J. A zsidokérdés Magyarorszagon. Politikai eszmetörténet. — Budapest, 2001.
6. Gergely, J. Prohaszka Ottokar, «a napbaöltözött ember». — Budapest, 1994.
7. Биографии И. Бетлена и П. Телеки см.: Rom-sics, I. Bethlen Istvan. Politikai életrajz. — Budapest, Osiris, 2005; Ablonczy, B. Teleki Pal. — Budapest, 2005.
8. Из новейших работ о М. Хорти см.: Turbucz, D. Horthy Miklos. — Budapest, 2011.
9. О Гёмбёше и группе защитников расовой чистоты см.: Gergely, J. Gömbös Gyula. Politikai palyakép. — Budapest, 2001. — 145—193. old.; Ср.: Vonyo, J. Gömbös Gyula és ajobboldali radikalizmus. — Pécs, 2001.
10. Подробнее о защитниках расовой чистоты см.: Gyur-gyâk, J. Ezzé lett magyar hazatok. A magyar nemzetesz-me és nacionalizmus tôrténete. — Budapest, 2007.
11. Программы политических партий изучаемого периода см.: Magyarorszagi partprogramok, 1919— 1944 / Ed. by Szerk. J. Gergely, F. Glatz, F. Pölöskei. — Budapest, 1991.
12. Sarfatti, M. G. Mussolini elete / Elöszoval ellatta B. Mussolini; ford. D. Kosztolanyi. — Budapest, 1927; Mussolini Benito gondolatai / Ed. by Elöszo I. Beth-len. — Budapest, 1928.
13. Подробнее об истории венгерских национал-социалистических движений см.: Paksa, R. Magyar nem-zetiszocialistak. Az 1930-as evek üj szelsöjobboldali moz-galma, partjai, politikusai, sajtoja. — Budapest, 2013.
14. Szakacs, K. Kaszaskeresztesek. — Budapest, 1963.
15. Hubai, L. Magyarorszag XX. szazadi valasztasi atla-sza, 1920—2000. — Budapest, 2001. I—III. köt. (с CD-приложением).
16. Подробнее см.: Paksy, Z. A nyilaskeresztes mozgalom tevekenysege es tarsadalmi bazisa a Dunantülon 1932 es 1935 között // Az antiszemitizmus alakvaltozatai. Tanul-manyok. — Zalaegerszeg, 2005. — 106—167. old.
17. Lacko, M. Nyilasok, nemzetiszocialistak, 1935— 1944. — Budapest, 1966. См. также: Szöllösi-Jan-ze, M. Die Pfeilkreuzlerbewegung in Ungarn. — München, 1989.
18. О Салаши см.: Paksa, R. Szalasi Ferenc es a hungariz-mus. — Budapest, 2013.
19. Szalasi, F. Cel es követelesek. — Budapest, 1935.
20. Szalasi, F. Üt es Cel. — Budapest, 1938.
21. A magyar Quisling-kormany. Sztojay Döme es tarsai a nepbirosag elött / Ed. by Szerk. L. Karsai, J. Molnar. — Budapest, 2005.
22. Широкий спектр проблем, связанных с периодом оккупации рассматривается в: Magyarorszag a maso-dik vilaghaborüban / Ed. by Szerk. I. Romsics. — Budapest, 2011.
23. Ср.: Cole, T. Holocaust City: The Making of a Jewish Ghetto. — London; New York, 2003.
24. Karsai, L. The People's Courts and Revolutionary Justice in Hungary, 1945—46 // The Politics of Retribution in Europe: World War Two and its Aftermath / Ed. by I. Deak, J. T. Gross, J. Tony. — New Jersey, 2000. — P. 233—252.
25. Stark, T. Nyilas irasok 1945 utan // Tortenelmi Szem-le. — 2000. — 3—4. sz. — 291—308. old.; Kovacs, T. A nyilas emigracio 1945—1968 // Rubicon. — 2008. — 1. sz. — 64—68. old.
26. Zinner, T. Az ebredok fenykora 1919—1923. — Budapest, 1989.
27. Kovacs, M. M. Liberal Professions and Illiberal Politics. — Washington, 1994.
28. Kerepeszki, R. A Turul Szovetseg, 1919—1945. Egyete-mi ifj6sag es jobboldali radikalizmus a Horthy-korszak-ban. — Mariabesnyo, 2012.
29. О венгерской расовой биологии и пионерах расовых теорий см.: Gyurgyak, J. Ezze lett magyar hazatok. A magyar nemzeteszme es nacionalizmus tortenete. — Budapest, 2007.
30. Ungvary, K. Egy magyar intezmeny: a «Zsidokerdest-kutato Magyar Intezet» keletkezesehez // Evkonyv XI. Magyarorszag a jelenkorban 2003 / Ed. by Szerk. J. Rainer M.—Budapest, 2003. — 147—163. old.
31. Ablonczy, B. «Landzsahegy», neprokonsag, small talk. Turanizmus es keleti gondolat a ket vilaghaboru kozot-ti magyar kulpolitikai gondolkodasban // Magyar kulpo-litikai gondolkodas a 20. szazadban. Szerk. P. Pritz. — Budapest, 2006. — 87—106. old.
32. Наиболее известные см.: Zajti, F. Zsido volt-e Krisz-tus? A semitizmus es skythizmus nagy harca Budapest, 1937; Rock Gy. Zsido volt-e Jezus? Tanulmany. — Dom-bovar, 1943.
- 31
