CC BY
88
ДИАГНОСТИКА СОЦИУМА
УДК 304; 323.2 Б01: 10.24412/2071-6427-2021-5-43-63
Правопорядок и институты правопорядка в современном социуме: социально-философский анализ
Статья посвящена научно-философскому исследованию понятий «правовой порядок» и «институты правопорядка». Наряду с юридическими проанализированы социокультурные основания правопорядка, обусловленные его спецификой и перспективой развития в современной России. Дан анализ органов правопорядка — особых социальных институтов, призванных выполнять организа-ционно-регулирующие функции государственного управления посредством правовых норм.
Теоретическая значимость исследования заключается в расширении диапазона научно-философского понимания феномена правопорядка и институтов правопорядка с позиции социальной философии. Социально-философское осмысление институтов правопорядка характеризует их не только как органы исполнительной власти, формально выполняющие свои функции, но и как структуры, ориентированные на обеспечение устойчивости, стабильности и гармоничного развития государственно организованного социума.
Методологической основой исследования стали методы: диалектический, абстрактно-логический, феноменологический, системного анализа и синтеза.
В результате проведенного исследования авторы приходят к выводу о необходимости изменения вектора анализа институтов правопорядка с их структурных или функциональных оснований на культурологический аспект, т. е. на более широкий ценностный аспект, связанный с социальной гармонизацией.
Как цитировать статью: Денильханов А. Х., Мурат-шина Ю. Р. Институты правопорядка: социально-философский анализ и функции в современном социуме // Ценности и смыслы. 2021. № 5(75). С.43-63.
J,'*-*- к
tiM
А. Х. Денильханов
Кандидат политических наук, доцент кафедры философии языка и коммуникации философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, доцент Высшей школы бизнеса МГУ имени М. В. Ломоносова, член коллегии Адвокатской палаты г. Москвы
E-mail: aslanbekk@yandex.ru
Aslanbek Kh. Denilkhanov
PhD (Political Sciences), Associate Professor at the Philosophy of Language and Communication Chair of the Philosophy Faculty, Associate Professor at the Higher School of Business, Lomonosov Moscow State University; Member of the bar Association of Moscow, Russia
Ю. Р. Муратшина
Аспирант кафедры философии языка и коммуникации по специальности «социальная философия» философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова E-mail: juliamuratshina@mail.ru
Yulia R. Muratshina
Postgraduate Student of the Philosophy of Language and Communication Chair, specialty "social philosophy", the Philosophy Faculty, Lomonosov Moscow State University, Russia
Ключевые слова: право, философия права, порядок, правопорядок, правоохранительные органы, институты правопорядка, государственное управление.
Введение
Управление социумом требует установления определенных границ дозволенного и должного поведения всех его членов, а также установления запретов на противоправные действия с их стороны с целью гармоничного сосуществования. В связи с этим социум нуждается в четко артикулированных правилах поведения, устанавливаемых органами государства в виде правовых норм. Главная задача государства — сформулировать эти нормы надлежащим образом, создавать условия для их соблюдения с помощью соответствующих государственных и негосударственных институтов.
Посредством правовых норм устанавливается правовой порядок, в пределах которого реализуются права, свободы и законные интересы различных субъектов права. Правовой порядок зависит от политической системы государства, его философско-правовых традиций, духовно-нравственного потенциала общества. Поэтому представляется важным рассмотреть категорию правового порядка не только с нормативно-догматической точки зрения, но и с культурологической, синтезирующей в себе различные области гуманитарного знания: философию, антропологию, историю, социологию и др., а также с учетом особенностей социальной стратификации современного российского общества.
О социальной стратификации писал еще древнегреческий философ Платон в «Государстве», согласно которому полисное (сегодня — государственное) устройство человеческого бытия обусловлено естественно-природной необходимостью, природным неравенством способностей человека. Он отмечал, что «люди рождаются не слишком похожими друг на друга, их природа бывает различна, да и способности к тому или иному делу также» [13, с. 158-159]. Задача государства в том и заключается, рассуждал Платон, чтобы оно распределяло обязанности между жителями в соответствии с их задатками, способностями и возможностями, т.к. именно в этом состоит показатель справедливого государственного устройства. «Каждый отдельный человек,— по его мысли,— должен заниматься чем-нибудь одним из того, что нужно в государстве, и притом как раз тем, к чему он по своим природным задаткам больше всего
способен <.. .> заниматься своим делом и не вмешиваться в чужие — это и есть справедливость» [13, с. 242]. В этом случае, заключает мыслитель, каждый житель работает во благо всего общества и государства.
Если перевести платоновское понимание задач государства на современное государственное управление, то речь идет о правопорядке, устанавливаемом государством и призванном максимально учесть интересы всех социальных страт, гармонизировать отношения между ними.
Сегодня, когда все мировое сообщество столкнулось с новой реальностью, связанной с пандемией коронавируса, переоценка субстанциональных ценностей общества, в том числе таких категорий как право, правопорядок, институты правопорядка, становится особенно актуальной. Общество столкнулось с тем, что виртуальная реальность, которая в большей степени находилась за пределами правового регулирования, стала неотъемлемым атрибутом человеческого общежития, так как без нее уже не мыслятся практически все виды социальных отношений, включая политику, экономику, духовную сферу, образование, предпринимательство и др. Право, как регулятор этих новых отношений, призвано их юридически формализовать. Однако сфера высоких технологий настолько стремительно развивается и становится частью нашей жизни, что законодатели попросту не успевают формализовать новые обстоятельства, поскольку это сопряжено с множеством проблем юридической казуистики.
Категории «правопорядок» и «правовые институты» также объективно наполнились новым содержанием, и оттого, насколько правильно будут урегулированы отношения, синтезировавшие в себе реальность и виртуальность, интересы различных страт, будет зависеть дальнейшее развитие социума.
Согласно методологической посылке Г. В. Сориной все вышесказанное диктует необходимость освоения уже на стадии обучения в образовательных учреждениях «техники критического философствования» [19, с. 23], поскольку вместе с прогрессом меняется и сознание человека, вовлеченного всецело в этот динамичный процесс. По ее справедливому утверждению, «необходимость овладения техникой критического мышления становится особенно очевидной в период кризисного, нестабильного состояния человеческого общества. Критическое мышление выступает как форма рационального мышления, вносящего порядок, гармонию, в хаос иррационального, неструктурированного мышления» [19, с. 23].
Это состояние кризиса и нестабильности сегодня переживает весь мир, и необходимо научиться не выживать, а полноценно жить в новой реальности. Из кризиса социум может выйти обновленным, если в основу переоценки ценностей поставит критическое мышление, через призму которого будет анализировать содержание жизненно важных для него понятий и категорий. В совместной статье Г. В. Сориной и В. С. Пронских изложен важный и актуальный методологический подход, который заключается в том, что «в современных условиях способность к суждению стала особенно востребованной. Все чаще человек или общество в целом сталкиваются с ситуациями, для которых не существует готовых схем принятия решений, и необходимо уметь анализировать, задавать вопросы, выдвигать гипотезы, отбрасывать гипотезы, оценивать собственные и чужие утверждения и аргументы и понимать, что истинное утверждение почти всегда ограничено определенными неявными предположениями и теориями. Пандемия коронавируса продемонстрировала это в полной мере» [28].
В связи с вышеизложенным представляется важным именно философское переосмысление фундаментальных категорий правовой науки, которые по своей природе консервативны, что позволит придать им правотворческую динамику в соответствии с новыми вызовами времени.
Постановка цели и задач исследования
Целью настоящего исследования является социально-философский анализ понятий «правопорядок» и «институты правопорядка». Данная цель обусловлена тем, что они являются основополагающими и неоднозначно толкуются в юридической науке. Как отмечают теоретики социологии права, «ни в отечественной, ни в зарубежной юридической науке нет единого понимания правового порядка» [20, с. 176]. Многоаспектность проблематики данного понятия, как и институтов правопорядка, обусловлена тем обстоятельством, что она в равной степени является предметом исследования социальной философии, философии права, политологии и социологии вместе с отраслевыми юридическими науками, т.е. является междисциплинарной. Поставленная цель обусловила следующие задачи: определить этимологический и семантический смыслы понятия «правопорядок» с позиций философии права; исследовать основные теоретические подходы к проблеме правового порядка и институтов правопорядка; определить роль, значение и эффективность институтов
правопорядка в зависимости от политического режима; проанализировать сущность, функции и социальную стратегию институтов правопорядка для выявления основных тенденций динамики правопорядка в современном российском обществе.
Социально-философский и политико-правовой взгляд на данную проблематику позволит выработать наиболее эффективные инструменты и гармоничные формы взаимодействия между публичной властью и другими субъектами права в этой сфере социально-правовых отношений.
Методы исследования
Теоретическое осмысление правопорядка и институтов правопорядка в данном исследовании основано на социально-философской методологии как инструментарии анализа их формально-юридического состояния с учетом нравственно-этического аспекта, а также их культурологической основы и вектора стратегии их деятельности в системе государственного управления.
В ракурсе общенаучных методов (диалектического, абстрактно-логического, феноменологического, системного анализа и синтеза) исследована сущность понятий «правопорядок» и «институты правопорядка» как особых социальных институтов, наделенных определенными исполнительно-распорядительными функциями, их назначение, цели, задачи. Наряду с общенаучными теоретическими методами в качестве основополагающего был использован эмпирический — описательный метод, включающий в себя приемы наблюдения, интерпретации, сопоставления и обобщения.
Правопорядок: правовой и социально-философский аспекты
Термин «правопорядок» состоит из двух взаимосвязанных понятий — «право» и «порядок», каждое из которых является самостоятельным объектом научного исследования. Право в этом словосочетании первично, т.к. в обратной их последовательности (порядок права) возникает совершенно новое смысловое значение, что явилось бы предметом других теоретических изысканий.
Следует отметить, что понятие «право», как регулятор социальных отношений, уже подразумевает упорядочивание жизнедеятельности различных субъектов права. Добавление к нему понятия «порядок» имеет сугубо практическое значение, связанное с реализацией права,
что и обусловило данное словосочетание.
Проведем исследование каждого из обозначенных понятий по отдельности, затем раскроем сущность и значение правопорядка для российской действительности, а также его особенности в европейских странах.
Как уже было отмечено выше, одним из базовых аспектов рассмотрения права является его понимание в качестве основного социального регулятора. В таком случае право понимается как система установлений, которые регулируют отношения в социуме (взаимосвязи разной временной протяженности, которые складываются между людьми, их общностями, формальными институтами, государством).
Понятие права имеет двойственную природу: объективное право и право субъективное. Право в объективном смысле раскрывается как система установленных государством норм. Важной характеристикой права в таком определении выступает закрепленность правил поведения членов социума, органов власти и управления в формализованных источниках (законах, постановлениях, судебных решениях с прецедентной силой, правовых обычаях) и их обязательность для исполнения, которая обеспечивается силой государственного принуждения.
В субъективном смысле право есть мера возможного или должного поведения лица (субъекта права). Данный аспект понимания права раскрывается в случае, если речь идет о праве индивида (например, право человека на жизнь).
С позиции философии права нам импонирует двойственная природа права, поскольку она коррелирует с естественно-правовым подходом к правам человека, в рамках которого постулируется неотчуждаемость определенных прав и факт их принадлежности каждому субъекту права уже с момента рождения.
На необходимость взаимосвязи естественного и положительного права указывали как отечественные мыслители, так и зарубежные [4]. Один из ярких представителей школы философии права и основоположников конституционного права России Б. Н. Чичерин отмечал, что «положительное право развивается под влиянием теоретических норм, которые не имеют принудительного значения, но служат руководящим началом для законодателей и юристов. Отсюда рождается понятие о праве естественном в противоположность положительному. Это не действующий, а потому принудительный закон, система общих юридических норм, вытекающих из человеческого разума и долженствующих служить
мерилом и руководством для положительного законодательства. Она и составляет содержание философии права» [25, с. 94].
Среди зарубежных представителей естественно-правового направления для целей данного исследования представляется интересным взгляды выдающегося американского философа права Лона Л. Фуллера. В его работах акцентируется внимание на проблематике соотношения права и морали, моральных начал права и правопорядка. «Внутренняя мораль права,— отмечал он,— требует, чтобы существовали правила, чтобы эти правила были известны, и чтобы их соблюдали те, на кого возложено проведение их в жизнь. Эти требования могут казаться этически нейтральными, если иметь в виду внешние цели права. Кроме того, так же как наличие права является предварительным условием хорошего права, действие в соответствии с заранее известным правилом является предварительным условием для любой содержательной оценки справедливости закона <...> Достоинство добросовестно построенного и применяемого правового порядка в том и заключается, что он представляет испытующему взгляду общества те правила, которыми он руководствуется в своих действиях» [24, с. 188-189].
Методологическая ценность двойственной природы права заключается в том, что в основе правовой нормы и права в целом должны быть моральные ценности общества, означающие, что свои исходные начала право получает от этики (или моральной философии). Эти начала, включая представление о легитимности государственных институтов, представляются нам крайне важными для выстраивания эффективной деятельности современных институтов правопорядка. Подлинная легитимность правоохранительной системы должна иметь естественно-правовые основания. Такое положение дел должно поддерживаться эффективной взаимной коммуникацией данной системы с обществом.
Для гармонизации объективного и субъективного смыслов права важно, чтобы право было воплощением действительной воли граждан, объективацией их естественных и неотчуждаемых прав. В противном случае право становится мощным инструментом органов власти и правопорядка, легитимирующих любые их решения и действия, вплоть до противоправных.
Оба вышеуказанных смысла права связаны с порядком, реализуются в его рамках, охраняются и обеспечиваются им посредством функционирования соответствующих институтов (органов) правопорядка.
Поэтому можно констатировать, что понятие «порядок» в большей степени характеризует деятельность этих самых институтов, основанных на нормах и правовых предписаниях.
В данном исследовании порядок мы рассматриваем как социальную категорию, сочетающую в себе субъективный и объективный факторы, в отличие от естественно-научного подхода, основанного на получении научного, эмпирического факта или некой строгой упорядоченности элементов множества.
На первом уровне понимания порядка можно отметить, что порядок рассматривается как «состояние благоустроенности, надежности и организованности», противопоставляется «беспорядку, хаосу» [16, с. 234]. Вместе с тем следует иметь в виду идею относительности порядка и беспорядка. Так, Андре Конт-Спонвиль пишет: «Что же мы понимаем под беспорядком, а именно: не распознанный порядок. Отсюда порядок — это такой беспорядок, который легко вообразить, запомнить или использовать. Следовательно, оба понятия относительны <...> Таким образом, абсолютного беспорядка не существует потому, что не существует абсолютного порядка: есть лишь различные относительные порядки» [8, с. 121].
По утверждению О. В. Кильдюшова, «впервые в радикальном теоретическом виде проблема порядка была поставлена задолго до возникновения современной социальной философии и теоретической социологии — еще в середине XVII века классиком политической мысли Нового времени Томасом Гоббсом в его знаменитом "Левиафане" <.> поскольку именно он, исходя из своего реалистического ("пессимистического") взгляда на человеческую природу ("негативной антропологии") впервые в столь артикулированной форме поставил вопрос об условиях возможности социальной жизни по ту сторону всякого нормативизма, характерного для предшествующих модусов описания человеческих обществ» [7, с. 124].
М. А. Соболевская отмечает, что «в социологии термин "социальный порядок" имеет целый ряд логически связанных между собой значений. Во-первых, "порядок" относится к существованию определенных ограничений, запретов, контроля в общественной жизни. Во-вторых, указывает на существование взаимности в обществе: поведение каждого индивида не случайно и хаотично, но отвечает взаимностью или дополняет поведение других. В-третьих, охватывает элемент предсказуемости и повторяемости общественной жизни: люди могут действовать социально только
в том случае, если они знают, чего ожидают друг от друга. В-четвертых, может означать определенную согласованность, непротиворечивость компонентов социальной жизни, и, наконец, в-пятых, устойчивость, более или менее длительное сохранение всех форм» [17, с. 794].
Наиболее глубокий анализ концепция социального порядка получила в трудах Т. Парсонса, который утверждал, что социальный порядок — это объективная реальность, не требующая доказательств. «Я же всегда предполагал,— отмечает социолог,— что социальный порядок, хотя и несовершенный, существует реально, и вслед за этим задавался вопросом о том, при каких условиях можно объяснить этот факт его существования» [12, с. 258].
Анализируя данное умозаключение Т. Парсонса, М. А. Соболевская констатирует, что «если социальный порядок действительно существует (а эмпирическая реальность подтверждает этот факт), то, по мнению Парсонса, необходима теория, которая могла бы его объяснить. Но это должна быть такая теория, которая вышла бы за пределы классического утилитаристско-экономического объяснения человеческого действия, которое сводит все к выгоде <...> Решение поставленной задачи предлагается Парсонсом в разработке нормативистской теории действия, которая становится основой его теории порядка» [17, с. 795].
Для Т. Парсонса, структура является элементом, упорядочивающим взаимодействующие части, т.е. единство социальных действий, находящихся в динамике. Структура понимается им как нормативный порядок, включающий в себя социальный порядок и социальные нормы, которые должны опираться на общие ценности и нормы. Действия отдельного индивида, таким образом, должны соотноситься с действиями других индивидов и общества в целом, что в конечном итоге ведет к теоретическому синтезу социального действия и социального порядка.
Опираясь снова на исследование О. В. Кильдюшова, можно отметить, что проблематика порядка исследовалась также в созданных «в XVII и XVIII веках вслед за Гоббсом теории общественного договора в версиях Джона Локка [9], Жан-Жака Руссо [15] и Иммануила Канта [6] <...> как попытка обоснования в условиях краха традиционных феодальных структур господства нового общественного порядка, который опирается не на "вечные" иерархии сословного общества, а на типично модерную свободу решений рациональных акторов» [7, с. 124].
Проблема порядка обсуждалась впоследствии на крупном научном
форуме в Германии. «В сборник его материалов вошли тексты Ганса-Георга Гадамера, Ганса Блюменберга, Германа Люббе, Юргена Хабермаса и Карла-Отто Апеля (Kuhn, Wiedmann, 1962)», а также на прошедшем позднее в США междисциплинарном конгрессе, «в сборнике материалов которого были опубликованы статьи Толкотта Парсонса, Эрика Фегелина и др. (Kuntz, 1968)» [7, 127].
В настоящее время исследования порядка имеют глобализационный характер, направленный на обсуждение проблем мирового порядка. Выдающимися учеными и общественными деятелями разных стран ведутся дискуссии относительно многомерности структуры мирового порядка, полярности мира (биполярность, однополярность, многополярность) на современном этапе развития человечества, необходимости установления принципов и свода правил взаимодействия стран с целью обеспечения международной стабильности и безопасности [18].
Таким образом, если право — категория сугубо юридическая, порядок — категория социальная, возникшая задолго до объективного (или положительного) права. Поэтому можно утверждать, что синтез их (право и порядок) рождает совершенно новую категорию, которая носит междисциплинарный характер.
Многогранность категории правопорядка предполагает разные методологические инструменты и подходы, которые могут быть использованы в качестве оснований для его исследования.
Правопорядок, безусловно, связан с политической организацией общества и политическим режимом. Отсюда, порядок политический — это «соотношение организационных форм политического процесса и норм политического поведения граждан, при котором сохраняется минимально необходимая стабильность режима правления. Политический порядок проявляется в легитимности, эффективности деятельности властных структур, в постоянстве норм и ценностей политической культуры, привычности типов поведения, устойчивости политических отношений» [3].
Социально-философский анализ категории правопорядка предполагает изменение вектора исследования от формально-юридического аспекта к нравственно-этическому. Опыт Советского Союза с его тоталитарным режимом, а также постперестроечный период, который начался в середине 80-х годов прошлого века, свидетельствуют о том, что преимущественно насильственный характер в технологии право-
порядка необходимо снижать в силу того, что, во-первых, сами по себе насильственные методы утрачивают свою эффективность, во-вторых, растет отчуждение публичной власти от общества.
Практика многих европейских стран, а также России показывает, что наибольший эффект в установлении правопорядка имеют ненасильственные технологии при тесном взаимодействии органов правопорядка с гражданами. Показательным в этой связи является динамика отношений власти и общества, начиная с 90-х годов прошлого века в России: многие нормы уголовного права декриминализованы, т.е. составы многих преступных деяний перешли в сферу административных проступков; первые части некоторых статей особенной части Уголовного кодекса РФ предусматривают в качестве санкций денежные штрафы или обязательные работы вместо ранее предусмотренных более строгих наказаний (ограничение или лишение свободы); создаются различные общественные советы при законодательных (представительных) органах, федеральных органах исполнительной власти и исполнительной власти субъектов РФ [22]; сформирована Общественная палата РФ — постоянно действующий консультативно-совещательный орган, призванный «обеспечить согласование общественно значимых интересов граждан Российской Федерации, общественных объединений, иных некоммерческих организаций, органов государственной власти и органов местного самоуправления для решения наиболее важных вопросов экономического и социального развития, обеспечения национальной безопасности, защиты прав и свобод граждан Российской Федерации, конституционного строя Российской Федерации и демократических принципов развития гражданского общества в Российской Федерации» [21] и др.
Такие процессы особенно необходимы в нашей стране в первую очередь для культурологической основы правопорядка. По мнению современного исследователя, «для западноевропейской философской культуры характерна дискретно-инструментальная интерпретация правопорядка, а для российской культуры характерна морализация правового сознания и соответствующая этому континуально-теологическая модель видения этого феномена. Поскольку эти мировоззренческие стратегии в определенной мере зеркально отражают один и тот же феномен, то прямое заимствование правового инструментария и технологий непродуктивно и чревато в большей мере потерями, нежели позитивными результатами» [1, с. 5].
Социальная стратегия правопорядка и в России, и в западных странах заключается, на наш взгляд, не только в юридической формализации складывающихся новых общественных отношений, но и необходимости при их создании непрерывного учета нравственных, социальных, культурных, экономических, личностных и других аспектов исторической реальности. Важно, чтобы правопорядок органично сочетался с социально-культурными основами общественного бытия. В этом случае он понимается субъектом права как всеобщий принцип гармоничного социального пространства, а не как инструмент, направленный на разрешение различного рода конфликтов. «Феномен правопорядка,— считает В. А. Артемов,— может быть более адекватно понят и проанализирован, если будет рассмотрен не столько как социальное, сколько как соци-етальное образование. Такой ракурс анализа позволяет осуществить смещение методологического центра тяжести, которое позволяет полнее учесть в процессах правового нормирования не только структурный, функциональный аспекты, но и культурологический "срез" этого феномена, понять его в качестве особого явления культуры» [1, с. 5].
По мнению Ю. Хабермаса, важнейшей основой при принятии норм права является синтез легальности и легитимности правотворчества и правоприменения [27, с. 664]. Легальность и легитимность рассматриваются ученым как форма и содержание, т.е. фактическая данность нормы и ее социальная значимость, как результат «общей воли» [26, с. 369].
Исследование сущности социально-культурных основ правопорядка позволяет охарактеризовать и переосмыслить комплекс тактических и стратегических задач, стоящих перед российским государством, а также определить их динамику с целью гармонизации общественных отношений и отношений с властью. «Правопорядок в современном российском обществе — ключ к решению основных проблем модернизации страны <...> поскольку именно способность к регулированию социальных отношений посредством институтов и инструментов права выражает в интегрированном виде потенции и действенность современного государства, его реальные возможности направлять, регулировать и контролировать усложняющуюся динамику социальных систем» [1, с. 5].
Сущностное содержание категории правопорядка исследуется в рамках современной философии права. Исследователи справедливо отмечают: «Наиболее распространенная в современной российской правовой теории трактовка данного понятия такова: это сфера общественного порядка
или фактический порядок общественных отношений, урегулированный действующим правом» [23, с. 328].
С точки зрения М. И. Байтина, правопорядок — это «порядок в общественных отношениях, регулируемых правом, при котором гарантируется реализация субъективных прав и юридических обязанностей участников правоотношений, обеспечивается их правомерное поведение, осуществление законности» [2, с. 420]. В таком понимании акцентируется функция правопорядка по отношению к субъективным правам граждан.
Важным в предлагаемом определении представляется указание на его дуализм «состояние — процесс»: правопорядок — динамичное явление правовой действительности, которое выражает и «статический» результат воздействия правовых норм на общественные отношения, и их перманентную реализацию в конкретных правоотношениях (как при правомерном, так и противоправном поведении индивидов). Данное определение также указывает на гарантийный и обеспечительный характер правопорядка (и соответственно — его институтов) по отношению к индивидам и их общностям. Обеспечение надлежащих условий для реализации и защиты прав, свобод и законных интересов является, на наш взгляд, концептуально важной чертой правопорядка.
Институты правопорядка: правовой и социально-философский аспекты
Под институтом правопорядка чаще всего подразумевается орган исполнительной власти — правоохранительный орган как институциональная форма права. Данное понятие также является дискуссионным в силу того, что имеет множество определений и многообразие органов правопорядка, которые классифицируются по характеру правового интереса, методу осуществления деятельности, направленности правоохранительного интереса, форме образования, целям, задачам, функциям и иному их предназначению. Отсутствует также законодательное закрепление данного понятия [10].
Некоторые исследователи предлагают определить органы правопорядка через правоохранительную деятельность, характеризуя ее как «деятельность государства, которая осуществляется с целью охраны права специально уполномоченными органами путем применения юридических мер воздействия в соответствии с законом и при неуклонном соблюдении установленного им порядка» [14, с. 11]. В соответствии с признаками правоохранительной деятельности (охрана права,
специально уполномоченные органы, юридические меры воздействия, строгое соблюдение процессуального порядка) предлагается следующее определение правоохранительных органов: «Правоохранительные органы — это специально уполномоченные государством органы, основной функцией которых является охрана законности и правопорядка, защита прав и свобод человека, борьба с преступностью» [14, с. 12].
Существуют также различные классификации правоохранительных органов. По наиболее общей классификации их можно разделить на государственные и негосударственные. К государственным относятся судебные органы, прокуратура РФ, Следственный комитет РФ, Министерство внутренних дел РФ, Федеральная служба безопасности РФ, Совет Безопасности РФ, Министерство юстиции РФ, Федеральная налоговая служба РФ, Уполномоченный по правам человека в РФ и др. К негосударственным органам относятся адвокатура, нотариат, третейские суды, а также субъекты права, осуществляющие частную детективную и охранную деятельность.
Можно также классифицировать органы правопорядка в широком диапазоне направления их деятельности: органы, призванные выявлять и расследовать преступления; органы, оказывающие юридическую помощь различным субъектам права; органы, обеспечивающие правопорядок и безопасность; органы, осуществляющие правосудие.
Исходя из вышеизложенного, мы можем предложить следующее определение органов (или институтов) правопорядка: институты правопорядка — органы и организации, создаваемые в государстве для установления и поддержания гарантированного правового порядка с целью обеспечения в обществе условий для реализации и защиты прав, свобод и законных интересов граждан и других субъектов права, находящихся в интерактивной коммуникации, в процессе транспарентного освещения собственной деятельности, а также применения санкций за правонарушения.
Сущностные признаки правового порядка и его институтов определяют функции институтов правопорядка в современном социуме:
— упорядочивающая (установление порядка в противоположность хаосу, появляющемуся в случае нерегламентированности отношений внутри общества);
— стабилизирующая (поддержание стабильного состояния социума);
— принудительная (обеспеченность права силой государственного принуждения);
— карательная (применение наказания за нарушения, обладающие признаками общественной вредности или общественной опасности);
— правоохранительная (реализация комплекса мер по защите прав и свобод граждан);
— коммуникационная (выстраивание системной эффективной коммуникации с гражданами).
Коммуникационную функцию в современном усложняющемся информационном обществе мы считаем принципиально важной для эффективного функционирования и развития институтов правопорядка. Широкий диалог власти и гражданского общества — это залог интеграции органов правопорядка с населением. По нашему мнению, при институционализации общественных отношений проблемой может стать информационная изоляция. Для ее недопущения власть должна все время поддерживать каналы обратной коммуникации на всех этапах нормотворческого процесса, а также при реализации нормативных актов [5, с. 80]. Особую актуальность это положение приобретает в отношении институтов правопорядка, для деятельности которых транспарентная и двусторонняя коммуникация является залогом успешного осуществления стоящих перед ними задач.
В рамках выстраивания постоянной коммуникации важно правовое просвещение граждан. Воспитание и повышение уровня правовой культуры, развитие правосознания являются важными факторами повышения качества деятельности институтов правопорядка, поскольку они находятся в диалектической взаимосвязи с обществом, обладающим определенным уровнем правовой культуры. Чем выше такая культура, тем выше требования, предъявляемые социумом к обеспечивающим его права институтам, и тем больше внутренняя ответственность лиц, задействованных в самих институтах правопорядка.
В российском законодательстве нормативным документом, закрепляющим подход к правовому просвещению и повышению уровня правовой культуры (отраженным в просветительской функции институтов правопорядка) являются, в частности, Основы государственной политики Российской Федерации в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан 2011 года (далее — Основы) [11]. В этом нормативном акте подчеркивается, что законная деятельность правоохранительных органов, направленная на поддержание правопорядка и пресечение противоправных деяний, оказывает влияние на формирование пози-
тивного типа правосознания.
Согласимся, что для обеспечения правопорядка в обществе крайне важно, чтобы деятельность институтов правопорядка являлась именно позитивным примером. Следует отметить, что в Основах среди условий, способствующих распространению правового нигилизма, не указывается на недостатки в деятельности правоохранительных органов. На наш взгляд, этот фактор следовало бы отразить в документе, имеющем концептуальный характер для дальнейшего совершенствования государственной политики в соответствующей сфере. Отметим также, что в Основах не уделено достаточного внимания также вопросам выстраивания благоприятного образа институтов правопорядка, проблемам восприятия их деятельности гражданами и обратной связи.
Коммуникационный аспект представляется особо важным еще и потому, что невозможно представить выполнение просветительской функции правоохранительными органами, если в основе не лежит их позитивный облик, строящийся, в том числе, на их эффективной коммуникации с обществом.
Полагаем, что данный нормативный документ нуждается в дополнении и изменении с учетом вышеуказанных положений, для того чтобы явиться правовым ориентиром для деятельности институтов правопорядка.
Заключение
В результате проведенного исследования авторы приходят к следующим выводам:
1. Представляется важным изучение правопорядка и институтов правопорядка не только с точки зрения их структурных или функциональных оснований, а в большей степени культурологического, т.е. более широкого ценностного аспекта, поскольку недостаточно их рассматривать только в правовом дискурсе.
2. Необходимо, на взгляд авторов, чтобы институты правопорядка, как инструменты воплощения правопорядка, воспринимались обществом не только как легитимные органы насилия, противопоставляющие себя противоправным деяниям, а как часть гражданского общества, направленная на соблюдение законов, поддержание стабильности в государстве и гармонизацию общественных отношений. Недостаточная интегри-рованность институтов правопорядка с обществом и приоритет в их
деятельности насильственных действий неизбежно ведут к снижению взаимодействия с обществом.
3. Насильственные действия, даже если они основаны на законе и других нормативных актах, порождают отчуждение власти от социума, ведут к негативному восприятию даже правомерных действий органов правопорядка. В результате теряется эффективность такого рода правопорядка. Безусловно, не исключая такие методы, институты правопорядка в то же время должны быть нацелены не только на раскрытие правонарушений и применение наказаний, но и на их превенцию, то есть меры профилактического характера.
4. Кадровому отбору необходимо уделять особое внимание, так как наделенные властными исполнительно-распорядительными полномочиями должностные лица не всегда реагируют на правонарушения должным образом (зачитывание прав подозреваемого при задержании, объяснение причин задержания; поиск доказательств, не только уличающих правонарушителя, но и оправдывающих его и др.), а порой даже злоупотребляют своими полномочиями.
5. Органы правопорядка необходимо создавать с учетом ценностных особенностей страны. Если западноевропейские страны делают акцент на юридизацию и формализацию практически всех сфер общественной жизни, включая нравственные основы, то в России преобладает духовная составляющая и морализация правового порядка. Ярким примером является школа философии права в России на рубеже веков (XIX — XX вв.).
6. Необходимо постепенно устранять деформацию между правом, как сводом установленных демократическим образом законов, и правоприменительной практикой, когда органы правопорядка и судебные органы в некоторых случаях совершенно по-разному толкуют нормы права. Такая практика усиливает отчуждение публичной власти и органов правопорядка от населения.
7. Вектор видения институтов правопорядка и их стереотипы следует направить в сторону личности как высшей ценности, защиты ее прав и законных интересов, предоставляя ей все больше возможностей для раскрытия своего творческого потенциала, в том числе и в сфере управления государством.
Литература
1. Артемов В. А. Правопорядок в современном российском обществе: социально-философский анализ: дис. ... докт. филос. наук: 09.00.10. М., 1999. 352с.
2. Байтин М. И. Сущность права (Современное нормативное правопонима-ние на грани двух веков). 2-е изд., доп. М.: Право и государство, 2005. 544 с.
3. Василик М. Политология: Словарь-справочник / М. А. Василик, М. С. Вершинин и др. М.: Гардарики, 2001. 328 с. [Электронный ресурс]. URL: https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Dict/15.php (дата обращения: 21.09.2021).
4. Денильханов А.Х. Идея естественного права в политической мысли России (конец XIX — начало XX в.) // Вестник Московского университета. Серия 12: Политические науки. Изд-во Моск. ун-та (М.), 2010. № 1. С. 107-109.
5. Денильханов А. Х., Муратшина Ю. Р. Правовая коммуникация и право на коммуникацию // Ценности и смыслы. 2020. № 5 (69). С. 74-92.
6. Кант И. О поговорке «Может, это и верно в теории, но не годится для практики» / Пер. с нем. Н. Вельденберга // Кант И. Собрание сочинений в 8-ми тт. Т. 8. М.: Чоро. 1994. С. 158-204.
7. Кильдюшов О. В. Проблема социального порядка (Гоббсова проблема): к эвристике и прагматике конститутивного вопроса современной теории общества // Социологическое обозрение. 2016. Т. 15. № 3. С. 122-149.
8. Конт-Спонвиль А. Философский словарь. Dictionnaire philosophique / Андре Конт-Спонвиль; [пер. с фр. Е. В. Головиной]. М.: Этерна: Палимсест, 2012. 750 с.
9. Локк Дж. Два трактата о правлении / Пер. с англ. Е. С. Лагутина, А. Л. Субботина, Ю. В. Семенова // Локк Дж. Сочинения в 3-х тт. Т. 3 М.: Мысль. 1988. С. 135-405.
10. Лукичев Ю. А. Проблемы учебной дисциплины «Правоохранительные органы» // Научный журнал «Право и образование». 2017. № 4. С. 64-72.
11. Основы государственной политики Российской Федерации в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан 2011 года. Утверждены Президентом Российской Федерации 28 апреля 2011 года № Пр-1168 // «Российская газета», № 151, 14.07.2011.
12. Парсонс Т. Система современных обществ // Пер. с англ. Л. А. Седова, А. Д. Ковалева. Под ред. М. С. Ковалевой. М.: Аспект-Пресс, 1998. 270 с.
13. Платон. Государство // Сочинения: в 4 т. Т. 3. Ч. 1. Под общей ред. А. Ф. Лосева и В. Ф. Асмуса. СПб., 2007. 493 с.
14. Правоохранительные органы: курс лекций и учебно-методические материалы / Под ред. Ю. А. Лукичева. СПб.: Астерион, 2020. 336 с.
15. Руссо Ж.-Ж. Общественный договор, или Начала политического права / Пер. с франц. С. В. Занина // Руссо Ж.-Ж. Политические сочинения. СПб.: Росток, 2013. С. 116-239.
16. Словарь современного русского литературного языка [Текст] / Ред. коллегия: . д-р филол. наук Ф. П. Филин (пред.). М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР. Ленинградское отделение. (Библиотека «Огонек»). Т. 10: По — Поясочек / Ред. К. А. Тимофеев и Н. М. Медецец, 1960. 1774 стб.
17. СоболевскаяМ. А. Проблема социального порядка в современной социоло-
гической теории: от дискурса порядка к порядку дискурса // Молодой ученый. 2013. № 12 (59). С. 794-798. URL: https://moluch.ru/archive/59/8423/ (дата обращения: 21.09.2021).
18. Солянова М. В. Проблема мирового порядка в современных западных исследованиях. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ problema-mirovogo-poryadka-v-sovremennyh-zapadnyh-issledovaniyah/viewer (дата обращения 21.09.2021 г.).
19. Сорина Г. В. Экспертный анализ текста: методология и практика. Учебное пособие / Г. В. Сорина. М.: Издательский центр АНОО «ИЭТ», 2017. 182с.
20. Социология права: курс лекций: [в 2 т.] / [А. Г. Бережнов и др.]; отв. ред. М. Н. Марченко. М.: Проспект, 2015. Т. 1. 366 с.
21. Федеральный закон от 04.04.2005 № 32-Ф3 (ред. от 11.06.2021) «Об Общественной палате Российской Федерации». [Электронный ресурс]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_52651/f172539c9dd0ac1e82d7e2 e08686fbf31f6cff18/ (дата обращения: 21.09.2021).
22. Федеральный закон от 21.07.2014 № 212-ФЗ (ред. от 27.12.2018) «Об основах общественного контроля в Российской Федерации». [Электронный ресурс]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_165809/ (дата обращения: 21.09.2021).
23. Философия права. Курс лекций: учебное пособие: в 2 т. Т. 2. Отв. ред. М. Н. Марченко. М. Проспект, 2011. Лекция 30. «Правопорядок: философско-те-оретический разбор». 555 с.
24. Фуллер Лон Л. Мораль права / Лон Л. Фуллер; пер. с англ. Т. Даниловой под ред. А. Куряева. М.: ИРИСЭН, 2007. 308 с.
25. Чичерин Б. Н. Философия права. М.: Типо-лит. Т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1900. 336 с.
26. Habermas J. Faktizitat und Geltung. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1992. 704 р.
27. Habermas J. Kultur und Kritik. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1973. 397 р.
28. Vitaly Pronskikh, Galina V. Sorina. Expert Text Analysis in the Inclusion of History and Philosophy of Science in Higher Education // [Электронный ресурс]. URL: https://rdcu.be/cxZdH (дата обращения: 21.09.2021).
THE RULE OF LAW AND THE INSTITUTIONS OF LAW AND ORDER IN MODERN SOCIETY: A SOCIO-PHILOSOPHICAL
ANALYSIS
The article is devoted to the scientific and philosophical study of the concepts of "legal order" and "institutions of law and order". Along with legal ones, the socio-cultural foundations of the rule of law are analyzed, due to its specifics and the prospects for development in modern Russia. The authors present the analysis of law enforcement agencies — special social institutions designed to perform organizational and regulatory functions of public administration through legal norms.
The theoretical and / or practical significance of the research is to expand
the range of scientific and philosophical understanding of the phenomenon of law and order and law enforcement institutions from the position of social philosophy. The socio-philosophical understanding of the institutions of law and order characterizes them not only as executive authorities that formally perform their functions, but also as structures focused on ensuring the stability, stability and harmonious development of a state-organized society.
The methodological basis of the research are the methods: dialectical, abstract-logical, phenomenological, system analysis and synthesis.
As a result of the conducted research, the authors come to the conclusion that it is necessary to change the vector of analysis of law enforcement institutions from their structural or functional bases to a culturological, i.e. to a broader value aspect associated with social harmonization.
Keywords: law, philosophy of law, order, law and order, law enforcement agencies, institutions of law and order, public administration.
References
• Artemov V. A. Law and order in modern Russian society: Socio-philosophical analysis: dis. ... doct. philos. Sciences: 09.00.10. M., 1999. 352 p. [In Rus].
• Baitin M. I. The essence of law (Modern normative legal understanding on the verge of two centuries). 2nd ed., add. m.: Law and the state, 2005. 544 p. [In Rus].
• Chicherin B. N. Philosophy of Law. Moscow: Tipo-lit. T-va I. N. Kushnerev and Co., 1900. 336 p. [In Rus].
• Conte-Sponville A. Philosophical Dictionary. Dictionnaire philosophique / Andre Comte-Sponville; [translated from the French by E. V. Golovina]. Moscow: Eterna: Palimsest, 2012. 750 p. [In Rus].
• Denilkhanov A. Kh. The idea of natural law in the political thought of Russia (late XIX-early XX century) / / Bulletin of the Moscow University. Series 12: Political Sciences. Publishing house of Moscow. un-ty (Moscow), 2010. № . 1. Pp. 107-109. [In Rus].
• Denilkhanov A. Kh., Muratshina Yu. R. Legal communication and the right to communication // Values and meanings. 2020. № 5 (69). Pp. 74-92. [In Rus].
• Dictionary of the modern Russian literary language [Text] / Editorial Board: ... Doctor of Philology F. P. Filin (pred.). M.-L.: Publishing House of the Academy of Sciences of the USSR. Leningrad branch. (Library "Ogonyok"). Vol. 10: Po-Zasochek / Ed. K. A. Timofeev and N. M. Medets, 1960. 1774 stb. [In Rus].
• Federal Law No. 32-FZ of 04.04.2005 (as amended on 11.06.2021) «On the Public Chamber of the Russian Federation». [Elektronnyj resurs]. URL: http://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_52651/f172539c9dd0ac1e82d7e2e08686fbf31f6cff18/ (data obrashcheniya: 21.09.2021). [In Rus].
• Federal Law No. 212-FZ of 21.07.2014 (as amended on 27.12.2018) «On the basics of public Control in the Russian Federation». [Elektronnyj resurs]. URL: http://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_165809/ (data obrashcheniya: 21.09.2021). [In Rus].
• FullerLon L. The morality oflaw / Lon L. Fuller; translated from the English by T. Danilova, edited by A. Kuryaev. Moscow: IRISEN, 2007. 308 p. [In Rus].
• Fundamentals of the state policy of the Russian Federation in the field of development
of legal literacy and legal awareness of citizens in 2011. Approved by the President of the Russian Federation on April 28, 2011, № Pr-1168 / / «Rossiyskaya Gazeta», № 151, 14.07.2011. [In Rus].
• Habermas J. Faktizitat und Geltung. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1992. 704 p.
• Habermas J. Kultur und Kritik. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1973. 397 p.
• Kant I. About the saying «Maybe this is true in theory, but it is not suitable for practice» / Per. with German N. Veldenberg / / Kant I. Collected works in 8 volumes, vol. 8. M.: Choro. 1994. Pp. 158-204. [In Rus].
• KildyushovO. V. The problem of social order (the Hobbesian problem): to the heuristics and pragmatics of the constitutive question of the modern theory of society / / Sociological Review. 2016. Vol. 15. No. 3. Pp. 122-149. [In Rus].
• Law enforcement agencies: a course of lectures and educational materials / Edited by Yu. A. Lukichev. St. Petersburg: Asterion, 2020. 336 p. [In Rus].
• Locke J. Two treatises on government / Translated from the English by E. S. Lagutina, A. L. Subbotina, Yu. V. Semenova / / Locke J. Essays in 3 t.t. 3 m.: Thought. 1988. Pp. 135405. [In Rus].
• Lukichev Yu. A. Problems of the academic discipline «Law enforcement agencies» / / Scientific journal «Law and Education». 2017. № 4. Pp. 64-72. [In Rus].
• Parsons T. System of modern Societies / / Translated from English by L. A. Sedova, A. D. Kovaleva. Edited by M. S. Kovaleva. M.: Aspect-Press, 1998. 270 p. [In Rus].
• Philosophy of Law. Course of lectures: textbook: in 2 t.t. 2. Ed. M. N. Marchenko. M. Prospect, 2011. Lecture 30. «Law and order: philosophical and theoretical analysis». 555 p. [In Rus].
• Plato. The State / / Essays: in 4 vols. 3. Part 1. Under the general editorship of A. F. Losev and V. F. Asmus. St. Petersburg., 2007. 493 p. [In Rus].
• Rousseau J.-J. The social contract, or the Beginning of political law / Trans. from French by S. V. Zanina / / Russo Zh.— Zh. Political essays. St. Petersburg: Rostock, 2013. Pp. 116239. [In Rus].
• Sobolevskaya M. A. The problem of social order in modern sociological theory: from the discourse of order to the order of discourse / M. A. Sobolevskaya.— Text: direct / / Young scientist. 2013. № 12 (59). Pp. 794-798. [Elektronnyj resurs]. URL: https://moluch.ru/ archive/59/8423/ (data obrashcheniya: 15.09.2021). [In Rus].
• Sociology of Law: course of lectures: [in 2 volumes] / [A. G. Berezhnov et al.]; ed. by M. N. Marchenko. M.: Prospekt, 2015. Vol. 1. 366 p. [In Rus].
• Solyanova M. V. The problem of world order in modern Western studies. [Elektronnyj resurs]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/problema-mirovogo-poryadka-v-sovre-mennyh-zapadnyh-issledovaniyah/viewer (data obrashcheniya: 21.09.2021). [In Rus].
• Sorina G. V. Expert analysis of the text: methodology and practice. Textbook / G. V. Sorina. M.: Publishing center of ANOO «IET», 2017. 182 p.
• Vasilik M. Political Science: Dictionary-reference / M. A. Vasilik, M. S. Vershinin et al. M.: Gardariki, 2001. 328 p. [Elektronnyj resurs]. URL: https://www.gumer.info/bibliotek_ Buks/Polit/Dict/15.php (data obrashcheniya: 21.09.2021). [In Rus].
• Vitaly Pronskikh, Galina V. Sorina. Expert Text Analysis in the Inclusion of History and Philosophy of Science in Higher Education // [Elektronnyj resurs]. URL: https://rdcu.be/ cxZdH (data obrashcheniya: 21.09.2021).
